Пусть грянет шторм

Гостить в Доме Наслаждений ему всегда нравилось. Во-первых, у Хуа Чэна можно было пожрать нахаляву, от чего Хэ Сюань никогда не отказывался, а, во-вторых, — он умел взбесить кровавое бедствие парой слов так, что зубы скрипят, но недостаточно, чтобы действительно презреть здравый смысл и затеять драку. Пришёл он удачно: бог и князь демонов завтракали. Се Лянь вежливо пригласил его разделить трапезу, Хэ Сюань ответил согласием и внутренне насладился тем, как дёргается бровь Хуа Чэна. Налил себе чаю, загрёб по солидной порции из каждого блюда на столе, не особо разбирая, что там. По опыту знал: плохого повара Собиратель Цветов под Кровавым дождём держать бы не стал. Расслабился, принявшись за набивание бездонного желудка. Двое напротив него были заняты скорее разговором, чем пищей: Се Лянь вернулся с Небес, куда отлучался по просьбе Линвэнь, и теперь делился новостями. Хуа Чэн, у которого там, несомненно, оставались свои шпионы, мог бы рассказать куда больше, но ему нравилось беседовать со своим ненаглядным и блеснуть время от времени осведомлённостью. Се Лянь выглядел так, будто видел эту игру насквозь, но продолжал великодушно потакать его капризам. Хэ Сюань после смерти испытывал мало эмоций кроме злости и голода, но эти двое даже в его мёртвой душе вызывали чувство мучительной неловкости. Чуть насытившись и ожидая новой перемены блюд, он отложил палочки и уставился в упор на Хуа Чэна. — Собиратель Цветов, — начал он, титулом давая понять, что разговор серьёзный, — я пришёл обсудить твоё возмещение за беспорядок в моих владениях. Хуа Чэн перевёл на него ленивый взгляд и остро улыбнулся. — Надо же, вспомнил. Мне гораздо больше нравилось, когда ты пытался сдохнуть от переедания в столице за мой счёт. — Неужели деньги кончились? — притворно удивился Хэ Сюань. — Думал, ты побогаче. — Интересно, — Хуа Чэн скрестил руки на груди, пронзив его скептическим взглядом, — с чего это платить должен я? Мёртвые девицы в богатых алых нарядах внесли новую порцию закусок и шустро выставили красивым узором на столе. На какое-то время разговор прервался: Хуа Чэн немедленно принялся накладывать самые лакомые кусочки своему богу, и Хэ Сюаню пришлось присоединиться к гонке: попробовать всё ему тоже хотелось. — Не он же мне заплатит, — наконец, продолжил разговор Хэ Сюань, невежливо кивнув на принца Сяньлэ. Положил себе ещё битых огурцов и жареной в специях свинины, которая приятно жгла рот. Се Лянь и бровью не повёл, зато взгляд Хуа Чэна потяжелел: — Стряси с Небес. Они же заварили эту кашу. — Но привели-то всех вы двое. Тем более, Его Высочество Наследный принц, — Хэ Сюань чуть наклонил голову, обозначив поклон, — сейчас сильнейший бог на небесах и в некотором плане преемник Цзюнь У. Его Высочество наследный принц подавился огурчиком. — Нет-нет, всё не так! — замахал он руками. — Я всего лишь ничтожный му… Хуа Чэн кашлянул. Хэ Сюань невозмутимо заглотил креветку. — Я хотел сказать, что не принимаю никаких важных решений, — поправился Се Лянь. Хэ Сюань нацелился на последний кусок курицы, но его с победной ухмылкой сунул в рот Хуа Чэн. — Эта толпа идиотов ждёт, когда вы появитесь, чтобы решить все свои бессмысленные споры, — заметил он, в отместку опустошая блюдо с баклажаном в сладком соусе. — Вашей силой теперь держится небесный город, поскольку мольбы Небесному