Lars the Human

      Ларс смотрел на звёзды. Бледные, выцветшие от времени… Кое-где краска облупилась, но в целом потолок и впрямь походил на космос, усеянный нарисованными звёздами и планетами. Тот, чьей кисти принадлежала эта картина, должно быть, читал много книг по астрономии с детальными иллюстрациями. Иначе как объяснить то, что Ларс без труда узнавал близнецов Уран и Нептун, и Сатурн с его невероятными кольцами, и могучий Юпитер… Все планеты Солнечной системы рассеялись по потолку, окружая расположившееся в самом центре солнце, которое было изображено лёгким мазком жёлтой краски. Вероятно, автор рисунка хотел добиться эффекта перспективы, и, надо признать, ему это удалось. Пират уже добрых полчаса пялился в потолок, всё больше выпадая из реальности. Голова была пустой и гудела, словно в ней поселилась колония ос, а тело казалось совершенно невесомым, способным с малейшим дуновением ветерка унестись туда, вдаль, в нарисованный космос. Было ли это отчаяние? Или он сходил с ума? Рановато для этого. Как монстры вообще держались здесь взаперти столько лет?       А может это всего лишь эффект от болеутоляющих.       Как бы то ни было, улететь к потолку ему не позволял только развалившийся на груди пёс. Он ведь всё ещё исполнял роль его надзирателя… Хотя в данный момент был способен исполнить разве что роль обнимательной подушки: тёплый и сухой воздух Хотленда полностью высушил его шерсть и нагнал такую дрёму, что он рухнул, едва коснулся лапами кровати. И спал так до сих пор, не подавая никаких признаков бодрости. Хотя, нет, один раз он всё-таки проснулся, чтобы перелечь с угла кровати на грудь пирата. Но после этого, что Ларс с ним только ни делал. И за лапы дёргал, и за уши трепал, и даже против шерсти гладил — никакой реакции! Животное заснуло крепким здоровым сном и не было намерено просыпаться по его желанию. Ларсу хотелось последовать его примеру, но что-то не получалось.       Всего полтора часа до того, как его оставили в комнате в компании спящего пса, здесь было полно народу. Санс то появлялся, то пропадал, тусил у полок с книгами, будто искал что-то конкретное, и тренировал на Ларсе своё чувство юмора, пока источники шуток вокруг него не иссякли. Папирус вообще никуда не отлучался на протяжении двух часов и даже умудрился затащить к ним Альфис — позависать вместе. Ларс был поистине счастлив найти друга в её лице, не говоря уже о том, как важно для него было наличие ещё одного союзника в этом странном и в некоторой степени страшном месте.       Несмотря на то, что ей явно тяжело давалось общение — она сильно заикалась, часто говорила невпопад и уходила в себя — Ларс почти сразу же проникся к Альфис искренней симпатией. Трудно не почувствовать себя комфортно в присутствии кого-то настолько милого. И она очень старалась преодолеть смущение, что бесспорно вызывало уважение. Хотя, причина могла быть не столько в упорстве и желании работать над собой, сколько в банальном любопытстве: пока Папирус помогал Ларсу обрабатывать и перевязывать ногу, Альфис успела задать ему уйму вопросов. Про устройство, перенёсшее его к ним. Про то, откуда конкретно он прилетел. Как выглядит его корабль и похожи ли члены его экипажа на инопланетянок из фильма, о котором ранее упоминал Папирус. И ещё про кучу всего, что Ларс даже не стал запоминать! Ему уже давно не приходилось так много с кем-то разговаривать. Даже голос охрип.       Зато по итогу Альфис предложила попробовать починить его рацию, когда Ларс невзначай о ней упомянул. Чему тот безумно обрадовался и, конечно же, поспешил согласиться. Ведь это могло стать его единственным шансом связаться с командой! Вновь услышать родные голоса самоцветов, пускай и на расстоянии…       Так Ларс и остался в комнате один. В нетерпении начать работу, Альфис сразу же побежала искать необходимые детали для починки рации. Санс давно куда-то запропастился — но для него это, похоже, было нормой. Ну а Папирус воспользовался какой-то несуразной причиной для того, чтобы уйти… Ларс не настаивал на более чётком обосновании, впрочем — понятно, что он хотел найти способ помириться с Андайн. Главное, чтобы это была не самоубийственная миссия, а в остальном так было бы правильно. Ларс и сам с удовольствием составил бы ему компанию… Но, во-первых, понимал, что его присутствие в данном случае едва ли пойдет Папирусу на пользу, а во-вторых, он сам пока находился в процессе сращивания конечности, если можно было так выразиться. Поэтому ему, лежа в тишине в комнате с разрисованным под космос потолком, оставалось только думать, старательно избегая при этом негативных мыслей.       