The Other you

Любой алкоголь, присутствовавший в её организме, испарился вместе с маской Кота Нуара, исчезнувшей с его лица. В тот момент, когда последний кусочек электрического зелёного цвета исчез, Маринетт застыла. Это не могло быть правдой. Кот Нуар… Кот Нуар был Адрианом? Её Котёнком был Адриан Агрест? Она отшатнулась, едва дыша. Дрожь пробежала по её спине, когда её тело двигалось само по себе, руки в недоумении прикрывали рот. Потому что это… это не имело никакого смысла! Её глаза, должно быть, обманывали её. Адриан не мог быть Котом Нуаром! Кот Нуар не мог быть Адрианом Агрестом! Это было невозможно! Не должно… Он наблюдал за ней, казалось, целую вечность. Её голова закружилась, холод распространился до самой её сути. Адриан отвернулся и обернулся. Она не могла двигаться, её тело захватила невидимая сила. Он призвал свою трансформацию и подошёл к балконной двери. Маринетт не могла произнести ни звука. Кот исчез в ночи, но она продолжала стоять на своём месте, едва дыша. Кот Нуар был Адрианом Агрестом! Кот Чёртов Нуар был… Кот… Что-то защемило её щеку, боль вывела её из транса. — Ты в порядке? — Тикки парила на уровне её глаз, её большие голубые глаза были полны беспокойства. — Нет, — прошептала Маринетт, опускаясь на пол. Её тело дрожало, она сцепила руки вместе. — Кот — это Адриан. Ты видела, Тикки? Кот Нуар — это Адриан Агрест. — Да. Я это видела. — Кот… это Адриан… Слова Кота Нуара, которые несколько мгновений назад сбили её с толку, внезапно приобрели смысл. Она не могла вспомнить всё, что он выдал, но одна деталь всплыла у неё в голове. «По правде говоря, Маринетт, это ты меня не любишь». Её сердце сжалось, дыхание было частым и рваным. Это было неправдой! Она любила Кота! Она любила его всем сердцем. Адриан? Боже! Если последние несколько недель и могли что-то доказать, так это то, что Маринетт всё ещё не в силах противостоять ему. Влюбляться в Адриана должно быть в её генах или что-то в этом роде, и она говорила не только о физическом влечении. Она любила его душу, его характер, его доброе сердце. Ей нравился тот человек, которым он был, а не только его внешность. В противном случае не было бы необходимости отшивать его так жестоко и недвусмысленно, как она сделала, чтобы остаться верной Коту Нуару. Её зрение затуманилось. Маринетт проглотила ком в горле, её взгляд упал на обеденный стол. Свечи горели посередине рядом с сырным ассорти, миской с виноградом и бутылкой вина с двумя бокалами напротив каждого места. Он был ужасным поваром, но он изо всех сил старался приготовить для неё хоть что-нибудь, когда она была слишком занята вечеринками, чтобы сделать это самой. В её животе что-то упало, каждый мускул в её теле онемел. Он дал ей жилье практически бесплатно, хотя официально они всё ещё оставались врагами. Он ввёл комендантский час и открыл столовую на работе, чтобы она оставалась живой и здоровой. Маринетт закрыла глаза, подавляя гордость. Рано или поздно ей пришлось признать это. Он сделал это исключительно для неё. Когда она не заботилась о себе, Адриан использовал всю свою силу, чтобы поддерживать её питание и отдых, чтобы помочь ей восстановить рассудок и здоровье… и всё это в то время, когда они всё ещё были в разладе друг с другом. «Мне следовало быть умнее, а не помогать тебе снова, как только я увидел, что ты сопротивляешься. Но нет! Мне просто пришлось ворваться с моей помощью, пока ты меня так презирала, что даже не могла стоять со мной в одной комнате больше пяти минут!» Биение её сердца эхом отозвалось в ушах, перед её глазами возникли образы Адриана. Адриан изо всех сил старается быть дружелюбным и помогать ей в работе. Адриан извиняется за свои ошибки и делает всё возможное, чтобы заслужить её прощение. Адриан улыбается и смеётся вместе с ней. Их непринуждённые беседы за последние несколько недель. Его рвение и искренность в попытках снова завоевать её дружбу. Комфорт его компании. Тонкие взгляды, которые она не пропустила. Они зажгли огонь у неё в животе. Обида, которая наполнила его глаза после её взрыва на афтерпати. Маринетт свернулась калачиком, обхватив голову руками. С её губ сорвался жалобный стон. Теперь всё обрело смысл. «Я так старался, чтобы понравиться тебе». Было ли это тем, почему он уклонялся после раскрытия? Было ли это тем, почему он сомневается в своих чувствах? Было это тем, почему он отказался поцеловать её? Потому что она утверждала, что любит его в маске, отталкивая его гражданское «я»? «Глупый, безмозглый и жалкий, потому что, несмотря на то, что я всё знал, зная, что ты меня ненавидишь, и зная, что ты никогда не простишь меня… Мне всё же удалось полюбить тебя». Её глаза резко распахнулись. Она поспешно встала, опершись на ближайший стул, когда её ноги начали подкашиваться под ней. — Я должна пойти к нему. Тикки приблизилась к её лицу. — Маринетт, нет. Пожалуйста, не спеши ни с чем. Когда ты это делаешь, это никогда не заканчивается