***
Марли. Он и Марли… Господи, да такое только в страшном сне может причудиться! Сириус брёл по улице, глядя перед собой невидящим взглядом. Репетиция совершенно вылетела из головы — он шёл к Лили. Только Лили сможет ему помочь. Неужели это всё вправду происходит? В голове возникали самые бредовые картины. Вот они идут под ручку в церковь. У Марлин уже округлившийся живот, в котором подрастает Блэк-младший. Сириус представляет её своей семье — мать поджимает губы, но явно довольна тем, что он не оказался гомосексуалистом и позорищем семьи. Наследство тратится не на мотоцикл, а на жильё, пелёнки и детские тапочки. Вот уже роды, вот счастливая Марлин прижимает к себе пухлощёкого младенца вроде тех ангелочков в церкви. Вот ангелочку уже год, ровесники Сириуса в колледже, а он гуляет с коляской… Нет, нет, нет! Сириус яро замотал головой и ускорил шаг. Лили, ему срочно нужна Лили. Он уже представлял их разговор… «Я не понимаю, как это могло произойти. Я думал, она на таблетках…» «Ты спрашивал?» «Многие девчонки вроде Марлин сидят на таблетках». «О… А вроде Марлин — это какие?» «Ну… лёгкого поведения». Тут она, конечно же, усмехнётся. «Ну-ну… мальчик лёгкого поведения». А кто он ещё. Нормальные парни не спят каждую неделю с новой девчонкой, залипая при этом на лучшего друга и внезапно осознавая, что ни от кого их не накрывает так сильно, как от какого-то вшивого придурка… Дверь открыла сестра Лили — худая девушка с длиннющей шеей и злым взглядом. Петуния Эванс. — Чего надо? — раздражённо спросила она. Сириус слегка смешался: он никогда раньше не разговаривал с Петунией. — Лили дома? — Ваша драгоценная ненаглядная Лили ушла гулять под ручку с этим Поттером, — последнее слово Петуния практически выплюнула. — А… — Сириус моргнул. Почему-то его даже не удивило. — А когда она придёт? — Мать просила её вернуться к девяти, но ждать эту дуру раньше одиннадцати точно не стоит. И конечно же ей за это ничего не будет, это же Лили… А тебе зачем? Тоже ухажёр? — сквозь злобный тон почувствовались ревнивые нотки. Сириус рассеянно подумал о том, как это странно, что в одной семье родились настолько разные дети. — Я вообще её не знаю, — соврал он. — Просто надо было кое-что передать. — Ну и катись отсюда. Сириус медленно спустился по порожкам, с каждым шагом стойко ощущая, как что-то разбивается внутри. Замерев на последней ступеньке, обернулся и серьёзно сказал: — Петуния, не завидуй тому, что парни увиваются за Лили. Это тупо. Петуния помолчала, сжимая ручку двери. — Почему это? — наконец, сердито спросила она. Сириус криво усмехнулся. — Потому что мы придурки, Эванс. Просто придурки и мудаки. И от нас не дождёшься ничего, кроме проблем. Дверь хлопнула. Сириус поплёлся прочь. Конечно же Лили с Джеймсом. А Джеймс с Лили. Конечно — как могло быть иначе. А больше из близких друзей у него никого — не станет же он об этом говорить с Питом… Почему-то резко захотелось вернуться и выложить всё Петунии. Плевать, будет она слушать или нет. Сириус не знал о ней практически ничего, но когда она училась в школе, то была вечно какая-то надутая, смотрела на всех с открытым презрением и называла «этими англичанами». Лили уклончиво говорила, что Петунию воспитывали намного строже, и она ревнует, но не любила поднимать эту тему. Возможно, сейчас он может поговорить об этом только с таким озлобленным на мир человеком… Сириус судорожно выдохнул и ускорил шаг.***
Ветер свистел в ушах, под ногами чавкала грязь и лужи. Погруженный в свои мысли, Сириус этого не замечал. Он с ужасом понимал, что совершенно не помнил, как произошла эта беременность. И где? У Марли дома? В библиотеке? В промозглой кабинке школьного туалета?.. Лёгкий смешок сорвался с губ. Сириус покачал головой, глядя на застилающие закат тучи, и остановился: он находился в совершенно незнакомой части города. Кругом было ни души, только слышались приглушённые вздохи из тёмной подворотни. Словно повинуясь чужой воле, Сириус подошёл ближе. Машинально переступил через скопившиеся у краёв арки мусорные кучи, которые всякий английский школьник