A game for seven

В комнате Чонгука царит тишина, и кажется, будто уже достаточно долго. Единственный шум — лишь тяжёлое дыхание Чонгука и крики ребят в гостиной. — В смысле это была очередь Сокджин-хёна?! — голос Чимина пронзительный, его слышно даже через дверь. — Была… — начинает Хосок. — Я слышал, что ты сказал… — вопит Чимин. — Перестань кричать, — кричит ему в ответ Хосок. — …но ты сказал, что Чонгук использовал стоп-слово! — заканчивает Чимин. — Так и есть! — Хосок тоже кричит. Сокджин молча наблюдает за Чонгуком, не проходя дальше в комнату. Вместе они слушают последствия того, что сделал макнэ. — Кук использовал стоп-слово в раунде хёна, — медленно повторяет Намджун и громко ровно настолько, чтобы его услышали. — Да! — выкрикивает Хосок. И снова стук в дверь Чонгука. Ноздри Сокджина раздуваются от злости, но он ничего не говорит. — Можете меня впустить? — просит Тэхён и снова стучится в дверь. Чонгук сглатывает. Его сердце бешено колотится, и на мгновение он не на шутку разволновался, что у него прямо сейчас может быть самый настоящий сердечный приступ. — Что произошло? — Чимин больше не кричит, а по голосу кажется будто он вот-вот расплачется. — Впустите меня, — говорит Тэхён. — Пожалуйста. — Я не знаю! — ответ Хосока полон отчаяния. — Всё было хорошо! Сокджин не хочет, чтобы Тэхён сейчас был здесь. Чонгук знает это. — Было хорошо, — слабее добавляет Хосок. — Не сейчас, — отвечает Чонгук, но выходит слишком тихо, а голос ужасно дрожит. Сокджин стискивает зубы. В этот же момент они слышат звук поворачивающейся дверной ручки, но прежде чем Чонгук даже успевает ответить, Сокджин хлопает рукой по двери… — Не сейчас, — грозно произносит Сокджин и закрывает дверь. Чонгук вздрагивает. Взгляд Джина возвращается к нему. — Поговорите со мной, — отчаянно просит Тэхён. — Не, — повторяет Сокджин, — сейчас. — Я могу помочь, — настаивает Тэхён. — Просто дай нам пару минут, пожалуйста, — Чонгук снова обретает дар речи. — Всё хорошо. — Всё хорошо?! — истошно вопит Чимин. — Мы оба в порядке, — на этот раз кричит уже Чонгук. — Просто дайте нам некоторое время побыть наедине. А Чонгук даже не знает, действительно ли он сейчас хочет побыть наедине с Сокджином. — Но… — начинает Чимин. — Оставьте их, — строго произносит Юнги. — Мы уйдём, — громче говорит он. — Обсудите всё, а потом приходите к нам. Мы все переживаем. — Но… — снова начинает Чимин. — Чимин, — зовёт его Юнги, но когда Чимин ругается, звучит это уже гораздо дальше. — Хосок, — окликает Намджун. — Иду, — чересчур высоким голосом отвечает Хосок. Блять, с ним Чонгуку тоже обязательно нужно поговорить. — Только позови меня, и я тут же прибегу, — говорит им Тэхён. — Я всегда готов помочь тебе. Вам обоим. Можете позвать меня в любой момент. А потом они ждут. Чонгук не знает чего, но никто из них не начинает разговор. Возможно, он не может выдержать гнева Сокджина. И ежу ясно, что прямо сейчас он уж точно просто не в состоянии. Его дыхание, слава богу, хоть немного успокоилось, но его по-прежнему трясёт, и хочется присесть. То, каким взглядом Сокджин испепеляет его, почти заставляет макнэ пожалеть о своём поступке. Почти. Чонгук осознаёт, что скорее всего Джин ждёт, что он начнёт говорить, что он объяснится. Это то, что Чон должен сделать сейчас. Но он просто застыл. Минуют ещё пара долгих секунд, а затем… — Почему? — спрашивает Сокджин, и звучит это так, будто он больше испытывает боль, нежели злость. Чонгук сглатывает: — Потому что я не смог. — Не смог что? — спрашивает Сокджин, затем прикрывает глаза и делает глубокий вдох. — Я не смог… — пытается Чонгук. — Ты сказал, что уважаешь мои желания, что ты понимаешь меня и что позволишь мне сделать это. Я думал, что после… что ты поддержишь меня, а потом ты поступаешь вот так… — говорит Сокджин. — Я старался! — перебивает его Чонгук. — Я, блять, старался. Но не смог. — Не смог что? — огрызается Сокджин. — Я не смог, блять, на это смотреть! — кричит на него в ответ Чонгук. — Хочешь вернуться назад? Хочешь сделать это? Валяй! Возвращайся к нему! Он же, блять, такой замечательный парень, он точно согласится. Джин раскрывает рот от возмущения, но Чон уже начал и остановиться не в силах. — И так для тебя же самого будет лучше! — Чонгук осознаёт, что кричит, а затем начинает переживать о том, что остальные слышат его, поэтому понижает свой тон. — По крайней мере, он сможет поцеловать тебя, по крайней мере, он сможет… сможет увидеть тебя и трогать тебя и… и… да всё что угодно, блять, делать что-то, что будет правильным для тебя. — Это не тебе… — снова начинает Сокджин, но Чон не останавливается. — Я знаю, — огрызается Чонгук. — Знаю, что это не мне решать. Поэтому возвращайся к нему, если ты действительно этого хочешь. Я не буду тебя останавливать. Но хочешь ты или нет, но конкретно в этой ситуации я тоже был частью этого, понято? Может ты и он дали своё согласие на это, но я нет. И я тоже был частью этого. Сокджин закрывает рот. — Слышишь меня? Я тоже принимал в этом участие, — произносит Чонгук, на этот раз немного слабее. — И я понимаю, что я всего лишь зритель, и это вообще не для меня, но я, блять, просто не смог на это смотреть. И мне жаль. Действительно жаль. Но я физически ощущал тошноту каждый раз, когда я думал об этом с тех самых пор, как ты рассказал мне, что это будет твой первый раз, — он видит, как глаза Сокджина увеличиваются. — И я пытался смириться с этим, проявить уважение к твоему выбору, как и сказал, ведь я пообещал тебе, но потом я оказался там и смотрел, как ты стягиваешь с себя одежду, будто для тебя это ничего не значит, — он делает вдох через ком в горле. — И я смотрел, как у тебя не встаёт, сколько бы он тебя ни касался, и я видел, что ты нервничал, и что так было неправильно и ты не получаешь от этого удовольствие, как должен был на самом деле, и, возвращаясь к моим словам о том, что я уважаю твой выбор, на это я не подписывался. На это я не давал своего согласия. Наступила удушающая тишина, и Чонгук осознаёт, что физически едва ли может сделать вдох. По крайней мере, на лице Сокджина больше не читается злость. Его глаза широко раскрыты и рот распахнут, но больше это похоже на шок. Чонгук делает глубокий вдох. — Прости меня, — шепчет Сокджин. — Нет, не проси у меня прощения, — Чонгук мотает головой. — Это ты прости меня. — Я… — рот Сокджин остаётся раскрытым. — Я даже не… — Прошу, не нужно, — Чонгук опускает свой взгляд вниз. — Что, блять, со мной не так? — шепчет он. — Ничего, я… — Чонгук не знает, что и сказать. — О чём я, блять, вообще думал? — спрашивает Сокджин, прикрывая глаза и качая головой. Чонгук от удивление распахивает глаза. Это не то, чего он ожидал. — Я видел… — произносит Сокджин. — Я знал. Я знал, что ты не хочешь, чтобы я делал это в таких обстоятельствах. Я видел, что что-то было не так, и я… — его глаза широко раскрываются, и Чон замечает, как кожа его хёна покрывается мурашками. — …И я всё равно сделал это. Я не думал… я лишь подумал, что ты… Я не понимал, что тебя это физически сделает больным. — Я… — и снова нет никаких слов. — Я должен был позволить тебе сделать это… Я должен был… я чувствую себя ужасно за то, что положил всему этому конец, я... — Нет, ты… — Сокджин облизывает свои губы. — Ты правильно поступил, и если тебя тошнило из-за этого, я… твою мать, я не осознавал, что это… настолько ужасно. Я… Чонгук делает маленький шажок вперёд, а потом решает, что это плохая идея, и останавливается: — Меня тошнило не из-за тебя, меня тошнило из-за… — Блять, и Хосок… — глаза Сокджина раскрываются ещё шире. — Я был таким… — Хён… — Чонгук пытается остановить его. — Да что, блять, не так со мной? — теперь его голос дрожит. Чонгук крепко жмурит свои глаза на секунду, затем открывает и смотрит куда-угодно, но только не на Сокджина. — Что я натворил? — Сокджин вздыхает, будто он собирается продолжить, но Чонгук перебивает его. — Мои слова прозвучали так, будто я прекратил это всё только из-за самого себя, но я… — спешно вмешивается Чонгук, заставляя Джина смотреть в свои глаза. — Я… единственная причина, по которой мне было настолько нестерпимо плохо, был ты. Сокджин снова мотает головой, но Чон игнорирует это. — И я знаю, что ты не хочешь этого слышать, — тихо произносит макнэ. — Я знаю, что это не… веская причина, что это не мне решать, какой тебе делать выбор. Я всё понимаю, я не… Я не пытаюсь сказать, что ты не знаешь, что будет лучше для тебя самого, клянусь. От этого взгляд Сокджина снова становится суровым, поэтому Чонгук незамедлительно продолжает. — Прости меня, — повторяет Чонгук и хмурится. — Я знаю, что был не прав. Я знаю, что не должен был… Я просто… Я не мог позволить тебе этого сделать. Я не мог… я не мог смотреть, как ты заставляешь себя это делать. Они встречаются взглядами и взгляд хёна теперь снова пустой. Похоже Чонгук опять говорит что-то не так, но это правда, поэтому он, блять, собирается её рассказать ему. — Тебе это не нравилось, из-за чего я тоже начал испытывать к этому ненависть, — произносит Чон, пытаясь объяснить. — Тебе это не нравилось с самого начала, — тихо возражает Сокджин. Чонгук выдыхает, опускает глаза в пол, а затем заставляет себя снова поднять взгляд: — Да. Но я действительно понимал твои причины. Особенно после всего, что ты мне рассказал вчера. Но ты не можешь врать мне и говорить, что ты получал от этого удовольствие. Сокджин раскрывает свой рот… — Не ври мне, — настаивает Чонгук. Поэтому Джин закрывает его и крепко сжимает свои зубы. С верой, что хён выслушает, Чонгук продолжает: — Я не смог смотреть, как ты делаешь что-то, что определённо очень важно для тебя, и испытываешь отвращение к этому. Я пришёл туда, готовый позволить этому случиться, несмотря на то как сильно бы мне это не нравилось. Но тебе самому было от этого противно. Как бы сильно ты ни старался показать, будто это не так, я всё равно видел, что тебе это не нравилось, поэтому я не смог на это смотреть. Сокджин сглатывает, отводя взгляд. Его челюсти по-прежнему крепко сжаты, а ноздри раздуваются от ярости, но она начинает понемногу стихать. Он колеблется. — Если бы не я, всего этого идиотского соревнования не было бы, — дрожащим голосом говорит Чонгук. — Тебе бы даже не пришлось делать этот выбор. Тебе бы в принципе не пришлось бы делать никакой выбор. Сокджин ничего не говорит. — Ты заслуживаешь намного большего, чем это, — с отчаянием шепчет Чонгук. — И, блять, если ты думаешь, что у меня не должно было быть мнения на этот счёт... Ты один из моих лучших друзей, — яростно выплёвывает он, сдерживая слёзы. — Ты сказал, что тебе это принесёт удовольствие, но этого не случилось. Я бы не прекратил это, если бы у тебя… стоял, и если бы ты наслаждался процессом, как ты и должен был из твоих же слов, как надеялся я. Ты видел, что что-то было не так, но ты был непомерно упёртым, чтобы что-то с этим сделать, и это навредило мне, навредило Хосоку и навредило тебе, поэтому я, блять, и решил положить этому конец. Для всех нас! Глаза Сокджина наполняются слезами, он опускает голову вниз, и это просто ломает Чонгука. — Блять! — выдыхает Чон. — Прости меня. Это не твоя вина. С нами обоими что-то не так. Мы оба… дерьмо, я продолжаю говорить не те вещи, которые имею в виду, блять! — Я не могу поверить, я… — шепчет Сокджин, моргает, и слёзы опадают на пол. — Дерьмо, это не то, что я… — Чонгук запинается. Он поднимает глаза, отводя их от Сокджина. Всё так кошмарно выходит. Он делает глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. — Я не хотел заставлять тебя чувствовать так, будто всё пошло не так по твоей вине, когда я сам однозначно тоже был не прав, — произносит Чонгук, смотря, как Сокджин отрицательно мотает головой. — Я должен был попросить прекратить это ещё до начала. Возможно, прошлой ночью. Или этим утром. Я не должен был позволить этому зайти настолько далеко… позволить тебе… раздеться и встать с ним в такую позу, я обнадежил тебя, а затем прекратил всё в самую последнюю секунду. Я не должен был. Это был ужасный поступок с моей стороны, и мне действительно жаль из-за это. Сокджин поднимает глаза, и они вновь наполняются влагой. — Я в полной мере осознаю твой гнев на меня, — добавляет Чонгук, а его голос дрожит, потому что он не может смотреть на такого Сокджина. — Было крайне неправильно с моей стороны позволить зайти этому настолько далеко. — Я… — Сокджин задыхается. — Я ни за что не должен был позволить этому дойти до точки, когда мне самому стало катастрофически дискомфортно, чтобы идти дальше, — произносит Чонгук. Сокджин мотает головой. Тишина заполняет комнату, но она слишком тяжёлая. Не всё было сказано. Ничего ещё не было сказано. Не достаточно. Блять. — Ты же знаешь, что заслуживаешь лучшего, да? — произносит в итоге Чонгук, и ещё никогда в жизни он не звучал так отчаянно. Сокджин не смотрит на него. — Я понимаю, что ты уже давно сдался, но… ты знаешь, что заслуживаешь лучшего, — настаивает Чонгук. — Поэтому ты так долго и ждал. Потому что ты знаешь, что где-то есть тот, кто может дать тебе это, кто всегда будет заботиться о твоих интересах, кто… подарит тебе свою верность… уважение, любовь и хороший секс. Наивно, он надеется вызвать этим у Сокджина улыбку, но он не улыбается. Ему хочется рассказать хёну всё… его чувства, его надежды, его… всё. Но, вашу ж мать, он так напуган. Это неподходящий момент. Если и есть самый неподходящий момент, чтобы рассказать Сокджину о своих чувствах, так это сейчас. Поэтому он не поднимает эту тему и отступает назад. — Где-то он есть, слышишь меня? — Чонгук решает остановиться на этом. — Кто-то, кто действительно заслуживает кого-то такого же удивительного, как ты. Сокджин по-прежнему не смотрит ему в глаза. — И я… — Чонгук тоже смотрит в сторону. — Боже, ты заслуживаешь намного большего, чем то, что я только что сделал с тобой. Сокджин поднимает взгляд, и Чонгук пожимает плечом, облизывает свои губы и неуверенно улыбается ему. Он до чёртиков напуган, да, но… блять, оттягивать этот разговор самое худшее, что он мог только сделать, и больше он этой ошибки не повторит. Он здесь и безоружен, нет плана, нет ничего. Но им нужно поговорить, поэтому сейчас они поговорят и Чонгук ему всё расскажет. Расскажет. Просто ему нужно ещё немного времени, чтобы подготовиться морально. Худшее, что может случиться, это все его мечты и надежды разрушатся, верно? Если так и произойдёт, пусть лучше это случится сейчас, нежели потом. Он делает глубокий вдох и заставляет себя продолжить. — Это была единственная вещь о которой ты меня попросил, — Чонгук звучит уставшим даже для самого себя. — Просто позволить тебе это сделать, — он снова пытается выдавить из себя улыбку. — Нет ничего, чего бы мне хотелось больше, чем просто дать тебе то, о чём ты меня просишь, то чего ты хотел… И я не смог сделать эту одну единственную вещь, которую ты, в отличии от меня, смог, — он смеётся, но самому ему совершенно не смешно. — Я должен был остановить это до того как мы вошли туда, до того как я дал тебе эту грёбанную надежду. — Почему ты не остановил? — шепчет Сокджин. Чонгуку опускает взгляд, его наполняет сожаление и стыд: — Я не хотел проебаться с единственной вещью, о которой ты меня попросил. — Значит, это моя вина, — выдыхает Сокджин. — Я знал, что ты рассердишься на меня, если я так поступлю, — Чонгук игнорирует его. — И теперь, оглядываясь назад, я жалею, что не остановил всё тогда. Я знаю, это было ужасно неправильно сделать это вот так, но я… я не думаю, что поступил бы как-то по-другому, если бы мне дали второй шанс. — Я бы поступил, — шепчет Сокджин, настолько тихо, что Чон едва ли его слышит. — Я знал, что ты разозлишься, и ты имел бы на это полное право, если бы я поступил иначе, — говорит Чонгук. — Если бы я положил этому конец вчера, я бы делал это исключительно только из-за тебя. Таким образом получилось бы что я сделал выбор за тебя, и ты бы возненавидел меня за это. — Я бы не возненавидел тебя, — устало произносит Сокджин. — Это бы разрушило абсолютно любое твоё доверие ко мне, — доказывает Чонгук. — Хочешь сказать, я не прав? Сокджин снова опускает взгляд в пол: — Наверное прав. — Поэтому я рад, что не поступил так вчера, — решает Чонгук. — Но и в то же время я понимаю, что делать это вот так, в самый последний момент, тоже было неправильно. И в конечном итоге это задело не только нас двоих. — Боже, нам нужно с ним поговорить, — говорит Сокджин. — Да, — соглашается Чонгук. — Но сначала поговори со мной. Прошу. Сокджин поднимает взгляд. — Я не думаю, что в этой ситуации у меня был правильный выбор, —Чонгук пожимает плечами. — Я просто… пустил всё на самотёк, надеясь, что кто-то сделает выбор за меня и положит этому конец, и так я дотянул до момента, когда… Я уже не смог справиться. В момент когда я сделал это, когда я… произнёс это слово, это было из-за того, что я больше не смог этого терпеть, а не потому что я пытался сделать за тебя выбор. Когда я вошёл в комнату, я был готов на все сто процентов позволить тебе это сделать. И когда я произнёс стоп-слово, это не было для того чтобы сделать выбор за тебя, — он облизывает свои губы. — Так я себя чувствовал менее виноватым за свой поступок. — Ты не должен чувствовать себя виноватым, из-за того что ты воспользовался стоп-словом, — Сокджин отрицательно мотает головой. — Для этого стоп-слово и существует. Чтобы использовать его. П-прости меня за то, что заставил тебя чувствовать вину из-за этого. Я рад, что ты воспользовался им. — Я… — Чонгук пытается оспорить. — Нет, я действительно рад, — настаивает Сокджин. — Ты прав, я не… не получал от этого удовольствие. По крайней мере, не так, как надеялся. Я понимаю почему ты так поступил. Если бы я только знал, насколько паршиво мои решения заставляют тебя себя чувствовать, да я бы ни за что не позволил этому продолжаться. Поэтому я рад, что ты использовал его. Это было разумным решением. — Спасибо, — снова ощущая растерянность, шепчет Чонгук. — Это я должен был положить этому конец, — Сокджин качает головой. — Да что, я чёрт возьми, за лучший друг-то такой, если прекрасно знал о том как сильно ты против этой идеи, если я видел, что с тобой было что-то не так, но просто это всё игнорировал? — Ты думал, что я пытаюсь сделать выбор за тебя, — говорит Чонгук. — Я бы тоже игнорировал самого себя на твоём месте. — Но это не отменяет того факта, что я видел, каким бледным ты был, — признаётся Сокджин, сглатывая. — Я думал, что это просто… из-за того, что ты думал, что я заслуживаю чего-то другого, что мой первый раз должен быть… должен быть таким, каким ты его представляешь у себя в голове, с… цветами, и розами, и лепестками и прочим дерьмом. Я думал, что ты из-за этого был настолько против. Я игнорировал каждый знак, который получал. — Да я сам не понимал, насколько мне было плохо, пока я не зашёл туда, — говорит Чонгук. — Я согласился на это. Я был готов, я просто… —Нет, нет, — Сокджин мотает своей головой из стороны в сторону, а его смех наполнен болью. Он обхватывает себя руками, будто пытается защититься, и единственное что это вызывает у Чонгука, так это только желание обнять его. — Вот он я, кто считает, что невероятно хорош в чтении людей, и тут же проигнорировал абсолютно все звоночки, ведь мне настолько сильно хотелось чтобы это произошло. — Ты имеешь право хотеть этого для себя, — с осторожностью произносит макнэ, ему совершенно не нравится это всё, и не нравится, что Сокджин пытается взять всю вину на себя. Это неправильно. Ничего из этого не правильно. — Ты сказал... что имеешь право наслаждаться обычным сексом, и ты действительно имеешь на это полное право. От этих слов Сокджин начинает смеяться ещё сильнее: — Но не в таких обстоятельствах. В этой ситуации были вовлечены ещё двое людей, которых я, как хён, должен был защищать. А я хотел известно что, и наплевал абсолютно на каждого, просто чтобы сделать это. — Но ты же не знал… — пытается возразить Чонгук, но Сокджин его перебивает. — Я знал, — настаивает он. — Я должен был. Я… я просто… — его голос дрожит, а затем он глубоко вздыхает и замолкает. — Что? — аккуратно подталкивает его Чонгук. — Не молчи. — Да я, не знаю, блять, я просто… — Сокджин пожимает плечами. — Я просто вбил себе в голову, что это лучшее, что я могу получить. Чонгук раскрывает рот… — Жалкое зрелище, да? — произносит Сокджин. — У меня никогда не было секса с кем-то, кто бы заботился обо мне так же как он, и я подумал... — он отводит взгляд в сторону, пожимает плечами, не переставая себя обнимать. —…ну и что, что это не будет идеально? Секс не идеален. И неидеальный секс с ним всё равно будет лучше, чем секс с каким-нибудь незнакомцем. А потом я наконец-то избавлюсь от этих назойливых мыслей о первом разе, раз и навсегда. — Хён… — снова начинает Чонгук, не зная что и сказать. Сокджин снова смеётся: — Что же я заслуживаю… — он задумывается с улыбкой на губах. — Я думал, что заслуживаю его. Но твою же мать, нет, я не заслуживаю. Я причинил ему вреда больше, чем кому-либо из нас. — Мы поговорим с ним. Мы… мы загладим свою вину перед ним. Как-то, — говорит Чонгук. — Я не знаю как это сделать, — говорит Сокджин. — Да ты хоть сам знаешь как такое можно исправить? — Но хён, — произносит Чонгук. — Он не был тем лучшим, кто может у тебя быть. — Он был самым лучшим, кто когда либо у меня был, — настаивает Сокджин. — Ближе к чему-либо настоящему. И как же я с этим невероятно проебался. — И всё же он не лучший, — спорит Чонгук. — Не лучший. Сокджин отрицательно мотает головой. — Есть кто-то, кто заслуживает тебя, — настаивает Чонгук. — Есть кто-то, кто будет всем, что ты хочешь, и всем, в чём ты нуждаешься, и этот человек заслужит твою любовь, и твоё доверие и… и твой первый раз будет именно таким, каким ты себе его представляешь, если даже не лучше. — Ты прав, — вздыхает Сокджин. Правда Чонгук и это тоже пропускает мимо ушей, проглатывает каждую частичку своего страха, каждую частичку ужаса, и каждую капельку боли, заставляя себя сделать так, чтобы его следующие слова прозвучали уверенно: — Но как бы я не надеялся, после сегодняшних событий, мне уже кажется, что наверное, я не могу быть этим человеком. То, насколько широко распахиваются глаза Сокджина, заставляет Чонгука натянуто улыбнуться. Сейчас плакать или смеяться, да? — Не думаю, что я заслуживаю тебя, хён, — говорит он, какое-то время жуя губу. — Если я не смог дать тебе одну единственную вещь, о которой ты меня попросил. Если я лишь только делал всё хуже для тебя, даже не в состоянии посмотреть на тебя когда ты явно так в этом нуждался… Если мои решения, как мне они тогда казались правильными, приносили тебе только лишь боль… — он делает вдох, выдох, и снова вдох, и снова натягивает улыбку. — Я пойму, если я растоптал все свои шансы быть с тобой. Если у меня вообще хоть один был. Сокджин сглатывает, кажется он совсем потерял дар речи. — Я пытался. Я правда пытался, — шепчет Чонгук, ужасно боясь погрузиться в тишину даже на секунду. Возможно, он уже рассказал ему абсолютно всё, что накопилось за столько-то времени, но он не стал меньше бояться быть отвергнутым. — Позволить тебе это сделать, но я просто… Я не смог смотреть потому что… потому что мне было противно от этого, и ты заслуживаешь большего, чем испытывать отвращение к своему первому разу, ясно? Даже если он не будет идеальным, ты всё равно должен получить от него удовольствие. И ты знаешь, что это правда. Брови Сокджина нахмурились, и несмотря на то, как ужасно Чонгук себя сейчас ощущает, из-за того что всё идёт наперекосяк, для него это как глоток свежего воздуха — наконец-то, прямо высказать всё, что накопилось. — Я даже надеялся, что… — Чонгук снова улыбается, продолжает, не в силах заткнуться раз уже начал, и чувствует себя глупо из-за того, что когда-то вообще хотел что-либо из этого. — Что после того как ты сделаешь это сегодня, после того как ты увидишь, что можешь доверять мне, и что я могу поддержать тебя, мы может… я наберусь смелости и позову тебя на свидание, начну… завоёвывать твоё доверие и… и может быть стану тем человеком, которого ты… заслуживаешь. Даже если это займёт время. Рот Сокджина распахивается, и Чонгук замолкает. Но когда хён так ничего и не произносит, макнэ опускает взгляд себе под ноги. Он был прав. Ничто не ранит больше, чем молчание. Облегчение от сказанных слов не унимает боль отказа. Потому что он говорит как есть — он не знает, заслуживает ли Сокджина. Ему бы очень хотелось, чтобы это было так. Он думает, что однажды всё же сможет его заслужить, после того как усердно над этим поработает. Но он прекрасно поймёт, если Сокджин не захочет иметь с ним ничего общего, после его поступка. Молчаливый и потерявший дар речи Сокджин никак не способствует тому, чтобы облегчить стресс макнэ. Боль сердца, что разбили ещё до того, как у него появился хоть малейший шанс, мгновенно и глубоко оседает в груди. Ему просто нужно, чтобы Сокджин сказал хоть что-то. Даже если его тут же отвергнут, это будет намного лучше, чем молчание. — Прости меня, — шепчет Чонгук, мотая головой, и сожаление вновь наполняет его. — Господи, я просто должен был позволить тебе это сделать. Он настолько зациклился на боли в своей груди, что не замечает как Сокджин подходит к нему до тех пор, пока ноги хёна не оказываются напротив его собственных. А затем он поднимает глаза, и видит Сокджина прямо перед ним, на его лице отображается целая палитра эмоций, и глаза его тоже наполнены влагой, и дыхание его слишком прерывистое. А когда он обеими руками обхватывает Чонгука за щёки и прижимается своими губами к его, макнэ это повергает в такой шок, что он даже не успевает прикрыть глаза, прежде чем хён отстраняется. Нет ни страха, ни волнения на лице Сокджина. Он убирает руки с щёк Чонгука, его губы слегка приоткрыты, брови сведены к переносице, и он ждёт. Полон спокойствия и не теряющий рассудок, как Чон. Он знает, что макнэ поцелует его в ответ, это видно по его лицу. Он ждёт, пока Чонгук придёт в себя и сделает это. В первые мгновения после он даже не успел понять что произошло, не говоря уже о том, чтобы поцеловать в ответ. Его сознание пусто, губы покалывает, рот распахивается, и он не может просто в это поверить. Он, чёрт возьми, не может в это поверить. А затем, Чонгук обвивает руками шею Сокджина, позволяя и нуждаясь в том, чтобы инстинкты взяли над ним верх, и целует. Он делает это с таким остервенением, что хён буквально спотыкается, и их губы рассоединяются. И нет, нет, так совсем не пойдет, поэтому Чонгук тянется к нему, соединяет их губы и подталкивает Сокджина назад до тех пор, пока его спина не ударяется об дверь сильно настолько, чтобы заставить его закряхтеть. Руками Чонгук хлопает по обе стороны от головы Джина, впечатываясь в его тело своим, соприкосаясь везде — грудью, пахом, бёдрами, и вместе с ним тяжело дыша через нос. Отсутствие возможности нормально дышать никак не мешает Чонгуку целовать Сокджина. Ничто сейчас не сможет отвлечь его от чужих губ. Как он может быть уверен, что Сокджин ещё когда-нибудь позволит ему снова поцеловать его? Он даже не уверен, что это действительно происходит сейчас. Как это вообще может происходить прямо сейчас? Это вовсе не кажется чем-то реальным. Он не может остановиться, потому что вдруг это всё внезапно окажется не настоящим? Но Сокджин сейчас с ним, прямо здесь, их губы раскрываются и тут же сливаются вместе быстро, и с напором. Очень, очень жадно. Такие мягкие губы и так чертовски грубо целует. Руки Джина везде — с отчаянием, страстью, нуждой они хватаются за плечи Чонгука, путаются в его волосах и притягивают ближе для поцелуя, спускаются ниже и хватают его за задницу и бёдра. От этого сносит голову, но Чонгуку плевать, он не останавливается, и лишь только толкается своим телом ближе, просто чтобы хоть как-то почувствовать его сильнее. Никто из них не останавливается. — Блять, — выдыхает Чонгук, не прекращая целовать Сокджина, языком проскальзывая между его губами и встречаясь с чужим. Он не знает что именно заставляет его зарычать, то ли то, как Сокджин прижимается к его бёдрам своими, то ли то, насколько каменным ощущается член хёна сквозь его штаны, или же то, как Джин впивается ногтями в его спину и с нажимом скользит ими вниз. Всего этого слишком много. Он тонет. Не может дышать и не может думать. Когда одна из рук Сокджина перемещается на промежность макнэ, тот снова рычит, толкаясь своим членом в руку хёна и за мгновение становясь твёрдым. Чонгук обвивает руками Джина за шею, проводит большими пальцами по его щекам, ощущая, как его челюсти двигаются во время поцелуя. — Стой, стой, — в спешке произносит Чонгук, пытаясь включить разум, узнать, как до этого дошло и что вообще нашло на Сокджина, почему сейчас, почему… Он отстраняется и смотрит на своего хёна, продолжая нежно поглаживать кожу на щеках. Глаза Сокджина распахнуты немного шире чем обычно, зрачки увеличены, а губы раскраснелись от того, с какой силой он прижимался ими к губам макнэ, блестят, и дыхание его загнанное и быстрое. Он впивается пальцами в бедро Чонгука и обхватывает его выпуклость, и ладно, к чёрту мыслить разумно. Чонгук всхлипывает и снова целует Сокджина, а тот смеётся прямо ему в губы. — Нам нужно больше разговаривать, — произносит Чонгук и продолжает его целовать. — Быть более ответственными. — Угу, — мычит Сокджин в поцелуй. — Не могу поверить, что целую тебя, — добавляет Чонгук. Они продолжают целоваться, даже когда Сокджин начинает задушено смеяться через нос. Его руки продолжают двигаться вверх и вниз по спине Чонгука, отпуская его промежность. Макнэ, пользуюсь временной свободой, прижимается своим членом к чужому. Блять, он хочет, чтобы его хён был сейчас без одежды. Хочет обхватить своими руками прекрасный и твёрдый член Сокджина. Хочет отсосать ему, и объездить, и трахнуть его, и…. — Блять, — шепчет Чонгук. — Нам всё-таки надо поговорить. — Ещё пять минуточек, — отвечает Сокджин и возвращается к губам Чонгука. — Просто дай мне… — Пять? — перебивает его Чонгук и улыбается настолько широко, что не получается нормально поцеловать хёна. Слишком сложно думать. Он просто до ужаса счастлив. — Пять… — размышляет Сокджин, вплетая свои пальцы в волосы макнэ и оттягивая его голову назад, опускаясь поцелуями на его шею. — Пятнадцать. — Да, вот так, пятнадцать звучит получше, — соглашается Чонгук, вжимаясь своими бёдрами в бёдра Сокджина, просто для того чтобы вновь почувствовать насколько тот твёрдый. — Ага, — дыхание Сокджина опускается на шею Чонгука, и всё его тело вмиг покрывается гусиной кожей. — Сколько времени у тебя займёт довести меня до оргазма столько и будет идеально. На губах Чона вновь расцветает широкая улыбка: — Ты думаешь, что для этого мне понадобится 15 минут? Ты что, забыл насколько я в этом хорош? Сокджин смеётся прямо в его шею, опираясь лбом о чужое плечо. — Я могу заставить тебя кончить за пять минут, — говорит Чонгук и звучит он достаточно уверенно, несмотря на то что его ещё никогда так не трясло. Он ещё никогда не был настолько напуган и счастлив одновременно. — Давай поспорим, и я доведу тебя даже ещё быстрее. Сокджин возвращается назад и смотрит Чонгуку в глаза, они оба улыбаются и дрожат, а затем Джин целует его снова. Один глубокий поцелуй и он отстраняется. — Во всяком случае, мы не можем сделать это, пока не поговорим с Хосоком, — Сокджин качает головой. — Я говорю какие-то глупости, я… — Нет, я понял, — Чонгук прижимается с новым поцелуем к его губам. — Я… — снова начинает Сокджин. Чонгук целует его, прежде чем тот успевает хоть что-то сказать. Джин целует его в ответ через пару секунд, кусая нижнюю губу макнэ и оттягивая её. — Нам нужно остановиться, — настаивает Сокджин, отстраняясь. — Нет, нет, нет, нет, — быстро тараторит Чонгук, смотря прямо в глаза хёну, отчасти в шутку, а отчасти действительно переживая, что он больше никогда не поцелует Сокджина снова. — Мы не собираемся заниматься сексом. Никакого секса. Мы просто целуемся. Я просто… — Чонгук выдыхает, — Целую тебя, — он вновь касается губами губ Сокджина. Это чёртово безумие. Сокджин всхлипывает, отпускает волосы Чонгука, и вместо этого хватает его за запястья, заставляя отпустить свою шею, и опускает его руки ниже к своему заду. А когда Чон сжимает ягодицы своего хёна, тот тихо стонет и обнимает Чонгука за шею, выгибаясь навстречу телу макнэ настолько умопомрачительно и горячо, что кажется, что это Чонгук сейчас кончит менее чем за пять минут. На пару мгновений они так и стоят, целуются переплетаясь языками, свободные от мыслей, опьянённые друг другом, а реальность отходит на второй план всего на несколько секунд. Сокджин трётся своим членом о член Чонгука, а мышцы на его ягодицах на каждое движение напрягаются в хватке макнэ. И хоть Чон сейчас думает о том, сколько им ещё стоит обсудить, о том, что им нужно поговорить с Хосоком, и что им нужно ещё очень много всего прояснить, ведь у него ещё столько этих чертовых вопросов, но он ещё не готов вновь вернуться в реальность. Он, чёрт возьми, должен пригласить Сокджина на свидание, в конце то концов. Но вместо того, чтобы сделать хоть что-то из этого, он просто наслаждается этим моментом из-за страха, что это больше никогда не повторится. И чёрт возьми, это прекрасно. Целоваться. Целовать Сокджина. Целоваться с Сокджином… после того, как он рассказал ему, что хочет от него большего, после того, как ему ответили взаимностью. Даже несмотря на все те мысли, что проносятся в голове у Чонгука, это настолько прекрасно, и он чувствует себя таким счастливчиком, чувствует себя особенным, ведь Сокджин позволяет ему касаться его вот так. Он на седьмом небе, и ничто не сможет это испортить. Только не сейчас. Только пока реальность на обрушится на них вновь. И затем, кто-то, чёрт бы его побрал, стучится в дверь и пугает их так, что сердца в пятки уходит. Сокджин испуганно ахает и сильнее прижимается к телу Чонгука, не отпуская его. Руками макнэ снова опирается на дверь, чтобы они могли держать хоть какое-то равновесие. Никто из них не произносит и слова. Они вдвоём затаили дыхание, пока кто бы там сейчас ни стоял по ту сторону двери не заговорил. Или не ушёл и перестал портить этот момент. — Парни? — это голос Чимина. Они не отвечают. — Вы внезапно притихли, и мы начали волноваться, — добавляет Чимин. — У вас там всё хорошо? — спрашивает Тэхён. Чонгук сглатывает. Сокджин тихо прочищает горло и, краснея, смотрит в глаза макнэ. — Мы в порядке, — отвечает Сокджин, и его голос, пусть и не совсем ровный, но уж точно ровнее, чем если бы Чонгук попытался ответить. — Точно? — спрашивает Тэхён. — Да, — отвечает Сокджин. Чонгук тоже прочищает горло: — С нами всё хорошо, мы просто… стали разговаривать немного тише. Ужасно хрипло. Он надеется, что дверь достаточно приглушает его голос, и они не заметят этого. — Вы собираетесь выйти и поговорить с нами? — спрашивает Чимин. — Ээ.. — тихо выдаёт Сокджин, продолжая смотреть на Чонгука. Чонгук отрицательно мотает головой и утыкается носом в подбородок хёна. Пожалуйста, нет. Только не сейчас. Этот момент не может закончиться прямо сейчас. Господи, пожалуйста. Просто ещё пять минут. — Мы ещё не… закончили разговор, — говорит Сокджин. — Ладно, — тихо произносит Чимин. — Может я сделаю вам чай? — Нет, спасибо, — отвечает Чонгук. — Может, хотите чего-то по-крепче? — предпринимает ещё одну попытку Чимин. — Я могу принести парочку рюмок. — Нет, всё хорошо, — говорит Чонгук. — Мы точно не можем ничего для вас сделать? — спрашивает Тэхён. — Угу, — Чонгук кивает, проводя носом о щёку Сокджина. По ту сторону тишина. И Чонгук, пользуясь возможностью, тихо чмокает Сокджина в щёку, а тот улыбается. — Мы всё ещё… надеемся, что вы поговорите с нами, — говорит Чимин. — Ах, но раз вы говорите, что всё хорошо… — Всё хорошо, — повторяет Сокджин. — Мы поговорим с вами немного позже, — добавляет Чонгук. — Обещаем. Мы не оставим вас в подвешенном состоянии. Мы всё объясним. Нам просто нужно ещё пару минут. — Ладно, — Минуту помолчав отвечает Тэхён. — Так… мы можем теперь не волноваться? — неуверенно спрашивает Чимин. — Да, вполне, — отвечает Сокджин. — Хорошо, — говорит Чимин с явным недоверием. — Мы и с Хосоком тоже поговорим наедине через минуту, — добавляет Сокджин. — Обязательно поговорите, — отвечает Тэхён. А затем тишина. — Пожалуй мы пойдём, — говорит Чимин. Чонгук тихонечко чмокает Сокджина в губы, не в силах удержаться, а затем проводит своим носом по чужому, заставляя своего хёна