хорошо. — Но, Тикки, я должна. Он мой напарник, и ему больно. Я причинила ему боль. Я должна идти… — Он твой партнёр, который также является Адрианом. И Адриан ожидал, что ты ответишь на его вопрос в следующий раз, когда увидишь его. Готова ли ты дать ему ответ сейчас? — Какой вопрос? — Можешь ли ты посмотреть Адриану в глаза и сказать ему, что любишь его без малейшего сомнения? Можешь ли ты снова доверить ему своё сердце? Она собиралась крикнуть: «Да!». Она простила его. Он её определённо привлекал. Ей нравилось его общество, и она любила мужчину, которым он стал. Но было ли этого достаточно для той любви, которую, как она знала, он хотел? Сможет ли она взглянуть на него и сказать, что любит все его стороны со всеми его недостатками и их историей? Что ещё более важно, могла ли она доверять ему настолько, чтобы открыть своё сердце и дать ему шанс? Потому что фраза «не могу полностью тебе доверять», которую Маринетт бросила Адриану на афтерпати, не была такой уж необоснованной, как казалось. Она могла бы простить его, она могла бы влюбиться в него, но для того, чтобы восстановить доверие, которое они когда-то разделяли, требовалось время, которое просто ещё не пришло. Была ли она готова к тому обязательству, которого Адриан хотел и заслужил? Маринетт не могла сказать. Она не была уверена. Такой выбор в этот момент напугал её. — Ты должна быть осторожна с этим, — сказала Тикки, нежно прижимаясь к щеке своего хранителя. — На карту поставлено многое. На карту поставлено его сердце. И твоё тоже. Пожалуйста. Я не хочу, чтобы вы двое больше страдали. Я не уверена, что кто-то из вас сможет справиться с душевной болью, и мы обе знаем, что, когда ты действуешь импульсивно, ты склонна слишком остро реагировать и говорить или делать то, что ты не имеешь в виду. Так что, пожалуйста, Маринетт. Не торопись. Успокойся. Подумай об этом и только тогда, когда ты абсолютно уверена в своём решении, действуй. Дрожа, Маринетт закрыла глаза и обвила руками талию. — Я должна поговорить с ним, Тикки. — И ты это сделаешь. Но сначала найди время, чтобы разобраться в своих чувствах. Это может изменить жизнь для вас обоих. Пожалуйста, не относись к этому легкомысленно. Не действуй безрассудно, когда на кону чьё-то сердце. Маринетт посмотрела на Тикки, но перед её глазами стояли образы других. Аля. Нино. Адриан. Возможно, даже её собственные родители. Кто знал сколько ещё. Всё время она ранила тех, кого она любила, действуя импульсивно, не думая, следуя своему темпераменту, пытаясь доказать свою правоту или добиться того, что она хотела, закрывая глаза на нужды и желания других людей. Она действительно стала похожа на Габриэля Агреста, и ей это не нравилось. Однако, в отличие от Габриэля, у неё всё ещё было время и шанс измениться. С рождения она была хорошим человеком и имела добрые намерения; её сердце было уверено в этом. Но Тикки была права. Благие намерения могут и будут ужасно неправильными, если они реализованы плохо. Этому Маринетт недавно довольно хорошо научилась. И после нескольких безумно загруженных месяцев работы, только что перешедшая с американских горок эмоций, которые были в тот день, и всё ещё несколько навеселе после вечеринки, Маринетт была не в состоянии сейчас ясно мыслить. Как бы сильно она ни ненавидела эту идею, для Маринетт действительно было бы лучше сопротивляться её желанию преследовать его. Ей приходилось обращаться с этим осторожно. Это не игра. — Сначала тебе нужно выздороветь, как физически, так и эмоционально, — продолжила Тикки. — Сдать экзамен ESMOD. Разве это не послезавтра? Маринетт кивнула. — В эту пятницу. Мне ещё нужно прочитать некоторые материалы. — Тогда сосредоточься на этом сейчас. После этого у тебя будет ясный ум и все выходные, чтобы подумать, прежде чем ты увидишь Адриана на работе в понедельник. Этого времени должно быть достаточно, чтобы хотя бы понять, как ты хочешь двигаться вперёд. — Возможно, ты права, — едва слышно ответила Маринетт, рассеянно сидя за столом. Притянув к себе одну из свечей, она взяла её в ладони. Пламя трепетало на фитиле свечи, требуя её пристального взгляда и внимания, когда двое мужчин, которых она теперь знала как одно целое, слились в её сознании. Уже не только Адриан шёл за её спиной и предал её доверие, осмелившись пойти на компромисс с её самой большой мечтой, даже если из лучших побуждений. Нет. Этим человеком теперь был Кот Нуар. Но это также был не только Кот Нуар, с которым она боролась с акумами в течение десяти лет, который утешал её, когда ей было больно, который был её лучшим другом, всегда понимал и поддерживал её. Это был уже не только её Котик, которому она могла без сомнения доверить свою жизнь. Это уже не только её партнёр, который доказывал свою любовь к ней каждый день в течение многих лет. Кто умирал несколько раз, защищая её! Это был также Адриан. Маринетт закрыла глаза, глубоко вздохнув. Ей нужно было время, чтобы смириться