Сказка лесной нимфы

Взор тут же стал калейдоскопом. Она забыла даже о месте, где они находились. Её взял за локоть Блейз, и это заставило её остановиться: вероятно, она бы и шла так, совсем позабыв о цели. Они быстро прошли внутрь ванной, которая сейчас выглядела будто другое помещение. Вместо наколдованных люстр теперь установили светоотражающие диски разных цветов, каждый из которых излучал разноцветное сияние. Они вращались, создавая игру разных оттенков: цвета привычкой вечеринки. Антикварные тумбочки стали чёрными. То же самое было сделано и со всей остальной мебелью: ей казалось, что даже запах изменился. Теперь здесь было темно, а живая, классическая музыка сменилась на более привычные слизеринцам композиции. Никакого оркестра. 
 Дафна тут же ощутила теплоту этого места: всё потому, что на воде в круглой, огромной ванной использовали согревающее. Пространство оставалось таким же широким, но сейчас внутри джакузи находились те же световые диски, и ванная была освещена красным. Тео тут же протянул ликующее «Уууу», когда девушка прошла внутрь: в гремящую музыку, аромат алкоголя и людей в купальниках. Конечно, обо всём знали все, кроме неё. Джакузи действительно было огромным сейчас. Она подошла к Драко, стоящему прямо около воды уже со стаканом огневиски. Парень не оборачивался, но она ощутила его усмешку. 
 — Не смей говорить, что не станешь купаться из-за шрамов. 
 — После рассказа о том, где получен каждый шрам, целителя нужно будет убить. — ледяным тоном отсек Драко. 
 — Не делай вид, будто тебе не плевать.  
 — Как же. — он сделал глоток и поставил стакан на столик с привычной змеиной усмешкой. Дафна взяла его за запястье, и, коснувшись груди, потянулась к его губам. Драко, якобы случайно, повернулся в профиль в этот момент. Связки на шее натянулись, а линия скул осветилась кровавыми красками.  
 — Дразнишь меня? — в глазах девушки заиграли чёртики. Драко улыбнулся, продолжая держать руку за спиной.  
 — Я джентльмен, к тому же, стесняющийся школьник.  
 Дафна прищурилась, в замешательстве всматриваясь в черты лица парня, будто пытаясь понять его мотив просто по скулам или линии подбородка.  
 — Избавь, Малфой. — она коснулась его шеи длинными ногтями. Тот всмотрелся в её глаза на пару секунд. — Теперь мне прийдётся побороться за внимание Принца, раз уж он делил меня с кем-то? 
 — Ты всегда была умной девочкой. — он наклонился к ней, и взял её за запястье грациозным движением руки. Парень заставил её сделать шаг назад. — Если ты предпочитаешь глупых девочек, то будешь отнюдь не интересна умным мальчикам. Всё довольно просто, или ты думала, что закинешь на меня ноги? 
 Они замерли в безликом прощупывании слабых мест. Ищущие рычаги давления, с нескончаемым потоком уничтожающих карт в колоде, имеющие по пачке всевозможных шрамов друг от друга. Казалось бы, таящие лишь нескончаемый запас презрения и желания превосходства и власти сошлись в чём-то, что заставляет дышать. 
 — Мне хочется задушить тебя. — ухмыльнулась она. Красное свечение оставило блеск в её глазах. 
 — Потанцуем, милая? — он приподнял её руку и тут же прокрутил девушку около себя. Музыка вечеринки едва ли сочетались с их плавными и страстными оборотами вокруг ванной. На них плескала вода. Она выгибалась под выпадами, всматривалась в оттенки, сливающиеся в них. Девушка закрывала глаза, приседая и поднимаясь, когда он уводил её. Дафна закручивалась, когда на неё в очередной раз брызнуло водой.  Голова гудела от громкой музыки, а кожа горела от его частых прикосновений к телу. Парень продолжал дразнить её, уклоняясь от поцелуев. Драко стянул её запястья над головой. Она ухмыльнулась, и даже сейчас он продолжал держать дистанцию. Грудь разрывалась от давления музыки, он немного оттягивал её волосы, уводя её в очередное положение. Девушка коснулась его шеи, и пустила по ней некий поток, призвав силу. Он вздрогнул и закрыл глаза. Дафна знала это ощущение: когда кости словно разрывает в груди, а голову накрывает таким потоком энергии, что хочется кричать. Он взял её за руку, отстранив от себя, и тут же притянув рывком. Его движения стали вальяжными и своевольными. Девушка коснулась его рубашки, и усмехнувшись, толкнула как можно сильнее. Парень повалился в воду в одежде и туфлях, поскользнувшись. Рубашка припала к его телу, а тёмная палитра цветов скрывала цвет серых глаз, но отчётливо окрасила линию скул и мышц на шее. Парень провёл рукой по волосам, не выказав на лице ничего кроме полнейшего снисхождения и спокойствия.  
 — Полагаю, со мной ты закончила, и можешь перестать глазеть. — он развел руками в стороны. 
 — Полагаю, нет. — Дафна тут же очутилась в красной воде. Платье, словно водоросли неслось за ней. Она обхватила его плечи руками, всматриваясь в капли воды на теле. Дафна улыбнулась, вглядываясь в его ключицы и нырнула: звуки вокруг тут же притупились, осталась лишь она, алкоголь, и вода. Несколько секунд, всего миг, но она позволила всему утонуть, раствориться в ушах, растянуться и смешаться с водой. В один миг всё вернулось, она открыла глаза, и провела ногтями по белым волосам. 
