Тайна пыхтения в микрофон

— Я уронил телефон Марка, — объяснил Хэчан, посверкивая глазами и в очередной раз небрежно опуская вежливое обращение к старшим. Доён закатил глаза и повернулся к Марку — выслушать его версию событий. — Он правда уронил, — с небольшим американским акцентом, появлявшимся в моменты волнения, признался Марк, расстроенно потирая выгнутую чайкой бровь. — Но Хэчан-и извинился, и я принял его извинения. — Тогда в чём проблема? — раздражённо выпалил Доён, всё ещё не отпуская шиворот рубашки Чонло и держа его на расстоянии от Марка и Донхёка. — Что я только что увидел? Вы думаете, я слепой или тупой? Объясняйте свои действия, вы, крокодилы тупорылые! Чонло еле слышно фыркнул на это замечание, всё ещё разгорячённый недолгой перепалкой и почти дракой, но поймал бешеный взгляд старшего и счёл за лучшее промолчать. Марк и Хэчан как-то незаметно для себя и Доёна встали рядом, как бы показывая своё единство, и едва не свистели чайниками от возмущения. Вечер был тих и спокоен — никто не хотел портить такой редкий выходной склоками и последующими долгими разбирательствами. Половина мемберов смылась за пределы общежития, большинство оставшихся спали или мирно занимались своими накопившимися из-за занятости делами в опустевших комнатах. Доён собирался приготовить ужин, а может, даже завтрак до прихода Тэён-хёна, наивно думавшего, что он всё-таки сумел заставить Тэиля и Джэхёна поладить с кухней и готовить на весь их сброд. Не сумел. Доён не хотел расстраивать и так вымотанного придирками начальства лидера и готовил сам. Ему было не сложно, зато взамен он настоятельно просил индифферентного Тэиля о помощи с некоторыми вокальными практиками… да и с Джэхёна что-нибудь требовал. Казалось, парням так было даже легче. Но сути это не меняло — Доён сосредоточенно рассчитывал количество пакетов еды, купленной добрым Куном на оба их этажа, и количество оголодавших ртов, которые непременно полезут в холодильник ночью, что тоже следует учесть, как из комнаты младших донеслись подозрительные звуки. Они — старшие — уже натренировались такое понимать и быстро пресекать, поскольку попадало не только провинившимся и лидеру, что не уследил за своим детским садом, но и прочим незаинтересованным лицам. Такое происходило нечасто: большинство сбрасывало стресс в пении или усиленных занятиях танцами, играх, в которых нужно было убивать людей (это прекрасно помогало, Донён знал по своему опыту), пробежках по близлежащему парку, а многие до того уставали, что не имели никаких сил ещё и на драки… Однако самые активные и неуравновешенные, так сказать, подростки в переходном возрасте — дримы — иногда не могли сдержать свой темперамент и сгладить шероховатости в характерах. Поэтому затевались споры, плавно перетекающие в драки. Ренджун и Марк, как самые адекватные и флегматичные из них, старались скрадывать острые углы и сдерживать своих более порывистых друзей, но это не всегда удавалось. Особенно, если острый на язык Чонло кооперировался с бойким и дерзким Донхёком и впадал в назойливое состояние возбуждённости. Обычно Джемин и Джено страдали первыми, но они и не стеснялись ответить уже физически, а так как были гораздо крупнее своих тонсенов… Поэтому Доён поспешил разнять драчунов. На его удивление, это оказались Марк, Хэчан и Чонло. В личностях последних Доён был уверен, но вот то, что Минхён объединился с Донхёком — это уже вызывало интерес и заставляло допрашивать мелких, а не, как обычно, давать словесно-телесных подзатыльников и гнать в разные стороны до полного достижения дзена. — Ну?! — надавил Донён. — Не нукай, не запрягал, — в сторону бросил Чонло, не в силах удержаться от детской язвительности. Как Доён и сказал, переходный возраст. А он здесь — мамочка. Или тюремный офицер. — Я ещё раз спрашиваю, что здесь произошло? — впился взглядом в виноватое лицо Минхёна старший. — Марк? Хэчан? — Да что-что, — недовольно проворчал Донхёк, на долю секунды опередив смущённо приоткрывшего рот друга. — Я уронил телефон Марка и извинился, а Чонло сказал Марку ударить меня за это, но он отказал, потому что бить людей нельзя, и тогда я сказал Марку ударить Чонло, потому что он не человек, раз предлагает такое! Вот! Тирада, выданная Донхёком на одном дыхании, залетела в одно ухо Доёна и, ненадолго задержавшись, вылетела из другого. Он потряс головой, приводя мысли в порядок и краем глаза заметив то же самое действие от Марка и Чонло. М-да, вечно Хэчан так — озадачит, а потом состроит невинную мордочку, надеясь на прощение. — Ладно, — решительно кивнул Донён. — Тогда поступим так. Тэёни-хёну ни слова; следов вы не оставили, поэтому вам сойдёт это с рук. Но сейчас… вы трое — поможете мне с ужином! Без споров и увиливаний! — заметил старший страдальческое выражение лица Марка и хитрое у Чонло. — Ужин не портить, вам его есть ещё придётся, если что. Так что никакого перца в колу, ясно, олухи? — Ясно, ясно, — буркнул Хэчан, поймав камень в свой огород. — Не тупые. — И не повторяемся, — хмыкнул Чонло, послушно следуя за Донёном на кухню. Ужин они приготовили, и даже вполне съедобный. Правда, Марк практически сжёг себе брови и разбил пару яиц мимо сковородки, а Хэчан и Чонло успели трижды поцапаться, надоев Доёну хуже горькой редьки. Но прогресс присутствовал — потому что кто бы что ни говорил, а готовка сближает, потому что с такими поварами становится слишком похожа на какие-нибудь экстремальные виды спорта. Донён уверен, что раза три они были в шаге от того, чтобы спалить ко всем чертям свою общагу. По крайней мере, в конце концов младшие спокойно разошлись по своим комнатам, не вспоминая больше о своих спорах и тихо перешёптываясь. Доён искренне надеялся, что их перемирие продлится подольше, желательно навечно. Ему абсолютно не понравилось чувствовать себя рефери на боксёрском ринге, который старательно сдерживает бойцов и пытается увернуться от их щипков, пинков и подколок, заботливой мамашей, подтирающей всем своим многочисленным детям сопли, и задолбанным жизнью Тэёном одновременно. Укладываясь спать, а вернее, с размаху плюхаясь на постель прямо в одежде, Доён задумался, что же испытывает на самом деле их лидер с таким ежедневным геморроем, как два десятка пакостников. Потому что помощь помощью, это его долг, как друга и единственного из старших, взваливающего на себя ответственность... но ведь нельзя не восхититься титанической выдержкой и гипертрофированной ответственностью Тэёна, который терпит такую головную боль каждый день. Доён не догадывался, но именно этот день изменил в нём что-то, заставив проклюнуться глубоко в его душе росток уважения и эфемерной нежности по отношению к их несгибаемому, но ранимому лидеру.