Покои Восточного дворца

На улице было пусто. В лесу щебетали утренние птицы. Их звонкое чириканье, наполненное какой-то неописуемой ясностью, эхом разносилось от дерева к дереву и подхватывалось другими птицами. Ветви слабо покачивались от дуновения ветра. Запах хвойников распластался в воздухе, словно аромат от только что вытащенного из печи теста. Лес просыпался. Вдалеке журчал ручей, стекавший вниз по склону и становившийся довольно крупной рекой на подступах к столице. Солнце ещё не успело взойти, и на улице было сумрачно, однако первые проблески солнечных лучей просматривалась в небе. Тэхи пробиралась сквозь лесные преграды, пытаясь отыскать ту самую дорогу. Она была затеряна где-то между заросшими кустами, и, чтобы обнаружить её, необходимо быть либо везунчиком, либо знатоком местности. Мать хорошенько поглумилась над умиротворением Тэхи, что тут скажешь. Она искала Чону больше недели и отдала немаленькая сумму наёмникам, чтобы те помогли ей в поисках. Казалось, что отчаяние захлестнёт Тэхи по полной. Спать ночами не получалось, мертвецки бледная Чона являлась ей, стоило прикрыть глаза хоть на секунду. Упругие розовые щёки Тэхи впали — аппетит всю неделю совершенно отсутствовал. Тэхи продолжала винить себя в потери яркой юной шаманки, плакала тихо, кричала, рыдала во всю, чтобы все видели её боль. Чтобы угрюмое поместье Кимов сотрясало от её горя. Но сегодня ночью, пока она очередной раз плакала, мать заявилось к ней в комнату и сказала, что Чона была лишь сослана на гору Пэран в наказание за её грехи. Она смотрела на мать ошарашено, и та приподнимала свою излюбленную бровь, прожигая её хитрыми лисьими глазами. «Будет тебе уроком», — сказала она, а уже через два часа Тэхи выбивала информацию из старой мерзкой шаманки-надзирательницы. Не без помощи тех наёмников, безусловно. Раздвигая кустарники, Тэхи уже начала отчаиваться из-за безысходности, которая настигла её от неудачных поисков. Она хотела покинуть опушку и спуститься к подножию, чтобы попытаться выйти на нужную дорогу там, но боковым зрением уловила, как блеснуло жёлто-красное пятно. Тэхи обернулась. Тонкие красные линии перевёртывались в драконьем плясе, соединяясь друг с другом и тут же разлетаясь, вырисовывая иероглифы на жёлтой тонкой бумаге. На стволе дерева был криво нацеплен талисман. Тэхи сорвалась с места и спешно подбежала к дереву. Внимательно смотря на талисман и затаив дыхание, она провела по нему рукой, будто боялась, что он нереален, что он является миражом и вот-вот исчезнет. Но талисман продолжал оставаться на месте, шелуша в такт ветру. Пальцы прошлись по шершавому материалу с осторожностью. В стороне послышался совсем тихий перезвон бубенцов. Он звучал в конкретном месте и везде сразу, сливался со звуками леса, пробудившегося ото сна. Тэхи обошла дерево и осмотрелась. Вокруг было лишь тёмно-зелёное марево из листвы, застилавшей собою небо, отчего в лесу почти не было света. Звон бубенцов позволял определить, что Тэхи движется в верном направлении, однако мрачность не отпускала её. На дороге стало туманно. Чем дольше она поднималась в гору, тем сильнее белая пелена застилала взор, пока наконец дорога в нескольких метрах от Тэхи не скрылась. Стало страшно. — Прошу, выйди, — проговорила Тэхи и обернулась на раздавшийся треск сухих веток. Из белой дымки вышел невысокий худощавый мужчина. Чёрная ткань облегала его тело, позволяя движениям не быть скованными. Из под лобной повязки Тэхи увидела капельки пота, скатывающиеся вдоль очерченных скул к подбородку. За поясом торчали ножны для меча, ударяющиеся о ногу при каждом его шаге. Мужчина не производил пугающего впечатления и выглядел скорее как юный аристократ. Всего лишь обманка. — Младшая госпожа, — поприветствовал он Тэхи, наклонив перед ней голову. Мужчина сложил руки перед собой и вытянул к лицу