У вас не найдётся кнат?

Гарри снова бросил взгляд на лист бумаги. «Мистер Северус Снейп просит мистера Гарольда Г. Поттера оказать ему милость и почтить своим присутствием в девять часов. Письмо — портключ, сработает ровно в восемь пятьдесят пять». До девяти оставалась пара минут, и вот он здесь — перед домом Снейпа. Гарри не ожидал, что тот будет жить в таком районе. Обычно, древние особняки лордов, герцогов и графов располагались в удалении от Лондона. Но существовали ещё и такие элегантные и удачно расположенные аллеи, где селились зажиточные люди, чистокровные в первых поколениях, богатые торговцы и успешные учёные. Гарри почему-то считал, что дом Снейпа будет в маггловском клоповнике, как однажды обозвал его Джеймс, рассказывая, как гостил у подруги Лили Эванс и видел Нюнчика. Гарри привёл себя в порядок, выведя виски антиполхмельным, купленном в ближайшей аптеке. Ему не хотелось, чтобы у Снейпа создалось впечатление, что он всегда навеселе. По правде говоря, последние пару лет младший Поттер держал свои возлияния в рамках разумного, надеясь избавиться от репутации человека, не знающего меры. За исключением, разумеется, прошлой ночи. Хотя вести себя так дерзко его заставило отнюдь не виски, а тот доводивший до белого каления холодный взгляд. Подумать только, как Гарри на него отреагировал… Это же просто абсурд! Снейп холоден по натуре, об этом прекрасно известно каждому. Недружелюбен со своим ближним кругом, демонстрирует ледяное равнодушие к незнакомыми людям, отказывается появляться на светских вечеринках, а даже если и появляется, возмутительно игнорирует любые приглашения на танцы. Чопорный, бесчувственный, жёсткий тип, в руках у которого сейчас находилась его, Гарри, погибель. Погибель или, как знать, спасение? Если он решит дать ему время, возможно, получится найти способ сохранить хоть что-то. Впрочем, с какой стати Снейп бы так расщедрился? Только не для брата лорда Поттера, к которому он не питал абсолютно никаких нежных чувств. Всё началось ещё в Хогвартс-экспрессе, когда Джеймс и Снейп подрались. Потом их распределили на разные факультеты, и брат, обзаведясь компанией прихлебателей, начал со Снейпом войну. Молодой Джеймс Поттер был потомком старинного рода, тянущегося от самих Певерелов. Наследником славного древнейшего рода Поттер, одним из наиболее знатных людей Англии и уж точно одним из самых по этому поводу напыщенных. Джеймс, всегда помнящий о собственном превосходстве, незамедлительно почувствовал презрение к своему соученику Снейпу — долговязому подростку вечно с носом в книге. Презрение, которое заострилось до глубокой неприязни, стоило узнать, что тот являл собой худший сорт простолюдина. Северус Снейп, посещавший ту же школу волшебников, каждый день вынуждавший компанию Джеймса Поттера терпеть собственное присутствие, оказался всего лишь нищим полукровкой. Джеймс и его закадычный друг Сириус Блэк были оскорблены и взбешены принудительным пребыванием в одном обществе с подобным человеком, и не упускали ни единой возможности указать тому на его место. Разумеется, за то первое проявление слабости противника, когда ребёнок Снейп расплакался, его прозвали Нюниусом. Джеймс, возвращаясь на каникулах домой, а иногда и с Сириусом вместе, не единожды хвастались своим удальством. И Гарри, желавший хоть капельку любви отца и стремившийся походить на старшего брата, смеялся вместе с ними. Нюниус, Сопливчик, Нюнчик, Слизень и множество других вариаций. Насмешки сыпались градом, остракизм стал всеобщим, а тычки и пинки — отнюдь не шутливыми. Когда Гарри поступил в Хогвартс вслед за братом на Гриффиндор, он в этом не участвовал. Дела старших, а он был на шесть лет младше Джеймса и Снейпа, его не касались. Конечно, он принимал сторону Джеймса, поскольку тот — брат, а Снейп — нищий полукровка, но, положа руку на сердце, жалел парня. Несмотря на всю джеймсову фамильную спесь, тот едва ли имел представление о честной игре и джентльменском поведении. Сам Гарри неоднократно испытывал на своей шкуре силу его кулака и изощрённые шуточные заклинания, равно как и уколы безжалостных слов, и был благодарен судьбе, что Джеймс сосредоточился на ком-то другом. Нет, для Снейпа не существовало никакой особой причины, чтобы благодушно отнестись к одному из Поттеров. Когда наручные часы Карлуса Поттера, подаренные той же тётушкой Дореей, показали ровно девять, Гарри нервно сглотнул, пытаясь избавиться от комка в горле, проверил свежесть дыхания и поднёс руку к двери. Он тщательно выбрал наряд, надеясь, что хорошо сидящий костюм придаст уверенности, а также потому что Снейп, признанный за свой стиль ― максимальная простота, но при этом с идеальным кроем, оценит его старания. Благодаря от природы буйным тёмным волосам Гарри мог уложить их в модную прическу а-ля Люциус Малфой без помощи геля для волос. Его мантия работы мистера Таттинга представляла собой шедевр портновского искусства, рубашка была кипенно-белой без единого пятнышка, галстук повязан непретенциозным, но аккуратным «математическим» узлом, а брюки из ткани самого высокого качества, удачно подобранные для неформального