— Такого я точно не ожидал, — тихо проронил Хром.
Парни решили оставить мальчика новоиспечённым нянькам, с первых секунд знакомства проявившим чрезмерную, как им казалось, заботу и ласку, а сами захотели просидеть остаток вечера на кухне. В конце концов Модзу уломал их «испытать» дорогую выпивку, пообещав потом замести все следы мелкого преступления. Хотя, в его представлении это было всего-навсего небольшая плата, несмотря на то что госпожа Сенку просила помощи только Хрома. Однако спустя пары выпитых рюмок об этом никто не волновался. Судя по звукам то ли из гостиной, то ли откуда-то сверху Цукиёми было весело с их подружками.
— И я тоже, — сказал полупьяный Модзу, в большей степени вероятности имея ввиду достойное качество коньяка. А с лимончиком так вообще можно сразу в рай.
— Вот, ты, — геолог обратил своё внимание на Цу, пребывавшего в долгой прострации, — знал, что у неё уже дети есть?
— Об этом никто не знал, — поворчал парень и положил голову на столешницу, показывая, что не настроен на разговор.
Однако Хром не отстал ни от него, ни от Модзу, которому вообще было всё равно на наличие пары маленьких ножек в большем доме. Цукаса начал немного жалеть, что не захватил с собой наушники. Слушать громкий бессмысленный монолог друга — тот ещё дискомфорт, тем более все трое немного подвыпили лишнего.
Понять Хрома можно: Шишио тоже не мог поверить, что их будет ждать
такой сюрприз.Он подумал, это просто розыгрыш, и к Ишигами-сан наведался соседский ребёнок, но робкий вопрос «Вас мама прислала?» сломал всё. В нём самом тоже стало что-то рушиться, падая в ноги и рассыпаясь. И глядя в наполненных лёгким испугом и интересом глаза мальчика, что-то отталкивало его назад. Цукаса не понимал, что это могло бы значить, однако царапины в груди ныли до невозможности.
Перед его глазами вырисовывался образ Цукиёми, он хотел найти его схожесть с матерью; и чем глубже Цу копал, тем больше находил сходств. Начать хотя бы с того, что он любил учиться новому. Малыш восторженно воспринимал информацию от Хрома и Мари, когда они вместе сидели на кухне и недолго ужинали, так сказать, под предлогом немного узнать друг друга. Та отрешённость, которую Шишио заметил в нём в его комнате, исчезала: друзья понравились Ишигами-младшему. Как исчезала и грусть в глазах.
Однажды он заметил подобный взгляд в карминовых глазах сэнсэя, и ему хотелось утешить её. Несмотря на то, что для такого у Сенку уже был
кое-кто. Вот только этого «кое-кого» они не встретили.
Цукаса всё гадал: где мог быть муж Ишигами-сан и чем был так занят, раз оставил дом? Даже начал злиться.
Ему самому смешно от своих мыслей. У него прав-то никаких нет, чтобы вмешиваться в семейные дела Сенку. Он никак не связан с учёной, не считая дружеских взаимоотношений в университете, и лезть туда, куда его не просят недозволительно. Но он лезет, жаждет вынюхать. Ему хочется знать всё о женщине, и Цу стал ловить себя на том, что чуть ли не превращается в сталкера. Вовсе не для того, чтобы как-то навредить Ишигами-сан. Есть нечто, что толкало его на такие шаги. У него есть догадка, но Цукаса даже не хочет воспринимать её. Ведь это во всех смыслах неправильно. Их общество так устроено, что он тотчас мог бы стать отщепенцем за подобные проделки.
Любопытство играло с ним плохие игры.
Подняв голову и сфокусировав помутненный взгляд на настенные часы, парень не удивился, что было довольно позднее время. Утихомирившийся Хром клевал носом, подперев рукой подбородок, при этом пытался что-то донести до Модзу, давно уснувшему на столешнице.