давно научился игнорировать, и застыл. В подворотне стояли два парня. Один прижимал к стене второго, крепко держа за запястья, а тот обвивал его ногу своей и жадно целовал в губы. Да — они целовались. Штаны одного были припущены и виднелась бледная полоска кожи, а у второго был расстёгнут ремень. Сириус молча уставился на них: отчего-то он не был удивлён этой картине — только стало как-то тоскливо на душе от того, как свободно они отдавались друг другу. Словно в этом не было ничего плохого. Один из парней, чуть повыше и в очках, заметил его взгляд и дёрнул второго — кудрявого и длинноносого. Они смотрели на Сириуса без страха, скорее насмешливо. — Что, завидно? — с лёгкой ехидцей спросил высокий, а кудрявый демонстративно припал к его шее. Сириус рассеянно кивнул, подмечая, как их взгляды с насмешливых сразу же меняются на заинтересованные. Высокий чуть отстранился от кудрявого, облизал кончиком языка верхнюю губу, и вдруг, усмехнувшись, поманил Сириуса пальцем. — Иди сюда. Сириус подошёл, не спуская с них заворожённый взгляд. Всё нутро кричало о мерзости происходящего, но одновременно оно ощущалось невероятно правильно. Сириус чувствовал будто бы родство — связь между ним и этими странными людьми. — Глядь, Уилли, какой хорошенький щеночек нам попался, — высокий уверенно, но ласково дёрнул его к ним вплотную и зарылся пальцами в волосы, имитируя почёсывание за ухом. Сириус смутно отметил, что они оба были явно старше его самого — лет на пять-шесть. От них пахло алкоголем, но его это не пугало. Было плевать. — Очень славный, Майки, — Уилли с улыбкой забрался рукой Сириусу под расстёгнутую куртку и свитер. Он провёл прохладной ладонью по груди, коснулся соска и вдруг сжал его. Сириус закусил губу от непонятно жеста: в нижнем бельё стало тесновато. Хотелось, чтобы Уилли так сделал ещё раз, но тот вдруг резко высвободил руку — Сириус инстинктивно дёрнулся за ней. Раздался добродушный смех. — Смотри, как он млеет… И долго ты грешишь, щеночек? — Майки несильно щёлкнул его по носу. Сириус не ответил: пробежка ногтей по его животу раззадорила сильнее, и он вдруг привалился к Майки всем корпусом. Неуклюже, но беззастенчиво притёрся пахом к выставленному колену, как несколькими минутами раннее делал Уилли. Боже. Как странно. Он не знал этих людей, но он, чёрт подери, хотел их. И почему-то ему казалось, что он имеет право так себя вести. — Уилли, глянь, что этот малыш творит! Какой нехороший щеночек, — веселился Майки. В его интонации не было угрозы или отчуждения, скорее игра — он с явным удовольствием упёрся ладонями в стену, чтобы Сириусу было удобнее. Тот мало что соображал — всё чудилось ненастоящим, фантасмагоричным и только смутное отчаяние, смешанное с тоской, было реальным. Ужасно несправедливо — обрекать Марли на жизнь с ним. Он никогда не сможет полюбить её по-настоящему, а она такого не заслуживает. — Нехороших щеночков положено наказывать… Что скажешь, малыш? — Уилли подмигнул Сириусу, вжал в каменную кладку и коснулся пальцами ширинки его штанов. Надавил на выступающий бугорок. Сириус рвано выдохнул и невольно подался вперёд: смешанные чувства теснились в нём, но их перекрывало стойкое желание получить хоть десятую долю того, что получают нормальные люди. Происходящее мерещилось ненастоящим, словно во сне — а он наблюдал со стороны. Хотелось в этом забыться. — Да… — еле слышно пробормотал Сириус, облизав губы. — М-м. Жалко, мы не взяли с собой ничего интересного, — задумчиво сказал Уилли. — Но ничего — мы что-нибудь придумаем… Он резко расстегнул джинсы Сириуса и потянул их вниз. Сириус дёрнулся: тело вдруг пронзило обжигающим страхом. В голове зазвенел слабенький голос разума, но растворился, стоило шершавым холодным пальцам обхватить член и слегка сжать. Сириус проскулил почти по-собачьи — сердцебиение стремительно участилось. — Тише, тише, парень, — его погладили по спине, как маленького. Снова странно. Снова нереально. Сириус устал рационально мыслить. — Я… никогда… Это больно, наверное… — только и пробормотал он, чувствуя, как щёки начинают