владыке отходят вам. Ни один пёс на Небесах не смеет даже брехнуть в вашу сторону. Я об этом знаю, даже там не появляясь. Краем глаза он увидел, как довольно усмехнулся Хуа Чэн: без сомнения, грозная репутация принца Сяньлэ была делом его рук. Собиратель Цветов под Кровавым Дождём очень недвусмысленно дал понять небожителям, ради чьего доброго имени с радостью обнажит Эмин. — Я уверен, уважаемый Господин Черных Вод преувеличивает, — продолжал отпираться Се Лянь. — Вы деньги не хотите платить или от власти отказываетесь? — прямо полюбопытствовал Хэ Сюань. Се Лянь смешался, но за него ответил Хуа Чэн: — И то, и другое. Отстань от гэгэ, Черновод, я готов сократить твой долг на тридцать процентов, если тебе так неймётся. — Полностью, — лениво ответил Хэ Сюань, отбирая у мёртвой служанки блюдо с жареными свиными ушками до того, как оно было поставлено на стол. — Не забудь, что я год разгребал твои дела в Призрачном городе. Ты мне ещё приплатить должен, — обернувшись к служанке, бросил: — Еще баклажанов. — Половина, или с этого мига ты платишь за все, что съешь в этом доме, — холодно парировал Хуа Чэн. Хэ Сюань задумчиво хрустнул огурцом. С одной стороны, было бы неплохо послать Собирателя Цветов куда подальше раз и навсегда, с другой — шпионить было не так уж сложно, а бесплатная еда — это бесплатная еда. — Хорошо, — кивнул он. — Пусть уже несут рыбу. И вино. Хуа Чэн едва заметно скривился, зовя слуг жестом. Хэ Сюань испытал редкое для себя удовлетворение и подумал, что на этот раз Собиратель Цветов изрядно продешевил. — Я твой прах развею, — с отвращением сказал Хуа Чэн, но как-то без огонька. Хэ Сюань ухмыльнулся, отпив чая, и лениво бросил: — Я твой в море утоплю. Принц Сяньлэ лишь вздохнул, глядя на них с бесконечным терпением истинного бессмертного небожителя. Наконец, принесли рыбу, и Хэ Сюань мгновенно набросился на неё: эти блюда повара Собирателя Цветов готовили лучше всего. — Господин Черновод, — заговорил вдруг Се Лянь, наблюдая, как он опустошает тарелки, — я прошу прощения за нескромный вопрос, но… правда ли, что вы уже давно не навещали Цинсюаня? Хэ Сюань сноровисто обгладывал рыбу-белку в кисло-сладком соусе и размышлял, стоит ли ему отвечать. С одной стороны, вопрос и правда бестактный, какое его дело, с другой — обидишь зазнобу Кровавого Дождя, потом проблем не оберешься. Да и он сам хорошо помнил, как этот невзрачного вида даочжан поколотил Безликого Бая. Хэ Сюань трезво оценивал свои силы и осознавал, что сам бы не имел против сильнейшего Бедствия ни единого шанса, что подтверждало сражение в Чертогах. — Не до того было, — наконец, уронил Хэ Сюань. — Почему вас это интересует? Принц Сяньлэ подхватил палочками кусочек сёмги с овощами, до которой Хэ Сюань пока не добрался, и невозмутимо ответил: — Он давно не видел вас и спросил меня. — Не видел, — повторил Хэ Сюань, перестав жевать. — Он все-таки не совсем смертный, — чуть улыбнулся Се Лянь. — И ваше внимание сложно упустить. Тем более, вы с ним были довольно близки долгое время. — Вздор, — Хэ Сюань опрокинул чашу вина и добавил возмущённо: — Мы абсолютно не были… близки. Принц Сяньлэ лишь пожал плечами. — Как скажете. Могу я передать ему, что с вами всё в порядке? Хэ Сюань уставился на него в упор. Он знал, что взгляд у него тяжелый и мёртвый, как бездна, и даже боги отводили глаза. Этот смотрел как ни в