Больше чем семпай

Вторая часть миссии спланирована уже через несколько дней. За это время Чуя успел полностью изучить данные с флешки. Отследить полученные приказы, найти с какого устройства они чаще всего поступали, вычислить местоположение этого устройства и по координатам найти точное место на карте города. Он даже успел сходить на разведку к дому босса-предателя и осмотреться. Жил он в загородном доме, здание было достаточно большое, но хорошо терялось в лесах Йокогамы. Самое смешное, что дом почти не охранялся. Что такое десяток охранников против эсперов? Да Чуя один смог бы их уложить меньше чем за полчаса. Но, закончив с разведкой, он уходит. Слепо кидаться под пули любил только Дазай. Еще день Чуя тратит на изучение истории дома. Перелопатив много сервисов, ему удалось узнать, что в доме установлены камеры, работает одиннадцать охранников и через день приходят две девушки-горничные, чтобы убираться и готовить еду. Подумав, он еще пробует найти план здания, что с трудом, но успешно получается. В этом нет такой острой необходимости, но чем лучше они будут ориентироваться в местности, тем быстрее закончат с работой. Всю полученную информацию он сбрасывает Акутагаве. Он не сомневается, что уже к вечеру тот будет готов пересказать любую часть плана наизусть. Закончив со сбором информации, Чуя снова возвращается к объекту, наблюдать. Член исполнительного комитета мог позволить поручить выполнение “грязной” работы своим людям, но он привык лично изучать местность. Без пяти минут восемь к дому подъезжают машины, из них выходят охранники в одинаковых черных костюмах и занимают позиции. Один из них, видимо главный, что-то говорит в наушник, после этого другие покидают посты и залазят в машину. Черные внедорожники поднимают в воздух пыль и уезжают. “Пересмена. Значит вернуться они только к восьми утра” – думает Чуя и покидает свой наблюдательный пост. Он узнал, что хотел - время смены. За весь день никто больше не приезжал, значит горничные будут завтра. Им не нужны лишние жертвы – девушки могут даже не знать на кого работают. Поэтому они начнут выполнение задания через день. Накахара покидает наблюдательный пост и идет в сторону города. Достает из внутреннего кармана плаща телефон и вызывает машину. Пора домой. Уже в транспорте он набирает смс. “Убедился в пересменах. В смене одиннадцать охранников, восемь снаружи, трое внутри. Работаем вдвоем. Начинаем послезавтра. К обеду будь у меня в кабинете. Еще раз изучи информацию.” “Понял” – четко и коротко. В стиле Акутагавы.

* * *

В назначенное время Рюноске является в кабинет. Рана на плече медленно, но верно начала заживать. Резкие движения продолжали приносить дискомфорт, но на миссии Акутагава и не собирался кидаться в рукопашные бои. Все-таки он эспер, и его сила была в способности. А чтобы использовать расемон он чувствовал себя вполне сносно. Все вопросы о его участии были отброшены. Мафиози еще раз обговаривают план и около трех часов спускаются к парковкам, останавливаясь у неприметной черной машины. - Я думал, вы перестали водить, - не увидев рядом водителя, Акутагава не удержался от вопроса. - Иногда я делаю исключения, - кидает Чуя. Он подавляет в себе желание заглянуть под машину и залазит на водительское сидение. Сегодня им не нужны посторонние глаза и уши. Они отъезжают от штаба мафии и едут к окраине города. Дорога занимает чуть больше получаса. Они съезжают с главной дороги и оставляют машину подальше в лесу. Меньше пяти минут пешком и вот перед ними укрытие предателя. Мафиози прячутся за деревьями и кустами и осматриваются. Они подобрались к дому с юга, у входа стоят два охранника. - Пересмена охранников через четыре часа, за это время мы должны управиться и свалить отсюда, - Чуя достает из кармана телефон, набирает сообщение. - Тут работы на пять минут, - раздается в ответ бурчание. - Не гони оленей. Хоть Север и брезгует предосторожностью, но нельзя терять бдительность. Информацией со складами всегда обменивались в первой половине недели, так что они не подозревают о нападении. За нами эффект неожиданности, - Чуе приходит оповещение на телефон, и