— Эй, лягте на диван что ли? У вас занятия с самого утра, — пробубнил Шишио, с трудом вставая со своего места.
— Понеси меня, мамочка, я сегодня пятёрку получил по биологии, — невнятно промычал геолог, качая головой, и вызвал тем самым беззлобный смешок у Цукасы.
— Вставай давай.
— Неа.
— Хочешь двухчасовую лекцию о негативном влиянии сна на столе?
Хороший довод, чтобы друг лениво поднял задницу и заковылял в гостиную. По пути, разумеется, успел и удариться об стул, и споткнуться о ковёр, но смог добраться до дивана с горем пополам. Взяв в охапку мягкую подушку, Хром мигом заснул, и вряд ли проснётся, даже если за окном вдруг прогремит взрыв. А стоило бы, ибо Модзу тоже где-то нужно спать. К счастью, одно из кресел было раздвижным — туда-то он уложил виновника их незаконного распития имущества.
«А мне бы куда?» — думал Цукаса, ища хоть что-то, но все места были заняты. Он направился на второй этаж, надеясь в одной из комнат найти себе хотя бы матрас. Шум и весёлый глас давненько стих, и потому парень старался бесшумно идти по коридору. Сначала он пришёл в комнату Цукиёми — его кровать заняла Мари, забыв переодеться; затем поспешил в другую, которая тоже оказалась занятой Минами и Хомурой, а предпоследняя так вообще была подобием гардеробной. Наличие нарядов Сенку впечатляло: начиная от стильных офисных костюмов до элегантных платьев, висели и обычные наряды на повседневку. Минами как-то обмолвилась, что мечтает о таком же гардеробе: как-никак компании хотят видеть в своих рядах людей с хорошим вкусом. Но не в этом дело. Ему спать негде.
Придётся лечь на полу в комнате Цукиёмы. С таким настроем он хотел пойти обратно, но вдруг был остановлен неожиданным открытием дверей спальни родителей мальчика прямо перед носом.
— Зайдёшь? — робко предложил Цукиёми, приглашая медика вовнутрь. — Ты уже несколько минут бродишь по коридору, и я подумал, что тебе негде лечь.
От его слов Шишио невольно покраснел, чувствуя стыд и неловкость. Спальня — это место, к которому ему вообще подходить не стоит: в ней хранится всё самой тайное и сокровенное. А Ишигами так легко и непринуждённо приглашает его туда. Цукаса хотел отказать, но был затянут мальчишкой в просторную комнату с большой двухспальной кроватью.
— Цуки, это плохая идея, — попытался объясниться, — твоим родителям не понравится…
— А она и не узнает, — хитро улыбнулся мальчик. — Спать на полу — не очень удобно.
— Ну… да, ты прав, но… ладно, сдаюсь.
— Я принесу тебе что-нибудь, — с этими словами мальчик вышел из спальни, оставив парня одного со своими тараканами и жутким смущением.
Обречённо вздохнув, Цукаса прошёл вперёд и сел на край кровати, с интересом оглядывая внутренний интерьер. Рядом с кроватью был ночной столик с несколькими ящиками, на нём аккуратно были выложены косметические средства учёной. Один из ящиков был немного распахнут, но даже так Цукаса смог увидеть несчётное количество длинных перчаток и нарукавников. «Она их любит», — мягкая улыбка коснулась его губ, когда вспомнил Сенку в недлинном платье с винтажными нарукавниками. Это была их первая пара, и в каждую последующую женщина надевала то перчатки, то нарукавники, следуя собственному стилю. Кое-кто находил это странным, но при этом не могли не похвалить изысканность её образов. Напротив окна расположился книжный стеллаж, в ячейках которого стояли разные многотомники, фигурки Дораэмона и космических кораблей, копилка и несколько фоторамок. Не сдержавшись, Шишио подошёл к стеллажу и взял одну фотографию в руки.
— Ох, — только и мог выдохнуть парень.