Тэхи, поклонившись. Тэхи посмотрела на его открытые ладони. Они были полны шрамов и рубцов, полученных на войне, казалось, что нет ни одного участка кожи, который не был бы подвергнут ранению. Поговаривали, что Юнги был самым жестоким воином, которого только можно было найти во всей империи. И все знали, что от этих самых ладоней погибли сотни вражеских солдат. Холодный и циничный воин — таким его видели другие, но для Тэхи эта его сторона была запечатана на дне океана. Бывалый вояка, легенда знаменитейших страшилок, ходящих по империи, он оставался лишь добрым стражем для Тэхи, охраняющим её покой и безопасность во время сумасбродных выходок. Как и сейчас. Она поняла, что он следует за ней по пятам ещё на подходе к горе у стены, за которой виднелся лес. Посему это путешествие было намного спокойнее, чем если бы она бегала по лесу в поисках Чоны в полном одиночестве. Юнги был словно призраком, незримой тенью, что не нарушала тишины, в которой Тэхи шла, окутанная своими мыслями. Он всегда был таким. Они оба знали, что находятся где-то рядом друг с другом, если поблизости не было Лисы, но в отличие от всех остальных людей, Юнги не норовил объявить о своём присутствии и нехотя делал это, если просила Тэхи. Юнги выпрямился и посмотрел в глаза Тэхи. — Вы уверены, что не хотите вернуться домой? — Нет. Я найду её во что бы то ни стало, — твёрдо ответила Тэхи и повернулась от Юнги. Они бродили так ещё довольно долго, возможно даже заплутали среди этих незримых зарослей, но Юнги позвал её, найдя что-то странное. Тэхи подбежала к нему и посмотрела на зелёную ленту, аккуратно лежащую в его руках, исписанную чернилами. Несмотря на туман, Тэхи смогла увидеть другие ленты, повязанные вокруг стволов и на ветках. Цветастые переливы мелькали сквозь густой туман, и Тэхи поняла, что это был алтарь. Щупая пальцами всё вокруг, она наткнулась на статуэтку духа. Сомнений не было — они нашли нужную тропу. Теперь Тэхи не могло ничего сдержать, и она рванула вверх по горе. Ветки били её по лицу, слегка царапали, и она чувствовала как горят щёки после столкновения с колючими от скорости листками. Туман гораздо затруднял передвижения, обволакивал её словно самое толстое покрывало, но Тэхи продолжала бежать. Позади стучали ботинки мужчины, не отстававшего от неё. Ещё пара прыжков через камни и перед ней предстала вся невообразимая красота природы столичной части страны. Лесная полоса, через которую она пробиралась секунду назад, обрывалась так резко и неожиданно, что можно было бы сорваться и разбиться насмерть, не обладая нужной ловкостью и сноровкой. На многие десятки километров распространились непроходимые зелёные леса с их гигантскими, поражающими сознание, деревьями и растениями. Самые хищные и кровожадные животные жили там, и путники, что попадали туда, можно быть уверенным, уже никогда не вернулись бы домой. Дьявольский лес был самым опасным местом в империи, страшнее, чем пыточные дворцовых тюрем. Отправить человека туда было самым жестоким наказанием из всех возможных. При всём этом лес издали выглядел миролюбивым и прекрасным. Его дремучие кроны сверху казались мягкой зелёной подушкой, а из глубин доносилось такое же чириканье, как и в обычном лесу. Массивные горы окружали лес, будто бы оберегая его своими размерами. Они возвышались на сотни метров в высоту, и воздух здесь был настолько кристально чистым, что у Тэхи закружилась голова, когда она вдохнула полной грудью. Из вершины гор виднелся небольшой кусочек солнца, который полностью освещал всё вокруг. Птицы двигались по небу тягуче долго и плавно, словно они плыли на небосводе подобно белоснежным сгусткам облаков. Горы и сами были покрыты зелёным одеялом растительности, поэтому было сложно определить, где начинается гора, а где продолжается равнина. Тэхи, заворожённая этими необузданными