Из грязи в мастера с учениками

— Ну и что ты думаешь обо всей этой замечательной ситуации? — С интересом спросила Сюй Ань, принеся себе немного сырой глины и сев обратно за камешки. Девочка отчаялась выложить башенку честным способом и решила заняться строительством: она мазала глиной камешки и склеивала их между собой, создавая небольшую круглую стенку. В середину строения Анечка тоже натолкала глины. Вышло некое подобие закрытого изнутри Колизея. Довольно оглядев своё произведение архитектурного искусства, Сюй Ань выжидательно уставилась на мать. Ли Цзян скользнула взглядом по "великому творению", но никак его не прокомментировала. — Мы же не пойдём, верно? — Спросила Ань-эр, склонив голову набок. Согласно кодексу чести и достоинства (и прочей всякой возвышенной муре) они должны были гордо отказаться от столь унизительного предложения и остаться во дворе. С другой стороны девочка была не прочь изучить таких индивидуумов как Сюй МинЛин и, конечно же, легендарная Сюй Тянь, которые обязательно будут на празднике. Да и поесть на родственные деньги всяких вкусняшек тоже хотелось. (Как говорится, остатки сладки). Ли Цзян вздохнула и ответила: — Я пойду. Боюсь, мы не в том положении чтобы отказываться от еды. Мне не привыкать к унижениям. — Я тоже пойду, — Нахмурилась Сюй Ань. — Не оставлять же мне тебя одну среди этих… шакалов. Ли Цзян покачала головой и искривила губы в горькой усмешке: у неё такая добрая и ответственная девочка. Ну нет, больше эти люди не навредят Ань-эр. Женщина порывисто обняла дочь. Малышка хотела было сказать несколько ободряющих слов, как вдруг почувствовала слабость во всём теле. Сквозь постепенно затуманивающийся разум девочка услышала слова матери: — Поспи. Я скоро приду. Обещаю принести твоё любимое печенье с османтусом. Оказалось, Ли Цзян ловко надавила на акупунктурные точки дочери и погрузила её в сон. Устроив на лежанке мирно спящую девочку, госпожа Ли храбро вышла за ворота и направилась в самое пекло ада. Главный зал. У самых дверей женщину в тёмно-зелёном хуафу задержали слуги. — О, так вы надумали прийти, — протянула елейным голоском стоящая во главе всей шайки А-Ван. Ли Цзян молча кивнула. — Ох! Вы конечно же можете войти, — продолжила служанка, хитро усмехаясь. — Позвольте для начала этой ничтожной сообщить о вашем прибытии. Как только А-Ван удалилась, из зала вышла та самая служанка, имени которой мы так никогда и не узнаем (ибо недостойна). Она несла в руках ведро и… "случайно", прямо-таки волей судьбы запнулась о порог и, падая, окатила Ли Цзян содержимым ёмкости. "Что ж. Хотя бы не помои," — подумала про себя Ли Цзян, отряхиваясь. Через время, за которое можно было заварить целый чайник чая, А-Ван, наконец, соизволила явиться. Она придирчиво оглядела мокрую и замёрзшую женщину, вид которой напоминал потрёпанного жизнью воробья, попавшего под дождь. — Тц-тц, — поцокала она языком. — Неужели вы попали под дождь, пока ждали эту слугу? Боюсь, я не могу пропустить вас в таком виде — иначе вы опозорите семью Сюй перед гостями. Знаете, молодой господин привёл с собой чудесную девушку. Прошу, не пугайте её своей жуткой внешностью. Не обижайтесь, но вы похожи на только что восставшего водяного Гуля. Ли Цзян поджала губы и вымораживающе взглянула на распоясавшуюся слугу. Мерзкая рабыня. Да как эта вообще смеет так говорить с ней, с молодой госпожой из знатного рода Ли?! Увы, смеет. Знает же, гадюка, что ничего ей за это не будет. За эти 7 лет женщина отлично поняла и прочувствовала всю "прелесть" своего положения, но столь высокомерный тон со стороны зазнавшейся прислуги бесил до сих пор. — Знаю! Вы могли бы подождать окончания вечера. Когда гости уйдут, вы сможете поговорить с остальными членами семьи, а также получить немного еды! — "Придумала" А-Ван. Она схватила Ли Цзян за руку (непозволительная дерзость!) И потянула её куда-то на задворки. Пройдя некоторое время, служанка резко швырнула наложницу на ободранный коврик