чём не бывало. Хуа Чэн сдвинулся едва заметно, и в воздухе повисла его тяжёлая демоническая ци. Хэ Сюань глянул на него и выразительно приподнял брови: как будто он такой идиот, чтобы лезть на рожон в чужих владениях! Сказал: — Не суйте нос не в своё дело. Пожалуйста. — И в мыслях не было, — поднял руки, обезоруживающе улыбаясь, принц Сяньлэ. — Цинсюань волновался. — Разве не разумнее волноваться, когда я присутствую? — скривился Хэ Сюань, накладывая себе ещё закусок. Се Лянь отпил чая, и Хуа Чэн тут же подлил ему ещё. Тошно смотреть: тоже мне, Несравненное Бедствие! Разве что хвостом не виляет. Вот он сам никогда бы не… — Он волновался, не случилось ли с вами что-то, — мягко сказал Се Лянь. Палочки Хэ Сюаня, терзающие новую порцию фаршированной рыбы, замерли. Он с некоторой тоской подумал о своих владениях: мёртвая вода и чёрный остров. Простое убранство и холодная кровать, в которой он забывался беспробудным сном, похожим на смерть. Ни ветра, ни живой души. Даже мысли там застывали. Возможно, не стоило никуда выходить еще столетие или два. — Полагаю, — снова заговорил принц Сяньлэ, — неизвестность его страшит сильнее прямой угрозы. Хэ Сюань и сам не мог сказать, является ли он угрозой. — Что, собираетесь защищать его от меня? — спросил он, глянув пытливо. Этот бог войны был странный: почти не воевал, но если уж брался, то сотрясались Небеса. Запросто дружил с демонами и призраками, но сторонился небожителей. Не поймёшь, что у него в голове. — Злитесь, что я ранил вашего друга? Принц Сяньлэ задумчиво потёр переносицу. — Ох, нет, ничего подобного. Лезть в ваши отношения будет неподобающим с моей стороны. К тому же, Цинсюань говорит, вы не виновны в его увечьях, и мне незачем держать на вас зло. Как и винить в том, что он предпочёл жизнь на земле. — Предпочёл? — повторил за ним Хэ Сюань. Еда была забыта: мусорный бог полностью поглотил его внимание. — Я думал, раз он попрошайничает, то Пэй Мин или Линвэнь прогнали его, не взяв на Средние Небеса? Год назад Хэ Сюань специально оставлял Ши Цинсюаня у храма Пэй Мина, рассчитывая, что тот позаботится о брате Ши Уду. Всё-таки Опухоли были довольно дружны, в своём роде. — Ну разумеется, нет! — Се Лянь приподнял брови. — Генерал Пэй к нему приходил не один раз, предлагая службу у себя. — Сиятельный генерал таскался за нищим, как собачонка, — лениво вставил Хуа Чэн, — половина Небес зубоскалила. Сам бы послушал, если бы перестал лениться и нашёл себе новую личину. — С чего бы мне это делать? — огрызнулся Хэ Сюань. — А что, ты вдруг научился ещё как-то деньги зарабатывать? — с фальшивым участием поинтересовался Хуа Чэн. — Похвально! — В это время я заботился о том, чтобы твой Призрачный город не исчез с лица земли, Кровавый дождь, — процедил Хэ Сюань. — Пока ты скитался слабым бесполезным духом. — И сожрал все запасы еды, — скрипнул зубами Хуа Чэн: он ненавидел, когда напоминали о его беспомощности. — Остаться на земле, — торопливо вклинился Се Лянь, — было полностью осознанным решением самого Цинсюаня. — Глупо, — заметил Хэ Сюань. — Быть может, но не мне судить его, в конце концов, я сам… — Се Лянь замолчал. Звякнули украшения Хуа Чэна, когда он придвинулся к нему вплотную. — Сам? — вкрадчиво спросил он. Се Лянь глянул на него изумлённо. — Я разве не говорил? Когда-то я сам попросил Цзюнь У низвергнуть меня на землю. И канги