***
Он несколько раз пытался поговорить с Вэй Ином, но тот только смеялся и отмахивался: «всем не угодишь». Словно не помнил, как слухи однажды уже уничтожили его репутацию! Словно забыл, как гуляющие по кабакам злобные шепотки в конце-концов привели к осаде Луаньцзан и его смерти! Вэй Нин злился, Вэй Нин переживал… А потом понял, что дело здесь вовсе не в легкомыслии Усяня. Право слово, мог бы сразу догадаться! Те же люди, те же лица… Неудивительно, что в сознании брата эти Вэни «слились» с теми, ради которых он некогда бросил вызов всему заклинательскому миру: людьми, ставшими ему первой настоящей семьей, которым он безусловно и заслуженно доверял (в чем Цюнлинь был с ним полностью согласен — любой из спасенных из лагеря Цзиней пленников без колебаний отдал бы за Старейшину Илин и жизнь, и саму душу). Вот только эти Вэни не были теми. Они не теряли Клан, дом и почти всех родных. Не гнили в каменоломнях Цзиней, не служили живыми мишенями для стрел и приманкой для нечисти, не мерзли и не голодали на Луаньцзан. Им не довелось познать изнуряющей безысходности, которую принесло понимание, что носящим фамилию «Вэнь» под небесами цзянху отныне нигде не найдется места. Эти Вэни так и продолжали вести привычную им обеспеченную жизнь уважаемых целителей, а худшими из выпавших на их долю испытаний оказались необходимость покинуть родные места да небольшие дорожные неудобства, неизбежные при любом переезде. Пусть Старейшины, имевшие сомнительное удовольствие регулярно общаться с Вэнь Жоханем и осознавали, какую беду отвел от них Вэй Усянь, но остальные члены клана уже и думать забыли о невстреченной нечисти, а благодарность к новому Главе испытывали в основном за новые возможности для торговли травами и лекарствами. Конечно, невероятная харизма Вэй Усяня потихоньку делала свое черное дело, но говорить о настоящей преданности со стороны новоявленных Вэев было все-таки преждевременно, как и винить их за ее отсутствие. Руки Цюнлиня невольно сжались в кулаки, он словно наяву ощутил, как призрачные когти вонзаются в ладони. Уж он-то точно ни понимать, ни прощать никого не собирался.***
Когда Вэй Усяня растерзали собственные мертвецы, связь между Старейшиной Илина и его непревзойденным творением вырвала сущность Призрачного Генерала из запертого в подвалах Ланьлина мертвого тела и утянула за собой сквозь пространство и время, выкинув обессилившую темную тварь в тело маленького Вэня. Много лет Тварь лениво дремала где-то на задворках сознания хозяина тела, иногда, с годами — все чаще, просыпаясь и потихоньку набираясь сил. Если бы все пошло своим чередом, ее полное восстановление заняло еще бы лет двадцать, если не тридцать, но тут «случились» прихлебатели Вэнь Чао, и целительница привезла изувеченного брата в Илин. Одна ночь. В месте, где даже воздух был насквозь пропитан не просто темной, а «родной» для нее энергией, Твари потребовалась всего одна ночь на то, чтобы окончательно оправиться от полученных повреждений. Зато на обмен воспоминаниями с хозяином тела ушли недели: все попытки получить в свое распоряжение память А-Нина, ничего не отдавая взамен, закончились полным провалом, а знания о новом мире требовались «еще вчера».***
Окончательно оправившись и разобравшись в происходящем, Тварь…растерялась, не понимая, что делать дальше. Перспектива заново пережить уничтожившую его клан и семью войну, пусть и в качестве зрителя, Призрачного Генерала не вдохновляла, уйти на перерождение он… В принципе, мог, но только прихватив с собой и душу здешнего Вэнь Нина. Разумеется, сам он ничего страшного в том, что подросток пораньше отправится на круг перерождений не видел, даже наоборот — тот еще не успел запятнать себя кровью и предательством, а значит и наказание за грехи, которые он (не)успел совершить за свою