Бог Без Мира.

      Первое, что почувствовал Тор, приходя в сознание – пробирающий до костей холод. А вот боли, которую он испытал перед тем, как лишиться чувств, не было. Не было даже ее отголосков. Тор открыл глаза. Над ним простиралось затянутое безобразными, косматыми черными тучами небо. Кое-где в этом бесформенном небесном месиве обнаруживались прорехи, и сквозь них на землю лился безжизненный серый свет. Одинсон вздохнул, закрыл и вновь открыл глаза. Пейзаж не изменился. Громовержец прислушался к себе, попробовал пошевелиться, и у него получилось. Руки, еще недавно онемевшие от боли, слушались, и он медленно, опираясь на локоть, сел. Перед ним простиралась бескрайняя каменная пустыня, и небо над ней было уродливым, черным, с редкими дырами, сквозь которые пробивался свет. Небо и земля сходились далеко на горизонте, образуя беспросветную тьму.       - Нравится?       Тор вздрогнул и резко обернулся на голос. Оказалось, он очутился на берегу широкой реки, воды которой были стремительны, но абсолютно бесшумны, отчего Громовержец не сразу обратил на нее внимание. К противоположному берегу тянулся мост золотистого цвета. На мосту сидела темноволосая женщина в черных одеждах. Она свесила ноги так, чтобы не касаться воды, и наблюдала за потоком. Тор сразу, еще по голосу узнал женщину. Он поднялся на ноги и замер, не сводя с нее глаз.       - Красиво, - на этот раз Хела не спрашивала. На Тора она так же не смотрела. – Мне нравится приходить сюда. Здесь спокойно, - она, наконец, оторвалась от созерцания воды и подняла взгляд на Тора, - и, если подумать, здесь я ближе всего к миру живых.       - Ты умерла, - Тор сам не знал, как хотел произнести эту фразу, вопросительно или утвердительно.       Хела пожала плечами.       - Нет, я не умерла. Но уйти отсюда я тоже не могу.       - Отсюда? – Одинсон, наконец, вспомнил, при каких обстоятельствах потерял сознание, и что окружающий его пейзаж совершенно не походил на Зал Нового Асгарда. – Где я…мы?       - Там Хельхейм, - просто ответила Хела, махнув рукой в сторону противоположного берега. – Мир мертвых. Мой мир – Она вновь устремила взгляд на воду.       Тор помолчал немного, осмысливая ее слова, затем сделал несколько шагов к мосту. Вблизи можно было рассмотреть, что сделан он из золота.       - Значит, я умер? – спросил Тор. – Отец все же убил меня?       Хела усмехнулась и покачала головой, все так же вглядываясь в темные бесшумные воды.       - Нет, ты не умер. Пока нет. Одину не нужна твоя смерть, напротив. Живой ты для него полезнее. Так что, будем считать, я воспользовалась случаем, чтобы поздороваться с братишкой. Как глаз?       Тор поморщился, рука рефлекторно дернулась, было, к изувеченному лицу, но не достигла цели и вновь опустилась.       - Ты можешь подойти, если хочешь, - проговорила Хела. – На мосту ты в безопасности. Эта река, - она кивнула на стремительный поток, - разделяет мир живых и мертвых. Мост же ведет только в одну сторону, если ступишь на противоположный берег, назад дороги нет. Но сам мост безопасен.       Богиня Смерти вновь подняла голову и посмотрел в глаза младшему брату.       - Я не стану на тебя нападать, - сказала она, голос ее был спокойным и усталым.       Одинсон постоял у края моста, затем отбросил сомнения и подошел к Хеле. Сел рядом, так же, как она, свесив ноги, и посмотрел в воду. Теперь поток не казался таким темным. Напротив, вода в реке была словно бы соткана из каких-то непонятных, но явно живых частиц. А присмотревшись получше, Тор с удивлением понял, что при желании может рассмотреть в этой мчащейся вниз по течению массе, что-то вроде картинок.       - Это последние мгновения жизни тех, кто пересек мост, - ответила Хела на невысказанный вопрос. – А еще сны, видения, пришедшие, когда смертный был болен или страдал. Все, что приводило в смертельный ужас, все, что вызывало отчаяние, собрано в этом потоке. А иногда, тут можно увидеть кошмарные сны и терзания тех, кто еще жив. Пересекшие мост разговорчивостью не отличаются, и информации о мире живых от них не добиться. Поэтому, когда я была в заточении, приходила сюда, чтобы узнать, что происходило все это время по ту сторону моста. Оригинально, не находишь?       Она вновь замолчала, слегка покачивая над водой ногами.       - Один рассказал мне, что на самом деле с тобой сотворил, - сказала Тор. – Ты узнала о его планах, и он сделал из тебя предательницу Асгарда.       