Красавчик по соседству

— Тогда посмотри на меня и скажи, что не хочешь, чтобы я тебя поцеловал. Опять. Что тебе не нравится, когда я так делаю, — говорит Арс, проводя пальцами по рукаву его куртки. Наклоняет голову, замерев рядом. — Совсем не нравлюсь? Скажи, что нет, я остановлюсь, не стану к тебе лезть. Антон молчит, боясь шевельнуться. — Ибо нефиг делать вид, что за тобою я буду как за каменной стеной, а ты это делаешь от чистого сердца, по крепкой мужской дружбе! — быстро обрывает контакт Попов. Он делает шаг назад и отворачивается, глядя обратно на здание. — Откуда вас только берётся столько, чересчур чутких и внимательных. За беспризорных котят с щенками в первую очередь беритесь, а потом уже пытайтесь на людях свои гринписовские эксперименты ставить… — Я просто не думал, что мне когда-то захочется… заняться чем-то подобным с парнем, — тянется к нему Шаст рукой, но в последний миг опускает её. Скажи — до меня. — До тебя, слышишь?.. А ведь мой опыт намного меньше твоего. — Да ну, — храбрится Арс, медленно поднимая голову, поворачиваясь и почти врезаясь в него носом. Ему думается, что почудилось. Эта дрожь и едва уловимое движение губ навстречу. — Насколько меньше? Давай сразу определимся: маленький или вообще нет? Антон с совершенно офигевшим лицом таращится, пока Арс недвусмысленно кладёт руки ему на плечи и собирает пальцы в замок. Не то чтобы ему не нравилось, скорее новые ощущения захлёстывают, так как Арсений делает глубокие вдохи, а облачка пара выходят рядом с шеей Шастуна. — Дождь идёт, домой надо, — хрипло предлагает Антон. — Ага, дождь, — соглашается Попов, чувствуя, как тот вдавливается в него определённой частью тела. Они доходят до квартиры молча, так же тихо открывают дверь и мешкают только с тем, кто первый посетит ванную. Затем Антон набирает чайник, ставит его на плиту и тихо отодвигает стул для Арсения. Еда лениво крутится в микроволновке. — Я должен был сказать, что я чувствую, и мне было неприятно видеть тебя с кем-то другим. Ты мне нравишься, сильно, я не могу сказать что-то больше, потому что это слишком быстро. Ты же не поверишь, что можно любить спустя полтора месяца?.. В тебя невозможно не… Арсений чмокает его в губы, и тут же возвращается в исходное положение: глаза в пол, пальцы сложены на коленках. — Ну, мог бы сказать, чтоб заткнулся, — закашливается Антон. — Ты же мне так не говоришь, когда я не справляюсь с потоком мыслей. — Так ты ж без этого не ты. Я не хочу, чтобы ты молчал. Кусочек безумия и маленький ты — это две половинки целого, я считаю. — Ты не посмеешь в такой момент напоминать о разнице в росте. Я старше, в конце концов! — притворно-оскорблённо вскидывается Арс. — Не такой уж ты и страшный эксплуататор, каким хотел казаться, и теперь обязанности по дому точно общие — посуда с тебя, ничего не знаю, — он останавливается с тарелкой в руках, на секунду улавливая странный взгляд Антона. Такой, что голые коленки в этих джинсах хотят покраснеть вместе с лицом. Но боковое зрение может обманывать. Точно, показалось. Этот интерес, возникший на почве из ничего, так же быстро исчезнет, а он своё сердце склеивать обратно не собирается. Арсений шутливо посылает воздушный поцелуй. — Эй, почему застыл? Его надо ловить в ладонь, сжимать и отправлять к сердцу, — он снова прикасается кончиками пальцев к губам и дует на раскрытую руку. — Давай! — А ты. куда?.. — следует инструкции Антон и тоже привстаёт с места. — Мы же… — А я спать, поздно уже, — ретируется Попов. — Домашку доделывать, в душ и баиньки. И тебе советую то же самое, первый час пошёл, как-никак. Шастун моргает несколько раз. Это выглядит очень странно — Арс относит тарелку к себе, вместо того, чтобы поесть вместе, будто передумал насчёт сказанных слов или как если бы… сладкие мурашки пробегают по спине, и Антону теперь абсолютно аналогично хочется спрятаться