Мы похоронены на Невском проспекте

    Антона вызвонили в конце пятничного рабочего дня, он не ожидал ничего хорошего, но, честное слово, лучше бы впрягли поработать сверхурочно. Вместо этого Ульяна как-то абстрактно махнула руками, наказала не занимать делами субботу, а за всеми подробностями отправила в канцелярию.     Стоя в лесу под Питером с походной сумкой на плече и взирая на толпу бравых студентов Академии МСД, Антон спрашивал всех известных ему богов — за что?     Мероприятие было ежегодным, традиционным и всем питерским Управлением считалось чуть ли не священным. Вообще-то посвящение в студенты готовилось, собственно, для студентов, но нездоровый ажиотаж вызывало у всех от мала до велика. Сотрудники Управления отвечали за организацию и спонсирование всего веселья и, справедливости ради, первую половину субботнего дня действительно развлекали новоиспечённых первокурсников. Потом, правда, с недюжим энтузиазмом приступали к основной части программы, а именно — пьянке под шашлык и гитару. При этом почтить своим присутствием «посвят» собирались все от мала до велика: и старшекурсники, и недавние выпускники, и те, кто Академию закончил уже так давно, что упоминать было стыдно.     Антон очень быстро понял, зачем его позвали — в то время как старшее поколение уже вовсю развлекалось, его и ещё нескольких молодых сотрудников отправили занимать студентов. К счастью, хотя поначалу было и лень, и вся затея казалась глупой, и вообще была какая-то мировая несправедливость, что его — лейтенанта оперативного отдела! — заставляли заниматься такой хернёй, спустя пару совершенно дебильных конкурсов и «полос препятствий» Антон даже втянулся. Возможно, вспомнил, как сам когда-то бегал первокурсником в подмосковных лесах под улюлюканье старших. Или дело было в том, что все конкурсы так или иначе были связаны с употреблением алкоголя, и пока несчастные студенты давились смесью молока и водки, Антон вместе с Леной — сотрудницей канцелярии питерского Управления, — втихую умыкнули из неприкосновенных запасов бутылку «Царской».     К вечеру, когда отстрадавших своё первокурсников отправили в их часть палаточного лагеря, а старшие расположились на другом конце озера, Антона усадили у костра, всучили в руки шампур с обалденно пахнущим шашлыком, и жизнь стала почти прекрасной.     Знакомых лиц вокруг — немного, пожалуй, только Ульяна, непривычно выглядевшая не в платье и туфлях, а в простых джинсах и кроссовках, да Лена-из-канцелярии, которая стала знакомой буквально сегодня. Тем сильнее удивление, когда чуть поодаль Антон замечает Арсения.     Он стоит рядом с незнакомым мужиком — вроде бы какой-то ведьмак из отдела дознания и следствия, — крутит в руке металлическую кружку с неизвестным содержимым. Одет, как всегда, с иголочки, и пофигу, что вокруг — лес, костры и палаточная романтика. За его спиной Антон замечает невесть как припаркованный среди деревьев дорогущий автомобиль, значит, добрался своим ходом. Но всё ещё оставался вопрос — нахуя?     Антон заканчивает с шашлыком, вытирает жирные руки бумажным полотенцем, поднимается на ноги и нетвёрдой походочкой — выпитый алкоголь даёт о себе знать, — подходит к Арсению. Тот замечает его издалека, вежливо улыбается, даже знакомит со стоящим рядом мужиком — тот тоже, оказывается, Антон, вот это совпадение. Тёзка, впрочем, быстро ретируется, ну и скатертью дорога.     — А ты чё здесь делаешь? — не слишком вежливо, но зато прямо спрашивает Антон.     — Среди первокурсников несколько вампиров, — охотно поясняет Арсений. — Я здесь от лица Конклава слежу, чтобы не натворили дел. Ну и оказываю им моральную поддержку по необходимости.     