Lars the Human

      Папирус застегнул сапоги и поднялся, окинув взглядом их маленький отряд во главе с белым псом. Разношерстная компания, конечно, но монстры и не к такому привыкли. Вполне возможно, что они дойдут до замка короля, не встретив по пути никаких трудностей или любопытных расспросов. Хотелось бы надеяться.       — Итак, наша основная задача — не попасться на глаза Андайн, — напомнил он, поправив на шее красный шарф. Брат спокойно кивнул в ответ. Не верилось, что он в самом деле участвовал в этой авантюре! Обычно уговорить Санса сделать хотя бы часть его собственной работы было сущим испытанием. Старший скелет был настолько ленив, что, казалось, даже слушал его всегда вполуха — а то и вовсе игнорировал, откупаясь заготовленными дежурными фразами. Но в этот раз всё было по-другому, и Папирус был по-настоящему счастлив, что брат с ним в одной лодке.       — Понял, бро. После выхода из Сноудина воспользуюсь коротким путём, чтобы проверить, всё ли спокойно впереди.       — Хорошо. Только обещай мне…       — …быть максимально осторожным. Не парься, бро, Андайн меня даже не заметит. Ты же знаешь, я в Вотерфолле как рыба в аквариуме.       На лице Папируса мелькнула лёгкая улыбка.       — Да, конечно я знаю… Спасибо, Санс. Ну что, все готовы?       — Готов как никогда.       — Никогда не чувствовал себя готовее.       — Ррраф!       Папирус наклонился к псу и потрепал его между ушей. Конечно, его мнение тоже высоко ценилось!       — А ты сам-то как? — спросил Ларс.       Скелет всего на секунду замешкался перед тем, как повернуться к нему. Человек смотрел на него со странным выражением, которое Папирус не мог точно идентифицировать: брови слегка приподняты, взгляд прямой, но мягкий, какой часто бывает у Андайн, когда она разговаривает с ним не на учебную или другую хорошо известную ей тему… Или когда осведомляется о его самочувствии после особенно тяжёлой тренировки. Он волновался? Вроде бы нет. Выглядел вполне решительно и смело! Должен был, ведь он готовился к долгому и опасному пути ради того, чтобы вернуться к своей команде. Человеку стоило сохранять уверенность в том, что всё будет хорошо!       И он, Великий Папирус, обязательно поможет ему в этом!       — Я в полной боевой готовности, а как же иначе! — Папирус встряхнул кулаками, демонстрируя свой настрой. — Это будет круто! Такое испытание. Мы с вами как главные герои какого-нибудь приключенческого рассказа!       — Надеюсь, со счастливым концом.       — Даже не вздумай сомневаться, Санс! Знаю, тебе может показаться это бесполезным, но нам всем необходимо сохранять веру в лучшее. Только так можно достичь всего, чего только пожелаешь. Верой и непосильным трудом!       Санс хотел что-то сказать, но махнул рукой сразу после завершающей фразы брата. Папирус кинул на него подозрительный взгляд, прежде чем развернуться и наконец открыть дверь…       …только лишь затем, чтобы захлопнуть обратно, привалившись на неё спиной.       — В чём дело, Папс? Что за задержка? — спросил Санс, наклонив голову набок. При этом на его лице было настолько невинное выражение, что Папирус едва не начал подозревать очередной розыгрыш.       Нет. Санс даже в самые плохие дни не стал бы так шутить.       — Это она! — паническим шёпотом ответил Папирус.       — Кто?       Младший оторопел от этого вопроса и принялся активно жестикулировать, не в силах произнести ни слова от возмущения тем фактом, что Санс не понимал его именно сейчас. А найдя слова, продолжил всё таким же громким шёпотом, от которого горло болело в миллион раз сильнее, чем от самого взрывного крика:       — Как кто?! Ты сам-то как думаешь?!       — Без понятия. Король Азгор?       — К- Чт- Т- Кто?! Санс, какой король?! Это Андайн!!!       — Оу… Так рано в наших краях? Пригласим её на чай?       — Ты адекватный, не? — послышался рядом напряжённый шёпот Ларса. Судя по виду, он был возмущён этим спокойствием не меньше самого Папируса. Но ругаться и выяснять степень адекватности поведения Санса было некогда, да и незачем — Андайн уже была здесь.       