А они догоняли. Это было не сложно — опустевшая от усталости и боли голова магнитом притягивала все плохие мысли, какие только могли возникать у человека, попавшего в сложную ситуацию. Что, если всё-таки ничего не выйдет? Что, если последующий десяток, сотню, может даже тысячу лет он не увидит настоящих звёзд? Не увидит больше свою команду, Стивена с его оравой самоцветов, Сэйди, своих родителей… Что, если последнее, что он увидит в своей жизни, будет оружие какого-нибудь агрессивно настроенного монстра? Что, если…       Заворчавший во сне пёс вынудил Ларса практически на автомате потянуться рукой к его голове, чтобы зарыться пальцами в густую шерсть на затылке. Каким-то образом это вселило в его душу спокойствие, и негативные мысли начали потихоньку отступать… Верно. Не время было становиться пессимистом! Он ведь уже совершил невозможное однажды — преодолел огромное межзвёздное пространство и сотни световых лет, чтобы вернуться на Землю из Родного мира. Да чем это путешествие могло быть сложнее!       Неожиданно дверь в комнату отъехала, силком выдернув Ларса из клубка собственных размышлений. Он медленно повернул голову, неосознанно напрягаясь и готовясь в случае чего выпрыгивать в окно, но успокоился, увидев на пороге Санса. Надо же! Он снова просто вошел по-человечески вместо того, чтобы телепортироваться Ларсу за спину, пугая до поседения. Неужели он умудрился заслужить право на такую малость?       — Йоу, Ларс, — широко улыбаясь, поздоровался скелет. Пират растянул рот в такой же улыбке, насколько это было возможно, но в следующую же секунду вернулся к созерцанию потолка, делая вид, что чего-то там не досмотрел.       — Йоу, Санс.       — Чё-как, приятель? Оживаешь?       — А… да, всё пучком. Не знаю, что за чудо-мазь принесла Альфис, но я уже чувствую себя гораздо лучше. Если надо, готов выдвигаться хоть прямо сейчас.       Хотя Ларс и сказал так, на самом деле его нога до сих пор ощущалась странно — словно перелом или, быть может, трещина в кости всё-таки имели место быть, и теперь средство Альфис наживую сращивало это повреждение. Так что втайне он надеялся, что прямо сейчас его никто никуда не потащит… К счастью для него, Санс только лениво махнул рукой в ответ.       — Не дёргайся. Нам всем не помешает как следует отдохнуть, — в подтверждение своих слов он приблизился к кровати, развернулся и шлёпнулся на неё спиной, не вынимая рук из карманов. Взгляд его также устремился в разрисованный потолок. Из вежливости или из интереса… Неважно. Санс выглядел уставшим и, наверное, просто хотел поваляться на кровати в тишине, поэтому Ларс не стал мешать ему разговорами.       Однако, сам скелет выдержал совсем недолгую паузу, прежде чем спросить:       — Эй, ты как эксперт по звёздам, как считаешь. Похоже на настоящие?       Ларс кивнул. Но поняв, что тот его кивка, скорее всего, не увидит, озвучил свою мысль:       — Да. Очень похоже. И планеты, и звёзды. Всё почти как настоящее.       Он краем глаза заметил, как от этого комментария улыбка Санса стала ещё более широкой и даже… гордой? Или показалось?       — Не знаешь, кто это нарисовал?       — Кто-то, у кого было много свободного времени и внезапный полёт вдохновения.       — И стремянка.       — Не. Стремянки не было, — на этих словах Санс вдруг осёкся. — Наверное.       — Ах, значит, не помнишь… И как давно у тебя наблюдаются проблемы с памятью?       Ларса отчего-то одолело желание не дать скелету шанса оставить этот вопрос в подвешенном состоянии. Хотя для него самого авторство рисунка уже было более чем очевидно. Любопытно только, что именно Санс делал в лаборатории в то время. Жил на правах местного сотрудника?       — Как я могу сказать, когда у меня начались проблемы с памятью, если они уже имеются, — резонно заметил тот. — Да я забыл уже и о том, зачем вообще сюда пришёл. Вроде, была конкретная причина, но, хех… теперь это загадка для нас обоих.       Санс повернул голову и подмигнул ему. Ларс снова быстро отвел взгляд в сторону.       Ему ведь эта информация совершенно ни к чему. Какая разница, действительно ли Санс разрисовал этот потолок или ещё кто-то. Правда была в том, что Ларс желал уцепиться хоть за какую-то тему, не связанную с тем, что крутилось сейчас в его голове. Но, как бы он ни старался, все его мысли сводились к одному…       Казалось бы, тут говорить уже не о чем. Но каждый раз, прокручивая в голове разговор, так ни к чему и не приведший в итоге, Ларс испытывал всё больше трудностей с тем, чтобы хотя бы смотреть Сансу в глаза. На месте него, что так легко и по-дружески улыбался, сразу же вставал другой Санс, пустым чёрным взглядом уткнувшийся куда-то в пол. Безуспешно скрывавшая слёзы Альфис. Андайн, на лице которой мелькнула маска ярости и боли — лишь на мгновение перед тем, как она рванула прочь из лаборатории. И Папирус, которого сам Ларс поставил в такое сложное положение, вынудив разрываться на части между желанием помочь ему и долгом перед своим народом.       Он как можно незаметнее кинул на притихшего скелета неуверенный взгляд. Ему до одури хотелось просто поговорить о чём-то незначительном. Спросить, действительно ли Санс раньше жил в этой лаборатории. А если да, то чем он здесь занимался. Узнать, где он научился так круто рисовать. Что было источником его вдохновения. Что угодно, лишь бы не продолжать прокручивать в голове всё сказанное и невысказанное!       Но вместо этого он лишь устало выдохнул под натиском собственного внутреннего голоса, говорившего, как будет правильнее.       — Слушай, Санс.       Нет, не так. Не лучшее начало. Ларс закусил губу, мучительно продумывая подходящее, но в итоге сумел выдавить лишь одно слово:       — Прости…       — Да ладно, пацан, я же постоянно о чём-то забываю. Думаешь, в этом твоя напряжённая рожа виновата?       — Н-нет… Я не об этом, — пират поджал губы, беспокойно дёргая пальцами прядь волос, свисающую на лицо.       — А за что тогда? Разве ты сделал что-то плохое?       Прекрасный вопрос.       — А разве я сделал что-то хорошее? Из-за меня Папирус теперь никогда не станет стражем. А вы так и останетесь в этом чёртовом подземелье… Да я тут дохрена чего плохого натворил, Санс!       Ларс ощутил, как что-то кольнуло в груди. Как же глупо и как же банально обидно! За то, что не смог ничего придумать. Что скинул тяжёлый разговор на плечи Папируса и был настолько бессилен в тот момент. О, как же он ненавидел чувствовать себя бессильным и бесполезным!       — Ну. Во-первых, твоей вины в том, что мы здесь застряли, нет и не было, — спокойно возразил скелет. — А во-вторых… только между нами, окей? Сдаётся мне, что Папируса изначально никто не собирался допускать до Королевской Стражи.       — Вот только не надо выдумывать небылицы лишь для того, чтобы меня успокоить…       — Я не выдумываю. Скажем, я слышал, как Андайн разок обмолвилась, что он… не совсем подходит для такой работы?       — Санс. Не смешно.       Ларс нахмурился, подняв голову. В ответ — лишь молчаливое пожимание плечами.       — Что за бред. В каком таком смысле он не подходит? Он же охренеть какой сильный!       — А это не главный показатель. Подумай. Папирус должен был поймать человека и доставить его Андайн. А он вместо этого подружился с тобой. Защищает тебя, хотя это в корне противоречит целям Королевской Стражи. Думаю, это как раз то, о чём говорила Андайн. Папирус… — Санс вздохнул. Неслышно, но Ларс видел, как тяжело приподнялась и опустилась его грудная клетка. — Он слишком мягкий для такой работы. Окажись на твоём месте кто-то менее дружелюбный, чем бы, как ты думаешь, всё могло закончиться?       