он довольно скалится. - Камеры отключены. Начинаем. Готов? Акутагава кивает и, прячась за деревьями, начинает отдаляться к восточной стороне дома. Через минуты две справа в кустах раздается слишком уж подозрительное шуршание. - Эй, кто там?! - охранники поворачиваются боком к Чуе, поднимают оружие и направляют в сторону. Игра началась. Накахара поднимает с земли увесистый камень и прицеливается. С помощью способности кидает его в голову одного из охранников, попадая прямо в висок. Тот охает и валится на землю без сознания. Второй резко поворачивается и снимает оружие с предохранителя, пытаясь увидеть цель. Нажимает на наушнике кнопку и судорожно кричит: - Тревога! Все к южному входу! На нас напали! Чуя только усмехается. Глупый, думает, что у них получится взять количеством? Не проходит и минуты как остальные шесть охранников прибегают и поднимают вверх оружие. "Чудесно, теперь мой выход". Накахара выходит из своего убежища и останавливается на открытом пространстве перед домом. Все семь стволов направлены на него. - Ты кто такой? Сделаешь еще хоть шаг и ты труп, - главарь выходит вперед и сразу начинает угрожать. Как же предсказуемо... - Привет. Я тут немного заблудился. Не подскажите дорогу? - Здесь нельзя находиться, это частная территория. - Уже нет, - Накахара щурится из-под полей шляпы. Охранник срывает оружие с предохранителя и готовится выстрелить, но не успевает. Справа вылетают острые лезвия и легко протыкают людей. Из-за деревьев выходит Рюноске и они вместе идут к дому. Уложили больше половины за раз, осталось совсем немного грязной работы. - Семь мертвы, три осталось. Осматриваем первый этаж, встречается у лестницы. Акутагава только кивает. Они заходят внутрь и расходятся в разные стороны, быстро осматривая комнаты. Накахара слышит вскрик и звук падения тела. Еще одного сняли. Он заходит в библиотеку. Никого. Да где же босс? Не успевает Чуя развернуться, как слышит сзади щелчок предохранителя. - Стой на месте и не двигайся. Дерьмо, сам же оказался на мушке. Накахара медленно поднимает руки. Что же делать? Охранник не прикасается к нему - гравитацию нельзя использовать. Попробовать заговорить зубы? - Парень, я не по твою душу пришел. Лучше бы ты не вмешивался. - Я защищу босса, даже ценой собственной жизни, - а у самого голос аж дрожит. Сколько ему? Лет двадцать? Совсем еще бестолковый щенок. Чуя только кривится. - Глупец, лучше бы ноги уносил. А-то помрешь вместе с ним. Накахара думает о том, как удобнее сделать выпад, но позади раздается хлюпанье и последующий хрип. Чуя оборачивается - расемон уже вернулся к хозяину. - Ты вовремя. - Я все осмотрел, на первом этаже никого. - Значит идем на второй, он точно где-то здесь. Они быстро поднимаются по лестнице. У ее подножия уже начало остывать тело. Похоже, это его Акутагава убил первым. Чуя останавливается перед предполагаемым кабинетом и открывает дверь. Предатель сидит за столом. Есть! Нашли его. Накахара бездумно делает шаг в комнату, но боковым зрением замечает движение слева от себя. Тело реагирует быстрее разума - Чуя по инерции делает блок рукой и как раз вовремя. Нож рассекает воздух и с хрустом вспарывает рукав пиджака. В предплечье вспыхивает боль, но отвлекаться на нее нет времени, потому что нож снова летит в его сторону. Накахара правой рукой перехватывает чужую руку с оружием, а второй хватает охранника за горло. Активирует способность и охранника окутывает красное свечение. Чуя приподнимает его над полом и со всей силы вышвыривает в окно. Гравитация еще продолжает на него действовать, поэтому падение сравнимо с пролетом этажей двадцати - ни шанса чтобы выжить. - Не слишком хорошо вы заботитесь о своей безопасности, - Накахара поворачивается к предателю и отряхивает запачканную одежду. - Вы ведь из мафии, не так ли? - мужчина до неприличия спокоен. - Точно. Вы предали Портовую мафию и за это заплатите своей жизнью. - Что ж, я знал, что этот день рано или поздно настанет… Чуя не слушает дальше. Он все делает сам - зажать челюстью ступень, удар по затылку и три выстрела в грудь. - Мы закончили, уходим. - Кх-кх. Накахара-сан, ваша