тоже просил я, — он меланхолично улыбнулся. — Так нелепо вышло. Хэ Сюань смотрел за сменой ярких эмоций Кровавого Дождя с той же жадностью, с какой поглощал его еду. Се Лянь казался по-настоящему обеспокоенным: взял Хуа Чэна за обе руки, полностью повернулся, глядя в глаза. — Сань Лан, — заговорил он пылко, — это дела давно минувших дней. Я не мог жить на Небесах, зная, что натворил, и что мой последний истинный верующий… что ты, — он перевел дыхание, — заплатил за них вместо меня. Это было искупление. И покаяние. — Ты не подумал, — тихо начал Хуа Чэн, — что я сделал это как раз ради того, чтобы ты жил на небесах? Рыба была, определенно, хороша. Хэ Сюань принялся сметать все не глядя: скоро эти двое перейдут к примирению, ему придётся уйти, а на столе оставалось ещё много закусок. — Это было моим решением, — мягко сказал Се Лянь. — Ох, гэгэ, — Собиратель цветов под кровавым дождём поднял руки своего бога и уткнулся в них лицом. — Что ты творишь со мной… И правда, стыд и срам. Заключительный акт. Хэ Сюань удовлетворённо вздохнул, чувствуя, как от еды и чужих эмоций чуть затихла бездна в его груди. Рыбьи кости царапали горло, но он проглотил их, запив последним глотком чая. — Половина долга, Собиратель Цветов, — напомнил он, заработав злобный взгляд, и вышел прочь. Еда распирала желудок, а чужие эмоции щекотали нутро. И всё же… Его голод нисколько не ослабел. Таково было проклятие демона Чёрных вод. *** Ночью в море разразилась буря, уже не первая за последнее время: рвала, крушила, мотала корабли по волнам, словно щепки. Потопила три торговых судна, всасывая их в ненасытное песчаное дно, играла обломками мачт на лихом прибое. Хэ Сюань точно знал, что капитаны двух из них всё ещё наивно жгли благовония Ши Уду; решил — поделом. Он сидел у пирса, щурясь на бледное солнце, и играл чьей-то выброшенной на берег лентой. Ярко-синей, цвета голубого неба, такого же, как… Пора было признать: он не мог отпустить судьбу Ши Цинсюаня так же, как и злодеяние его брата. Хэ Сюань встряхнулся, привычно облачился в чужую шкуру и отправился к рынку, туда, где бывший бог ветров часто просил подаяние. У него не было особой цели, но слова принца Сяньлэ — о том, что Ши Цинсюань сам выбрал свою новую судьбу — раздражающе застряли в сознании. Проверив несколько оживлённых улиц, Хэ Сюань мимоходом подумал, что это ему стоило волноваться об идиотском смертном, который совершенно не в состоянии о себе позаботиться, а вовсе не наоборот. Наконец, его поиски увенчались успехом: Ши Цинсюань нашёлся под окном дешевого ресторана. Он сидел на земле рядом с мальчишкой-беспризорником, радостно улыбался и доедал объедки из чьей-то миски. Он выглядел лучше, чем при прошлой встрече: искалеченная рука слушалась охотнее, видимо, травма хотя бы частично зажила. Одежды — грязные, пыльные — всё же казались теплее и целее, чем раньше. Быть может, те духовные силы, которые Хэ Сюань когда-то передал во время битвы в столице, пошли ему на пользу, а может, починенный веер поддерживал хозяина. Ши Цинсюань вдруг вскинул голову и посмотрел прямо на него, моргнул удивлённо и поспешно отвёл глаза. «Ваше внимание сложно пропустить», — сказал ему Се Лянь. Как дипломатично. — Подходи на пристань, — негромко сказал Хэ Сюань, и от его голоса Ши Цинсюань резко вздрогнул. Оглянулся, поймав его взгляд, торопливо кивнул. Его лицо