короткую жизнь будет не слишком суровым, срок в Диюе — недолгим, а перерождение — благополучным. Если бы Призрачный Генерал не знал, в каком горе и отчаянии будет потерявшая брата целительница, он бы без колебаний остановился именно на этом варианте, но поступить так с Вэнь Цин он не смог, остатки совести не позволили. Перехват контроля над телом тоже пришлось признать бесперспективным, и дело было даже не в том, что все вполне могло закончится его превращением в зловонный кусок гниющего мяса — ради спасения семьи он бы рискнул без колебаний, да и шансы, что тело все-таки не отторгнет почти идентичную душубыли весьма неплохими — а в том, что, даже обретя свободу действий, он, как Вэнь Цюнлинь, все равно ничего не мог изменить. И Вэнь Цинь, которая, как оказалось, получила воспоминания его сгоревшей на костре А-Цзе, не могла, а уж возможностей, знакомств и ресурсов у известной целительницы было куда больше, чем у ее затюканного младшего брата. И все равно — недостаточно. Неприглядная правда заключалась в том, что даже обратиться за помощью им было не к кому: самоубийц, готовых пойти на конфликт с Вэнь Жоханем, в цзянху больше не водилось — последним был предыдущий Глава Не, о страшной смерти которого до сих пор вспоминали с содроганием. На чудесное появление способного решить все их проблемы Старейшины Илин тоже рассчитывать не приходилось: в этом ущербном неправильном мире, который Призрачный Генерал сразу и искренне возненавидел, воспитанника Цзян Фэнмяня, да-шисюна Пристани Лотоса, четвертого среди Лучших Молодых Господ Вэй Усяня никогда не существовало. Зато здесь был воспитанник дядюшки Го, бродячий заклинатель Вэй Усянь, но о том, что этот мир все-таки небезнадежен, Тварь узнала гораздо позже, в тот день, когда по внезапно ожившей связи, стремительной змеёй метнувшейся куда-то в сторону леса, вернулось ощущение присутствия Господина. Тот был совсем рядом, где-то в окрестностях Илина, и инстинкты Призрачного Генерала взяли верх над сознанием. Ошеломляющие в своей безудержной силе эмоции Призрачного Генерала грохочущей приливной волной подхватили «оригинальную» душу, мгновенно вышвырнув ее из тела, и пока Вэнь Цин и Вэй Усянь — его Молодой Господин Вэй — хлопотали вокруг раненного заклинателя, Тварь…нет, снова Вэнь Цюнлинь, поспешно осваивался в чужом-своем теле, периодически оказываясь на грани обморока — за годы пребывания лютым мертвецом он успел забыть, что живым необходимо дышать. А-Нина Призрачному Генералу было искренне жаль, причинять подростку вред у него никогда и в мыслях не было. Появись возможность вернуть тело настоящему хозяину, он бы без колебаний… не стал этого делать: право находиться рядом с Вэй Ином, быть ему защитником, другом и братом, Вэй Цюнлинь уступать не собирался, никогда и никому.***
Смирившись с тем, что сам Вэй Ин ничего предпринимать не планирует, Цюнлинь вспомнил, что он не только младший брат Главы Клана, но еще и его Правая Рука, и решение подобных вопросов, вообще-то, входит в сферу его прямых обязанностей. Вспомнил и решительно взялся за поиски источника проблемы. Признаться, он грешил на козни дядюшки, подозревал интриги шпионов, засланных Главой Цзинь, в крайнем случае, допускал происки кого-то из амбициозных соклановцев, решившего, что гуань Главы ему самому в прическе не помешает. К тому, что это «всего лишь» порожденное снобизмом и завистью желание выплеснуть ушат помоев на раздражающе талантливого безродного чужака Вэй Нин оказался не готов. Большая дружная семья одаренных травников, буквально живущих своим делом и равнодушных ко всему, что с этим делом не связано: Старейшина с супругой, три женатых сына, без малого дюжина внуков — две старшие девочки уже на выданье… Какие там интриги за власть! Глава семьи и на встречах Совета Клана через раз