рука, - Рюноске одной рукой прикрывает рот от кашля, а второй зажимает рану. В этом нет такой острой необходимости. Чуе повезло - рана скользящая, больше пострадал пиджак. Они быстро обыскивают дом, в ванной находят аптечку. Акутагава помогает перебинтовать руку, потому что одному это делать неудобно. Закончив с перевязками, они покидают поле боя. Когда в восемь сюда приедет новая смена, они увидят, что случилось с врагами мафии. Но возвращаться домой еще рано. - У нас есть еще одно дело, - Чуя идет к машине. - Какое? Я думал, что мы выполнили задание, - Акутагава спешит следом. - Это не касается работы, - Чуя залазит в машину, - Поехали, а-то мы можем не успеть, - Рюноске запрыгивает на пассажирское сидение. Чуя заводит мотор, и они едут к главной улице Йокогамы. Через минут пятнадцать тишины любопытство пересиливает и Акутагаву поворачивается к семпаю. - Так куда мы едем? - Хочу показать тебе кое-что, - Чуя отвечает уклончиво, поэтому Рюноске больше не пытается приставать с вопросами. Акутагава думал, что Накахара решил заехать в штаб, но они проезжают мимо. Высокие здания центра сменяют невысокие жилые дома. Чуя не останавливается. Они едут все дальше, домов становится все меньше, их сменяет деревья. Когда их с обоих сторон окружает лес, и машина выезжает с асфальта на грунт, Чуя сворачивает с главной дороги, проезжает небольшое расстояние между деревьями и, наконец-то, паркуется. Ветки достаточно низко висят, поэтому если не присматриваться, машину даже не разглядеть с дороги. Акутагава откровенно напрягается. Что им могло понадобиться в пригороде Йокогамы? Здесь скрывается еще один противник мафии? Они должны кого-то убрать? Или у них встреча с информатором? Но вопросы оставляет при себе. Чуя с невозмутимым лицом выходит из машины, Акутагава послушно следует за ним. Они проходят по дороге метров сто, после сворачивая на тропинку в лес. Тропинка была почти заросшая, по ней явно редко ходили, но Чуя уверенно шел вперед, без труда ориентируясь, когда она почти пропадала в траве. Наконец-то тропа закончилась, и они вышли из леса. Перед ними предстала невероятная картина. Они стояли на холме, покрытом дикими травами, а там дальше, внизу раскинулась как на ладони вся Йокогама. Солнце клонилось к закату, окрасив небо в огненно-красные, оранжевые и желтые краски, последние лучи освещали город. На границе с лесом терялись маленькие домики, за ними жилые здания, подобно змее город рассекала пополам голубая лента реки, и за ней возвышались многоэтажки, принадлежавшие Портовой мафии. У Рюноске захватило дух от этой картины. Казалось, если он вдохнет, то все это исчезнет, ведь все красивое в этом мире было таким хрупким. Очнулся он только когда почувствовав прикосновение к своей руке. - Идем, - Чуя переплел их пальцы и потянул вперед. Рюноске не сопротивлялся. Они прошли вниз по холму, немного удаляясь от кромки леса. Найдя подходящее место, Чуя сбросил плащ на землю и сел на него, утягивая за собой Акутагаву. Мальчишка садиться рядом. Руки они не расцепляют. Они сидят в тишине и любуются городом. Здесь, наверху, даже воздух другой. Такой чистый, пропитанный запахом деревьев, смолы и пыльцы растений. Ветер довольно сильный, трава и дикие цветы нагибаются под его порывами, Чуе то и дело приходится придерживать рукой шляпу, чтобы та не слетела. Никто не хочет нарушать тишину. Это была не та напряженная тишина, от которой хочется быстрее избавиться, чтобы избежать неловкость. Она была уютной и дарила покой. В такие моменты молчание лучше любых слов. Находясь рядом с другим человеком ты чувствуешь его тепло и тебе хочется, чтобы это мгновение никогда не заканчивалось. Чтобы само время остановилось. И все эти эмоции Акутагава почувствовал благодаря Чуе. - Акутагава, тебе нравится? - спустя полчаса Накахара решился подать голос. Слова были излишни, выражение лица мальчишки было охвачено каким-то благоговейным трепетом. И все же, хотелось услышать от него ответ. Рюноске так захватил пейзаж, что он не сразу понял вопрос. Он повернул голову, пару раз проморгал, только после этого в глазах отразилось понимание. - Чуя-сан, мне очень нравится, - Акутагава снова поворачивается лицом к городу. – Наверно, я в жизни не видел ничего прекраснее, - после небольшой паузы он добавил, - люблю закаты. - Я тоже люблю, - Чуя улыбается. – Красный цвет обычно ассоциируют с чем-то плохим. Болью, потерями, разочарованием, кровью. Но только не на закате. Это как начало конца. Красный цвет уступает место черноте ночи, пока ее не сменит рассвет нового дня. Они будто дарят надежду, что каким бы плохим не был день, завтра будет лучше. Что все плохое рано или поздно заканчивается. Они еще немного посидели молча. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, когда тишину нарушил Рюноске. - Чуя-сан, почему мы здесь? - Потому что хотел показать тебе это. Сегодня ведь особенный день, - Накахара делает паузу. – Ведь не каждый день исполняется семнадцать. Акутагава на секунду замирает, а после хмурится. - Откуда вы знаете? - Случайно узнал. А ты смотрю не спешил рассказывать об этом. Может у тебя еще есть тайны от меня? - Я не вижу в этом смысла, - Акутагава игнорирует шутку. - Я вообще никогда не праздновал день рождения. Живя в трущобах нам с сестрой было не до этого. Мы должны были думать только о том, как выжить, а не о каких-то праздниках. А попав в мафию… ну, я не видел в этом смысла. Да и праздник сам какой-то странный. - И все же, сегодня твой день. Как твой семпай, я не могу оставить это без внимания, а тебя – без подарка, - Рюноске с немым вопросом смотрит на Чую. – Это мой подарок, - Чуя кивает головой в сторону города. – Я нашел это место вскоре после того как вступил в Портовую мафию. Я прихожу иногда сюда, когда хочется побыть одному или просто чтобы очистить мысли. Здесь очень красиво. А ночью на небе отсюда видны сотни звезд. Хочу, чтобы ты знал об этом месте. Ты тоже можешь сюда приходить, когда захочешь. Акутагава снова посмотрел на город. Чуя-сан хочет, чтобы он знал, что в Йокогаме есть такая красота. Более того, разрешил сюда приходить, когда захочет. Это казалось таким интимным. Накахара-сан настолько ему доверяет, что решил поделиться чем-то настолько личным. Рюноске никогда не чувствовал ничего подобного. Хотя нет, чувствовал. В тот вечер, когда Чуя-сан пообещал позаботиться о нем. В груди разливалось точно такое же тепло. Накахара уже хотел позвать мальчишку, потому что молчание затянулось, но Акутагава опередил его. - Чуя-сан, спасибо вам. Чуя готов поклясться, что его сердце совершило кульбит. Это была такая простая благодарность, но она была такой искренней, что стоила сотен других красивых слов. Не прошло и полсекунды, как сердце Чуи подпрыгнуло уже во второй раз. Он улыбался. Рюноске улыбался! Накахара даже представить не мог, что однажды станет свидетелем такого зрелища. Уголки губ были приподняты, вечно нахмуренные брови расслаблены, но, главное, улыбались даже его глаза. В них больше не плескалась боль и ненависть, казалось, они светились изнутри. Его улыбка была такой чистой и искренней, что Чуя не мог отвести взгляд. “Какой он красивый” – подумал Накахара, через секунду он почувствовал, что давление на руку немного увеличилось, и он тоже сжал руку Рюноске в ответ. Солнце давно зашло за горизонт, но два мафиози продолжали любоваться городом. Только когда небо начало темнеть, а воздух заметно похолодел, Чуя решил, что им пора ехать. - Нам пора. Сегодня не получится посмотреть на звезды, - на горизонте были видны облака, когда стемнеет, они уже закроют небо над холмом. Акутагава последний раз посмотрел на город, будто стараясь запомнить мельчайшие детали, а после они пошли той же дорогой к машине. - Хочешь заехать ко мне? Буду рад составить тебе компанию на вечер, - только подойдя к машине Чуя нехотя отпускает руку мальчишки. Он бы и не отпускал, но иначе не смог бы сесть за руль. - Конечно, я не против, - на ладони будто остается фантомное прикосновение и, в попытке сохранить его, Акутагава прячет руку в карман плаща. Руки Чуи-сана были такими теплыми, почти горячими, что не хотелось прерывать контакт. А еще он только сейчас понял, что все это время семпай был без любимых кожаных перчаток. Дорога до дома Накахары занимает