вновь улыбнуться. Они ждут пару секунд. Сокджин отпускает Чонгука и шумно выдыхает накопившийся воздух, опираясь спиной на дверь и позволяя рукам вольно свисать вдоль туловища. Тем не менее Чонгук не спешит его отпускать, наоборот, он делает шаг ближе, оставляя всё меньше места, его предплечья всё также по обе стороны от головы хёна, а носом он прижимается в местечко под подбородком. Ужасно боясь разлучиться. Боится, что Сокджин передумает если Чонгук зайдёт слишком далеко. — Они убили всё настроение? — спрашивает Чонгук, проводя носом по шее Сокджина. — Или я могу поцеловать тебя ещё очень много раз, прежде чем ты поймёшь, что совершил огромную ошибку? Сокджин смеётся: — Пока что мне это не кажется ошибкой. — Ты не злишься на меня? — Чонгук отстраняется, заглядывая Джину в глаза. — Я больше злюсь на самого себя, — Сокджин грустно улыбается. — А я на тебя не злюсь, — возражает Чонгук. Сокджин хмурится, мгновение всматривается в глаза макнэ: — Ты правда не злишься? — Да, — Чонгук кивает. — Не понимаю почему ты не злишься, — произносит Сокджин. — Потому что я не думаю, что ты специально пытался навредить кому-либо из нас, — Чонгук пожимает плечами и убирает волосы со лба хёна. — Ни мне, ни Хосоку. Ни себе. Я знаю, что я сам не хотел сделать больно кому-либо из вас. Я понимаю что тогда тобой двигало. И надеюсь, что ты тоже понимаешь, что двигало тогда мною. Я не злюсь, мне просто хотелось бы, чтобы тогда всё прошло как-то получше что ли. — Я ценю это, — еле слышно произносит Сокджин, снова сводя брови к переносице. Чонгук проводит пальцами по волосам своего хёна. Ему приходится приложить тонну усилий, чтобы не обращать внимание на их каменные стояки, когда теперь уже можно прикасаться, но он берёт себя в руки. Это куда важнее. И сейчас всё кажется безумно хрупким. Он на самом деле не знает насколько далеко ему можно зайти, не уверен даже, что Сокджин хочет продолжать целоваться, ведь теперь он больше не тянется к нему, поэтому макнэ действует с осторожностью. — Я должен как-то загладить свою вину перед вами двоими, — говорит Сокджин, мотая своей головой. — Не передо мной, — говорит ему Чонгук. — Тебе не нужно извиняться передо мной, — он позволяет себе провести кончиками пальцев по шее Сокджина, думая о том чтобы поцеловать её, но всё также не уверен а можно ли ему это сделать. — Мы оба совершили ошибку. Давай закенселим друг друга. Сокджин выпускает смешок и улыбка Чонгука становится шире. — Между прочим, — добавляет Чонгук. — То, что ты разрешаешь себя целовать, для меня это уже привилегия, на которую я не рассчитывал. — Не рассчитывал? — Сокджин улыбается и кладёт руку на центр груди Чонгука. — Нет, — перепуганно вскрикивает Чон из-за прикосновения хёна. — Я думал, что мне придётся вроде… ну знаешь, добиваться тебя. Я думал, что это займёт… много времени, придётся заново отстраивать отношения, — и он до сих пор чувствует, будто не заслужил этого. Сокджин ловит его взгляд, а в глазах его скачут смешинки: — Хочешь сказать я доступный? — Ох, ты очень доступный, — мгновенно отвечает Чонгук. Они вдвоём улыбаются. Чон переводит взгляд на губы Сокджина. — Я всё ещё не понимаю, могу ли поцеловать тебя, — признаётся Чонгук. — Кажется, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Сокджин удивлённо раскрывает глаза, а улыбка тут же пропадает: — Ты можешь поцеловать меня, — он шепчет. Улыбка Чонгука становится ещё шире, и он проводит своим указательным пальцем по нижней губе Сокджина, тут же решая поделиться с ним чем-то ещё, прежде чем нервы сдадут: — Я хотел поцеловать тебя со… мне кажется, где-то со второго раунда. — Я знаю, — не колеблясь выдаёт Сокджин. Он встречается с глазами Сокджина. Это… не совсем та реакция, которую он ожидал: — Серьёзно? — Я не слепой, — мягко произносит Сокджин, приподнимая брови. — Да ты и не особо-то и скрывал это. — Я… — Чонгук делает вдох, находясь в полном недоумении. — Да? Сокджин пожимает плечами. — Подожди, и как давно ты это понял? — спрашивает Чонгук. — В смысле на втором раунде я ещё не был уверен, но я… — он облизывает свои губы, и Чонгуку снова хочется поцеловать его. — Это становилось всё более и более очевидным с каждым раундом. — Тогда почему ты не… — Чонгук поджимает свои губы. — Ну знаешь, ничего не сказал по этому поводу? Ничего не сделал? Сокджин натянуто улыбается, отводя в сторону взгляд. Чонгук ждёт. Ничего не говорит, веря, что если он сейчас просто даст хёну достаточно времени, тот всё ему расскажет. Джину сложно чем-то делиться, и макнэ раньше никогда этого не понимал, и вот только сейчас. Он никогда не осознавал, что до этого момента Сокджин делился с ним лишь малостью, по крайней мере тем, что очень важно. И тем не менее, Чонгук может подождать. Он может ждать сколько угодно. Он может дать Сокджину столько времени, сколько ему нужно, но и в то же время будет давить на него ровно настолько, чтобы хоть немного его разговорить, если он сам не решится. — Я, э… — через некоторое время начинает Сокджин. — Мне просто было некомфортно от этих мыслей. — Справедливо, — Чонгук проглатывает боль, которая возникла инстинктивно после услышанного. Он никогда не чувствовал себя некомфортно из-за своего влечения к Сокджину. Он скорее… боялся этого, боялся последствий, боялся невзаимности и негативной реакции, но он точно никогда не чувствовал неприязнь к самому настоящему вожделению. Возможно, соревнование сделало его менее чувствительным. Возможно, секс без обязательств стал одной из причин, почему он не чувствовал себя как-то неловко, что ли, от именно тех мыслей о Сокджине, когда он передёргивал и думал о нём. Возможно, соревнование не повлияло на Сокджина точно также, и именно поэтому он продолжает ощущать некий дискомфорт, зная, как именно о нём думает Чонгук. — Не то, чтобы… — Сокджин вздыхает. — Мне не было неприятно от мысли, что… я привлекаю тебя или ты привлекаешь меня, в этом я не был против, просто… это было как-то неожиданно, и… и в какой-то степени странно, ведь мы с тобой лучшие друзья, но, — он сглатывает. — Просто… Я… Он замолкает, Чонгук касается своим носом носа Сокджина, по-прежнему обеспокоенный, но теперь ощущает меньшую обиду, и в основном сейчас он переполнен желанием утешить. — Я был уверен, что для тебя это было просто… на физическом уровне, что ты просто хотел переспать со мной, — произносит Сокджин после недолгого молчания, отводя взгляд в сторону, а его руки по-прежнему вольно свисают по бокам, он отдалился, хоть и находится так близко. — Мне было не неприятно от мысли о… возможности заняться с тобой сексом, когда для тебя это лишь физическое удовлетворение потребности, но… больше чем просто физическое удовлетворение для меня. Глаза Чонгука резко распахиваются, какую бы боль он не ощущал ещё пару минут назад, теперь всё исчезло и сменилось ещё большим желанием утешить. Его сердце трепещет от эмоций, слишком ярких, чтобы им можно было дать определение: от мыслей, что Сокджин испытывает к нему чувства бог знает сколько времени, и от сомнений, что наверняка терзали Сокджина на протяжении всего этого времени; от осознания, что все его успехи были не просто ощутимы, но, и вероятнее всего, действенны настолько же, насколько и разочаровывали Сокджина, лишь подчеркивая его физическое влечение, но не эмоциональное; и от факта, что ещё несколько дней назад каждое сомнение, что было у его хёна, оказалось не без оснований; и от безграничной благодарности, что Чонгук всё же опомнился и позволил себе прочувствовать в полной мере все свои переживания из-за чувств к Сокджину. Он тянется рукой вниз и берёт руки Сокджина в свои, поднимает их выше в воздух, переплетаясь с ним пальцами, а затем прижимает его предплечья по обе стороны от его же головы. Был бы он на месте Джина он бы тоже для себя выбрал Хосока. С ним было бы намного легче переспать, если никто из них не испытывает друг к другу ничего кроме платонической любви, нежели переспать с кем-то, к кому, как думал Сокджин, у него были невзаимные чувства. Это также объясняет почему Сокджин так неожиданно поцеловал его. Ему, оказывается, всего лишь нужно было подтверждение, что Чонгук тоже испытывает к нему чувства. Если Джин уже тогда неровно к нему дышал, и знал, что Чон испытывал к нему сексуальное влечение, и всё, что требовалось от макнэ, так это просто рассказать ему, что он чувствует что-то большее нежели просто влечение, чтобы сделать первый шаг. Это всё, что ему было нужно, и впервые в жизни у Чонгука получилось дать ему всё, в чём тот нуждался, и от этих мыслей сердце макнэ вновь начинает трепетать: от любви, желания и благодарности. Когда он напирает на Сокджина ещё больше, их тела вплотную прижимаются друг к другу, их предплечья и полувозбужденные члены также плотно прижаты друг к другу, как и Джин спиной к двери. В его глазах мелькает всё, от сомнений и страха, до яростного сопротивления, в ожидании какой-нибудь негативной реакции, о которой Чонгук даже и подумать-то не успел. Чон мажет губами по чужим. — Пошли со мной на свидание, — выдыхает Чонгук. Сокджин вновь делает вдох. Когда макнэ снова прижимается бёдрами к чужим, он чувствует, как член его хёна начинает твердеть. От этого голова идёт кругом. — Сегодня, — Чонгук решает не терять ни минуты. — После того как мы поговорим с Хосоком и остальными. Мне плевать, если мы вернёмся домой среди ночи, плевать если мы просто устроим пикник в каком-нибудь парке, я просто хочу выбраться с тобой куда-нибудь. Позже я компенсирую это свиданиями получше, обещаю. Просто… просто сходи со мной на свидание… сегодня. Джин сглатывает, а потом кивает. — Спасибо, — шепчет Чонгук, а затем вновь целует Сокджина. Стон, который срывается с губ Сокджина, это самое прекрасное, что Чону когда-либо доводилось слышать. Пальцы Кима начинают сильнее сжимать пальцы макнэ,а его нога скользит вверх, голенью касаясь чужой, желая стать как можно ближе друг к другу. Чонгук целует и целует его, дыхание Сокджина с каждым движением губ сбивается всё чаще, и Чон воспринимает это как хороший знак, как то, что его хён теряет голову так же, как и он сам. Поэтому, когда Сокджин снова делает вдох, слишком судорожный, чтобы значить что-то хорошее, и когда его губы грубо прижимаются к чужим, но остаются неподвижными, Чонгук не успевает и заметить, как уже отстраняется. Его волнение лишь усугубляется, когда он смотрит на Сокджина — его брови глубоко насуплены, глаза крепко закрыты, а в уголках его глаз скопилась влага. — Хён, — шепчет Чонгук, а его член очень, очень быстро опадает. — Прости, — произносит Сокджин, по-прежнему с закрытыми глазами, а пальцами сжимая ладонь Чонгука ещё с большей силой. Не зная что сделать, Чон оставляет поцелуй на его лбу. — Я просто… — шепчет Сокджин. Его брови вздрагивают, и две слезы скатываются по двум сторонам его лица. — Счастлив, — но звучит это больше как вопрос. И внезапно, у Чонгука тоже возникает желание расплакаться. — И ужасно напуган, — со злобой добавляет Сокджин. Чонгуку хочется взять лицо хёна в свои руки, но он отказывается отпускать его руки, вместо этого проводя носом по его щеке. — Я тоже напуган, — шепчет Чонгук, не осознавая ещё, насколько же он действительно напуган, пока слова не слетают с его губ. Сокджин открывает глаза, и они наполняются новыми непролитыми слезами. — Правда? — Мне кажется, что в последнее время я абсолютно всё делаю неправильно, особенно когда это касается тебя, — Чонгук позволяет себе отпустить одну из рук Сокджина, чтобы прижаться своей ладонью к его щеке. — В этом я не хочу ошибиться. Не хочу проебаться ещё больше, чем я уже успел. Я хочу сделать всё правильно, хоть и не знаю как это 'правильно' выглядит. Сокджин тоже кладёт руку на щёку Чонгуку, проводя большим пальцем под глазом макнэ, тут же смахивая слезу, как только она начинает скатываться. — Раньше я никогда не делал ничего подобного, — тихо добавляет Чонгук, отчасти в отчаянии, но страха в разы больше, чем ему казалось на самом деле. — Я никогда раньше не чувствовал ничего подобного, раньше я никогда и никого не хотел так, как сейчас. Не настолько серьёзно. Я-я хочу сделать это правильно, и не знаю как. Всё, что я пробовал до этого не только не сработало, но и привело к ужасным последствиям. — Я тоже не знаю как это сделать, — говорит Сокджин. Чонгук кивает. Они смотрят в глаза друг друга некоторое время. — Думаю, свидание станет отличным местом для начала, — неуверенно улыбается Сокджин. И даже дорожки слёз на его лице не делают его улыбку менее прекрасной. Чонгук прижимается своим лбом ко лбу Сокджина и прикрывает глаза на время, отпуская вторую руку хёна, и обхватывает его своими руками как только может. Мгновение Джин совсем не двигался, а затем он отталкивается от двери и обнимает макнэ, а тот в ответ обнимает его ещё крепче. В глубине души Чонгук думает о Хосоке. Но даже так, лишь крохотная часть вины, снятая с него после разговора, позволяет Чонгуку вновь дышать полной грудью, в безопасности, в руках своего хёна, готов выложиться на всю, чтобы сделать всё правильно. И не важно, насколько это сложно, он станет лучше. Он научится разговаривать с Сокджином чаще и получше, научится думать больше, прежде чем что-то делать. Он готов к этому. Он готов ко всему, что его ждёт. — Нам нужно поговорить с ним, — через некоторое время произносит Сокджин. — Да, — говорит Чонгук. — Не знаю правда что ему сказать, — говорит Сокджин. — Я тоже, — добавляет Чонгук. — Мне кажется, лучше начать с объяснения почему я это сделал. Просто не знаю, сколько мне можно об этом рассказать, учитывая какую огромную роль ты сыграл в моём решении. — Он уже знает, что это должен был быть мой первый раз, — Сокджин пожимает плечами. — Он уже знает, что тебе от этого было очень некомфортно, — он выдыхает смешок, мотая своей головой. — Даже он это увидел, хотя у него на глазах была грёбанная повязка. Расскажи ему столько, сколько посчитаешь нужным, чтобы он почувствовал себя лучше. — Хорошо, — говорит Чонгук и ощущает нужду в ещё одних объятиях. В более долгих объятиях. — Только мы позовём его сюда. Не в гостиную. — Да, — кивает Сокджин. — Сначала я позову Тэхёна, — говорит Чонгук. — Попрошу его, чтобы он попросил Хосока прийти сюда. — Зачем? — спрашивает Сокджин. — Потому что у меня есть к нему просьба, — отвечает Чонгук, и на его губах расцветает лёгкая улыбка. Сокджин хмурит брови, но Чон не позволяет ему слишком сильно задуматься, оставляя короткий неожиданный поцелуй на его щеке, а затем отходит назад. Сокджин отходит от двери, вставая рядом с Чонгуком, и тот открывает дверь. — Тэ? — зовёт Чонгук. Тэхён и Чимин следом появляются практически моментально. — Я тоже пришёл, — заявляет Чимин. — Я даже не пытался остановить его, — Тэхён пожимает плечами. — Вы плакали, — шепчет Чимин, хмуря свои брови. — Не волнуйся, — говорит Чонгук, отрициательно мотая головой. — Это было больше… от облегчения, чем от боли. Сокджин кивает рядом с ним. — А вообще, — говорит Чонгук. — Можешь пойти позвать Хосок-хёна к нам? Нам очень нужно с ним поговорить. Чимин быстро кивает, разворачивается и направляется в гостиную. Тэхён остаётся, хоть Чонгук его и не просил. — Как вы? — спрашивает он их. Чонгук расплывается в улыбке, прежде чем успевает сдержать себя: — У меня есть к тебе просьба. Тэхён хмурится в замешательстве. — Что угодно. — У тебя есть какие-нибудь связи, чтобы заказать столик для меня и Сокджина в ресторане? Типа… прямо сейчас? Сегодня? Где-то, где достаточно безопасно, — спрашивает быстро Чонгук, зная, что Чимин и Хосок будут здесь уже с минуты на минуту. — Желательно где-то в более закрытом месте, где мы сможем поговорить ещё. И, возможно… ну, знаешь, немного целоваться. Сокджин настолько сильно краснеет, что даже отворачивается. Тэхён расплывается в самой широкой ухмылке. — Уверен, что найду для вас такое местечко, — отвечает он именно так, как Чон и рассчитывал. — Спасибо, — шепчет Чонгук. — Я рад, что вы во всём разобрались, — добавляет Тэхён. — Мы ещё не всё прояснили, — Чонгук тихо вздыхает, а затем улыбается и шепчет: — Но мы поцеловались. — Ой, перестань, — ругается Сокджин, заливаясь краской ещё больше. — Я найду для вас место, — Тэхён меняет тему разговора, по-прежнему широко улыбаясь, а затем слегка серьёзно добавляет: — Вам лучше и с Хосок-хёном тоже всё прояснить. — Да, сейчас мы с ним поговорим, — Сокджин становится серьёзным. — Как он? — обеспокоенно спрашивает Чонгук, прямо в момент когда Хосок и Чимин заходят в коридор. — Чимин, отпусти, — Хосок смеётся. — Я в порядке. Чимин продолжает цепляться за руку Хосока. — Чимин, — снова ругается Хосок, и Чонгук ещё никогда в жизни не был настолько счастлив увидеть улыбку Хоби. Он продолжает улыбаться, даже когда Чимин наконец-то отпускает его, а затем его взгляд сосредотачивается на Чонгуке и Сокджине. Да, Чон даже не представляет что будет ему говорить, ну или по-крайней мере как. Когда Хосок начинает идти к ним, очевидно поняв, что им не нужны лишние уши, Чимин округляет свои губы и медленно выдыхает, его щёчки надуваются, и выглядит он немного более нервным, чем все остальные. Боже, Чонгуку придётся ещё и с Чимином присесть и поговорить, и объяснять ему придётся больше, чем всем остальным. Встречаясь глазами с Чимином, макнэ пытается передать через свою обнадёживающую улыбку, что всё хорошо. Чимин улыбается ему в ответ, но улыбка его уставшая, и от этого Чонгук тревожится ещё больше. Похоже, что эта ситуация задела больше, чем только их троих. Хосок входит в комнату Чонгука, ожидая их. — С нами всё хорошо, — говорит Чон Чимину, подходя к нему и втягивая его в недолгие объятия. — Мы с Сокджином-хёном более чем в порядке, на самом деле мы просто хотим убедиться, что Хосок-хён тоже в порядке. Чимин кивает, недолго обнимая его, прежде чем Чонгук отстраняется. — Позже, — обещает он Чимину. — Я всё тебе расскажу. Снова кивая, Чимин улыбается ему и отступает назад, и отмахивается от них: — Разберитесь там. Не волнуйтесь обо мне, я в порядке. Просто… разберитесь. Он делает глубокий вдох, разворачивается и уходит распрямив плечи. Тэхён следует за ним с улыбкой поддержки адресованной макнэ. Ладно, да, Чонгук может это сделать. Когда Чон оборачивается и видит, как Хосок и Сокджин неловко мнутся посреди комнаты, ожидая, когда же макнэ закроет дверь чтобы начать их разговор, он делает глубокий вдох. Этого было недостаточно… разговор с Сокджином. Он по-прежнему многое не понимает, он всё также нервничает из-за продвижения в их отношениях и он всё так же хочет объятий. Боится слишком рано начать радоваться. Ничего же не может ни с того ни с сего пойти хорошо, да? Но сейчас это не важно. Сейчас они должны убедиться, что с Хосоком всё хорошо, и он знает, что ни в чём не виноват. Когда дверь закрыта, Чонгук готов начать разговор, но Хосок опережает его. — Ты в порядке? — спрашивает он Чонгука, подходя к нему и беря его руку в обе свои, с искренним беспокойством в глазах. Видеть это непомерно больно. Хосок не должен был расплачиваться за их ошибки. — Да, я в полном порядке, — Чонгук улыбается ему. Хосок выпускает болезненный смешок: — Не отмахивайся от вопроса, как будто ты не воспользовался буквально недавно стоп-словом на последнем раунде соревнования. — Честно, я в порядке, — настаивает Чонгук. Хосок поворачивается, чтобы посмотреть на Сокджина: — А ты? — А ты? — задает его же вопрос Сокджин. — Не я использовал стоп-слово, — отвечает Хосок. — И не я, — говорит ему Сокджин. — Так ты в порядке? Хосок глубоко вздыхает и плечи приподнимаются вместе с ним: — Я в порядке, просто… переживал о тебе, — он переводит взгляд на Чонгука. — И сбит с толку… почему ты сделал это, учитывая, что я был уверен, что всё идёт относительно хорошо. Чонгук косится на Сокджина: — Мне просто… было неприятно на это смотреть. — Потому что это должен был быть его первый раз? — тихо спрашивает Хосок, переводя взгляд на Сокджина, а затем возвращаясь к Чонгуку. — Да, — выдыхает Чонгук, опуская глаза в пол. — Но не только поэтому… — он вдруг осознаёт, что не знает какие же слова подобрать. — По большей части это было потому что… Глаза Хосока распахиваются с интересом. — Это было что-то вроде… какой-то странной петли с отдачей, — внезапно вклинивается Сокджин. — Я видел… что ему было некомфортно от того что происходило, и из-за этого я тоже начал чувствовать дискомфорт. И то, что я не… Наслаждался этим как должен был должно быть только ухудшало его состояние, пока… пока это не достигло точки кипения, когда… — Когда я просто не смог на это больше смотреть, — помогает Чонгук. — Поэтому… я произнёс его. Хосок кивает. Тишина затягивается, ни Чонгук, ни Хосок, ни Сокджин ничего не говорят. А Хосок явно ждёт подробностей. — Это… — неуверенно начинает Чонгук, не зная, что именно он хочет сказать, он просто пытается заполнить тишину. — Это, э… ты должен знать, что это не твоя вина. Абсолютно ни в чём. На эти слова Хосок делает вдох и натянуто улыбается. Сокджин подходит к Хосоку и притягивает в свои объятия. — Ты правда ни в чём не виноват, — говорит Сокджин Хоби. Не медля, Чонгук подходит к ним и обхватывает их своими руками сбоку. — Я не думал, что сделал что-то не так, — говорит Хосок в плечо Сокджину и вытаскивает одну руку, чтобы притянуть Чонгука ближе в объятия. — но… когда два из двух раундов не идут гладко, знаете… начинаешь думать, что проблема может быть в тебе. Сокджин отстраняется и заглядывает в глаза Хосока. Чонгук отказывается отпускать Хоби, даже если Сокджин больше не часть этих объятий. — Ты правда ни в чём не виноват, — повторяет Сокджин. — Ты был идеальным. Хосок отрицательно мотает своей головой, улыбаясь. — Нет, ты правда был идеальным, — настаивает Сокджин. — О лучшем я и мечтать не мог. От этих слов Хосок расплывается в лёгкой искренней улыбке. — Это моя вина, не твоя, — добавляет Сокджин. — Нет, это не твоя вина, — тут же возражает Чонгук. — В каком месте это твоя вина? — Хосок сводит брови к переносице. Сокджин облизывает свои губы: — Я видел, что ему неприятно, но всё равно продолжал. Это я должен был прекратить всё, прежде чем это стало совсем плохо. — Ты не знал… — начинает Чонгук. — Раз уж ты придерживаешься такой морали, — перебивает Хосок. — Тогда это я должен был сказать стоп-слово. Сокджин распахивает рот и вздыхает: — Чего? Хосок отпускает Чонгука и падает на его кровать, опираясь спиной на спинку. Чонгук тут же следует за ним, сворачивается калачиком под его боком, держась за руку. Сокджин медленно присаживается рядом с ними, сохраняя дистанцию ровно настолько, чтобы не касаться Хосока. — Знаете, я не идиот, — тихо говорит Хосок. — Я видел, что что-то происходит. Хоть я и не был уверен что именно. Чёрт, да я сам подписал вас на это. Я просто… я не думал, что это как-то связанно со мной… — Это не связано с тобой, — встревает Сокджин. — Я думал о том, чтобы воспользоваться стоп-словом, — спокойно произносит Хосок, поджимая губы. — На многих моментах. А затем следует тишина. Сокджин откидывается спиной на стену и смотрит только перед собой. — Почему не воспользовался? — тихо спрашивает Сокджин. Хосок вздыхает, а затем своей другой рукой отцепляет от себя руку Чонгука и переплетается с ним пальцами. Из-за этого действия у макне перед глазами всплывают воспоминания о том, как он до этого держал руки Сокджина у двери, и ему приходится заставить себя перестать улыбаться. Сейчас совершенно неуместно улыбаться, но ему… по-прежнему сложно поверить что это случилось. Ничто из этого не кажется реальным. Спустя какое-то время молчания, Хосок испускает смешок. — Это довольно-таки глупо, — произносит Хосок, а затем снова смеётся. Чонгук слегка сжимает его руку, а затем Сокджин поворачивается к нему и, как бы утешая, кладёт руку на бедро Хосоку. — В смысле, вообще я думал о том, чтобы использовать стоп-слово ещё в самом начале, — Хосок вновь смеётся. — Ещё до того, как я узнал о… первом разе и то, что между вами двоими происходило что-то очень странное. Не для кого не секрет, что я… совершенно не хотел этого делать ещё с самого начала. Я вроде как рассчитывал, что вы никогда не дойдёте до моего раунда, понимаете? Чонгук понимает, поэтому кивает. И Сокджин-то уж точно понимает, о чём тот говорит. — Но потом всё изменилось, — продолжает Хосок. — По мере того, как шло соревнование, Чимин не переставал с восторгом трещать об этом. Тэхён тоже от него не отставал. Они оба рассказывали как же классно провели время. И не пытались сказать мне... не пытались убедить меня изменить моё отношение ко всему этому, но они… — он приподнимает брови. — …они действительно поменяли моё отношение, — он смеётся. — А потом раунд Юнги стал последней каплей. Я был уверен, что он выйдет из соревнования. Он явно не хотел делать это намного больше чем я. Ну или я просто так думал. Я решил, что он воспользуется стоп-словом, и на этом всё закончится. — Вот только он этого не сделал, — выдыхает Сокджин. — Вот только он этого не сделал, — Хосок кивает. — И не только это, похоже, он насладился этим больше, чем мы все, — он смеётся. — И я уже вроде как начал задумываться, чтобы сделать это из-за Чимина и Тэ. А затем Юнги получает от этого неземное удовольствие, и я… — неловкий смех. — Боже, это так глупо. Он замолкает, но никто из них ничего не говорит, давая ему время. Чонгук хочет вмешаться. Инстинкт заставляет взять всё на себя, взять всю вину на себя, но он намного сильнее, чем этот инстинкт. Лучшим решением будет подождать, когда Хосок продолжит говорить... как и в случае с Сокджином. Поэтому Чонгук следует этому инстинкту, нежели своему другому, и сжимает ладонь Хосока в своей, вместо того чтобы что-нибудь говорить. Спустя мгновение, Хосок фыркает и закатывает глаза. — Я не хотел чувствовать себя обделённым что-ли, — звучит это больше как вопрос, чем утверждение. — Я думал, раз Юнги не собирается этого делать, тогда мы двое не будем в этом участвовать. И я был бы… не один. А потом ему это безумно понравилось, и я такой… Я же не могу быть единственным, кто не поучаствовал в этом чертовски странном эксперименте. Мы же одна группа, понимаете? Мы творим всякую дичь вместе. И это… для нас это такая же, своего рода, групповая деятельность, как и выступление на каком-то огромном стадионе. И я не хотел остаться тем, кто не поучаствовал в этом. — Понимаю, — шепчет Чонгук. Хосок поджимает свои губы: — И не то чтобы меня прямо коробило от самой идеи. Я люблю секс. Я люблю обычный секс. И да, вроде как очень странно заниматься сексом с моими лучшими друзьями, но… — он пожимает плечами. — Мои другие лучшие друзья были просто в восторге от этого, так что мне всего лишь нужно было свыкнуться с мыслью что это вы, и я подумал, что повязки на глазах вполне смогут в этом помочь, и… почему бы и нет? Я уже и так начал задумываться об этом, и в стороне оставаться не хотелось. Поэтому я решил, что хочу стать частью этого, и раз уж я стану частью этого, тогда я просто хорошо проведу время. Он перевёл свой взгляд на них, пожимая плечами, и они улыбаются ему в ответ. Улыбаются с сожалением, желая, чтобы тогда всё сложилось намного лучше, но несмотря на это улыбаются. — А потом вы пришли ко мне с новостью о первом разе, — продолжает Хосок, раз никто ничего не говорит, переводя взгляд на Сокджина. — И моя первая реакция была вроде: «окей, ну его нахер, оно того не стоит. Да, я буду чувствовать себя как бы обделённым, да это полный отстой, но я не могу быть их первым». А потом я как-то разозлился на себя из-за этой реакции, потому что… ну, я не совсем буду первым. Типа, вы же не теряете со мной девственность. А ещё, не то чтобы у меня до этого были какие-то проблемы, чтобы быть чьим-то первым. Я думал, что это я просто на подсознательном и инстинктивном уровне пытался найти причину не делать этого. Так что, на этом этапе я думал о том, чтобы использовать стоп-слово, но не стал. Я сказал Тэ что сделаю это, и что я совершенно не против. — Тебя это напрягало? — тихо спрашивает Сокджин. Хосок не замечает нервной дрожи в голосе Кима и продолжает всё тем же тоном: — Нет, в этом-то и дело. Это была вполне естественная реакция, нежелание брать на себя ответственность за что-то подобное, когда дело касается кого-то, с кем я так близок. Но… это касалось вас. И раз вы решили, что я достоин этого, и что вы хотите это сделать со мной, тогда кто я такой, чтобы спорить? Единственное, о чём я могу волноваться, так это не оправдать ваши ожидания, и больше ничего. Сокджин кивает: — И тем не менее ты действительно был идеальным, ты должен помнить об этом. — Спасибо, — Хосок застенчиво улыбается. — Поэтому тогда я и не воспользовался стоп-словом, — он возобновляет свой монолог, поворачиваясь к Чонгуку. — А потом начался первый раунд, и я, наблюдая за вашим поведением до и после, вижу, что что-то точно не так, и где-то на подсознании я думаю, что вы просто нервничаете из-за раунда и первого раза, ну всё это, — его брови взмывают вверх. — И казалось, что ваша тревога не была направлена на меня, но всё же она присутствовала, поэтому на этом этапе я тоже думал воспользоваться стоп-словом, буквально посреди раунда. Но что-то изменилось. Вы всё прояснили, ты включился в игру и стало действительно весело. Как я и ожидал. — И ты всё равно обратился ко мне в конце, — напоминает ему Чонгук. — Ну да, — Хосок пожимает плечами, выпуская смешок. — То, что ты включился в игру, не отменяет того факта, что в начале действительно что-то было не так. Чонгук хмурится, отводя на секунду взгляд в сторону. — Поэтому я попросил вас разобраться с вашим дерьмом, — продолжает Хосок. — А потом что-то случается, и ты типа… сбегаешь из дома, — он смотрит на Сокджина. — Но я знаю, что это не моя вина, так как мне не кажется будто я сделал что-то не так. Раунд очень хорошо закончился, и всё произошло уже после того как раунд закончился. Ты сбежал не от меня. Поэтому я решил, что это как-то связано с вашими разборками, что я собственно и попросил вас сделать, так что я в порядке. Но тогда я переживал и снова задумался о стоп-слове. — К этому моменту мы уже должны были тебе хоть что-то рассказать, — говорит Сокджин, а Чонгук в свою очередь по-глупому рад, ведь он использовался «мы», вместо того чтобы просто взять всю вину на себя. — Вы должны рассказать мне это что-нибудь сейчас. Как бы… я по-прежнему ни черта не знаю о том, что происходит, — Хосок и ругает их, и улыбается одновременно. Сокджин только успевает раскрыть свой рот… — Вы не обязаны, — добавляет Хосок прежде, чем Сокджин что-то успевает сказать. — Я понимаю, если это личное. Теперь уже Чонгук пытается вмешаться, поглядывая на Сокджина и не зная, насколько много ему можно рассказать Хосоку, но тот его в любом случае опережает. — Поэтому, — Хосок делает паузу. — И тогда я тоже думал воспользоваться стоп-словом. Но вы оба уверяли меня, что всё хорошо. Поэтому я подумал, что возможно это как бы... в порядке вещей. Возможно эта неуверенность это нормально потому что во-первых, как бы хэй, то, что мы творим с вами, довольно странно, но во-вторых, потому что это и первый раз, и нервозность. Так что… раз уж вы меня убеждали, что всё хорошо и по-прежнему хотите сделать это, я подумал, что в эта странность обоснована. А затем наступила вторая ночь, и я чувствую неуверенность от вас двоих, но думаю, что это нормально и что для меня самое главное это расслабиться и не выказывать своей нервозности для него, потому что и ежу ясно, ему не нужно, чтобы я тоже нервничал. — Ты не выглядел нервным, — тихо признаётся Сокджин. — Ты выглядел… Чонгуку хочется сказать Хосоку, что ему не обязательно рассказывать им это всё — ему не нужно пытаться любым способом взять всю вину на себя, когда это явно не его вина. Но он хочет услышать это, хочет узнать, о чём Хосок думал на протяжении всего этого кошмара, надеясь, что узнав ход мыслей Хоби, поможет им намного лучше загладить вину перед ним. Бог видит, он этого заслуживает. — Вообще, я не нервничал, — говорит Хосок, после того как его перебил Сокджин. — Не о первом разе так точно. Если я волновался о чём-то, то только из-за напряжённой атмосферы. Но потом мы начали, и всё казалось более менее нормальным. Я чувствовал волнение, исходящее от тебя, но я отмахнулся от него, — он пожимает плечами. — Я думал, что… ну вот сейчас он сядет на него и увидит, что всё не так уж и плохо, и всё будет хорошо, — он смеётся. Неожиданный смешок срывается с губ Сокджина тоже, и Чонгук не знает, улыбается ли он из-за слов Хосока, или из-за того, как внезапно Джин повеселел из-за этого. — Забавно, но в тот момент, даже несмотря на нервы и прочее, я даже не думал о стоп-слове, — он снова пожимает плечами. — Я задумался об этом только когда понял, что у тебя не стоит. Сокджин краснеет и отводит взгляд в сторону. — Само по себе я не посчитал странным, что у тебя не встал, — говорит Хосок. — Иногда так случается, что у тебя, блять, просто не встаёт когда ты в принимающей позиции. Так бывает. И не значит, что ты не наслаждаешься процессом, — он пожимает плечами. — Но уже вместе с напряжённой атмосферой я стал немного волноваться. И всё же решил не заострять на этом внимания. Я не хотел показаться, будто я как-то осуждаю тебя, и предложить остановить всё из-за того что ты нервничаешь потому что это твой первый раз, поэтому я как бы… просто позволил этому случиться. — Прости, — шепчет Сокджин. Чонгук борется с желанием взять руку Сокджина в свою. — Нет хён, об этом я и говорю, — Хосок улыбается ему. — Дело не в тебе. Если ты думаешь, что должен был использовать стоп-слово, потому ты видел, что Чонгуку было неприятно, тогда это я должен был использовать стоп-слово, потому что чувствовал, что вам было некомфортно. Я должен был сказать стоп-слово ещё когда Куку было некомфортно в его раунд. Но стоп-слово не так работает, — он затихает, а Сокджин раскрывает свой рот, но тут же закрывает. — Ты не должен использовать его, чтобы помочь кому-то другому. Мы все захотели это сделать. Возможно, я нервничал слегка из-за вас, но я знаю свои границы, и они не были нарушены. И ты знаешь свои, — он смотрит на Сокджина, — и они тоже не были нарушены, — затем он поворачивается к Чонгуку. — А твои, к сожалению, нарушили. Он ждёт, когда они что-нибудь скажут, но Сокджин, кажется, совсем дар речи потерял. А Чонгук… А Чонгук внезапно почувствовал себя намного легче. Если посмотреть на это с точки зрения Хосока, тогда ему действительно кажется, что он поступил правильно — он воспользовался стоп-словом ради себя, а не ради Сокджина. И ему кажется, что до Сокджина сейчас дошло то же самое. — Я рад, что ты воспользовался стоп-словом, — говорит Хосок Чонгуку в итоге. — Не потому что я рад, что тебе было плохо, но потому что… именно поэтому стоп-слово у нас было на первом месте по важности, и я рад, что ты в этот раз осознал свои границы и не заставил себя переступать их, — он легко смеётся. Чонгук улыбается. — И всё же… — произносит Сокджин. — Это не должно было так случиться. Если ты хотел хорошо провести время и не чувствовать себя обделённым и испытать то же, что и другие… — Я не чувствовал себя обделённым, потому что это случилось, — говорит Хосок. — Но… — начинает Сокджин, но замолкает. — Я не жалею, что сделал это, и вы оба должны об этом знать, — он смотрит на них двоих. — И что стоп-слово использовали и обо всём остальном. Я рад, что сделал это. Кстати, я… отчего-то, как ни странно, но рад, что именно со мной вы использовали стоп-слово, — и замечая, что они хмурятся в замешательстве, добавляет: — Случилось бы это с Юнги, с Чимином или Намджуном, раз уж на то пошло, их реакция скорее всего заставила бы вас чувствовать себя даже ещё хуже. — Если честно, я не понимаю, как ты можешь оставаться таким спокойным из-за этого, — Сокджин мотает своей головой. — Я… мы так за тебя переживали. — И я переживал за вас, — говорит Хосок. — Задумывался ли я на мгновение, что возможно неправильно всё понял и сделал что-то не так? Конечно же да. Чимин как с цепи сорвался и вполне по понятным причинам начал обвинять меня в этом, и от этого, естественно, легче никак не становилось, но… — Это правда не твоя вина, — на этот раз произносит Чонгук. — Я и не думал, что это из-за меня, — Хосок пожимает плечами. — Мне показалось, что напряжение по большей части было между вами двоими, нежели из-за меня, так что… Я даже и не думал обвинять себя после того как ты использовал стоп-слово. По крайней мере первое время. Но после того как Чимин разозлился на меня, вот тогда я начал сомневаться. — Я