Антон кивает с умным видом, потому что и впрямь среди студентов заметил парочку кровопийц и поначалу даже как-то напрягся, но те вели себя примерно и клыки не распускали.     — Не переживай, скоро поеду уже. — Арсений кивает головой в сторону машины.     Антон не совсем понимает, по какому такому поводу он должен переживать, поэтому хмурится.     — В смысле? Куда ты собрался? Нет уж, оставайся.     Вообще-то предлагает он это, потому что среди собравшихся нет никого, с кем ему было бы комфортно. А Арсений — он уже вроде как привычный, знакомый. Нормальный мужик, если опустить парочку нюансов.     То, что Антона к нему совершенно иррационально, необъяснимо тянет, он предпочитает не вспоминать.     В конечном итоге Арсений поддаётся на уговоры даже как-то слишком легко, как будто только и ждал повода остаться. Уже пьяный Антон тянет его то к костру — погреться и послушать невнятное бренчание гитары, — то к озеру, — ты глянь, какая красота, Арс! — то даже на тусовку к первокурсникам, которые, в отличие от Антона, уже даже на ногах стоят с огромным трудом. Пока он с вежливой улыбкой отстраняет от себя прилипших к нему студенток, Арсений успевает сбегать проверить своих подопечных и вернуться. Антон с недовольным бурчанием тянет его обратно к лагерю старших, потому что он уже слишком стар для такого дерьма, а Арс и подавно.     Они усаживаются у озера, Антон закуривает, с нежностью прижимает к себе пластиковую бутылку из-под колы, в которой газировки дай Бог если треть, всё остальное — дешёвый вискарь. На улице чуть прохладно, но сентябрь в Питере выдался на удивление благостным, а потому желания поскорее вернуться к теплу костра не возникает.     И всё-таки Антон, картинно вздрогнув, прижимается поближе к Арсению и пытается щедро поделиться выпивкой. Тот, впрочем, отказывается.     — Перевод алкоголя, Шастун, — хмыкает Арс. — Мне три-четыре таких бутылки выпить надо, чтобы захмелеть.     До Антона доходит медленно, но всё-таки доходит. Есть что-то неправильное в том, что ему — пьяному уже в дрова, — так охуительно прекрасно, а Арсению приходится страдать. Нянчиться с алкашами — то ещё удовольствие.     — Бля-я-я, как ты живёшь вообще? — сокрушается он. — Ты когда последний раз нажирался нормально?     — Пару дней назад, — пожимает плечами Арс. — Есть один способ…     Он вдруг замолкает, смотрит куда-то вперёд, как будто уже жалеет, что заикнулся. Антон это замечает и, естественно, не намерен спускать на тормозах.     — Какой? Ну, Арс, ну расскажи, чё тебе там надо? Чистый спирт? Щас где-нить найдём, у этих проклятых первашей стопудово есть…     Арсений поспешно усаживает встрепенувшегося было Антона обратно, задерживает руку на его предплечье, тяжело вздыхает.     — Через кровь, — наконец, поясняет он. — Кровь с содержанием алкоголя быстро опьяняет.     Антон медленно моргает — всё вокруг словно в тумане, в голове блаженно пусто, только горло пересыхает. Он поспешно делает глоток чудо-смеси из своей бутылки, тушит об землю так толком и не скуренную, но прогоревшую сигарету и на удивление быстро приходит к решению.     — Так что ж ты молчишь, — укоризненно произносит он. Таким тоном, будто предложить приятелю хлебнуть своей кровушки — это норма.     Арсений улыбается краем губ, можно заметить заострённые клыки.     — Что, даже отговаривать не станешь? — хмыкает Антон.     — Я бы попробовал, — неопределённо качает головой Арсений, — но я мразь и эгоист. Давай.     Антон тянется было закатать рукав свитера, но взгляд цепляется за кучу браслетов и колец, из которых больше половины — серебряные. Стаскивать с себя всё это железо сейчас откровенно лень, да и есть вероятность спьяну в темноте что-нибудь потерять. Поэтому Антон легкомысленно пожимает плечами, оттягивает ворот свитера и приглашающее откидывает в сторону голову, обнажая шею.     