***
Когда дождь остался позади, Папирус вытряхнул зонт и поставил его в корзинку, которая встретила их сразу за поворотом. Перед спутниками предстал крупный каменный выступ, который при условии травмированной ноги создал бы для Ларса кучу проблем. Но Папирус уверял, что сумеет помочь ему с лёгкостью преодолеть это препятствие. А если не верить Папирусу, то кому здесь вообще верить? Стараясь не наступать на больную ногу, Ларс поднял с земли пса и передал его скелету, который уже успел ловко взобраться на выступ, словно это была детская горка. — Напомни, зачем мы взяли его с собой? — спросил пират, вытирая о штаны мокрые от шерсти руки. Похоже, это натолкнуло животное на определенную мысль, потому что, оказавшись наверху, он тут же принялся отряхиваться. Брызги полетели во все стороны, а мгновенно восстановивший свою пушистость пёс начал весело махать хвостом. — Как зачем? Чтобы ты не сбежал, разумеется, — хихикнул в ответ Папирус, смахивая попавшие на него капли. — Но я ведь и не собирался, забыл? Я пошёл с тобой добровольно. — Угу, после того, как продул мне в битве, — напомнил скелет. — И это определённо было лучшее решение в твоей жизни! — Ой, ну не знаю. Я до сих пор не уверен в этом… Ларс картинно отвернулся, но Папирус успел заметить на его губах хитрую улыбку. Что за приступ внезапной вредности, да ещё и в такое сложное для них время! Он прямо как Санс, ей-богу, дурачится, когда на это нет ни секунды! А впрочем… Куда им было торопиться? — Вообще говоря, я мог бы попытаться сбежать прямо сейчас. Пока вы со своей уникальной системой слежения спуститесь, кто знает, как далеко я буду… — О, так ты всерьёз считаешь, что можешь сбежать от Великого Папируса? Как наивно с твоей стороны! — напыщенно произнес скелет, положив одну руку на бедро, а второй изобразил грациозный жест в воздухе. Ларс вяло пожал плечами, ясно давая понять, что с уровнем пафосности тот, увы, недожал. — Папс, не обижайся, но в такой простой одежде звание «Великого Папируса» звучит уже не так эффектно… — Не смей пререкаться со мной, человек! Ты уже давно в числе проигравших — а проигравшие должны слушаться победителей! Так что… давай уже свои руки. Ты тормозишь процесс. — Ну ладно, мистер победитель. Полагаю, у меня и впрямь нет выбора… Пират снял свой рюкзак и закинул его наверх, чтобы лишний вес не мешал Папирусу тащить его, а затем схватился за протянутые ему руки и оперся здоровой ногой на выступ. Скелет в два счёта подтянул его наверх, аккуратно придерживая по пути за спину — в самом деле легко, как он и обещал! Но даже когда они оба наконец были наверху, Папирус не торопился отпускать чужие руки, всем своим видом показывая, что ему ещё есть что сказать. Ларс наклонил голову набок и поднял брови, изображая внимание, чтобы ему проще было решиться. Кажется, это помогло. — Я знаю, что сам сказал эту фразу… Ну, о том, что у тебя нет выбора, помнишь? Однако, — скелет взволнованно улыбнулся, но упрямо продолжил смотреть ему в глаза, — я хочу извиниться за это. Я говорил это неискренне. На самом деле, выбор есть всегда! Можно найти выход из любой ситуации, даже когда кажется, что весь мир перед тобой рушится. Просто порой всё не так очевидно, и нужно лишь сильнее постараться. Поэтому я хочу попросить… никогда не ограничивай себя гипотетическими границами, хорошо? Иначе будешь топтаться на месте. А это ни к чему не ведёт… — Хочешь сказать… что мне в самом деле стоило попытаться сбежать? Довольный своей шуткой, пират широко улыбнулся. И тут же зажмурился от смачного щелбана, который прописал ему Папирус. — Эй, я тут вообще-то о важных вещах говорю!! — обиженно воскликнул он, пока Ларс смеялся, на всякий случай прикрываясь руками. — Ладно-ладно, прости! Я просто хотел