с этим, обрести смысл, полностью осознать истину, которую она так сильно хотела, но оказалось, что она больше, с чем она могла справиться в данный момент. — Тебе пора спать, — сказала Тикки, задувая свечи в центре стола. — Уже за полночь. — Я должна, — эхом отозвалась Маринетт и подняла горящую свечу перед собой. Пламя мерцало, танцуя вокруг. Красивое. Тёплое и животворное, но в то же время чрезвычайно опасное. Оно звало и завораживало. Если бы она ответила на его зов, она бы сгорела. Готова ли она ответить Адриану, зная, что её ответ может сжечь их обоих, если она будет слишком небрежна? Она слишком устала, чтобы самой знать ответ. Одним вздохом Маринетт погасила пламя и последовала за Тикки в спальню. Солнце выглянуло из-за горизонта. Маринетт застонала под одеялом, перевернувшись на живот. Обняв подушку, она уткнулась в неё лицом, пряча глаза, красные и опухшие от многочасового ворочания и тихого плача в промежутках от света. Ни один из известных ей приёмов не помог ей заснуть. Блаженное забвение страны грёз с каждым мгновением ощущалось всё дальше и дальше, когда в её сознание безжалостно забивалась одна-единственная мысль. Ей придётся с ним поговорить. Да, она согласилась, что ей лучше держаться подальше, пока она не станет более спокойной, трезвой и уверенной в своих чувствах и желаниях. Ей придётся действовать осторожно, чтобы снова не причинить ему вреда, но… разве он не воспримет её молчание как ответ? Разве она, не протянув руку, не сказала Адриану, что она не хочет ни его, ни того, что было в жизни между ними? Она не хотела, чтобы он так думал. Она ненавидела эту идею. — Тикки? — пробормотала Маринетт в тишине своей комнаты. Квами зажужжала и приподняла голову с подушки рядом с ней. — Я думала. Может, я могу послать ему сообщение? Просто сказать ему, что мне нужно время, чтобы подумать? Знаешь, чтобы он не остался в неведении и не начал ничего предполагать? — Сообщение? — сонно моргнула Тикки. Маринетт опёрлась на руки, её мысли стали яснее, чем когда-либо за последние несколько дней. — Да. Ключ к хорошим отношениям — это общение, не так ли? Так что я думаю, мы должны начать общаться. Я не хочу, чтобы он думал, что я сдаюсь и двигаюсь дальше. Я хочу, чтобы он знал, что я отношусь к этому серьёзно, и мне просто нужно время, чтобы во всём разобраться. Или что-то в этом роде. Улыбка Тикки была нежной и любящей, когда она подлетела к Маринетт. — Это отличная идея. Ты можешь трансформироваться и оставить ему сообщение на его коммуникатор. Плагг даст ему знать. Намёк надежды наполнил её грудь, Маринетт взяла Тикки в ладони, уткнувшись носом в её маленькое личико. — Я не хочу снова всё испортить. Я люблю его. — Что-то мне подсказывает, что на этот раз у тебя всё будет хорошо. А теперь трансформируйся и оставь ему сообщение. Тебе нужно хоть немного поспать, если ты хочешь сдать этот экзамен. — Правильно. — Маринетт встала с постели. Цветовая гамма неба за окном захватывала дух. Новый день. Ещё один шанс. Она не испортит это. Она будет учитывать каждую свою ошибку и на этот раз добьётся большего. И она начала это с сообщения своему Котёнку, несколькими словами, которые, она надеялась, заставят его почувствовать себя лучше. С решительностью в глазах Маринетт, не отворачиваясь от восходящего солнца, скомандовала: — Тикки, пятна! В четверг Маринетт зарылась в материалы для чтения, необходимые для сдачи экзамена. Она изо всех сил пыталась сохранить концентрацию, Адриан постоянно был в её мыслях. В пятницу утром она сделала быструю проверку, а после обеда отправилась в ESMOD. Талисман удачи, подаренный ей Адрианом, был единственным предметом, кроме бутылки с водой, на её столе во время осмотра. После выхода из здания он был первым, кому она захотела сказать, что это было проще, чем она ожидала, что после многолетнего опыта она знала своё дело, и, если и было несколько вопросов, которые она не знала, Маринетт сомневалась, что пробелы в её знаниях истории моды сильно повлияют на итоговые оценки. К сожалению, она ещё не была готова к встрече с ним. Она написала следующему лучшему человеку. Маринетт: Готово. Я должна узнать результаты через несколько дней, но я уверена в этом. Аля: Поздравляю, девочка! Я уверена, что ты прошла отлично, и я ожидаю вечеринки, когда ты получишь свой диплом. Маринетт: Лол, конечно. Мы пригласим половину Парижа и наделаем много шума. Аля: Не знаю про половину Парижа, но Нино, мне и Адриану лучше быть там. Вы двое снова заговорили, не так ли? И я имею в виду не только темы, связанные с бизнесом. Маринетт: На данный момент это немного сложно. Аля: Достаточно сложно, чтобы исключить человека, который заказал и оплатил твой экзамен ESMOD? Маринетт замерла, в замешательстве глядя на мобильный. Была ли она слишком измотана после теста, чтобы правильно читать, или глаза обманывали её? Маринетт: О чём ты говоришь? Маринетт: Разве это не ты устроила мне экзамен через своих