 — Прошу внимания! — излюбленный голос Тео. Она знала, каков он сейчас: от парня пахнет алкоголем и лосьоном, с русых кудрей стекает вода, а его смазливое личико, от которого краснели уши пуффендуек, думающих, что он милый котёнок среди змей, сейчас таило в себе еле глядящие куда-то глаза и заплетающийся язык — как же она любила Тео. Застыв с руками на плечах Драко, она тут же направила взор на парня, забравшегося на стол: он всегда находил себе сцену. — Я высказался уже десятки раз, и подарил ей просто божественное бельё, но чёрт вас дери...! — говорил он с трудом, но на лице царила тёплая улыбка, а взгляд был направлен прямо на неё. Парень вытянул указательный палец, пока его голос под действием Соноруса разливался по помещению. — Я просто хочу сказать всем вам в очередной раз, что эта девчонка так ужасна, что я её просто обожаю! Слышите? — он прокричал это, указав пальцами в зал и он ступил ближе, едва ли осознавая, куда идёт. Блейз тут же оказался рядом, пытаясь оттащить его.  
 — Отвали, Забини, не видишь, я говорю речь Дэ Вэллио! — возмущённо кричал он. Всё бы ничего, но парень не заглушил свой голос, продолжающий разливаться по ванной. Зрители происходящее заливались смехом, видя как Тео убегает от Блейза, и вырывается из крепкой хватки мулата, и каждое его движение оснащается громким эхо по всей ванной. 
 — Ты пытаешься залезть мне в трусы? — возмущённо воскликнул Тео, и тут же усмехнулся, обхватив Забини за шею. Астория заткнула уши. — Блейзи, милый, здесь просто очередь, но как же я могу отказать своему лучшему другу? — он задорно рассмеялся, вновь оглушая пространство. Блейз закатил глаза, и переглянувшись с Флинтом и Миллс, залился ещё более диким смехом. Направив два пальца от виска, Тео повалился в бассейн с оглушительным всплеском. Дафна повернулась к Драко, в смешке они снова сверкнули друг на друга глазами. 
 — Удачи, любимый. — Блейз облокотился о колонну, со смехом смотря на пену, и выплывший Тео с привычной светлой улыбкой, нашёл его взглядом: — Всегда говорил, что он меня хочет! Забини отвесил глубокий поклон. Джинни стояла на другой стороне ванной. Она усмехнулась ему. Огромное количество прыжков последовало следом. Дафна смотрела как Блейз, никак не реагируя на оглушающие всплески, летящие в их с Джинни сторону, заправил её волосы за ухо. Девушка стояла в красном купальнике, он обвил её за талию, и та усмехнулась.  
 Тео тряхнул головой, бросив свою рубашку в воздух, и струсил воду с волос. Дафна закрыла глаза, и снова ушла под воду. Ей не хотелось рассвета. Совсем не хотелось отпускать этот день. Оставалась всего пара закатов, несколько стаканов тыквенного сока, парочка касаний подушки. Она позволила себе забыть об этом. Погрузиться в саркастичный юмор Блейза, в компанию Тео. Утонуть в Драко, отпустить Эпиону, и наслаждаться каждым из приглашённых. — Вам удалось удивить. — она облокотилась о бортик, где находился Блейз. 
 — Забавно слышать от тебя. — усмехнулся мулат. 
 — Неужели я такая брюзга? 
 — Ну что ты! — его глаза округлились, парень положил руку на сердце. — Салазар, Дафна, как тебе такое пришло в голову? 
 — Ненавижу тебя. — она скрестила руки на груди, усмехаясь. 
 — Ну разумеется. Не брюзга, я же сказал. — он провёл рукой по волосам. — Знала бы ты, как давно я не курил. Твой праздник высасывает душу. — парень опёрся о бортик и выбрался из бассейна.  
 — Стоять. — девушка тут же вылезла за ним, поскальзываясь.  
 Блейз, вероятно, и был той самой компанией, о которой все так твердят. Забини мог принять слёзы, оскорбления, и любого выманивания сигареты. Он никогда не разводил сплетен, и если секрет и мог умереть, то только в Блейзе Забини. Полил летний, на удивление, тёплый дождь, Астрономическая Башня встретила их излюбленным видом на окутанные ночью крыши и небо. Она любила молчать: он сам всё знал. Не стал бы интересоваться, не смешала ли она дождь с парочкой, а может и нет, слезинок, не стал бы спрашивать, как она ощущает себя, и почему вообще пошла с ним. Дафна опёрлась о мокрую стену и закрыла глаза, вслушиваясь в звуки дождя. Невзрачное платье прильнуло к телу, и капли лишь скатывались по её груди к босым стопам. Оставалось пережить рассвет. Всего пару часов, и последняя иллюзия, что время остановилось, иссякнет. 
 — Дэ Вэллио? — он выдохнул дым. Дафна струсила пепел с высоты башни, и открыла глаза, кивнув ему. — Я верю в тебя. — его голос был наполнен сталью. Он не улыбался, не выказывал эмпатии — Блейз говорил правду.  
 — Спасибо. — её голос был тише, и «спасибо» звучало гораздо более искренне в её кристальных глазах. 
 — Не благодари. Это не потому, что я хочу верить в тебя. — он не разрывал зрительного контакта с ней. — Не потому, что хочу видеть тебя довольной победой, переполненной тщеславием. Просто знаю, что ты можешь, потому что это ты.  
 Она позволила горячим слезам обжечь щёки. Девушка всматривалась в карие глаза мулата: ироничный, никогда не обманывающий Блейз. Раздражающе дальновидный, и всегда знающий ответы. Сегодня она отпустила Эпиону. Ей прийдётся испытать это с каждым. Время, проведённое с каждым ударит вдвойне. Каждое касание и смешок обернулся пеклом равным тому счастью, что она не заслужила. 
 — Ты ведь понимаешь, что мы подохнем без тебя? — её голос звучал надорвано, она вжималась в стену, а платье стало ещё мокрее.  