в своей комнате. Включать свои обычные закладки на порно ещё более неестественно, но мышка не заносится на другие отделы, а внизу жмёт, и Антон проводит по члену несколько раз, ещё не определившись, когда дверь распахивается без стука. Несколько минут Шастун не осмеливается взглянуть туда, и их обоих разделяет мнимое препятствие из экрана с двумя типами, развлекающимися с грудастой блондинкой. Безвкусно: тело хорошее, а голос не очень, но он пока что звучит только в наушниках Антона. Арсений подсаживается, игнорируя в равной мере прикрывшегося одеялом соседа, его личное пространство и время. — Может, выключим?.. — снимает наушники Антон. — Не-е-ет. Мне интересно услышать твоё мнение. Ты не мог выбрать чего получше? — А тебе что-то не нравится? — нервно пытается найти положение поудобнее Антон. — Её техника. Я могу лучше. — Чёрт, по законам жанра я должен попросить тебя продемонстрировать, но… мы двигаемся быстро. Я примерно понял, почему ты ушёл, и тоже решил, что… А у тебя было с девушкой? — Конечно. Неуклюжий первый раз, куда ж без него. С одной девчонкой из школы, но она не хотела лишаться девственности, поэтому мы пробовали через другое отверстие, больше начали доверять друг другу и по-обычному тоже занялись сексом. Нужно же было пробовать, хвастаться перед остальными, а лично для себя — убедиться, что девушке будет хорошо, а мне — ничего так. Тогда в чём смысл, если без чувств? Ну, было и было. — У меня в первый раз коленки тряслись. — А ты уверен, что у тебя с девушкой было? — кладёт руку ему на живот Арсений и скользит ниже. — Или просто на коленках стоял и упрашивал её? — Можешь ржать сколько угодно. — Я ещё и не начинал, зато моё предложение в силе. — Какое? — Я. Могу. Лучше, — шепчет ему на ухо Арсений. — Да блять, — закрывает глаза Антон. — Уйди по-хорошему, ты же меня сейчас доведешь, — он чувствует, как тот обхватывает основание члена, и выдыхает. — Арс, сука! — Как хочешь, — убирает руку Попов и прикрывает глаза, поглаживая самого себя. Той же рукой, но через джинсы, и Антон, с ума сойти, игнорирует происходящее на экране, так и не дотянувшись до мышки. Арс ощущает себя змеем-искусителем в райском Эдеме, не расслабляясь целиком. Вдруг Антон разозлится, да и в данном случае предлагают ему не яблоко раздора, а банан. Символ дружбы двух народов. Колонизаторам в Африке какие-то племена тоже предлагали фрукты, пока всё плачевно не закончилось, но это же не повод подозревать людей в страшных грехах. Арсений расстегивает ширинку и постанывает, краем глаза наблюдая, как Шаст облизывает губы. — Я сам не смог справиться, поэтому пришёл к тебе, — приспускает нижнее бельё. — Не против, мм?.. Антон откладывает одеяло и начинает гладить себя, еле касаясь. — Всё равно ты уже почти всё видел, — оправдывает он сам себя. Арсений тихонько завидует его пальцам. Дыхание Антона сбивается, и Попова снова прошибает током. Обычно задыхаются из-за него, а не какого-то тупого ролика в интернете, и тут судьба его слышит — видео заканчивается и на ноутбуке выскакивает превью с фотографией огромной задницы, опускающейся на член. Орган в ней утопает, но кому судить чужие пристрастия. Антон бросает туда взгляд и хмурится. — Мда, так себе, — бормочет он и поворачивается к Арсу. Он заводится, блять, от Арсения рядом, а не от зрелища в порно-студиях. Шаст сглатывает, ставит на паузу и целует. Это непохоже на предыдущие поцелуи в его жизни и на тот самый, знаменательный — другая кожа под руками, другой запах, редкие, но желанные звуки, безумно волнующее чувство невесомости. Разница и не в этом. А в том, что мгновенно сносит крышу и хочется ещё ближе. Арсений отодвигает ненавистное устройство и занимает место между ног, законно принадлежащее ему. Убирает руку Антона и слизывает маленькую каплю с щёлки. Нерешительность. Смущение. Желание. Стандартный набор читается на