гореть, а голос дрожать. Где-то сверху раздался почти умилённый смех. — Уилли, успокой ребёнка, он думает, что ты собрался ему вставить. — Чувак, нам даже смазать нечем, мы не дебилы. Мы просто хотим с тобой немного развлечься. Тебе самому понравится. — Не хочешь — можешь валить на все четыре стороны, — Майк потрепал его по волосам. — Но ты ведь ещё никогда такого ни с кем не пробовал, правда? Сириус слабо кивнул. Он тут же почувствовал вязкий поцелуй на губах и жадно откликнулся на него, стараясь проникнуть в рот. — Тебе лет-то сколько, щеночек? — раздался шёпот, а язык будто невзначай коснулся уха, выбивая судорожный вздох. — Восемнадцать, — прошептал Сириус. — Месяц назад исполнилось. — Совсем ещё малютка… Уилли, сделаем ему приятно? — Майк подмигнул, а Уилли широко ухмыльнулся и опустился на колени. Сириус только успел разинуть в удивлении рот — как вдруг почувствовал горячий язык на члене. Тело прошибло током. Он сдавленно простонал и подался вперёд на дрожащих ногах. Перед глазами потемнело, мысли смялись во что-то бессвязное, Сириус снова впился в губы Майки, а тот скользнул ладонями под свитер. Загладил грудь, ключицы. соски. Сжал, отпустил. Его руки были прохладные, а редкие жёсткие волоски немного покалывали — в замутнённом сознании всплыл образ Рема. Сириус подумал, что отдал бы всё на свете, чтобы вместо Майки здесь оказался именно он со своими горячими руками, усеянными мягкими кольцами волос. Чтобы вместо этих шершавых губы были его — влажные и обкусанные до крови. Чтобы в его плечо Сириус сейчас зарывался… — Помедленнее, Уилли, наш щеночек уже на пределе, — послышался хитро-ласковый голос Майки. Член обдало холодом. Сириус что-то протестующе промычал в губы и всхлипнул, впившись ногтями в широкие плечи. — Расслабься, мы всё контролируем… — ладони принялись активнее оглаживать тело, заходили на спину, забирались в штаны, а губы перебрались на шею. Язык Уилли основательно прошёлся по нему внизу, окончательно превращая Сириуса в мокрое липкое месиво, а пальцы помассировали поджимающуюся мышцу. Сириус запрокинул голову, сильнее вдавился затылком в ледяную стену, тяжело задышал. Он полностью потерял контроль над собственным телом, над разумом, над временем и пространством. В этом слепом доверии было что-то безумно восторгающее — он целиком отдался двум совершенно незнакомым парням. Пожалуй, лучше было бы только если бы на их месте был Джеймс… или Ремус… или на худой конец Джонни Роттен, хотя Сириус всё больше убеждался, что куда больше сохнет по Элтону Джону… но лучше всего Ремус… Тело накрыла горячая волна — обласканный со всех сторон Сириус со стоном прогнулся в пояснице. Силы окончательно покинули тело — парень рухнул на холодную брусчатку. — Тихо, тихо, тихо… — его подхватили две пары рук под безобидные смешки. Слабо приоткрыв глаза, Сириус заметил белое пятно на уголке губ Уилли. Руки Майка застегнули ему штаны и аккуратно спустили на землю, давая отдышаться. «Сюрреализм какой-то», — обессилено подумал он. — Малютка, тебе плохо? — заботливо усмехнулся Майк, приседая рядом и протягивая сигарету. Сириус механически взял её и поднёс к губам. Сердце постепенно успокаивалось и мозг вновь приобретал ясность, но ощущение сна не покидало его. Он сделал это. Он, чёрт подери, сделал это. Он никогда не чувствовал себя настолько грязным, но вместе с этим пришло удивительное облегчение. — Вы… вообще не скрываетесь, — тихо выговорил Сириус. — Вы не боитесь, что вас увидят? — В том-то и весь кайф, малыш, — опустившись рядом, Уилли приобнял его за плечо. Достал спички сигарету, тоже закурил. — К тому же мы здесь ненадолго. — Собираетесь в Лондон? — Ха — бери больше. Мы мчим в Нью-Йорк, детка! — Майк произнёс с техасским акцентом и хрипло засмеялся. Сириус улыбнулся краешком губ. — А зачем? — Приятнее сдохнуть от пули, чем от ножа. Ну и оторвёмся мы там знатно. — Вы крутые, — тихо сказал Сириус. — Очень. — Ты тоже ничего, — Уилли подмигнул. — Жаль, не потянем тебя финансово, но если у тебя есть какое-нибудь забытое предками наследство, можешь бежать с