Но почему? Зачем она пришла сюда? Кто… Ведь он совершенно точно не информировал её о человеке! Что же теперь делать? Папирус сжал кулаками череп, мысли внутри которого копошились, словно пчёлы в гнезде. Учитывая, что глава стражи уже практически стояла у них на пороге, выбор был не велик…       — Санс. Спрячь Ларса в своей комнате. Я отвлеку Андайн и попытаюсь поскорее спровадить её. Но если…       Сильный стук в дверь заглушил его тихую речь. А следом за этим с той стороны раздался взволнованный женский голос:       — Папс! Ты дома?       По всему телу Папируса пробежала дрожь. Боясь произнести хоть слово лишнее, он жестом поторопил брата, а сам отклонился подальше от двери и прикрыл рот рукой, чтобы его голос звучал будто бы издалека:       — Минуточку, Андайн! Только… не выноси дверь, пожалуйста, я сейчас открою!       Тем временем Ларс почувствовал, как костлявая рука схватила его за предплечье. Санс приложил палец ко рту, призывая его к молчанию, и повел в сторону лестницы, которая на протяжении всего их пути не смела даже скрипнуть под их ногами. Пёс, разрывающийся между долгом и желанием остаться и оказать моральную поддержку хозяину, начал тихо поскуливать, но Папирус молча указал ему следовать за человеком.       Через минуту, убедившись, что дверь в комнату брата закрылась, скелет на цыпочках отошёл в сторону и снова вернулся к входной двери, на этот раз громко топая ногами. Быть может, он перебарщивал, но откуда ему было знать? Ему ещё ни разу не приходилось врать… Изнутри колотила дрожь, но Папирус понимал, что должен был приложить все усилия для того, чтобы выглядеть невозмутимым. Глубоко вздохнув, он щёлкнул замком, нажал на дверную ручку и встретился взглядом со встревоженным лицом своей подруги. Которое, однако, моментально прояснилось, когда он появился на пороге.       — Приветик, Андайн! — поздоровался Папирус, припадая к косяку двери в нарочито расслабленной позе. — Так рано в наших краях? Могу я узнать, что привело тебя к дверям нашего с братом скромного жилища?       Отлично получилось. Теперь она точно ничего не заподозрит.       — Ох, хорошо, ты в порядке, — девушка с облегчением выдохнула. — Ты не пришёл на утреннюю тренировку. Я пыталась тебе дозвониться, но телефон постоянно был занят, и я… Чёрт возьми, Папс, я же волновалась! Я прибежала сюда прямо из Вотерфолла! Я, конечно, никогда не против утренней пробежки, но не с риском же сердечного приступа!!       Папирус замолчал почти на целую минуту, не выдав никакой реакции на её возмущённо-взволнованную тираду. Его телефон… Он ведь ни разу не проверил его со вчерашнего дня. Честно говоря, он не мог даже вспомнить, где его оставил. Возможно, в лесу Сноудина…?       — Папс!!       — Ааа, да? Да, точно, тренировка!       Тренировка…       Его еженедельная ранняя утренняя тренировка с Андайн! Как ЭТО могло вылететь из его головы?!       — Ох, п-прости, Андайн! Не понимаю, что на меня нашло! Я просто с вечера неважно себя чувствую и… телефон куда-то запропастился… и я хотел позвонить, но…       Настороженный взгляд девушки медленно сменился на разочарованный. Только не это… Он совершенно забыл о том, как в последний раз она просила его никогда не использовать отговорки. Лучше сразу сказать прямо, что ты накосячил, и работать над этим, чем выискивать причины своему поступку — так она говорила.       — Я хотел сказать… Этого больше не повторится! Я обещаю!       — Очень надеюсь на это. Всё-таки здесь зона повышенной опасности, и я хотела бы всегда иметь возможность связаться с тобой в случае чего, — тоном строгого родителя сказала Андайн, скрестив на груди руки. Но затем, оглянувшись по сторонам, вдруг добавила, понизив голос. — Тем более, что прошлись слухи… будто кто-то видел человека в лесу.       Папирус почувствовал, как его обдало жаром. Совсем как тогда, когда он раскрыл разогретую до упора духовку и необдуманно нырнул в неё с головой, чтобы проверить, как там дела у запечённых макарон с сыром.       — Ч-ч-человека? В лесу? Пфф, ну нет! Это абсолютно исключено! Вчера я патрулировал лес весь день! Это… Скорее всего, какие-то пьяные монстры приняли за человека наших с братом снеговиков! Ты же сама знаешь, Андайн. Здесь уже давно не было людей…       Папирус изо всех сил старался скрыть своё волнение. Девушка слушала его, глядя куда-то в сторону, и он начал переживать, что она не поверит ни единому его слову…       — Да, ты прав. После тех странных землетрясений в подземелье давно не попадали люди, — она повернулась к другу лицом, одарив его зубастой улыбкой. — Но мы не теряем надежды, ведь так?       — К… конечно, Андайн.       — Что ж. Рада, что с тобой всё в порядке, — капитан стражи замахнулась и дружески хлопнула Папируса по плечу. Как обычно, она даже не старалась контролировать силу, но он был так напряжён, что не сдвинулся с места. — Но если в следующий раз решишь пропустить тренировку без предупреждения, я заставлю тебя пробежать тридцать кругов вокруг Хотленда, понял?       — Понял! Простите меня, капитан!       — Во-от, это правильно. Ладно, мне пора бежать. Выздоравливай!       Андайн уже прилично отбежала от двери, но затем вдруг снова обернулась, заставив Папируса вздрогнуть всем телом.       — Если не почувствуешь себя лучше завтра, так и быть, можешь пропустить ещё один урок!       — А… Хорошо. Спасибо, Андайн!       — Но в таком случае сразу обратись к врачу, окей?       — Ла-а-адно!       — И передавай привет Сансу!       — Обязательно!       — А МОЖНО НЕ ОРАТЬ В ПОЛВОСЬМОГО УТРА?!       Папирус вжал голову в плечи, оглядываясь по сторонам. Едва ли тот, кто возмутился их с Андайн перекрикиваниям, услышал тихое «простите», брошенное им в пустоту… Он постоял на пороге ещё несколько минут, вглядываясь в туман, который стремительно поглощал исчезающую в нём девушку, но даже когда малейшие очертания её фигуры растворились, Папирус не спешил уходить. Нужно было на всякий случай удостовериться, что она не решит вернуться, чтобы сказать ещё что-нибудь.       Но Андайн не вернулась — ни через минуту, ни через пять минут ожидания — а кроме неё утреннее спокойствие больше никто не собирался нарушать. Папирус закрыл дверь и прислонился к ней спиной, чтобы затем тут же обессиленно сползти по ней на пол. Такая искренняя забота со стороны Андайн в любой другой день растрогала бы его до глубины души, но сейчас… он чувствовал себя паршиво. Сидя на деревянном полу, он подтянул колени к груди и положил на них голову.       Он соврал ей.       Он, Великий и Честнейший Папирус, герой Сноудина, защитник слабых. Он, как никто другой, должен был знать о том, что давать заведомо ложную информацию — вопиющее преступление! Кредо настоящего героя — быть честным, искренним и не утаивать правду, даже когда это могло сыграть тебе на пользу. И Папирус, который мечтал стать таким героем для целого народа, соврал. И не абы кому, а самой Андайн! Своей наставнице! Своей подруге… Конечно, он был вынужден это сделать, чтобы защитить человека, но это не умаляло того факта, что он грубо нарушил своё собственное правило. Дважды!       С лестницы послышался скрип двери и неуверенные шаги. Папирус тут же поднял голову, с улыбкой взглянув на своего брата и Ларса, появившихся на втором этаже. Пёс стоял там же, прижавшись головой к ноге человека, и тихонько поскуливал.       — Санс, тебе привет от Андайн.       Низкий скелет молча показал жестом «ок».       — Всё в порядке? — спросил Ларс, озабоченно поглядывая на Папируса сверху, и, не дожидаясь ответа, сделал несколько шагов в сторону лестницы. Однако звонкий голос заставил его остановиться.       — Да, конечно, всё в порядке! Но, знаете, лучше нам выдвинуться попозже, пока всё не уляжется… А ещё я, кажется, оставил свой телефон в лесу.       — Хочешь, я схожу за ним? — предложил Санс. Папирус тут же замотал одновременно и руками, и головой.       — Нет-нет, не стоит утруждать себя, я сам! Я всё равно хотел проветрить черепушку и кое о чём поразмыслить… Вы оставайтесь здесь. Я скоро! И подходящую шутку придумать не успеете!       С этими словами Папирус торопливо поднялся на ноги и выскользнул за дверь. Непроницаемое лицо Санса скривилось в натянутой улыбке.       — Смотри, как унёсся. Аж, эм… крышу снесло…?       — Блин, Санс. Это было реально хреново.