P+MJ

Элизабет устало вздыхает, когда взгляд натыкается на пустые бутылки виски в гостиной. Она закрывает за собой дверь, включает свет и проходит вглубь квартиры. Невольно подмечает, что обувь мужа стоит в коридоре. Значит, ещё не ушёл. Лиз до ужаса не хочется идти в его кабинет, откуда за закрытой дверью пробивается полоса света. Она не хочет видеть его пьяного и злого, грубого, коим он никогда не был. До их свадьбы точно. Элизабет уверена, что изменил мужа его чертов бизнес. Прорастил свои острые шипы внутри его грудной клетки, а он мечется словно зверь, не может их вытащить. Мучается. Вместе с ним и Элизабет. Она всё же заходит к нему, хоть и руки трясутся. Муж никогда, конечно, её не бил, но слова могли ранить больнее. Гарри сидел за рабочим столом и что-то печатал в компьютере, одной рукой держа почти допитую бутылку виски. Он даже особо и не обратил на зашедшую жену внимания. Лишь бросил мимолётный взгляд, в котором только пустота и холод. — Гарри, ты голодный? Может приготовить твою любимую пасту? — Элизабет попыталась искренне улыбнуться, но всё же была уверена, что получилось жалко. — Мы потеряли контракт в несколько миллионов. — ответил он, сделав новый глоток алкоголя. — Думаешь, меня действительно интересует твоя паста? Лиз мотает головой, поджимая губы. Пытается сдержать нахлынувшие горькие слёзы. Конечно, ему всё равно. Элизабет уже почти привыкла. Почти. Она уже и не пытается вытянуть его на свет. Потому что в ответ получает лишь, обжигающие душу, удары. Элизабет хотела ребёнка. Настоящую полноценную семью. Гарри хочет процветающий бизнес и много влияния. Совсем не то. Совсем не её планы на жизнь. Элизабет больше ничего не хочет. Всё выцвело. Осталось в далеком прошлом. Ей почти уже не больно. Почти. Девушка невесомо касается живота. Хотелось бы ей другого исхода. Другого будущего. Без тяжёлых разговоров и неприкрытой агрессии. Хотелось бы ей всё бросить и уйти. И если раньше она не могла решиться на это, то сейчас появился веский повод изменить жизнь. Не для себя. Для другого. Более важного. — Даже не смей. — почти выплевывает Гарри. Его взгляд мечется по лицу Лиз, словно зверь в клетке. — Сейчас важно другое. Бизнес. Наши карьеры. — А когда будет важно то, чего хочу я? — хмыкает девушка, неловко опираясь на косяк двери. — Мы ведь говорили об этом раньше. Нужно подождать всего пару лет. — Гарри чуть приподнимает уголки губ, пытается её расположить к себе. Пытается уговорить на то, чего ей совсем не нужно. — Хватит, Гарри. Пора заканчивать это. Элизабет печально улыбается, когда видит непонимающий взгляд мужа. Он в растерянности. И ей до дрожи это приятно. Она оставляет его одно, даже не забирая вещи. Просто не может и не хочет его больше видеть. Это выше её сил. Иначе не сдержится, заплачет, покажет слабину. На улице Элизабет накрывает с головой. Она тянется к телефону, чтобы набрать единственный нужный номер. На экране высвечивается светлая мордашка Питера. Элизабет чувствует ужасную тоску. Если бы только она тогда осталась, могла быть с ним. Быть его женой, а не Гарри. Питер был бы совсем другим мужем. Она знает. С ним бы она чувствовала себя самой любимой и защищённой в этом мире. Но у Питера есть девушка. По крайней мере, была несколько лет назад. Элизабет даже помнит её имя. Такое тусклое и серое, что даже скучно. Мишель. Девушка всё-таки убирает телефон и направляется к парку, чтобы хоть немного забыться и поразмыслить о дальнейшей жизни. Людей в парке оказывается очень мало, что приятно удивляет Элизабет. Не хочется видеть мельтешащие везде лица. Только не сегодня. Через минут десять она невольно замечает знакомую девушку. В абсолютном одиночестве она сидит на лавочке и что-то рисует в своём альбоме. Лиз понимает, что застала ту самую Мишель. Вечно одинокую и