тоже поговорю с ним об этом, — говорит Чонгук. — Мне кажется они все рассчитывают что вы поговорите со всеми ними, — говорит Хосок. Чонгук кивает. — Но да, — говорит Хосок. — Я не жалею, что сделал это. Совершенно. И я серьёзно, это действительно было горячо и весело, — он улыбается. — С вами обоими. От этих слов и Чонгук, и Сокджин улыбаются. — Чёрт, не буду врать, наверное я даже попрошу у Тэ одну из повязок, — Хосок смеётся, а улыбки Чонгука и Сокджина становятся шире. — Тэ вроде глаза мне открыл, — он делает паузу. — Простите за каламбур, — Мне понравилось это больше, чем я ожидал. Однако, я бы предпочёл использовать её на моих партнёрах нежели на себе. От перчаток я, пожалуй, воздержусь. Нахуй перчатки, они странные. Сокджин прав. Чонгук тоже не понимает, как Хосок может оставаться таким спокойным говоря об этом. Он не может сдержать улыбки, смотря на Хоби, и кажется Джин тоже. Им так повезло, что это произошло именно с Хоупом. Он действительно был идеальным… от начала и до конца. Хотя от этого всё становится только хуже. Он должен был получить от них намного больше. И кажется, это сожаление буквально можно прочитать на лице Чонгука, потому что внезапно и Хосок, и Сокджин начали выглядеть обеспокоенными. — Эй, — ласково произносит Хосок, сжимая руку Чонгука в своей. — Это ещё что такое? — Мне просто… — Чонгук отводит глаза, — действительно кажется, что я разочаровал вас. Вы оба заслуживаете лучшего. — Что мы только что говорили о чувстве вины из-за использования стоп-слова? — с улыбкой отчитывает Хосок. — Нет, это не… — Чонгук затихает. — Не из-за того, что я использовал стоп-слово, а из-за того… что если бы я, блять, только не запаниковал, что это будет первый раз хёна, всё было бы замечательно. У тебя был бы хороший секс, который у тебя и должен был быть. Сокджин бы не… — он мотает своей головой, кривя нос, —…не застрял бы со мной в этом порочном круге, чувствуя себя отвратно из-за того, что отвратно себя чувствую я. Если бы я только смог с этим справиться… — Ты не можешь контролировать свои чувства к… — начинает Сокджин. — Почему ты не смог? — Хосок перебивает его. — Что? — спрашивает Чонгук, которого застали врасплох. — Почему для тебя это стало такой большой проблемой? — выдыхает Хосок. И правда. Это не было чем-то особенным для него. Или для хёна. После этих слов Чонгук смотрит на Сокджина, но тот не выказывает никаких знаков, хочет он или нет, чтобы Чон заговорил об этом. Но до этого он сказал ему говорить ровно столько, сколько тот посчитает нужным, чтобы Хосоку стало лучше, и это как раз часть этого. — Я просто знал, насколько для него было важно, чтобы его первый раз был намного значимей, — говорит Чонгук и, как только Хосок раскрывает рот, добавляет: — Я знаю, что это не самая лучшая причина, чтобы воспользоваться стоп-словом. Потому что не мне выбирать как, где и с кем пройдёт его первый раз. Поэтому я рад, что не воспользовался им до того, как почувствовал, что это уже нужно для меня самого. Но это всё ещё было причиной, по которой мне было неуютно. Я знал, что на самом деле он не хотел сделать это вот так… — Это правда? — Хосок поворачивается к Сокджину. Сокджин дёргает одним плечом: — И да и нет. В идеале да, я не хотел это делать вот так. Но я правда хотел сделать это. Возможно, это был не самый идеальный вариант, но, чёрт возьми, это был далеко не самый худший вариант, который мне когда-либо подворачивался. Хосок кивает: — Ты счастлив, что он остановил тебя? Что ты скажешь сейчас, оглядываясь назад? В этот раз Сокджин кидает неуверенный взгляд на Чонгука. — Можешь рассказать всё, если хочешь, — успокаивает его Чонгук. — Я абсолютно не переживаю что бы он не узнал. Сокджин делает вдох и выдох. — Я не был рад тогда, когда он сделал это, — говорит Сокджин. — Я не был рад, после того как я пришёл поговорить с ним. Я не был рад, до тех пор пока… пока он… Пока он не узнал что у него изначально был другой, скорее всего вариант получше? Пока Чонгук не рассказал ему, что хочет быть с ним? Так должно быть. Чонгук в этом уверен. Поэтому он освобождает свои пальцы от Хосока и берёт руку Сокджина в свою. Поддерживая и подбадривая. Но Джин всё равно продолжает молчать, заливаясь краской. Хосок с любопытством смотрит на их сцепленные руки на своём же бедре. — Пока я очень неловко не позвал тебя на свидание? — подсказывает Чонгук, с неуверенностью в голосе. Сокджин кивает, и Чонгук… невозможно рад, что теперь хён видит в нём вариант лучше чем в Хосоке для своего первого раза. Это так глупо, насколько же сильно он этому рад. — Вот дерьмо, — восклицает Хосок, неожиданно улыбаясь. — Серьёзно? А теперь Чонгук разрешает и себе улыбнуться: — Да. — Тогда неудивительно что между вами было такое напряжение, — Хосок смеётся. Сокджин тоже выпускает едва слышимый смущённый смешок, и Чонгук просто не может перестать улыбаться. — Охуеть, — восклицает Хосок. — Получается, что вы теперь встречаетесь? — Пока мы сейчас разговариваем, Тэ договаривается за место для нашего первого свидания, — говорит Чонгук. — Мы пойдём сегодня. Хосок раскрывает рот, как если бы хотел сказать «Ааа», и с полным пониманием смотрит на них, улыбаясь. Сокджин поднимает глаза, но пытается ни на кого из них не смотреть, а потом улыбается и сжимает губы, будто пытается скрыть это. И тем не менее он по прежнему держит Чонгука за руку, так что видеть как он вот так улыбается, делает Чона только счастливее. — Никогда бы, чёрт возьми, не подумал, — говорит Хосок, ухмыляясь. — Макнэ и старший хён. — Правда? — спрашивает Чонгук. — Мне казалось, по мне и так всё было видно. — Это правда, — Сокджин смеётся. Хосок снова раскрывает рот, как если бы он резко что-то осознал: — В смысле, тогда это объясняет, почему ты настолько сильно реагировал на то, что его первый раз случится со мной. И вновь, Сокджин заливается румянцем. Чонгук даже никогда и не видел, чтобы он настолько сильно краснел когда-либо. Он даже и не знал, что Сокджин вообще может настолько сильно краснеть. Ему хочется прижать того к кровати и зацеловать всё его чёртово лицо. — Хочешь быть его первым, а? — Хосок пихает Чонгука локтём. — Ой, замолчи, — ругается Сокджин, но его щёки настолько порозовели, что невозможно не заметить. Хосок играет бровями, смотря в глаза Чонгуку, и тот прыскает. Чон встречается глазами с Сокджином, и улыбка его от этого становится теплее, а рука сжимает хёна сильнее. — Так, вы уже трахались? — нагло спрашивает Хосок. Сокджин резко вздыхает, выглядит слегка в шоке из-за вопроса, но ничего не говорит. А Чонгук, если честно, совершенно не удивлён что Хосок спрашивает их об этом. — Нет, — отвечает Чонгук. — Когда мы, по-твоему, должны были… — Ну не знаю, — перебивает его Хосок. — Перед этим раундом? Когда вы начали разговаривать здесь после раунда? На прошлой неделе? Я не знаю когда вы дошли до этого этапа. — Ты думаешь, что мы могли заняться сексом до того как поговорим с тобой о случившемся? — спрашивает Сокджин с интонацией будто совершенно не может в это поверить. Хосок пожимает плечами бормоча: — Лично я бы не смог держать руки при себе рядом с ним. От этих слов Чонгук стал улыбаться только сильнее. Сокджин тоже улыбается, качая головой. — Вы целовались хотя бы?! — восклицает Хосок. Чонгук хохочет: — Да. Хосок медленно кивает: — Ну и славно. Макнэ прыскает. — Тебя это не смущает? — более серьёзно спрашивает Сокджин, но по-прежнему с улыбкой на лице. — Смущает что? — спрашивает Хосок. — Ну что… — Сокджин опускает взгляд на их сцепленные руки с Чонгуком. — Ну понимаешь. — А, конечно, — Хосок даже на секунду не задумался с ответом. — Это очень непривычно. Но я очень даже за, если это делает вас счастливыми. Что ж, ладно, Хосок действительно идеальный. — Спасибо, — тихо произносит Сокджин. Хосок кладёт свою руку на их сплетённые. — Кажется, я должен сказать «Если он обидит тебя, то я надеру ему зад», — говорит Хосок. — Но я не совсем уверен, к кому именно обратиться с такими словами. Сокджин ухмыляется. — Скажи «Чонгук, если ты обидишь его, я надеру тебе зад», — говорит макнэ. Брови Хосока взмывают вверх. — Я не собираюсь опять разочаровывать кого-то из вас, — говорит Чонгук. — Ну, или, по крайней мере, я очень сильно постараюсь. Хосок резко сжимает их руки: — Ему я тоже надеру за тебя зад, если он выкинет какую-нибудь глупость, — говорит он Чонгуку. Глаза Сокджина светятся вместе с улыбкой на его губах. — Так значит ты не расстроен? — спрашивает Сокджин. — Правда? Ты не… скрываешь, что на самом деле получил небольшую травму? Хосок смеётся: — Обещаю, я ничего не скрываю. А вообще, это многому меня научило, и я действительно рад что сделал это, и надеюсь, что никто из вас тоже не получил травмы и, что вы будете очень хорошо относиться друг к другу. В постели, и так далее. Они оба тепло ему улыбаются. А Чонгук переполнен благодарностью к Хосоку за то, что он просто… Хосок. — Надеюсь, у вас всё получится, — добавляет Хосок. — Я искренне за вас рад. Чонгук тоже очень на это надеется, поэтому он кивает. А Сокджин улыбается ему. — Когда вернётесь, постарайтесь не слишком громко заниматься сексом, — он бьёт их по рукам и убирает свою. — Напомню, что моя кровать находится за этой стеной, — он указывает на шкаф Чонгука. От этих слов Сокджин не краснеет, но улыбается, и всё его лицо буквально сияет. — А хотя, знаете что? — спрашивает Хосок. — Сегодня я сделаю для вас исключение. Можете быть громкими. Я надену беруши, — он отталкивается от кровати, и Сокджин тут же поднимается на ноги вслед за ним, отпуская руку Чонгука. — И скажу Чимину сделать то же самое. Уверен, он всё поймёт. Чонгук тоже поднимается с кровати: — Ты точно самый лучший хён на свете. — Лучше него?! — Хосок переводит взгляд на Сокджина. — Да, — серьёзно отвечает Чонгук, но не без улыбки. — Ты лучше, — соглашается Сокджин. — Не стану с этим спорить, — вскоре отвечает Хосок и дёргает одним плечом. — Что будете делать теперь? — Выйдем и поговорим с остальными, — отвечает Чонгук, но не до конца уверен в своих словах. — Останьтесь на пару минут, обдумайте план что и как будете рассказывать, а я пойду успокою Чимина и всех остальных, — говорит Хосок, прекрасно понимая, что им нужно немного времени наедине, чтобы подготовиться перед тем как встретиться со всеми, прежде чем даже сам Чонгук успевает в полной мере осознать это. — Выходите, когда будете готовы. Можете не спешить, я позабочусь об этом. Чонгук кивает. — Спасибо, — произносит Сокджин. — Да не за что, — говорит Хосок. — И после этого, — он хлопает в ладоши. — Пока вы будете на своём свидании, я пойду на поиски кого-то в разы горячее, чем вы оба вместе взятые, и пересплю. Он подходит к двери Чонгука, кладёт руку на её ручку, останавливается и поворачивается. — Скорее всего даже двоих, — он игриво прищурил глаза и направил свой указательный палец в их сторону. — Из-за вас двоих у меня теперь настроение для тройничка. Он хохочет со своих собственных же слов, и когда Чонгук и Сокджин тоже заливаются смехом, Хосок выходит, закрывая за собой дверь, оставляя их снова наедине. Насколько Чонгук и Сокджин боялись этого разговора с Хосоком, но теперь, когда они уже поговорили, Чонгук отчего-то чувствует себя в миллионы, чёрт возьми, раз лучше. И он уверен, что это только благодаря Хосоку. Через пару секунд улыбка пропадает с уст Сокджина, а затем он с полной грудью выдыхает. — Ага, — соглашается Чонгук с облегчением в этом выдохе. — И как это нам так повезло с ним? — спрашивает Сокджин. — Не знаю, — произносит Чонгук и, прежде даже чем успевает подумать, разворачивается к Джину и обнимает его. Руки Сокджина мгновенно, без всяких сомнений обнимают его в ответ. Некоторое время они так и стоят, и хоть Чонгук не знает, чувствует ли Сокджин то же, но макнэ неожиданно чувствует себя абсолютно довольным. Всего лишь один откровенный разговор и больше он не волнуется за Хосока, он чувствует себя менее виноватым за своё решение использовать стоп-слово, и он теперь совершенно не переживает о том, какая же будет реакция остальных на то, что он и Сокджин встречаются, и почему-то он почти перестал думать о том, как их отношения будут развиваться дальше. Он может это сделать. Он может справиться с такими разговорами. Он может быть открытым и искренним. Сначала думать, а потом уже делать, оказывается не так уж и сложно, блять. Особенно если постараться. Хосок не единственный, кто чему-то научился. Разговор с ним научил макнэ очень многому, и глубоко внутри он знает, что Сокджин чувствует то же самое. Тэхён был прав, это соревнование в некотором роде изменило Чонгука. И он очень даже доволен этими изменениями. Поэтому, когда Сокджин отстраняется, всё ещё обнимая макнэ за талию, а Чон в свою очередь, сглатывая нервозность и вцепившись в свою решительность, кладёт ладони на щёки своего хёна. И, как только они встречаются глазами задерживаясь на несколько секунд — Чонгук тянется вперёд, позволяя своим векам опуститься и нежно прижимается губами к губам Сокджина. Ощущение, когда Сокджин запускает пальцы в его волосы — самое блаженное в мире. То, как его губы двигаются напротив Чонгука — одновременно горячо и успокаивает. Его вторая рука с силой хватает бедро макнэ и прижимает к себе. Прежде чем Чонгук успевает осознать, он делает шаг вперёд, желая оказать ещё ближе к Джину, но тот делает шаг назад, и так они пятятся назад, пока вновь не упираются в дверь, но на этот раз с меньшим остервенением, чем тогда. Сокджин на секунду отпускает бедро Чонгука, чтобы слепо нащупать замок на двери, и проворачивает его. И хоть Чон не знает, как именно ему это воспринимать, и что думать по этому поводу, почему Сокджин сделал это, но принимает их обеспеченное уединение за то, как оно есть, и углубляет поцелуй, раскрывая рот немного шире и проскальзывая языком между чужих губ. Незанятая рука Сокджина также зарывается в волосы Чонгука, проходясь пальцами по его коже головы. А руки макнэ в свою очередь спускаются ниже по шее Сокджина, к его груди, задевая соски, скользят по его бокам и крепко хватаются за его талию, дёргая на себя. Джин изгибается под его хваткой и их бёдра прижимаются друг к другу. Он не ожидал, что у Сокджина будет стоять. Не от этого. Не так быстро. Даже у Чонгука ещё не стоит, а Джину до этого момента, в каждом раунде, требовалось очень много времени чтобы возбудиться. Поэтому, когда они прижимаются промежностями, и Чон уже чувствует что-то твёрдое, даже не знает что и делать. С рыком, он прижимает бёдра Сокджина ещё ближе, позволяя себе прочувствовать всю длину члена своего хёна сквозь одежду, и тут же начиная возбуждаться в ответ. Он прикусывает нижнюю губу Сокджина и тянет на себя, и снова рычит, не в силах сдерживать себя. — Боже, ты меня так заводишь, — выдыхает Чонгук и возможно это звучит пошло, но так есть. Заводит он его очень сильно. И раз Сокджин стонет в ответ, тянется снова за губами Чонгука, прикусывая их, и впивается ногтями в его затылок — макнэ думает, что, возможно, тот тоже не возражает пошлостей. — Я… — выдыхает Чонгук, сжимая пальцы на бёдрах Сокджина и продолжая его целовать. — Что? — Сокджин отстраняется и смотрит ему в глаза, его зрачки расширены, на щеках румянец, а губы соблазнительного тёмного цвета. — Я столько всего хочу с тобой сделать и не знаю с чего начать, — признаётся Чонгук. Сокджин улыбается, оставляет поцелуй на губах Чонгука, затем тянет его за волосы заставляя запрокинуть голову назад, и целует его шею. Для макнэ это стало последней каплей. Это не то, чего он ожидал. Он думал, что Сокджин подчинится ему — быстро и полностью, зная, что хён саб, зная, что Чонгук любит доминировать, что он может быть отменным домом для него, и что Чон знает как о нём позаботиться. На полсекунды Чонгук из-за этого забеспокоился. Возможно Сокджин не чувствует себя с ним достаточно комфортно, снова возвращаясь к своей притворной доминации — ведёт себя как в первую ночь с Намджуном, и вторую с Чимином. Но это не кажется притворством. Сокджин горячий и твёрдый, и извивается под руками Чонгука. Но если Сокджин всё же притворяется, тогда макнэ определенно совершенно ничего не узнал о нём из соревнования. Это не тот Сокджин, который притворяется. Это игривый Сокджин. Это Сокджин, у которого нет чёткого плана. Импровизирует, вместо того чтобы думать и анализировать. Кажется, что он прямо сейчас наслаждается, наслаждается быть собой, вот так выцеловывая шею Чонгука и оттягивая его волосы назад для лучшего доступа, и как же у Чона уже стоит. — Расскажи мне, — выдыхает Сокджин. Но Чонгук в этот момент настолько сильно погрузился в свои собственные мысли, что даже не понимает о чём его Сокджин просит, и просто проводит руками вверх и вниз по спине своего хёна. Просто чтобы касаться. Просто чтобы ощущать его ближе. — Что ты хочешь, чтобы мы сделали? — уточняет Сокджин, не переставая ни на секунду целовать его шею, а затем проводит линию языком по шее макнэ и слегка кусает его за челюсть. И до Чонгука успевает дойти. Блять, он понимает почему Сокджин хочет чтобы он говорил те вещи о которых думает. Слушая голос хёна, его стоны, хныканья, просто слова, да что угодно из этого — всё это могло послужить причиной, почему мозг Чонгука перестал нормально функционировать после столь длинной грёбанной тишины. И всё же, хоть он и наслаждается сейчас тем, как Сокджин играется с ним, и его мозг работает лишь в половину — так не пойдёт. Он не будет просто стоять и принимать всё это. Это не он. И он уверен, что Сокджин это понимает. Поэтому он перемещает руки со спины Сокджина на его бёдра и с силой впечатывает его в дверь, чувствуя, что хён может это выдержать, эту грубость, эту дерзость, вспоминая, как хён говорил, что не хочет, чтобы это было нежно. Так и получилось, надломленный стон прерывается тяжёлым выдохом, когда он сталкивается с дверью. И прежде чем Сокджин успевать даже подумать о том, чтобы сделать что-нибудь в отместку, Чонгук поднимается руками вверх по его телу, вновь останавливаясь на его шее, и крепко сжимает её, а большие пальцы кладёт по обе стороны от адамова яблока. Он может почувствовать, как горло Сокджина двигается когда тот сглатывает, и Чонгук прижимается своим телом к чужому — бёдрами, промежностями, членами, животами и только их грудь не соприкасается, где предплечья Чонгука препятствуют. Сокджин стоит с ровной напряжённой спиной, голова слегка откинута назад, чтобы привыкнуть к рукам Чонгука. Они вдвоём тяжело и быстро дышат. — Знаешь, я почти с каждым представлял тебя на их месте, — рассказывает ему Чонгук ровным голосом, за исключением его отдышки. — Со всеми кроме Намджуна. Тогда я ещё не знал, насколько же ты мне нравишься. Но потом абсолютно с каждым. И несмотря на то, что я ещё тогда не осознавал или отрицал, что хотел тебя, я всё равно представлял, что делаю с тобой то же, что и с ними. Сокджин выдыхает: — Да? — Да, — выдыхает Чонгук, нежно давя большими пальцами на горло Сокджина, не перекрывая ему дыхание даже слегка, но думая об этом и к счастью заставляя Сокджина тоже об этом подумать. — А ещё я представлял себя на их месте каждый раз когда ты с ними делал что-либо. — Я тоже, — говорит Сокджин. Чонгук облизывает свои губы: — Это было так сложно, блять, понимаешь? Сосредоточиться на них, когда ты рядом. — Мне тоже становилось тяжело со временем, — Сокджин сглатывает, и Чонгук вновь ощущает, как двигается адамово яблоко под его пальцами. — В раунд с Тэ, — выдыхает Чонгук, утыкаясь своим носом в чужой. — Вот тогда я увидел, что ты действительно теряешь контроль. Сокджин кивает, и Чонгуку хочется попросить, чтобы тот объяснил, он хочет узнать, что стало переломным моментом в раунде с Тэхёном. Но кажется сейчас не стоит об этом спрашивать. Он не хочет рушить момент. Поэтому вместо этого он произносит: — Это было так горячо, — потому что это правда. Сокджин выдыхает смешок. — Я серьёзно, — настаивает Чонгук. Сокджин тянется вперёд, касаясь губами макнэ. — Горячо, говоришь? — Впервые за всё время ощущать на себе такой взгляд? — Чонгук проводит большими пальцами по адамову яблоку Сокджина. — Такой же твёрдый, как и твой член. А как ты шлёпал его членом по своей щеке? Да, — он делает паузу, смотря Сокджину прямо в глаза. — Да, это было чертовски горячо. Он вновь целует Сокджина. Не в силах остановить себя. Да он и не хочет останавливать себя. Но и хочет остановить себя. Хочет продолжить разговаривать. Хочет слышать, как Сокджин говорит, рассказывает ему о чём он думал, пока наблюдал за ним и остальными. Не прекращая целовать его, Джин поднимается руками выше к его шее, вплетая пальцы в волосы на его затылке, прижимаясь своим телом ближе к Чонгуку, до тех пор пока пальцы макнэ не вжимаются в его шею без всяких усилий. Дыхание Сокджина остаётся ровным, пока только намёк на давление на его шее, и факт того, что Джин совершенно ничего не говорит, и то, что он, кажется, нисколько не волнуется об этом — пробуждает в Чонгуке желание сжать её. — О чём ты думал? — спрашивает Чонгук между поцелуями. — Расскажи мне тоже. — О раунде с Тэ? — спрашивает Сокджин и когда он достаточно отклоняет голову назад, Чонгук склоняется и оставляет поцелуй под его челюстью. — Конечно, — что угодно. Чонгуку без разницы, о чём он будет говорить. Он просто хочет слушать, как он говорит. — Тогда я впервые почувствовал, что я действительно увидел тебя, — говорит Сокджин. — Что ты имеешь в виду? — Чонгук целует его адамово яблоко между своих пальцев. — Ты сказал мне, что тогда всё было по-другому, — говорит Сокджин. — Что ты был с ним больше собой, и я мог почувствовать это. Я изучал тебя каждый раунд, не мог ничего с собой поделать, но с Тэ, это было… я мог ощутить это, насколько искренним ты был, я мог видеть это, это было… — Что? — Чонгук проводит языком полосу посредине его горла. — Это было настолько чертовски завораживающе, — выдаёт Сокджин на одном дыхании. — Я… — Ты трогал себя после? — спрашивает Чонгук. — Ты думал обо мне? — Да, — сглатывает Сокджин. — Да. Чонгук отстраняется и смотрит Сокджину в глаза: — Ты передёргивал после раунда с Намджуном? — Нет, — отвечает Сокджин. — После раунда с Чимином? — Чонгук до дрожи в коленях хочет посмотреть как он передёргивает. — После тебя с Чимином да, — отвечает Сокджин. Какое-то время они оба тяжело дышат, и Чонгук принимает такой ответ, не понимая почему для него это настолько важно. Чон ослабляет хватку на шее Сокджина. Джин всматривается в его глаза, ожидая реакции. — Как же я хочу взять тебя, — шепчет Чонгук, не прерывая зрительного контакта. Руки Сокджина покрываются мурашками. Следующие несколько секунд Чонгук пытается остановить себя, чтобы перестать набрасываться на Сокджина каждой частичкой своего существования, цепляясь за что бы там ни осталось от его контроля и здравого рассудка. — Я бы взял тебя прямо сейчас, — добавляет Чонгук, и они оба одновременно и знают, и не знают что его останавливает. — Прямо вот так. Я бы взял тебя прямо у двери. Он практически может увидеть, как в голове Сокджина мелькают мысли, а на лице его загораются разные эмоции — возбуждение в его расширенных зрачках, удивление в его распахнутых глазах, растерянность в том, как он то раскрывает, то закрывает свой рот, и ещё возбуждение в его твёрдом как камень члене, и больше возбуждения в том, насколько тяжело он сглатывает, и ещё больше возбуждения в том, как он впивается пальцами в кожу на голове Чонгука, и оно всё растёт, растёт и растёт, пока Сокджин не впечатывается своими губами в Чонгука и начинает тереться своим членом о его. Похоже, что Джин только что принял решение. Его пальцы обхватывают запястья Чонгука, убирают его руки со своей шеи и опускают ниже к своему заду. Кажется, Сокджин действительно хочет, чтобы Чонгук взял его, он как будто просит об этом. И всё же Чонгук понимает, что не может — только не вот так, не стоя у двери пока остальные ждут их в гостиной, только не перед тем как он должен сводить Сокджина на обещанное свидание, и только не когда у Джина нет времени обдумать это, чтобы решать: действительно ли он хочет сделать это сейчас, или как он хочет это сделать. Только не в первый раз Сокджина. Первый раз должен быть идеальным. Чонгук сделает его идеальным. Ну, может быть не идеальным. Но хотя бы лучше. Лучше чем это. Чонгуку хочется дать ему что-то лучше, чем просто тихий перепихон для его первого раза. И вместе с тем это не мешает Чонгуку сжимать зад своего хёна. И пусть даже у Сокджина не было достаточно времени, чтобы действительно обдумать такой вариант развития событий, этого недостаточно, чтобы утихомирить беспокойство макнэ, Джин уже явно решил, что он хочет этого. И чёрт возьми, Чонгук просто не может сказать ему нет. — Чонгук, — стонет Сокджин в губы макнэ, и чёрт, кажется Чону не хватает силы воли, чтобы не разрешить себе дать Сокджину то, о чём он его просит, несмотря на свои же собственные опасения. — Что? — спрашивает Чонгук, снова сжимая его зад, а затем запрокидывая голову назад когда Сокджин подталкивает его подбородок, позволяя хёну выцеловывать свою шею. — Чего тебе хочется? Прошу, скажи мне. — Тебя, — шепчет Сокджин, нежно кусая макнэ за подбородок. — Хочу тебя. — Как? — спрашивает Чонгук. Сокджин отстраняется, на секунду в его глазах проскакивает мольба, а в следующую он сводит брови к переносице: — Внутри меня. А вот теперь уже очередь Чонгука покрываться мурашками: — Хён. — Не сейчас, я знаю, не самый подходящий момент, нам нужно ещё выйти и поговорить с ними, я просто… — он выдыхает, опуская взгляд вниз, а потом встряхивает головой, как будто будит себя. — Блять, я… — Хён, — снова выдыхает Чонгук, касаясь носом лба Сокджина, совершенно не в состоянии подобрать нужные слова, дрожа, желая и постепенно теряя рассудок. — Я не думал, что когда-нибудь буду хотеть этого так сильно, — шепчет Сокджин, не поднимая глаз на макнэ. Как будто это секрет. Как будто он этого не ожидал. И как, чёрт побери, Чонгук может не дать ему то, чего он так искренне желает? Член Чонгука буквально пульсирует для него, чёрт побери. Ему нужно дать ему что-то. И у него есть идея, что это может быть. Поэтому, он перемещает одну руку на талию Сокджина и крепко обхватывает её, притягивая ближе к себе, заставляет хёна посмотреть себе в глаза. Другую руку он опускает на поясницу, затем спускается ниже к резинке штанов, пальцами проскальзывая под неё, а затем и под нижнее бельё, ладонью по голой коже, не останавливаясь, медленно, но уверенно, целенаправленно. Всё это время Сокджин не отводит глаз, дыхание его тяжёлое, и взгляд не менее. Чонгук проскальзывает своим средним пальцем между половинок Джина, и тот от удивления распахивает глаза, его брови приподнимаются и губы приоткрываются. — Внутри тебя? — тихо спрашивает Чонгук, скользя пальцем всё ниже и ниже. Сокджин сглатывает, но неизменно продолжает смотреть Чонгуку в глаза: — Да. — Не обязательно должен быть мой член, — говорит Чонгук, палец его скользит всё ниже. — Пока что. Небольшая пауза, а затем: — Да. — Может быть всего один палец, — ещё немного ниже. — Может, два. — Да, — Сокджин такой твёрдый. Чонгук держится изо всех сил, чтобы не поцеловать его, ради того чтобы не прерывать зрительный контакт. Но когда его палец проскальзывает ещё ниже, почти до самой дырочки, и ощущает что-то липкое, клейкое и влажное, его взгляд выдаёт его озадаченность. Сокджин краснеет: — Смазка… я немного переборщил с количеством. Оно высохло, и у-у меня особо не было времени помыться. Из-за этого Чонгук расплывается в улыбке. У него появилась ещё одна идея. Когда он вытаскивает свою руки из штанов Джина, тот смотрит на него слегка удивлёнными глазами. Однако, Чонгук не позволяет ему успеть разволноваться, он подносит руку к его подбородку и нежно, но вместе с тем крепко хватает его за подбородок. — Как много смазки ты выдавил внутрь? — спрашивает Чонгук, на мгновение испытывая сожаление из-за того что не так внимательно смотрел, что делал Сокджин когда был с Хосоком. — Очень много, — говорит Сокджин, и Чонгук проводит большим пальцем по его нижней губе, скользкой от слюны и поблескивающей. — Это хорошо, — говорит Чонгук, очарованный его губами, и уже теряя рассудок лишь представив, как эти губы обхватывают его пальцы или член. — Почему это хорошо? — спрашивает Сокджин, оставляя свой рот слегка приоткрытым, и Чонгук, не сводя взгляда с его губ, проворачивает свою ладонь так, что его средний и безымянный пальцы ложатся на место, где губы соприкасаются друг с другом. — Это значит, что мне не придётся отпускать тебя даже на секунду, чтобы засунуть мои пальцы в тебя, — шепчет Чонгук. И хоть на мгновение лицо Сокджина выражает сомнение, он не останавливает макнэ, когда тот подталкивает кончики своих пальцев вперёд. — Нужно сделать их мокрыми, — произносит Чонгук, проскальзывает пальцами ещё немного глубже, пока они не скрываются во рту Сокджина по первую фалангу. — Сделаешь их мокрыми для меня? Медленно кивая, Сокджин насаживается своим ртом на пальцы Чонгука, а языком прижимается снизу. Он толкается бёдрами, и его твёрдый член прижимается к члену макнэ. — Твои губы… — шепчет Чонгук, качая головой, смотря на эти розовые, мягкие и припухшие даже ещё больше после всех их поцелуев, губы. Сокджин поднимает глаза и вопросительно смотрит на Чона. — Хочу тебя на коленях, — произносит Чонгук, умалчивая от него, что он хочет эти губы на своём члене, полагая, что хён и так всё поймёт, выуживая такого рода словами из Сокджина реакцию на такие разговорчики. Он не знает нравятся ли Джину грязные разговоры настолько же как и ему самому, учитывая, что они всё время находились в тишине, и как-то не представилось шанса узнать. Как реагирует Сокджин — он хватает Чонгука за запястье и приподнимает его руку выше, и пальцы макнэ погружаются ещё глубже, а язык пробегается по всей их поверхности. Поощряя. — И на спине тоже, — тихо продолжает Чонгук. — Сяду на твою грудь и прижму член к твоим губам, — мурашки покрывают руки Чона и он облизывает свои пересохшие губы. — Чёрт, прости, — говорит он, беспокоясь, что слишком многого наговорил раньше времени. Но Сокджин перемещает свою свободную руку на зад Чонгука и подталкивает его вперёд, демонстративно прижимаясь к его члену. И Чонгук бы спросил, он бы спросил, нравится ли Джину слушать, как он говорит такие вещи. Но ему и не нужно. Ведь теперь он намного лучше понимает как читать Сокджина. Он должен запомнить это, нужно довериться своим инстинктам, и спрашивать не придётся. Не об этом. Только не когда Сокджин вот так прижимает его к себе. — Я заставлю тебя им давиться, — теперь немного увереннее произносит Чонгук. — Я буду нежен, но заставлю. Сокджин привыкает к руке Чонгука, вылизывая его пальцы и делая их влажными, как макнэ и просил. — Или ты представлял, как я придушиваю тебя своими руками? — спрашивает Чонгук. — А идея задыхаться от моего члена тебе тоже нравится? Мгновение, и Сокджин отпускает зад макнэ и хлопает по двери за его спиной. И доля секунды уходит на то, чтобы мозг Чонгука успел сообразить что это значит. — Да? — спрашивает Чонгук, нажимая пальцами на язык Сокджина. Сокджин снова хлопает по двери. Возможно, Чонгук должен сказать что-то о том, что остальные слышат как он бьёт по двери. Они, должно быть, слушают и хотят услышать, что же происходит внутри этой комнаты, но он не может заставить себя произнести хоть что-то. И он не в состоянии думать об этом, даже если они и слушают. Погружаясь пальцами всё глубже в рот Сокджина, Чонгук не в состоянии думать о чём-то, кроме как о Сокджине. Нужно быть внимательным и осторожным. У него не получится как следует придушить Сокджина вот так — не получится так, как он мог бы своим членом. Не получается достать настолько глубоко. Но даже так горло Сокджина сжимается единожды вокруг его пальцев. —Осторожно… впусти меня, — шепчет Чонгук, не проталкивая пальцы дальше, чувствуя, как глотка Сокджина раскрывается и расслабляется, а глаза Джина слегка слезятся из-за рвотного рефлекса. — Вот так. Вторая рука Сокджина опускается на дверь, не хлопая по ней, а просто тихонько ложится на неё, готовясь сказать нет, если потребуется. Из-за этого Чонгук улыбается. У них уже есть для этого целая система. Возможно, он из-за этого даже немного влюбляется. Хён саб, да, но он всегда держит всё под своим контролем. — Я так много всего хочу сделать с тобой, — Чонгук качает головой. И видя, что таким образом у него всё равно не получится придушить Сокджина, он вытаскивает свои пальцы из его рта, и слюна тянется за ними вслед, а сам Джин сразу же делает вдох через рот как только появляется возможность. — Ты… — произносит Чонгук, снова качая головой. — Блять. Сокджин краснеет и Чонгук расплывается в улыбке. Когда он тянется к штанам и нижнему белью Кима, сухой рукой оттягивая их, а влажной проскальзывая под них, Сокджин убирает руки с двери и вместо этого обхватывает Чонгука за шею. Ему не нужны руки, когда он может говорить. — Будешь это делать нежно? — спрашивает его Сокджин. — Как ты хочешь, — говорит Чонгук, вновь проскальзывая между половинок Сокджина. — Тогда не нежничай, — решительно произносит Сокджин, заставляя Чонгука улыбнуться. Он касается влажноватой и липковатой дырочки, из-за чего Сокджин резко сжимает руки, что похоже, будто он нервничает, но затем он толкается задом назад навстречу руке Чонгука с совершенным нетерпением. Немедля, макнэ начинает потирать пальцами то местечко, пока они всё ещё влажноватые от слюны и восстанавливает лубрикант, заново смазывая всё как следует. Сокджин приоткрывает губы, резко выдыхает и запрокидывает голову назад. Пока что это не что-то новое. Сокджин рассказывал Чонгуку, что его касались там и раньше. У него только проникновения ещё ни с кем не было, а растягивал он себя совсем недавно с Хосоком, поэтому такое касание не может настолько удивить его. И всё же даже из-за этого Сокджин крепче сжал руки вокруг шеи Чонгука, а всё его тело пробила дрожь. — Хорошо? — спрашивает Чонгук, не потому что он не знает, а потому что хочет, чтобы Сокджин это сказал. — Да, — выдыхает Сокджин. — Мне так хорошо. Осознание того, что сейчас он станет первым, кто трахнет Сокджина пальцами слегка вскружило макнэ голову. Господи, а может Хосок и был прав, когда сказал, что Чонгук хочет стать первым Сокджина. Чон сильнее надавливает пальцами на дырочку, отчего та сжимается, и Сокджин встречается глазами с макнэ. Чонгук может только представить, насколько же приятно будет взять Сокджина, как же прекрасно будет выглядеть Сокджин с его членом глубоко внутри, со стоящим членом и кончающим на его члене. Он думает, стоит ли ему рассказать об этом, или он забегает слишком далеко, и вдруг эта тема окажется слишком деликатной, но когда Сокджин отвлекает его очередным поцелуем, больше ни о чём другом думать он не может. Это глубокий и влажный поцелуй, переплетаясь языками. Они трутся бёдрами друг о друга, а их члены прижимаются друг к другому. Сокджин прикусывает нижнюю губу Чонгука, когда тот конкретнее давит пальцем на дырочку. — Готов? — спрашивает Чонгук, по-прежнему с прикрытыми глазами и с губой между зубов Сокджина. Позволяя держать её. Пускай он прикусит её сильнее, если захочет. — Ещё час назад был готов, — отвечает Сокджин и это, чёрт возьми, буквально. Он уже был готов совсем недавно. Он был готов для Хосока. Сложно сказать почему чувство собственности наполняет Чонгука, то ли из-за того что Сокджин подготавливал себя для Хосока, или из-за того что он ни за что в жизни больше не хочет представлять как Сокджин подготавливает себя для кого-либо другого, но в любом случае он не успевает зациклиться на этом, только не когда его средний палец проскальзывает внутрь. А он и правда внутри очень мокрый. Слишком много смазки. И достаточно расслаблен из-за того что ранее он себя уже растянул, из-за чего палец Чонгука вызывает тихий стон, нежели что-то напоминающее боль. И Чонгук воспринимает этот стон как разрешение — как разрешение толкнуться глубже, сильнее. Сокджин сейчас может принять немного больше благодаря всей подготовке, что он получил и, он же не хочет, чтобы его нежно лишил девственности, верно? Значит, Чонгук даст ему это. Он снова выскальзывает пальцем наружу, и Ким раскрывает глаза, встречаясь ими с макнэ, не смея отвести взгляд, когда Чон медленно проталкивает уже безымянный и средний пальцы внутрь. Это вызывает у Джина удивлённый вздох, его дырочка крепко сжимается вокруг пальцев макнэ. Но не более чем через секунду спустя его губы расплываются в улыбке, а в