было белым, словно мел, а губы крепко сжаты. «Боится», — едва заметно скривился Хэ Сюань, разворачиваясь и идя прочь. Ему пришлось прождать больше часа, и солнце уже начинало клониться к закату. Ши Цинсюань либо не мог быстро добраться к нему, либо не хотел. Хэ Сюань успел пожалеть о своих словах, и нестерпимо захотелось раствориться в чёрных волнах, вынырнуть на своём острове и забыться сном на ближайшую сотню лет. Он купил у торговки неподалёку десяток маньтоу и хмуро заглатывал их, почти не жуя, когда услышал за спиной стук палки и неловкое подволакивание искалеченной ноги. Хэ Сюань повернулся, позволив личине давно умершего моряка соскользнуть с него. Ши Цинсюань остановился, словно на стену налетел; глянул испуганно, помедлил, но всё же снова двинулся вперед. Предзакатное солнце выглянуло из-за туч, озарив его лицо, и на миг оно снова показалось божественным ликом: свет сгладил грязь и следы усталости. Блики отражались в синих, словно море, глазах, создавая иллюзию, что они светятся радостью, а не страхом. — Мин-сюн, — со смехом сказал бы Повелитель Ветров. — Уже полдня тебя ищу! Что ты тут скучаешь, хочешь, пойдем на праздник урожая в столице? Будет хорошее вино! Как же Хэ Сюань его ненавидел! Ничто не вызывало в его мёртвой душе такого же… — Господин Чёрных Вод, — этот, новый Ши Цинсюань больше не смеялся, но лишь поклонился. Обращался вежливо, тоном, который Хэ Сюань от него раньше не слышал. От страха или волнения у Ши Цинсюаня чуть тряслись руки, и капля пота скатилась по виску. Хэ Сюань подумал о том, чтобы всё-таки шагнуть назад и рухнуть в знакомые, успокаивающие воды. Взвихрить крыльями волны, раскидать по всему морю. Он молчал. — Изволите гневаться? Мало какой корабль выживает в последнее время, — продолжил неловко Ши Цинсюань, неотрывно глядя на него. Хэ Сюаню было странно встречать его прямой, изучающий взгляд в своём собственном теле, без защиты личины Мин И. Он думал, что Ши Цинсюань не захочет смотреть на глаза мертвеца на знакомом лице, но ошибся. Хэ Сюань разомкнул губы почти против воли. — С чего мне гневаться? Шторма были не его рук делом, но оправдываться он не видел смысла. Какая разница? — Ну, я не знаю, — Ши Цинсюань улыбнулся с тенью прежней игривости. — Это вы мне скажите, что же задобрит и развеселит хозяина Чёрных Вод? «Ничего», — подумал Хэ Сюань. Он смотрел в эти глаза и ждал в них отвращения. Он видел толику страха и решимость. — Покажи, где здесь лучший ресторан, — сказал он, сам не зная, зачем. Ши Цинсюань удивленно охнул, потом быстро закивал и, развернувшись, повёл его прочь от побережья. Они шли по улицам, минуя закусочные и грязные подворотни, к благополучной и богатой части города. Иногда им попадались знакомые Ши Цинсюаня, и тот широко улыбался им, махал рукой успокаивающе. — Это мой друг, — сказал он кому-то из них, когда тот двинулся им наперерез с воинственным взглядом, и его голос едва заметно дрогнул на последнем слове. Обычно Ши Цинсюаня было не заткнуть. Когда-то Хэ Сюань был готов остаток своих владений отдать Хуа Чэну, лишь бы сиятельный Повелитель Ветров замолчал хоть на мгновение. Теперь же это молчание злило, и быстрые, осторожные взгляды искоса — тоже. Наконец, Ши Цинсюань остановился у двухэтажного здания с изысканной вывеской. У входа росла раскидистая слива, под ветвями которой стояли столики и сидушки, из