знакомых? Маринетт: А какая оплата? Аля: Я шпионила и выяснила, что в твоём случае только твой непосредственный руководитель может запросить необходимый тебе экзамен по программе «получение дополнительных квалификаций». За это нужно было заплатить немалую плату. Я сказала Нино. Нино рассказал об этом Адриану. Я не знаю, какое волшебство совершил Адриан, но через несколько дней он отправил мне СМС с информацией, которую нужно передать тебе. Маринетт как минимум трижды перечитала сообщения Али, прежде чем сесть на ближайшую скамейку. Было ли что-нибудь хорошее в её жизни в последнее время, в чём Адриан не был замешан? Потому что казалось, что без него она сейчас была бы совсем в другом месте. Своим успехом, многообещающим будущим, благополучием, здоровьем, возможно, даже самой жизнью — всем этим она обязана Адриану. Аля: Плюс он привезёт лучшее вино и сыр. Ты просто обязана его пригласить! Маринетт схватила телефон, размышляя. О том, чтобы сказать Але правду, не могло быть и речи. Значит, надо избегать этой темы. Маринетт: Давай сначала дождёмся результатов. Маринетт: Собираюсь идти в метро. Поговорим позже Аля: Люблю тебя, девочка. И дай мне знать, как только получишь эти результаты, чтобы я могла начать планирование. Маринетт: Конечно: 3 Вернув мобильный телефон в сумочку, Маринетт спустилась на станцию метро. Возвращение в квартиру длилось недолго. Адриан всю дорогу преследовал её мысли. Он так много сделал для неё. В роли Кота Нуара и Адриана. И, похоже, он ничего не ожидал взамен. В противном случае он бы не делал всего этого за её спиной. Несколько месяцев назад Маринетт могла предположить, что Адриан помогает ей только потому, что он не думал, что она сможет справиться с этим сама, но она больше не могла этого сказать. Не тогда, когда она знала, что Адриан и Кот Нуар — одно и то же. Маринетт слишком хорошо знала, насколько Кот уважает её и её способности. Он помогал ей в битвах, но никогда не выполнял её работу за неё. Он всегда был уверен в её компетентности, открыто признавая, что из них двоих она лучше всего подходила для роли Ледибаг со всеми необходимыми навыками и ответственностью. Точно так же Адриан не создавал и не шил её коллекцию для неё. Она сделала это. Он просто нанял ей помощника и убедился, что она физически и умственно способна выполнять работу сама. Адриан, возможно, устроил ей этот экзамен, но она была единственной, кто его изучал и сдавал. Его помощь не умалила её достижений, и чем больше Маринетт думала об этом, тем больше она чувствовала благодарность, а стыд за то, как она обращалась с ним в ответ, в свою очередь, подавлял её. Она должна была исправить это! И ей нужно было найти способ сделать это быстро. Войдя в квартиру, Маринетт в замешательстве посмотрела в сторону кухни. Свет горел. Она нерешительно вошла в комнату, но она была пуста. Взгляд её упал на стол. На его поверхности лежали белый конверт и две небольшие коробки, а также небольшой пакет и записка. Она первой взяла записку, её сердце забилось быстрее. Она знала этот почерк. «Я положил виноград для Дуусу в холодильник на первые несколько дней. Она предпочитает зелёный сладкий сорт на тот случай, если тебе нужно будет купить ещё». Маринетт потянулась к пакету, но не нашла внутри ничего, кроме разрезанного на кусочки шелка хорошего качества с другой запиской, в которой говорилось, что это было для Нууру. Затем она открыла одну из коробок. Перед ней вспыхнул электрический шар, в центре которого появился квами-павлин. — Дуусу? — К вашим услугам, Мой Хранитель, — поклонилась квами. Маринетт потянулась ко второй коробке, к ним вскоре присоединилась квами-бабочка. — Мы так по вам скучали, — воскликнула Тикки, подлетая для групповых объятий со своими давно пропавшими друзьями. — Я так рада, что вы оба в безопасности. Она дала квами несколько минут друг для друга, а, когда первые эмоции улеглись, протянула руку и прижала их к груди. — С возвращением, ребята, — прошептала она. — Мы скучали по вам. Давайте поместим вас в шкатулку талисманов. Я уверена, что всем вашим друзьям не терпится увидеть вас снова. Она быстро поместила оба талисмана в свои ячейки в шкатулке талисманов, отправив всех и Тикки в мир квами, чтобы отпраздновать. Оставшись одна, Маринетт вернулась в столовую. Её глаза сосредоточились на единственном предмете, оставшемся на столе, к которому она ещё не прикасалась, — на письме. Был только один человек, который мог доставить Нууру и Дуусу. Письмо тоже должно быть от него. Она потянулась к нему, почти сразу отдёрнув руку. Маринетт закусила губу, снова пытаясь дотронуться до письма. По спине пробежала дрожь. Она снова вышла. Спустя несколько мгновений и ещё несколько неудачных попыток Маринетт вскочила и зашагала по комнате. Неглубоко дыша, она попыталась успокоиться и набраться храбрости. Что в нём было? Что он написал? Он проклял её? Он оставил для неё дверь открытой? Почему она так боялась его