глазах загораются огоньки переполняющей его радости, от чего Чонгук на мгновение замирает, останавливая движения своих пальцев. — Ты слушал меня, — шепчет Сокджин, сжимаясь вокруг пальцев Чонгука и продолжая двигать своими бёдрами вперёд и назад, потираясь своим членом о член макнэ и постепенно начиная самостоятельно насаживаться на его пальцы. — Звучишь так, будто ты удивлён, — счастливо улыбается Чонгук из-за минуты беззаботности, разрешая себе протолкнуть пальцы дальше, наблюдая за реакцией Сокджина. — Знаешь, я стал гораздо лучше. Я многому научился. — Я знаю, — Сокджин улыбается, запуская пальцы в волосы Чонгука и медленно почёсывая кожу головы. Сокджин выглядит спокойным. От него исходит спокойствие. Такой податливый в руках Чонгука. Если бы его дырочка не сжималась каждые несколько секунд вокруг пальцев макнэ, а член не был бы твёрдым как камень, Чон бы уже начал волноваться. Но вместо этого он ликует. Так приятно это ощущать: — Похоже тебе очень приятно, — выдыхает он. — Выглядишь таким расслабленным. — Да, — произносит Сокджин. — Я чертовски из-за этого счастлив, — говорит Чонгук, поднося руку к лицу Сокджина и поглаживая его щёку большим пальцем. Улыбка Сокджина нежная. Но поцелуй, с которым он прижимается к губам Чонгука, ещё нежнее. Сегодня Чон заставит его очень сильно кончить. Он отпускает щёку Сокджина, а затем тянется между их телами к штанам хёна и стягивает их вниз по ногам насколько может одной рукой. Когда Джин смекает что хочет сделать Чонгук, делает то же самое, хватая его штаны вместе с нижним бельём стягивая вниз, и теперь эти два элемента одежды болтаются в ногах макнэ. Член Чонгука стоит от возбуждения, и Сокджин смотрит на него, а его дырочка настолько крепко сжимает пальцы Чонгука, отчего они оба ахают. Не позволяя этому остановить себя, Джин тянется и к своим штанам и до конца стягивает их вместе со своим бельём вниз, и теперь только кофты разделяют их тела. И что-то в том, как Чонгук не может перестать пялиться на крепкий член Сокджина с поблёскивающей головкой из-за уже выступившего предъэкулята, заставляет Кима вновь сжаться, прикрыть рот и тихонько захныкать. Улыбаясь, Чонгук целует его, прижимаясь ближе к нему и касаясь своим уже обнажённым членом чужого. Сокджин стонет. И когда Чонгук выскальзывает пальцами на половину, а затем с большей чем в прошлый раз силой толкается внутрь, и Джин стонет ещё раз. — Скажи если будет слишком грубо, — приказывает Чонгук. — Сейчас не грубо, — шепчет Сокджин, а голос его слишком высокий. — Скажи если будет, — настаивает Чонгук. — Хорошо, — Сокджин охает, и его дырочка судорожно сжимается вокруг пальцев Чонгука. — Руки на мои плечи, — приказывает Чонгук. И спустя мгновение Сокджин делает как ему и сказали. — Я продолжу целовать тебя, — Чонгук касается губами губ напротив, когда говорит. — Потому что я так, блять, хочу поцеловать тебя, — он ищет в глазах Сокджина сомнение или страх, но не находит. — Один шлепок — да, два — нет, постарайся быть потише, они слушают. Сокджин распахивает глаза: — Чонгук, я кончу очень быстро. — Отлично, — улыбается Чонгук. — Сможем раньше пойти на свидание. Сокджин испускает удивлённый смешок. — Боже, ты так прекрасно будешь выглядеть на моём члене, — говорит Чонгук и успевает только увидеть, как удивлённые глаза Сокджина раскрываются ещё больше, прежде чем он прикрывает свои и прижимается губами к чужим. В таком положении у него не получается вытянуть пальцы на всю длину, не может трахать его как он мог бы, и даже замечая, что двигает он не запястьем, а только пальцами, он всё равно решает, что может это и к лучшему. И то, как Сокджин подавляет свои стоны и всхлипывает на каждом толчке, Чонгук делает вывод, что хён должно быть, теряет рассудок, как и он сам. В конце концов это его первый раз когда он позволяет кому-то трахать себя пальцами — один из первых разов, когда его будут трахать пальцами. Член Чонгука пульсирует, и он начинает целовать Сокджина сильнее, как только на него вновь обрушилась реальность. Затем Чонгук толкается бёдрами вперёд, прижимаясь своим обнажённым членом к члену Сокджина, и свободной рукой обхватывает два ствола вместе, крепко сжимая их. Стон слетает с губ Джина, и теперь Чон думает, что это более чем достаточно грубо. По крайней мере, сейчас. Он проскальзывает языком в рот Сокджину, следуя за этим стоном. Они оба очень быстро кончат. — Хорошо? — спрашивает Чонгук между поцелуями. Сокджин кивает: — Пожалуйста. — Пожалуйста? — спрашивает Чонгук. Он снова кивает, целуя губы Чонгука: — Дай мне больше. Что именно больше? Больше пальцев? Может жёстче? В такой позе он не может толкаться сильнее, тогда ему нужно будет сильнее двигать запястьем, поэтому вместо этого он прижимается указательным пальцем к дырочке Сокджина. — Да, — выдыхает Сокджин, резко толкаясь бёдрами между ними, потираясь о член Чонгука и одновременно насаживаясь на его пальцы. А Сокджин оказывается не шутил — осознает Чонгук, когда целует его вновь, вытаскивая из него пальцы и растирая их между собой, чтобы распределить смазку и на указательный палец. Сокджин действительно знал о чём говорил, когда сказал, что ему понравится быть в позиции снизу. Слегка проскальзывает тремя пальцами внутрь, впервые встречаясь с сопротивлением мышц. Сокджин шипит, но всё же расслабляется и принимает их на всю длину. Чонгук не понимает как Джин мог знать, почему он был настолько в этом уверен, но блять… он так, блять, прекрасно примет его член. — Так горячо, — говорит Чонгук и целует его снова. Он трахает Сокджина настолько глубоко и сильно, насколько может, игнорируя боль в запястье и в его пальцах. Джин дрожит в его руках, и если заставить Сокджина кончить — значит что у его руки начнётся грёбанная судорога, то Чонгуку плевать. Он справится с этим. Он впервые увидит как Сокджин кончает. Любая жертва этого стоит. Ким крепко обвивает руки вокруг шеи макнэ, игнорируя приказ Чонгука держать их на его плечах и заключая его в объятия, но продолжая целовать. Чон не волнуется об этом. Сокджин знает, что делает. Если он переместил свои руки, значит он ощущает себя в достаточной безопасности, чтобы сделать это, он достаточно доверяет Чонгуку, чтобы сделать это. Приподнимаясь на самые кончики пальцев, Сокджин делает их ещё ближе, его рот открывается шире из-за непрерывной близости, прижимаясь носами друг к другу. Его дырочка сжимается ещё сильнее, как только их поза слегка меняется. Это даёт немного облегчения запястью Чонгука, так что теперь он может ускорить и усилить свои толчки. Тело Сокджина натянуто как стрела, и Чонгука понимает, что тот сейчас ощущает боль первого раза. Но тем не менее он не жалуется, он принимает это и не просит сбавить обороты. Чтобы не делал макнэ, Джин постоянно побуждает его быть ещё жестче. Возможно, ему нравится боль. Так может вот в чём дело. Возможно, он знал, что ему понравится боль от принимающей позиции, потому что ему нравятся и другие виды боли. Не самый глупый вывод, учитывая, что ему безумно нравится ощущение удушья. Мазохист. Настолько очевидно. И как это Чонгук не додумался до этого раньше? Если он прав, тогда для него открывается огромный спектр возможностей. И пусть они пытаются подавить звуки, стоны Сокджина по прежнему безумно громко раздаются в ушах Чонгука. Это всё так отвлекает, и на мгновение Кук забывает надрачивать их члены, просто ощущает, как они пульсируют вместе. Впрочем, Сокджина, кажется, это не сильно заботит, да и Чонгука это тоже не сильно волнует. Если он будет меньше касаться их членов — на дольше можно будет растянуть удовольствие. Поэтому Чонгук совсем перестаёт трогать их члены. Находясь в такой близости как они, значит, что их члены в любом случае будут прижиматься к их животам. Он переносит свой вес на Сокджина, снова прижимая их к двери, создавая для них более устойчивую позицию. Руку он кладёт на бедро Сокджина, растопыривает пальцы, и с силой сжимает его, впиваясь пальцами в кожу. Когда он приподнимает ногу Кима, губы того отрываются от макнэ, он ахает, и они оба понимают, что его нога всё ещё немного застряла в одежде. Потряхивая ногой, чтобы освободить её, Сокджин смеётся, а его дырочка сжимается вокруг пальцев Чонгук. И макнэ тоже расплывается в улыбке. Впрочем недолго его улыбка длится, потому что как только Джин освободил свою вторую ногу, Чон приподнимает его ногу выше, заставляя обвить её вокруг своего бедра. И, согнув свои колени, он слегка опускает себя ниже, проводя своим членом по стволу Сокджина и в итоге упираясь головкой в его яички, и, наконец-то — наконец-таки теперь он может делать толчки запястьем. На первый толчок запястьем Сокджин стонет, убирая руки с Чонгука и прикрывая ими свой рот. И когда макнэ целует хёна под его челюстью, на его губах красуется улыбка. Как же Сокджин безмерно прекрасен. — Слишком жёстко? — спрашивает Чонгук и медленно, но резко двигает пальцами. Сокджин хмурится и торопливо мотает головой из стороны в сторону, не убирая рук ото рта. — Больно? — спрашивает Чонгук. Сокджин кивает. — Тебе нравится? — спрашивает Чонгук. Сокджин снова кивает. — Получаешь удовольствие от боли? — тихо добавляет Чонгук. На этот раз он получает резкий кивок. Мазохист. Он был прав. Боже, сколько же всего Чон собирается с ним сделать. Чонгук проводит языком линию на шее Сокджина: — Ты уже близко? Ещё один кивок. — Как думаешь, сможешь кончить от моих пальцев? — спрашивает Чонгук, зная, что Сокджин просто не может этого знать, ведь у него ещё не было опыта, чтобы знать наверняка. — Не трогая твой член? Следует пауза, а затем он отрицательно мотает головой. Но Чонгук всё равно не теряет надежды. Если у него получится заставить Сокджина кончить только от одних пальцев, тогда для него откроется множество дверей в мир потрясающих оргазмов. И с этими мыслями он целует шею Сокджина с улыбкой на губах и сгибает пальцы, ищет, ищет… Сокджин ещё сильнее напрягается в его руках и распахивает рот с резким ахом, но не выдыхает. — А сейчас? — шепчет Чонгук, набирая скорость, толкаясь и попадая точно по простате. — Близко? Он трётся головкой о яички Сокджина, водит вверх и вниз по его стволу, и даже этой минимальной стимуляции достаточно, чтобы подвести его к оргазму. Никому из них сейчас многого и не нужно. Чонгуку понадобиться всего лишь пару раз провести по члену и он кончит. Но сейчас ему совсем не до этого. Он хочет, чтобы Сокджин кончил, хочет, чтобы он сжимался на его пальцах, стонал и молил о большем. — Как же охуенно ты ощущаешься, — говорит он Сокджину, толкаясь глубже. — Так сильно сжимаешься на моих пальцах. Такой прекрасный сейчас. Сокджин хнычет, убирает руки ото рта и ахает, и тяжело дыша, ему недостаточно воздуха. — Я так рад, что ты был прав, — продолжает Чонгук, ни на секунду не переставая стимулировать простату. — Так рад, что тебе это доставляет столько удовольствия. Сокджин кивает, и когда Чонгук на мгновение опускает свой взгляд вниз, он видит, как капелька предъэкулята медленно опускается по члену Сокджина. Поблескивает. Чонгуку хочется слизать её. — Я трахну тебя очень жёстко, — говорит он Сокджину, смещая свои бёдра немного выше, соприкасаясь своим членом с чужим и размазывая по нему естественную смазку хёна. — Очень глубоко, — он поднимает глаза, целует шею Сокджина, а затем возвращается. — Хочу чтобы ты кричал. Плевать, если они услышат. Хён, я сделаю тебе чертовски приятно. — Чонгук, — резко вздыхает Сокджин, затем его дыхание вновь прерывается, он впивается ногтями в спину макнэ, распахивает глаза и, как только Чонгук открывает рот, чтобы продолжить говорить, он начинает кончать, зарываясь лицом в висок Чонгука, чтобы заглушить себя. От первого спазма сперма Сокджина выстреливает на кофту Чонгука, пачкая её. На второй она стекает с головки вниз по стволу, попадает на головку члена макнэ и дальше по стволу тоже. Чон не прекращает толкаться пальцами, но и глаз от их членов тоже отвести не может. Получилось. У него получилось. Он заставил Сокджина кончить. Раньше ему так сильно хотелось это увидеть, и сейчас, когда он уже это видит, и это дело его рук, это просто… в миллионы раз лучше. Это так потрясающе. И если бы им никуда не нужно было спешить, Чонгук бы упал на колени и довёл бы его до второго оргазма своим ртом. Как бы там ни было, он прекращает толкаться пальцами, когда приглушённые стоны Сокджина превращаются в болезненные всхлипы, позволяя своим пальцам просто остаться внутри — не двигает ими, но и не вынимает, даже не думает вынимать их, когда Джин так крепко сжимает их в себе. А затем Сокджин опускает свою ногу вниз, и пальцы макнэ начинают выскальзывает из него со сменой позы, но прежде чем Чонгук даже успевает что-то сказать, прежде чем успевает сказать Сокджину, чтобы тот не спешил, что он нежно вытянет их из него — Джин хватает его за запястье, с шипением вытягивает из себя его пальцы и падает перед ним на колени. — Твою ж мать, — восклицает Чонгук. — Трахни мой рот, — тихо говорит ему Сокджин, поднимает взгляд вверх и настолько неожиданно, но уверенно обхватывает пальцами ствол макнэ. Чонгук шипит. Слишком чувствительный. Нуждающийся. Сокджин водит рукой, распределяя свою собственную сперму по всей длине. Он уже так близко. — Дерьмо, — восклицает Чонгук и вплетает свои пальцы в волосы Сокджина, мысленно извиняясь за то, что пачкает их в смазке, но ему жаль не настолько, чтобы остановиться, а второй рукой опирается на дверь. Сокджин широко распахивает рот, вытягивает язык наружу, и пока Чонгук находится в ступоре, он всматривается в него и выполняет его немую просьбу — склоняется ближе и шлёпает членом Чонгука по своему языку. А теперь очередь Чона всхлипывать. Сокджин делает это снова. Макнэ понадобится не больше секунды, чтобы кончить. — Я знаю, что ты хочешь, я знаю, что тебе понравилось смотреть, как я давлюсь членом Намджуна, — произносит Сокджин и шлёпает членом по своей щеке один раз, второй, третий, не прекращая говорить. — И я хочу этого, — он снова раскрывает свой рот и проводит языком по щели на головке члена. — Хён, — задушенно выдыхает Чонгук, сжимая волосы на голове Сокджина, и вводит головку в его рот. Сокджин моментально прикрывает свои глаза, втягивает щёки и проходится языком по нижней части члена макнэ. Чонгук даже не злится за комментарии Намджуна, и не бесится из-за всплывшего воспоминания, как Сокджин шлёпал членом Тэхёна по своей щеке, и его совершенно не поглощает собственнические чувства. Всё, что делал с ними Сокджин было так горячо. И он не был бы с ними таким, какой он с Чонгуком, он бы ни за что не доверился им как сейчас, никогда бы не отдался им без остатка, поэтому это не значит, что Чонгук ревнует его, чёрт возьми. Здесь не к кому ревновать. Сокджин выбрал его. Первые минуты Чонгук сдерживается, испытывая сколько Сокджин сможет выдержать, медленно проскальзывая и выскальзывая из рта хёна, даже не близко к тому, чтобы тот начал давиться. Но Ким это чувствует, потому что, естественно, он может, потому он открывает глаза, хватает Чонгука обеими руками и подталкивает вперёд — призывая. И когда Чонгук продолжает колебаться, он шлёпает по его заднице. Уверенного шлепка одной рукой достаточно, чтобы Чонгук вздрогнул и толкнулся глубже в рот Сокджина. Он уж точно не ожидал, что Джин его шлёпнет. Но затем Сокджин закатывает глаза и насаживается на член настолько далеко, насколько может, головка члена упирается ему в горло, слёзы скапливаются в уголках его глаз, и он перемещает руки на бёдра Чонгук и снова шлёпает его. Это значит да. Твою-то мать, какой же Чонгук идиот. Сокджин не шлёпает его просто чтобы отшлёпать, он пользуется их грёбанной системой, потому что он не может говорить. Он говорит да. Он говорит «Пожалуйста», чёрт возьми. Поэтому, Чонгук начинает трахать его настолько глубоко, что тот моментально давится, прикрывая глаза от удовольствия. Чонгук бы сдерживал свой оргазм намного дольше, если бы он мог, но сейчас он не может. Смотреть — как Сокджин смотрит на него снизу глазами, наполненными влагой, как по его подбородку стекает слюна, а его руки скользят вверх по телу Чонгука, попутно проскальзывая под его кофту и проходясь ногтями по его прессу — это слишком. А Чонгук и до этого уже был близко, так что это просто слишком. — Блять, — рыкает Чонгук. — Я очень близко. Сокджин не остраняется. Вместо этого он притягивает Чонгука ближе к себе за талию, насаживаясь глубже на его член и снова давясь, его горло начинает судорожно сжиматься, он не выпускает член, и Чонгук начинает кончать прежде, чем успевает cдержать себя. Когда он выходит, ниточки спермы тянутся к губам Сокджина, пока он не закрывает рот и не сглатывает, а затем снова открывает, чтобы тяжело вздохнуть. Тут же, не раздумывая, по прежнему содрогаясь от оргазма, Чонгук падает на колени перед Сокджином, берёт его лицо в руки, вытирает слёзы под его глазами, опьянённый своим оргазмом и оргазмом Сокджина, он целует его. Он ощущает вкус своей спермы на языке Сокджина, но ему на это наплевать. Они углубляют поцелуй. Грязно и идеально, Сокджин обвивает руками шею макнэ и отдаёт в ответ столько же, сколько и дал Чонгук. Однако Сокджин слишком рано отстраняется, нуждаясь в глотке воздуха. — Знаешь… — Чонгук пользуется возможностью сказать, желая, чтобы это опьянённое удовольствием выражение на лице Сокджина осталось навечно. — Теперь я понимаю, почему ты победил раунд с минетом. И когда Сокджин заливается смехом, Чонгук не может заставить себя расстроиться из-за ушедшего опьянённого выражения лица, только не из-за этого счастливого, которое появляется взамен. Он целует Сокджина. Ощущая, как и его наполняет это же счастье. Наверняка он влюбляется в него ещё больше. Он не может быть уверен на все сто процентов. Прямо сейчас он слишком счастлив, чтобы думать рационально. Он может лишь чувствовать. И сейчас всё ощущается неимоверно ярко. Их поцелуй становится более нежным, Чонгук начинает замедлять его, обхватывая щёки Сокджина, а тот, дрожа всем телом, держится за его плечи. Так много вещей, которые Чонгук хочет ему сказать. Так много эмоций переполняют его. И всё же много вещей, которые он хочет узнать. Столько всего, но он специально игнорирует эти мысли, ведь в данный момент ему совершенно не до этого. Поэтому, он ласково целует Сокджина и не думает об этом. Позволяет себе просто прочувствовать момент. Когда их поцелуй прекращается и они раскрывают глаза, Чонгук по-прежнему не знает, что сказать. Он проводит своим носом по носу напротив. Сокджин улыбается ему с любовью, но тоже ничего не говорит. И Чонгука всё устраивает. Это приятная тишина. Спокойствие. Умиротворение. У него возникает необъяснимое желание сказать что-нибудь романтическое. Но вот только он не знает что. У него было не так много опыта в романтическом плане с Сокджином, кроме фингеринга. Если бы он только был в этом настолько же естественным, как Сокджин в принимающей позиции. Единственное, что ему приходит на ум, это «Я люблю тебя», что кажется и до ужаса правильным, но и в то же время слишком рано, и слишком поспешно. «Ты прекрасен», другой оптимальный вариант, который… — Ты прекрасен, — по его мнению, можно произнести. Улыбка Сокджина исчезает, а глаза распахиваются от резко нахлынувших эмоций, а затем он сглатывает. — И я знаю, что тебе постоянно об этом говорят, — Чонгук проводит пальцами по волосам Сокджина. — Но я серьёзно. Ты сейчас действительно очень прекрасно выглядишь. Рот Сокджина открывается и снова закрывается. — С румянцем и после оргазма, — добавляет Чонгук. Сокджин фыркает, но продолжает улыбаться. Чонгук тоже улыбается. — Мне кажется, что я должен тоже что-то сказать, но я как-то совсем не могу подобрать слов, — говорит Сокджин. — Не нужно ничего говорить, — говорит Чонгук. — Просто продолжай улыбаться. По-прежнему улыбаясь, Сокджин заливается краской. Возможно, это немного глуповато, но кажется, что Чонгук сделал правильный выбор в это романтическое мгновение. Чонгук кладёт свою голову на плечо Сокджину, оставляет поцелуй сбоку на его шее и снова обвивает руками. Джин обнимает его в ответ. И они просто стоят вот так. Наслаждаясь после-оргазменым состоянием и счастливые, и Чонгук отмахивается от любой мысли, которая возникает у него в голове, откладывая все вопросы на потом, позволяя себе наслаждаться этим идеальным моментом. Как-то совсем нереально. Ему трудно принять, что хоть что-то из этого действительно происходит. Слишком прекрасно, чтобы быть правдой. И слишком прекрасно, чтобы настолько легко. Хотя это не было легко. Перед этим было множество трудностей. Возможно, над ним заслуженно смилостивились. Их момент умиротворения длится ещё немного, но когда он подходит к концу, Чонгуку всё равно хочется, чтобы он длился дольше. — Нам нужно поговорить с ними, — говорит Сокджин. Чонгук отстраняется, заглядывает в глаза Сокджина и кивает: — Чем раньше мы это сделаем, тем раньше ты сможешь заскочить в душ и быстрее будешь готов к нашему свиданию. Сокджин снова расплывается в улыбке: — Мы идём на свидание. — Я знаю, — говорит Чонгук, широко улыбаясь. — Это моё первое. В жизни. Глаза Сокджина раскрываются от удивления: — Быть не может. Чонгук отрицательно мотает головой: — Когда это за всю жизнь у меня было время для свиданий? Или человек? Ты бы знал, если бы я хоть раз пошёл на свидание. Сокджин сводит брови к переносице, выпускает смешок и улыбается, он одновременно и удивлён, и сбит с толку. — Так что, заранее извиняюсь, если наше первое свидание будет не совсем идеальным. Я импровизирую. На случай если ты вдруг ещё не понял. Всё может быть слегка сумбурно, — добавлял Чонгук. — Наши последующие свидания будут лучше. На этот раз когда Сокджин хмурит свои брови, улыбка не появляется на его губах, но в его глазах читается столько эмоций. — Надеюсь, что после этого у меня будет много возможностей улучшить их, — намного тише добавляет Чонгук. Сокджин кивает, какое-то время исследуя лицо Чонгука, а затем целует его. Возможно, Чонгук всё же влюбляется. Откуда ему знать? Ему не с чем сравнить. Может показаться,что это слишком быстро, но это не так что они совершенно незнакомы, и не то чтобы они познакомились только две недели назад когда началось это соревнование. Он любил Сокджина и до этого, как друга. Сильно ли их заденет такой резкий скачок к совершенно другой любви? Он и правда не знает. Всё что он знает, что для него это кажется поистине драгоценно, как что-то, что действительно стоило тех усилий, и что ему хочется, чтобы оно длилось долго. Сокджин завершает поцелуй, и когда Чонгук тянется за ещё одним, Ким разрешает ему ещё раз чмокнуть себя. — Пошли говорить с ними, — произносит Сокджин, резко кивая, и поднимается на подкашивающихся ногах, опираясь руками на плечи Чонгука. Чонгук оказывается лицом к лицу с обмякшим членом Сокджина и думает, блять, он что действительно об этом думает — податься вперёд и довести Сокджина до второго оргазма прямо сейчас. — Прекрати, — отчитывает его с улыбкой Сокджин, отпуская плечи макнэ и натягивая свои штаны с нижним бельём обратно. — Что? — Чонгук смотрит на него снизу вверх с максимально невинными глазками. — Выглядишь так, будто, ты хочешь… — Сокджин запинается. — Ой, да встань уже, — он смеётся. Чонгук тоже улыбается, поднимается на ноги и тоже натягивает свои штаны с нижним бельём обратно. Они смотрят друг на друга, и Чонгук не может сдержаться, хватает Сокджина за щёчки и крадёт у него ещё один короткий поцелуй. Губы Джина от этого растягиваются в улыбке. Поэтому Чонгук крадёт и ещё один. — Прекрати меня отвлекать, — шепчет Сокджин, но его глаза светятся от радости. — Не могу себя удержать, — Чонгук поглаживает большим пальцем губы Сокджина. — Я бы провёл ещё пару долгих часов просто целуя тебя. Сокджин вздыхает, а затем секунду колеблется: — Чонгук… — Да? — Чонгук смотрит ему в глаза. Ещё один вздох: — Пошли говорить с ними. — Да, — Чонгук кивает. Сокджин прав. Ему интересно, сколько же им было слышно из того, что происходило. — Разговор, душ, а потом свидание, — говорит Чонгук. — А потом мы целуемся целую вечность. Идёт? В этот раз Сокджин крадёт поцелуй у Чонгука. Перед тем как выйти, Чон переодевает кофту и подаёт Сокджину пачку влажных салфеток. Их не много. По-быстрому принять душ не помешало бы им обоим, это помогло бы им выглядеть хотя бы как-то презентабельно. Они вместе поправляются перед зеркалом, приводя в порядок волосы. Когда Сокджин справился, он спрашивает: — От одного до десяти? Чонгук фыркает: — Ээ… четыре? Не больше. — Лучше уже не будет, — Сокджин пожимает плечами. — В этот раз не придёться скрывать стояки, — Чонгук улыбается, встречаясь в зеркале глазами с Сокджином. — Это уже что-то. Сокджин широко улыбается. Все молчат, когда Сокджин и Чонгук входят в гостиную, и этого достаточно, чтобы внезапно убедиться на все сто, что они точно знают что только что произошло в комнате Чонгука. Иначе бы они вместо молчания волновались и были в смятении. Юнги сидит, опираясь спиной на грудь Чимина, а Намджун на другом конце дивана. На втором — растянулся Хосок, сложив руки на животе и с ступнями на коленях Тэхёна, который нежно массирует их. — Что ж, — подаёт голос Чимин. — Разрешите прервать неловкую тишину словами… что мы все прекрасно слышали, как вы занимались там сексом. Тэхён начинает тихо смеяться. Хосок поднимает сжатый кулак Чонгуку и Сокджину, как бы говоря, что он ими гордится и что они отлично справились. Чонгук поджимает губы, чтобы не засмеяться, подходит к третьему дивану и присаживается, а Сокджин садится рядом с ним через несколько секунд. — В смысле, вы очень даже неплохо сдерживались, но… недостаточно хорошо, — смеясь продолжает Чимин. — И… хоть мы все очень сильно волновались о вас, и бог видел, я перебрал в своей голове и вслух все самые ужасные возможные варианты исходов событий, и после того как Хосок пришёл сюда, чтобы успокоить нас, я могу с уверенностью сказать, что… всё повернулось совсем не так, как мы все ожидали. Намджун кивает, и Юнги раскрывает свои глаза в знак согласия, когда Тэхён вместе с Хосоком просто улыбаются. — Если быть полностью честными, — говорит Чонгук. — Мы тоже совершенно этого не ожидали. — Так, что, хотите сказать что это было внезапно? — Намджун с подозрением сщурил глаза. — Только что, вы решили… ну поняли. — Затрахать друг друга до потери пульса? — подсказывает Юнги. — Именно, — Намджун указывает на него пальцем. Сокджин делает вдох, словно он собирался возразить, но затем закрывает свой рот. — Мы не знаем, что именно вы там делали, — бормочет Юнги себе под нос. — Но, так как у меня был секс с вами обоими, я точно знаю, что вы вытрахали всю душу друг из друга. Чимин прыскает: — Хён. Юнги невозмутимо пожимает плечами, но всё равно покрывается румянцем. — Нет, это не было спонтанно, — Чонгук сдерживает рвущийся наружу смешок. — Мы пришли к этому… постепенно. Сокджин сидит очень близко к нему, но они не касаются друг друга. А Чонгуку хочется его коснуться. — Итак, стоп слово… — Намджун мотает своей головой. — Хосок сказал, что ты всё сейчас объяснишь, но ещё он сказал, что в целом это связано больше с вами двумя, чем с ним. Поэтому, мы предполагаем, что это как-то связано с тем что вы… — Вытрахали душу друг из друга, — снова подсказывает Юнги. — И кстати, Хоби-хён не был удивлён, когда мы поняли, что вы там занимаетесь сексом, — спешит добавить Чимин. — И Тэ тоже. Поэтому, очевидно, что они знали, что вы вместе. И, не стану врать… я даже расстроен, что мне об этом не рассказали. — Они рассказали мне об этом всего-то минут десять назад, — говорит Хосок. — После всей этой неразберихи со стоп-словом. — И мы решили… быть вместе около пяти минут перед тем, — добавляет Сокджин. Чимин открывает рот… — И я знал, что Куки очень нравился Сокджин-хён, но не знал, что они начали встречаться, — объясняет Тэхён. — Об этом я узнал уже когда Куки позвал меня в свою комнату. — Божечки, так значит ты знал, что ему нравится хён? — Чимин поворачивается к Тэхёну. — Так-то он заставил меня всё ему рассказать, — вмешивается Чонгук, прежде чем Тэхён успевает хоть что-то сказать. — Я пообещал, что расскажу тебе всё позже, и… что ж, полагаю, сейчас и есть это позже. — А я знал… — громко начинает Юнги, но Сокджин внезапно прочищает горло. Чонгук в растерянности поворачивается к Сокджину. Он не думал, что Джин разговаривал об этом с кем-либо из них вообще. Это конечно хорошо, если он поделился этим с Юнги, но похоже, что тот так же в шоке, как и все остальные. Сокджин сразу же отмахивается от него. Значит позже. — Но я… — начинает Чимин. — Так, стойте! — вмешивается Намджун. — Стоп-слово. Вы можете сосредоточиться на секунду? — он демостративно переводит взгляд на Сокджина с Чонгуком. — С вами всё хорошо? Я… как бы понимаю, у вас только что был секс и все дела, и это будет… — он жестикулирует руками в воздухе. — Но ты воспользовался стоп-словом, поэтому… — Со мной всё в порядке, — говорит Чонгук, желая, чтобы они быстрее перешли к делу. У них с Сокджином ещё свидание. — Я просто… Все взгляды устремляются на него. Сокджин берёт руку Чонгука в свою. От этого макнэ запинается. А сам Джин непринуждённо продолжает смотреть на остальных, но Чон опускает глаза на их руки. Неожиданно. И даже если Сокджин действительно понял его мотив, почему он произнёс стоп-слово, Чонгук не ожидал этого открытого проявления поддержки на глазах у ребят. — Э… — Чонгук возвращается в реальность, но совершенно сбитый с мысли. Хосок и Тэхён улыбаются. Чимин разве что не пищит от радости крепко обнимая улыбающегося Юнги со спины. Намджун растягивает свои губы в улыбке, но поджимает губы, и почему-то кажется, будто он прямо сейчас расплачется. И из-за этого мозг Чонгука перестаёт нормально функционировать. — Мне просто, — Чонгук откашливается и собирается с мыслью. — Было неприятно… смотреть как это происходит. — Но такого не было во все прошлые разы, — выражает своё мнение Юнги. — Верно, э… — Чонгук смотрит на Сокджина. Сейчас он не вправе рассказывать всех деталей, и он прекрасно об этом знает, но он как бы на самом деле хочет им всё рассказать. И даже не потому что ему хочется, чтобы для них это обрело какой-то больший смысл, но потому… что ж, Хосок и Тэхён уже знают и если Сокджин ему разрешит, а так скорее всего и будет, предполагает Чонгук, и Чимину макнэ также расскажет. И если окажется, что Юнги уже знает, что вполне возможно, учитывая то странное покашливание, тогда остаётся только Намджун кто не знает настоящей причины, а Чонгук не хочет, чтобы тот остался единственным в неведении. Но по-прежнему это решать не Чонгуку. Ему правда хочется хоть как-то поддержать Сокджина сейчас, каким бы ни был его выбор, и единственное, о чём сейчас может думать макнэ, так это только сжимать руку Сокджина в своей. — По сути, — подаёт голос Сокджин, когда тишина затягивается. Он делает глубокий вдох. — Это… был бы мой первый раз в… позиции принимающего, и…. — глаза Юнги распахиваются от шока, а челюсть Чимина падает на пол. Выходит Юнги не знал. — …Я рассказал об этом Чонгуку два дня назад. И э… из-за этих знаний ему и стало неприятно смотреть. Тишина. Рот Чимина остаётся раскрытым. — Так вот почему ты так сильно расстроился из-за того, что проиграл в моём раунде, — восклицает Юнги. — Как ты мог не рассказать мне об этом? Да если бы я знал, я бы заставил тебя передумать насчёт всего этого грёбанного соревнования. Брови Сокджина взмывают вверх: — Вот поэтому я тебе и не рассказал. — Пиздёж, — Юнги убирает от себя руки Чимина и выпрямляется, в его голосе звучит и злость, и боль одновременно. — Мы разговариваем с тобой о таких вещах. Почему я не узнал об этом раньше? Сокджин раскрывает свой рот, закрывает и снова открывает: — Ты и так знаешь обо мне больше, чем кто-либо другой, и ты прекрасно об этом знаешь, — тихо произносит он, и злость моментально исчезает с лица Юнги. — И ты знаешь, насколько для меня это личные вещи. Не только ты об этом не знал, об этом вообще никто не знал. — И всё же, лучше бы ты мне рассказал об этом, — Юнги отчитывает его без агрессии в голосе. — Я бы помог. Я бы… не знаю, стал бы тем, с кем бы ты смог этим поделиться. — Я знаю, — кивает Сокджин. — И я уже жалею, что не рассказал тебе, — он оглядывается на ребят, все молчат и всем интересно, а затем он поворачивается снова к Юнги. — Я поговорю с тобой об этом позже, хорошо? Просто не… — Ты не должен, — перебивает его Юнги и качает головой. — Ты имеешь право иметь свои собственные секреты, я не должен был сердиться на тебя за то… — Я хочу, — теперь Сокджин перебивает его. Юнги кивает. — Я правда жалею, что не рассказал тебе. Это, наверное, одна из моих самых огромных ошибок на протяжении этого всего, — добавляет Сокджин. — Я серьёзно. Они на пару минут погружаются в тишину. — Значит… — нарушает молчание Намджун. — Ему было неприятно смотреть, потому что это должен был быть твой первый раз, поэтому он воспользовался стоп-словом. Немного упрощённая версия, но: — В принципе, да, — произносит Чонгук. — Хочешь рассказать нам больше подробностей? — неуверенно и с осторожностью спрашивает Чимин, пододвигаясь немного вперёд и снова обнимая Юнги. — Вряд ли, — шепчет Сокджин. Чонгук говорит Чимину губами «Позже». — Самое главное… — подаёт голос Хосок. — …что стоп-словом воспользовались тогда, когда это было необходимо. И теперь всё хорошо. Тэхён кивает. — И что они теперь встречаются, — добавляет Хосок. Чонгук улыбается, Сокджин смеётся, а у Тэхёна зазвонил телефон. — Кстати о встречаются, — Тэхён отвечает на звонок, поднимаясь на ноги и направляясь в коридор. — Слушаю. Чимин издаёт писк и его плечи приподнимаются вместе с ним: — Встречаются. — Безумие, — выдыхает Юнги и мотает своей головой. — Что вы вообще собираетесь говорить людям, когда они спросят, как вы начали встречаться? — спрашивает Хосок. — О боже, — Чимин тоже заливается смехом. Сокджин хохочет: — Понятия не имею. — Нам придется придумать историю и всё такое, — Чонгук поворачивается к Сокджину. — Что-то правдоподобное, когда мы решим рассказать об этом нашим родителям. Улыбка Джина становится нежной и он сжимает ладонь Чонгука в своей. — Оу, это слишком для меня, — Намджун отворачивается и быстро моргает. — Оууу, хён, — восклицает Чимин Намджуну. — Ты такой слабый на подобные вещи, — смеётся Юнги. — Да! — кидает в свою защиту Намджун. — Вы все прекрасно знаете, что романтика делает со мной. — Нам точно нужно найти тебе девушку, — Чимин улыбается. — Или ты просто можешь начать встречаться со мной. Намджун шлёт воздушный поцелуй Чимину, а тот в свою очередь показывает, будто ловит его. — Твои стандарты для романтики слишком низкие, — смеётся Хосок. — Это самый неромантичный способ в жизни, чтобы начать встречаться. Юнги и Чимин смеются, и Сокджин радостно улыбается. Но, это каким-то образом задевает Чонгука. Это же и правда совсем не романтично, разве нет? Соревнование по сексу, стоп-слово, признаться в своих чувствах чуть ли не в драке, трахнуть Сокджина у двери, при этом заставляя его не издавать звуков, и спонтанное, незапланированное свидание… Сокджин же хочет романтики, верно? И Чонгук тоже хочет. Ему нужно придумать, как сделать это всё лучше. — Я договорился, — произносит Тэхён по возвращению в гостиную. Глаза Сокджина загораются. — Да? — спрашивает Чонгук, полон надежды из-за реакции Сокджина. Может это и не настолько неромантично. — Конечно, — Тэхён отмахивается от него. — Договорился о чём? — спрашивает Намджун. — О их первом свидании, — отвечает Тэхён, а затем смотрит на Чонгука. — Он сказал, что сможет открыть для вас заведение через час. — Открыть заведение? — спрашивает Сокджин. — Тебе нужно в душ? — спрашивает его Тэхён. — Да, было бы неплохо, если у нас конечно есть время, — отвечает Сокджин, а Чонгук погружается в мысли о том, что смазка подсыхает, и о том, чтобы снова трахнуть Сокджина пальцами. — Это место находится около в двадцати минутах езды на машине, — говорит Тэхён. — У тебя полно времени. Но ты иди готовься, а я расскажу Чонгуку некоторые детали. Сокджин в эту же секунду поднимается на ноги, отпуская руку макнэ. Его неподдельная радость заставляет и Чонгука чувствовать то же самое, смывая прочь всё беспокойство. — Стойте, стойте, стойте, — выкрикивает Чимин. — Вы идёте на свидание прямо сейчас?! Чонгук улыбается ему: — Почему нет? Чимин раскрывает рот от удивления. — И вы ещё говорите, что это не романтично, — оправдывает себя Намджун. — Погодите минутку, — неожиданно оживляется Юнги, и щурит свои глаза. Чонгук