окон слышались музыка и оживлённые разговоры. Ши Цинсюань не обманул: это заведение действительно было высокого класса. Именно в такие они ходили когда-то вдвоём. — Чего стоишь? — спросил Хэ Сюань. — Вперед. — Меня не пустят, — неловко засмеялся Ши Цинсюань. — Могу подождать господина здесь, если ему угодно. — Вздор, — сказал Хэ Сюань и ухватил его за шкирку, проталкивая внутрь. Накинул на себя личину небрежно, едва скрыв мёртвые глаза за карими радужками. Бросил хозяйке за стойкой: — Отдельную комнату. — Все заняты… — заикнулась было она, но наткнулась на взгляд Хэ Сюаня. — Так найди, — сказал он. Хозяйка поклонилась, звякнув серьгами, и стремительно унеслась прочь. Ши Цинсюань неловко дёрнулся. — Может, отпустите меня? Не убегу же я… — засмеялся натянуто своей шутке, потёр горло, где воротник одежды оставил красный след на коже. Хэ Сюань проводил отметину жадным взглядом, и бездна внутри довольно ощерилась. — Нет, — уронил он. — Не отпущу. Хозяйка вернулась и с поклоном проводила их на второй этаж. Хэ Сюань краем глаза следил, как Ши Цинсюань ловко карабкается вверх, держась за перила и опираясь о свою палку для ходьбы. Они прошли к уютной комнате на втором этаже, похоже, обычно оставляемой для кого-то из знати. Стол ломился от блюд с закусками и фруктами. — Больше, — коротко приказал хозяйке Хэ Сюань и уселся спиной к окну. Ши Цинсюань неловко опустился напротив, боком, вытянув больную ногу. Глянул вниз, на стол, потом на него и спросил: — Зачем я вам? Хэ Сюань понятия не имел. — Для развлечения, — отрезал он, берясь за палочки. Ши Цинсюань к своим даже не потянулся, лишь поёрзал, устраиваясь поудобнее. — И как же мне вас развлекать? — Молча. Лицо Ши Цинсюаня вытянулось. Он поскрёб затылок, ещё сильнее взлохматив грязные волосы, откинулся назад, оперевшись о здоровую руку, и посмотрел в окно. Над крышами домов догорал закат, и на улицах стали зажигать первые фонари. Вскорости пришла хозяйка, принеся несколько ламп и поднос с едой: черепаховый суп, закуски, чай. Пейзаж очень скоро наскучил Ши Цинсюаню, и он перевёл взгляд на Хэ Сюаня, потом глянул на еду быстро, словно боясь обжечься. Захотел что-то сказать — дёрнулись губы, чуть не раскрывшись, — и передумал. — Ну что? — со вздохом спросил Хэ Сюань, обгладывая свиное ребро в сладком соусе. Вежливо было бы предложить гостю еды, но Хэ Сюань не стал, а Ши Цинсюань, который когда-то запросто взял бы с тарелок что хочет, не попросил. — Вы помните пир Владычицы Урожая? Где еще Его Превосходительство Хуан Юшен напился и утащил у фермера корову, затащил на крышу… — Я ничего не забываю, — уронил Хэ Сюань, принявшись за черепаховый суп. — Так вот, там-то я и узнал об этом ресторане, кто-то из богов сказал, что вот этот самый суп, который вы едите, здесь самый вкусный в Поднебесной. Я все хотел сходить, но… — он вдруг сбился, кашлянул, но продолжил как ни в чём не бывало. —…не успел. Хэ Сюань доел суп, с неприличным хлюпаньем допивая бульон из миски. Когда-то Ши Цинсюань бранил его за дурные манеры, и Хэ Сюаню нравилось действовать ему на нервы. Привычка осталась до сих пор. — Это был Цзинь Сюэ, — обронил он. — Что? — Сказал это. Цзинь Сюэ. Ши Цинсюань хлопнул глазами. — Зачем вы меня спрашивали, куда идти, если сами все помните? — спросил он недоумённо. Хэ Сюань глянул на него, наткнулся на прямой взгляд и неожиданно для