Ларс снова опустился на подушку, устремив задумчивый взгляд в потолок. Нет, это в каком-то роде проблема, конечно. Но что плохого в том, чтобы иногда быть мягким? В смысле, вот Стивен вечно собирает вокруг себя потенциально опасных для него существ и в итоге обзавёлся кучей друзей и союзников. Даже сам Ларс умудрился собрать целую команду самоцветов, просто благодаря тому, что проявил к ним доброту!       К тому же, он был совершенно не согласен с тем, что Папирус не подходит для Королевской Стражи. Сансу нужно было видеть своего брата, когда тот сражался с Ларсом! Таким умениям и дисциплине позавидует любой, даже бывалый страж. Он и Андайн просто недооценивали его!       — И всё же, как минимум одну вещь я точно испортил. Рассорил Папируса с Андайн…       — О, не переживай об этом. Андайн не сможет злиться на Папируса вечно, он слишком ей дорог. Она скорее перекинет свою злость на тебя.       — Хех… Я слукавлю, если скажу, что рад этому. Но так и правда лучше, — невесело хмыкнул Ларс.       — Всё у них будет в порядке, — сказал Санс уверенным тоном, вероятно, желая его приободрить. — Вот увидишь. Не пройдет и недели, как она снова начнёт давать ему эти стрёмные уроки готовки…       — Андайн учит его готовить?!       От изумления Ларс даже сел. Кувыркнувшийся на другую сторону кровати пёс недовольно заворчал, возмущённый тем, что его посмели разбудить столь неуважительным образом.       — Агась. Причём в данный момент она учит его готовить спагетти, — хитро подмигнул скелет. От упоминания этого блюда Ларс непроизвольно скривился. Конечно, в целом всё прошло гладко. Ну, подумаешь, живот немного поболел после того, как он опустошил свою тарелку, но он же не умер! И всё-таки, вспоминать этот эпизод лишний раз не хотелось.       — Блин, это… Я так понимаю, она не сильна в готовке, — предположил он и принялся мягко тискать пса за щёчки, стараясь искупить вину хотя бы перед ним.       Впрочем, хороша или нет, было почему-то неожиданно приятно узнать, что Андайн тоже интересуется кулинарией. От этого она уже не казалась настолько недосягаемой. С человеком (или же монстром, в данном случае), который разделял бы твою любовь к готовке, невозможно не договориться.       — Да, она в самом деле не лучший повар на свете. Но зато она крайне хороша в других вещах. Например, она отличный боец и блестящий лидер. Андайн и король Азгор делают всё, чтобы мы не теряли надежду. Просто иногда…       Санс замешкался. Улыбка на его лице стала стремительно бледнеть, а взгляд уходил куда-то дальше, за границы разрисованного потолка. Ларс настороженно молчал в ожидании того, что он хотел ему поведать.       — Порой ситуация может выйти из-под контроля, знаешь. И всё вмиг становится слишком сложно. Запутанно. Даже если изо всех сил пытаешься всё исправить, сделать как лучше… Думаешь, это реально? Сделать как лучше для всех? Не отвечай, это риторический вопрос, — скелет хмыкнул, прикрыв глаза. Ларс не ответил бы на это, даже если бы очень захотел. — Как бы то ни было, это очень скользкий путь, и ты не всегда знаешь, в какую сторону тебя потащит ветер. Каждый твой шаг влечёт за собой последствия. И однажды может статься, что ты не успеешь оглянуться, как окажешься злодеем в чьих-то глазах. Особенно когда берёшь на себя такую ответственность…       Санс умолк, кажется, так и не завершив свою мысль. Ларс был уверен, что он мог бы сказать ему больше. Но, то ли причина была в лени, то ли ещё в чем-то, скелет предпочёл не продолжать. Какое-то время они просто слушали тиканье часов, думая каждый о своём.       В одном Ларс был точно уверен — ни у одного, ни у второго мысли не были радужными.       — Если бы я мог что-то придумать…       — Ты вовсе не обязан, пацан. У тебя есть свои дела. К тому же, великие умы нашей расы бились над этим вопросом не одну сотню лет, но не смогли найти другого способа. Боюсь, нам остается лишь ещё немного подождать.       — Но это не может быть единственным выходом, — пират задумчиво поскрёб пальцами подбородок. — Возможно, вы что-то упустили?       — И ты считаешь, что справишься лучше, чем королевские учёные?       Ларсу не обязательно было даже поворачиваться для того, чтобы понять, чей это был голос. Андайн стояла у двери, опёршись плечом о косяк, и буравила его таким суровым взглядом, что кровь стыла в жилах. От того, что она обращалась к нему напрямую, было совсем не по себе… Однако Ларс не намерен был отмалчиваться.       — Я этого не говорил. Но узкая направленность исследований часто замыливает взгляд, согласись. Иногда просто не хватает свежего взгляда.       Блик от лампы попал на глаз Андайн так, что от зрачка осталась только тонкая полоска — от этого она ещё больше походила на хищника. Яркие красные волосы под желтоватым освещением выглядели слово языки пламени, смирно лежащие на её плечах. Будь они в самом деле пламенем, оно несомненно так бы и поступило, лишь бы не навлечь на себя её гнев. Казалось, всё вокруг неё замирало и готовилось выполнять её приказы, стоило ей появиться в поле зрения. Как у Папируса только язык повернулся ей перечить — ума не приложить… Возможно, они и правда были хорошими друзьями, раз она соблаговолила выслушать его и даже смириться с его решением. По крайней мере, Ларс надеялся на то, что она смирилась.       Но сейчас Папируса рядом не было, и он сам должен был с ней говорить. Но что он мог ей сказать? Нет, что нужно было сказать, чтобы она выслушала его, чтобы не пришлось спорить или ругаться? У Ларса всегда были сложности с тем, как сходиться с окружающими, особенно когда они сами не заинтересованы в этом. Но в этот раз он должен был. Ему просто хотелось, чтобы между Андайн и Папирусом всё пришло в норму. Он не хотел уходить, зная, что тот останется совсем один…       Но — к счастью ли, к несчастью — Андайн его опередила.       — Если бы не Папирус, я бы и слушать ничего не стала. Не знаю, что ты сделал, чтобы понравиться ему, но раз уж так случилось… можешь быть спокоен, я тебя не трону.       Такое себе. Впрочем, это уже что-то! Пират силился улыбнуться в ответ, хотя и понимал, что смысла в этом не было ни грамма.       — Ого, ладно. В таком случае спа-       — Но дальше я пойду с вами.       Если бы Ларс сейчас пил, он бы точно выплеснул всё обратно. Но воды у него во рту не было, так что он просто выдавил из лёгких весь воздух и закашлялся. В это время Санс щёлкнул пальцами и непривычно восторженным голосом воскликнул:       — То-о-о-очно, вот зачем я пришёл! Альфис попросила меня помочь ей с починкой твоей рации. Так что я решил остаться в лаборатории, а вместо меня с вами пойдет Андайн. Здорово, да?       Что конкретно в этом хорошего?! Это Ларс и хотел спросить, но слова как-то не формировались.       — В Хотленде бывает довольно опасно, а у меня реакция как у черепахи. Андайн лучше меня сумеет тебя защитить, — будто бы прочитав его мысли, ответил Санс, вставая с кровати. Масла в огонь подлила и сама виновница торжества:       — Плевать я хотела на его безопасность. Я иду лишь для того, чтобы убедиться, что человек ничего не планирует против нас. И чтобы он не навредил Папирусу.       — Прошу прощения?!       Санс посмеялся над его реакцией. Похоже, этому засранцу страдания Ларса доставляли истинное удовольствие! А он, наивный, думал, что скелет наконец-то перестал воспринимать его как подушку для битья.       — Да не парься, она шутит. Верно, капитан? — в качестве ответа на вопрос Андайн молча оттолкнулась от косяка и вышла в коридор. Санс повернулся к Ларсу с довольным видом, словно только что выиграл главный приз в конкурсе стендапа. — Вот видишь. Тонкое чувство юмора. Будет весело.       Обхохочешься…       — Эй, Санс…       — Слушай, обожаю с тобой болтать, но я тут вспомнил, что тороплюсь. Увидимся.       Вот так, не соизволив даже объясниться, скелет исчез из комнаты привычным для себя способом. Всё произошедшее ощущалось скомканным, не случившимся. Ларс несколько минут продолжал пялиться туда, где только что стоял Санс, гадая, чем же обернётся для него эта внезапная смена союзников. Сейчас он уже не был уверен в том, что вернётся к своей команде живым. Ну, или хотя бы не по частям.