разрядить обстановку! А то ты вдруг стал таким серьёзным… — А вот тут ты ошибаешься! Я всегда серьёзен! И вообще, не нарывайся, а то я опять засуну тебя в клетку! — с трудом сохраняя хмурое выражение лица, пригрозил Папирус. После чего быстро поднял с земли рюкзак и закинул себе на плечо, не дав Ларсу времени опомниться. Видимо, возражения на этот счёт больше не принимались. — Что ж, поздравляю, человек, Вотерфолл мы официально миновали! Осталось только пройти вон ту пещеру — и мы в Хотленде! Но, думаю, тебе захочется немного передохнуть здесь, прежде чем идти дальше. — Это ещё почему? Папирус повернулся к нему с извиняющейся улыбкой. Можно подумать, происходящее в Хотленде имело к нему хоть какое-то отношение. — Приём в той зоне может показаться тебе… чересчур тёплым. — То есть? В Хотленде живут монстры, обожающие обниматься? — Там очень жарко, Ларс. И когда я говорю «очень», я имею ввиду… ОЧЕНЬ. Многие из нас с трудом выдерживают такую температуру. Пират страдальчески возвёл глаза к потолку. А ведь он до самого конца надеялся, что название этой зоны вовсе не отражает её суть… Наивный. — Блин, ненавижу жару! Где там стоял этот продавец мороженного? Ему следовало открыть свой магазинчик в Хотленде. В самом деле, о чём думал тот ушастый? Продавать мороженное в Сноудине? Серьёзно? Кто вообще ест мороженое на таком холоде? Ну, кроме скелетов. — Ничего не поделаешь. Ладно, давай пройдем немного вперёд и… К сожалению, закончить свою фразу Папирус не успел. Прямо перед ним в темноте возник Санс: лицо его было таким взволнованным, что сердце у Ларса замерло в процессе своего движения, а вздох изумления так и застрял в горле. Скелет ничего не сказал, только схватил их обоих за руки и торопливо повёл вперёд, заставив нырнуть в высокую траву, которая росла в Вотерфолле на каждом шагу. Будучи едва в состоянии разглядеть в этой траве светлую черепушку Санса, Ларс с трудом различил жест, призывающий их молчать. Он задержал дыхание. Грубая сухая трава лезла в нос и уши, оставляла жгучие порезы на коже. Но Ларс старался не двигаться — только судорожно шарил глазами по округе, периодически щурясь от вездесущей травы. Спустя считанные секунды со стороны пещеры донёсся шум и чьи-то весёлые голоса, и Санс на всякий случай повторил свой жест. Что бы ни случилось. Молчать. Наружу вышли двое. Одна, высокая девушка с яркими красными волосами, собранными в тугой хвост на затылке, шла чуть впереди, смеясь и подгоняя свою спутницу — низкую ящерку в белом медицинском халате. По крайней мере, так пират, с интересом присматривающийся к парочке, мог вскользь их описать. Они были слишком заняты друг другом и даже не взглянули в сторону зарослей, так что Ларс приготовился выдохнуть с облегчением. Пока посреди их дружеской болтовни не различил имя, с которым ящерка обратилась к первой девушке. Андайн. Кровь в ушах зашумела, перекрывая собой шелест окружавшей его травы. Андайн… Так вот она какая — капитан Королевской Стражи… Но прежде, чем Ларс успел как следует её рассмотреть, девушки прошли мимо и быстро скрылись в той стороне, откуда они с Папирусом только что пришли. Первым осторожно выглянул пёс. Убедившись, что опасность миновала, он, издав тихий, но уверенный «уф», выполз из убежища. Следом за ним вышли и остальные. — Божечки, Санс… Это было очень своевременно! — тихо выдохнул Папирус. Он опасался говорить хотя бы в половину своей обычной громкости. — Сообщил бы раньше, да Андайн уж больно быстро ходит, — с сожалением отозвался его брат. — Всё равно спасибо… — Не парься. И лучше бы нам поторопиться, пока девчонки не решили за чем-нибудь вернуться. — Да-да, конечно. Отдых придётся отложить… Ларс? Парень кратко, но уверенно кивнул и сделал было шаг, но тут же вынужден