и Сокджин замолкают. И все поворачиваются в его сторону. — Так что… — Юнги округляет свои губы, — с соревнованием? Кто победил? Чонгук разворачивает голову к Сокджину. — Думаю, ты, — он пожимает плечами. — Разве? — спрашивает Намджун. — Ты же как бы не вышел из соревнования. Ты использовал стоп-слово. Значит ли это, что… ничья? — Ты именно так и сказал «я выхожу», — говорит Хосок. — И что «ты победил» Сокджин-хёну, а потом ушёл из комнаты. — Точно, — восклицает Сокджин. — Да, думаю, ты победил, — говорит Чонгук. — Похоже на то, — произносит Сокджин. На мгновение все замолкают, а Чонгук вдруг осознаёт… что ему и правда, совершенно наплевать. Это даже несколько удивительно, что ли. Даже для самого Чонгука. В самом начале победа была для него всё, а сейчас… ничто. До этого и для Сокджина ничего не имело значения кроме самой победы, но похоже, что и ему сейчас тоже абсолютно на это плевать. — Ну, тогда в этом вообще не было никакого смысла, — произносит Чимин. — Для меня это вообще-то было очень важно, — бормочет Сокджин. Чонгук прыскает. — Всё это безумие, — Юнги осуждающе качает своей головой, — и ради ничего. — Эй, это не было зря, — протестует Чонгук. — Ты получил два невероятных оргазма. Также как Намджун, Чимин и Тэ. У Хосока, правда, один был, да, но всё же он был такой же потрясающий… — Всё верно, — вмешивается Хосок, улыбаясь во все свои тридцать два. — …И у меня как раз из-за этого появился парень, так что… — Чонгук делает вздох. Брови Сокджина взмывают вверх. Ой. Наверное, говорить «парень» ещё слишком рано в таком контексте. — Оу, — восклицает Тэхён и тут же поджимает губы, не в силах сдержать улыбки. Сокджин опускает глаза в пол, расплываясь в улыбке. — О, Боже, — Намджун хватается за своё сердце. Чимин хохочет с него. Чонгук поворачивается к Тэхёну: — Наверно ещё слишком рано так говорить, да? — Даже не знаю, — произносит Тэхён и улыбается, кидая взгляд на Сокджина, который сжимает губы и явно пытается скрыть свою улыбку. Желудок Чонгука слегка сжимается. Возможно, он и не настолько плох в этих романтических штучках. — Иди, — Тэхён смеётся с Сокджина. — Прими душ, переоденься, часики тикают. — За рулём будешь ты, да? — спрашивает Тэхён Чонгука, после того как тот затащил его в свою комнату, внезапно обеспокоенный тем, что же надеть. Происходящее и так будет до ужаса неидеально, но хотя бы его наряд будет идеальным. — Ага, — говорит Чонгук, раскрывая свой шкаф. — Я отправлю тебе адрес, — говорит Тэхён и плюхается на кровать макнэ. — Это небольшой ресторан, которым владеет отец моего друга. Время их закрытия было около часа назад, и шеф-повар прийти не сможет, но мне удалось подкупить су-шеф-повара, чтобы он открыл заведение на пару часов только для вас. На секунду Чон забывает об одежде и разворачивается лицом к Тэхёну: — Ты невероятный. — Не благодари. Я только рад помочь, — признаётся Тэхён с улыбкой. — В этом заведении есть закрытые комнатки, из-за них-то я и подумал об этом месте в первую очередь. Я попросил его забронировать одну для вас, так что вам никто не помешает. И, разумеется, кухня не готова, и всё вообще было закрыто, и в заведении будет только он, так что большая часть блюд меню будет недоступна, но… это вы же туда не ради еды идёте, верно? — Верно, — Чонгук улыбается. — По крайней мере, не в этот раз. Всё же Сокджин-хён безумно любит поесть. В следующий раз я обязательно свожу его в какое-нибудь приличное заведение с отменной едой. — Пить тоже нельзя, — Тэхён улыбается в ответ. — Если ты за рулём. — Я не хочу пить, — говорит Чонгук. — Я хочу просто… — он делает вдох, — …поговорить с ним побольше, когда теперь… наши чувства вскрылись. — И немного целоваться, —цитирует Тэхён его недавние слова. Чонгук активно кивает: — Я просто хочу… сходить на настоящее свидание. Создать хоть немного романтики, если получится. Мы как-то сделали всё в очень странном порядке. Я хочу… дать ему хотя бы это свидание, прежде чем мы перейдём к чему-то серьёзнее в физическом плане. — А вы разве не… — Тэхён жестом обводит всю комнату пальцем по кругу. — Типа… несколько минут назад? — Шутишь? — говорит Чонгук. — Зная о том, как я сильно переживаю, что его первый раз не будет идеальным, ты думаешь, что его первый раз случился со мной у стены, как какой-нибудь тихий перепихон? Тэхён пожимает плечами: — Человек делает этот момент идеальным, а не ситуация. — Ммм, — Чонгук кривит нос. — Не совсем соглашусь. Может быть так, что и человек, и ситуация тоже идеальны. Ну или по-крайней мере лучше чем это. — Справедливо, — улыбаться Тэхён. —Я сделаю всё возможное, чтобы он был идеальным, — смеётся Чонгук. — К слову, су-шеф не знает, что это свидание. Само собой разумеется, — говорит Тэхён. — Я его не настолько хорошо знаю, чтобы доверять такую информацию. Правда, он знает кто вы. Поэтому я не просил его поставить свечи на стол или что-нибудь подобное. Не хотел, чтобы у него даже мысль проскочила, что это может быть свидание. Я просто сказал, что это очень срочно, и что вам нужна конфиденциальность, и если вы вдруг словите его на подслушивании, сделка отменяется, а ещё, возможно, я ему очень непрозрачно намекнул, что если он вздумает записать вас на видео, я подам на него в суд и его заведение прикроют навсегда. — Пиздец, — произносит Чонгук. — Мне пришлось это сделать, — пожимает плечами Тэхён. — Сейчас нет времени подписывать соглашение о неразглашении. Это лучшее, что я смог сделать. В смысле, вам по-прежнему лучше держать охрану на быстром наборе, но…что-то мне подсказывает, что он хороший парень. — А ты вообще можешь подать на него в суд из-за это? — спрашивает Чонгук. — Понятия не имею, — говорит Тэхён. — Но мне кажется, я знатно его так напугал. Да и он безумно хочет этот пропуск за сцену. — Хорошо, — кивает Чонгук. Если Тэхён уверен, что это безопасно, тогда он тоже. Тэхён окидывает его взглядом с головы до пят: — Кажется ты нервничаешь. Чонгук кивает. — Почему? — спрашивает Тэхён. — Хочу сделать это правильно, — отвечает Чонгук. — А что для тебя значит сделать это правильно? — спрашивает Тэхён. — В том-то и дело, — Чонгук снова разворачивается к шкафу. — Я не знаю. Я не знаю как встречаться. Я никогда этого раньше не делал. — Пожалуй, у меня в этом тоже было не так много опыта, — говорит Тэхён. — Но, как мне кажется, вы просто… наслаждаетесь компанией друг друга. Чонгук держит в одной руке белую рубашку на пуговицах и свободную тёмно-синюю шёлковую классическую с длинными рукавами в другой. — Для каждой пары свидания выглядят по-разному, — продолжает Тэхён, указывая на тёмно-синюю рубашку. — Нет никаких правил, чтобы делать это правильно. Чонгук вешает белую рубашку на пуговицах обратно в шкаф, а потом достаёт оттуда пару чёрных классических брюк. — Поэтому, если вы просто хорошо проводите время, — говорит Тэхён. — Можно назвать это свидание успешным. — Ты говоришь об этом, будто это так просто, — Чонгук откладывает одежду на свою кровать, подбирая в своей голове обувь и аксессуары. — Как по мне, нет причин, чтобы это было сложно, если это с человеком, с которым ты хочешь быть, — говорит Тэхён. — Просто проводить время вместе должно быть достаточно, верно? Даже если обстоятельства не самые идеальные. — Надеюсь на это, — Чонгук присаживается рядом с ним. — Но я хочу, чтобы это было романтично. — Мне кажется, это будет очень даже романтично, — Тэхён толкает своим плечом плечо Чонгука. — Закрытая комнатка, и ресторан весь в вашем распоряжении. А возможность уединиться в вашем случае это самый большой соблазн. — Я хочу, чтобы это было более романтично, чем это, — Чонгук вздыхает. Тэхён улыбается. — Эй, — У Чонгука возникает идея. — Может знаешь, у Намджуна остались те свечи, которые он купил, когда у него была фаза ванных процедур? — Я даже знаю, где он хранит их в нашей комнате, — говорит Тэхён. — Зачем? — Пока я буду в душе, можешь спросить у него, могу ли я взять парочку? — спрашивает Чонгук. — Я не знаю, чем… ну знаешь, мы займёмся, когда вернёмся, но… хочу сказать, если у нас не будет свечей в ресторане, можно, чтобы было хотя бы здесь немного. — Отличная идея, — улыбается Тэхён. — Я достану вам парочку. Чонгук медленно выдыхает. — Ты справишься, — произносит Тэхён, а затем крепко обнимает Чонгука. Чонгук спешно забегает в душ, быстро стягивает с себя одежду, включает кран, а потом тут же выключает, делает двадцать отжиманий и затем снова включает воду, наспех принимает душ, торопливо возвращается в свою комнату, переодевается и раскладывает свечи — две на своём столе, и одну на прикроватной тумбочке, как оказалось в его комнате не так уж и много безопасных мест; А затем он полсекунды делает несколько вдохов и выдохов. Сначала он думает зажечь их, но потом решает, что не особо хочет вернуться в комнату охваченную огнём, поэтому он решает отказаться от этой идеи и думает о том, чтобы попросить Тэхёна зажечь их для него, но ещё не знает во сколько точно они вернутся домой, и возможно в это время Тэхён уже будет спать. Поэтому он оставляет всё как есть и решает, что сделает это сам уже когда они вернутся. Не идеально. Но и уже не так плохо. К тому времени когда он уже со всем справился — по большей части со своим нервным срывом и успокаиванием самого себя около пятнадцати тысяч раз в течение всего процесса подготовки, и выходит в гостиную — Сокджин уже там, стоит у двери на балкон и тихо разговаривает с Юнги. Он одет в приталенную чёрную классическую рубашку с двумя расстёгнутыми пуговицами, в серые классические брюки с чёрным поясом, а на ногах чёрные туфли. Его лицо без капли макияжа, а волосы по-прежнему слегка влажноватые после душа, и хоть в этом нет ничего особенного, и Чонгук, в свою очередь, видел его в вещах и более повседневных, и также в гораздо более официальных, но сам факт, что хён немного приоделся специально для их свидания, заставляет Чонгука расплываться в улыбке. — И всё же я нервничаю, — улавливает Чонгук слова Сокджина, прежде чем тот замечает его. — Понимаю, — говорит Юнги. — Но что-то мне подсказывает, что он тебя не разочарует. — Похоже он настроен на серьёзные отношения, — говорит Сокджин. — Было бы бессмысленно начинать что-либо из этого, если бы ты изначально знал, что он не настроен серьёзно, — говорит Юнги. — Ты прав, — кивает Сокджин. — Он назвал тебя своим парн… — начинает Юнги, но Чонгук начал чувствовать себя немного неудобно, будто он подслушивает, и поэтому решает прочистить горло. Сокджин улыбается ему, и сердце Чонгука наполняется теплом. — Идём? — спрашивает Сокджин. — Ага, — выдыхает Чонгук. — Чтобы вернул его домой до захода солнца! — раздаётся голос Юнги. — До захода солнца? — смеётся Чонгук. — Хён, это… — Не спорь со мной, юноша, — перебивает его Юнги и уходит в коридор. — Хорошо вам провести время. предохраняйтесь. И не смейте, блять, будить меня звуками секса, во сколько бы вы там не вернулись домой. Доброй ночи. Чонгук распахивает рот и так и не закрывает. Сокджин прыскает, качая ему головой: — Вот же придурок. Он подходит к Чонгуку. — Тэхён прислал тебе адрес? — спрашивает Сокджин. Чонгук согласно мычит, кладёт свою руку на бедро Сокджина, желая прикоснуться к нему, не в силах себя сдержать. — Он объяснил… — начинает Сокджин, но Чонгук целует его. — Прости, — произносит Чонгук, после того как отстраняется. — Не хотел перебивать тебя, я просто не смог удержаться. Сокджин медленно приоткрывает глаза: — Ничего страшного. — Давай, лучше я, э… — Чонгук облизывает свои губы, демонстративно не целуя Сокджина снова. — Я объясню всё, что мне объяснил Тэ по дороге, а то боюсь… если мы задержимся здесь ещё на немного, я очень долго не смогу оторваться от тебя и вряд ли мы тогда успеем в ресторан. Сокджин закусывает свою нижнюю губу: — Конечно. Да, ты… ага. Давай… — Хорошо, тогда просто ещё один, — спешно произносит Чонгук. Он склоняется для ещё одного короткого поцелуя, но Сокджин хватает его за воротник рубашки и притягивает к себе для более глубокого и долгого. А вести отказалось сложнее, чем Чонгук ожидал. Он рассказывает Сокджину всё, что ему самому рассказал Тэхён, при этом относительно с лёгкостью следит за дорогой. Всё идёт прекрасно, вот только за исключением того факта, что на протяжении всей дороги, рука Сокджина с нежностью расположилась на его ноге ближе к коленке, и Чонгук просто не может не отвлекаться из-за этого. Его это не возбуждает, или что-то такое. Просто это как-то совсем по-другому. И эта разница его и отвлекает. До этого Сокджин никогда не касался Чонгука вот так, только не в таком контексте, и не подразумевало под собой такую непринуждённую близость. Это заставляет Чонгука думать о других вещах… Например о поцелуях с Сокджином, или о том, чтобы держаться с ним за руку на глазах у всех, или ощущать вкус собственной спермы на губах Сокджина. Ладно, возможно его всё же немного заводит, что Сокджин касается его вот так. Но Чонгуку кажется, что сама лёгкость этого и поражает его больше всего. То, как непринуждённо Джин касается его, и то, как Чон, даже не задумываясь, позволил себе назвать Сокджина своим парнем, и то, как Чонгук без сомнений решил, что это будет длиться долго, и что у него будет ещё множество шансов сводить Сокджина на свидания. После всего что случилось — их непонимания, разрушения собственных границ, ссор — всего этого, теперь ощущается… как-то очень легко и это пугает. Его это немного беспокоит. Как-то это слишком легко. Последнее, чего он хочет, чтобы всё снова пошло наперекосяк. Но даже это его не настолько волнует. Если они будут просто разговаривать друг с другом, как они сделали во время их ссоры, как они сделали с Хосоком, да если они просто будут честными и не будут скрывать свои переживания друг от друга, тогда всё должно быть хорошо. И Чонгуку кажется, что у него правда может всё получиться. И он знает наверняка, что приложит к этому все свои усилия. И если это правда, что Сокджин заинтересован в том, чтобы эти отношения длились долго, так же как и сам макнэ, тогда он надеется, что и его хён тоже постарается. Они паркуются недалеко от входа и спешно направляются к ресторану с опущенными головами. Когда Чонгук толкает дверь, она оказывается открытой и горят две лампы — свет одной заметен из-под двери, которую Чонгук определил для себя как дверь в Кухню, а свет второй идёт изнутри одной из тех комнаток, что находится в самом конце ресторана. Вокруг тихо, и лишь спокойная приглушённая музыка доносится из колонок. Как предполагает Чонгук, человек, который выбегает, чтобы поприветствовать их, как только услышал, что они вошли, это су-шеф. Вместе с Сокджином они склоняют голову перед ним в знак уважения. — Здравствуйте! — чуть ли не выкрикивает он своим невероятно глубоким голосом. — Вау. А ещё он очень высокий мужчина. И даже когда он кланяется перед ними складываясь пополам, он по-прежнему остаётся почти того же роста, что и они. Скорее всего ему слегка за тридцать. И он совсем не похож на шефа. Чонгук не знает, чего он ожидал увидеть, но этот парень одет в джинсы и футболку и выглядит потрёпанным, что ли. Но учитывая, что он добрался сюда в такой короткий срок, Чон не удивлён. Он поражён и благодарен, что этот парень вообще сейчас здесь. — Я Ли Минджун, су-шеф, — немного напуганно выдаёт он. — Это большая честь встретиться с вами. — Спасибо вам, — говорит Чонгук и ждёт, когда Минджун выпрямится. — За то, что открыли для нас ваше заведение. Мы понимаем, что… это было очень срочно и неожиданно. Мы попросили вас о многом. О слишком многом. — Ох, не переживайте, — Минджун жестом как бы отмахивается от них. — Я только рад это сделать. Ах… и моя сестра ваша огромная поклонница. — Спасибо, — произносит Сокджин, улыбаясь. — И я тоже, — бормочет Минджун и подмигивает им. Улыбка Чонгука становится шире, мгновенно проникаясь теплотой к этому очень высокому и огромному мужчине. — Вся эта ситуация э… немного не соответствует нашим стандартам! — восклицает Минджун, при этом быстро говоря. — Я не, э… я заранее прошу прощения, прямо сейчас я не могу приготовить для вас большую часть из меню, потому что у меня нет ингредиентов, из-за того что свежие продукты нам поставляют только с утра, а сейчас… уже ночь на дворе. Э… — он чешет заднюю часть своей шеи. — Но я могу приготовить большую часть из десертов, — он кивает отчаянно. — Всё, что захотите. Почти. — Пожалуйста, — Сокджин старается успокоить его с улыбкой на лице. — Всё в порядке. Мы и не ожидали, что будет всё доступно в такое время. Я и сам владею рестораном и знаю как всё это работает. И даже если бы мы не знали этого, Тэхён нас предупредил. — Ох, — Минджун кивает, затем сглатывает и начинать говорить уже намного тише: — Я должен признаться, я не рассказал Тэхён-ниму, что я тоже ваш фанат. Я был немного взволнован, что разговариваю со звездой, поэтому я пытался вести себя… круто. Поэтому, я рассказал ему только про свою сестру, которая действительно ваша огромная фанатка, — он раскрывает свои глаза немного шире. — Но пропуск за сцену для… для нас двоих. А-а ещё… Я… я хотел себя и с вами вести круто, но… — шепчет он. — Потом вы вошли… Он раскрывает и закрывает свой рот пару раз, а Сокджин и Чонгук терпеливо ждут, когда он закончит. Но когда его молчание затягивается, Чон решает вмешаться. — Может вы хотите сделать фото? — Чонгук улыбается. — Правда? — глаза Минджуна загораются. И Сокджин улыбается. Чонгук кивает: — Только не выкладывайте его в сеть пока мы не уйдём. — Лучше подождать до утра, — добавляет Сокджин. — Тогда к вам не примчится целая толпа, — говорит Чонгук. Минджун яростно кивает: — Конечно, конечно! Итак, они делают пару фотографий с ним и ещё раз благодарят его… за всё. Он проводит их до комнатки в которой горит свет, и которая находится в самом конце ресторана. В ней находится диван в форме буквы 'С', Чонгук вместе с Сокджином забираются внутрь и садятся друг напротив друга за круглым столиком. Минджун клянётся своей жизнью, что ни слова не расскажет о их визите, и что он не будет подслушивать, и что всё время он будет находится на кухне, и что если он им понадобится, они могут позвать его простым нажатием на кнопку, расположенную сбоку столика. Чонгук ему верит. А Сокджин просит его принести две тарелки какого-нибудь десерта, который по его мнению лучший, что, по-видимому, очень неплохо его успокоило. Затем он уходит и прикрывает за собой чёрные занавески на входе в комнатку, так что теперь Чонгук и Сокджин больше не видны снаружи, и теперь они наконец-то остались наедине. Не упуская подвернувшийся момент, Чонгук скользит по дивану, пока не оказывается рядом с Сокджином, соприкасаясь своим коленом его бедра. — Привет, — произносит Чонгук. — Он скоро вернётся с едой, — Сокджин улыбается ему. — И у нас есть… как минимум десять минут до его возвращения, а может и больше, — настаивает Чонгук, кладя обе свои руки на бёдра Сокджину. — Я не собираюсь проводить эти десять минут на расстоянии целого стола, который отделяет тебя от меня. Сокджин поворачивается телом к Чонгуку, кладя руки ему на щёки. Чон ощущает, как его губы растягиваются в улыбке. Он упирается своим лбом в чужой напротив и смотрит Сокджину в глаза. — Выглядишь таким счастливым, — как-то озадаченно шепчет Сокджин. — Так и есть, — говорит Чонгук. — А ты разве нет? — Я тоже счастлив, — шепчет Сокджин. Чонгук нежно целует его в губы. Всего лишь чмок. — Но я всё ещё немного нервничаю, — шепчет Сокджин, не открывая своих глаз. Чонгук убирает его волосы назад: — Это нормально. Сокджин кивает. — Я нервничаю уже немного меньше чем до этого, — заявляет Чонгук, решая попытаться как-то поднять настроение. Сокджин улыбается: — Да? А что изменилось? — Мне кажется, я изменился, — отвечает Чонгук. — Я чувствую… знаешь, вроде что я могу это сделать. — Что ты имеешь в виду? — улыбка Сокджина становится шире. — Я могу разговаривать и общаться с людьми, — Чонгук пожимает одним плечом. — Это не так уж и сложно. Сокджин тихонько смеётся. — И я могу быть… — Чонгук поднимает глаза, — менее импульсивным, чем до этого. Наверное. И быть более зрелым. — У нас с тобой сейчас самое импульсивное свидание, — признаётся Сокджин с улыбкой. — Если импульсивность касается свиданий, то это неплохо, — возражает Чонгук, тоже улыбаясь. — Согласен, — говорит Сокджин. Чонгук касается своим носом носа Сокджина. — Если импульсивность касается секса, это тоже неплохо, — добавляет Сокджин. — Да? — ухмыляется Чонгук. — Тебе понравилось? Сокджин облизывает свои губы и кивает. — И это было нечто, — говорит Чонгук. — Какой самоуверенный, — причитает Сокджин. Чонгук мотает свой головой: — Смотрю на вещи реально. Я занял второе место на соревновании по сексу. Сокджин заливается смехом. — И я не занял первое место только потому, что у меня был очень достойный соперник, — добавляет Чонгук. — Нам действительно придётся придумать что-нибудь, чтобы можно было рассказать об этом нашим родителям, — смеётся Сокджин. И Чонгук тоже смеётся. И когда их улыбки исчезают, он снова целует Сокджина. На этот раз их поцелуй длится дольше, а губы приоткрываются навстречу друг другу. Чонгук просто не может насытиться, чёрт возьми. И он не думает, что это как-то связано с тем, что он переспал с пятью людьми, но ни с одним из них не целовался. Это только губы Сокджина. Такие целовательные, чтоб их. — Я бы разбил тебя в пух и прах, если бы у нас был раунд с поцелуями, — шепчет Чонгук прямо в губы Сокджину. Сокджин улыбается: — Ты сейчас сказал, что я плохо целуюсь? — А ты считаешь, что я плохо делаю минет или римминг? — спрашивает Чонгук. — Даже когда ты победил? Сокджин мотает головой из стороны в сторону: — Нет. — Я к тому, — Чонгук слегка отстраняется, — что мы оба хорошо целуемся, но кто лучше? — Да, нам точно нужно усроить соревнование по поцелуям, — говорит Сокджин. — Но кто будет судьёй? — с поддельной обеспокоенностью спрашивает Чонгук. — Думаю, мы вполне можем быть объективными, — с серьёзностью в голосе отвечает Сокджин. — Ты прав, — кивает Чонгук и снова тянется вперёд. — Мне принести повязки? — Да, пожалуйста, — а затем они снова целуются. Руки Сокджина находят своё место на шее Чонгука, а тот в свою очередь путается в волосах своего хёна. Широко раскрывая рты, переплетаясь языками, и да, поцелуй всё интенсивнее и интенсивнее, но и каким-то образом остаётся спокойным. Они на свидании. Они собираются насладиться тортиком и прочим. Чонгук был бы не против заняться сексом в общественном месте, если до этого конечно когда-нибудь дойдёт. Они придумают, как им это провернуть. Но, чёрт возьми, они точно не собираются делать это сейчас. Сейчас они просто целуются. И это идеально. Так и летят минута за минутой, спокойные, но с жаром, лениво переплетаясь языками, и Чонгук терпеливо даже не замечает, как летит время. Вот так целоваться, на настоящем свидании, с Сокджином… он никогда и представить себе не мог, насколько потрясающе это может быть. Делать это с тем, кто тебе действительно не безразличен, и с большими шансами на будущее, на больше свиданий, на эмоциональную связь, годовщины, и сделать первый раз Сокджина таким, каким он себе его хочет… Готовность Чонгука к серьёзным отношениям сбивает его как грёбанный поезд. Теоретически, он всю свою жизнь знал, что ему хотелось чего-то такого. Он всегда знал, что хочет вот такие романтические отношения, но сама идея о том, что случится с ним, с тем образом жизни, что был у него, казалась настолько невозможной и где-то так далеко. Он никогда не позволял себе надеяться. Но он надеется сейчас. Он кладёт свою руку на щёку Сокджина и углубляет поцелуй, думает о Сокджине… о том, как сильно Сокджин хотел и ждал того самого человека, чтобы именно с ним сделать эту особенную вещь, о том, как он почти забил на поиски и пожертвовал своими самыми сокровенными желаниями, и о том, как в самый последний момент, именно в Чонгуке он нашёл того самого идеального парня. Он нежно прикусывает нижнюю губу Сокджина, и стон, что срывается с его губ, заставляет сердце макнэ забиться быстрее. Когда они слышат стук откуда-то снаружи комнатки, а затем приближающийся голос Минджуна, который говорит им о том, что он принёс десерты — в этот момент оторваться друг от друга кажется труднее всего на свете. Но им приходится. Чонгук отползает на своё место, а Сокджин смущённо вытирает свои губы, и Чон повторяет за ним. Они говорят Минджуну войти, и он тут же раскрывает занавески, затем возвращается к столику, где оставил две тарелки с десертом и чай, делая два захода, чтобы всё принести. Он ставит две сладости перед ними, первая — это нечто круглое из шоколада, с шоколадными завитками, а вторая — слоёный красно-розовый торт, политый вокруг сиропом — Чонгук на самом деле не слушал, что парень всё это им рассказывал. Чон как бы просто представляет, как кормит этим Сокджина, возможно ещё и о том как слизывает с него сливки. Ладно, видимо он всё же завёлся от поцелуев. Самую малость. И как только Минджун уходит и они снова остаются наедине, Чонгук обратно подсаживается к Сокджину и тот вновь целует его. На этот раз это короткий поцелуй. Всё же свидание не может состоять только из поцелуев. Хотя Чонгук совершенно не имеет ничего против. Беря в руку чайную ложечку, Чон отламывает кусочек розового тортика и макает его в сироп. Сокджин тоже берёт чайную ложечку со своей стороны, но прежде чем он даже успевает коснуться ею сладости, Чонгук подносит свою ложку к его губам. Сокджин закатывает глаза. — Ой, ну давай, — канючит Чонгук. —Дай мне воплотить в жизнь мечту романтики на свидании. — По-твоему кормить кого-то это романтично? — Кормить тебя это романтично, — исправляет Чонгук. — Зная о твоей любви к еде, надеюсь, этот тортик достаточно хорош, чтобы мне второй раз за ночь представилась возможность увидеть твоё выражение лица во время оргазма. Сокджин фыркает: — Ладно, — и он открывает свой рот. Чонгук отправляет ему кусочек в рот и ждёт, не сводя с него глаз. — Я не могу сделать это лицо, — произносит Сокджин с набитым ртом. — Я из-за тебя теперь смущаюсь. Чонгук смеётся, а Сокджин продолжает жевать, пока его плечи трясутся вместе с ним. — Это очень вкусно, — произносит Сокджин, после того как сглотнул, что снова рассмешило Чонгука. — Ничего страшного, — отмахивается Чонгук, отламывая следующий кусочек. — Я в любом случае сегодня ещё раз увижу твоё искажённое лицо от оргазма. — Я так и знал, что ты так скажешь, — хохочет Сокджин. — Что? Разве я ошибаюсь? — спрашивает Чонгук, отправляя ложку себе в рот. А это правда вкусно. — Нет, если ты умело распорядишься своими картами, — отвечает Сокджин. — Нет, — говорит Чонгук. — Если я умело распоряжусь своим картами, то сегодня я увижу твой второй и третий оргазмы. Вероятно даже четвертый. Если ты сможешь выдержать. — О, а ты и правда считаешь, что ты очень хорош, — Сокджин улыбается. — Хён, я уже две недели фантазирую, как ты кончаешь, я в отчаянии, — говорит Чонгук. — Две недели? — спрашивает Сокджин, а его улыбка становится только шире. — Да! — восклицает Чонгук. — Ты не представляешь, какое горе у меня было, когда ты сказал, что не хочешь кончать во время раунда Юнги. А потом в этот же раунд ты симулировал свой оргазм, и я… боже, этот момент. Я ещё никогда в жизни не испытывал такого шока. И после этих слов, улыбка Сокджина начинает исчезать, а в глазах его на полсекунды проскакивает сомнение — достаточно, чтобы Чонгук успел это заметить. — Эй, — Чонгук смягчает свой тон, оставляя поцелуй на плече Сокджина и утыкается носом в его рубашку решая быть откровенным... Общительным и всё такое. — Хочешь поговорить об этом? — Не очень, — тихо произносит Сокджин. — Как думаешь, нам стоит об этом поговорить? — исправляется Чонгук. — Скорее всего, — Сокджин кидает на него взгляд, делая глубокий вдох и выдох. — Не обязательно сейчас, — передумывает Чонгук, отстраняясь, чтобы нормально взглянуть на Сокджина. Ему не хочется портить это свидание сложными разговорами. Пока всё так гладко идёт. — Нет, всё хорошо, — Сокджин ёжится. — Я знал, что у тебя возникнут вопросы. И они никуда не уйдут, если мы не поговорим об этом сейчас. Мы же стараемся научиться разговаривать друг с другом, верно? — он натянуто улыбается. — Это может стать отличным началом. — Да, — выдыхает Чонгук, подсаживаясь немного ближе. — Можешь тоже спросить меня о чём угодно, если тебе хочется что-то узнать. Сокджин кивает, и Чонгук проскальзывает рукой между Сокджином и спинкой сидения, приобнимая его за талию. Возможно, именно для этого разговора было бы лучше оставить для Сокджина немного пространства, чтобы ему было легче об этом говорить, но Чонгуку кажется, что прямо сейчас близость как никогда кстати. Для них обоих. И то, как Сокджин льнёт к нему, только подтверждение этому. — Мне кажется, это немного… — Сокджин делает вдох. — Запутанно. Сложно объяснить. Я, если честно, вообще не знаю с чего начать, понимаешь? Не знаю, заметил ли ты, — с его губ срывается смешок. — Но я как бы не мог собраться с мыслями. — Не знаю, в начале ты выглядел очень сосредоточенным, — говорит Чонгук. Наверное, будет хорошо начать от самого начала. — Да, в самом начале, — говорит Сокджин, крутя ложечку в руке некоторое время, прежде чем отложить её на стол. — До раунда с Тэ, до того как раунд с пассивной позицией оказался вполне возможным, — говорит Чонгук. Сокджин поворачивается к нему, на секунду задерживается, а затем кивает. Чонгуку хочется пошутить… посмеяться с того, что Сокджин действительно верил, что шансы победить у Чонгука настолько ничтожно малы, что он даже и не думал, что раунд с пассивной позицией вообще когда-либо станет доступным вариантом, но он решает не делать этого. Так будет неправильно. И вместо этого он ждёт, беря руку Сокджина в свою и переплетается с ним пальцами. — Просто… — начинает Сокджин и тут же замолкает. Он выдыхает смешок. — Я даже не знаю с чего и начать. — Почему ты вообще согласился на это соревнование? — спрашивает Чонгук. У него накопилось более чем достаточно вопросов, поэтому если Сокджину нужно, чтобы этот разговор немного повёл он, то он может это сделать. И тем не менее на его вопрос Сокджин смеётся: — Потому что я идиот. — Что? — Чонгук отстраняется с улыбкой, но сбитый с толку. — Я сделал это, потому что ты взял меня на слабо, блять, только поэтому, — говорит Сокджин. — Не было какой-то особой причины. Это тоже слегка рассмешило Чонгука: — Ладно. — Я хотел наказать тебя за твою надменность, но я сам из-за этого был ещё более надменным даже чем ты, — он качает головой. — Просто выражал это не так открыто как ты. — Ну, в принципе да, — восклицает Чонгук, ощущая, что почва становится менее напряжённой и можно пошутить. — Раз ты действительно в это так верил, тогда у меня не было и шанса победить в первые три раунда. Сокджин хохочет, приподнимая брови: — Я победил только в первых двух. — Это ещё ни о чём не говорит, — возражает Чонгук. — Я победил в двух следующих, но оставалось ещё предостаточно времени, чтобы всё изменилось. — Я бы и в третьем раунде тоже победил, — говорит Сокджин, но его улыбка пропадает от своих же собственных слов. Он морщится. — Если бы это был не Тэхён. И через секунду вновь возвращается серьёзность: — А чем Тэ отличался от остальных? По сравнению с Намджуном и Чимином, с ним ты выглядел таким… рассеянным. Сокджин поджимает губы и отводит глаза в сторону. Некоторое время он молчит. Но Чонгук не давит на него, а просто нежно поглаживает тыльную часть его ладони большим пальцем. И в конечном итоге, когда он снова начинает говорить, он по-прежнему не смотрит на Чонгука: — Думаю, нет ничего плохого в том, о чём ты сейчас узнаешь. Наверное тебе лучше об этом знать. Проходит ещё пару мгновений. Сокджин облизывает свои губы. А Чонгук терпеливо ждёт. — У меня есть одна… штука, это… одна проблема, — Сокджин хмурит свои брови. — В смысле, я не знаю, насколько эта проблема действительно проблема, но я знаю, что она… немного странная. — Мне нравятся твои странности, — пытается Чонгук. На это Сокджин улыбается. Но только на мгновение: — Ах… Я на самом деле не с многими об этом говорил, так что… знают о ней только мой брат и Юнги, я серьёзно, и им мне тоже было достаточно сложно объяснить её. Он замолкает, а Чонгук ждёт. — Дело в том, что мне… мне достаточно сложно возбудиться, — произносит Сокджин и вмиг морщится, и закрывает глаза. — Пару часов назад ты показался мне довольно-таки возбуждённым, — Чонгук пытается снова заставить его улыбаться. И хоть он действительно не шутил — ведь Сокджин и правда буквально недавно очень даже быстро завёлся с ним, но он всё равно думает о соревновании, и о том, что Сокджину не так легко возбудиться с другими. И, улыбка, которой его одаривает Сокджин, застенчивая, но это всё ещё улыбка. — С этим не поспоришь, — бормочет Сокджин. От этого теперь и Чонгук улыбается, как самый довольный кот. — Но нет, я… да, я-я так легко не возбуждаюсь, — говорит Сокджин, на секунду встречаясь глазами с макнэ. — Обычно. — Хорошо, — говорит Чонгук, а затем осторожно добавляет: — Не вижу в этом ничего странного. Сокджин делает вдох: — Просто… ты же знаешь, что я не очень часто сплю с кем-нибудь, верно? — В какой-то степени я это заметил, — говорит Чонгук. — А ещё ты… ты сказал, что пытаешься сделать секс на одну ночь значимым, и тогда у тебя появится смысл заниматься им реже, — Сокджин отводит взгляд в сторону, но Чонгуку кажется, что то, что он говорит сейчас, это важно, поэтому он продолжает: — А ещё ты сказал, что пытаешься узнать побольше о своём партнере прежде чем вы займётесь сексом, и что ты хочешь, чтобы его интересовал и ты сам помимо секса, и ещё… ты сказал, что из-за этого секс кажется лучше. Поэтому, если для тебя важна такая связь, тогда да, для тебя вполне разумно сократить количество случайных связей. — Господи, ты действительно меня слушал, — шепчет Сокджин и потом сглатывает. — В тот момент я правда пытался понять тебя, поэтому я… действительно слушал тебя очень внимательно, ну или старался, — Чонгук сжимает ладонь Сокджина в своей. — Но я знаю, что всё равно не совсем понимаю. Сокджин кивает: — Я заметил, что на протяжении стольких лет мне было легче возбудиться, когда… Я с тем, кому на меня, в общем-то, откровенно наплевать. — Мне кажется, в этом тоже есть смысл, — тихо произносит Чонгук. — Да, но… — Сокджин вздыхает. — Это не… — он закрывает свои глаза и мотает головой из стороны в сторону. — Видишь? Это действительно очень сложно объяснить. — Всё хорошо, — говорит Чонгук. Он правда пытается его понять. — Это не значит, что я возбуждаюсь больше, когда занимаюсь сексом с людьми кому нравлюсь я, а не только моё тело или моя внешность, или что-то ещё, дело в том… — он останавливается, и продолжает с такой интонацией, будто уже сдался: — Дело в том, что я вообще не могу возбудиться, если я… не ощущаю хоть немного связи, — он шумно выдыхает. — Или, если у меня не получится убедить себя, что она есть. И после этих слов Сокджин поворачивается к нему, не отпуская его руки, и ждёт реакции. А Чонгук даже и не знает, как на это реагировать. Он… переваривает. Не осуждает. Это вполне логично, ощущать более сильное возбуждение с тем, с кем вас связывают романтические чувства. Просто это больше звучит… как какая-то запредельно сложная версия этого же. Он пытается сопоставить все факты, а потом взять и связать это с тем, что происходило во время соревнования, и что это может значить, но внезапно Сокджин решает продолжить разговор и Чонгуку остаётся только постараться не упустить ни слова. — Так что с раундами Намджуна и Чимина всё было отлично, — говорит Сокджин. — Для этого мне не нужно было возбуждаться. Я мог оставаться настолько безучастным, насколько хотел. Я мог полностью сосредоточиться на том, чтобы следить за их реакциями и применять на практике, но с Тэхёном… — Он попросил, чтобы ты тоже наслаждался процессом, — Чонгук находит связь. Плечи Сокджин напрягаются: — Да. — И ты... не смог, — говорит Чонгук, стараясь изо всех сил понять, но по-прежнему ощущая, будто он что-то упускает. Сокджин возбудился во время раунда с Тэхёном, Чонгук отчётливо это помнит. — Не совсем, — говорит Сокджин и затем вновь замолкает. На этот раз Чонгук решает надавить: — Хён... — К тому моменту, когда мы добрались до раунда с Тэ, — громче говорит Сокджин, избегая его взгляда. — Я уже знал, что ты мне нравишься. Чонгуку хочется улыбнуться: — Правда? — выходит как-то совсем тихо и скромно. — В смысле, тогда я уже понимал, что… ты меня возбуждаешь. Наблюдая за тобой с