появлялся, молча отсиживаясь где-то в последних рядах и стараясь уйти одним из первых! Цюнлинь, который даже не сразу поверил, что именно они стали источником губительных для клана слухов, был вынужден признать, что, даже став темной тварью, продолжал слишком хорошо думать о людях, катастрофически недооценивая всю глубину их подлости и глупости. Впрочем, род занятий зачинщиков, вместе с их полом, возрастом и всем прочим Вэй Нину были неинтересны. Травники, кузнецы… Какая разница? Они посмели причинить Господину вред, и, раз уж Призрачный Генерал не сумел этого предотвратить, ему оставалось лишь заставить их заплатить за содеянное. Юноша знал, что в родном клане его… недооценивают, постоянно забывая, что тихий заика — не только младший брат одной из лучших целительниц цзянху, но и сам талантливый лекарь. А еще племянник Вэнь Жоханя, выросший при дворе у дяди, повидавший там… всякого и имеющий неплохое представление, что такое интриги и как они работают. К тому же — любитель часами просиживать в дворцовой библиотеке, изучая старые, пылившиеся на дальних полках никому не интересные свитки, за обладание любым из которых Цзинь Гуаньшань без раздумий дал бы согласие на трехмесячный целибат. К неполным двадцати, Цюнлинь знал много чего интересного, умел много всего полезного, а также недурственно разбирался во всем, в чем должен был разбираться один из Молодых Господ Ордена Вэнь (требования к которым были весьма и весьма серьезными). Другое дело, что в той жизни он считал неприемлемым использовать подобные знания в личных интересах. К счастью, подвалы Башни Кои и пара гвоздей в голове надежно избавили Призрачного Генерала от этого вредного заблуждения.***
Господин считает, что не происходит ничего серьезного, а слухи утихнут сами собою? Значит, так тому и быть. Действовать придется осторожно, но быстро, пока расползающаяся гниль не успела укорениться. Не то, чтобы Призрачного Генерала волновало количество потенциальных покойников — в своей способности успешно избавиться хоть от половины Клана, если такая необходимость возникнет, он нисколько не сомневался — Вэй Нин исходил из практических соображений: все-таки организовать несчастный случай одной семье в ее собственном доме гораздо проще, чем изобразить убедительную (и разнообразную) «естественную смерть» полусотни соклановцев. Устраивать геноцид ему не хотелось, но в том, что этого удастся избежать, уверенности не было.***
По тому, как люди реагировали на сплетни о Вэй Усяне, клан разделился натрое, почти поровну: те, кто пытался его защищать, те, кому было наплевать и те, кто эти сплетни охотно подхватывал, с удовольствием добавляя от себя подробностей и разнося дальше, подливая масла в огонь неприязни к молодому Главе. Вот именно из-за последних инстинкты Призрачного Генерала, требовавшие уничтожить любую, даже самую незначительную угрозу Господину, схлестнулись с нежеланием Вэй Нина убивать «на всякий случай». На стороне Призрачного Генерала была прописная истина, что способные на предательство обязательно предадут, не в этот раз — так в следующий, на стороне Вэй Нина — сухие факты, что никакого заговора пока не случилось, и даже слова «нам нужно сменить Главу» вслух еще не прозвучали. Так, в воздухе что-то эдакое витало, вызревая. Но если дать ему «созреть», то Господин может пострадать! А если прямо сейчас от них всех избавиться, то даже брат заметит, заинтересуется и попытается выяснить, что за моровое поветрие такое на Вэев напало! А это — ни к чему оно. Понятно, что ни к чему. Но позволить им остаться в Илине? Рядом с Господином? Никогда!***