не больше часа. Они не разговаривают, все еще окутанные этой уютной тишиной. Дома, как по негласному договору, Акутагава в прихожей снимает плащ, а Чуя шляпу. Оба испытывают некоторое дежавю. Накахара открывает холодильник. Из-за работы они не успели поужинать, так что стоило накормить хоть чем-нибудь Акутагаву, а-то он и так тощий. Но, осмотрев полки, мафиози поморщился. Негусто. Когда живешь один и не часто приглашаешь гостей, холодильник всегда стоит полупустой. Чуя достает что есть и несет в спальню. Акутагава ждет его сидя на кровати. - Прости, у меня нет ничего похожего на торт, но есть хорошее вино. Ну и что-то отдаленно напоминающее ужин, - он ставит на столик контейнер с роллами, которые заказал утром в соседнем кафе и хотел съесть сегодня на завтрак, но не успел, и бутылки с вином (одни из лучших его запасов, между прочим), - я просто не знал, ждать ли гостей, так что ничего больше нет. Если ты слишком голоден, могу что-нибудь заказать. - Не стоит. По правде говоря, я устал после задания, так что почти не хочу есть. Этого хватит. Чуя не может не усмехнуться, потому что чувствует то же самое. Порция роллов достаточно большая, так что на двоих им более чем хватит. Он передает палочки Рюноске и, пока тот снимает пробу с роллов, открывает бутылку вина и разливает его в бокалы. Они желают приятного аппетита и приступают к ужину. Мафиози в тишине съедают ужин и выпивают несколько бокалов вина. Чуя про себя отмечает, что Акутагава чаще всего берет роллы с рыбой, съедает немного имбиря и совсем не притрагивается к васаби. - И все же, стоило купить хоть кексик, - Чуя осматривает столик, - может воткнуть тебе свечку в ролл? - Чуя-сан, не стоит. И кексы не надо покупать, я не люблю сладкое, - Акутагава уже порозовел и подпирал голову рукой. Его уже хорошо повело. - Значит не любишь сладкое. Еще тебе явно нравится красная рыба. Я бы сказал, что тебе не нравится острое, потому что ты не трогал васаби, но ты ел немного имбиря, поэтому скорее всего у тебя только к нему какая-то неприязнь, - мысленное анализирование Акутагавы вырывается вслух и Накахара поздновато это понимает. - Чуя-сан, зачем вы следите за мной? – мальчишка хмурит брови. - Просто так. Ты ведь не слишком разговорчивый, - Чуя допивает свой бокал, открывает еще одну бутылку и разливает вино. – А правда, расскажи о себе. - Что рассказать? – Рюноске не понимает. Что это Накахара-сан придумал? - Что хочешь. Мы столько работаем вместе, а я почти ничего о тебе не знаю. Ну, кроме твоей любви к белым платкам и странным рубашкам с рюшами. Так не пойдет. - Да нечего рассказывать, вы и так все знаете. Раньше жил в трущобах, из родственников у меня только сестра, в мафию попал в двенадцать лет… - Не, это не то, - Чуя хмурится. – О! Чтоб тебе не одному откровенничать, сыграем в правду или действие. - Не уверен, что это хорошая идея, - Акутагава пытается улизнуть, но понимает, что ему не удастся. - Да хорошая. Выпиваем по бокалу и говорим одну правду, все просто. Я даже начну, - мафиози чокаются и допивают вино. – Ладно. Правда… Например, мой любимый цвет красный. Наверно, этого стоило ожидать, но на самом деле он мне всегда нравился, и задолго до моей любви к вину. Хах, даже моя способность красного цвета. Не знаю, совпадение это или нет, но я определенно этому рад. Твоя очередь, - они выпивают еще бокал. - М-м-м. Правда. Я действительно не люблю сладкое, но мне нравится инжир. Он не такой приторный. - Интересный выбор, - от выпитого даже Накахару начитает вести. Он уже не чувствует вкус вина, только привкус алкоголя от которого начинает сильнее кружиться голова. Рюноске совсем уже опьянел, его слова становятся невнятными, а язык заплетается. – Правда. Единственный человек, которому я безоговорочно доверяю в организации – сестра Кое. - Правда. Иногда я скучаю по Кёке. Можно сказать, она мне нравилась, она напоминала мне маленькую Гин, - Акутагава невольно усмехается. Хоть он никогда этого не показывал, но только рядом с этой девочкой в нем просыпалась сентиментальность. - Правда. Я всего один раз влюблялся, - повисает пауза. - Вы, кхм, мне расскажите? – Рюноске