Намджуном и Чимином… — он качает головой. — И… основываясь на моём прошлом опыте, то, что ты меня возбуждаешь, значит… ну знаешь, что вероятнее всего я что-то чувствую к тебе. Что-то вроде… вроде романтической связи. Потому что без этого, я бы не смог так просто возбудиться из-за тебя. Чонгук не может сдержать своей лёгкой улыбки из-за этих слов, однако он всё же пытается её сдержать. — Вообще, я уже знал об этом во время раунда с Чимином, — говорит Сокджин. — Ну, наверное после раунда с Намджуном, если быть точнее. Чонгук распахивает глаза от шока: — Настолько рано? Хён, я же был таким мудаком во время раунда с Намджуном. Сокджин заливается краской: — Мне кажется, мне просто понравился твой… азарт и, возможно, самоуверенность и, как мне показалось, насколько тебе было комфортно с самим собой. В этом не было ничего такого, и это не было похоже… Не думаю, что у меня появились к тебе чувства после раунда с Намджуном. Я просто знал, что… когда я уже лежал в кровати, думая о том, что произошло, и думая о тебе с ним… мне действительно захотелось передёрнуть. И я не сделал этого только потому что на соседней кровати спал Юнги, — он выпускает смешок. — Но желание передёрнуть возникает у меня достаточно редко, значит этот момент как-то заинтересовал меня что ли, ну и это заставило меня задуматься о тебе в романтическом плане. — Ты не дрочишь? — первая реакция Чонгука на его слова. — Не… не часто, — произносит Сокджин с румянцем на щеках. Чонгук растерянно хмурит брови. — Понимаешь, порно меня особо не заводит, а… — Сокджин, не моргая, смотрит куда-то в одну точку. — Фантазировать о ком-то… просто чтобы передёрнуть… иногда это как-то слишком утомительно, бл… — Погоди, получается ты… ладно, — Чонгук пытается вернуться в более комфортный разговор, чтобы Сокджин не подумал, что он его осуждает, потому что Чонгук его ни в коем случае не осуждает. — Значит ты думал обо мне с Намджуном, ты возбудился, и это натолкнуло тебя на мысль… что у тебя вполне могут быть ко мне чувства. — В принципе да, — соглашается Сокджин, после смены темы он заметно расслабился, но румянец на его щеках всё по-прежнему такой же яркий. — За исключением того, что я не принимал что у меня могут появиться к тебе чувства, только не на том этапе. Тогда это не выглядело как что-то серьёзное. Ты это ты, понимаешь? Ты мой лучший друг. Я решил, что вся это ситуация с соревнованием довольна необычная, и что у меня вполне могла бы возникнуть на это такая же необычная реакция. Что то, что ты мой друг, и та связь, которая у нас уже была, возможно каким-то образом повлияла на моё восприятие всего этого. Я не придавал этому особо большого значения, поэтому мне и не казалось это чем-то важным. Я просто сосредоточился на победе. — Но у тебя стоял, когда ты делал римминг Чимину, — вспоминает Чонгук. — Если тогда ты ещё ничего ко мне не испытывал, и если ты не ощущал этой связи… — Ты трогал себя, пока я делал римминг Чимину, — шепчет Сокджин. — Мне не нужно было принять, что у меня есть к тебе чувства, чтобы это подействовало на меня. И увидев как ты делаешь это, только подтвердило, что это был ты… что это ты так на меня влияешь. — Ох, — вздыхает Чонгук и обнаруживает, что у него возникает отчаянное желание поцеловать Сокджина. Поэтому он целует его. Это короткий поцелуй. Настойчивый. Когда он отстраняется, Сокджин сидит с широко раскрытыми глазами от удивления. — Прости, — выдыхает Чонгук. — Просто… — он глубоко вздыхает. — Это… очень горячо. Эта фраза вызывает у Сокджина удивлённый смешок. — Мне даже в голову не пришло, что тебя это заводит. Если бы я только знал… — Чонгук мотает своей головой. — Я же просто пытался отвлечь тебя. — И у тебя это успешно получилось, — выдыхает Сокджин и тут же опускает взгляд на губы Чонгука. И Чонгук вновь целует его. Ещё один короткий поцелуй. Но этот возможно длится немного дольше. И Сокджин начинает от него плавится. — Итак, хорошо, — Чонгук убирает волосы со лба Сокджина. — В ночь с Чимином, в мою ночь — у тебя стоял, и я помню это, потому что меня это сильно удивило. Я не ожидал этого, ведь в раунд с Намджуном у тебя не стоял. Значит, у тебя встал из-за того, что… ты завёлся смотря на меня с Чимином. Сокджин кивает, приоткрывает глаза и часто-часто моргает: — Ты был… ты был с ним таким напористым. Совсем другой, по-сравнению с Намджуном. — Он просто больше в моём вкусе, чем Намджун, — говорит Чонгук. — Что скорее всего было весьма заметно. — Да. То, как ты вёл себя с ним… — вздыхает Сокджин. Чимин гораздо больше подчинялся, чем Намджун, позволяя Чонгуку практически в полной мере доминировать над собой. Что, в свою очередь, скорее всего тоже повлияло на Сокджина. — И после этого, в ночь с тобой и Чимином, — продолжает Чонгук, проводя пальцами по волосам Сокджина. — У тебя стоял, из-за того что… я пытался отвлечь тебя… трогая себя. — Мне кажется, у меня стоял уже до того, как ты начал себя трогать, — Сокджин снова закрывает глаза. — Я точно не помню, тогда я пытался сосредоточиться на Чимине. Но находиться с тобой в комнате, когда ты смотришь на меня… очень сильно действовало на меня, — Чонгук расплывается в улыбке, но Сокджин не видит её. — Но да, когда ты начал трогать себя, было тоже… не менее эффективно. — Помню, ты ещё ухмыльнулся мне в конце, — говорит Чонгук. — Меня это так взбесило, — Чонгук выдыхает смешок. — Я тебя раскусил, — пожимает плечами Сокджин. — В двух вещах. Я заметил две вещи, пока делал римминг Чимину. Чонгук вопросительно приподнимает брови. — Первое это то, что ты пытался меня отвлечь. Это было достаточно очевидно, — говорит Сокджин. — А второе… изначально, я действительно подумал, что увидел в тебе заинтересованность мной. Не чувства, или что-нибудь такое, но в сексуальном плане да, я видел, что ты реагируешь на меня. Тебя достаточно легко прочитать, ты как раскрытая книга, — уголки губ Сокджина приподнимаются. — Самую малось, но всё же ты потешил моё самолюбие. Чонгук улыбается, радуясь мыслям, что Сокджин был доволен собой во время соревнования. — И тебя не беспокоило… — он мотает своей головой из стороны в сторону, — …то, как на тебя влияло то, что я трогал себя во время раунда? Сокджин пожимает плечами и отрицательно мотает головой: — Это была не такая уж и огромная проблема. И хоть то, как ты влияешь на меня, стало намного ощутимей, когда ты начал трогать себя, но это не значит… что я всё равно не принимал этих чувств к тебе, чёрт возьми. И несмотря на это всё, мне казалось невозможным, что я влюбился в тебя. И я хочу сказать, что мне было очень приятно осознавать, что я тебе нравлюсь, пусть даже это было только в физическом плане. — Не думал, что это может зайти дальше, — заключает Чонгук. — Нет, — Сокджин отрицательно мотает головой. — Определённо нет, если бы с моей стороны было исключительно физическое влечение, — добавляет Чонгук. Сокджин отворачивается: — Да. — А потом в раунд с Тэ, — говорит Чонгук, и Сокджин вновь поворачивается к нему. — Сначала с ним был я. Получается, что в мою очередь с ним было… также, как и с Чимином? Ты возбудился… то есть у тебя встал из-за… из-за меня? Из-за того что ты смотрел на меня с ним. Сокджин кивает и заливается краской: — Да. Тем не менее, это было гораздо сложнее, чем ты думаешь. Раунд с Тэ… Пока я наблюдал за тобой, я пытался придумать стратегию… что-то, что принесёт мне победу, потому что я ужасно хотел победить в трёх первых раундах и покончить с этим уже раз и навсегда. Я совершенно не хотел дойти до раунда с Хосоком, и ты знал об этом. Но Тэхён попросил нас сам знаешь о чём, и на протяжении его раунда с тобой я увидел, что он оказывается говорил серьёзно и действительно хотел чтобы мы насладились процессом, чтобы мы возбуждались вместе с ним, а я не знал получится ли… у меня это сделать. Единственное, что я знал… так это то, что ты реально получал удовольствие вместе с ним. — Ты сказал, что тогда впервые увидел меня настоящего, — вспоминает Чонгук. Тогда Сокджин также сказал, что он посчитал это привлекательным. — Да, — шепчет Сокджин. — Могу смело сказать что с ним ты был больше собой. Спокойнее. Менее беспокойнее. Стремился не победить, а просто насладиться процессом. И я… — он мотает головой. — Смотря на тебя с ним, на эту иную версию тебя, на искреннюю версию тебя… — он заглядывает Чонгуку прямо в глаза, а затем сразу же отводит взгляд и покрывается румянцем. — И в итоге мне пришлось… признаться самому себе, что то, как ты действуешь на меня, как бы… это уже очень серьёзно, что это что-то значит. Сокджин делает вдох, но это Чонгук тот, кто задерживает дыхание и ждёт, ему нужно узнать больше. — И всё это, — в итоге продолжает Сокджин, по-прежнему не смотря на Чонгука. — Смотря на тебя с ним и, понимая насколько он серьёзно настроен по поводу своей просьбы, плюс моё огромное желание победить в этом раунде и принятие того, что я действительно могу испытывать к тебе какие-никакие романтические чувства… Я осознал, что если я хочу, чтобы у меня был хоть малейший шанс победить в этом раунде, тогда мне придётся… — он облизывает свои губы, — использовать это. — Использовать что? — тихо спрашивает Чонгук. — Моё влечение к тебе, — Сокджин натянуто улыбается, снова поворачиваясь к Чонгуку лицом. — Я знал, что не смогу возбудиться из-за него, и что если я хочу чтобы он поверил, что я наслаждаюсь процессом, тогда мне стоит… сосредоточиться на тебе, позволить себе возбудиться из-за тебя, и вот тогда я и в самом деле буду наслаждаться этим, и таким образом он сможет почувствовать, что это было искренне. И это просто… поставило меня перед фактом, что у меня есть к тебе чувства. Я должен был признаться в этом самому себе, если я собирался это использовать. А потом он ждёт, скорее всего, какой-нибудь реакции, но Чонгук просто принимает всё это, вспоминая насколько его самого озадачило, что Сокджин очень часто бросал на него взгляды, пока доставлял удовольствие Тэхёну, из-за того как сильно это отличалось от прошлых разов. И наконец-то, до него доходит. Пазл за пазлом складываются в одну единую картину. — Я не хотел. И я правда… — Сокджин морщит свой нос, —…чувствовал себя грязным, из-за того что делаю это. Но мне пришлось. Я хотел победить. Мне нужно было победить. Я до последней секунды не хотел… Не хотел проходить на раунд с Юнги. И я видел насколько идеально ты справлялся с Тэхёном, я видел насколько тебе самому приятно доставлять ему удовольствие. Поэтому я понимал, что мне нужно чтобы это выглядело естественно, что мне на самом деле должно это нравится. И единственный возможный способ это сделать… сосредоточиться на человеке, который вызывает у меня эти чувства. — Я думал, что ты смотришь на меня из-за того, что ты думал, что я опять попытаюсь тебя отвлечь, — говорит Чонгук. — Что ты ждал этого и подготавливал себя к этому. — Я ждал этого, — Сокджин снова натянуто улыбается. — Я надеялся на это, — его улыбка тухнет, а голос дрожит: — Потому что я знал, что это вызовет у меня неподдельную реакцию. Чонгук не знает что и сказать. — Во время раунда с ним у меня в голове была полная неразбериха, — Сокджин улыбается, но глаза вдруг наполняются влагой, и Чонгук только в этот момент осознаёт, насколько же сильно Сокджин преуменьшил серьёзность того, что происходило с ним во время раунда с Тэ, через какую эмоциональную бурю ему на самом деле пришлось пройти. — И после этого всё стало только хуже. Чонгук заключает его в объятия — отпускает руку своего хёна, берёт его в свои и обнимает. И он даже не знает, для кого он делает это больше — для Сокджина или для себя. — Я… — Сокджин запинается. Он делает вдох, успокаивает себя, но пальцами цепляется за рубашку Чонгука. — Внезапно столько всего начало происходить. Но это всё было у меня в голове. И в реальности ничего не происходило. Я просто… — Всё хорошо, — шепчет Чонгук, отчаянно стараясь утешить его. — Мне пришлось принять, что у меня есть к тебе чувства, — повторяет Сокджин, голос не дрогнул, но хватка на рубашке Чонгука стала только крепче. — И когда я уже был с Тэхёном, и вместо того чтобы просто, блять, быть нормальным и получать удовольствие от соревнования, как любой другой, мне пришлось сделать то, что я сделал, и это… это только подчеркнуло… проблему, которая у меня есть. И меня взбесило то, что я не в состоянии возбудиться от Тэ, а потом ещё и от Юнги. И я… — он резко вздыхает. — ...начал слегка сходить с ума. И ты ещё… со своим сексуальным влечением, постоянно и настойчиво… подкатывал ко мне. Перед каждым раундом и после. И я чувствовал, что ты не был в этом заинтересован так, как я, и если ты что-то и хотел от меня, то это был только секс, и ничего больше… — Мне жаль, — выдыхает Чонгук и сжимает Сокджина в своих объятиях ещё сильнее. — И ты ещё, блять, начал успокаивать меня, когда я должен был трахнуть Юнги, но начал паниковать, потому что мой член начал падать, — продолжает Сокджин, и говорит он это со злостью. — И я такой… Боже, хочу с ним встречаться. А потом мне пришлось смотреть, как ты трахаешь Юнги и щёлкаешь мне своими пальцами, как самый уверенный в себе дом, и из всего, что ты мог с ним сделать, ты, чёрт возьми, решаешь придушить его, и ты определённо знаешь что делаешь, и это так завораживает, и я буквально смог представить себя на его месте, что это со мной ты вытворяешь все эти вещи, и я просто… — он делает вдох, а потом замолкает. А Чонгук тоже не может вымолвить и слова. — Блять, — восклицает Сокджин. Он отпускает рубашку Чонгука и выпутывается из чужих объятий. На этот раз макнэ уже знает, что выражает его лицо. Это шок. Глаза широко распахнуты, он часто-часто моргает и смотрит в никуда. Сокджин быстро вытирает глаза, но по-прежнему выглядит рассерженным. — Прости, — констатирует Сокджин и больше не говорит ни слова. — Почему? — выдыхает Чонгук. Но Сокджин не отвечает, поэтому Чонгук берёт его руки в свои. И некоторое время поглаживает тыльную сторону его ладоней. — Спасибо, — в итоге произносит Чонгук. Сокджин резко поднимает взгляд, встречаясь глазами с макнэ. — За то что рассказал мне, — уточняет Чонгук. — Знаю, для тебя это нелегко. Сокджин сжимает руки Чонгука в ответ: — Ты не злишься на меня? — А почему я должен? — спрашивает Чонгук. — Потому что это отвратительно с моей стороны, — выплёвывает Сокджин. — Использовать тебя таким образом. А Чонгук даже и не думал об этом в таком плане. Единственное, о чём он думает, так о том, что все его приставания делали Сокджину только хуже. Ему плевать, что хён на него передёргивал, ему плевать, что он «использовал» его чтобы возбудиться в раунды с Тэ и Юнги. Но если бы он даже и злился, то за своё поведение во время раунда с Хосоком он злится гораздо сильнее, из-за того что он абсолютно не был возбуждён, и Сокджин не смог «использовать» его, чтобы тоже возбудиться. — Я бы поступил так же, — говорит Чонгук. Сокджин делает вдох, но говорить не начинает. — Ты извиняешься перед человеком, который достал свой грёбанный хер прямо в момент, когда Чимин начал кончать, чтобы отвлечь тебя, и испортить ему оргазм, — говорит Чонгук и приподнимает брови. — Я тоже извинился перед ним после, да, но я к тому… что это не отменяет факта, что я это сделал. Проходит несколько секунд, и затем Сокджин выпускает смешок. — Ты высокомерный и я высокомерный, — пожимает плечами Чонгук, приподнимая ладони Сокджина. — Ты отвратительный, и я отвратительный, — он переплетает их пальцы. — Ты до потери пульса будешь бороться за свою победу, и я до потери пульса буду бороться за победу, — он начинает улыбаться, когда улыбка Сокджина становится шире. — Пожалуй, всё, что ты только что сказал, просто… подтверждает, что мы с тобой чертовски совместимы. Сокджин вновь заливается смехом, и на этот раз Чонгук не сдерживает своей улыбки. — Дурак, — произносит Сокджин, сжимая пальцы Чонгука. Чонгук пожимает плечами: — Как и ты. Плечи Сокджина трясутся вместе с ним от смеха, и Чонгук вновь думает о словах «Я люблю тебя». Им суждено быть вместе. Он чувствует это глубоко в своём сердце. — Ладно, и последний вопрос, иначе это будет мучать меня всю оставшуюся жизнь, если не спрошу, — говорит Чонгук. Сокджин кивает с небольшой улыбкой на губах, опуская их руки на сидение, но ни в коем случае не размыкая их. — Это случилось в раунд с Тэ, — говорит Чонгук. — Момент важного осознания. А потом я победил, и мы перешли к раунду с Юнги. Но что случилось потом? Почему ты на самом деле не хотел с ним кончать? Это было потому что ты не знал получится ли у тебя? Сокджин поджимает губы: — Отчасти. Я не шутил, когда сказал, что хочу… быть слегка как бы отстранённым от этого всего. Но это только часть этого, да. Думаю, я бы смог кончить с ним, — он пожимает плечами, а затем тихо добавляет: — Особенно, с тобой рядом, — он поднимает глаза и Чонгук улыбается на его слова. — Просто это отняло бы слишком много моего внимания. Тогда я бы не смог сосредоточиться на нём так сильно. Но мне кажется, нет, я не знал точно, получится ли у меня. Колечко для члена это хорошая идея, я знал что это поможет мне возбудиться и будет поддерживать моё возбуждение, но… нет, наверняка я не знал получится ли. — Ты притворился, что кончил с ним, — говорит Чонгук. — Я знал, что не очень хорошо с ним справляюсь, — Сокджин натянуто улыбается. — Ну или что я мог бы сделать это и лучше. Я не был сосредоточен. Я был измотан и нервный после того, как проиграл в раунде с Тэ. Ты помог мне. Специально ты это сделал или нет, но как только у меня начал падать член, ты каким-то образом… заметил это, подошёл и прикоснулся ко мне. И я переключился мыслями на другое. — Я видел, что ты нервничал, — говорит Чонгук, ликуя внутри из-за своего поступка. — Я не знал, почему ты так разволновался, но я просто не мог на это смотреть. Я хотел, чтобы ты чувствовал себя нормально, я не мог видеть тебя таким. Я должен был помочь тебе, пусть даже я и знал что это снизит мои шансы на победу. Я даже разозлился на самого себя как только подорвался на ноги ради этого, — он выпускает смешок. — Но я в любом случае рад, что сделал это. — Это помогло, — Сокджин кивает и сжимает пальцы Чонгука. — Я знал, что Юнги истинный саб, а ты полная его противоположность, что значило, что вы будете с ним сексуально совместимы, как у тебя было и с Чимином. К тому моменту я уже знал, насколько ты хорош, и насколько у тебя огромная мотивация победить. Я знал, что ты будешь лучше меня, а этот раунд был моим последним перед Хосоком. Поэтому мне нужно было преимущество и я знал, что если кончу… что если он подумает, что он заводит меня настолько, что я нарушил правило, которое мы сами же установили — это даст мне преимущество. — Тебе было тяжело принимать непосредственное участие, — говорит Чонгук. — Просто оставаться в возбуждённом состоянии было сложно. — Возбудиться тоже было нелегко, — кивает Сокджин. — Я знал, что это будет проблемой, что и является ещё одной причиной, почему я так сильно старался с Тэхёном. — А потом ты наблюдал за мной с Юнги… — говорит Чонгук. — И я знал, что я точно проиграю, — говорит Сокджин. — Понимал ты это или нет, но ты держал нас обоих под своим контролем. Ты, блять, щёлкнул мне своими пальцами… — выдыхает он. — И меня резко швырнуло обратно в реальность. — Ты видел в нём себя, — говорит Чонгук. — Больше, чем в других. Сокджин кивает. — А потом ты проиграл, и ты уже знал, что твой первый раз случится с Хосоком, — продолжает Чонгук. — А потом, хоть тебе это было и не обязательно делать, но ты рассказал мне, что это будет твой первый раз. Сокджин снова кивает. — Ты надеялся, что я остановлю это? — Чонгук тихо спрашивает. — Заставлю тебя не идти на это? Поэтому ты мне рассказал? — Я не знаю, зачем я тебе рассказал, — бормочет Сокджин с насупленными бровями. — Я пожалел об этом сразу же, как рассказал, как только я увидел твою реакцию. Обычно я не такой импульсивный. Не знаю, может я и надеялся, на подсознательном уровне, что ты что-то сделаешь с этим. Но и я знал, что я был бы вне себя от ярости, если бы ты действительно это сделал. — Меня повергло в дикий шок, что ты рассказываешь мне такое, — говорит Чонгук. — Я не мог понять, зачем тебе рассказывать мне об этом, и почему ты вообще согласился это делать. Я не мог думать, и моментально запаниковал. К тому моменту ты уже рассказал мне насколько для тебя важно иметь связь с тем человеком, с которым у тебя будет твой первый раз, быть с тем, кто тебя достоин, поэтому я понимал, что на самом деле ты не хотел Хосока. Но и я понимал, что мне не стоить в это вмешиваться. Я знал, что ты будешь в бешенстве. — Да, — соглашается Сокджин. — Так и случилось. — Я это заслужил, — тихо произносит Чонгук. — Когда… — Сокджин краснеет. — Когда для тебя это изменилось? От просто физического к чему-то большему? — Мне потребовалось время, чтобы и физическое влечение принять тоже, — честно отвечает Чонгук. — Мне кажется, я стал менее чувствительным в некотором роде, после того как я уже побывал со всеми ребятами. Мне вообще не показалось странным что я передергиваю, думая о тебе, — он выпускает смешок. Сокджин улыбается. — Но момент, когда я осознал, что это нечто большее… — говорит Чонгук. — Мне кажется, это случилось немного после того, как ты рассказал мне, что это будет твой первый раз. Сокджин кивает, поощряя его продолжать. — Хосок прав, моя реакция была чрезмерная. Не думаю, что он прав насчёт причины. Это не был эгоизм, это не было желание стать твоим первым. Мне просто… хотелось, чтобы у тебя всё случилось именно так, как хочешь ты сам, и я знал, что Хосока ты явно не хочешь. — Но как это заставило тебя осознать… — Сокджин замолкает. — Не знаю, — тихо говорит Чонгук. — Эти чувства не были чем-то новым. Мне просто нужно было принять, что они есть. И когда ты начал открываться мне, делиться такими вещами со мной… я осознал, насколько же сильно я хотел, чтобы ты полностью раскрылся мне и тебе было комфортно со мной, насколько же мне уже плевать на победу, и я, осознавая, что ты теперь приоритет номер один в каждом моём решение… и наблюдая, как ты опускаешь свои руки… я не смог этого вынести. Мой мозг не выдержал и это заставило задуматься на секунду, вместо того чтобы просто чувствовать. Сокджин делает глубокий вдох и сжимает руки Чонгука. — А потом я услышал тебя за той дверью, и я знал, что ты делаешь это в спешке, делаешь это совсем не так, как бы тебе хотелось. Просто… — Чонгук нахмурил брови. — Всё, что произошло после того, как ты рассказал мне, просто продолжало на меня давить и только подкрепляло то, что мои чувства к тебе настоящие. И сильные. Улыбка Сокджина неуверенная. — Ты и правда тогда трахал себя пальцами? — решает спросить Чонгук, внезапно вспомнив об этом. Сокджин заливается краской, но уверенно отвечает: — Мне нужно было хоть как-то подготовиться. — И ты признался мне в этом… Ты продолжал это делать пока я стоял там и разговаривал с тобой, а ты говорил со мной в ответ, потому что… — Чонгук облизывает свои губы и встречается глазами с Сокджином. — Потому что из-за моего присутствия стало приятнее? Спустя пару мгновений: — Да. Чонгук делает глубокий вдох и выдох, стараясь подавить вновь растущее возбуждение. Пожалуйста, сейчас не самый подходящий момент возбуждаться. — Было приятно и до того, как ты пришёл, — тихо добавляет Сокджин, продолжая удерживать зрительный контакт. — Я представлял… как ты делаешь это со мной, и от этого было приятно. Мне нравились эти ощущение. Но потом ты пришёл туда и звучал так… отчаянно, ты слушал меня, прекрасно знал, чем я там занимаюсь. И всего лишь из-за нескольких твоих слов это превратилось из простого 'хорошо' в запредельное удовольствие. — Больше всего я хотел оказаться там рядом с тобой, — говорит Чонгук, и его сердце начинает биться быстрее. — Я даже не… Я думал о том, как так получилось что я даже не попросил трахнуть тебя. Мне было больно, зная, что ты делаешь это в первый раз, ты насилуешь себя. Я просто хотел войти внутрь и заменить твои пальцы на свои, двигать пальцами медленно и нежно, делать тебе приятно, подарить тебе хотя бы первый хороший фингеринг, раз я уже не смогу стать твоим первым внутри тебя. — Чонгук, — шепчет Сокджин, и так и остаётся с приоткрытыми губами. — Я по-прежнему хочу подарить тебе замечательный первый раз, — говорит Чонгук. Сокджин опускает глаза на его губы: — Я хочу этого. — Не могу обещать что это будет настолько же идеально, как ты себе это представляешь, — говорит Чонгук. — Но я могу пообещать, что я сделаю его хорошим. Сокджин сглатывает: — Я верю тебе. — Я пока ещё не знаю, достоин ли я тебя, но… — Чонгук прослеживает глазами, как Сокджин проходится языком по губам. — Когда бы ты не решил, что ты этого хочешь, что ты хочешь для этого именно меня, я… — Сегодня, — произносит Сокджин, и Чонгук резко замолкает. Его сердце пропускает удар: — Сегодня что? Губы Сокджина растягиваются в улыбке, а в глазах внезапно загораются огоньки: — Почему бы не сделать это сегодня? — А… — воображение Чонгука затмевает ему глаза, показывая Сокджина под ним с ногами на его плечах, и с твёрдым членом, что сочится смазкой на его живот, когда Чон входит в Джина. — Кое-кто неплохо меня настроил, чтобы сделать это сегодня, — Сокджин выпускает пару смешков. Наверняка он может прочитать всё, о чём сейчас думает Чонгук буквально на его лице. И вот теперь самое, чёрт возьми, подходящее время, чтобы начать возбуждаться. — Я хочу прожить этот момент, — тихо говорит Сокджин, улыбка исчезает с его уст, а в глазах читается мольба, когда он крепко сжимает руки Чонгука. — Хочу таким образом стереть воспоминания о Хосоке. — Хён, — шепчет Чонгук. — Я понимаю, звучит это далеко не самым лучшим образом, и я ценю его больше всего на свете за то что он сделал или был согласен сделать, — голос Сокджина дрожит. — Но я не хочу вспоминать себя такого. Я хочу стереть то моё состояние, которое привело меня к тому моменту с ним. Я не хочу делать это через силу, я хочу, чтобы это был мой выбор. И сейчас я чувствую себя таким счастливым. Я чувствую себя уже полностью готовым. А с тобой… Я не хочу, чтобы мои воспоминания о нашем первом свидании были омрачены воспоминаниями, как меня почти трахнул другой мужчина. Чонгук тяжело сглатывает, сжимает зубы крепко, а хватка на руках Сокджина становится только сильнее, и то прошлое чувство собственности накатывает на него снова из-за этих слов: — Я тоже этого не хочу. Сокджин улыбается: — Так это твоя цель? У тебя есть пунктик по поводу того, чтобы стать моим первым? — Я так не думаю, — честно отвечает Чонгук, глубоко вдыхая через нос и заставляя себя успокоиться. — Мне кажется, я бы хотел быть с тобой, даже если я был твоим сотым. По-моему, здесь… — он представляет, как Сокджин умоляет его войти в него глубже, на всю длину. — Просто ты выбрал меня. Улыбка Сокджина становится намного теплее. — Хочу сделать это как следует, — произносит Чонгук. — Ты хочешь отделать меня как следует, — поправляет его Сокджин с огромной улыбкой на губах. Чонгук издаёт недовольный стон, но тоже улыбается ему в ответ: — Тебе обязательно было портить момент? — Я знаю, что у тебя в голове уже есть своё представление о том, как этот первый раз должен выглядеть, — говорит Сокджин, отпуская руки Чонгука. — Нежно… медленно, — он отодвигает тарелки с едой подальше и залезает с коленями на диван. — Что-то вроде… обычного сценария занятия любовью. Сообразив, что тот делает, Чонгук разворачивается телом к Сокджину настолько, насколько может, кладёт руки на чужие бёдра и помогает ему взобраться на себя, его сердце в этот момент грозится проломить грудную клетку, а член его начинает затвердевать, несмотря на все те предупреждения, что он давал ему. — Но я не девственник, и не хочу, чтобы cо мной обращались как с ним, — Сокджин щурит глаза, стол мешает ему полностью опуститься на колени Чонгука, поэтому он заставляет его выпрямиться и отклониться спиной на спинку дивана насколько это возможно, освобождая для себя больше места. — Занятия любовью это для годовщин, — он ухмыляется. — Сонное утро после ночи в совместной постели. Ленивый секс в миссионерской позе с долгим спокойным оргазмом. Ему удаётся опуститься на промежность Чонгука, а сам макнэ уже определённо возбудился достаточно, чтобы это можно было почувствовать. Но и у Сокджина тоже уже стоит. Чонгук сжимает бёдра Сокджина сильнее и сглатывает. Они не буду заниматься сексом здесь, они не будут рисковать, их могут услышать или застукать. Особенно если Сокджин хочет быть сегодня снизу. Они не станут делать это здесь. Он знает, что они не станут, но его тело жаждет. Сокджин зачёсывает чёлку Чонгука назад, наклоняется слегка, как пёрышко, касается его губ своими. — Когда ты будешь трахать меня сегодня, — говорит Сокджин, удерживая зрительный контакт. И у Чонгука дёргается член. — Хочу, чтобы это было жёстко. — Хён, — выдыхает Чонгук. — Можешь сделать это для меня? — спрашивает Сокджин. — Не проси меня об этом вот так, — тихо произносит Чонгук. Губы Сокджина растягиваются в ухмылке, и он щурит глаза: — Мне не стоит тебя провоцировать? — Не стоит меня провоцировать, — подтверждает Чонгук, уже представляя один, второй, третий и четвёртый оргазмы один за другим. Он не знает, сможет ли Сокджин это выдержать, но Чонгук хочет его заставить. Со временем он научится как такое выдержать. — Но я знаю, о чём прошу, — спорит Сокджин. — Я знаю на что ты способен. — Нет, ты не знаешь, — выдыхает Чонгук. — Нет? — спрашивает Сокджин, обхватывая ладонями Чонгука за шею. — Я не хочу ошарашить тебя, — Чонгук сводит брови к переносице. — А что если я хочу? — спрашивает Сокджин. — Я хочу, чтобы это было незабываемо. Чонгук тяжело сглатывает и впивается ногтями в бёдра Сокджина, никуда их не перемещая. — Я хочу… Я так много вещей хочу сделать с тобой, хён, я-я правда, ужасно хочу… Хочу затрахать тебя до потери пульса. — Думаешь у тебя получится? — снова провоцирует его Сокджин. — Хён, — вздыхает Чонгук. — Я видел тебя, — брови Сокджина взмывают вверх. — Я ожидаю многого от тебя. — Ты и половины из этого не видел, — говорит Чонгук. — Я видел тебя с Юнги, — говорит Сокджин. — Хочешь сказать, что это ты с ним ещё был нежен? — Да, — шипит Чонгук. Сокджин рвано выдыхает и впивается своим ногтями в заднюю часть шеи Чонгука. — Думаешь, у тебя получится выдержать больше чем то, что я делал с ним? — спрашивает Чонгук. — В свой первый раз? — Что ты имеешь в виду под «больше»? — спрашивает Сокджин, наклоняясь ещё немного ближе, касаясь своим носом носа Чонгука пока они продолжают смотреть друг на друга. — Хён, ты обязательно скажешь мне, — Чонгук хмурится. — Если мы будем делать это и для тебя тебя это будет слишком, ты обязательно мне об этом скажешь. — Думаешь, я не скажу? — спокойно спрашивает Сокджин. И Чонгук вспоминает, как тогда Сокджин поставил руку на дверь, готовый сказать «нет» в любой момент когда ему понадобится: — Нет, я знаю что ты скажешь. Тишина и только их дыхание. Чонгук пытается успокоить своё сердцебиение, но он слишком отчётливо видит перед своими глазами как трахает Сокджина прямо здесь и сейчас. — Что ты сейчас представляешь? — Сокджин хмурит брови, а на его губах лишь тень улыбки, спрашивает чисто из любопытства. — Как я раздеваю тебя здесь, — честно отвечает Чонгук. — И беру тебя прямо так. — Правда? — спрашивает Сокджин. — В общественном месте? — Думаешь, у нас получится прийти сюда как нибудь ещё? — Сокджин оглядывается по сторонам, но оставаясь всё так же близко: — На ещё один такой приватный вечер? Принесёшь кляп чтобы заткнуть меня, заставишь Минджуна остаться на кухне и в самом деле сделаешь это? — Твою мать, хён, — выдыхает Чонгук. — Тебе нравится такое? — спрашивает Сокджин. Чонгук крепко сжимает челюсти и кивает: — Тебе нравится, когда тебя затыкают кляпом? — Предпочту, чтобы ты заткнул меня своими пальцами, а не кляпом, — говорит Сокджин. — Но меня позабавило наблюдать, как ты с ним настрадался. — Ты саб, но всегда держишь всё под своим контроем, — шепчет Чонгук. Тень смятения проскакивает на лице Сокджина: — Если ты хочешь, чтобы я полностью тебе подчинился, тогда тебе придётся заставить меня. Медленно, губы Чонгука растягиваются в улыбке: — Ты специально продолжаешь меня провоцировать. — Естественно, — улыбается Сокджин. Чонгук отпускает одно из бёдер Сокджина и свободной рукой с силой хватает за волосы на его затылке и удерживает его на месте — близко к себе. Сокджин делает резкий вдох. — Лучше не шути со мной, — говорит Чонгук. — Не провоцируй меня, если это всё игра, потому что я отнесусь к этому серьёзно. Ты и сам прекрасно знаешь, что я не шучу. Пару мгновений тишины, а затем Сокджин начинает ёрзать. Двигает бёдрами вперёд, и его член проходится по животу макнэ. — Боже, как же я возбуждён, — шепчет Сокджин и целует Чона. На данный момент это любимый поцелуй Чонгука. С каждым движением, желание Сокджина становится всё более и более ощутимым — в том, как он двигает своими бёдрами на Чонгуке, в том, как он впивается ногтями в загривок макнэ, и в том, как он проскальзывает языком в его рот. Если бы хоть кто-то из них не умел себя контролировать или был менее осторожен, они бы реально уже начали трахаться прямо здесь, Чонгук в этом уверен. Увы, но они оба знают, что не могут. Так что даже несмотря на то, что градус между ними накаляется и они отчаянно нуждаются друг в друге, Чонгук перемещает свои руки с бёдер Сокджина на его зад, и они оба притормаживают. А тихие, пока что расстроенные стоны Сокджина говорят о многом. Им нужно отлипнуть друг от друга, и в конце концов, спустя некоторое время они это делают. Когда Сокджин начинает слезать с Чонгука, тот не отпускает его. Джину незачем уходить, и он даже не протестует, когда Чонгук подтягивает его за зад обратно к себе. Сокджин только выпускает на это короткий смешок, а потом ещё один, и в придачу закатывает свои глаза, когда Чонгук тянется за тарелками с десертами за его спиной, прижимаясь к нему вплотную, надламывает кусочек торта и отправляет ложку в рот своему хёну. Они вместе наслаждаются сладостью, Чонгук всё это время отвечает за посуду. А Сокджину остаётся только держать свою чашку с чаем и отпивать из неё. После первого кусочка, на второй уже никаких закатываний глаз, Сокджин понимает, что Чонгуку это нравится, что и самому Киму только в радость. Чем больше времени проходит, тем заметнее пропадает их возбуждение. Остаётся лишь близость и умиротворённость. И даже когда последний кусочек торта исчезает, Сокджин не собирается слезать. Он полностью расслабляется на Чонгуке, кладёт голову на его плечо, и оба не произносят ни слова. Чонгук обвивает руки вокруг тела своего хёна и поглаживает его по спине, водя руками вверх и вниз. И всё же у Чонгука остались вопросы, некоторые крохотные детали, о которых ему бы хотелось узнать побольше, не просто о соревновании и через что Сокджину пришлось во время него пройти, а и о самом Сокджине — о его жизни, о том, чего ему хочется, и что ему нравится. Впрочем ничего из этого на данный момент не срочно. У него есть ещё предостаточно времени, чтобы узнать о Сокджине побольше. Иметь возможность насладиться этой спокойной тишиной тоже очень приятно. Он не уверен, сколько на самом деле проходит времени, пока они просто сидят и наслаждаются друг другом, но Чонгуку дорого каждое мгновение. Потом он хочет делать это и дома — сидеть в гостиной, обниматься под каким-нибудь пледом, смотреть фильм, но на самом деле не обращать на него особо внимания. Хотел бы он сказать, что они бы оставались тактичными и и перестали бы целоваться, если бы кто-нибудь из парней вошёл бы в комнату и увидел их, но он не уверен, что будет в силах остановить себя, или что он даже захочет этого. И в конце концов Сокджин первый отстраняется — с совершенной расслабленностью в теле, прикрытыми глазами и нежной улыбкой на устах. — Хочешь уйти отсюда? — спрашивает он тихо, заглядывая Чонгуку в глаза. И хоть Чонгук был бы счастлив, если бы этот момент длился намного, намного дольше, он всё равно кивает и улыбается Сокджину. Тот целует его, нежно и коротко, а когда он наконец-то покидает их крохотную комнатку, следуя за Сокджином, его сердце начинает биться с такой силой, что грозит пробить грудную клетку. И это даже не потому, что он так рад вернуться домой, нет, он так не считает, это лишь потому что он не ожидал, что будет ощущать настолько яркие эмоции, что он испытывает сейчас из-за этого всего, и отчасти его это по-настоящему пугает. И будоражит. Сокджин расплачивается за их ужин, пока Чонгук