и велела сидеть там, никуда не уходя, ведь репутация Семьи Сюй очень важна и в помещении в таком виде появляться нельзя. Тёплая (или хотя бы сухая) одежда? Горячий напиток для сугреву? Какая-нибудь защита от холодного вечернего воздуха? Не, не слышали. Духовных сил для поддержания тепла тоже не было (разжигать костёр искрами она бы не рискнула ибо те крохи что остались могли быть тоже забраны). Жаровни и те были незатоплены. "Они явно пытаются меня убить,"— в сотый раз убедилась Ли Цзян. Как хорошо, что она не додумалась тащить туда ещё и дочь. А ведь сидеть голодной на холоде - лишь первая стадия мучений. Когда гости уйдут, ей будет ещё хуже. И ждать этого… мучительно. Главный зал. — Госпожа! Госпожа! А-Ван сделала всё как вы велели! — Бахвалилась перед Мадам Сюй её преданная служанка. — Пусть эта Ли замёрзнет до смерти! — Нужно всё же оставить её в живых, — заметила Мадам, прокручивая в руке пиалку. — Нельзя чтобы веселье закончилось, не начавшись. — Ах, Госпожа такая умная! — Восхищённо ворковала А-Ван. Меж тем гости постепенно расходились по домам. Когда двери закрылись за последним человеком из соседнего поместья Чень, Мадам велела ничего не убирать. Она лишь попросила МинЛина и А-Цин удалиться, так как не могла позволить юной девушке увидеть тёмную сторону этой семьи. — Запускайте Ли Цзян, — махнула рукой женщина. — Не бойтесь, мой господин, — обратилась она к супругу. — Мы заставим эту нахалку пожалеть обо всех её гнусных словах. В эту самую минуту двери распахнулись. На пороге стояла она. Растрёпанная, нахохлившаяся, словно мокрая курица, от холода, покусывающая посиневшие растрескавшиеся губы, но глядящая с прежней непокорностью. Это была наложница Ли. Она дождалась приглашающего кивка и, пошатываясь, прошла в тёплое помещение. — Неужели Госпожа Ли Цзян решила удостоить нас своим визитом? Вас не так уж часто можно встретить в последнее время, — завела свою шарманку Мадам Сюй, притворно улыбаясь. Как будто это не их последняя встреча закончилась ожогом на спине Ань-эр. Женщина поджала губы, но ответила максимально вежливо: — Я слышала, что старший молодой господин Сюй недавно вернулся из путешествия и хотела поприветствовать его. Как жаль, он уже удалился вместе со своей новой пассией. Уверена, вы можете поприветствовать его завтра. — А где же сестрица Ань? Почему она не пришла поприветствовать братца? — Спросила притворно беспокойным тоном Сюй Тянь, которой позволили поучаствовать в развлечении "помучай отродье Ли". То, что её главная жертва не явилась, очень рассердило садистски настроенную девочку. "Какое лицемерие. Как будто сама не знаешь!"— Мысленно огрызнулась Ли Цзян, но, совладав с эмоциями, ответила: — Мне жаль, но Ань-эр немного нездоровится. Она настаивала на том, чтобы пойти, но я убедила её остаться дома. Мадам Сюй поджала губы. Она положила руки своей извечной сопернице на плечи и подвела её к господину Сюй. — Ничего не хочешь сказать мне и А-Тянь? — Спросил мужчина, хватая пальцами подбородок Ли Цзян и вынуждая женщину посмотреть прямо ему в глаза. Наложница Ли уставилась на него словно кролик на удава. Она понимала, что в этом доме ей сделают плохо вне зависимости от ответа. Но решила всё же играть по заданным правилам. — Эта глупая наложница просит прощения у Господина и его дочери за несправедливые обвинения и ужасное поведение в тот день, — выдавила из себя Ли Цзян. Каждое слово давалось ей с огромным трудом. — Жизнь Ань-эр была в опасности и эта недостойная не понимала что творит… Удар. Голова Ли Цзян безвольно мотнулась в сторону, подчиняясь жёстким рукам Лао Го, а сама женщина упала на пол. Левая половина её лица горела, а на щеке чётко проступил след ладони господина Сюй, которого не удовлетворил этот ответ. — Ответ неверен! — Рявкнул он и, схватив наложницу за волосы, пнул её ногой в живот. — Здоровье ТВОЕЙ дочери было в безопасности. Ты просто выдумываешь и клевещешь. Ли Цзян закашлялась от удара и сплюнула