лбу. Если Арсения сейчас ударят или как-то отвергнут, он не удивится, ведь сколько похожих ситуаций на этом веку было. Наслаждайтесь тем, что дают, неважно на короткое время или нет. Вот Арс и оценивает то, что попало ему в шаловливые ручки: пальцы оглаживают напряженный торс, касаются поросли светлых волос, одновременно ловя эмоции, пытаясь не перейти тонкую опасную грань. Он проходится ладонью, стараясь держаться уверенно, будто не потерял навык, высовывает язык и облизывая головку. Арсений медленно продолжает ласкать. У него тоже эрекция, которой можно было бы уделить внимание, и несколько раз дойдя до середины ствола, он отстраняется. — Итак, что нужно сказать, чтобы вы поняли, что перед вами настоящий мужчина? — дразнится Попов. — Короткое такое слово… — тянет он. — Отсоси мне, пожалуйста, — отвечает Антон. — Если ты хочешь, только не останавливайся… — Слишком длинная фраза, — качает головой Арсений. — Соси, — полувопросительно формулирует второй раз. — Соси, Арс. Арса встряхивает от неожиданности. Одно дело думать, как подействует на тебя команда от человека, который тебе небезразличен, другое — услышать. Ого, мы оказывается не милые котята, грубые и матерящиеся время от времени, и коготки тоже имеем, когда нам прекращают дрочить. Арсений захватывает набухшую головку и всасывает в рот. Бедра Антона дёргаются, а из горла — рваный вздох. Шок в этих звуках такой неприкрытый, но раздумывает Попов об этом недолго, потому что указания сыплются дальше. — М-м-м… ещё, — просит Антон. — Да… возьми целиком… Арсений заглатывает почти до основания и, добившись нового стона, действует только ртом, скользя вверх. — Бля-ять, — Антон смотрит на него, не зная куда деть руки, и в итоге оставляет одну на бедре, а другой сжимает злосчастное одеяло. Арс обводит языком уздечку, смакует туманный взгляд и старается не морщиться от горьковатого привкуса. Кое-кому пора ограничить количество потребления сигарет дома и маленьких затяжек из электронок у друзей. Страх, что Антон вспомнит, кто доставляет ему удовольствие, отпускает из своих цепких лап, потому что он видит, как им обоим хорошо. — Ты определённо делаешь это лучше, А-арс. Арсений давится, а тут ему ещё толкаются в рот, и он отстраняется, чтобы откашляться. Внезапно дрожащие пальцы погружаются в его темные волосы и виновато поглаживают. — Я жутко хочу кончить, — Антон притягивает его, заставляя лечь на своё тело сверху. Каждое его слово распаляет больше, заставляют желать выложиться на максимум, понравиться каждым действием, чтобы этот раз не был последним. Шастун трётся, совершает что-то похожее на фрикции. — Давай попробуем без рук или языка?.. — члены соприкасаются, но этого мало, и Арсений неудовлетворенно мычит, протестуя. — Или хотя бы так? — Антон обнимает его за талию, несильно сжимает пятую точку, а потом шлёпает по ней. — Я не хочу, чтобы я подошёл к этому первый, чтобы только я получал удовольствие… или это только в мечтах есть одновременные оргазмы? — Одновременно — очень интересное слово в любой ситуации, — с перерывами произносит Арсений, опираясь по обе стороны от Шастуна, сгибая ноги в коленях и едва не садясь в позу наездницы. — Нельзя быть всем одновременно первыми, знаешь? — Одни считают правильным, когда все одновременно пришли к финишной прямой, — хватает сил рассуждать Антону, — а другие — когда все одновременно начинают со стартовой. Тебе как больше нравится? — Ты начал без меня, — больно кусает за плечо Арс и понимая, что идея Антона была так себе, обхватывает оба члена рукой, ритмично додрачивая и пачкаясь. — Но… — он закатывает глаза, кончая, теряясь в пространстве, — почти… сработало… — слезает и перекатывается на спину. — Технически, мы в этой кровати познакомились, так что я не мог начать без тебя, это по фактам, — говорит Шаст, пялясь в потолок. — Дебил, — мысленно пожимает плечами