себя ответил правду: — Потому что мне самому плевать, куда идти. — О, — Ши Цинсюань опустил глаза, потом вскинул вновь: — Могу предложить ещё пару мест, если хотите? Хэ Сюань выловил палочками последние кусочки моркови и сельдерея. — На какую награду ты надеешься? — спросил он. Ши Цинсюань неловко засмеялся. — Знаете, сказать по правде, я понятия не имею. Наверное, никакую. Просто я подумал, что действительно могу вам помочь, я ведь неплохо знаю этот город, господин Хэ. Хэ Сюань мысленно вздрогнул. Ши Цинсюань впервые назвал его по настоящему имени, словно раньше боялся ошибиться. Он сам не знал, нравилось ему это обращение или нет. Его уже много столетий не называли «господином Хэ». — Надеешься, если накормишь меня досыта, я подобрею? — скептически спросил Хэ Сюань. — Не зря же демонам приносят жертвы наравне с богами, — философски заметил Ши Цинсюань. — Только идиот или слабоумный будет подкармливать призрака у своего дома, — заметил Хэ Сюань, и Ши Цинсюань неожиданно фыркнул, а потом и вовсе рассмеялся своим привычным, звонким, прежним смехом. Хэ Сюань впитал его так же, как впитывал проклятия небожителей и ужас утопающих людей. Повёл носом, ловя его отголоски в тёплом свете ламп. Не замечая ничего, Ши Цинсюань продолжил: — Простите, просто так напомнило мне, как мы с вами — Мин И — ходили благословлять ту деревню, как её… что-то про ручьи, или соловьёв? — Сладкоголосых соловьёв. — Да, она! Так вот, вы точно так же ответили старосте, я как вспомню его лицо… — и он снова залился своим смехом, громким, неуместным. Хэ Сюань прикрыл глаза. — Впрочем, — вдруг заговорил Ши Цинсюань, — один мой друг… простите, не-друг всю жизнь говорил, что я идиот, и пол-столицы считает старину Фэна безумцем. Ничего не поделаешь, видимо, такая судьба моя. Так что с радостью покажу вам лучшие чайные и закусочные в городе. Хэ Сюань глянул на него недоверчиво. Этот идиот что же, только что?.. — Это всё было ложью, — сказал он. — Нет никакого Мин И. Тот, что был, был не мной. Смех стих. — Склоняюсь перед вашим мастерством перевоплощения, господин Черных Вод, — сказал негромко Ши Цинсюань. — Мин И был отличным небожителем и моим ближайшим другом, — он сглотнул, но продолжил: — И всё же, позвольте не согласиться. Могу я предположить, что сейчас говорю с вами настоящим? Хэ Сюань глянул на него и растянул губы в плотоядной ухмылке. — Именно. — Тогда, — словно не замечая его гримасы, продолжил Ши Цинсюань, — не так-то много у вас различий. Лицо Хэ Сюаня закаменело. — Бред, — выплюнул он. — Полный бред. Поди вон. — Но… — Уходи! — рыкнул он, вскочил на ноги, схватил его за шкирку и вытолкнул из комнаты. Не рассчитал силы: смертное тело Ши Цинсюаня болезненно стукнулось о перегородку, и он вскрикнул от неожиданности. Хэ Сюань захлопнул за собой дверь, отсекая любые возражения, уселся за стол и схватился за палочки, замер, прислушиваясь. Дождался, когда изломанные шаги калеки затихнут в коридоре, и продолжил еду. Изысканные яства исчезали в его рту, он жевал и глотал, не ощущая вкуса. В груди зияла пустота. От еды больше не было радости. Лучшие блюда исчезали в нём, словно песчинки в огромном океане, и только сейчас Хэ Сюань с удивлением понял, что последний час действительно… наслаждался. — Вздор, — сказал он себе, сжав зубы. Палочки хрустнули у него в руке, переламываясь пополам. — Какой вздор.