нами. — Да, малой, ты очень милый, — Майк хохотнул. — Таких как ты нужно драть без жалости, а потом долго и нежно любить. — Не смущай ребёнка, Майки. — Да брось, у него в голове явно пробегали такие мыслишки, — Майк приблизился совсем близко, с ухмылкой глядя Сириусу в глаза. — Любишь, когда тебя жёстко, а? — Иногда мне приходят в голову такие мысли — пробормотал тот, и сам лениво удивлялся тому, какие слова слетали с его языка. — Что-то типа такого… как вы говорите. Они присвистнули с явным одобрением — это подстёгивало к откровенностям. — Как будто… не знаю, — Сириус дёрнул плечами. — Боже. Это кайфово. — Тебя, поди, часто драли в детстве? Ну вот. Всё из детства идёт. Жаль, что мы не опробовали на тебе ремешок, — с сожалением цокнул языком Майк. — Уилл умеет пороть так, что кончишь на втором ударе. Но ты выглядел таким жалким и потерянным, что хотелось тебя просто залюбить до смерти, правда, Уилли? — Истинная правда. Тебе понравилось, малютка? — Это было охрененно, — выдохнул Сириус. Он не знал, как относиться к тому, что они называли его «малюткой» и «щеночком», но не чувствовал нужды поправлять. — Но я думал не о вас. — О-о-о, твоё преданное щенячье сердечко уже отдано кому-то? Сириус пожал плечами. — Не знаю, — признался он, затягиваясь сигаретой. — Всю жизнь думал, что влюблён в лучшего друга… А в итоге меня кроет от прикосновений школьного психа, и мне плевать на то, что он урод. — Да ты кинестетик, детка, — Майк подмигнул. Сириус не знал, что это означало, но на всякий случай кивнул. — Мне кажется, он тоже гомик, — тихо добавил он. — Но он… «Он сказал, что ему на меня плевать». «А почему ему не должно быть на меня плевать? Я ему никто». «У меня скоро будет ребёнок…» — Боится признаться? — понимающе сказал Уилл. — Бывает. Обожди, он к этому придёт. А когда придёт… — он ухмыльнулся и нагнулся ниже. — Косметические крема — твои лучшие друзья. И пальцами растянуть не забудь. У тебя небольшой, конечно, но растянуть никогда не помешает. «Пальцами? Небольшой?!» — Сириус передёрнулся от омерзения, но Уилл этого словно не заметил. — Знаешь, в чём-то нам, педикам, везёт больше, чем нормальным людям. Когда встречаешь такого же педика, как ты, тебе плевать на его внешность. Мы цепляемся друг за друга, понимая, что больше никого не найдём. Ищем только положительные качества, а кто ищет, тот всегда найдёт — запомни эту истину, малютка. Они перебирают, а у нас любовь… — Эй, Уилли, кончай пудрить ребёнку мозги, солнце уже зашло, — Майк поднялся. — Потопали, а не то на автобус опоздаем. — Это точно, — спохватился Уилл. — Ты как, малютка? Может, тебя до дому проводить? — Рядом живу, — соврал Сириус. — Тогда бывай. — Если не сдохнем по пути, то обязательно пришлём тебе открытку! — Да, ты клёвый! И взгляд в натуре щенячий, твоему уродцу чертовски повезло! Смеясь и болтая, они пошли своей дорогой. Сириус молча смотрел им вслед. Потом встал. Тоже хотел было пойти прочь, но вдруг нерешительно окликнул удаляющуюся пару: — А оно всегда должно быть… так? Парни обернулись. Майк вернулся. — Как — «так»? — с широкой улыбкой спросил он. Сириус слегка замялся. Он сам не знал, как объяснить себя, но Майк, кажется, понял. Положив Сириусу руку на плечо, заглянул ему в глаза с почти родственной нежностью и проникновенно сказал: — Малютка, оно может быть всяким. Всё, что в кайф — всё может быть. Нет правил. Нет рамок. Разберись, что нравится тебе и твоему парню, и наслаждайтесь. Жизнь — она дана для наслаждений, что бы вам ни вдалбливали в школе… — У меня не будет парня, — тихо сказал Сириус. — Чувак, это может показаться невозможным, но поверь… Сириус молча вынул из кармана тест на беременность, который так и не вернул Марли. Майк застыл. Он молчал очень долго. — Сочувствую, — наконец, тихо сказал. — Искренне сочувствую, малютка. Сириус не ответил. Майк нагнулся и мягко поцеловал в губы. Затем со вздохом похлопал по спине и отстранился. Сириус смотрел ему и Уиллу вслед до тех пор, пока их долговязые фигуры не скрылись за поворотом. Тогда, стиснув зубы, отвернулся. Перед смертью не надышишься.