Облачённая в белый лабораторный халат поверх школьной формы Сенку выглядела свежей и прекрасной — это отозвалось пробежавшейся тёплой волной и чуть учащенным сердцебиением в его груди. Та девочка ничем не отличалась от нынешней учёной, разве что передавала совсем другие эмоции — душевное спокойствие и лёгкую весеннюю романтику. Даже сквозь бумагу её глаза искрились озорством и уверенностью в себе. А ещё трепетной любовью к тому, кто обнимал её сзади.
— Так вот ты какой, — его улыбка стала опечаленной, когда смотрел на другие фотографии.
Высокий парень, явно на пару-тройку лет старше Сенку, покрасивший волосы в белый, возможно, чтобы уподобиться своей возлюбленной, хорошо сложенный и очень добрый. По крайней мере это он прочувствовал через фото.
И именно он был её истинным.Цукаса не удержался и взял фотоальбом, что лежал рядом с книгами по астрономии. Перелистывая страничку за страничкой, его всё больше съедала грусть и во рту горечь ощущалась сильно, но он пересиливал это. Средняя школа, старшая школа, университет, свидания в кафе и парках, встречи в JAXA и додзё, где обучались мастерству копья. Они держались за руки, стояли в обнимку, целовали друг друга, и лежали рядом с маленьким Цукиёми… Цукаса не понимал, отчего ему стало больно и невыносимо, аж раздражённо захлопнул альбом и положил на место. Сильно закусил нижнюю губу, почти до крови, и жалобно заскулил.
Всё до мелочей было неправильным.
— Надеюсь, они тебе подойдут, — Цуки вернулся и, слава богу, не застал гостя за дурным поведением.
— О, спасибо, — старательно изобразил благодарность и принял из хрупких ручонок объемную футболку с домашними штанами.
Чуть поодаль от двери стояла ширма — за ней-то наспех переоделся и занял одну сторону кровати. Ему всё ещё было неловко, но его глаза налились свинцом, и думать о чём-либо перехотелось. Цукиёми лёг с другой стороны, отвернувшись от Шишио.
Но сна не было ни в одном глазу. Несколько минут он просто пролежал с закрытыми глазами, пытаясь думать о чём-нибудь другом, и это оказалось труднее, чем он себе представлял. В голове всплывал тот мужчина. И если на фотографиях он казался добрым и любящим — в его беспокойном воображении предстал совсем другой человек. Он опасно щурился, точно хищник, готовящийся к прыжку на свою жертву, от него веяло зыбким холодом и неприятием. Губы безмолвно шевелились, предупреждая о чём-то. А затем он внезапно набросился на него тенью, отчего Цукаса в ужасе распахнул глаза. Перед ним была пустота и холод окутывал всё тело — он сильнее закутался в одеяло.
Похоже, его «кошмар» разбудил Цукиёми.
— Ты не спишь? — слабым голоском спросил мальчик.
— Не могу уснуть.
— Я тоже, — едва слышно всхлипнул Цуки, пряча лицо в подушку. — Мне… страшно засыпать.
Цукаса нахмурился, ложась набок к мальчику передом. Легонько, дабы не спугнуть, положил руку на плечо и начал поглаживать, успокаивая. Дети плохо переносят кошмары — он знает. Мирай они снились чаще, чем ему.
Но рядом с Цукиёми не было ни папы, ни мамы: те усердно работали вдали от дома. И в них он сейчас больше всего нуждался. Но их нет.
— Расскажи мне. Тебе станет легче.
Мальчик молчал, не решаясь. Сильно дрожал от страха, но постепенно успокаивался, ибо от Шишио исходили тепло и защита. Не такие, как у мамы, зато они немного помогали.
— За мной бежали, — начал Цукиёми после недолгого затишья, — их было четверо. Гаку, Танака, Киёши, Рё — они бежали за мной. Они… были очень злы и поэтому били. А потом…
— Тише-тише, — Цукаса обнял мальчика со спины.