не хочет переступать порог дозволенных вопросов, но раз уж у них вечер откровений и Чуя-сан сам заикнулся об этом, то можно попробовать узнать подробности. Когда еще будет такая возможность? Ему действительно хочется знать. - Нечего особо рассказывать. Это была даже не любовь, именно влюбленность. Или заинтересованность. Знаешь, когда ты подросток, встречаешь девушку и тебе кажется, что без нее весь твой мир рухнет. Но, расставшись, ты через месяц уже не можешь вспомнить ее имя. Я даже не признался ей, хотя, сейчас я этому даже рад. Потому что она предала меня. Больше я ее не видел. - Мне жаль, Чуя-сан, - Акутагава не знает, что обычно говорят в таких ситуациях, попытка поддержать звучит очень банальной. - Не стоит. И нет, я не страдал от неразделенной любви. После моего вступления в мафию, эти зачатки чувств быстро исчезли. Так что нет смысла грустить из-за этого. Теперь твоя очередь. Хочу, чтобы ты рассказал о себе то, что еще никогда и никому не говорил. Акутагава неуверенно кивает. Что же рассказать о себе что-то столь же значимое? Он до неприличия долго цедит вино, Чуя его не торопит. Мальчишке не просто открываться, раз ему нужно время, пусть собирается с мыслями сколько потребуется. Наконец-то вино заканчивается, бокал отставлен на стол. - Ну… Я скажу только если вы пообещаете никому не рассказывать, - звучит глупо и оба понимают, что это больше попытка оттянуть неизбежное, ведь оба знают, что Чуя не из тех, кто будет рассказывать чужие секреты. - Клянусь своей шляпой, что об этом не узнает ни одна живая душа. Даже под угрозой пыток не скажу ни слова. Ты можешь мне доверять, - Рюноске неловко кивает и собирается с духом. - Кхм-кхм. Правда. Я… ну… Я никогда не целовался, - последние слова выпаливает на одном дыхании. Щеки с ушами предательски краснеют, и далеко не от алкоголя. Черт, зачем он рассказал? Ему даже смотреть на Накахару теперь стыдно. Чую же, то ли от выпитого, то ли от вида смущенного подростка одолело веселье. - Серьезно? Ни разу? Почему? - Н-не с кем было. Да не очень и хотелось. Наверняка это не так уж и приятно, - Рюноске передергивает плечами и теребит рукав рубашки. Ему хочется побыстрее уже закрыть тему, а вот Чуя не спешит с этим. - Откуда же тебе знать, если ты ни разу не пробовал. Вообще-то ты не прав. Поцелуи могут быть о-очень приятными. Ты должен попробовать. - Я так не думаю. Да и с кем пробовать? Не буду же я целоваться с первыми встречными, только чтобы узнать понравится мне или нет - Акутагава уже начинает злиться. Он не хочет жалеть, что рассказал об этом. - Ой, да с кем угодно. Хочешь, да хоть меня поцелуй, - Чуя кидает это так небрежно, а Рюноске почти давится воздухом и заходится в приступе кашля. - Я не посмею п-поцеловать вас, - от волнения он даже заикается. Щеки снова горят, смотреть на наставника он не в состоянии. - Ну, как знаешь, - Накахара выпивает вино и со звоном ставит бокал на столик. – Действие. Не шевелись. Акутагава вопросительно смотрит. Накахара облокачивается рукой рядом с чужим бедром и медленно приближается. Губы расплываются в довольной улыбке, совсем как у кота. Когда между лицами остается не более пятнадцати сантиметров, то замирает. Он все делает медленно. Спешить нельзя, он может испугать, мальчишка и так сидит ни жив, ни мертв. - Что вы делаете? – наконец-то хрипит Рюноске. Голос срывается или от алкоголя, или от волнения. Скорее от всего сразу. - Ты ведь взрослый и сам понимаешь это, - вторую руку Чуя кладет на пылающую щеку и поглаживает ее большим пальцем. – Если ты не хочешь, только скажи и я остановлюсь. Если нет, то я докажу, что ты не прав. Акутагава даже при желании не смог бы открыть рот. Накахара-сан так близко, что он чувствует на лице его дыхание. Он может рассмотреть у него каждую ресничку, тонкие брови и спадающую на лоб челку. А еще он впервые может хорошо рассмотреть его глаза. Только вблизи радужки казались по-настоящему аквамариновыми. Какой он красивый. Не только глаза, весь Чуя-сан был будто не от мира сего. Будто сошедший с небес ангел, или пришедший из преисподни демон. Нет, с такой внешностью, такими огненно-рыжими