красками природы, сначала не обратила внимание на светлое, одиноко стоящее пятно у самого края обрыва. На Чоне было лишь лёгкое хлопковое нижнее одеяние белёсых цветов. На фоне такого яркого пейзажа она была бельмом на глазу, выбивавшимся из стройной конструкции, задуманной свыше. Её изгибы были мягки и нежны, очерченные полупрозрачной тканью бельевых юбок, а лёгкие покачивания будоражили воображение. Но Тэхи смотрела на неё испуганно. И без того огромные глаза стали ещё больше, выпученные в немом удивлении. Пальцы подрагивающей руки потянулись к подруге, но были перехвачены крепкой хваткой Юнги. Оба вновь взглянули на шаманку. Чона стояла неподвижно. Её грудь медленно вздымалась при вдохах, раскрывая полуприкрытое декольте, из-под кожи которого просвечивали рёбра. Ключицы совершенно не были прикрыты, открывался вид на тонкую лебединую шею, идеально белую, если бы только не тёмно-красная полоска совсем рядом с артерией. Сейчас Чона была особенно бледной. Она смотрела пустыми стеклянными глазами вдаль, и ничего в них не отражалось. Будто не было в её голове ни одной мысли, лишь вид Дьявольского леса мерцал перед лицом. Приоткрытые пухлые губы иногда подрагивали. Её вид был настолько опустошённым, что у Тэхи закрался страх, что Чона собирается отдать себя в путы Духа, спрыгнув с этой пугающей высоты. Тэхи уже хотела схватить Чону за руку и оттащить её подальше от края, но внезапно она сама повернулась к ней лицом и уставилась на них. Во взгляде уже не было пустоты, её заменила холодная и острая осознанность, колкая в своём проявлении. Тэхи с горечью посмотрела на ранку на шее. Ничем не обёрнутая, она на коже Чоны смотрелась как стекающая по лесу лава. Шаманка смотрела на Тэхи без злобы и обиды, но взгляд будто ударял её, царапал, вырывал внутренности, поэтому Тэхи съежилась перед Чоной. Юнги, уловивший нездоровую атмосферу происходящего, встал перед Тэхи, чтобы она была за ним и никакой выпад не нарушил бы её безопасности. Чона, несмотря на стоящего перед ней воина, юркнула между его рук, словно гибкая извивающаяся змея, и оказалась прямо перед лицом Тэхи. Она осматривала её черты лица с нескрываемым интересом, обводила глазами каждый участок кожи, совершенно не стесняясь. От такого голодного интереса Тэхи стало не по себе. В выражении Чоны что-то сейчас изменилось, появился какой-то азарт, похожий на тот, что виднеется в Тэхёне во время их общих тренировок. Лёгкое безумие плескалось в этих чёрных зрачках. Тэхи уже начала перебирать всё возможное, что могла приказать сделать с Чоной, и настолько сильно углубилась в размышлениях, что прикосновение холодных пальцев Чоны к щеке заставили вскрикнуть. Юнги тут же перехватил её тонкое запястье, готовый в любую секунду раскрошить кости в своём кулаке, что лишь вызвало кривую улыбку у шаманки. Чона обернулась, дёрнула свою руку, но не освободив её, посмотрела через плечо на Тэхи и произнесла: — Надо поговорить. Голос её, обычно поражающий своей немыслимой глубиной и красотой, сейчас был немного осипшим, как если бы она долго кричала или плакала. Тэхи посерьезнела, посчитав, что мать всё же истязала Чону, но кроме ранения на шее, свидетелем получения которого была она сама, никаких повреждений на шаманке не было. Её движения были так же легки и невесомы, как и всегда, и ничего не выдавало в ней испытываемой боли или неудобства. Чона не спеша двигалась обратно в сторону леса, и только сейчас Тэхи заметила огромное дерево, обхватить которое они втроём бы не смогли. Его ветви растянулись на многие метры, проникая меж других деревьев. У самого ствола был обустроен ещё один шаманский алтарь, повязанный множеством талисманов и лент, перекрученных между собой подобно самому древу. — Верный пёс хочет послушать? Юнги сразу же метнул на неё взгляд, но отступил, завидев поднятую руку Тэхи. Она посмотрела