— А потом они бросили меня одного в лесу. Мне страшно, Цукаса. Это же всё неправда, да?
— Это всего лишь сон, — парень крепче зажал его в своих объятиях, а малыш вцепился в него руками, не желая отпускать. — Тебе не стоит бояться их.
— Я не знаю почему они меня ненавидят. Я ничего плохого им не сделал, но они всё равно дразнят меня, даже после того, как я ушёл.
— Они преследуют тебя?
— Они живут не так далеко отсюда. Если вдруг замечают, что я гуляю один — они идут за мной и загоняют в угол. А ещё говорят плохие вещи.
Малыш свернулся клубочком, но так и не отпустил его руки. Ему до сих пор страшно и больно от того, что его выбрали своей жертвой такие же дети, как он. Цукаса насупился. Он не заметил на теле Цукиёми каких-либо следов побоев, возможно, девочки тоже. Мог ли он заставлять себя скрывать это всё от них? Знали ли родители об этом? Определённо должны были.
Разве не поэтому Сенку просила «присмотреть за домом»?
В голове пролетели мрачные сцены из детства. Цукаса уже не помнит, как выглядели те ребята, что задирали, пьяный ублюдок, возомнившего себя хозяином ракушек, но отчётливо помнит причинённые обиды. День ото дня он ходил в ссадинах, ища хоть какую-нибудь работу, даже самую грязную. Его презирали, считали мусором. Но он выкарабкался. Он понял важную для себя вещь: если дать отпор вдвойне, то от тебя отстанут и не посмеют больше притронуться.
Глядя на белую макушку под собой, Цукаса опечаленно улыбнулся и крепко зажал в своей ладони маленькие ручки Цукиёми.
— Я, — в горле было сухо, — был таким же, как ты. Надо мной издевались, били и унижали. Я надеялся, что когда-нибудь всему придёт конец, но я ошибался.
— Ты не похож на того, над кем могли бы издеваться, — шмыгнул мальчик, чуть-чуть расслабляясь.
Шишио невесело хихикнул, потрепав другой рукой белобрысую шевелюру:
— Возможно. Но по секрету — мне доставалось намного хуже. Я не мог добраться до дома и ночевал на улице.
— Это ужасно!
— Да. И знаешь, терпеть — это не выход. Тебе стоит начать противостоять им, даже если тебе страшно. Даже если их намного больше.
— Маме не понравится, если я буду драться.
— Это не драка, а самозащита, Цуки. Я уверен, Ишигами-сан не станет ругать тебя за это.
Уж в чём, но в этом Цукаса не сомневался.
Цукиёми перевернулся и посмотрел на гостя заплаканным лицом. Его тело перестало дрожать, что уже хорошо. А в глазах засияла надежда.
— Я не люблю причинять боль другим. Но и не люблю, когда её причиняют
нам, — голос слегка охрип. — Мама всегда приходит уставшей, и она врёт, что всё в порядке. Поэтому я стараюсь не мешать ей отдыхать. Я думал, что буду с друзьями, играть с ними и гостить друг у друга — вместо этого я получил лишь ненависть.
— Ты не виноват ни в чём.
— Я же смогу доказать им это? Я не сделал ничего плохого.
— Конечно, — ободряюще улыбнулся Цукаса, и, протянув руку до уровня их лиц, зажал четыре пальца, оставив лишь мизинец. — Дадим обещание? — Цукиёми наконец улыбнулся. Вытерев рукавом пижамы слёзы с лица, он протянул свою ручку и их мизинцы скрестились. — Раз так сложились обстоятельства, как насчёт того, чтобы мы стали друзьями?
— Но я же… ещё маленький?
— А какая разница?
В том-то и дело, что никакой.
Ишигами успокоился и активно закивал головой, прижавшись к медику. Спустя некоторое время он смог заснуть, отпустив все свои кошмары.