От такой «борьбы противоположностей» в голове, Вэй Цюнлинь обзавелся жесточайшей мигренью. А ведь еще предстояло подобрать нужные слова, чтобы ввести в курс дела сестру, не сообщая лишних подробностей. И не то, чтобы он ей не доверял — глупости какие, если не А-Цзе — кому вообще можно верить? Просто… Во-первых, учитывая, что речь идет не о чужих людях, а о родне, такого окончательного решения проблемы Вэй Цин не одобрит. Пусть на исход дела ее одобрение или его отсутствие и не повлияет, но ссориться с сестрой все равно не хотелось. Во-вторых, у той и своих проблем в столице хватало. — Проблемы…в столице? — Цюнлинь замер на полушаге, чуть не свалившись с лестницы. — А ведь очень кстати! Значит, Глава Вэнь вот-вот потребует отправить дафаньских целителей на фронт? Зачем же ждать приказа? Его и подделать можно. И даже нужно. Получится одной стрелой убить сразу двух зайцев: и дяде лояльность продемонстрировать, отправив людей по собственной инициативе, и от ненадежных соклановцев избавиться. Тут, главное, правильно момент подобрать, чтобы как можно больше людей присутствовало. Общее собрание клана объявить, что ли? Подгадать, когда брат опять на Луаньцзан на недельку сбежит, чтобы вмешаться не успел — а то с него станется найти выход — и объявить. А там приказ зачитать, лицо скорбное сделать, речь душевную, обращаясь к «избранным», произнести: — Увы, наш Клан еще слишком слаб, мы пока не можем себе позволить, чтобы в Безночном Городе о новом статусе Дафаньской Ветви узнали! Ради наших родных и близких, жен и детей, во имя будущего, приказу Главы Вэнь придется подчиниться. Спасибо, наши герои! Мы вами гордимся и всегда будем помнить вашу жертву! Главное —пафоса побольше. И на благо клана упирать. Да, и не забыть, что нужно заикаться — от волнения и избытка эмоций. Следует найти такие слова, чтобы у тех, чьи имена окажутся в приложенном к приказу списке, в случае отказа не то, что лицо сохранить — в Клане остаться возможности не было, из Илина уехать пришлось. Насколько Вэй Нин знал своих соклановцев — а знал он их неплохо — никто из них никогда не пойдет на то, чтобы так опозорить себя, свою семью и своих предков. Никуда не денутся, согласятся. Еще сестру предупредить нужно, чтобы Вэй Ину лишнего не сказала. Цюнлинь знал, что она с его планом согласится: ради защиты их общего брата, та была готова на все, даже если это «все» шло вразрез с желаниями самого Усяня. В прошлой жизни, Вэнь Цин без колебаний пошла на смерть, оставив позади парализованного иглами Старейшину. А тут всего-то и требовалось ее в известность поставить, чтобы не удивлялась, когда младшенький в письмах на Главу Вэнь вдруг начнет ругаться. Вэй Нин улыбнулся. Попадись он сейчас на глаза Вэй Усяню, тот бы заявил, что с такой улыбкой диди может гулять по Курганам без меча и талисманов — нечисть сама в ужасе разбежится. Кивнув своим мыслям, молодой человек развернулся и отправился в рабочий кабинет, писать письмо сестре. Так и быть, если кто-то из неблагодарных идиотов все-таки выживет на войне и вернется в Илин, то он смирится с тем, что такова воля Небес и оставит их в покое. Что же до тех, кто все это затеял… Жаль, никто не поверит, если опытные травники вдруг перепутают съедобный гриб с ядовитым или, не доглядев, не ту травку заварят, так бы от всей семейки разом избавиться получилось… С другой стороны, может оно и к лучшему — не хотелось бы, чтобы дети вместе со взрослыми отравились, они-то ни в чем не виноваты. Зато вот талисманы от нечисти у них точно не из-под кисти Главы вышли, слишком уж эти «гордые потомки великого Вэнь Мао» безродного выскочку презирают, чтоб его поделками пользоваться. Получается, если такой талисман непонятного происхождения где-нибудь в окрестных лесах испортится, или вовсе нерабочим окажется, то виноват в этом будет не Вэй Ин, а они сами: защиту нужно доверять Главе родного клана, а не каким-то мутным торговцам! Пожалуй, не стоит с этим затягивать. Сейчас он только письмо допишет — и сразу займется.