волосами Накахара-сан мог быть только дьяволом, самим королем подземного царства. А дьявол не знает слова “нет”. Ему невозможно отказать, он всегда получает то, что хочет. Рюноске так поглощен аквамариновыми глазами, что не сразу понимает, что Чуя стал снова приближаться. Медленно. Все ближе и ближе. Он смотрит на Акутагаву в ответ, не позволяя отвести взгляд или сдвинуться с места. Не выдержав, Акутагава зажмуривается. Чуя, увидев это, останавливается у самых губ и ухмыляется. Маленький дикий мальчишка. Я ведь обещал, что не обижу тебя. Почему ты так боишься? Накахара поудобнее устраивает руку на пылающей щеке. Это маленькая предосторожность, если вдруг Рюноске в последний момент решит ускользнуть. Накахара не хочет, чтобы он убегал. Он хочет показать ему, что Акутагава может чувствовать от другого человека нежность. Чуя выжидает еще секунду и, наконец-то, дотрагивается до губ Акутагавы. Голова под рукой ощутимо вздрагивает, но Накахара не дает отстраниться. Он не пытается углубить его, только мягко касается чужих губ. Поцелуй получился таким легким, таким невинным. Прямо как сам Рюноске. Его губы немного обветрены из-за чего хочется их облизать. Но Чуя не делает этого, только отстраняется и смотрит. Акутагава распахивает глаза и смотрит на наставника. Только сейчас понимает, что задержал дыхание и шумно выдыхает. У него такое лицо, что кажется, если бы Чуя не держал его, он бы точно вскочил и сбежал. - Так страшно? – шутит Накахара. Рюноске хлопает глазами, переваривая вопрос и приоткрывает рот, чтобы что-то ответить, но ему не дают. Чуя снова наклоняется к нему и целует. Приоткрытый рот позволил сделать поцелуй не таким невинным как в первый раз. Накахара накрывает нижнюю губу мальчишки, вбирает ее в рот, проводит по ней языком, чувствуя каждую трещинку на бледных губах, посасывает и, подцепив зубами, слегка тянет на себя. Отпустив ее, Чуя отстраняется и снова смотрит на Акутагаву. Рюноске сидит совершенно оглушенный. Ему хочется то ли закричать, то ли убежать, то ли свернуться в клубочек и спрятаться. От поцелуев Чуи сердце пропускало удары, все внутри переворачивалось и падало куда-то вниз. Он не соврал – поцелуи были очень приятными. И Акутагава хотел еще раз это почувствовать. Когда Накахара отстранился и замер, Рюноске снова открыл глаза. Будет ли против наставник, если он сделает это? Он хочет рискнуть. Поэтому, всего секунду поколебавшись, подается вперед и сам целует Накахару. Чуе было интересно, что сделает Акутагава, поэтому он был приятно удивлен, когда мальчишка сам потянулся за поцелуем. Рюноске совсем не умел целоваться, поэтому просто тыкнулся в чужие губы. Попытался приоткрыть рот и, как Накахара, прихватить чужую губу, повторив его движения, но вышло чертовски неловко. Почувствовав чужую улыбку, щеки снова подло вспыхнули алым. Чую же совсем не смущала его неопытность. Конечно, он не привык к таким неловким поцелуям, но именно невинность мальчишки очаровывала. Хотелось самому показать ему всю прелесть близости с другим человеком. Он еще раз вбирает нижнюю губу, показывая, как надо, и Рюноске пробует повторить то же самое с верхней. Получается лучше, но все еще скомкано. Накахара поддается назад, потому что все это время наклонялся к Рюноске. Кажется, еще немного и от неудобного положения он упадет сверху на эспера. Акутагава же, не желая прерывать контакт, наклоняется вслед за Чуей. Он находит руками опору о коленки наставника и начинает целовать с большим порывом. Он уже не пытается копировать, он действует по инерции и, кажется, у него получается, потому что Накахара тоже подхватывает ускоряющийся темп. Чуя не знает, что с ним. Может большое количество вина заставляет мозг хуже соображать? Он знает только одно – целовать мальчишку чертовски приятно. И мысль, что никто до него не касался этих губ, сводит с ума. Он даже не замечает, в какой момент дыхание сбивается, становится жарко, а поцелуй из неловкого и невинного превращается в страстный и мокрый. Окончательно забывшись, он поддается вперед и валит мальчишку. Рюноске падает полубоком, а Накахара забирается на кровать, нависая сверху. Он