 — Вы не исчезаете, Даф. — он затянулся в последний раз, но за этой сигаретой последовала ещё одна.  
 — Нет, Блейз, исчезает каждый. По своему. Я не знаю, что может случиться завтра. — её небесные глаза выказывали некое сопротивление всему. — Я отказалась от всего, что смогло бы вытащить меня. Я уже не смогу вернуться домой, и я сама об этом позаботилась. — Ты вернёшься. Всегда возвращаешься. Проблема в том, что ты не хочешь. Возвращаться стоило до того, как ты увидела нас первого сентября. 
 — Я сама забрала у себя свою судьбу. — она иронично прыснула. — Я не вернусь даже когда отец начнёт разыскивать меня всеми методами. Ты помнишь, что я сделала, и я смогу повторить. Я забрала у себя Луи. Забрала возможность спокойно вершить судьбы и отнимать хлеб. Больше ничего не будет. И я никогда не попытаюсь вернуть всё назад. — она говорила медленно, длинные белые кудри пропускали воду на пол. — Я пообещала не привязываться, и, как всегда бывает, я готова зарабатывать за всех шрамы. Я люблю каждого. И теперь я прощаюсь с вами.  
 — Сама знаешь, что не прощаешься. — он подошёл к ней ближе, теперь его спину дробил дождь. — Поэтому я и верю в тебя. 
 — Что насчёт Джинни? 
 — Она должна быть под защитой. Я стараюсь успеть уберечь её, но Лорд испытывает отдельную «любовь» к Уизли. Я говорил с Перси. 
 — Правда?  
 Он кивнул: — Иногда разговоры с моей мамашей были легче. Парень искренне убеждён, что я не вижу его рыжую шевелюру, и что этот блокнотик и мантия на два размера больше красят его веснушчатое личико. — прыснул он. — Что ж, вроде как, он неплох в знании своего родного языка, и понимает слова «Я сделаю что-угодно дабы ваша семья была в порядке.» — он отсекал каждое отдельно. 
 Дафна усмехнулась: — Неплохо держится. Кажется, задница не сжимается от осознания того, что он оставил семью во время войны. 
 — Он полагает, будто он не Уизли, и когда их обитель горела, вероятно, искал способ, как бы сбросить в костёр носки, которые вязала мать, или детские колдо, которые «случайно» у него оказались. — на его лице играла смесь насмешки и призрения. — Но роль исполняет достаточно неплохо, плюнуть в лицо захотелось даже после того как он удостоил меня «ладно», и «я понял». 
 Они вернулись на рассвете. Открывшийся вид заставил сдерживаемые слёзы вновь клубиться у глаз. Значит, время всё же не остановилось. Это не прекрасный сон, не идиллия, и не параллельная вселенная. Вновь солнце. Вновь летняя теплота на коже, утренний ветер, и отсутствие сна. *** Где-то вдали послышались звуки капель, свет совсем не пробивался сюда. В коридоре сновал холодный дух, словно только что здесь проскочил Пивз. Голоса вдали словно иссякли, девушка прищурилась, вслушиваясь в тишину. В тени величественных стен она завернула за угол.  
 — Ну конечно. — усмехнулась девушка, увидев сосредоточенного Драко, сидящего на камне. Заметить здесь человека было совсем не просто, он находится в углублении стены. Это было излюбленное Малфоем место: он часто говорил, что люди здесь судачат о всяком, и из-за угла обзора совсем не видят его. В руках девушки была книга с символом: — Ты никогда не рассказывал, почему возишься с ней. 
 — О, тебе удалось открыть мой подарок. — он усмехнулся. — Скажем, от неё нет покоя. 
 — Не расскажешь? — хмыкнула она, оперевшись о стену напротив него. — Текст иссяк, когда я отыскали книгу. — Драко усмехнулся: 
 — Ты читала «Сказки Барда Бидля»? 
 На секунду на лице девушки отразилась непонимание. Она покачала головой, всматриваясь в пасмурную погоду за окном. Здесь действительно было поразительно темно. 
 — Прочти. 
 — Какую именно? 
 — Я не вправе указывать даме. — он развёл руками в стороны. 
 — Мне не нравится, когда ты замышляешь что-то в стороне от меня. — Я лишь предлагаю тебе прочесть несколько сказок. 
 — Ты что-то задумал. — она метнулась к нему. Парень взял её под локоть: 
 — Ну разумеется. — он вглядывался в её силуэт, покинувший коридор. Книга, оставленная ею покоилась на камне и юноша усмехнулся. 
 Часы и вправду летели, не замедляясь, над школой сгущались тучи, а Дафна постепенно начала жаждать уединения. Сообщать друг другу местонахождение директора в последние несколько дней уже вошло в некую привычку. Дафна знала, чем может обернуться расклад без удерживания его в поле зрения несколько часов. Она так же осознавала, что он может догадываться о том, что его «фиксируют». И она была уверена, что он в курсе. Вероятно, то, что их план ещё не потерпел краха — намёк на то, что директор знает, но отчаянно не пытается сбить их с пути. 
 — Ты как смог увидеть это? 
 — Больше внимания, меньше шума, Дэ Вэллио, и вот я уже сообщаю тебе, что Дамблдор хвалил Поттера за нечто добытое. У обоих была мокрая шевелюра, и находились они в совятне. По лицу Поттера не сказать, что выглядел он большим храбрецом. — он коснулся кончика её носа, затем снова приблизился к уху, пытаясь не смотреть по сторонам. — И помни, что я говорил о сказках. 
 — Осталось пару дней, Драко, какие, Салазар, сказки? — прошипела девушка. 
 — Сказки Барда Бидля, спроси у Миссис Пинс. — беззаботным тоном сказал он, и тут же продолжил путь. Ноги всё же отправили её в библиотеку, и уж точно не к совятне. 