читать? — Ты можешь это сделать. Ты можешь это сделать. Ты можешь это сделать, Маринетт! — пропела она перед тем, как схватить конверт со стола и открыть его, прежде чем снова успела обдумать. «Добрый вечер, Маринетт. Прошу прощения за вторжение. Я знаю, что ты сказала, что тебе нужно время, чтобы подумать, и я уважаю это и буду ждать, сколько бы времени это ни заняло. Тем не менее, я обещал доставить тебе Нууру и Дуусу, и это был единственный способ сделать это безопасно и без нашей встречи. Я также должен тебе кое-что сказать. В ту ночь ты просила от меня всю правду, но я сказал только часть. Письмо кажется наиболее подходящим способом для остального. Но прежде я хочу извиниться за свой взрыв. Мои действия и слова в ту ночь были неприемлемыми, и я сказал то, чего не должен был говорить. Мне очень жаль, что я причинил тебе боль, и я знаю, что сейчас ничего не могу исправить, но я хотел, чтобы ты знала, что, несмотря на то, как это могло звучать, я ни в чём тебя не виню. Дерьмо случается. Все мы ошибаемся. Некоторое просто невозможно исправить, и я никогда не смогу винить тебя в том, что ты не доверяла мне из-за моих собственных действий. Теперь вся правда, которую ты хотела. Я не буду подробно останавливаться на своей личности. На самом деле в этом нет ничего особенного. Меня зовут Адриан Агрест. Я получил кольцо чёрного кота, когда мне было четырнадцать, и с тех пор являюсь Котом Нуаром. Мой отец. Я узнал, что он Бражник, когда зашёл в особняк за нужными тебе набросками. Я наткнулся на талисман бабочки в одном из ящиков его стола. Затем Нууру рассказал мне о талисмане павлина, который мой отец хранил в своём сейфе, и что Натали, помощница моего отца, раньше была Маюрой. Я не знал ни того, ни другого до того вечера, и мне бы хотелось никогда не узнавать, но зная своего отца, я не был удивлён. Наконец, Феликс. Мой двоюродный брат, Феликс Грэм де Ванили, живёт в Лондоне и является опытным дизайнером, но не он помогал тебе последние несколько месяцев. Правда в том — я не мог вовремя найти для тебя квалифицированного помощника, поэтому решил, что могу использовать силу Нууру, чтобы восполнить свою некомпетентность. Проще говоря, я превратился в «Феликса», чтобы использовать его навыки и помочь тебе. Надеюсь, ты простишь мне это. Клянусь, если бы я мог найти тебе настоящего помощника в те сроки, которые у меня были, я бы нашёл, но этого не происходило, время поджимало, и я не знал, что ещё делать. Мне жаль. И мне очень жаль за тот беспорядок, которым был «Феликс». К сожалению, будучи акумой, я не мог контролировать свои действия и слова, и я знаю, что слишком много раз доставлял тебе дискомфорт, как «Феликс». Я сожалею об этом. «Феликс» больше не вернётся, так что тебе больше не нужно о нём беспокоиться. В ближайшее время отдел кадров найдёт тебе нового помощника. Думаю, это всё. Это все мои секреты, вся правда. Однако я смею попросить тебя об одолжении. Я знаю, как Хранитель ты обязана собрать все талисманы обратно в шкатулку, но я прошу тебя разрешить мне оставить Плагга. Он был рядом со мной большую часть моей жизни. Он мой лучший друг, единственная семья, которая у меня осталась. Я не могу его бросить. Ещё нет. Я знаю, что наступит момент, когда мне придётся это сделать, но, если позволишь, я хотел бы пока оставить его. Я могу держать тебя в курсе его местонахождения в любое время, чтобы ты могла потребовать его, если когда-нибудь возникнет такая необходимость, но я был бы очень признателен, если ты дашь нам ещё немного времени вместе. Ещё одно, извини за то, что произошло на той террасе. Я никогда не хотел подталкивать тебя к измене своему «парню». Я только хотел нравиться тебе. Я хотел, чтобы ты увидела во мне потенциал, чтобы, когда я позже раскрыл свою личность, ты не отвергла меня сразу. Я не планировал тебя целовать. Я просто хотел провести с тобой немного времени и увлёкся моментом. И мне очень, очень жаль. Я просто не могу нормально мыслить, когда дело касается тебя. И я не знаю, имеет ли это значение больше, но чего бы это ни стоило, я избегал целовать тебя в образе Кота Нуара не потому, что я не любил тебя, Маринетт, а потому, что знал, что ты ненавидишь целовать Адриана. Я не мог так поступить с тобой. Я не мог позволить тебе поцеловать человека, которого ненавидишь, только потому что на его лице была маска. Прошу прощения, если мои чувства были слишком неприятны. Я полностью пойму, если ты решишь двигаться дальше, и, если это так, я больше не буду тебя беспокоить. Адриан не вернётся в Gabriel. Кот Нуар тоже исчезнет. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы причинять тебе боль, и кажется, это единственное, что я делаю каждый раз, когда приближаюсь. Пожалуйста, прости меня. Я никогда не имел плохих намерений. Спасибо за всё, что ты мне дала. Я буду хранить каждое воспоминание с тобой всегда. Адриан. PS Удачи с экзаменом ESMOD. Ты отлично справишься! PPS Сразу подумал, что упомяну, что ты можешь оставаться в квартире столько, сколько тебе нужно. Я всё равно ей не пользуюсь и не думаю, что буду пользоваться в ближайшее время. Когда ты решишь переехать, оставь ключи на столе и прикрепи записку к окну, написанным лицом наружу. В конце концов я это увижу». Слёзы навернулись на глаза, Маринетт не могла отвести взгляд. Этот идиот! Что он сделал? Разве он не знает, насколько опасно… Нет! Это не могло быть правдой! Могло ли это? Она бросилась обратно к шкатулке талисманов и вытащила камень чудес Нууру. — Скажи мне, что это неправда, — потребовала она, как только появился квами. — Скажи мне, что Адриан месяцами не акуматизировал себя ежедневно. Слегка приоткрыв рот, Нууру несколько секунд смотрел на неё широко раскрытыми глазами, прежде чем виновато склонить голову. — Он делал это. Маринетт застонала, ударив себя по лицу. — Как он мог быть так глуп? Разве он не знает, насколько это опасно? Есть причина, всегда есть два человека, участвующие в акуматизации. Он мог бы легко потерять контроль и стать угрозой для всех нас. — Мастер Адриан знал об опасности, — робко добавил Нууру. — Вот почему он попросил Плагга держать его в узде. — Плагг? Плагг — квами. Как он мог сдерживать акуму? — Мастер Адриан использовал очень хрупкий предмет, чтобы заразить акуму, то, что Плагг мог легко сломать при необходимости. Она приподняла бровь. Это было действительно очень умно. — Какой объект? — Твоя фотография. Маринетт замерла, молча глядя на Нууру целые полминуты, прежде чем произнести: — Моя фотография? Квами кивнул. — Мастер Адриан сказал, что, поскольку его целью было помочь тебе, имело смысл использовать только твою фотографию. В каком-то смысле он также рассчитывал на это, чтобы удержать его акуматизированное «я» от поиска других целей, которые, честно говоря, не были бы проблемой в любом случае, потому что Плагг мог деакуматизировать его в любой момент, если бы он склонился к чему-то другому. Маринетт села на кровать. — Разорвав объект, в данном случае фото, верно? — Да, — улыбнулся Нууру. — Для Плагга это было очень весело. Я подозреваю, что это единственная причина, по которой он вообще согласился на все испытания. — Чтобы порвать бумагу? — Не совсем, — усмехнулся Нууру. — Видишь ли, как и ожидалось, мастер Адриан как акума не хотел оставлять тебя, пытаясь помочь тебе всем, чем мог. Однако у него были другие обязанности, поэтому он не мог себе этого позволить. После нескольких дней, когда он не мог контролировать свои желания помочь Маринетт, мастер Адриан позволил Плаггу делать всё возможное, чтобы вытащить его из комнаты и деакуматизировать в назначенное время, — Нууру ухмыльнулся. — Плагг пробовал разные подходы и вскоре обнаружил, что мастер Адриан очень боится щекотки. С тех пор всё, что ему нужно было сделать, это начать его щекотать, и когда мастер Адриан больше не мог этого выносить, он выходил из комнаты, чтобы избавиться от раздражения. Однако, оказавшись в коридоре, Плагг разрывал фото, и мастер Адриан деакуматизировался. Маринетт не могла сдержать хихиканья, кривая улыбка скользнула по её губам. Это. Это действительно многое объяснило. Например, почему «Феликс» во всём так властно помогал. Даже одержимо. Или почему он никогда не предупреждал её о своём уходе, вместо этого исчезал, даже не попрощавшись. Или почему он, казалось, всегда чувствовал себя крайне неудобно перед исчезновением. Через некоторое время Маринетт просто подумала, что у него какие-то проблемы со здоровьем, и, поскольку это было не её дело, чтобы подглядывать, она решила, что «Феликс» скажет ей, когда и если он захочет. Настоящая причина его странного поведения была слишком забавной, чтобы она не рассмеялась. Кто бы мог подумать, что это не какая-то тайная болезнь, а надоедливый квами, щекочущий своего идиота-владельца, чтобы вытащить его из комнаты? Пространство наполнилось хихиканьем, её глаза наполнились слезами, Маринетт засмеялась. О, что бы она не отдала, чтобы увидеть процесс его деакуматизации! Адриан, вероятно, выглядел таким очаровательным после того, как его заставили отпустить бабочку и отказаться от трансформации. Растрёпанный, дезориентированный и потерянный, как котёнок. Мгновение спустя он выглядел щенком, глядя на своего самодовольного квами и надуваясь, но ничего не мог сделать, потому что он был тем, кто просил об этом. Это было бы прекрасное зрелище. — Он такой болван, — хихикнула она. — О чём он думал? Это был риторический вопрос, на который Маринетт не ожидала ответа, поэтому, когда Нууру ответил, она замерла. — Он думал о тебе. Мастер Адриан всегда думал о том, чтобы помочь тебе, был он акумой или нет. Я просто дал ему возможность делать то, что он хотел. Не в силах отвести взгляд, Маринетт некоторое время смотрела на Нууру, прежде чем опустила глаза на руки, сжатые на коленях. — Почему? Он не знал, что я Ледибаг, когда начал мне помогать. Я была всего лишь девушкой, которая