вечера, обтягивали и выставляли в самом выгодном свете отменные — без лишней скромности — ноги. Да, возможно, сейчас он стоит на пороге падения, бесчестия, разрыва с семьёй или ещё чего хуже, но, что бы ни планировал для него Снейп, Гарри собирался выглядеть достойным волшебником и принять уготованное как подобает достойному волшебнику. Он постучал. Бесстрастный домовик в наволочке с гербом провел его в просторную комнату — что-то среднее между гостиной и столовой. В ней стояли обеденный стол из полированного красного дерева на восемь персон, карточный столик с парой кресел и кушетка. В двух канделябрах горели восковые свечи, освещая карточный стол, но всё вокруг него оставалось погруженным в полумрак. Пол устилали ковры смутно восточного вида, насколько мог судить ничего в них не понимающий Поттер, и, как ни странно, ковры — или, по крайней мере, какие-то ткани — также висели на стенах вместо картин. Гарри не стал силиться и разглядывать узор на том плетёном, что был напротив — его чёрной кляксой рассекала длинная тонкая тень Северуса Снейпа. Снейп стоял посередине комнаты за карточным столом. Начищенные до блеска безупречные чёрные ботфорты. Замшевые брюки на длинных ногах. Мантия отменного кроя, выгодно подчеркивающая высокую худощавую фигуру. Галстук с «математическим» узлом, как и у Гарри, но, по правде говоря, куда лучше повязанный. Прямые тёмно-каштановые почти чёрные волосы, зачесанные назад в суровом стиле, делали его лицо еще более узким. Такие же непроницаемые тёмные глаза немигающе смотрели на Гарри. — Добрый вечер, — выдавил он, когда за ним закрылась дверь. — Добрый вечер, мистер Поттер, — с прохладцей поприветствовал Снейп. Присесть он не предложил. — Вы… э… вы попросили меня о визите. Глаза Снейпа изучали и оценивали. Гарри старался держать себя в руках и не переступать с ноги на ногу. Он не знал, как именно назвать то, что виделось в этом взгляде, но оно ему определенно не нравилось. — Хм-м, — Снейп подошёл к обеденному столу и взял небольшую стопку бумаг. — Вы вчера довольно сильно проигрались. — Да. — Вы поставили… — зашелестел он наспех нацарапанными записками, — около тридцати тысяч галеонов и принадлежащий вам особняк Гринэнд-хаус, — в ровном голосе не слышалось и толики беспокойства. Казалось, даже обсуждение рецепта сапожной ваксы, предпочитаемого его домовиком-камердинером, могло бы пробудить в Снейпе больше эмоций. — И часто вы играете настолько расточительно, мистер Гарольд Поттер? Снейп как будто специально подчеркивал это дурацкое имя. Гарри терпеть не мог своё полное имя: ни первое, ни второе. — Друзья зовут меня Гарри. — В качестве друга вы меня не интересуете. Поттер потрясённо раскрыл рот. Если этот тип ожидал, что он покорно стерпит подобное… — Не слышал, чтобы в вашем распоряжении были неограниченные средства, — продолжал тем временем Снейп, очевидно, не подозревая о кипевшем внутри Гарри возмущении. — Значит, вы в тупике, я прав? — Я в безвыходном положении, — прямо ответил он. Сейчас уже бесполезно приукрашивать ситуацию. — Придётся продавать облигации, чтобы рассчитаться. Я планировал обратиться к гоблинам. Если вы дадите мне время… — Нет, я не собираюсь давать вам время. Однако я дам вам шанс, — Снейп отступил — широкий шаг назад и ещё один вбок — и выдвинул кресло напротив Поттера на другом конце карточного стола. — Сыграем? Гарри уставился на него в изумлении. — Вы что, смеётесь? — Едва ли. — Но… — Мерлина ради, с чего бы Снейпу вздумалось играть с ним вновь? — Я не понимаю. — А тут и понимать нечего. Если хотите получить обратно своё имущество… — Снейп взял колоду карт, сдвинул, прошёлся тонкими пальцами по картонным бокам. — В пикет* вы играете не лучше, чем жертвы мошенников. Экарте**? Карточные игры, которые студенты Хогвартса начинали познавать с первого курса, были популярны и у взрослых волшебников. Но, если дети резвились во взрывающие карты, то взрослые предпочитали иной культурный отдых. Это стало популярно ещё до рождения Гарри. В Косом Переулке и даже в Хогсмите стояло несколько заведений, в одном из которых нынешней ночью и опозорился Гарри. В пикет, он и сам знал, Гарри играл ужасно, в то время как об умениях Снейпа ходила слава. Как ему вообще прошлой ночью могло прийти в голову сесть за стол с таким мастером? — Я действительно предпочитаю экарте, но мне нечего поставить. Снейп приподнял бровь. Гарри почувствовал, как заливается краской. — Да что там, вы и сами прекрасно видите, — указал он на стопку расписок. — Ощипали меня, как цыплёнка. — У вашего отца богатое оперение, — заметил Снейп. — Он не станет оплачивать мои карточные долги, и я даже не осмелюсь мечтать о том, чтобы его попросить. Раз сам виноват. Чёрные глаза Снейпа чуть сузились. — Боже правый, Гарольд, я и не думал, что подобные слова включены в воспитание Поттеров. — Прошу прощения? — Слова, выражающие сожаление или ответственность за свои поступки, — отчеканил Снейп. — Мне не приходилось слышать их от членов вашей семьи. Вот оно. На шее Гарри под тугим воротником выступил пот. Разумеется, Снейп ничего не забыл и затаил обиду. С какой стати ему забывать?