где-то далеко в своих грёзах, они благодарят Минджуна за еду и за выделенное для них время и быстренько забегают в уборную, прежде чем покинуть заведение. На обратном пути, рука Сокджина как и в прошлый раз находится на бедре Чонгука, но на этот раз она выше, ближе к промежности Чонгука и больше дразнит чем успокаивает. Чем ближе они подъезжают к дому, тем больше эта рука действует на Чонгука, и тем больше заставляет макнэ думать о том, что произойдёт сегодня ночью. От мыслей, что он станет первым Сокджина в его животе начинают порхать бабочки. Раз Сокджину больше не нужно времени, чтобы Чонгук доказал, что он достоин его, раз Сокджин хочет заменить воспоминания о Хосоке воспоминаниями этой ночи, тогда Чонгук просто напросто воспользуется данной ему возможностью и докажет, что он действительно был достоин его. И если они не дойдут до этого сегодня, то ничего страшного. Чонгук был бы более чем счастлив объездить Сокджина, пока тот не потеряет способность думать. Во время одной из остановок на светофоре, ещё достаточно рано, Чонгук быстро хватает свой телефон и отправляет сообщение в их групповой чат, обращаясь ко всем: «Если вы всё ещё не спите, тогда наденьте на эту ночь беруши. Если вы уже спали, и мы вас разбудили, мне разве что немного жаль». Сокджин, разблокировал телефон одной рукой, а другую по-прежнему не убирая с ноги Чонгука, видит это сообщение и прыскает, закатывая глаза. Но теперь Чонгук, по крайней мере, чувствует гораздо меньшую вину из-за того, что он обязательно собирается сделать так, чтобы Сокджин не молчал этой ночью. Больше никакого тихого секса. Остальные мемберы простят им этот единственный раз. В следующий раз они будут более предусмотрительными. Они паркуются. Заходят в лифт. Смотрят друг на друга. Чонгук берёт руку Сокджина в свою и не отпускает до самого конца их пути. И секунды не успевает пройти, после того как Чонгук закрывает входную дверь на ключ, не спуская при этом глаз со своего хёна, как Сокджин хватает его за рубашку и втягивает в поцелуй. На этот раз Чонгук решает ни в чём себе не отказывать. Позволяет своей сумке упасть на пол, а ключи отбрасывает куда-то в сторону комода у двери. Как в тумане, он слышит, как они что-то задевают и это что-то падает. Но ему совершенно плевать. Даже не удосужился открыть глаза. Он слишком занят, пытаясь угнаться за темпом и напором поцелуя Сокджина, наполненным чистым желанием. Как только его руки освободились, он кладёт их на щёки Сокджина и углубляет поцелуй даже ещё больше, мокро переплетаясь с ним языком. Джин обвивает руки вокруг шеи Чонгука и изгибается ему навстречу, прижимаясь своим телом ближе, и тихие слабые звуки сходят из него с каждым выдохом. От ощущения, как член Сокджина твердеет напротив него, голова идёт кругом. Он скользит руками вниз от щёк по его шее, затем к его плечам, а оттуда вниз по его бокам, минуя бёдра и останавливаясь на ляжках, на мгновение прерывая поцелуй, чтобы опуститься и подхватить Сокджина нормально, приподнимая его, целуя его снова, поворачиваясь и прижимая его спиной ко входной двери. Их губы отрываются друг от друга из-за столкновения с поверхностью, Сокджин запрокидывает голову назад, и вот его длинная шея прямо перед носом. Он мгновенно обвивает свои ноги вокруг макнэ. А задушенный ах, что вырывается из его груди когда Чонгук проводит языком линию до его горла, громкий и удивлённый. Чонгук воспринимает его как хороший знак, но потом до него доходит, что Сокджин застыл и не шевелится. А спустя ещё пару секунд после, кто-то сзади Чонгука присвистывает. — Чёрт возьми, — это голос Тэхёна. — Не ожидал увидеть это прямо сейчас. Нехотя, Чонгук отпускает Сокджина на землю и поджимает губы из-за лёгкого раздражения. Он не отходит от Сокджина ни на шаг, но и Джин в свою очередь тоже не пытается отступить подальше, чему Чонгук неожиданно начинает радоваться. Никто ничего не стыдится. В этом нет нужды. И уж точно не с Тэхёном. Чонгук сбрасывает свою обувь и Сокджин повторяет за ним. — Почему ты вообще не спишь? — с большим, чем он хотел нетерпением, выдыхает Чонгук, поворачиваясь к Тэхёну. В руках он держит стакан с водой, одетый в одну из его пижам. — Да нет никакой особой причины, — отвечает Тэхён. — Просто ещё не ложился. — Остальные уже спят? — спрашивает Сокджин. — Намджун уже спал когда вы отправили сообщение, — говорит Тэхён. — Но наша комната находится дальше всех от вашей, так что я бы не стал о нём беспокоиться. А Чимин решил, что раз ты сегодня проведёшь ночь с Куком, то он переночует в комнате Юнги, он уже сейчас там. Они получили сообщение, — он смеётся. — Беруши надеты. — А Хосок? — спрашивает Сокджин. — Ушёл, — Тэхён приподнимает брови. — Сказал мне что-то о том, что собирается сегодня переспать с двумя парнями, которые горячее вас. Сокджин фыркает. — Он отправил мне сообщение около полутора часа назад, где просто написано: «Миссия выполнена», — с улыбкой добавляет Тэхён. — Так что могу предположить, что он хорошо проводит время. — Молодец он, — улыбается Сокджин. Терпение Чонгука начинает потихоньку заканчиваться. Их прервали посреди кое-чего. Он неустанно говорит себе усмирить свой пыл. Тэхён угукает в знак согласия, а затем переводит взгляд на Чонгука: — Не волнуйся, макнэ, я уже ухожу, — смеётся он. Чонгуку цокает, но прежде чем он успевает хоть что-то сказать, Тэхён и Сокджин заливаются смехом. И пусть Чон чувствует раздражение из-за того, что они смеются с него, но видя Сокджина таким беззаботным в этот момент, без даже намёка на нервозность, его былое негодование в миг рассеивается и вместо этого делает Чонгука безумно счастливым. — Сразу предупреждаю, — говорит Тэхён. — Возможно, я привнёс в вашу комнату немного раскрепощённости. — Чего? — спрашивает Чонгук. — Ну знаешь, — Тэхён невинно пожимает плечами. — Я был настолько счастлив за вас, что… возможно, я оставил для вас игрушку, или может даже две. Чонгук от удивления распахивает свой рот. — О боже, Тэхён, — бормочет Сокджин. — И можете оставить их себе, ничего страшного, я куплю себе новые, — говорит Тэхён. — Этого мы конечно не… — Сокджин делает вдох и закрывает глаза. Затем улыбается, закусывает нижнюю губу, и Чонгук тоже не может сдержать своей улыбки. — А, и… — Тэхён разворачивается назад, открывает выдвижной ящик позади себя и что-то оттуда достаёт. Он кидает, что бы то ни было, в сторону Чонгука и тот ловит. Спичечный коробок. Для свечей. Сокджин хмурится в замешательстве. — А теперь я ухожу, — говорит Тэхён. — Я надену беруши, не переживайте. Если Намджун проснётся, я тоже воткну ему в уши беруши. Будьте сегодня настолько громкими, насколько хотите. Думайте этой ночью только друг о друге, — он подмигивает им и уходит в коридор. — Да, он конечно тот ещё шутник, — говорит Сокджин, подходя туда, где секунду назад стоял Тэхён, и моёт свои руки. — Если честно, мне его эта сторона нравится даже больше, — говорит Чонгук, следуя за ним. — Она забавная, — улыбается Сокджин, хватая чистое кухонное полотенце. Чонгук тоже моет свои руки и забирает из рук Сокджина предложенное полотенце. Чон медленно приближается к Сокджину, давая ему время отойти если он захочет. Но он не двигается с места. — Чем хочешь заняться? — спрашивает Чонгук. Сокджин щурится, продолжая улыбаться. — Это может быть что угодно, — на полном серьёзе говорит Чонгук. — Даже просто поспать вместе, — ему конечно будет очень сложно сдерживать себя и не трогать Сокджина, но он бы сделал это, если бы хён этого хотел. — Почему ты опять спрашиваешь об этом? — Сокджин делает шаг ближе к Чонгуку, занимая всё пространство, что тот для него оставил, и с любопытной улыбкой глядит на него. Если честно, Чонгук и сам не знает, почему он колеблется: — Я просто хочу, чтобы ты знал, что тебя никто не заставляет ничего делать сегодня. Не говоря уже об этом. — Тебе важно, чтобы это был мой выбор, — говорит Сокджин. Чонгук кивает. — Я уже сделал выбор, — Сокджин берёт руку Чонгука в свою. Бабочки вновь ожили. — Для тебя важно сделать этот момент для меня идеальным, — добавляет Сокджин. И спустя мгновение, несмотря на то что он знает, что в сексе не существует такого понятия как 'идеальность', и что все несовершенства как раз-таки и делают секс в некоторой мере веселее, Чонгук всё равно кивает. — Я не жду, что всё будет идеально, — говорит Сокджин и берёт лицо Чонгука в свои руки. — Но ты дал ясно понять, насколько сильно хочешь, чтобы это было идеально, — говорит Чонгук. — Как сильно ты хочешь, чтобы это стало всем, чего ты ожидал и на что надеялся. Улыбка Сокджина становится мягче: — А ты сам-то знаешь, что имеешь в виду под «сделать всё идеально»? Чонгук моргает, осознавая, что он действительно не знает: — Не совсем. — Единственное, чего я на самом деле хотел, — говорит Сокджин. — И по-прежнему хочу… лишь быть с тем, кто мне не безразличен, и кому небезразличен я. Мне хотелось чего-то настоящего. Чонгук кивает. — Это всё, что мне нужно для того, чтобы это стало «идеально», — заканчивает Сокджин. Каким-то образом Чонгука это успокаивает. И заставляет внутри всё трепетать — от слов, что Сокджин сказал о нём. — Ты переживаешь об этом больше чем я, — говорит Сокджин. Может, Чонгук действительно слишком сильно переживает. Пусть даже он и знает, что не должен. Может, он ещё не до конца осознал, насколько Сокджин серьёзно настроен. Может, он ещё не принял, что Сокджин готов, только не после того как он смотрел на него с Хосоком. Может, ему тоже стоит стереть свои мысли, что гудели в его голове во время раунда с Хосоком. Он даже ассоциировать не хочет первый раз Сокджина с вот этим. Это тяжело, и на самом деле удивительно видеть, что Сокджин настолько в этом уверен, когда с Хосоком он очень сильно колебался. А в этом решении Сокджин кажется уверенным на все сто. Он спокоен. Как будто он хочет этого. Его искренность видна Чонгуку невооружённым взглядом. Заменить это воспоминание — это то, в чем они оба нуждаются. — Ты хочешь просто пойти спать? — спустя мгновение, спокойно и без колебаний спрашивает Сокджин, но в его глазах мелькает вспышка боли. — Это был долгий день. Мы можем отдохнуть, подумай об этом больше чем просто… Сделай то, что кажется правильным. Или неправильным. Глаза Чонгука широко распахиваются от осознания, что хён возможно счёл его осторожность, как то, что он не хочет его сейчас. А это совсем противоположно тому, что на самом деле имел в виду Чонгук. Он не отвечает. Просто опускает руку Сокджина, хватает его за бедро и вновь притягивает к себе вплотную, а в другой по-прежнему продолжает держать спичечный коробок. Сокджин же в свою очередь крепко хватается за его предплечье. — Не думаю, что у меня бы сегодня получилось просто уснуть рядом с тобой, даже если бы я постарался, — говорит Чонгук. — Не касаясь тебя, не возбуждая тебя для себя, не доводя тебя до оргазма… это была бы пытка. Грудь Сокджина тяжело вздымается и опадает: — Так чего ты ждёшь? Их глаза одновременно загораются озорными огоньками, а вызов в вопросе Сокджина настолько очевиден, что Чонгук даже не удостоит его комментарием. Вместо этого он протягивает спичечный коробок хёну. — Подержишь для меня? — спрашивает Чонгук. Сокджин растерянно хмурит брови, но берёт коробок из руки Чонгука. А затем Чон наклоняется, подхватывает одной рукой Джина под коленками, а другой обхватывает со спины и поднимает его. Сокджин взвизгивает, а затем заливается хохотом, когда Чонгук начинает нести его в свою комнату. Он прикрывает рот своей рукой чтобы перестать смеяться и чтобы не шуметь сильно в коридоре, а второй хватается за шею макнэ. Улыбка не сходит с лица Чонгука. И когда Сокджин зарывается лицом ему в шею, улыбка Чона становится только счастливее. Может это и не будет «идеально», чтобы это под собой не подразумевало, но Чонгук понимает, почему для Сокджина важно, чтобы это произошло сегодня. И помимо того факта, что он хочет дать Сокджину всё, что тот хочет и даже больше, для самого Чонгука тоже важно закончить этот день как можно лучше. На данный момент это правильно для них обоих. Он доверяет себе, что сделает это хорошо, и достаточно доверяет Сокджину, чтобы рассказать ему, как сделать это лучше. К чёрту нервозность. К чёрту делать это так, как Сокджин себе это представляет. Чонгук ни за что не сможет узнать, как именно это выглядит. Поэтому он сделает это по-своему. Доверится своим инстинктам, доверится своим знаниям о Сокджине, что он накопил за время соревнования, и доверится тому, насколько хорошо он теперь научился читать Сокджина. Будет следовать сигналам от него, и всему, что говорит его хён, и сделает это лучше, чем что бы Джин там себе не напредставлял. Когда они доходят до комнаты макнэ, Сокджину приходится открыть её, что заставляет его вновь тихонько захихикать. Лампа, что возле кровати Чонгука, включена, и Чон решает так и оставить её, хочет видеть Сокджина лучше. Он думает о том, чтобы бросить хёна на кровать, из-за чего скорее всего тот начнёт смеяться только сильнее, но по правде говоря, отпускать он его и не хочет. Он аккуратно опускает Джина на землю, помогая ему встать на две ноги, а затем целует его, ногой закрывая за ними дверь. Всё по-прежнему очень легко. Целоваться с Сокджином, ощущать, как он руками обнимает Чона за талию, и смех, что утихает — это так легко. Но это не должно быть настолько легко. Должно быть неловко и возможно… странно. Это не соревнование. Никто никого не оценивает. Это Сокджин, и Чонгук хочет быть с ним так долго, насколько сможет. Это настолько легко, что у него сердце начинает колотиться с бешеной скоростью. И ему кажется, что хён тоже ощущает эту лёгкость, судя по тому как Сокджин цепляется за него. И так продолжается до тех пор, пока Чонгук не открывает свои глаза, взглядом цепляясь за невинно лежащую на его подушке грёбанную повязку с огромными глазами, и он абсолютно не смог бы не прыскнуть, даже если бы постарался. — Что? — Сокджин поворачивает голову, чтобы проследить за взглядом Чонгука. — О, боже. — Какой же он придурок, люблю его, — говорит Чонгук. Теперь, раз Чонгук уже начал смотреть, он замечает и всё остальное. Бутылочка смазки и полоска презервативов на одной стороне его прикроватной тумбочке, рядом с незажжённой свечой. А на другой — эрекционое колечко, кожаные перчатки, кляп и чёрная повязка — всё знакомо. А рядом с ними белый изогнутый массажёр для простаты, и что-то ещё, что похоже на толстое эрекционое колечко, которое Чонгук не припоминает, и что-то вроде миниатюрного розового вибратора с ручкой. — Я даже не знаю и половины из этого, — восклицает Сокджин, оставляя Чонгука, и подходит к прикроватной тумбочке. Чон следует за ним, радуясь, что хён берёт вибратор и проворачивает его в руке. Аккуратно, Чонгук забирает спичечный коробок из его руки и подходит к своему столу, вытаскивает спичку, чиркает и поджигает две стоящие там свечи. Когда он подходит к Сокджину, чтобы зажечь последнюю, тот заливается краской, замечая свечи на столе макнэ. — Не стоило, — говорит Сокджин, но его улыбка доходит до самых ушей. — Стоило ради этой улыбки, — Чонгук поджигается последнюю свечку возле игрушек и задувает спичку. Он отставляет коробок в сторону, откидывает одеяло на край кровати и повязка с огромными глазами слетает вместе с ним, а затем Чон возвращается к Сокджину. Вибратор по-прежнему в его руках. Макнэ забирает его у него. Он немного длинее и толще, чем указательный палец Чонгука, а ручка такой длины, что вместит в себя только одну батарейку. Он находит кнопку внизу игрушки, включает её и маленькая головка начинает вибрировать и гудеть. Брови Джина взмывают вверх, а Чонгук уже видит, как воображение Сокджина застилает ему глаза, показывая всякие разные возможности. Но впервые за всё время, мысли Чонгука только здесь и сейчас. — Мы не будем использовать это сегодня, — Чонгук решил так сразу же как заметил игрушки. Он выключает игрушку. — А? — Сокджин встречается глазами с Чонгуком. — В нашу первую близость будем только мы с тобой, — говорит Чонгук. — Никакой помощи извне. Обещаю, я поиграюсь с ними на тебе в следующий раз. Просто не в первый раз. Сокджин ухмыляется, и скользит взглядом вниз по телу Чонгука, отчего макнэ неосознанно выпячивает грудь вперёд. Сокджин забирает вибратор из рук Чона и ставит его обратно на прикроватную тумбочку. А когда он возвращается взглядом обратно, он находит глаза Чонгука и смотрит прямо в них, но руки его ложатся на грудь макнэ, проводя ладонями вниз от грудных мышц до его живота. И Чон не может сдержать стремительно накатывающее возбуждение. Ему кажется, что у него никогда не возникала настолько сильная и одновременно с тем быстрая реакция. И это даже не из-за того, что делает Сокджин. А из-за того как он это делает. Из-за огонька в его глазах. Сокджин с силой выдёргивает рубашку из брюк, и Чонгук позволяет ему снять её с себя. Руки Джина мгновенно вновь ложатся на грудь макнэ, просто касаясь. Но и Чонгук не стоит долго без дела. Он протягивает руки к рубашке хёна, медленно расстёгивает её, не в силах отвести от Сокджина взгляд. Они молчат, но это никого не смущает. Их тела достаточно громко говорят — член Чонгука становится всё твёрже, как и Сокджина, Ким продолжает настойчиво исследовать тело макнэ, нежно водя по нему пальцами, и Чон, с трепетом раздевает своего хёна. Но, пожалуй громче всех говорит лёгкая улыбка, что то и дело появляется в уголках губ Сокджина — сам азарт, что отражается в ней. И этот азарт распространяется и на макнэ. Чонгук вытаскивает рубашку Джина из его брюк, расстёгивает последнюю пуговицу и снимает её с его плеч, позволяя ей просто упасть на пол. А затем они оба касаются друг друга, руки Чонгука одновременно и на его талии и на его сердце. Его сердцебиение спокойное. Он совершенно расслаблен. И эта крохотная улыбка, что по-прежнему на губах Сокджина, когда он поднимает глаза на Чона, а его руки прекращают движения. Они встречаются глазами, и Чонгук старается всмотреться внимательнее, чтобы найти беспокойство. И он его находит. Но затем, Сокджин целует его. Нежный. Лёгкий поцелуй. Губы у Сокджина подрагивают. — Хён, — выдыхает Чонгук. — Прости, — шепчет Сокджин. — О чем ты думаешь? — спрашивает Чонгук, проводя пальцами сквозь волосы Сокджина, а другой рукой сжимает его талию. Джин раскрывает глаза: — Я не передумал, если ты об этом переживаешь. — Я верю, что ты хочешь сделать это, — говорит Чонгук, касаясь своим носом носа Сокджина. — Но ты из-за чего-то нервничаешь. Сокджин хмурится: — Я нервничаю из-за… — он закусывает свою нижнюю губу. — Боюсь, я, кажется, слишком счастлив. Теперь Чонгук сводит брови к переносице. — Радуюсь раньше времени, — добавляет Сокджин. — Построил слишком много надежд. — Ты… Сомневаешься в моих чувствах? — Чонгук сглатывает комок боли. — Думаешь я… — он мотает головой. — Вру? — Нет, — мгновенно и легко отвечает Сокджин. — Я переживаю, что это просто… Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Чонгук делает вдох, с его сердца свалился камень, но его волнение ничуть не уменьшилось. — Дело не в тебе, — говорит Сокджин. — Просто… это происходит… очень быстро, и, кажется, слишком прекрасно, слишком правильно, и слишком быстро, и… Я просто боюсь, что проснусь завтра и мне придётся пережить этот день заново. — Понимаю, — выдыхает Чонгук. Всё действительно кажется слишком быстро, но... — Но ты ведь имеешь право быть счастливым, верно? Сокджин закрывает свои глаза. — Раз уж я могу это проконтролировать, обещаю, — говорит Чонгук. — Что завтра ты проснёшься в этой кровати. Со мной. Вне зависимости от того что произойдёт этой ночью, завтрашним утром ты будешь здесь. Сокджин хмурится. — И я надеюсь, — добавляет Чонгук. — Что ты проснёшься таким же счастливым, как сейчас. На губах Сокджина расцветает улыбка. — И что у нас будет ещё множество таких утр и после завтра, — заканчивает Чонгук. Сокджин поднимает глаза: — И это ты говорил мне, что не умеешь быть романтичным. Чонгук тоже улыбается: — Я очень сильно стараюсь. Сокджин продолжает улыбаться. — Я правда ничего особо такого не делаю, — говорит Чонгук. — Просто говорю как есть. Сокджин кладёт две руки на шею Чонгука. — Но всё правда идёт так легко, верно? — Чонгук снова пропускает его волосы сквозь пальцы. — Да, — кивает Сокджин. — Разве это не должен быть хороший знак? — спрашивает Чонгук. — Это хороший знак, — улыбается Сокджин. — Но мы оба из-за этого переживаем, — говорит Чонгук. — Не ожидали, что всё так обернётся, — говорит Сокджин. — Не ожидали, что всё обернётся так и будет казаться ужасно правильным, — добавляет Чонгук. — Да, — выдыхает Сокджин. — Я хочу, чтобы это чувство длилось как можно дольше, — выдыхает Чонгук. — Я тоже, — говорит Сокджин. — Хочу, чтобы мы были вместе как можно дольше, — выдыхает Чонгук. Сокджин делает вдох: — Я тоже. Чонгук прижимается лбом ко лбу Сокджина. Пару минут они так стоят, дышат и молчат. Глаза Сокджина закрыты. — Как ты меня хочешь? — шепчет Сокджин. — Моим, — не думая, отвечает Чонгук Сокджин на это покрывается румянцем. — Без одежды, — исправляется Чонгук. Губы Сокджина растягиваются в улыбке. — На животе, — добавляет Чонгук. Улыбка Сокджина становится озорной, и он поднимает взгляд: — У тебя есть план? — Так, набросок, — говорит Чонгук. — И что в нём есть? — спрашивает Сокджин. — Говоришь, что не хочешь, чтобы с тобой обращались как с девственником? — спрашивает Чонгук. Огоньки азарта вновь загораются в глазах Сокджина, и он кивает. — Тогда раздевайся. Снимай с себя всё. А потом залазь на кровать и дай мне взглянуть на тебя. У них обоих кожа покрывается мурашками. — Знаю, ты сказал, что ты не вуайерист, — добавляет Чонгук. — Но я да. — Боже, — выдыхает Сокджин. Он делает глубокий вдох, и затем делает шаг назад. Чонгук же в свою очередь двигается лишь для того, чтобы запереть за собой дверь. А когда оборачивается, Сокджин откидывает свой ремень в сторону. — Расскажи мне о себе что-нибудь ещё, — говорит Чонгук. — Что-то, что нравится тебе. — Что ты имеешь в виду? — Сокджин расстёгивает ширинку на своих штанах и медленно стягивает их по своим ногам. Чонгук прослеживает взглядом его движение: — Тебе нравится удушье. Рука вокруг твоей шеи, член в самой глотке… Чёрное обтягивающее нижнее бельё. Он переступает через свои штаны, отбрасывает их в сторону и смотрит на Чонгука. — Любишь когда погрубее, — Чонгук встречается с ним глазами, давая шанс сбросить всё нижнее бельё без такого пристального рассматривания. Пока что. — Немного рукоприкладства. Что ещё? Нижнее бельё снято и отброшено в сторону. Сокджин удерживает зрительный контакт, поэтому Чонгук тоже не отводит глаза. Его сердце начинает колотиться сильнее. Он хочет посмотреть. — Я не против, если на меня смотрят, — говорит Сокджин, и это можно приравнять к приглашению. Наполовину возбуждённый. Ровный и длинный. Никаких изгибов. Ухоженный и чистый. Потрясающий. Соски затвердели. От холода. А на голове беспорядок, что навели руки Чонгука. Худой. Слишком худой. Недостаточно мышц, недостаточно жира. Недостаточно хорошей еды. Следующее свидание в ресторане будет лучше. Больше десертов. Чонгук уже видит, как опускается на колени и отсасывает Сокджину часами, выуживая из него всё, что возможно, до тех пор, когда ему уже будет нечего отдать, а затем отсосёт ему ещё. Он сглатывает. В следующую ночь. — На кровать, — шепчет Чонгук. Делая вдох, Сокджин делает ещё один шаг назад и садится. — Ложись на подушку, — говорит Чонгук. Когда Сокджин начинает это делать, Чонгук подходит ближе к нему, к самому краю кровати. К тому времени как Джин уже лежит на кровати, Чонгук стягивает свои штаны. У него тоже уже наполовину стоит. Чтобы Сокджин не чувствовал себя так, будто его пристально изучают, Чонгук не даёт ему вот так долго лежать обнажённым. Он запрыгивает на кровать и становится коленями по обе стороны от бёдер Сокджина, а руками опирается по обе стороны от его головы и наклоняется. Джин выпускает смешок, проводя ладонями по бокам Чонгука. Они соприкасаются лбами, но Чонгук не целует его. Он лишь смотрит на тело Сокджина, на то, как его грудь вздымается и опускается, как его бёдра подрагивают, и на невероятно прекрасный член, что то и дело вздрагивает каждую секунду. От этого Чонгук улыбается. Он поднимает глаза на Сокджина, по-прежнему прижимаясь лбом к чужому, и говорит: — Ты прекрасен. Сокджин вновь вздрагивает, а улыбка Чонгука становится только шире. — Кинк на похвалу, да, хён? — спрашивает он. — Думаю, нет, — говорит Сокджин. — Я… думал, что нет. — Уверен? — спрашивает Чонгук, касаясь подушечкой пальца по центру его груди. — Не хочешь, чтобы я рассказывал тебе о том, как сильно я хочу отсосать твой потрясающий член? Сокджин облизывает свои губы и улыбается: — Как-то не пришлось услышать, как ты говоришь во время соревнования. Чонгук мычит и ведёт палец в сторону и обводит сосок Сокджина по кругу: — Нравится такое? Мурашки проходят по коже Сокджина: — Да. — Я тоже хочу услышать, как ты разговариваешь, — говорит Чонгук и потирается своим носом о чужой, позволяя своему пальцу спуститься ниже. — Хочешь, чтобы я рассказал, насколько я глубоко хочу тебя в себе? — спрашивает Сокджин. Чонгук улыбается: — Пожалуйста. Когда Сокджин целует его, Чонгук вполне ожидал этого и сам тянется к нему на полпути. Джин сильнее сжимает макнэ за бедро, а затем он сгибает свои ноги в коленях и подтягивает их к себе, чтобы вытащить свои ноги из-под Чонгука. На секунду Чон прерывает поцелуй и отклоняется назад, позволяя Сокджину вытянуть ноги полностью и положить их поперёк бёдер Чона, и затем они снова целуются. Сокджин совершенно не испытывает стыда и раздвигает свои ноги так, будто он каждый день это делает. Чонгук и в самом деле не ожидал этого, но затем он вспоминает, как Сокджин говорил, что его уже там касались и даже делали римминг. Он однозначно совсем не боится этого всего — сейчас, тогда с Хосоком, и когда Чонгук трахнул его пальцами после этого. Чону явно не стоит удивляться тому, насколько смелый Сокджин. И не стоит удивляться тому, что это Сокджин первый касается его члена, а не наоборот. Он обхватывает пальцами ствол сквозь нижнее бельё, и член Чонгука за пару движений становится в полной боевой готовности. Рот макнэ распахивается на выдохе, разрывая их поцелуй, и вместо него Сокджин перемещается на челюсть макнэ, не прекращая целовать и нежно покусывать. Это то же ошеломляющее чувство, как когда он трахал пальцами Сокджина — хён вёл поцелуй, взял всё под свой контроль, своего рода доминирование, которого макнэ от него совершенно не ожидал. Но только в этот раз это не сопровождается волнением Чонгука. Это просто Сокджин, какой он и есть на самом деле. Он же сам сказал: «Если хочешь, чтобы я подчинился, тогда заставь меня». Он убирает руку Сокджина со своего члена и прижимает её к кровати над его головой, а затем берёт вторую и удерживает её внизу сжимая крепко настолько, чтобы удержать на месте, но не настолько, чтобы оставить синяки. Делая одно долгое движение волны своим телом, с нажимом проходясь своим членом, всё ещё в нижнем белье, по обнажённому члену Сокджина, от чего Джин откидывает свою голову назад, выдыхает, и вновь перед глазами макнэ эта чёртова шея. Чонгук целует её, лижет и прижимается к ней зубами, ведь он знает, что Сокджину это нравится. Он дёргается, но не пытается выбраться из хватки макнэ. А вот и желание подчиняться. Самое что ни на есть. Но в данный момент оно только физическое. Ментально же Чонгук видит, что у Сокджина всё по-прежнему под контролем. Впрочем, Чон очень даже не против вызова. Он подчинит его себе, сколько бы часов на это не потребуется. — Даже не представляешь в каком восторге я сейчас, наблюдая, как трескается твоё самообладание, — шепчет Чонгук в его ухо. — Ох, так ты хочешь, чтобы я подчинился? — спрашивает Сокджин. — Да, — говорит Чонгук. — Но я хочу заслужить это. — Хорошо, — говорит Сокджин. — Потому что иначе ты этого никак не получишь. — Люблю вызовы, — говорит Чонгук. — Да, знаю, — улыбается Сокджин. — Мне уже не терпится увидеть, что из этого выйдет. Чонгук тоже улыбается: — Знаешь, возможно мы с тобой слишком совместимы. — И почему же? — смеётся Сокджин. — Мы постоянно провоцируем друг друга, — говорить Чонгук. — Такими темпами мы просто поубиваем друг друга. — Не самый худший способ умереть, — говорит Сокджин. — Да, и правда неплохой, — смеётся Чонгук. Он отпускает руки Сокджина и снова опирается своими на кровать, опускаясь ниже по телу своего хёна. А когда он широко мажет языком по соску Сокджина, тот вплетает свои руки в его волосы, и когда макнэ прикусывает плоть, Джин дёргает его за волосы и стонет. Бёдрами толкается вверх, и теперь трётся членом о живот Чонгука, и какой же он уже твёрдый, от этого рот Чонгука наполняется слюной. — Боже, я хочу сосать тебе часами, — выдыхает Чонгук. Сокджин хрипло переспрашивает: — Часами? — Часами, — подтверждает Чонгук, целуя Сокджина в центр груди. — У нас есть столько, — выдыхает Сокджин. — Нет, если ты хочешь, чтобы я оказался сегодня внутри тебя, — говорит Чонгук, проводя языком по другому соску. — Не с тем, что я хочу сделать с тобой. — Ты очень сильно заинтриговал меня, — задушено смеётся Сокджин. — Я же сказал тебе, что ты и половины ещё не видел, — Чонгук поднимает взгляд и с любовью смотрит на его улыбку. — Тогда покажи мне, — говорит Сокджин, вытягивает руку в сторону и хватает бутылочку со смазкой с прикроватной тумбочки. Он шире разводит ноги, раскрывая себя, а Чонгук не может сдержать рыка от этой картины. Как примитивное животное, готов наброситься прямо сейчас, вот что он чувствует. Для него это в новинку — этот напор и уровень желания. Он уже готов из кожи вон лезть, а они ведь толком ещё даже не начали. Забирая из его рук бутылочку со смазкой, Чонгук сильно прикусывает сосок Сокджина, от чего тот шипит, а затем Чон, прижимаясь своей грудью к груди своего хёна, поднимается выше и соединяет их губы. Прервать этот поцелуй — последнее, что он хочет сейчас сделать, но ему нужны его грёбанные руки, чтобы выдавить смазку на пальцы. Из-за этого он снова рычит, но в этот раз от разочарования. Ему нужно больше рук. Нужно бесконечное количество рук, чтобы трогать Сокджина. Двух совершенно недостаточно. Ему нужно всё время его целовать. Он открывает крышечку бутылочки лубриканта и, сжимая свои зубы, наблюдает, как Сокджин протягивает между ними руку и обхватывает пальцами свой собственный член, проводя по нему несколько раз. И вот смазка на пальцах Чонгука, и он отбрасывает бутылочку к краю кровати. По крайней мере, это не будет для Сокджина чем-то новым, только не после того как его буквально недавно трахнули пальцами. Боже, кажется будто это было целую вечность назад. Это как заново переживать первый раз. Но это не так, и Чонгук опирается на предплечье рядом с головой Сокджина, наклоняется, целует его и без каких либо сомнений касается двумя влажными пальцами по местечку между его членом и дырочкой. И прежде, чем Чонгук успевает коснуться дырочки хёна, когда он только поглаживает вокруг неё, Сокджин стонет, продолжая водить рукой по своему члену. И это такой прекрасный новый звук, и ещё Сокджин впервые не пытается сдерживать себя, от этого по всему телу Чонгука пробегает дрожь. А когда его пальцы наконец-то касаются сфинктера, он ощущает как тот сжимается, и слышит всхлип. Громкий всхлип. Ещё один новый звук. — Боже, ты издаешь такие прекрасные звуки, — говорит Чонгук. Сокджин краснеет и приоткрывает губы, чтобы что-то сказать, но Чонгук не позволяет ему. Что бы Джин там не хотел произнести, слова тонут в ещё одном стоне, когда средний палец проскальзывает внутрь. Сокджин кладёт свою ладонь на заднюю часть шеи макнэ и притягивает его к себе для мокрого поцелуя, и мгновенно находит своим языком чужой. В это же время его другая рука перестаёт скользить по члену. В этот раз он ощущается уже, его дырочка судорожно сжимается вокруг пальца Чонгука. Чон прикусывает нижнюю губу Сокджина, впиваясь в неё зубами до тех пор, пока тот в ответ не впивается ногтями ему в затылок. — Дай мне второй палец, — говорит Сокджин. — Я могу принять его. Чонгук не перечит ему вопросом, уверен ли он. Он просто постарается ввести его как можно нежнее. Второй палец встречает небольшое сопротивление, но Сокджин расслабляется и принимает его, как будто он был рожден для этого. Он прижимается лбом ко лбу Чонгука, и член продолжает стоять колом, взгляд сосредоточен, а его тело беспрерывно продолжает сжиматься на пальцах Чонгука, от чего кажется, что он делает это специально. Чонгуку кажется будто это всё происходит слишком быстро. Он бы подумал, что Сокджину потребуется больше подготовки, более нежного обращения, но ему на самом деле так не кажется. Он знает, что Сокджину больно, но его тело с такой лёгкостью принимает Чонгука. С такой лёгкостью принимает боль. Естественно он знал, что ему понравится быть снизу, раз ему настолько, блять, нравится боль. Он выгибается дугой, вытягивая шею на всю длину. — Блять, хочу тебя внутри, — выдыхает Сокджин, и каким-то образом у него получается сжаться на пальцах Чонгука даже ещё сильнее. — Скоро, — обещает Чонгук, покрываясь гусиной кожей и прижимаясь губами к щеке Сокджина в нежном поцелуе. — Скоро, обещаю. — Тебе будет так хорошо, я в этом уверен, — Сокджин выгибается под ним, толкаясь бёдрами навстречу пальцам макнэ, насаживаясь на них. Чёрт возьми, член Чонгука вот-вот взорвётся. — Боже, сними их, — Сокджин прекращает движения бёдрами, отпускает шею Чонгука и тянется рукой между их тел, судорожно трогая его. — Сними же их, хочу снова увидеть его, хочу потрогать. — Дерьмо, — ругается Чонгук. Оставляет свои пальцы глубоко внутри, но перестаёт ими двигать, и приподнимает свои бёдра, позволяя Сокджину стянуть его бельё вниз насколько это возможно. — Блять, — выдыхает Сокджин, крепко обхватывая пальцами ствол Чонгука, а его дырочка сжимается всё сильнее. — Ты так глубоко войдёшь в меня. Хочу тебя так глубоко внутри. — Да, — рычит Чонгук, вытаскивая пальцы и вновь толкаясь ими внутрь. Сокджин всхлипывает и сводит брови к переносице. Сохранять самообладание прямо сейчас — самое сложное, что Чонгуку приходилось когда-либо делать. — Хорошо? — спрашивает Чонгук. Что боль, что удовольствие, выглядят так похоже. — Очень хорошо, — шепчет Сокджин, сжимая руку на члене Чонгука. То, как Чон сгибает пальцы внутри, больше инстинктивно, это случайность, слишком много всего происходит в один момент, но он не может заставить себя пожалеть из-за резкого вздоха, что вырывается из Сокджина. — К чёрту, — говорит Сокджин. — Просто дай мне это, достаточно подготовки. Чонгука позабавило такое внезапное нетерпение, от чего он даже ухмыляется: — Терпение. — Уже лопнуло, — ворчит Сокджин и начинает быстрее надрачивать Чонгуку. Чонгук целует его, пытается его успокоить, идя с ним на компромисс, выскальзывая пальцами наружу, добавляя третий и медленно вводит их. Сокджин жёстко кусает Чонгука за губу, а тот не двигается и просто позволяет делать хёну, что он хочет. Чем он и пользуется, удерживая Чона за губу, и самостоятельно насаживается на его пальцы, тяжело дыша через нос, и каждый выдох оседает на лице макнэ. И Боже, что бы Чонгук сейчас только не отдал, чтобы это было менее болезненно, менее напряжённо. Что бы он только не отдал, чтобы уже войти в него. Как только Сокджин отпускает его губу, Чонгук спрашивает: — Очень больно? — Да, — натянуто выдаёт Сокджин. — Но мне так хорошо. И этому ответу всё равно удаётся каким-то образом поразить Чонгука настолько, что он снова рычит. — Ты так сильно кайфуешь от боли, да? — напрямую спрашивает Чонгук. Сокджин кивает, открывает глаза, не испытывая и капли стеснения, продолжая активно насаживаться на три пальца Чонгука. Его хватка на члене макнэ всё такая же крепкая, но он перестал двигать рукой. — И давно ты об этом знаешь? — спрашивает Чонгук. — Что ты мазохист? Или ты знал об этом только в теории? Сокджин болезненно смеётся: — Ох, нет, в этом я был уверен. — Мне не нравится думать, что кто-то причинял тебе такую же боль, — говорит Чонгук и в поисках подгибает пальцы. — Потому что тебе не нравится, что я испытываю боль? — спрашивает Сокджин. — Или потому что тебе не нравится, что кто-то ещё причиняет мне боль? Чонгук улыбается: — Да у меня на лбу что ли всё написано? — Так и есть, — Сокджин тоже улыбается, но затем резко ахает, когда Чонгук давит пальцами на простату. — Хочу дать тебе всё, что ты хочешь, — тихо говорит Чонгук. — И если это значит заталкивать мои