Арсений. — Нас тут таких два, между прочим. Сейчас салфетки принесу. — Влажные, Антош. — Окей. — Ты уже начинаешь паниковать? — осторожно спрашивает Попов, пока тот копается в тумбочке, чертыхается и подходит к книжному шкафу. — А ты хочешь, чтобы я запаниковал? — в его голосе нотка сарказма. — Нет, но я могу уйти к себе в комнату, — мягко предлагает Арс. — Неа, никуда ты не свалишь, если только в ванную, а тебе стопроцентно лень вставать, — Антон кидает ему пачку и запуливает одну салфетку в мусорную корзину. — Спокойной ночи, — он прижимается ближе и укрывает простыней, потому что искать новый пододеяльник и перестеливать — какая-та фигня для супер-взрослых и ответственных. — Ну, ты ногу еще на меня закинь, — шипит Антон, получив локтем за попытку отобрать подушку. И тут же получает конечность, которая удобно оплетается вокруг него. — Чудесных снов, — тихо желает Арсений, улыбаясь, потому что принёс телефон, с заранее поставленным будильником и заряженной батареей, и положил его не очень далеко от кровати. Антон об него не запнулся, следовательно, очень удачное место нашёл. Когда Шастун открывает глаза на следующее утро, Арса уже рядом нет. Он помнит, как проснулся посреди ночи, и тот был, значит всё-таки перелез аккуратно. Охуеть, оно вот это всё было. Чем-то Антон даже рад, что у него есть возможность нормально одеться. Вчера было темно, без лампы, почти на ощупь, а его знания о представителях нетрадиционной ориентации всегда были не очень, и проживание с Арсением не восполнило пробелы, за исключением леденцов оригинальной формы. Что ж, пора узнать. Лучше поздно, чем никогда, верно? Шаст глазеет на отражение и пытается быть объективным. Когда он был в нежном подростковом возрасте гадкого утёнка он прекрасно осознавал, как выглядит с прыщавой кожей и грязно-блондинистыми волосами, серо-зелеными глазами и выпирающими костями. Плюс лопоухие уши и большая нижняя губа. А теперь коленки торчат меньше, волосы потемнее и вьются немного, и как однажды сказала бабушка: парней выбирают таких, у которых есть рот, чтобы целоваться, не с тонкими губоськами, и сильными руками, чтобы на руки поднимал любой вес (девушки — это пушинки, независимо от комплекции). Ещё он должен быть заботливым и предупреждать желания, встречать и сопровождать, куда ей захочется. Антон вроде не выходит уродом по этим параметрам, но мажется дезодорантом и бреется, мечтая предстать в лучшем свете. Как может выглядеть не супер натуральный парень? Наверное, это как с маньяками (ему Арс говорил, что их в толпе невозможно отличить от всех остальных). Антон особо не занимается самокопанием: не строит сложных теорий в духе «эта хрень произошла, потому что я рос без отца». Если сложить все те разы, когда он смотрел на Арсения, смеялся вместе с ним и над ним, было ли ему просто весело или это означало нечто большее с самого начала? Когда он его поцеловал перед Ирой, а тот взял и ответил? Постфактум утешил, что прикольный был розыгрыш? Когда Антон попросил его позировать, и Арс опять ответил? Сколько раз Попов неявно говорил «да»? — Привет. Ты носишь шляпы или кепки? — огорошивает Арсений, как только он заходит на кухню. — Что? Кстати, доброе утро. — Я просто вспомнил о таких гигантских пляжных шляпах с полями. Они забавные, — мнётся Арс, крутя в руках телефон и наблюдая, как жарится омлет на одной сковородке и тосты на другой. — А тебе омлет с беконом и помидорами? Там ещё будет творожный сыр завернут внутрь. Или ты яичницу хотел? — Ты мне завтрак готовишь, что ли? Нам обоим? — широко открывает глаза от удивления Антон. — Спасибо, мне вообще-то всё равно, буду, что и ты. И я больше кепки люблю, это имеет значение? — Никакого, — разводит руками Попов. — Знаешь, никогда не думал, что у меня будет такой парень, — подходит к плите Антон. — Как будто целая планета в голове, где всё непонятно. Этакий