на него и взглядом попросила позволить им поговорить наедине. Юнги не собирался оставлять Тэхи совершенно одну, поэтому лишь отошёл на несколько десятков шагов. Чона перевела довольный взгляд на Тэхи и села спиной к дереву на постеленную светлую ткань, её примеру последовала и Тэхи. — Ты ведёшь себя странно. Моя мать ранила тебя? — тихо начала Ким, ощущая всю неловкость в своём голосе. — Нет, мы с ней лишь поговорили, — разъяснила Чона и наклонилась чуть вперёд, — о тебе. Тэхи прикусила изнутри нежную кожу щеки, почувствовав металлический вкус на языке. То, что мать не причинила ещё больше вреда Чоне радовало и позволяло ей хоть немного расслабиться, но сам факт, что она разговаривала с Чоной вместо битья ничуть не успокаивал. — Что ты решила со своим будущим? — Какое это имеет значение сейчас? — Тэхи удивлённо на неё посмотрела, ожидая чего угодно, но только не подобного вопроса. Она упёрлась взглядом в Чону, думая, что это какая-то шутка, но та смотрела на неё всё также прохладно и колко. Теплоты в глазах не проглядывалось. — Моя жизнь зависит от твоего выбора, — кратко ответила Чона так тихо, что Тэхи пришлось наклониться, чтобы расслышать её. — Так и знала! Мать угрожала тебе, ведь так? — Тэхи сильно сжала ткань ханбока в кулаке. — Да, Тэхи, именно так. Поэтому всё, что я могу сделать, это молить, чтобы ты спокойно вошла в императорский дворец. Только тогда мне сохранят жизнь. Тэхи опрометчиво думала, что мать не опуститься до таких грязных трюков. Что ж, её наивность вылилась во всю эту ситуацию, и виновата здесь только она. Она зарыла руки под юбки, скребя ногтям больших пальцев друг о друга. Губы уже заныли оттого, с какой силой она её закусила. Но боль позволяла оставаться в трезвом рассудке и не нырнуть плашмя в море своих эмоций. Чона потянулась к Тэхи и достала её руки, положив их на стол. — Если ты сделаешь это для меня, я не останусь в долгу. Я смогу тебе помочь!— на лице Чоны показалась грустная усмешка. — Как? Как, чёрт возьми, ты сможешь мне помочь, Чона? Где ты и где дворец?! Разочарование закрадывалось в сердце. Чона отодвинулась и достала из ямы деревянную чарку с водой и протянула её Тэхи со словами «пей». Тэхи недоверчиво покосилась на подругу. Но всё же выхватила воду из рук Чоны и разом выпила всё содержимое. — Ты станешь наложницей. Это решённый вопрос. Тэхи резко опустила чашу на землю, впечатывании её в грунт. Раздражение накатило с новой силой, застилая всё перед глазами. Тэхи с трудом сдерживала себя. — Почему ты несёшь такую чушь? Рычащие нотки в голосе явно прослеживались, на что Чона безмятежно пожала плечами и посмотрела за спину Тэхи на лес. Конечно, где-то в закоулках сознания она понимала, что все вокруг правы. Но ей искренне хотелось до последнего удерживать свою свободу в руках. — Ты не видишь всего закулисья, — спокойно продолжила Чона. — Ты зарылась в своих чувствах, и их пелена перекрыла обзор на реальность. Ты не пытаешься дотянуться до сути, плаваешь где-то на поверхности и при этом тонешь, захлёбываясь в своём отрицании действительности. — Да что вы все имеете в виду? Как будто ты знаешь эту суть?! Тэхи, совсем не ожидающая от подруги таких речей, яростно отшвырнула чарку в сторону. Пара капель от летящей посудины попали на лицо Чоны, но та не шелохнулась и всё также смотрела за спину Тэхи. Ким гневно смотрела на неё, сделать хороший глубокий вдох и успокоиться не получалось. Грудная клетка била в набат, а сердце готовилось вырваться из груди. В стороне послышался шелест листвы и хруст веток, показался ботинок Юнги, услышавшего возню у древа. — Даже сейчас ты кричишь и не контролируешь себя, вместо того, чтобы просто подумать. — Чона устало опустила веки. — Я не знаю, почему тебе не сказали, но мне ясно дали понять сообщить тебе об этом. Независимо от того, что ты будешь предпринимать, итог будет один — ты станешь женщиной императора. Но какой ценой это случится: мирно или со смертями — это уже твой выбор. — Что ты имеешь в виду? Тэхи начала судорожно перекидывать мысли, пытаясь сложить картинку в единое целое, чтобы понять ту реальность, о которой ей все говорят. Непонимание злило Тэхи, она ощущала себя мелкой девчонкой, на которую все смотрели свысока. — Это не твои родители продают тебя. Это начало войны с аристократией, — прошептала Чона. — Ч-что?