Однако Цукаса не мог. Он уставился в одну точку перед собой, чувствуя нависшую над собой тень. Его сотрясало от её могильного холода и так он пролежал до самого утра.
Ему практически пришлось выталкивать друзей за порог дома, что не особо торопились на занятия. Мари и Хомура так вообще пытались забрать милого мальчика с собой, но сама мысль, что его поведут куда-то далеко, напугала Цукиёми. Как и обещал, Модзууничтожил все следы маленького преступления и с чистой совестью отвёз всех в универ. В доме Ишигами-сан остались лишь они с Минами: ему просто отменили занятия, а журналистки начинались с обеда.
Несколько часов они посвятили малышу Цукиёми, смотря с ним мультфильмы и играя в монополию. Когда животы потребовали себе нутриенты, попытались приготовить себе обед и при этом не спалить дорогую обстановку кухни. К счастью, Хокутодзай не была лишена «женской руки» и ловко справилась с электроплитой и её кнопками. Обед получился простеньким, но очень вкусным, что понравилось мальчикам.
А затем в доме остались только Цукаса и Цукиёми.
— Тебе что-нибудь купить? — спросил Ишигами, стоя у выхода.
Шишио сначала не сообразил, но позже спохватился и за несколько минут уже стоял рядом с Цукиёми, готовый в поход за покупками. «Лучше, я с тобой», — объяснил он мальчику. Так веселее, а главное — безопаснее. Цукиёми тоже так подумал и чувствовал себя намного увереннее. Конечно, когда рядом такой громила, ему никто не посмеет и слова сказать.
В магазине этого парнишку знали практически все и были рады его очередному приходу. К такому вниманию Цукиёми привык, однако всё равно ощущал неловкость и смущение, отчего пришлось прятаться за пальто нового друга. Это лишь всё больше умилило рабочих.
— Нам нужно в кондитерский, — прощебетал мальчик, потягивая за рукав.
— Сладкого много нельзя, — хихикнул Цукаса, подавив желание рассказать о вреде шоколада.
Не то чтобы он имел что-либо против, но Цукиёми утром съел почти что целую плитку и этого явно достаточно за сутки.
— Это не мне! Я просто подарил мамин шоколад Мари, а он оказался последним! — чуть нервно сказал, ища глазами нужную витрину. — О, вот!
Шишио просто не мог не улыбаться: Цукиёми был таким милашкой, который заботится о своей маме. Чудо, а не ребёнок.
Крутя в руках плитку с красивой обёрткой, Цукаса жадно впитывал информацию о нём. Просто так. Швейцарская марка, семьдесят пять процентов какао, с покрошенным миндалем — он уж должен это запомнить.
Они докупили ещё продуктов и с приподнятым настроением возвращались домой. День склонялся к вечеру, а из друзей никто не решил приехать снова. Оно и не нужно было: Цукаса предупредил, что может справиться и один. К тому же Цукиёми спокойнее рядом с ним.
За просмотром очередного фильма, жуткая усталость накатила его. Немудрено, он всю ночь не мог заснуть, мучаясь от незримого кошмара. Глаза налились свинцом, и Цукаса так и задремал на диване, придерживая одной рукой Цукиёми, который только-только вник в сюжет лёгкой комедии.
***
На улице воцарилась глубокая ночь, когда она наконец смогла покинуть душный зал. Конференция с международными коллегами прошла более чем плодотворно, но, разумеется, выжала из неё все соки. Ей и вовсе хотелось заснуть в кабинете. Подобного бы себе она позволила, не вернись сынок из Америки. Одна лишь мысль о нём вернула ей силы. И теперь она уже в нескольких метрах от родного дома.
Припарковавшись на заднем дворе, Сенку схватила портфель и направилась в дом, где в гостиной слабо горел свет от телевизора. Видимо, Цукиёми ещё не закончил смотреть мультфильмы. Радостно улыбнувшись и представив себе, что вот-вот заключит в объятия сына, Ишигами чуть взбодрилась. Скрывать свою усталость она умеет и Цукиёми ничего такого не подумает.