 Мокрые волосы. Благодарность. Страх. Совятня. Девушка смотрела на светильник перед собой, и приложила пальцы к вискам. Перед ней лежали «Сказки Бардя Бидля», две из которых уже были прочтены, но если бы её спросили, что она помнит из каждой, она бы сказала о мокрых волосах Поттера. В действительности, ей бы было весьма интересно понять, что хотел сказать Драко. Но не сейчас. Отнюдь. Сейчас ей совсем не интересен был Антиох с его бузиной палочкой, или Игнотус с его мантией. Её щёки горели, а буквы в книге сливались в миллионы теорий. Очередная сказка с моралью о скромной жизни, которая несёт в себе лишь ценности людей, не имеющих ничего ценного. 
 «Братья были уже на середине моста, как вдруг смотрят — стоит посреди дороги кто-то, закутанный в плащ.» 
 В начале года Гарри часто упоминал, что должен сделать нечто для Дамблдора. Некая услуга, добыча чего-либо, из-за чего тот пытался оказаться у Слизнорта «на полке». Дамблдор просил его расспросить о чём-то, узнать... 
 «Но Смерть была хитра. Она притворилась, будто восхищена мастерством братьев, и предложила каждому выбрать себе награду за то, что они ее перехитрили.» 
 Вероятно, директор сам не стал бы допрашивать Слизнорта, но почему-то именно вопрос от Гарри, по мнению директора, не смог бы стать подозрительным. И разве Поттер не проваливал своё задание?  
 «И вот старший брат, человек воинственный, попросил волшебную палочку, самую могущественную на свете, чтобы ее хозяин всегда побеждал в поединке. Такая волшебная палочка достойна человека, победившего саму Смерть!» 
 Слизнорт вышел на пенсию ещё в восьмидесятых, старику оставалось только умереть без тягот на душе, но он вернулся в школу. Что же стало причиной того, что Дамблдору так резко что-то от него нужно? Он потащил с собой Гарри, и именно тот стал решающим звеном в попытке вернуть учителя. 
 «Второй брат был гордец. Он захотел еще больше унизить Смерть и потребовал у нее силу вызывать умерших. Смерть подняла камешек, что лежал на берегу, и дала его среднему брату.» 
 Воспоминания петляли, будто птицы, кружась и извиваясь. Вечера и разговоры, Золотое трио, и тысячи картинок: Лили Поттер. На полке была Лили Поттер. Она была любимицей Слизнорта, «Клуб Слизней» принял её, несмотря на происхождение. Именно поэтому Слизнорт так дорожил Гарри. Мальчик-Который-Выжил «купил» его. 
 «…и не доверял он Смерти, а потому попросил дать ему такую вещь, чтобы он смог уйти оттуда и Смерть не догнала бы его. Недовольна была Смерть, но ничего не поделаешь — отдала ему свою мантию-невидимку.» 
 Но почему Дамблдор продолжал думать, что Гарри расспросит Горация о чём-то лучше, чем он? В чём причина?  
 «Тогда отступила Смерть и пропустила троих братьев через мост.» 
 Волосы были мокрыми. А нечто добыто Поттером. Что если Гарри достал что-то со дна? Это совершенно не логично: что Слизнорт мог бы прятать на дне Чёрного Озера? Но волосы директора тоже были мокрыми, а в чём был смысл отправляться туда вместе? Девушка задумалась: это определённо имело связь с Лордом.  
 «Противник остался лежать мертвым на земле, а старший брат пошел на постоялый двор и там давай хвастаться, какую чудо-палочку он добыл у самой Смерти, — с нею никто не победит его в бою. В ту же ночь один волшебник пробрался к старшему брату, когда тот лежал и храпел, пьяный вдрызг, на своей постели. Вор унес волшебную палочку, а заодно перерезал старшему брату горло. Так Смерть забрала первого брата.» Внезапно, в грудь будто ударили. Бузинная палочка, камень, и мантия невидимка. Бузиной палочкой обладает Дамблдор, а остальные дары...дары...Драко читал о Дарах Смерти, но ей сказал прочесть именно сказку. К тому же, не упомянул какую. Девушка совершенно не обращала внимания на текст сказки. Летела взором небесных глаз по страницам, но игнорировала суть. Прочитав уже несколько сказок, не помня абсолютно ничего, она не обратила внимание на повествование. Но именно эту сказку она и должна была прочесть. 
 «Хоть она и вернулась в подлунный мир, не было ей здесь места, и горько страдала она. В конце концов средний брат сошёл с ума от безнадежной тоски и убил себя, чтобы только быть вместе с любимой. Так Смерть забрала и второго брата.» 
 Никакой кары, никакого толчка. Смерть стояла во главе, будучи мудрее. Что Бидль собирался показать этим? Девушка касалась пальцами страниц, тяжело вздыхая, позволяя себе снова углубиться в мысли, на этот раз осознавая, что таит в себе сказка, вернее, пока только зная, что нечто точно таит. Трое братьев, три предмета. Очевидно, что это и есть Дары Смерти, о которых Драко не просто читает, а словно высасывает нечто из этой чёрной обложки с серебряным символом. Неужели он настолько недооценивает её, что решил намекнуть на что-то детской сказкой? Она хмыкнула: он знал, что лишь отыскав что-то сама, она сможет поверить ему. 
 «Третьего же брата искала Смерть много лет, да так и не нашла. А когда младший брат состарился, то сам снял мантию-невидимку и отдал её своему сыну. Встретил он Смерть как давнего друга и своей охотой с нею пошел, и как равные ушли они из этого мира.» 