пальцы тебе по самую глотку, шлёпать моим членом по твоей щеке, шлёпать по твоему заду или трахать тебя слишком жёстко и слишком быстро как для чьего-либо первого раза, тогда знаешь что, блять, я сделаю это. Сокджин запрокидывает голову назад и стонет. — Если ты думаешь, что я не справляюсь с твоим уровнем жестокости, тогда ты глубоко ошибаешься, — выдыхает Чонгук, начиная толкаться своими пальцами. Он передвигает свою согнутую в локте руку, поворачивает ладонью кверху и подкладывает её под голову Сокджина. И когда он хватает Джина за волосы, становясь с ним всё более безжалостным, выуживая реакцию из Сокджина, но таковой не следует. Поэтому он тянет его волосы вперёд, заставляя смотреть только на себя, и жёстче толкается в него. Взгляд Сокджин острый и сосредоточенный. — И это тебе придётся научиться справляться с моим, — говорит Чонгук. — Я выдержу, — шепчет Сокджин. — Начинаю в это верить, — Чонгук глубоко вводит свои пальцы и сгибает их, удерживая на простате. Сокджин сжимает челюсти, резко выдыхает, но он не жалуется, а его взгляд по-прежнему такой же жёсткий. Сильное и яркое счастье накрывает Чонгука с головой, и он улыбается. Очевидно что прямо сейчас Сокджин такого не ожидал. Его выражение лица меняется, брови на мгновение хмурятся, а дырочка подрагивает вокруг пальцев Чонгука. Он скулит. Это любовь. Это должна быть любовь. Что ещё за чувство это может быть, чёрт возьми? — Чонгук, — шепчет Сокджин с широко распахнутыми глазами. И Чонгук смеётся из-за восторга, целует Сокджина и снова толкается в него. Хватка на волосах остаётся такой же сильной, он удерживает его на месте, когда их языки переплетаются между собой. Пальцы Джина тоже вплетаются в волосы Чонгука, он крепко их сжимает, но не до боли. Не забывая о болевом пороге макнэ, пусть даже в действительности он и не должен. Может Чонгук и не мазохист как он, и напрямую от самой боли не возбуждается, но он такой же сильный как он и может выдержать что и пожёстче. Но сейчас это не важно. У него будет много времени, чтобы посоревноваться с Сокджином в будущем. А сейчас он разводит пальцы внутри него, раскрывая его шире, на что Джин раскрывает рот и тяжело дышит в губы напротив. Однако его шокированное выражение лица превращается в улыбку. Чонгук так сильно хочет, чтобы он мог точно знать, о чём сейчас думает хён а точнее, что вызвало эту улыбку. Это может быть что угодно, начиная от мыслей о том, как же хорошо его оттрахает сегодня Чонгук, заканчивая мыслями о будущих свиданиях и годовщинах. — Чонгук, — снова шепчет Сокджин, и в этот раз Чонгук отвечает на его мольбу. Если этого достаточно, значит этого достаточно. Если он хочет боли, тогда Чонгук даст её ему. Медленно, он вытаскивает свои пальцы из Сокджина, опускает взгляд между их телами и наблюдает, как порозовевшая дырочка его хёна то сжимается, то растягивается, а его член, в полной боевой готовности, лежит на животе. Сокджин тяжело выдыхает скопившийся воздух, позволяя Чонгуку смотреть на себя некоторое время, без какой-либо грубости проводит руками по его волосам. Отвести взгляд почти невозможно. От всей этой картины член Чонгука дёргается. Он перестаёт смотреть только когда Сокджин в итоге заёрзал. Это уже слишком. — Прекрасен, — успокаивает Чонгук Сокджина, когда они вновь встречаются глазами, и наблюдает, как тот хмурит свои брови. — Ты готов? — спрашивает его Сокджин. — Разве не я должен это спрашивать? — вопросом на вопрос отвечает Чонгук. Сокджин улыбается: — Нет. — Нет, я не готов, — Чонгук тоже ему улыбается. — Я сказал, что хочу тебя на животе. Улыбка Сокджина становится шире: — Понял. С напором он коротко прижимается к губам Сокджина, а затем подпрыгивает и садится на краю кровати, и полностью стягивает своё нижнее бельё. Он поднимается на ноги, берёт презерватив и наблюдает, как Сокджин переворачивается на живот и становится на четвереньки перед подушкой, прогибается в спине и поглядывает на Чонгука. теперь он весь напоказ. — Блять, — выдыхает Чонгук, разрывая упаковку презерватива, а Сокджин на это улыбается. — Так лучше? — спрашивает он, раздвигая колени шире. — Прекрасно, — отвечает Чонгук, раскатывая презерватив по своему члену и проводя несколько раз рукой по стволу. Не усердствует. Ему нужно будет ещё очень и очень долго продержаться. — Но это не то, о чём я просил. Сокджин прищуривается, искренне не понимая. Собравшись с духом, Чонгук подходит к Сокджину и проводит ладонью по всей длине его позвоночника. — Ты на четвереньках, — говорит Чонгук и думает о том, что это, возможно, самый сюрреалистичный момент из всех, что уже были — Сокджин, в коленно-локтевой, и для Чонгука. — Угу, — кивает Сокджин. — А я сказал на живот, — говорит ему Чонгук. Сокджин сводит брови к переносице, когда Чон наоборот приподнимает их. Неуверенно, Джин сгибает руки в локтях и опускается на предплечья, прижимается грудью к простыням, а головой слегка касается самого края подушки. Чонгук берёт бутылочку со смазкой и открывает её, выдавливает на свою руку, оценивая тело Сокджина — его глубокий изгиб спины и его туго сжимающуюся, поблёскивающую дырочку. А затем он отрицательно мотает головой. Сокджин снова хмурится, не понимая. Чонгук обхватывает влажной рукой свой член, распределяет по нему смазку, а потом отбрасывает бутылочку в сторону. Сухую руку он кладёт на поясницу Сокджину и надавливает. — Голову на подушку, — говорит ему Чонгук и давит сильнее. — Ложись, чтобы тебе было удобно. Даже ещё с большей неуверенностью, чем до этого, но Сокджин всё же разгибает свои ноги и опускает голову на подушку, таким образом, теперь он лежит плашмя на кровати. Он просовывает руки под подушку, но и это не то, чего хочет Чонгук. Чон запрыгивает обратно на кровать, становится коленями по обе стороны ног Сокджина и прижимается грудью к его спине. — Я буду трахать тебя глубоко, — шепчет ему на ухо Чонгук и сводит свои колени ближе к друг другу, тем самым сдвигая и ноги хёна, пока они не оказываются прижатыми друг другу. А когда кожа Сокджина покрывается мурашками, Чон улыбается и целует заднюю часть его шеи. — И жёстко, — добавляет Чонгук, проводя своими руками по всей длине рук Сокджина и забираясь под подушку. А затем он вытягивает его руки и возвращает вниз к его заду. — Держи себя раскрытым для меня, — произносит Чонгук. Сокджин кладёт руки на свой зад и разводит половинки в стороны. А сглатывает он настолько громко, что это даже можно было услышать. Он поворачивает свою голову в сторону, чтобы можно было дышать, а Чонгук целует его в щёку. — Уверен, что ты готов? — спрашивает его Чонгук, пристраиваясь бёдрами к заду Сокджина, а член направляет между раздвинутых половинок, дразняще проводя им вверх и вниз, касаясь дырочки, тем самым смазывая её ещё больше. — Не вынуждай меня умолять, — настолько тихо произносит Сокджин, что Чонгук едва ли его расслышал. — А ты станешь? — Чонгук перестаёт тереться, а сердце начинает колотиться с бешенной скоростью. Сокджин ещё сильнее изворачивает голову назад, а Чон наклоняет свою в сторону, чтобы хён мог увидеть и прочитать его. Что он и делает, исследуя глазами выражение лица макнэ. А потом, он проходится языком по своим губам и шепчет: — Пожалуйста. Чонгук сводит брови и сглатывает: — Держи себя раскрытым и расслабься. Он ложится всем телом на Сокджина и только бёдра слегка приподняты, затем он переносит свой вес на предплечье, а другой рукой обхватывает ствол своего члена и направляет головку к дырочке. — Я буду входить медленно, — говорит ему Чонгук. Сокджин кивает, даже как-то отчаянно, а Чон чувствует как тот сильнее впивается пальцами в кожу там, где он держит себя. И когда Чонгук начинает входить, когда головка только наполовину скрылась внутри, дыхание Сокджина резко спирает, но затем возобновляется. Сердце Чонгука грозится выпрыгнуть из груди. Он подарит Сокджину целый мир. Он будет доводить его до оргазма до тех пор, пока тот больше не сможет пошевелиться. — Пожалуйста, — хнычет Сокджин, поэтому Чонгук толкается глубже, и головка его члена полностью проскальзывает внутрь. В ответ он получает лишь ещё один хриплый всхлип, явно болезненный, поэтому Чон останавливается. Но затем, он просит более отчаянно: — Пожалуйста. На этот раз стонет уже Чонгук, отпускает свой член и опирается второй рукой на кровать, позволяя себе погрузиться ещё глубже. Узко. Горячо, влажно и уж слишком узко. Это должно быть ужасно больно. Сокджин сильнее впивается пальцами в свою кожу, задевая член макнэ в месте, где он раскрывает себя, всё его тело дрожит, но он расслабляется, как и сказал ему Чонгук, и принимает его сантиметр за сантиметром. Будто был рождён для этого. Был рождён для него. — Хорошо, — с трудом выдыхает Чонгук. — Так хорошо принимаешь мой член. — Кажется таким большим, — шепчет Сокджин. — Всё также заводишься от боли? — спрашивает Чонгук. — У меня так стоит, я вполне могу кончить за пару секунд, — отвечает Сокджин. И звук, что вырывается из груди Чонгука — самый настоящий животный рык, не иначе. Он толкается сильнее и входит до упора, и вцепляется зубами в мясо на плече Сокджина. Тот взвывает, сжимается и разжимается, выкрикивая ругательства. — Трахни меня. Чонгук, пожалуйста, — умоляет его Сокджин, а Чон просто бессилен против него и делает, о чём его просят. Он приподнимает свои бёдра, выходя полностью, а затем вновь погружается на всю длину. Один раз, второй раз, третий, и ещё больше, и Джин вскрикивает каждый раз когда он полностью его наполняет. Никто и никогда ещё не доставлял Чонгуку столько удовольствия, как Сокджин. В жизни. Ни разу. Не похожее на это. Удовольствие Сокджина это что-то, что пронизывает Чона до чёртовых костей и накрывает волной вместе с хёном. Он действительно хочет подарить Сокджину целый мир. И он правда хочет, чтобы это продлилось как можно дольше. Хочет быть достойным. Хочет быть для него идеальным. Сокджин прав — это и в самом деле кажется слишком хорошо и слишком быстро, но Чонгук не в силах контролировать свои эмоции, как это делает хён. Поэтому он чувствует этот момент, живёт в нём и любит каждую секунду. Будет время и на ссоры, и на разногласия. Будут и тяжёлые моменты, если они действительно серьёзно настроены на эти отношения. Это неизбежно. Но и может также продлить это чёртово блаженство. А это и в самом деле блаженство. Слушать, как стонет Сокджин, ощущать, как он сжимается на каждом толчке, при этом быть тем самым, кого он выбрал для этого момента — ничто иное как блаженство. И Чонгук даже не пытается сдерживаться. Он даёт это Киму так, как если бы это не был его первый раз — глубоко, жёстко, не останавливаясь и на мгновение. Удовлетворить Сокджина, превосходя самого себя, станет неким вызовом каждый раз, когда они будут вместе, и член Чонгука дёргается только от одной мысли об этом. Он опускается всем телом на Сокджина, при этом оставаясь глубоко внутри него, разводит свои колени шире и просовывает свои руки под ним, обнимая его и прижимая ближе к себе. Он накрывает собой хёна таким образом, что теперь он чувствует только Чонгука, слышит только его и видит только его. Чон касается губами шеи Сокджина, целует её, ощущая вкус пота на его коже. Сокджин выстанывает его имя. — Скажи, что тебе хорошо, — шепчет Чонгук, не в силах говорить хоть чуточку громче. — Ты сам знаешь, как мне хорошо, — возражает Сокджин уже сорванным голосом. — Да, но я хочу, чтобы ты сказал это, — настаивает Чонгук, прекращая толчки, и вместо этого делает поступательные движения внутри него, погружаясь медленно и глубоко, заставляя Сокджина прочувствовать каждый сантиметр. — Скажи же. — Ты делаешь мне так приятно, — говорит Сокджин. — Так глубоко. И больно. Чонгук проводит языком по боковой части шеи и поднимается руками выше к его груди. — Хочу чувствовать тебя внутри днями, — говорит Сокджин. Выше, пока его руки не достигают основания шеи Сокджина. — Хочу, чтобы всё завтра болело, — кажется, что Джин даже не замечает, что собирается сделать Чонгук. — Хочу, чтобы моё тело напоминало мне об этом моменте как можно дольше. А когда Чон обхватывает пальцами его шею, тот резко хватает ртом воздух, мгновенно отпускает свой зад и вместо этого хватается за бёдра Чонгука. Готов сказать нет — моментально готов сказать макнэ остановиться. На секунду он напрягается, но затем расслабляется. Доверясь Чонгуку. Это идеально. Сейчас Чон достаточно глубоко в нём, чтобы не выскользнуть. Сокджин идеален. На шею Сокджина ещё нет никакого давления, но намерения макнэ ясны. — Пожалуйста, — Сокджин звучит так, будто уже задыхается. — Скажи мне, если будет слишком, — настаивает Чонгук. И когда Чон сжимает его шею, дырочка Сокджина тоже сжимает член макнэ, но тот, несмотря на это продолжает делать внутри него поступательные движения. Изменяет угол проникновения, следя за тем, чтобы его член с каждым движением попадал по простате Сокджина. Ногтями Ким впивается в бёдра Чонгука, глубоко настолько, что явно останутся синяки. Но тем не менее, Чонгук даже на секунду об этом не задумывается. Он ещё никогда в своей жизни не был настолько сосредоточен как сейчас, слушая, как Сокджин единожды хрипло выдыхает, прежде чем Чонгук полностью перекрывает поток воздуха в его лёгкие. Лишь на секунду, он бы не стал давить слишком сильно как на первый раз, но когда Чон отпускает его, Сокджин всё равно хватает воздух ртом. Его тело обмякает под Чонгуком, и только ладони остаются на бёдрах макнэ, но больше не впиваются пальцами, а просто лежат, чтобы остановить его в случае чего. И снова, Чонгук сжимает его шею, сначала несильно, позволяя Сокджину сделать вдох, а затем сильнее. В этот раз он не даёт дышать Киму дольше — несколько секунд, и оставляет невинный поцелуй на его шее. А когда он отпускает, Сокджин вновь судорожно хватает ртом воздух, но не шевелится. Будто совсем без костей. — Ты как? — спрашивает Чонгук. — Я сейчас кончу, — тяжело дыша и дрожащим голосом выдаёт Сокджин. Чонгук меняет движения своих бёдер на круговые, по-прежнему каждый раз попадая по простате, но в этот раз менее интенсивно и реже. Он хочет, чтобы Сокджин кончил, но не хочет, чтобы это случилось слишком быстро. — Ещё один раз, — тихо говорит Чонгук. — Немного дольше. Выдержишь? Сокджин отчаянно кивает, и Чонгук ощущает своей ладонью, как его адамово яблоко двигается, когда он сглатывает. Чон останавливает фрикции и вытаскивает свой член, насколько может, при этом не выскальзывает из него совсем. И одновременно с тем как вновь сжимает его шею, он толкается внутрь, и Сокджин даже не успевает подумать о том, чтобы сделать вдох, и остаётся с тем, что есть. Его шея краснеет, зад крепко сжимается, и рот распахивается в немом крике, а затем Чонгук отпускает его и… — Пожалуйста, пожалуйста, трахни меня, — Сокджин тяжело дышит. — я сейчас кончу, прошу, трахни меня. Но он больше не держит себя раскрытым, и спустя несколько жёстких толчков член Чонгука выскальзывает из него. — Нет, нет, нет, нет, пожалуйста, прошу, Чонгук, вернись, пожалуйста, ох, блять, — молит Сокджин, и Чонгук рычит, зная, что ничего не получится, если Джин не поможет ему. Он не ожидал, что хён так быстро может стать настолько податливым. Он ни о чём не думает, когда переворачивает Сокджина — прижимает его к себе крепко, насколько может, приподнимает и переворачивает на спину под собой. Выходит слегка неуклюже и неловко, и Сокджин внезапно издаёт встревоженный звук, но у них всё же получается. У Чонгука есть только секунда, чтобы заметить румянец на шее Сокджина, когда он снова опускается на него, и вторая, чтобы обнаружить красные круги на шее хёна, когда он подталкивает его ноги вверх и сгибает в коленях; и ещё полсекунды на то, чтобы увидеть, как покрасневшая и затраханная дырочка Сокджина раскрывается, и головка его каменного члена такого же цвета и чертовски мокрая, прежде чем Чонгук вновь погружается в него. На этот раз когда Сокджин кричит, выходит даже ещё громче. Чонгук настолько сильно прижимает ноги Джина к его же плечам, что у того бёдра отрываются от кровати, и потом макнэ безжалостно вытрахивает дух из Сокджина, стремясь довести его до оргазма и внезапно хочет выразить благодарность вселенной за то, что он сможет это узреть. Да как он вообще мог подумать, что с ним всё будет в порядке, если он не сможет смотреть на лицо Сокджина, когда тот будет кончать? Дрожащей рукой Ким тянется между их телами, чтобы обхватить свой член, но Чонгуку не нужна помощь. Он отпускает одну из ног Сокджина, позволяя ему ступнёй опереться на простыни, а затем Чон хватает запястье своего хёна и прижимает его к кровати. Когда он опускается ниже, часть веса он переносит на руку, которой он прижимает запястье Сокджина к простыням, смотрит сверху вниз на него и прижимается к его лбу своим, продолжая жёстко втрахивать его в постель. Губы Сокджина приоткрыты, а сам он очень тяжело дышит. — Только я, — задыхаясь, на выдохе произносит Чонгук, — только мой член. Сокджин хмурится, но кивает, перемещая свою свободную руку на предплечье Чонгука, и держится за него. И как только их губы встречаются вновь, Джин едва может ими двигать, но старается, а Чон в свою очередь отпускает его запястье и снова обхватывает руками его шею. Сокджин хрипло вдыхает, забирая воздух буквально из лёгких макнэ, и когда тот сжимает его шею вновь, он застывает всем телом — абсолютно всем, кроме того места, где он судорожно сжимается на Чонгуке, будто не в силах это уже контролировать, отчего Чон запрокидывает голову назад. Он наблюдает, как член Сокджина выстреливает полоски спермы на его живот, а его бёдра отрываются от кровати, когда Чонгук по-прежнему продолжает трахать его. Наблюдает, как его глаза закатываются, а сам он находится практически в беспамятстве. Он ощущает, как хён до боли сжимает его руку, и он отпускает его шею, наблюдая, как Джин опадает на простыни, с открытыми глазами, но расфокусированным взглядом, а его дырочка продолжает время от времени сжиматься. На мгновение, Чонгук думает, что и сам кончит прямо сейчас. Это выше его сил, смотреть на такого Сокджина. Его разум не был рассчитан на такое количество удовлетворения Сокджина. Но кончать настолько рано не входило в его планы, чёрт возьми, поэтому он погружается на всю длину в Кима и не двигается, стараясь дышать глубоко и ровно, насколько может. Он тяжело дышит, сжимает свои челюсти, пытаясь сдержать свой оргазм. Сокджин всхлипывает: — Боже ж ты мой. Чонгук смеётся во весь голос: — Почему этот звучит так, будто жалуешься? Сокджин тоже широко улыбается и запродкидывает голову назад: — Боже. Медленно, надеясь, что ему удалось отсрочить оргазм и он продержится ещё немного дольше, Чонгук снова начинает делать поступательные движения бёдрами. Сокджин ахает, и его дырочка неожиданно сжимается, член единожды вздрагивает и стремительно опадает. Однако, это ещё не конец. Чон отпускает и вторую ногу Сокджина, целует его и продолжает медленно и глубоко двигаться внутри него. Требуется всего несколько толчков, и в конечном итоге Джин начинает отвечать на его поцелуй, неуклюже, но уже частично приходя в себя. Он наверняка думает, что Чонгук просто пытается настичь свой собственный оргазм, кончить, продолжая трахать его. А он ведь даже и не догадывается, что макнэ хочет, чтобы тот снова кончил. Хотя бы ещё один раз. Через минуту, Чонгук скажет ему о своих намерениях. Он слишком занят поцелуем с Сокджином, чтобы сделать это прямо сейчас. Джин обхватывает его и руками, и ногами, не отпуская. Его тело измучено, Чонгук это ощущает, и губы хёна мягкие и податливые. И тем не менее он продолжает принимать Чона, всхлипывает, но ни разу не жалуется. Он может выдержать и больше. Чонгук нутром чувствует, что Сокджин может выдержать больше. Но пока он продолжает толкаться с той же скоростью, прекрасно осознавая, что сейчас у Сокджина должна быть повышенная чувствительность. Его тело не будет знать, что делать с вот такой чувствительностью. Ранее ему никогда не приходилось испытывать подобное. Однако член Сокджина… а член Сокджина будет знать как с этим поступить, всё же его считай совсем не касались за целую ночь. Не прерывая поцелуй, Чонгук проскальзывает рукой между их телами и кладёт её на член своего хёна. Просто накрывает ладонью, пока что не пытается даже водить по нему. Даёт время телу Сокджина привыкнуть к тому, что сейчас его касаются там. И Ким, естественно, хнычет, но не протестует. Он пропускает волосы Чонгука сквозь свои пальцы, а языком встречает язык макнэ, и выглядит это так, будто он подбивает его, будто пытается побудить его к действиям. Вот только он не знает, к чему именно побуждает его. — Я собираюсь заставить тебя кончить ещё раз, — шепчет Чонгук в их поцелуй, позволяя ему узнать. Сокджин отстраняется, широко распахивает глаза и смотрит лишь слегка опьянённым взглядом: — Что? Чонгук кивает, постепенно набирая скорость толчков: — Хочу, чтобы ты снова кончил на моём члене. — Я-я не думаю, что смогу, — голос Сокджина дрожит. — А я думаю, что сможешь, — Чонгук улыбается и обхватывает пальцами обмякший член Сокджина. Брови Джина хмурятся, и бёдра отрываются от кровати. Он стонет, но не похоже, что это от боли. — Бедный, прекрасный член, про которого все забыли, — выдыхает Чонгук. — Обделили его вниманием. — Чонгук, — шепчет Сокджин. — Возбудись для меня, — просит Чонгук, хоть это даже не просьба. Сокджин делает вдох и прижимается лбом к Чонгуку. — Возбудись для меня и покажи, насколько сильно тебе нравится чувствовать меня внутри, — говорит Чонгук. — Да, — шепчет Сокджин. — Мне… мне безумно нравится. Чонгук улыбается: — Я очень этому рад. И Сокджин улыбается тоже… Счастье и перевозбуждение смешались в одну эмоцию, что выражает абсолютно всё. Он начинает водить по члену хёна немного быстрее, ощущая, что тот может выдержать это, и одновременно с тем продолжает делать медленные толчки. Вразнобой. Но ему кажется, что отсутствие ритма в этом случае только на пользу, позволяя Сокджину сосредоточиться на каком-то одном ощущении, нежели на двух одновременно. А затем он вновь целует Сокджина, вкладывая все свои необъяснимые и безымянные эмоции в него, ощущая, как член Джина начинает твердеть в его руке. Во второй раз у него ни за что не получится сдержать свой собственный оргазм — он осознаёт это прямо в этот момент. Удовольствие Сокджина напрямую передаётся Чонгуку. И его второй оргазм станет на сегодня последним. Но ничего страшного. Со временем они оба станут лучше в этом. На этот раз это быстрее. Член Сокджина действительно нуждался в большем внимании. Он в мгновение ока вновь наливается кровью и сочится смазкой. Оттого как Сокджин хнычет, не переставая, его тело извивается, а член вздрагивает, не нужно и долго думать, чтобы понять, что он переполнен ощущениями. Он даже больше не сжимается на члене Чонгука, ведь эта часть его тела совершенно измотанная. Использованная, затраханая, измученная, но и ужасно залюбленная. Тем не менее он по-прежнему обхватывает ногами бёдра Чонгука, а руки вполне ещё функционируют и тянутся к волосам макнэ, а затем Сокджин целует его с тем же восторгом и страстью, с которыми Чон целовал его. Джин в сознании здесь и сейчас, больше не контролирует ситуацию как раньше, но всё же здесь. Как будто он старается изо всех сил, будто он хочет принимать хоть какое-то участие, и Чонгук не может упрекать его в том, что он хочет того, что и он сам. — В этот раз ты кончаешь вместе со мной, — говорит ему Сокджин без вопросительной интонации, потираясь своим носом о нос Чонгука. — Я и так не смогу сдержаться, — Чонгук целует его в нос. — А я и не хочу, — глаза Сокджина прикрытые и уставшие. — Хочу почувствовать, как ты кончаешь в меня. Чонгук начинает толкаться немного сильнее. — Хочу, чтобы твой член пульсировал во мне, наполняя меня, — дрожащим и слабым голосом рассказывает ему Сокджин, — в следующий раз лучше без презерватива. Стон срывается с губ Чонгука. Для него это тоже будет в новинку. — В следующий раз я хочу трахнуть тебя, — продолжает Сокджин, моментами поскуливая. Чонгук больше не в силах сдерживаться, и начинает приближаться к оргазму. — Хочу забраться на тебя сверху, — Сокджин делает резкий вдох. — И давиться твоим членом, пока ты вылизываешь меня. Чонгук хрипло выдыхает, ускоряет и свою руку на чужом члене, и свои толчки. Они кончат вместе. Он сделает так, чтобы именно так и произошло. — Хочу, чтобы ты снова придушил меня рукой, — голос Сокджина обрывается на стоне. Он тоже уже очень близко, Чонгук это видит. — Хочу, чтобы ты трахнул меня в том ресторане, — Сокджин крепко зажмуривает глаза и сводит брови к переносице. Чонгук прижимается своим лбом к чужому и напрягает свой слух, чтобы продолжать слушать. — Хочу, чтобы ты заткнул меня, — всё тише и тише с каждым словом шепчет Сокджин. — Впрочем тебе придётся, ведь когда ты вдалбливаешь свой член в меня так… — он резко давится воздухом. Его тело сжимается вокруг Чонгука, и после ещё одного достаточно однозначного аха, он содрогается. Он обхватывает и руками, и ногами Чонгука покрепче, прижимает к себе, обнимает его и удерживает на месте, а пальцами намертво цепляется в его спину. Третий вздох дрожащий, и две слезы скатываются с уголков его глаз. Слишком. И недостаточно. Чонгук оставляет на тех местах поцелуи, на каждом виске, и вновь прижимается лбом к чужому. И он не уверен точно, заплакал ли тот из-за физической стимуляции, или же эмоциональной. Но Чонгук только добавляет к этой смеси, снова прижмаясь своими губами к Сокджина, одновременно с тем целясь ровно в простату, начинает ожесточенно толкаться в него. Вот только Сокджин отстраняется, судорожно хватает ртом воздух, раскрывает глаза и смотрит в глаза Чонгуку — и определенно, это эмоциональная стимуляция. Его тело возможно уже выдержало многое, но прямо сейчас, это его сердце и оно молит. Такая картина совсем лишает Чонгука дара речи. Его открытость и уязвимость. И вновь, он хочет рассказать Сокджину, что любит его, но на этот раз он этого не делает, потому что его тело берёт над разумом верх, его яички поджимаются, а дыхание спирает. Глаза Сокджина распахиваются шире, наверняка всё видит по глазам Чонгука, и когда макнэ начинает надрачивать быстрее, толкаться всё жёстче и жёстче, отчаянно преследуя свой собственный оргазм, и в то же время пытается подтолкнуть Сокджина к своему, Ким сильно хмурится, но глаза не закрывает. Они смотрят прямо друг другу в глаза, когда начинают кончать. Они смотрят, и Чонгук утопает. Они продолжают смотреть, до тех пор пока Чон больше не может этого выдержать и закрывает свои глаза. Он остаётся глубоко внутри Сокджина, кончает и просто продолжает кончать, не прекращая водить рукой по члену своего хёна во время его оргазма до тех пор, пока тот тоже больше не может этого выдержать. Кажется, будто этот момент будет длится вечность. Чонгук тяжело дышит и содрогается всем телом. Кажется будто это у него только что случился первый раз. Его тело не теряет прежнего положения. В какой-то момент до него доносится голос Сокджина. Он что-то говорит, оставляя поцелуи на щеках макнэ и на его лбу, но мозг Чона полностью отключился. Он совершенно ничего не слышит. Когда он наконец-то приходит в себя, он понимает что по-прежнему дрожит, а его руки вот-вот не выдержат. И с последним приливом энергии, он обхватывает Сокджина руками и переворачивает их, а пока хён устраивается на нём сверху, Чон снова опадает на простыни. Как только Чонгук улёгся, его член, теперь практически полностью обмякший, выскальзывает из Сокджина, чем заставляет хёна всхлипнуть. Однако на лице Сокджина расцветает лёгкая улыбка, и это действительно всё, что сейчас имеет значение. Идеально? Возможно и нет, но, кажется именно так, чёрт возьми. Сокджин ёрзает и переносит свой вес так, что теперь он сидит только на одной из ног Чонгука, его измученный обмякший член лежит на бедре макнэ, а подбородок на его груди. Наверняка тот только сейчас ощутил напряжение в своих собственных бёдрах, после того как Чонгук хорошенько его растянул. — Как ты себя чувствуешь? — тихо спрашивает Сокджин, проводя рукой по вспотевшему лбу Чонгука. — Это уже точно я должен спрашивать, — улыбаясь, говорит Чонгук и обхватывает руками Сокджина. — Всё равно скажи мне, — настаивает Сокджин. Влюблённым: — Счастливым. Глаза Сокджина широко распахиваются. — Как победитель, — добавляет Чонгук. И Сокджин рассмеялся, как и наделся Чонгук. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Чонгук. — Затраханным, — отвечает Сокджин с этой яркой улыбкой. — И… ужасно пустым внутри. Чонгук ни о чём не думает, когда берёт свои два пальца, сплёвывает на них и тянется ими за спину Джина, проводит ими по раскрытой дырочке хёна и погружает их внутрь. Сокджин давится воздухом, распахивает от удивления глаза, очевидно не ожидая такого. Он не собирается ничего делать. Он просто хочет заполнить хёна, чтобы он больше не чувствовал себя там ужасно пустым. — Лучше? — спрашивает Чонгук, понимая, что он и сам улыбается. Сокджин поскуливает и хмурит брови. И Чонгук, не в силах сдержаться, начинает аккуратно сгибать и разгибать свои пальцы внутри. — Чонгук. — смеётся Сокджин и шатко улыбается. Чон улыбается ему, но не прекращает движения своими пальцами. Он ожидает, что Сокджин сейчас же начнёт сопротивляться, но он этого не делает. Может у него всё же получится довести хёна до ещё одного оргазма. Он будет лишь для него одного, без Чонгука, который уже совсем не может ни на чём сосредоточится. — Я просто хочу сделать тебе приятно, — шепчет Чонгук и это желание исходит из самого его сердца. — Ни за что не хочу переставать доставлять тебе удовольствие. Улыбка Сокджина исчезает, а глаза вновь наполняются влагой. — Я ни к кому не чувствовал ничего подобного, — признаётся ему Чонгук. Брови Сокджина хмурятся ещё сильнее. — Никогда, — со страстью повторяет Чонгук и сгибает свои пальцы, попадая точно по простате. — У меня не встанет ещё раз, — тихо всхлипывает Сокджин, сжимая тело Чонгука своими согнутыми в локтях руками. — Ничего страшного, — улыбается Чонгук. — Просто трись своими бёдрами о мою ногу. Сокджин так и поступает, всхлипывая даже на каждом намёке на движение, держа губы сжатыми, но глаза раскрытыми. — Я даже и не подозревал, как долго ждал именно тебя, — рассказывает ему Чонгук. Сокджин прерывисто дышит. — Знаю, ты ждал кого-то особенного, но я нет, — говорит Чонгук. Слёзы вновь скатываются по щекам Сокджина. Чонгук приподнимает свою голову и сцеловывает каждую из них: — Но теперь, когда у меня есть ты, я ни за что не позволю тебе уйти. Член Сокджина остаётся обмякшим, когда он потирается им о ногу Чонгука. И внутри он совсем расслаблен и больше не сжимается. — Сонное утро после совместной ночи в постели, — повторяет Чонгук ранее сказанные слова Сокджина. — Ленивый секс в миссионерской позе на годовщины. Тихий всхлип и проливается ещё больше слёз. Сокджин закрывает свои глаза. — Будь со мной, — молит его Чонгук. Сокджин снова открывает свои глаза. — Слишком рано стал слишком счастливым, и это слишком хорошо, чтобы быть правдой, — говорит Чонгук. — Но, всё происходит на самом деле. Всё по-настоящему. Когда Сокджин кончает в третий раз, Чонгук даже не уверен, можно ли это назвать оргазмом. Спермы нет, а он лишь снова и снова сжимается на пальцах Чонгука. Он весь дрожит. И Чонгук слегка тоже. Впрочем сегодня мозг макнэ устал гораздо больше, чем его собственное тело. Такое ощущение, что его прокрутили через мясорубку. И уже готов пойти спать. А готов только потому, что завтра он проснётся рядом с Сокджином. Джин зарывается лицом в шею Чонгука и дрожит. И продолжает подрагивать ещё какое-то время. Чонгук ощущает, как его плечо становится влажным из-за слёз. Чон вытаскивает пальцы из Сокджина, притягивая обеими руками в свои объятия. Одной рукой он обнимает его за шею, прижимая ближе к себе. А другой он поглаживает его по его спине вверх и вниз, успокаивая. Это слёзы счастья. Слёзы из-за чрезмерной стимуляции. Чонгук в этом уверен, ведь и ему самому хочется расплакаться по тем же самым причинам. Теперь они оба измотаны, а Сокджин скорее всего даже больше, чем Чонгук. Они оба уже готовы лечь поспать, но Чон всё равно хочет встать и принести тёплое влажное полотенце, чтобы вытереть им хёна. Он хочет сделать всё правильно и позаботиться о Сокджине, как и полагается хорошем дому, после того как он увидел, как того рвало от эмоций на куски. — Хочу пойти принести что-нибудь, чтобы вытереть тебя, — через некоторое время тихо произносит Чонгук. Неожиданно, Сокджин сжимает макнэ крепче в своих руках и яростно мотает своей головой из стороны в сторону. — Хён, — шепчет Чонгук. — Не уходи, не нужно... — он судорожно выдыхает. — Ещё нет, не сегодня, не… — Я не ухожу, — поспешно произносит Чонгук, а его приоритеты мгновенно изменились. — Не ухожу. Тело Сокджина тут же расслабляется. — Я просто… — Чонгук сглатывает и немного крепче сжимает Сокджина. — Быстро сниму презерватив и задую свечи. Даже из комнаты не буду выходить. И спустя мгновение молчания, Сокджин кивает. Он тут же скатывается с Чонгука, как если бы он отрывал пластырь, и падает на соседнюю часть кровати, зарываясь лицом в подушку Чонгука, не поднимая глаз, слишком уязвимый. Чонгук не даёт себе и секунды взглянуть на Сокджина или подумать о чём-либо вообще. Он спрыгивает с кровати, но его ноги настолько ватные, что он практически тут же падает, а потом он стягивает презерватив настолько быстро, что шипит от неожиданной боли. Задувает свечку на прикроватной тумбочке. Затем, в спешке несётся к свечам на столе и спотыкается о свои собственные штаны, почти поскальзывается и летит носом вниз. Но успевает скоординироваться, задувает оставшиеся свечи и выбрасывает презерватив в мусорное ведро под столом. Когда он оборачивается, Сокджин поглядывает на него, улыбается и медленно моргает, а его плечи подрагивают от тихого смеха. Чонгук краснеет, тоже тихонько смеётся, затем запрыгивает обратно на кровать возле Сокджина, нуждаясь в том, чтобы как можно быстрее вернуться к нему. Прежде чем он ложится, открывает ящичек в прикроватной тумбочке и достаёт две влажные салфетки. Одной он быстро вытирает головку своего члена и откладывает её на тумбочку, а затем поворачиватся к Сокджину. Без лишних вопросов, тот приподнимает свою ногу и позволяет Чонгуку аккуратно, ужасно аккуратно, вытереть смазку с его дырочки и сперму с члена и живота. Это не идеально. Таким образом у него не получится почистить его внутри. Но, по крайней мере, Сокджин не проснётся с ощущением жуткой липкости. Вторую салфетку он также откладывает на тумбочку, испытывая из-за неё не самые приятные ощущения, но не смеет больше подниматься. Затем он тянется через Сокджина и накрывает их обоих одеялом, поворачивается, чтобы выключить лампу, что стоит на тумбочке у кровати, и наконец-таки ложится обратно. Он тут же пододвигается ближе к Сокджину и пытается в темноте посмотреть в его глаза. Правда его глаза ещё не совсем привыкли, поэтому он видит лишь, как Сокджин продолжает медленно и непрерывно моргать, вот-вот уже уснёт. Чон кладёт руку на его бок, чувствует, как хён двигается ближе к нему, и мгновение спустя касается его губ своими. Они целуются всего ничего, лишь только нежно касаются друг друга. Слишком измучены на что-либо большее. Чонгук касается своим носом Сокджина, затем тот опускается немного ниже на подушке и укладывает свою голову под подбородком Чонгука. И на сегодня им больше не нужно никаких слов. Они слишком измучены для каких-либо слов. Чонгук счастлив. И он может с уверенностью сказать, что Сокджин тоже. На сегодня этого более, чем достаточно. Сокджин засыпает в его объятиях минутой позже, совсем без задних ног. Завтра утром они проснутся вместе, в этой кровати, и Чонгук обещает себе, что бы за переживания и страхи не тревожили Сокджина, Чон сотрёт их своими поцелуями, пока тот не сможет больше дышать. Он засыпает с мыслями о том, в какой ресторан он поведёт Сокджина в следующий раз. Ему снится ленивый секс в миссионерской позе и долгие, спокойные оргазмы. А когда он просыпается, Сокджин по-прежнему жмётся к нему, и кажется, будто это тоже часть того сна. Глаза у Сокджина заспанные, но уже раскрытые, а солнце заставляет их поблёскивать ещё сильнее. И Чонгук улыбается ему, потому что не в силах сдержаться. Потому что он на седьмом небе от счастья и полон надежды. И когда Сокджин лучезарно улыбается ему в ответ, Чонгук не знает ни единого слова кроме «любовь», которым бы можно было описать то, что он сейчас чувствует.