Тихо открыла замок двери, вошла и обнаружила, что возле обувного шкафчика стояла лишняя пара обуви. «Чёрт, Хром же тут», — мысленно ударила себя по лбу и заулыбалась, как дурочка. И как она умудрилась забыть об этом?
Пройдя дальше, учёная заметила сидящего на диване студента, укутанного в её плед. «Спит?» — подумала и ступила вперёд, на ходу оставляя портфель на комоде. Приблизившись, женщине в удивлении расширила карминовые глаза, едва слышно ахнув.
Почему Цукаса здесь?
Парень выглядел сильно измотанным и изнервничавшимся, он беспокойно дышал, скрестив руки на груди. Представ перед ним, Сенку заметила засохшие следы слёз на уголках его глаз и отчего-то сердце сжалось в спазме. Ему снятся кошмары? Она медленно протянула холодную руку к нему, и аккуратно убрала спадающие на лицо пряди за ухо. Холод заставил Цукасу съёжится, но он сильнее прижался к ладони. Сенку испуганно озиралась на стремительно поменявшегося в лице студента, но так и не отпрянула руку. Так странно.
— Мама? — тихо раздалось за спиной, и она резко отдёрнулась, повернувшись.
— Цуки, — улыбнулась Ишигами и ловко подняла побежавшего к ней сына, заключив в объятия. — I missed you so much, my star. Тебе не было скучно?
— Нет. Мы много веселились.
— Прекрасно. Не голодный? Мама, вот, сильно проголодалась.
Цукиёми прижался к маме, зарывшись носом в её шею и шумно выдохнул, что обязательно поужинает с ней. Несмотря на то, что совсем недавно слопал пару рисовых пирожков. Проявив инициативу, мальчик смешно состроил из себя серьёзного мужчину, наказав маме сидеть на стуле и ждать, когда он подаст подогретый ужин. Позволил ей только поставить чайник и заварить им обоим имбирного чая.
— Мам, а можно, Цукаса будет к нам приходить? — робко спросил Цукиёми после того, как немного поведали друг дружке о прошедших днях.
Сенку едва не подавилась чаем.
Не сказать, что она была против этого. К тому же он хорошо подружился с Цукиёми, и Ишигами доверяла ему. Но внутренний голос твердил, что это плохая затея.
Взглянув на щенячьи глаза, что вот-вот могли заблестеть от слёз, если даст отказ, Сенку сдалась. Невозможно отказать этим добрым и невинным глазкам, коих так сильно любила.
Сенку ещё немного подумала, стараясь взыскать только плюсы, она кивнула в согласии. Видеть своего сына счастливым — для неё не было большей радости.
Возможно, Цукаса сможет немного заполнить образовавшуюся пустоту в Цукиёми? Хотя бы ненадолго.
— Ишигами-сан?
Сенку натянула улыбку и повернулась к источнику голоса. Стоявший у проёма парень, облачённый в старую одежду её мужа, вызвал в ней смешанные чувства. В горле пересохло и улыбаться уже было невмоготу, однако Ишигами не изменилась в лице. Не могла позволить.
— Спасибо, что присмотрели за ним. Я у вас в долгу, — придала своему голосу уверенности, и казалось, ей удалось скрыть тупую боль, кольнувшую сердце.
— Нет-нет, что вы, — мило растерялся студент. — Нам было не трудно, да и Цуки хорошо справлялся. Вы же знаете, дети не сразу привыкают к незнакомцам.
— Есть в этом правда. Ты не стой там — проходи, пока чай не остыл.
И они продолжили свой поздний ужин, мимолётно бросая друг на друга смущенные взгляды. По крайней мере Шишио не замечал этого с её стороны. Он сам будто пребывал в круговороте несвязных мыслей, стараясь совладать собой.
Ей показалось, что чай сегодня был гораздо вкуснее.
End of the Chapter 2