кровь. — Вероятно, эта Ли пришла сюда только поесть задарма, — покачала головой Мадам. — А впрочем, мы можем это устроить. Подержите её, господин. Мадам Сюй взяла со стола тарелку супа и поставила её перед Ли Цзян. — Хлебай как собака, — велела она, едко усмехаясь. — Не каждый же день мы расщедримся на хорошую еду. Ли Цзян судорожно вздохнула, но покорно опустилась и принялась пить холодный бульон. Быть может, если она будет сговорчивее, её оставят в покое? — Слишком медленно, — послышался голос А-Ван, и та макнула наложницу Ли лицом в тарелку. Женщина поперхнулась внезапно хлынувшей в горло и нос жидкостью. Затем её резко оторвали от глиняной посудины и развернули. — Видимо, суп не пришёлся избалованной наложнице по вкусу, — презрительно хмыкнул Сюй Лао Го. Он держал в руках поднос со множеством различных жирных и сытных блюд. — Сейчас Лаоцзы тебя накормит более подходящей твоему статусу пищей. — Мужчина зачерпнул ложку риса и пропихнул её в рот Ли Цзян. Не давая женщине в зелёных одеждах опомниться, он начал насильно скармливать ей различную пищу. Когда она сопротивлялась, Сюй Лао Го просто зажимал нелюбимой женщине нос и просил А-Ван подержать её челюсть. Если сначала Ли Цзян могла справиться с принудительным кормлением,то под конец в её желудке стало просто-напросто не хватать места. Она давилась жирными блюдами, но не могла сбежать. — Ешь, собака. Хорошенько поешь. Запомни на всю жизнь этот ужин, — шипела на ухо наложнице Мадам Сюй. Ли Цзян не слушала её, стараясь сосредоточиться на сдерживании рвотного позыва. К сожалению, долго она продержаться не смогла: Сюй Лао Го занёс ногу и снова нанёс сильный удар. Непереваренные остатки пищи вместе с желчью и кровью вырвались изо рта несчастной, пачкая пол и одежду. Из глаз её непроизвольно потекли слёзы. — Ну вот что ты наделала? — Крикнула Сюй Тянь, всё это время стоящая поодаль и наслаждающаяся чужими муками. Она прикрыла нос и рот розовым рукавом и поспешно удалилась, не скрывая отвращения к развернувшейся ужасной сцене. Ли Цзян попыталась подняться, но тут Мадам Сюй схватила её за ворот и швырнула обратно на загаженый пол. — Думаешь так просто отделаться? — Спросила она, презрительно глядя на грязную, мокрую, израненную и почти теряющую сознание женщину. — Немедленно прибери здесь всё! В этом виновата только ты! Даю тебе ночь на уборку всего главного зала! Чтоб завтра всё блестело как драгоценные камни в короне Его Величества! Если не справишься, я велю сломать твоей обожаемой дочери ногу! Супруги Сюй развернулись и вышли из зала. А-Ван швырнула Ли Цзян в лицо небольшую тряпицу, и, взмахнув рукавом, вышла из зала. Попутно она опрокинула стол с оставшейся на нём едой. Наложница Ли вздохнула и принялась за уборку. Она работала из последних сил, желая защитить свою милую Ань-эр от этих ужасных людей, что хуже свиньи и собаки. Никогда ещё ночь не казалась ей такой долгой… Еле закончив под утро, женщина вспомнила о своём обещании дочери. Османтусовое печенье. Оно тоже было в числе всех блюд, которые подавали на празднике. Убедившись, что никто не видит, Ли Цзян протянула руку, и, взяв несколько кусочков лакомства, бережно завернула их в вышитый цветами сливы носовой платок. Через время, за которое можно заварить чашку чая, пришла Мадам Сюй с проверкой. Она тщательно исследовала зал, но не нашла и следа грязи. — Хмпф. Как скучно, — фыркнула она и добавила: хорошо, можешь проваливать на свой двор к своей паршивке-дочери. Наложница Ли поспешно развернулась и двинулась к порогу, совсем не замечая, что гадина-Ван подставила ей ногу. Женщина запнулась и из-за пазухи у неё выпал свёрток с печеньем. Мадам Сюй с усмешкой наступила на него. Хрясь. Платок вместе с обломками некогда османтусовой сладости был втоптан в землю. Ли Цзян ничего не сказала. Она только поднялась и ускорила шаг, мечтая добраться до Холодного Двора. Лишь ступив на порог дома, она ощутила давящую на неё до этого слабость. Ли Цзян потеряла сознание.