 Ну разумеется. Желающий власти, меркантильный и злобный был убит, как и не умевший проститься с прошлым, и отчаянно жаждущий вторгнуться в неподвластный ему мир. Остался только тот, кто видел настоящую угрозу: ту, что могла остановить его братьев, не осознающих, как они были обмануты. И Смерть испытала уважение лишь пред равным, с ним и ушла, не пленя. Но мантия-невидимка была у Поттера. Передавшаяся от его отца, а значит — семейная ценность. Она перевернула книгу, ожидая увидеть портрет Бидля, но ей не удалось. За окном смеркалось, лампа несколько раз мигнула. 
 ***  
Счёт времени начал казаться идиотской шуткой, а вот количество всего, что она успела отыскать за часы в библиотеке — ощутимой реальностью. Бидль жил в пятнадцатом веке, и его сказки потерпели некие языковые изменения. Дары Смерти не упоминались практически нигде, а книга Драко определённо была в их семейной библиотеке, и являлась там, вероятно, самой безобидной. Покопавшись в фолиантах, ей всё же удалось найти подтверждение тому, что трое братьев существовали. Среди владельцев легендарной бузинной палочки первым был Антиох Певерелл, убитый неизвестным волшебником. Гермиона рассказывала, что в доме Блекков была книга, называющаяся «Природная знать. Родословная волшебников». Изначально, её собирались отправить в мусор, откуда её благополучно стащил эльф. Что ж, это был первый раз, когда она пожалела, что отношения с Грейнджер у неё уже не лучшие. Тем не менее, «Знать» была достаточно распространена, и вырезки её, в качестве источника, ей удалось найти. Кадм Певерелл владел воскрешающем камнем, а Игнотус — мантией. Ей совершенно не удалось понять, куда перешли Дары после этого, все браться проживали минимум в тринадцатом веке, но единственным чётким подтверждением тому, что мантия передавалась наследственно служило то, что Гарри получил её от отца, а тот от своего, как и сын Игнотуса получил её в наследство. А значит, Поттеры и Певереллы — родственники? Любые упоминания Даров несли в себе слова «бессмертие» и «могущество». Исторически считалось, что волшебник, обретший все три Дара Смерти становится непобедим. Часы летели, а гора книг вокруг лишь разрасталась. 
 *** 
 — Не меня ищешь? — Драко поднял на неё глаза, оторвавшись от брошюры. Девушка выдохнула: гостиная не пустовала. Ученики постепенно собирали вещи, повсюду царила суматоха, ей в голову чуть не прилетел носок, а первокурсников приходилось останавливать, чтобы те не расшиблись. Девушка усмехнулась, и опираясь о камин, скрестила руки на груди.  
 — Даже доброго утра не пожелаешь?  
 — Ты ведь не ночевала здесь, а? — он прищурился. 
 — Как наблюдательно. — она вздохнула. — Я провела ночь в библиотеке. Вернее, в запретной секции. 
 — А ты бунтарка, Дэ Вэллио. — он улыбнулся, отвесив некий поклон, и поудобнее устроился в кресле. 
 — Мне стоит начать разговор о Дарах Смерти прямо здесь, или ты всё же уединишься с прекрасной дамой? — она напоминала генерала, резко решившего поднять с постелей всех, кого не лень. 
 *** 
 — Итак, после прочтения сказки, название которой ты не удосужился мне дать, я отыскала всё, что смогла о Бидле. — тараторя говорила она, пока они шли по коридору. — Оказалось, копать нужно было в другую сторону. 
 — Да, и куда же? — саркастически изумился он. Девушка резко остановилась, указав пальцем прямо ему в грудь: 
 — Число «три». — игнорируя его взлетевшую бровь, она продолжила. — Три брата, три дара, три символа. И что более интересно, три последователя: Дамблдор, Том Реддл, и Гарри Поттер. — она говорила с несвойственным себе энтузиазмом, но излучая спокойствие. — Я уже по знакомой схеме пробралась в запретную секцию, что дало мне возможность проследить последователей и семейные отношения. «Природная Знать. Родословная Волшебников» оказалась отличной затеей, и как я предполагала, в запретной секции всё же было её старое издание, половины страниц в нём не было, но я поняла, что мужская линия Певереллов, по которой передавалась мантия-невидимка, прервалась, но к концу девятнадцатого века мантия стала принадлежать Поттерам. Теперь она хранится у Гарри. Он первый элемент. 
 — Но ты, конечно, пошла дальше. 
 — Не зря же дышала пылью всю ночь, была ещё бузинная палочка. Старший брат, как ты явно знаешь, оказался самым непримечательным. Палочка невероятно сильна, тем не менее, ради получения её силы достаточно простого обезоруживания. Но столетиями волшебники убивали друг друга, думая, что это и есть путь. За неё сражались с гораздо более жестокими намерениями. Эгберт Эгоист отнял Палочку в смертном бою у Эмерика Отъявленного. Некий Геревард забрал Бузинную палочку у своего отца Годелота и тот умер, запертый в подвале собственного дома. Злодей Локсий убил Варнаву Деверилла, чтобы Бузинная палочка досталась ему. Я могу продолжить, но... 
 — Грин-Де-Вальт выкрал палочку у Грегоровича в конце прошлого столетия, и в сорок пятом году он был повергнут Дамблдором, которому и принадлежит палочка. — быстро оборвал её Драко. 
 — Ага. История несёт простую закономерность, а вот причина, по которой я так и не вернулась из библиотеки — камень. — Драко с пониманием кивнул. — У меня нет фамильной библиотеки со всеми ответами, что прячут текст от любого, кто их открывает, поэтому начинать пришлось со сборника сказок. Мне удалось найти несколько иллюстраций камня, и, в зависимости от года, они разнились. Где-то камень был в перстне, а где-то нет. На одной из них, сделанной так плохо, что я не понимала, что это, была гравировка. 