причинила ему боль. Которая считала его врагом в течение многих лет и не хотела иметь с ним ничего общего. Почему он пошёл на всё, чтобы помочь мне? — У меня мог бы быть ответ на это, — сказала Тикки, подлетая ближе. — Ты помнишь, как был выбран хозяин камня чудес чёрного кота, Маринетт? Её брови нахмурились, когда Маринетт пыталась вспомнить уроки Мастера Фу. Божьи коровки были выбраны на основе их способности мыслить нестандартно и по-другому смотреть на вещи. Люди называли это «творчеством», но это было намного больше. Чёрные коты были выбраны… Её сердце забилось быстрее, глаза чуть расширились. Чёрные коты были выбраны исходя из чистоты их сердец. Это не означало, что они были идеальными и никогда не делали ошибок, но требовался действительно сильный и неизмеримо добрый человек, чтобы сдержать разрушение, которое воплощал Плагг. Со стоном Маринетт упала на кровать лицом вверх. Она закрыла глаза, позволяя воспоминаниям заполнить её разум. Она влюбилась в Адриана из-за его доброты. Она влюбилась в Кота из-за его преданности. Мужчина, с которым она познакомилась в последние несколько месяцев, всё ещё оставался таким же добрым и преданным, выходя за рамки своих возможностей, чтобы помочь отчуждённой и озлобленной девушке, которая ненавидела его годами. Её глаза наполнились слезами. Какой она была слепой, глупой и совершенно неразумной. Как далеко она зашла в своём негодовании, чтобы усомниться в его намерениях. Она знала Адриана. Она знала, каким добрым, невинным и любящим он был. Тогда почему? Что с ней случилось, как они пришли к этому? Самое главное, простит ли он её когда-нибудь? Потому что она любила этого человека. Она так его любила, что это было больно. — У меня есть ответ, Тикки, — прошептала Маринетт в тишину комнаты. — Ты сделаешь? — Да. Я люблю его, и я знаю, что могу ему доверять. Всему ему. Своей жизнью. — Как насчёт твоего сердца? Маринетт опёрлась на локти и посмотрела на Тикки с улыбкой на её губах. — Абсолютно. — Уверена ли ты? — Да. Я знаю, что это не будет гладко, и нам нужно будет разобраться в вещах и поработать над этим, но, если я буду с ним, я более чем готова дать нам ещё один шанс и сделаю всё, что нужно, чтобы заставить нас работать. Тикки улыбнулась, прислонившись к щеке Маринетт и прижавшись к ней. — Хорошо. Я рада, что ты приняла решение, которым ты довольна. — Мы должны пойти к нему сейчас. Он ждал достаточно долго. Тикки закрыла глаза и на несколько мгновений сосредоточилась на чём-то, прежде чем виновато улыбнуться Маринетт. — Плагга нет в кольце, а это значит, что Адриан не трансформировался. — Ты его чувствуешь? Ты можешь сказать мне, где его найти? Тикки покачала головой. — Я могу только чувствовать энергию Кота Нуара. Вот как ты можешь найти его с помощью йо-йо Ледибаг. Но если Адриан не трансформируется, я не смогу ничего уловить. Встроенная защита личности. — Тогда, может быть, я смогу… Вот дерьмо. У неё не было его контактной информации. Они не обменивались ни телефонными номерами, ни электронными письмами, потому что сначала она не хотела иметь с ним ничего общего, а потом об этом не было и речи. Адриан всегда был доступен в офисе, если он ей понадобился. Кот посещал её ежедневно, и она могла связаться с ним через их коммуникаторы, когда он трансформировался. Маринетт, вероятно, могла бы спросить его номер у Али или Нино, но на самом деле она не хотела их вовлекать. Аля обязательно подглядела бы, а Маринетт не хотела отвечать ни на какие вопросы, пока они с Адрианом не поговорили. Кроме того, общение лицом к лицу, вероятно, было бы лучшим вариантом в их ситуации. — Тогда ладно. Мы можем узнать его номер в офисе, — простонала Маринетт, закрывая глаза. — Сегодня пятница. Офис закрыт до следующей недели. — Я могу сообщить тебе, чувствую ли я Кота Нуара, если хочешь. — Спасибо, Тикки. Это будет здорово. А если нет, то, думаю, мы получим его номер в понедельник. Тикки легонько поцеловала Маринетт в щёку. — Я горжусь тобой, Маринетт. Ты так сильно выросла. Маринетт прижала квами ближе. — Я бы не справилась без тебя. — Конечно, справилась бы, — улыбнулась Тикки. — В конце концов, ты Ледибаг. Ты можешь делать всё, что захочешь. — Только если рядом со мной будет мой партнёр, — добавила Маринетт. — Есть причина, по которой наши талисманы — единственные, что входят в пару, не так ли, Тикки? Квами улыбнулась, когда она кивнула. — Совершенно верно. В отличие от прошлых ночей, сегодня Маринетт спала крепко. Её решение было принято, она мечтала о том, как пройдёт их встреча, что она скажет, как отреагирует Адриан. Простит ли он её? Поцеловал бы он её, наконец, теперь, когда между ними больше не было секретов и он знал, что она его не ненавидит? Утро принесло более приятные сюрпризы: письмо от Софии Тентазионе, представителя Muï Muï, модного дома, который Маринетт любила, наверное, не меньше, чем Gabriel. Она встретила Софию на афтерпати Gabriel, и они обменялись