Хела искривила губы в ломаной ухмылке.       - Да, я дала ему отпор и была изгнана из дома. Но, насколько я понимаю, своего наш отец все-таки добился.       - Да, - грустно произнес Одинсон. – Он свел с ума и убил Локи, чтобы забрать его тело. Я тоже виноват в этом. А теперь отец отстраивает Асгард и хочет захватить власть во Вселенной.       - С амбициями у него всегда было все в порядке, - хмыкнула Хела. И после небольшой паузы добавила: - В том, что Асгард пал, моя вина. Но во имя всех девяти миров, как же я была зла! Я от всего сердца ненавидела отца, за то, как он со мной поступил, ненавидела тебя, за то, что ты занял мое место, твоего братца-йотуна, за то, что даже его почитали и называли богом, а меня отправили сюда, бросили, забыли. Я ненавидела, и ненависть моя погубила наш дом.       - Не мне тебя осуждать, - ответил Тор. И, помолчав, добавил: – По крайней мере, не теперь.       В мчащемся вниз по течению потоке он явственно рассмотрел казнь. Какому-то мужчине набросили на шею веревку, и затем выбили из-под ног подставку. Несчастный дергался, хрипел, лицо его стремительно багровело. Громовержец прикрыл глаза.       - Что мне теперь делать, - проговорил он, устало потирая лицо руками. – Я устал, запутался, у меня нет сил бороться.       Хела слегка пожала плечами.       - Перейди мост. Там, - она кивнула на противоположный берег, - тебе будет все равно, что происходит с живыми. Там только вечный холод и безмолвие. Мертвые привыкают быстро. Становятся серыми тенями, которых больше ничего не терзает. Наверное, они обретают покой.       Тор невесело усмехнулся на такое ее предложение, а затем, спохватившись, спросил:       - Хела, а как ты оказалась здесь? Ведь ты не умерла.       - Нет, не умерла, - подтвердила Богиня Смерти. – Когда в Асгарде на меня напал демон, - она нахмурилась, вспоминая, - Сурт, я действительно едва не погибла. Но в последний момент, перед тем, как Асгард был уничтожен, меня при помощи Камня Бесконечности перенес сюда твой ручной йотун.       Она вдруг запрокинула голову и расхохоталась.       - Знаешь, я в детстве выпрашивала у Одина какую-нибудь зверюшку. Мне очень хотелось иметь питомца. Конечно, у меня нет претензий к его дару, Фенрис была прекрасным домашним любимцем. Но во имя девяти миров, как тебе удалось выпросить настоящего живого йотуна?! - Она вновь разразилась хохотом.       - Он не был моим домашним питомцем. Он был моим братом, - мрачно отозвался Тор.       - Йотун?! Ну да, конечно!       В воде под ними погибал целый отряд. Солдат в форме цвета хаки расстреливали с воздуха. Тор отрешенно подумал о том, видела ли Хела в этом бесконечном потоке смертей и страданий, как умирали асгардцы от рук Черного Ордена? И, если видела, задели ли эти смерти хоть немного ее душу? Она радовалась или горевала? Ведь это погибал ее народ, но народ, который забыл ее, свою Богиню.       - Как бы то ни было, - продолжила Богиня после недолгого молчания, - Маленький йотун доставил меня сюда. Видимо, в тот момент в его теле уже жили два сознания, и если сам Локи хотел мне помочь, преследуя свои цели, то отец, поняв, что не в силах пока еще его остановить, подсказал, куда нужно отправить мятежную Богиню, чтобы она больше не создавала помех. Впрочем, они оба расчетливы, под стать друг другу. Даже удивительно, что этот поганец не родной сын Одина. А потом он совсем зарвался и имел наглость требовать награду за спасение! Впрочем, я и без того выполнила бы его просьбу, мне на тот момент уже ничего не хотелось. Тем более убивать тебя.       - Убивать меня? – удивился Тор. – Погоди, значит, Локи попросил…       -…чтобы я тебя не трогала, - подтвердила Хела. – Не пыталась причинить вреда великому защитнику девяти миров. Он думал, что раз я сильнее тебя, то, когда выберусь отсюда, обязательно захочу поквитаться. Но я не хочу. Даже без той глупой клятвы. Злости, ненависти больше нет, я опустошена, перегорела. Месть не принесла мне удовлетворения.       - Понимаю, - отозвался Тор, вспоминая убийство Таноса.       - Выйти отсюда я тоже не могу, - произнесла Хела. – Отец набрался сил и сдерживает меня. Как я уже говорила, он постарался и подсказал Локи, куда меня отправить. Так я вновь оказалась заперта в своей старой тюрьме, своем мире. Но в этот раз меня это не злит, не приводит в ярость. Меня не пугает даже перспектива остаться в Хельхейме навсегда. В конце концов, я Богиня Смерти. Видимо, мое место среди мертвых.       - А меня отец лишил сил, - ответил Тор откровенностью на откровенность. – Там, в Новом Асгарде, остались мои друзья. Но что я могу… - он тяжело вздохнул. – Как им помочь? Даже если сейчас каким-то образом очнусь, я не противник Одину. Он силен, могущественен, он полноправный хозяин собственного мира и творит там все, что хочет. У меня нет шансов. Наверное, - он запнулся было, но продолжил тихо, - наверное, стоит принять твое предложение и перейти этот проклятый мост…       В воде под ними проплыл образ женщины, умирающей от страшной раны в груди.       - Я сказала, что месть не принесла мне удовлетворения, а ты – что понимаешь меня - неожиданно проговорила Хела. – Но если хочешь спасти друзей, тебе придется остановить отца. Любым способом. Понимаешь, о чем я?       - Да, - ответил Одинсон. – Я понимаю. Ничто не сможет остановить царя Одина. Кроме смерти. Но…я не смогу его убить. У меня нет сил даже просто дать ему отпор.       - А если бы твоя сила была с тобой? – Богиня Смерти обернулась и испытующе посмотрел на брата. Тот напротив, сгорбился, спрятав лицо в ладонях.       - Я не знаю…       Он вспомнил отца. Справедливого царя, хранителя огромного количества артефактов, защитника девяти миров, правящего своим народом мудро и честно. Как он поддерживал Тора, как давал ему советы, с какой любовью смотрел на мать… За такого отца Тор отдал бы жизнь не задумываясь. Но какова оказалась изнанка всего этого великолепия. Ложь, коварство, расчет. Один манипулировал всеми, кто был в его власти, использовал каждого, отправлял в расход безжалостно и не задумываясь, лишь бы всеми возможными способами получить желаемое. Он изгнал старшую дочь, свел с ума и убил младшего сына. Из мудрого царя Всеотец превратился в расчетливого безумного тирана. И, если бы с Тором была его сила, что бы он сделал там, в Зале Нового Асгарда, когда понял, что отец не отступит?       Хела не стала настаивать на ответе. Задумчиво покусывая губы, она вновь покачала ногами над проплывающей под ними женщиной, топящей в ванне младенца.       - Даже если ты или я захотели бы остановить Одина, у нас нет такой возможности. Я не могу даже сойти с этого моста на берег мира живых, а ты лишен сил. И все-таки, способ есть. Единственный, ненадежный, но существует. И если все получится, Один исчезнет. Навсегда.       - Исчезнет, - эхом повторил Тор прекрасно понимая, что имеет ввиду его старшая сестра. – И что же ты задумала?       - Попробуй достучаться до своего ручного йотуна.       - Он не ручной йотун, он… Стоп, что ты сказала? – от неожиданности Тор вздрогнул и едва не коснулся носком сапога воды. Он не знал, что произойдет в подобном случае, но что-то ему подсказывало, приятного будет мало.       - Я сказала, что если попробовать найти и растормошить твоего…брата, убедить его противостоять Одину и вернуть себе тело, с нашим отцом будет покончено. При хорошем исходе, разумеется.       - Но…отец сказал, что Локи больше нет…я думал, это означает смерть…       - Значит, ты не правильно думал, - хмыкнула Богиня. – Один мучил его, довел до крайности. Когда титан ломал шею Локи, калеча тело, Один сражался с его духом. Однако, нельзя лишить тело его родной души и заменить другой. Подавить, запереть в глубинах сознания, да, но не уничтожить. Если умрет душа, умрет и принадлежащее ей тело, чего Один, конечно же не желает. Так что, Локи все еще жив, хотя надежно заперт внутри своего собственного разума. И если попытаться найти его, убедить дать отпор отцу, то… - она поджала губы. – Один может умереть. На этот раз окончательно.       Тор вновь уставился на воду. Пока что никаких ужасов ему на глаза не попадалось.       - Убить отца, - тихо произнес он, прислушиваясь к собственному голосу. А еще к тому, как отзывается на слова сердце. Не дрогнет ли? Не заболит, не защемит?       Не защемило. Страшная пустота, вот что ощутил Громовержец. Бескрайнее ничто там, где когда-то были идеалы, принципы, убеждения.       - Я смотрела в воду и видела многое из того, что ты не хотел бы видеть, - продолжала Хела. – Но если решишь попытаться спасти своего брата, тебе придется столкнуться с той реальностью, в которой он сейчас пребывает. Кошмары, воспоминания об унижениях, боли. Здесь, - она махнула рукой в сторону потока, - нет ничего светлого и доброго, как нет ничего доброго рядом с Локи. Один специально окружил его страхом и отчаянием, чтобы его пленник не вздумал выбраться. Я знаю способ, как попасть туда, но вернуться самостоятельно невозможно. Только Локи сможет вывести тебя из лабиринта собственного сознания. Если захочет, конечно.       - А что, если не захочет? Или, если я вообще не смогу найти его?       - Ты останешься плутать в мире кошмаров, созданном Одином чтобы сдерживать Локи, - не стала скрывать Богиня Смерти. – А тело твое будет пребывать в состоянии не жизни и не смерти. Пока все-таки не умрет...от истощения, например.       - Хорошая перспектива.       Хела пожала плечами.       - У тебя все еще есть варианты вернуться в мир живых или же… - она кивнула в сторону противоположного берега. – Не Вальгалла, пиров с Валькириями не обещаю. Но в Хельхейме тебе этого и не захочется.       В быстронесущемся потоке кто-то умирал, захлебываясь собственной кровью. Тор отвернулся. Смотреть на подобное ему решительно не хотелось.       - Хела? – Богиня обернулась и посмотрела в лицо брату открыто и прямо. – Скажи, как мы до этого докатились? Где наша вера? Где наши принципы? Что с нами стало?       - Может быть, именно сейчас они у нас и появились? – просто ответила Богиня. – В конце концов, там, где все разрушено, рушить уже нечего. Остается строить. Даже Один в своем безумии это понимает, он возводит Асгард.       Тор вздохнул.       - А ты не думаешь…что он не настолько безумен? Что может оказаться прав? Что пусть не всей Вселенной, но множеству миров действительно нужно жесткое правление?       - Я не знаю, - проговорила Хела. – Но если бы ты думал так, уступил бы мне место на троне Асгарда сразу.       - Это верно.       В наступившей тишине Тор вновь вернулся к мысли о том, что сейчас он сидит рядом с сестрой, которая в прошлом едва его не убила, и спокойно обсуждает убийство их родного отца. И вновь ничего в его душе не дрогнуло. Пустота не заполнялась.       - Я попробую найти Локи, - твердо произнес Громовержец. – Я сделаю все, чтобы найти его.       Хела кивнула, словно другого ответа не ожидала, и поднялась на ноги. Тор последовал ее примеру. Брат и сестра, заклятые враги в прошлом, объединившиеся против общего врага в настоящем, стояли друг против друга на тонком золотом мосту, соединяющем миры живых и мертвых.       - Тогда вот тебе мое напутствие, - сказала Богиня Смерти. – Сейчас подумай о том, кого хочешь найти. Мысли на границе миров имеют огромную власть. Когда увидишь знакомый образ, просто коснись его. И еще. Помни, все, что будет окружать тебя, не реальность. Это видения, миражи, созданные Одином из самых страшных и болезненных воспоминаний Локи, не все они правдивы, многие искажены и извращены настолько, чтобы подавить, не позволить выбраться и вернуться в реальный мир. Не старайся что-то изменить, не проявляй эмоций, и, главное, не прикасайся к видению, если ты не будешь уверен, что это настоящий Локи. Иначе, ты просто станешь частью миража, потеряешь себя и останешься там навсегда. Просто попытайся найти его среди этого хаоса.       - Как я его узнаю? – спросил Тор. – Ведь во всех миражах и видениях будет его образ.       - Я не знаю, но думаю, ты справишься, - произнесла Хела. – Если искренне этого хочешь. Готов?       Тор постарался представить Локи, и разум тут же подбросил воспоминания о том, кто сейчас находился в Зале Нового Асгарда. С трудом Одинсону удалось прогнать образ обезумевшего Одина-Локи. Он долго копался в памяти, силясь найти там брата не изуродованным ненавистью и злобой, не избитым, не закованным в цепи, не мертвым, и не находил. В который раз Одинсон с горечью подумал о том, что же с ними стало. У них нет даже одного хорошего воспоминания. И вдруг, словно это была жестокая шутка разума, он вспомнил то, что не должен был забывать никогда.       - Видно, мой брат не такой уж пропащий. - С усмешкой.       - Возможно. - Сдержанно.       - Спасибо. - Искренне.       У Тора сжалось сердце. Да, он поблагодарил Локи за помощь. Ведь тот помог, помог после того, как Тор дважды его бросил: на Сакааре и в гибнущем Асгарде. А до этого бросал бессчетное количество раз.       - Я готов, - проговорил Тор, стараясь не упустить образ брата. – Что нужно делать?       - Держи глаза открытыми, а рот закрытым, - неожиданно усмехнулась Богиня Смерти, и, прежде чем Тор спросил, что она имеет ввиду, Хела толкнула его в грудь. Неловко взмахнув руками, Тор полетел в реку, в волнах которой плескались чьи-то страдания и смерть