 — Дары Смерти? — хмыкнул он.  
 — Почему ты не мог рассказать мне всё сразу? Мне пришлось сидеть в кладбище пыли, пока я не поняла, что случилось!  
 — Видишь ли, если бы я сразу рассказал тебе всё, никакого интеллектуального развития ты бы не обрела. — усмехнулся он. — Дэ Вэллио, цени меня, пока я жив. 
 Она вздохнула: 
 — Вероятнее всего, кто-то из потомков выгравировал знак, а дальше он продолжил передаваться от поколения к поколению, пока не попал к Мраксам. И здесь началось самое интересное. 
 — Ты узнала историю Меропы? — он усмехнулся. — Ну разумеется. 
 — Их род начинается с Салазара Слизерина, а значит, все свои идеи Лорд может оправдывать данностью великому предку и исполнению его же намерений. 
 — В какой-то степени так и есть, но не переоценивай это родство. Круг чистокровных настолько ограничен, что Гринграсс избрана моей невестой сразу с пелёнок. Нотт, Блейз, Паркинсон...и, внимание — Поттер, тоже имеют со мной родственную связь. Салазар Слизерин, очевидно, не единственный великий, с кем Лорд имеет родство. 
 — Певереллы оказались одними из тех.  — В Дарах смерти Мраксы заблуждались достаточно долго: знак на камне, как они считали, был печатью Певереллов.  
 — Я думаю, Лорд хочет собрать всю цепочку. Дары смерти — бессмертие. Тот, что обретёт все три становится непобедимым. Думаю, он пытается обрести его. 
 — Ты права. Но нет. — он взглянул в окно. — Ты никогда не задумывалась, почему Волан-Де-Морт так выглядит? 
 — Начать стоит с того, что я ни разу не видела его. Но во Франции ходит немало шуток про его нос. — она всмотрелась в сырость на улице. — Что ж, в окружении такого огромного количества тёмной магии это не удивительно. Он искусный, великий волшебник. Но тёмный, это чревато последствиями. 
 — Но Пожиратели не изменились. Если ты посмотришь на колдо, портреты, то увидишь, что его внешность всё же разнится год от года.  
 — Год от года, Драко. — опустила голову девушка. — Двадцать лет назад, он, очевидно, был не так силён, и не так много жертвовал собой ради могущества.  
 — Но хронология говорит, что уже спустя несколько лет, как он принял своё новое имя, его внешность потерпела превращения. В то время как Эйвери, Нотт-старший, мой отец, вступившие в ряды ещё до Первой Магической Войны разве что заработали морщины и боль в спине. — Драко поправил галстук. — Если этого не достаточно, взгляни на Грин-Дэ-Вальда, или, как минимум, себя. Разве ты облысела? Твоя кожа стала серого оттенка, а глаза напоминают змеиные, как и вены по всей коже? — он прокашлялся и покрутил перстни на своих пальцах. — Вообщем, на пятом курсе мне стало интересно, в чём причина. Аргументов в пользу убитого временем и давлением сил Тома было мало. 
 — И ты решил начать расследование, о котором не рассказывал мне до этого момента? 
 — Я очень люблю, когда тебе не нужно ничего объяснять. — он указал в её сторону двумя пальцами. — Его одержимость бессмертием была настолько сильна, что я совсем не ограничивался, и был готов верить во что угодно. 
 — Даже, когда кричал в лица людям, что грязнокровок нужно истреблять? Разве Люциус позволял допускать мысли о не безупречности вашего правителя? — она скрестила руки на груди. 
 — В темноте и под одеялом. — бросил он. — Разве я говорил, что грязнокровок нужно истреблять только потому, что так решил Лорд? — парировал Драко. — Отец и Волан-Де-Морт совсем не одно и то же, второй не воспитал меня. 
 — Будь благодарен.  
 — В его деяниях была некая закономерность. Для него не было никакой необходимости убивать лично, у него хватало рук. Но он делал это. Убивал людей, которые совершенно никак не препятствовали его плану.  
 — Как же Поттеры и предсказание? 
 — Исключения были, и у него и вправду есть маниакальное желание делать всё самостоятельно: но не в вопросах убийства совершенно невинных людей. И нет, Поттеры не просто мирные жители, как и другие семьи, от каждого он получал очевидную выгоду. Ради пустых подрывов и нападений он никогда не являлся. Ему нужен Гарри Поттер как вполне очевидная цель. Но в случае если цель не очевидна... — Драко соединил указательные пальцы, и прищурился. — Его дядя, последний из Мраксов, гордо заявил, что убил трёх магглов, давно мечтая отомстить за Меропу, и имея оружие убийства, проверив которое, конечно, нашли три Смертельных и признавшегося убийцу. Они не стали проверять что-то, и он скончался в Азкабане. Вот только сразу после этого Тёмного Лорда не видели несколько месяцев вообще, а по итогу его глаза приобрели совсем иной цвет. Я нашёл его колдографию в тот год. В тот момент это был уже не Том. В действительности же он нагрянул к Мраксам в Литтл-Хэнгингтон, и узнав, что пьяница Морфин живёт там один, тот оглушил его, отбирая палочку, которой была убита вся семья его отца за считанные минуты после «долгожданной» встречи с наследником от связи с уродливой нищенкой. Но Том был чертовски умён, и ему явно нужен был тот, кто станет виновником торжества. Следующим же утром Морфин во всех подробностях помнил вчерашнее убийство и почти ничего не помнил о вчерашнем госте. Палочка, из которой вылетели все три «Авады» была снова с ним, а вот кольцо Марволо странным образом исчезло... — он нарочито удивлённо нахмурился. — Тогда-то он и попал к министерским работникам, гордо отправившись в Азкабан. 
