Место в жизни / A place to belong

      Открытая бутылка «Джека» плескалась в ее руке, когда Рей толкнула дверь на крышу.       Она не пила с тех пор, как начала здесь работать и между ней и… между ними началось… вот это. Они оба относились друг к другу с вежливой отстраненностью, как обычные коллеги, не более того.       Не то чтобы ее это ранило, он едва смотрел на нее и вряд ли произнес больше двух слов своим глубоким бархатным голосом.       Она не пила, когда По шутливо сообщил всем коллегам, что Рей росла в детдоме и приемной семье. Когда она при этом взглянула на Бена, он ничем не показал, что эта информация для него хоть что-то значит.       Это к лучшему.       По так искренне извинялся, что она позволила пригласить себя на обед, но отказалась пить коктейль, несмотря на уговоры и обещание оплатить ее выпивку.       Она не пила после того случая, когда Бен проходил мимо, а она по-хомячьи тащила в свое логово тарелку с бутербродами, разумеется, споткнулась и вынудила его придержать себя, удивляясь столь быстрой реакции такого неповоротливого на первый взгляд тела.       Она не пила, потому что, по большому счету, если не считать Соло и его странных поцелуев, она была довольна жизнью. Впервые. Она могла позволить себе еду, у нее даже появились друзья. В «Сопротивлении» также было полно вкусной еды, да там жить можно было, в комнате отдыха, болтая со всеми, кто туда заходит.       Рей очень нравились ее творческие, талантливые коллеги. Ну, и то, что на ее происхождение им было наплевать.       Каждый вторник был Днем Тако в небольшом ресторанчике «Такодана», куда большая часть коллег приходила после работы.       Среда была железно зарезервирована за Роуз. Они посещали крафтовую пивоварню с живой музыкой.       А по пятницам она тусовалась с По, Финном и всеми, кто падал им на хвост. По таскал их по барам, ночным клубам, умудряясь находить каждый раз новые.       Она не пила, когда получила письмо от него, где он не принял ее заявку, заставив заполнять дополнительные формы, будто ей совсем на работе нечем заняться.       Но сегодня умер Платт.       И будь она проклята, если не устроит себе по этому поводу вечеринку.       — Гори в аду! — Она запрокинула бутылку, делая сразу несколько глотков, несмотря на то, что обожженное горло заставило ее прослезиться.       Мудак любил смотреть, как она плачет.       Второй заход вышел удачнее, не было даже приступа кашля.       — Мисс Ниима. Употребляете на работе?       И в кого он такой идеальный, с тщательно взъерошенными волосами, прекрасным ухмыляющимся ртом?       Он был без пиджака, рукава черной (конечно же) рубашки закатал до локтей, отчего сбитые и окровавленные костяшки его пальцев привлекали больше внимания.       Рей взглянула ему в глаза, и то, что она в них увидела, заставило ее без слов протянуть бутылку в молчаливом сострадании.       — Шесть лет трезвости, — тихонько рассмеялся он в ответ.       — Ого. — Как бы, а сказать-то нечего. — Здорово.       Шесть лет назад она заканчивала обучение и питалась тунцом из банки и вермишелью. Запасов продуктов у нее было максимум на день. Интересно, а каким он был…       — Тогда я бы тебе не понравился. — Он сгорбился.       Она и вправду спросила?       — У тебя руки в крови.       — Говорит женщина, у которой в руках бутылка виски.       На это ответа у нее не было, Рей попыталась завинтить крышку.       — Да продолжай. Похоже, сейчас это тебе нужно. — Бен покачал головой, легкий ветерок потрепал его волосы.       Это была чистая правда, Рей отсалютовала ему бутылкой. Он сидел достаточно далеко, чтобы это не выглядело двусмысленно, но достаточно близко, чтобы она могла ощутить, что он пах специями, музыкой и обещаниями чего-то темного и порочного.       — Хочешь поговорить об этом?       — В обществе анонимных алкоголиков понабрался? — Да, прозвучало стервозно, но его-то кто за язык тянул.       — В санатории «Явин», — грустно рассмеялся Бен.       И покуда молчание начало затягиваться, он вытащил из кармана платок и протянул Рей. Тканевый, черный, конечно же, с вензелем КР, вышитым замысловатым курсивом.       Рей нахмурилась, взяла платок, отвлекаясь на гладкую ткань дорогого шелка, чтобы не думать.       — Кто такой КР?       — Он мертв.       — Хочешь поговорить об этом?       Он так посмотрел на нее… как будто никто никогда не предлагал ему этого.       — Тогда я бы тебе не понравился.       Ну, Платт умер, а Рей была не в настроении разгадывать загадки. Протянула платок обратно, но Бен его не взял.       — Ты плачешь.       — Это сойдет. — Рей снова подняла бутылку, показывая, как она намерена справляться с горем, и Бен забрал платок, не касаясь ее пальцев, принялся тщательно оттирать запекшуюся кровь.       Рей все же было интересно, что значили эти буквы КР, она следила за движениями его рук, грубыми, размашистыми жестами, и ей безумно хотелось вырвать у него платок и показать, как это делать правильно.       Ветер холодил мокрое лицо, Рей рассеянно смахнула слезинку.       — Не нужно присматривать за мной.       — Слушай… Рей. — Он сделал паузу перед ее именем, словно не хотел его называть. — Если ты расстроена из-за закупки накопителей для резервного копирования…       Он пошутил? Приободрить ее пытался таким способом? Уютной беседой, дружелюбными жестами.       — Не обольщайся, Соло. Найду другой способ собрать то, что мне нужно.       — Да, Дэмерон упоминал твои повадки мусорщицы.       Она вмиг покраснела.       — Не думай, что если он меня так называет, то и тебе можно. — Она вскочила на ноги, через секунду он тоже встал, заставив ее запрокинуть голову. — По умеет выслушать. И не бормочет «нет» на каждое предложение. Как будто…       — Как будто, что, Рей?       Она положила закрытую бутылку в карман пальто.       — Мне не нравится этот разговор. Прошу меня простить, пойду проверю, какие функции приложения не работают сегодня. Возможно, в следующий раз ты потратишь деньги на что-то более полезное для компании, вместо нелепого пианино, призванного служить идеям тимбилдинга, и я наконец начну уходить домой вовремя.       Он побледнел? Это игра света? Или игра воображения? Вероятно, пелена от слез, что она пролила по Платту. Стоило ли упоминать этот блестящий элегантный инструмент, который с недавнего времени стоял в их корпоративной комнате отдыха, за которым Финн и Роуз поют «Heart and Soul», а По снимает их на видео.       «В твиттере это будет бомба!»       «Рей, — улыбнулась Роуз, — ты умеешь играть?»       «Ага. — По сделал еще селфи, чтобы Финн попал в кадр. — В приютах ведь штудируют Моцарта.»       — Фортепиано, — исправил Бен, стиснув зубы. — Это был подарок. От клиента, который, вероятно, оценил твое остроумие. А насчет того, где взять денег на резервные накопители, — кого мне уволить? — Его дыхание обожгло щеку. — Финна? Снапа? Учитывая твои обещания об увеличении времени безотказной работы, мы могли бы сократить лишний обслуживающий персонал.       — Ты — монстр.       — Согласен. — Какой же ненавистной была темнота в его взгляде, сжатые челюсти, холодное, твердое выражение лица.       Он надвигался на нее медленно, хищно, отстраняя ее все дальше, пока они не уперлись во входную дверь, и он не отгородил ей путь обеими руками, прижав их по бокам, защищая ее от порывов холодного ветра массивными плечами.       — Отойди, Прекрасный Принц.       Он усмехнулся.       Ей следовало оттолкнуть его, но она была так потеряна, загипнотизирована бликами света в его глазах… раньше она думала, что они карие.       А потом… потом он отступил, как-то пожав плечами, отчего стал как будто меньше, чем обычно.       — Я должен тебе еще одно электронное письмо, — пробормотал он, глядя куда-то над ее головой.       — Ты не видел, чтобы я пила, тебе не за что на меня жаловаться.       Он кивнул.       А она сбежала.