был отшатнуться в сторону, прижавшись к стене пещеры плечом. Боль заставила его вновь зашипеть сквозь зубы. Похоже, когда они прятались, он совершенно забыл о необходимости беречь ногу, и наступал на неё со всей дури. А теперь она разболелась. Просто зашибись! Санс и Папирус бросились к нему. — Чёрт. Что с тобой, пацан? — Да так… Упал неудачно. Всё в порядке, не обращайте внимание! Я в состоянии идти. — Я помогу, — Папирус перекинул его руку через себя, чтобы было удобнее переносить вес его тела. Ларс не сопротивлялся, уже совершенно не уверенный в том, что это не перелом. В любом случае, сейчас не время было строить из себя героя! На то, чтобы убраться отсюда, оставались считанные… — Я сбегаю за ним, Альфи, подожди здесь! Моргнуть не успе- Все четверо, включая пса, вмиг похолодели, повернувшись к донёсшемуся из пещеры возгласу. Перед ними замерла Андайн, с неописуемым выражением на лице пялясь на них в ответ.Глава 17: всего лишь приятная прогулка
21 декабря 2020 г. в 17:50
Дождь тяжело колотил по зонту, будто намеревался пробить в нём дыру и добраться до розовой макушки Ларса. Тук, тук-тук, тук — как нескладная игра на джембе. Каждый стук отзывался глухим гулом где-то в районе грудной клетки, и хотя внешне пират оставался спокоен, в его душе бушевал ураган, перемешивая мысли и сотрясая хрупкий мир внутри. Он нервно сглотнул подступивший к горлу комок и прикрыл глаза, надеясь, что это поможет успокоиться. И почему Папирус такой, чёрт возьми, проницательный? Быть может, Ларс сумел бы что-то наврать, как-то отшутиться, исправить ситуацию, в которую сам себя вогнал… Но теперь у него язык не поворачивался.
Тем временем, молчание затянулось слишком надолго, и теперь его нельзя было списать на шум — дождь, как назло, неумолимо стихал и совершенно не препятствовал разговору. Монстры впереди прошли, и Папирус аккуратно потянул пирата дальше, не забывая следить за тем, чтобы он не наступал в лужи.
— Я умер, когда получил эти шрамы. Это было… много лет назад.
Ларс метался между желанием посмотреть Папирусу в глаза и необходимостью избегать этого. Тот в ответ молчал, лишь его пальцы слегка дрогнули, выдавая удивление. Да что он, даже сам Ларс удивился звуку собственного голоса и внезапности этого признания.
Нет, всё правильно. Пускай лучше он воспользуется возможностью и раскроет карты, чем позволит этому разговору кануть в пустоту.
— Знаю, это звучит безумно, но это правда. Впоследствии меня вернул к жизни один мой хороший друг, Стивен. Я рассказывал вам о нём, помнишь? У него… оказалось, есть такая способность. Так что, можно сказать, эта история закончилась хорошо.
Он посмеялся над этим и тут же почувствовал себя настоящим идиотом. Дурацкая неконтролируемая дрожь колотила изнутри, и Ларс не был уверен в том, что получалось сдерживать её. Но он продолжил:
— С тех пор моё сердцебиение замедлилось. Не думаю, что это делает меня бессмертным, но несколько лишних лет жизни всё-таки добавило… А кожа и волосы перекрасились в розовый в качестве показателя того, чья магия ответственна за возвращение тела к жизни. Наверное? Не знаю, как ещё это объяснить. Да и у Стивена я об этом никогда не спрашивал… Просто я так понял. И тогда мне показалось, что этого достаточно. Типа, розовый — это цвет его семьи. Он их преследует. Всё, к чему они прикасаются, становится розовым. Как тот лев, например. Эм…
Пират нервно хмыкнул и потёр затылок, сильнее чувствуя накатывающий жар. Несмотря на решение вывалить всю правду, ему было даже физически тяжело осилить эти объяснения за раз. На протяжении всего своего монолога он хмурился, напрягая извилины, лихорадочно подбирал слова, формируя их в адекватные предложения. Он словно был на экзамене, к которому не готовился.