нелюдимую одноклассницу. Они никогда толком и не общались в школе. У Лиз был другой круг общения. У Мишель его почти не было. Но всё же что-то тянет Элизабет к ней в тот момент и она даже не замечает, как оказывается рядом с кудрявой головой. — Здравствуй, Мишель. Помнишь ме… — Лиз Аллен. Да, помню, конечно. — Джонс убирает альбом в сумку, неловко убирая мешающие пряди за уши. — Рада тебя видеть. Какими судьбами в скучном Нью-Йорке? — Год назад переехала с мужем. У него здесь теперь бизнес. Элизабет разумно умалчивает о том, что муж скоро станет бывшим, а она останется матерью-одиночкой. Не хочется портить образ вечно идеальной одноклассницы, коей её считают до сих пор. Она внимательно разглядывает Мишель. Совсем невзрачная девушка. Одежда вся темная и неприглядная, а на лице нет и следа от макияжа. Точно такая же, как и в школе. Элизабет внутренне ликует, что она совсем другая. Ухоженная и утончённая. Женственная. Вот только построить счастливый брак ей это не помогло. Неужели у Мишель получилось?.. — А ты как? Слышала, вы с Питером встречаетесь. Не думаете о свадьбе? Элизабет невольно хочется спросить, не расстались ли они вовсе. Мишель вздыхает, мнёт длинные пальцы. Лиз случайно зацепляет взглядом кольцо. Всё-таки она замужем. — Мам! Они обе вскидывают голову. Смотрят на источник звука. Элизабет видит маленькую девочку, укутанную в вязанный шарф, который ей большой, и милое пальтишко. Она крепко держится за куртку мужчины, что держит её на руках. Элизабет сразу же узнает в нем Питера. — Мы всё купили, мам! Элизабет отмирает только тогда, когда Питер с малышкой оказываются напротив них. Паркер опускает девочку на землю и та забирается к Мишель на колени, махая перед носом каким-то пакетом. — Лиз? — Питер широко улыбается при виде девушки. — Как ты здесь? Когда приехала? — Уже как год здесь, Питер. У мужа бизнес в этом городе. Парень лишь кивает, переводя всё внимание на Мишель и малышку. — Это кто, мам? — девочка тычет в Лиз пальцем, непонимающе хлопая длинными пушистыми ресницами. Элизабет только сейчас понимает, насколько девчонка похожа на Паркера. Словно с фотокарточки. — Друг, милая. — отвечает Питер. Присаживается по другую сторону от Мишель, придерживая дочь на её коленях. — Так, что вы там купили, ТиДжей? Элизабет усмехается. Странное прозвище. Девочка открывает пакет и показывает матери. Та недовольно косится на Питера. — Я же просила только лимонные пирожные. Ей нельзя столько сладкого, Пит. Паркер лишь смеётся. — Прости, Тесса была очень убедительной. Мишель всё же не удерживается. Улыбка проскальзывает и у неё. Элизабет почему-то становится больно где-то внутри. Трудно смотреть на чужое счастье, когда у самой такого не будет. До слез обидно. — Ладно, мне уже пора, ребята. Была рада встрече. И приятно познакомится, маленькая Тесса. — маленькая ладошка робко пожала протянутую руку Лиз, но только после ободряющего кивка Мишель. Элизабет уходит и замечает, что Питер даже не смотрит ей вслед, как было всегда. Всё его внимание обращено на другую. Он почти с благоговением и чистым обожанием смотрит на жену, которая крепко прижимает к себе малышку и кормит её лимонным пирожным. Внутри грудины начинает нещадно жечь и Элизабет позволяет себе одинокую слезу. Внезапный звонок заставляет её очнуться от неприятных ощущений в области сердца. Слёзы почти не душат уже. На дисплее высвечивается лицо мужа. Элизабет не находит сил сбросить звонок, поэтому всё же отвечает. — Да? — Лиз…прошу…не уходи… Я-я идиот, слышишь? Я не хотел говорить тебе все те мерзкие слова. Прости. Возвращайся домой, Лиз. Умоляю… — Гарри… — Я хочу этого ребёнка. Правда. Просто…мне страшно, Лиз. Очень страшно. Я не хочу тебя терять. И его тоже. Девушка сбрасывает вызов, утирая мокрые щеки. Всё-таки она не хочет ничего менять.