Благие намерения

      — ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА, МЭЙЗ?.. — рявкает Дьявол, и, кажется, эхо этих слов заставляет задрожать тёмно-серые небоскрёбы Ада.       Мэйз зачарованно и бесстрашно смотрит в полыхающие глаза своего Владыки.       — О, Люцифер, я уверена — тебе понравится!.. Я пришла к ней домой, мы мило поболтали о том, как сильно ей тебя не хватает, ну, а потом я искренне восхитилась её самообладанием. Сказала, что даже я, лучший палач Ада, не смогла бы так ловко обвести самого Дьявола вокруг пальца… И что теперь-то Дьявол уж точно станет таким, каким ему суждено быть изначально — безжалостным и бессердечным судьёй провинившихся душ, полноправным Владыкой в своём Царстве… Как жаль, что она не увидит тебя во всём блеске твоей славы, ибо ей наверняка светит дорожка в скучный Серебряный Град! Ни слова лжи, всё, как ты любишь. — Мэйз жмурится, как сытая кошка.       Люцифер вынужден признать, что силки между гордыней и раскаянием чертовка расставила просто-таки идеально. Вот только никак не может понять, радует его эта новость или…       — Ты не представляешь, что было дальше! — хохочет Мэйз. — Деккер начинает рыдать, как грёбаный водопад Виктория!.. И уверять, что любит тебя!.. Прикинь, — не любила, а любит, чтоб мне провалиться, — хотя дальше вроде и некуда!.. И именно поэтому она, дескать, не могла поступить иначе, ведь священник сказал, что ты можешь, сам того не желая, натворить на Земле кучу бед, ещё сильнее разозлить своего Папашу, и потом начнёшь раскаиваться ещё больше! А она — та единственная, кто мог бы предотвратить это! Но она сожалеет, слышишь, — от всей души сожалеет о том, что сделала, потому что поняла, что её использовали!.. Священник использовал её втёмную, а она поняла это только после пожара!.. Но она любит и никогда не перестанет любить тебя, Люцифер! — почти стонет от смеха дьяволица.       Люцифер понимает, что продал бы за стакан с виски… да нечего ему продавать, ему даже в Аду не принадлежит ни-че-го. Ну, кроме, возможно, демонов, — их ему подарила сама Лилит.       Выходит, Хлоя не видела в нём монстра. Выходит, она действительно любила его. Но выбрала между любовью и убийством второе. Принесла любовь в жертву… любви? Осознавая, что совершает иудин грех? А может… она солгала Мэйз? Или преуспела в самообмане?.. Нет, с него хватит. Он не будет о ней думать. Не станет гадать, сможет ли птичка выпорхнуть из ловушки. Он всё равно ничем не сможет ей помочь, даже если захочет. А он больше не хочет. Он не понимает этих… людишек.       И, видимо, никогда не поймёт.       Но ему и не нужно. От него требуется только, чтобы они получали по заслугам. Он должен быть бесстрастен, — таков, видимо, очередной урок Отца. И он будет. Иначе больно.       Мэйз, отсмеявшись, продолжает, вклиниваясь в его размышления:        — Если Деккер действительно жалеет о содеянном, то она постарается сделать так, чтобы Кинли не ушёл от земного возмездия. Я навестила святого отца и предупредила его, что собираюсь всячески ей в этом поспособствовать, так что в настоящие святые его точно не запишут… Ну и заодно предложила задуматься над тем, что ложь во благо и совращение невинных — это не совсем одно и то же. Готова поставить пару своих ножей против тупого камешка — он будет наш. Как ты думаешь, кто из них быстрее закопает другого?       Люцифер молчит, и Мэйз делается серьёзна:       — Если ты решишь, что я не довела дело до конца — я готова принять любое наказание. Ты знаешь, я не очень-то сильна в составлении коварных планов, — будь у меня побольше времени, я бы, наверное, придумала что-нибудь посложнее. Но твой ангелочек-брат поймал меня за тем, что я каждое утро оставляла красную розу у Деккер на пороге…       Люцифер истерически смеётся.