снова и снова кусает порозовевшие от поцелуев губы, пока в какой-то момент не проникает языком в чужой рот. Он ощутимо проводит по нижним зубам, как бы заставляя приоткрыть шире рот и, получив полный доступ, сплетает свой язык с языком мальчишки. Акутагава не сопротивляется и столь же страстно отвечает. Кажется, он больше не чувствует неловкость. Руками вцепляется в плечи наставника в попытке то ли отстранить, то ли притянуть еще ближе, хотя, казалось бы, куда уже ближе. Смена положения совсем не смущает. А может в этом виновато вино? Акутагава только слегка ерзает, подтягиваясь повыше, чтобы было удобнее. Почувствовав толчок ногой, Накахара замирает и останавливается. Рюноске тоже замирает и вопросительно смотрит. Он лежал весь растрепанный, дыхание сбилось, щеки и губы порозовели от смущения, алкоголя и поцелуев. Проходит несколько секунд прежде чем приходит понимание что задел ногой эспер. Оба смотрят вниз, и если Накахара просто в немом шоке, то Акутагава и вовсе ошарашен. Чуя рывком отстраняется, слезает с него и садится на край кровати. Рюноске же подтягивается к изголовью и поджимает под себя ноги. Глаза лихорадочно носятся по комнате. - Я… эм-м… я сейчас вернусь, - бормочет Чуя старательно одергивая жилетку, чтобы хоть немного прикрыться. - Угу, - Акутагава издает какой-то непонятный звук, а Накахара стремительно выходит из комнаты, оставив его одного. Чуя почти вылетает на улицу и садиться на ступеньки крылечка. Кажется, он первый раз в жизни протрезвел за доли секунд. Руки невольно трясутся, а в висках звенит. Он трет их пальцами и пытается привести мысли в порядок. И все потому, что в брюках болезненно пульсирует из-за стояка. Не просто стояка, а каменного стояка. Чуя поверить не мог, он даже не заметил, когда это произошло. У него встало от одних поцелуев! На его подчиненного. На несовершеннолетнего мальчишку, в конце концов! И стоило закрыть глаза, как в голове всплывал образ растрепанного и раскрасневшегося брюнета. Губы еще помнили, как страстно он отвечал на поцелуи, будто это было секунды назад. Какого черта?! У него не пубертат, чтобы так остро реагировать на любую близость. У него даже левой мысли не было, когда он поцеловал Акутагаву. Он просто хотел сделать ему приятно и показать, что тот неправ. А сейчас сам вынужден сидеть на ступеньках со стояком и пытаться успокоить сошедший с ума организм. Он сидит на улице не меньше двадцати минут. Прохладный ночной воздух Йокогамы отрезвляет, давление в брюках медленно, но спадает. Чуя сидит до последнего, он не может зайти внутрь пока возбуждение не спадает полностью, чтоб не осталось даже намека. Только после этого он возвращается в дом. На пороге он сталкивается с Акутагавой. Тот уже надел плащ и зашнуровал ботинки. Увидев наставника, тот невольно дергается назад. - Куда ты? – у Чуи вырывается глупый вопрос, и он хочет подойти, но Рюноске отступает, оставляя между ними дистанцию в метра два. - Уже поздно. Мне пора домой. - Но транспорт уже не ходит. Тебе ведь далеко до дома… - Я вызову такси, не волнуйтесь. Чуя тупо кивает. Он понимает всю нелепость ситуации и то, что Акутагава хочет уйти. Да если бы он и остался, то что ему Чуя должен сказать? Попросить прощения? Он не уверен, что вообще сможет как-то разумно объяснить то, что только что произошло. Остановить его не получится, поэтому Накахара отходит в сторону, пропуская. Рюноске бросает скупое “до свидания” и, не дождавшись ответа, быстро выскальзывает за дверь. В доме воцарилась напряженная тишина. Накахара еще недолго стоит в коридоре и идет в спальню, осматриваясь. На столике стоял контейнер из-под еды, палочки и несколько пустых бутылок вина. Покрывало на постели было помято. Перед глазами снова встает картина как Рюноске лежит придавленный к кровати, но Чуя мотает головой и пытается стереть из памяти образ, потерев руками переносицу. И угораздило же так вляпаться. Он убирается на столике и расстилает на полу футон. Ложиться на кровать почему-то не решается. Пол ночи он нервно ворочится и только под утро засыпает. Даже во сне его преследуют серые глаза и покрасневшие от поцелуев губы.