… Тэхи упала с колен назад. Она со страхом посмотрела на Чону и Юнги, пальцы ощутимо задрожали. Последний кусочек наконец-то нашёл своё место, и былое незнание сменилось на осознание. Показалось, что из-за кома в горле всё содержимое желудка вывернется наружу. Голова словно набухла и тянула её вниз. Тэхи уже почти ничего не слышала, еле улавливала слова, но Чона продолжала говорить. — Поэтому, Тэхи, если ты будешь брыкаться, то направишь гнев императора не только на себя, но на весь клан Ким, на всех ваших союзников и подчинённых, включая невинных рабов-детей. Уж император на это способен, ты это должна понимать. — Я знаю, знаю… На подкорке сознания пронёсся вопрос, что вообще Чона могла знать об императоре, но его тут же снесла лавина из более важный вопросов. Тэхи решала, как ей поступить, и, кажется, чаша весов окончательно склонилась в нужном направлении. Вспомнился подслушанный разговор матери и брата, но у Тэхи не получалось вплести его в стройную вереницу мыслей. Голова закружилась и Тэхи почувствовала, что её вот-вот стошнит. Она медленно встала, ноги вовсе не ощущались, и зашагала в сторону тропы. Чона ухватила её за руку и взглянула до безумия печально и с таким сожалением, что Тэхи стало ещё хуже. Пряди чёрных волос выбились и покачивались при ходьбе, застилая дорогу опущенной голове. Юнги тихо прошёл за своей госпожой. Дорога домой казалась слишком короткой. Бесконечно размышляя о сказанном Чоной, Тэхи упиралась в тупик, и за этими необузданными размышлениями она не заметила, как оказалась во дворе поместья. От безысходности на глаза наворачивались слёзы, а сдерживать их сил совсем не было. У Тэхи действительно не было права голоса, ведь на кону стояла не её жизнь, а жизнь всего клана, каждого, кто носит фамилию Ким и принадлежащим им слугам. Брать ответственность за столько людей являлось непосильной ношей, и сейчас Тэхи не сомневалась, что она совершенно точно была девчонкой, ведь принимать участие во всём этом не было никакого желания. Все амбиции и стремления вмиг куда-то испарились, оставив после себя лишь пепелище печали и опустошённости. Быть может, было бы действительно лучше, родись она у простых торговцев. Император страшил. Не было и малейшей надежды, что жизнь будет проста и легка. Не будет ей покоя ни от дворцовых, ни от остальных аристократов. Конечно, Тэхи была сильной, брат, и, наверняка, родители так считали, но сейчас, еле шаркая своими ногами и не видя перед собой отчётливых лиц семьи, а лишь размытые пятна в свете ещё не потухшего с ночи фонаря, она наполнялась сомнениями и смерть казалась ей совсем близкой. Тэхи чуть приподняла уголки губ в болезненной ухмылке. Во дворе её ждала вся семья. Ваан улыбнулась завидев Тэхи, но улыбка сразу же спала. Наверное, поняла её состояние. — Простите за мою непочтительность, — Тэхи опустилась на колени и склонила голову перед семьёй. Тэхён в удивлении потянулся к сестре, чтобы поднять её, но та встала сама и окинула его таким пустым взглядом, что он отступил. — Я была диким и необузданным ребёнком, непонимающим всё желание своих родителей дать мне и клану лучшую жизнь. Свои глупые идеи я поставила выше нашей семьи. — Глубокий вздох Тэхи был единственным звуком, раздавшимся в эту секунду во дворе. — Отец, прошу, позволь мне стать наложницей Его Величества. Мать расплылась в одобряющей улыбке.