Арсений не двигается и молчит так долго, что Антон поворачивается к нему и удивлённо вскидывает брови.     — Чё сидим, кого ждём? — спрашивает он.     Где-то на самом краю сознания брезжит мысль, что вроде как давать вампиру выпить из шеи добровольно — жест очень интимный и доверительный. Ну, так и Арс ему вроде не совсем уж чужой человек? (Арс, в общем-то, не совсем уж и человек, но это детали). К тому же, Антон уже достаточно пьян, чтобы признаться хотя бы самому себе: то, что жест интимный, ему даже нравится.     Однако пауза затягивается, и, может быть, Антона не пугает и не отталкивает такой уровень доверия, но Арсений, наверное, к такому не готов или в принципе не желает переходить установившуюся между ними тонкую границу. Может быть, все эти знаки и намёки Антону просто померещились, и не было в действиях Арсения никакого такого подтекста, всё — надумано, плод больной фантазии и…     Мысль обрывается прямо на этом моменте, потому что Арс, наконец, приходит в движение: одной рукой обхватывает за шею, прижимается ближе, заставляет ещё больше откинуть голову. Неожиданно горячее дыхание опаляет кожу у уха, Антон прикрывает глаза, по всему телу бежит табун мурашек. В какой-то миг даже кажется, что Арсений прикоснётся поцелуем, но он обводит губами место прямо на пульсом, а затем медленно, но уверенно кусает.     Ощущение — совсем не то же самое, что укус в запястье. Там это — лёгкий укол, и секундная боль почти сразу же проходит, когда в дело вступает вампирский яд, призванный сделать весь процесс для жертвы безболезненным и даже приятным. По слухам — очень приятным, но укус в запястье никогда не передавал всей гаммы ощущений.     Зато сейчас — сейчас его моментально бросает в жар, боли нет вообще, зато туман в голове с алкогольно-пьяного становится каким-то тяжёлым и густым, а возбуждение горячей волной стекает к паху. Антон неосознанно хватает Арсения за руку — ту, которая его держит, — не чтобы отстранить, а просто чтобы убедиться в реальности происходящего. Арс шипит ему в шею, и Антон поспешно отдергивает ладонь с окольцованными серебром пальцами (когда-нибудь он запомнит, честно-честно).     Когда Арсений отстраняется, проходит, может быть, минута или две или целая вечность. Он тяжело и загнанно дышит, впрочем, как и сам Антон. В темноте можно различить, какой шальной, пьяный у него взгляд, как покраснели от крови губы. Он облизывает их, и Антон с трудом давит стон.     Остатков разума ему хватает на то, чтобы по-быстрому затянуть укус и не оставлять следов. Арсений поднимается на ноги, слегка пошатываясь, со смехом опирается на плечо Антона.     — Посмотрите, кто нажрался, — фыркает тот и тоже встаёт.     Антона слегка мутит — не то от алкоголя, не то от кровопотери, поэтому Арсу приходится его поддержать под руку, чтобы не упал.     — Кто бы говорил, — отзывается Арсений чуть сипло. — Пойдём, пока нас не хватились. Ещё решат, что я тут тебя убиваю.     Они плетутся обратно к лагерю, придерживая друг друга — Антон благоразумно не хватает Арсения кожа к коже, чтобы не обжечь, — и кто-то у костра, заметив их приближение, кричит что-то похожее на «явились не запылились». Давешний знакомый Арса мгновенно подмечает перемену в вампире — да её и сложно не заметить с тем, как Арсений пьяно улыбается и слегка пошатывается, — но Антону в этот момент глубоко похуй.     Он отлучается на минуту, чтобы сгрузить в палатку прямо на спальный мешок все свои многочисленные кольца-браслеты, а потом возвращается к костру и садится к Арсу поближе.