свой мирок со сложными приколами и творчеством, который, наверное, все успели оценить, кроме меня, тугодума, — он опускает голову. — Мне до сих пор стыдно, что я на тебя наорал тогда, хотя мы вроде помирились быстро. Прости. — Ты извиняешься потому что… — Арсений недоговаривает, ждёт от него продолжения — «потому что то, что вчера было, тоже ошибка, и стыдно, что вот как-то оно вот это вот…» — Не, я не вызываю чувство вины, чтобы уломать тебя на сейчас, — истолковывает по-своему Антон, — или остальные психологические трюки. Просто если бы мне тогда такую речь выдали, я бы с этим человеком не спал, а в лицо плюнул. А ты… — он кладёт руку ему на талию. — Мне понравилось, — шёпотом добавляет Антон. — Типа пиздец. И у тебя он классный, — он замолкает на секунду. — Ужасный комплимент, твою мать, я не знаю, как это делается, серьезно. — Мой парень… тоже иногда придумывает, хоть стой, хоть падай, — тихо говорит Арсений. — Да. Такими нельзя стать, можно только родиться. Только мне вчера кое-чего не хватило, — признаётся Шастун. — Я постеснялся спрашивать в процессе, да и ты не выражал особого желания… Арсений, затаив дыхание от поглаживаний большого пальца на своей спине и слов, переворачивает хлеб и пытается дотянуться до ложки, чтобы не потерять контакта. Шкворчанье становится громче. — Тебе самому понравилось, это во-первых? Я был слишком настойчив, когда предлагал… Ты так наклонился, и я не удержался… — Мне было хорошо, — коротко отвечает Арсений, пока удовольствие скользит вдоль позвоночника и ухается вниз, минуя копчик, до самых ног. — Ты из тех, кто любит обсуждать секс, чтобы что-то корректировать? — Я думал, ты тоже из них, — проводит носом по его шее Антон и пугается сам того, что делает, отодвигаясь. — Тебе же нужно держать под контролем всякие вещи, выговариваться, к тому же, как я могу догадаться, графодрочишь или геймплеить больше любишь… — Что? — хмурится Попов в недоумении. — Блин, я иногда на другой язык перехожу, сразу меня исправляй. Графодрочер — человек, для которого главным достоинством любой игры является не геймплей, то есть игровой процесс, а графа или внешний вид игры. Получается, я не знаю, важно ли тебе, красиво ли мы выглядим во время этого самого, запариваешься ли ты. Но выглядел ты шикарно, между прочим, — как на духу объясняет Антон. — Я выглядел, ну, так себе, неподготовленным, поэтому… — Короче, русским языком говоря, ты рад, что ты меня запикапил? — включает свой игривый тон Арсений. — Пикапер на геймерском — человек, собирающий группу для какой-либо цели методом тыка, — отрицательно качает головой Антон. — И… тебя не волнует, что мы без презервативов это делали? Болезни, хуезни там… -Это и было во-вторых? Такое ощущение, что ты загоняешься больше, — уточняет Попов. — А первым был вопрос о моем мнении, хм-м… — Неа, я хотел спросить другое. Мы мало целовались. Можно?.. — спрашивает Антон, и его губы тут же накрывают. Он наклоняет голову для удобства, но оказывается, что Арсений захватывает его верхнюю губу. Ух. — Откушайте чаю, господа, — ребячится Арс, опускаясь обратно через минуту. — Лучше кофию. Я впервые так рано встал, — Шаст открывает глаза и задает риторический вопрос: — Ты поднялся на носочки? Поясни за свою маленькость. — Метр девяносто мстительности, запомни. Страшно признаться, но Антона дико раздражает эта улыбочка, появляющаяся на губах Арсения, который печатает ответы со скоростью света на своём телефоне во время их общего-общего завтрака. Лучше бы довольный сидел в его объятиях после отмоченных каламбуров. Он не знает, что тот озабочен кое-чем вторично, и решает благородно не соваться, а попозже, скажем, перед самым уходом в универ, оторваться по полной. «Сытый человек миролюбив — его можно брать голыми руками» — Михаил Веллер, член Российского философского общества — достойный человек, ему точно можно верить.