 — И почему ты так уверен в этой теории?  
 — Простое стечение фактов: Морфин жил рядом с Реддлом-старшим многие годы, но именно в один день решил убить всех, после чего перстень, многие годы хранившийся в их семье пропадает, а сам он напоминает затишье перед бурей? Сразу после этого действия со стороны Тома стали агрессивнее: он всё меньше напоминал человека, какое-то время не контактировал с окружающими, но показавшись свету... — он ухмыльнулся. — Это был совсем не тот Том, Дэ Вэллио. Убийство не простое, камень был ему нужен. 
 — Разве это не подтверждает то, что он охотится за Дарами?  
 — Всё на это и указывало. — кивнул Драко. — И я был склонен так думать, эта книга не просто так у меня вместо подушки. После этой зимы я решил, что пока кончать с этим, ибо кто, если не я окажется самым отвратным Пожирателем за всю историю. — он задорно рассмеялся. — Это был не единственный предмет. — его тон резко сменился, и он снова вернул взгляд окну класса. — Хепзиба Смит. Её знали как некую «коллекционерку». Не то чтобы библиотека Малфоев содержит информацию о старых барышнях с антикварными шкатулочками, но у меня было с кем поговорить, и я хорошо умею слушать. 
 — Я потешу твою гордость, когда ты расскажешь всё до конца. — усмехнулась она. 
 — Похлёба — домашний эльф. Жестокая, кровожадная убийца. Именно по её вине погибла Хепзиба где-то в пятидесятом году. Это казалось какой-то идиотской шуткой, но эльфийка сама во всём призналась, и никого не волновали последствия. Вот только в тот год Том Реддл неожиданно стал праведным парнем, работающим в Горбин и Бэркс, и не оправдывающий касающиеся его опасения. — уголки губ Дафны поползли вверх. — И какая же интересная разворачивается история: жестокая эльфийка, алчная разбойница убивает свою хозяйку как раз тогда, когда к ней присылают нового приказчика, который потом, как оказалось, становится самым тёмным волшебником в истории! — он сделал вид, что задумался, хмурясь. — Он пытался уговорить её продать пару вещей, и та, наивно полагая, что её женское обаяние привлекло молодого убийцу, показала ему два своих самых сокровенных предмета: чашу Пенелопы Пуффендуй и медальон Салазара Слизерина. — он поспешно сказал: — Уж изволь, в лавке я бываю с детства, и её владение этими предметами подтверждено, лет сорок назад она была чуть ли не главным поставщиком, по совместительству и клиентом. — Что ж, ошибка была допущена. И вот какая немая ирония: Хепзиба полагала, что является потомком Пенелопы Пуффендуй, в то время как Том считал себя потомком Салазара Слизерина. Старуха призналась, что ни за что не расстанется ни с чашей, ни с медальоном, и была убита незамедлительно. Осталось только подчистить память эльфийке, и вот — жестокая эльф убийца явлена миру. 
 — Одна и та же система. Просто ради антиквариата? Ещё и предметов, которые не являются Дарами Смерти?  
 — Меропа была настолько нищей, когда Том Реддл-старший узнал о том, кто она такая, и покинул беременную её, что ей пришлось продать в «Горбин и Бэркс» последнее, что у неё было — медальон, всего за десять галеонов. Он точно так же был фамильной ценностью, как и чаша, но Лорд определённо ищет что-то другое, иначе собственноручное убийство Дамблдора и отнятие палочки по той же схеме было бы важно для него. 
 — Как и мантия... — протянула девушка. — Было что-то ещё? 
 — На это ушло почти два года. Я узнал о Дарах Смерти когда нашёл это книгу, едва ли у меня было много времени на расследования происходящего. 
 — Почему ты не говорил? 
 — И во что бы это вылилось? Я восстанавливал события, сопоставлял года, биографии. Как только он снова пришёл к власти я просто шутливо поинтересовался: что же пришлось сделать, чтобы стать таким? — он щёлкнул пальцами. — Герпий Злостный. 
 — Очередная неизведанная личность? 
 — Вполне изведанная. Он был древнегреческим магом, о котором я читал ещё будучи ребёнком. Один из первых змееустов, обуздавший тёмную магию. Его считают одним из самых величайших первооткрывателей различных тёмных сил из-за его экспериментов. Он выяснил, что из куриного яйца, высиженного жабой, появляется на свет гигантская змея, отличающаяся крайне опасными свойствами. 
 — Он создал василиска? — её глаза округлились. 
 — Собственного, и именно его исследования использовал Салазар Слизерин, создавая своего. Ты ведь знаешь, кто дальше использовал василиска? 
 Озарение на лице Дафны сменилось неким ужасом: 
 — Дневник Тома Реддла тоже один из этих предметов? — Именно. Тогда умерла Мирттл, и я полагаю, её смерть и связана с этим предметом. 
 — Я никак не могу понять: что происходит с предметом после чей-то смерти? В них нет закономерности, был как и его собственный дневник, так и старинные семейные реликвии. Личности убитых тоже не имеют значения.  
 — Боюсь, Герпий создал не только василиска. Об этом умалчивают, но он стал первооткрывателем такого понятия как крестраж. 
 Воздух в комнате накалился. Промелькнуло уже хорошо знакомое ощущение, что с этого момента ничего не будет, как раньше. 
 — Сколько я должна выпить, чтобы это всё начало мне нравится? — она опустилась на стул около парты, закинула ногу на ногу, приподняв бровь. 