контактами, но Маринетт никогда не ожидала вестей от неё. И всё же теперь она смотрела на электронное письмо, в котором София спрашивала, сможет ли Маринетт прийти на собеседование с их главным дизайнером в Милане в следующую среду. В конце письма говорилось, что, до того, как Маринетт появится на собеседовании, ей будет гарантирована работа в Muï Muï. Судя по всему, главный дизайнер уже долгое время не был так впечатлён чьей-то работой и даже не удосужился скрыть свои намерения разыскать Маринетт для себя. Предполагалось, что собеседование было назначено только для того, чтобы соответствовать процессу найма модного дома. — Тикки, я всё ещё сплю? — Я могу проверить. — Тикки небрежно подлетела ближе с широкой улыбкой на лице. Маринетт отпрянула, глядя на квами. — Нет, спасибо. Я знаю, как ты проверяешь. В прошлый раз, когда ты проверяла, у меня неделю был синяк. — Тогда ты определенно не спала. — И я совершенно проснулась прямо сейчас. Никаких щипаний не требуется. — Почему ты тогда просила об этом? — Я не знаю. Я просто шокирована. У меня есть предложение о работе от Muï Muï! Ты можешь в это поверить? — Это здорово, — улыбнулась Тикки, прежде чем стать серьёзной. — Ты примешь это? Конечно! Зачем Тикки вообще спросила? Разве не поэтому Маринетт чуть не покончила с собой, пытаясь собрать коллекцию? Получить хорошее предложение о работе от такого замечательного человека в её ситуации было не чем иным, как чудом. Почему она не понимает его? И всё же что-то её не покидало. Она колебалась. — Я… я не знаю. То есть, это прекрасная возможность, и это то, чего я хотела, но… мне придётся переехать в Милан. — И оставить Адриана, — добавила Тикки. Маринетт прикусила губу, каждый нерв её тела покалывало. Тикки была права. Адриан не поедет из-за неё. Она не имела права даже просить его об этом. У него была работа и компания его отца в Париже. Он не мог просто отказаться от всего этого и переехать в другую страну только для того, чтобы посмотреть, смогут ли они быть вместе. Если бы он вообще хотел посмотреть, смогут ли они быть вместе. Правда сильно ударила по ней. Все счастливые фантазии, которые она придумала прошлой ночью, исчезли, сменившись страхом и чувством вины. Зачем ему вообще она нужна после того, как она с ним обращалась? Адриан не был дураком. Зачем ему рисковать, когда всё, что она сделала, ранило его? Фактически, он не стал бы. Он сам сказал это в письме — несмотря на то, что всё ещё любил её, он был готов уйти, потому что не мог больше причинять ей боль. У неё болело сердце. Даже в этом он сначала думал о ней. Был ли он вообще настоящим? Она определенно не заслуживала его любви. Возможно, тогда это предложение о работе было её ответом. Она уйдёт, и им обоим будет легче забыть друг о друге и найти счастье с кем-то другим. Она проглотила ком в горле, и по её спине пробежала лёгкая дрожь. Забавно. Эта ситуация очень напоминала их первый спор — ей тогда тоже пришлось выбирать между ним и своей карьерой. Только теперь это потрясающее предложение работы в Милане было для неё не так привлекательно, как сомнительный шанс с мужчиной, который, возможно, даже не хочет её в этот момент. — Ещё одно важное решение? — спросила Тикки. — Кажется, так. Тикки взлетела, зависнув прямо на уровне глаз Маринетт. — Я уверена, что ты примешь правильное решение, Маринетт. Подумай, что сделает тебя счастливее в долгосрочной перспективе. Маринетт грустно усмехнулась. — Так в общем, старое клише «Следуй за своим сердцем, Маринетт»? Тикки кивнула. — Да. Старое клише, и очень правдивое. Загляни глубоко в своё сердце и послушай, что оно тебе скажет. Это лучшее, что ты можешь сделать. Так и поступила Маринетт. Она выключила телефон, вышла из своих учётных записей в социальных сетях и электронной почты и долго гуляла по местному парку, размышляя, думая и пытаясь понять, чего она действительно хотела. На это у неё ушло почти два дня, но в воскресенье вечером Маринетт была уверена, что нашла ответ. Она снова включила свой ноутбук и ответила Софии, согласившись на собеседование. Затем она взяла лист бумаги и написала Адриану письмо. Она не была уверена, что сможет встретиться с ним прямо сейчас, но ей нужно было сказать ему, что у неё на сердце. Это было письмо. В понедельник утром Маринетт пришла в офис Адриана, чтобы передать это письмо, но ей сказали, что месье Агрест не вернётся в ближайшее время, если вообще вернётся. К счастью, на пути к выходу она столкнулась с его семейным адвокатом, который проговорился, что он должен встретиться с Адрианом через несколько часов в неизвестном месте. Не видя лучшего выбора, Маринетт передала мужчине своё письмо и спросила, может ли он передать его Адриану. Затем она устроила себе неделю отпуска и вернулась в квартиру. Когда её сердце и её будущее были поставлены на карту, ей ничего не оставалось делать в следующие два дня, кроме как собирать свои вещи и ждать ответа Адриана на её письмо.