— Это довольно запутанная история, особенно для того, кто не в курсе, как работает вся эта самоцветная магия. Не то чтобы я сам много чего понимал, но… Ладно, дай мне пару минут, сейчас я постараюсь всё объяснить! В общем… ты в курсе, кто такие зомби?
— Ларс.
— А?
Он вздрогнул, рывком повернувшись к Папирусу, совершенно позабыв о том, что ему следовало воздержаться от таких резких поворотов хотя бы на пару дней. На лице скелета была усталая понимающая улыбка, от которой Ларса почему-то пробрал озноб.
— Спасибо… Мне очень приятно, что ты доверил мне этот секрет. И я рад, что для тебя в итоге всё закончилось хорошо. Это самое важное. Но ты уже ответил на мой вопрос, поэтому, если не хочешь продолжать и углубляться в детали, не нужно. Всё в порядке.
— Уверен? В смысле, мне не сложно говорить об этом, если тебе так показалось…
Папирус грустно хмыкнул.
— Ларс. Ты в самом деле пытаешься убедить меня в том, что говорить о собственной смерти… не тяжело?
Пират остановился, заставив Папируса сделать то же самое. Он хотел что-то спросить, но не мог найти подходящих слов. Даже не знал, о чём конкретно ему так хотелось поговорить. Было лишь странное полупризрачное чувство, будто что-то крутилось на краю сознания, но мысль была слишком изворотливой, чтобы поймать её.
— Что? — Папирус наклонил голову набок и прищурился от попавшего в глазницы света настенных кристаллов, однако не сводил взгляда со своего спутника. Его рука, которой он не придерживал Ларса за локоть, потянулась поправить шарф на затылке.
— А… Да нет, ничего. Забыл, что хотел сказать, — ответил Ларс со смутным волнением в голосе и отвернулся, прикрыв глаза на секунду. — А ту историю я всё-таки потом расскажу поподробнее. Если захочешь, конечно…
— Если захочешь поделиться, я с радостью послушаю!
Услышав нотки ободрения в его голосе, Ларс почувствовал себя лучше. Однако, как мало ему порой было нужно для душевного спокойствия.
— Хорошо. Надеюсь ты не заснёшь в процессе. Она вообще-то полна горой скучных деталей…
— Всё зависит от того, насколько ты хороший рассказчик, — важно протянул Папирус. Ларс фыркнул в ответ.
— А чего это мы так заговорили? Тебе разве не понравился рассказ о космосе и Бесцветных?
— Понравился конечно, очень! Но в нём не было скучных деталей.
— Хм. Да, это верно… Ну, тогда я сделаю всё возможное, чтобы ты не заскучал!
Папирус снова улыбнулся, и на этот раз в его улыбке не было того странного налёта усталости, как несколько минут назад. Ларсу хотелось узнать о её причинах, но что-то подсказывало ему, что сейчас было совсем не подходящее время. Папирус мог казаться легкомысленным и простым как пробка, но чем больше пират узнавал его, тем сложнее становилось понять, о чём он думает.
Но тем больше хотелось в этом разобраться.
— Эй, Папс… Спасибо, что выслушал. Это правда очень много для меня значит.
— Не нужно меня благодарить, — весело отозвался Папирус и потянул его дальше по пустой дождевой зоне. Заждавшийся их пёс уже нетерпеливо топтался за углом. — Ведь это именно то, для чего нужны друзья, верно?