 — Знаешь, за два года я собрал так много сведений, что сны о них пугали больше, чем твои детские истории. — он скрестил руки на груди. — Но большинство из них отнюдь не пригодились. И я бы пришёл в ярость, узнав, что найду некий ответ только сейчас. При чём он будет лежать на поверхности, и о нём я буду знать задолго до начала своего расследования. Никто не рассказывал мне о том, что сотворил Герпий. Словно король, которому поклоняются, но простые крестьяне так и не понимают, почему этот краснощёкий болван находится на вершине правления.  
 — У нас уже есть такой. — её губы не вытянулись в ухмылку на этот раз. Драко хмыкнул: 
 — Вот только Герпий словно городская легенда. Древнегреческим волшебникам явно говорили бы больше, вот только простых детей не учат почитанию тёмных сил. Но ты уже поняла, что я во всём уникален. — на первый взгляд забавное почитание своей гордости Малфоя обрело некий самоуничижительный подтекст. — Герпий был единственным известным магом, которому удалось создать крестраж. Ты не найдёшь о них книг в обычной библиотеке, но не забывай о том, кто я такой — в библиотеке Малфоев нечто всё же есть.  
 — Почему ты так уверен, что Том стал вторым в истории, создавшим этот...крестраж? — она откинула белые кудри. — Ещё и не один.  
 — Разве он не стал первым в своём роде, кто превратился в нечто подобное? Он создал понятие Пожирателя Смерти, он создал это. — Драко обнажил руку, на которой красовалась метка. Парень никогда не делал этого. Она не привыкла видеть её, он никогда не носил футболок, заклинаний, способных скрыть её почти не было. Пожиратели считали дурным тоном скрывать свою суть, даже если ты семнадцатилетний школьник. — Он начинает уже вторую войну, он смог восстать, будучи даже и близко не человеком. Дэ Вэллио, я поверил во вторую жизнь.  
 — Что являет собой крестраж? Какой ценой он дарует бессмертие? 
 — Душа. Вернее, её часть. Никто до этого не создавал его, а значит, сведения не достоверны, но сам процесс — расщепление души. Один крестраж — две части души, два — три. Одна часть всегда будет жить во владельце. А убить его будет просто невозможно. Я так долго не мог понять: как Волан-Де-Морт выживет? Аргумент с великим волшебником уже не работает.  
 — Пока не уничтожены все крестражи, убить их владельца будет невозможно. — сделала вывод девушка, смотря в пустоту округлёнными от осознания глазами. — Драко, я не хочу озвучивать это, но нам нужен Дамблдор. 
 Он приподнял голову, и посмотрел на неё с неким интересом, ожидая продолжения. 
 — Он в курсе того, что произойдёт. Он должен был узнать обо всём уже тогда, когда Поттер уничтожил дневник Реддла. Одна часть души уничтожена, но мы не сможем как-либо действовать, пока не узнаем число. 
 — Почему его знает он? 
 — Он знает Тома. Знает, как никто другой. Приютского мальчишку, обладающего даром он знал с самого юного возраста, он понимает, как Волан-Де-Морт действует. Он знаком с внутренним миром этого человека, вернее, существа, и Альбус далеко не так юн, он видит больше и дольше. Дамблдор видел его действия в Первой Магической Войне, и что важнее: он видел, как Том превратился в Лорда Волан-Де-Морта. И у него в столе находится кольцо Марволо Мракса. — тень упала на скулы парня. Дафна приоткрыла рот, и прищурилась. — Ты не ошиблась. — кивнул он, легко бросив слова: — Он уничтожил кольцо. Я полагаю, Том мог бы оставить кольцо в лачуге. Директору оставалось наведаться туда. Причина его недуга в том, что крестраж был отравлен и околдован.  
 — Но он не дурак. Значит, Дар Смерти сохранён. 
 — Не могу сказать. — покачал головой слизеринец. — Но он и вправду не идиот, не стал бы уничтожать древнейший артефакт.  
 — Скорее, просто любящий брат.  
 Его указательный парень метнулся в её сторону в движении пистолета: 
 — И ты снова права, Дэ Вэллио.  
 — Жалкая попытка вернуть Ариану. — она поджала губы: то ли осуждая, то ли жалея. 
 — Не такая удачная, как хотелось бы. Но я полагаю, крестраж мог одурманить его, управлять разумом. Или же желание попросить прощения сделало это за него. — он сомкнул руки в замок. — И ты хочешь поговорить с ним касаемо крестражей. 
 — Скажи, Драко, а когда можно раскрыть карты, не боясь последствий, ответного мнения или вопросов? — нарочито заинтересованно посмотрела она на него. — Разве не перед убийством? 
 — Вот только ты не одна так умна, и он тоже осознает, при каких обстоятельствах его студенты скажут ему, что раскрыли тайну о крестражах, и без тени стыда расспросят, сколько их, и как найти остальные.  
 — Думаешь, станет бегать и пустится плакать? Почему бы не отдать дело семнадцатилетним подросткам, раз у него уже есть одна свинка, бросающаяся под огонь каждый раз, как он говорит что-то о великой миссии? — в её глазах заиграли чёртики. 
 — Эта свинка и будет искать крестражи, а моё дело пытать грязнокровок и убивать магглов на улицах.  
 — Что же ты скажешь ему перед смертью, Драко? — она встала со стула. — «Прощу прощения, меня попросили?» Или, может «Вы были хорошим примером, но я предпочёл стильный партак?» 
 — Ты меня недооцениваешь, Дэ Вэллио. — улыбнулся он. — Я заготовил геройскую речь в его стиле. Там тоже есть слова о великой миссии, долге, смелости, и всём, что он там любит. 
 — В другой раз, Малфой. — она взяла его под локоть. — Потому что лучший оратор из нас — я, не колдографии же я буду делать. 
 — Не будешь, просто потому что лучше всех на них получаюсь я, а это огромный удар по твоей самооценке. — он искоса взглянул на неё, ухмыльнувшись одной стороной рта.