***
Утро выдалось для Гермионы по-настоящему прекрасным. Редкое в этих краях солнце пробивалось сквозь неплотно зашторенные окна. Вторая половина кровати пустовала, знаменуя собой отъезд супруга. Уизли облегченно выдохнула, в полной мере ощутив свободу своих мыслей, эмоций и действий. Даже утреннее сообщение от мужа с пожеланием доброго утра, как бы напоминающее о существовании все тех же проблем, не могло испортить настроения. Гермиона впервые за долгое время была спокойна. Она чувствовала уверенность в себе и отсутствие факторов, раскачивающих ее нервную систему, как лодку при быстром течении. Разумеется, она не была наивной и по-прежнему предполагала, что за ней могли следить. Может, и не только за ней, но общий фон все равно налаживался, и от того сложнее было перестать верить в лучшее. Неспешно приготовив себе завтрак, приняв душ, Гермиона созвонилась с Шоном, который уже выполнял часть поручений: занимался гардеробом Джека, оставив его высыпаться у себя в квартире. Закончив со своей утренней рутиной, Гермиона попросила Лисена найти для нее местонахождение Гаррика Олливандера, чтобы начать рабочий день с визита к нему. Написав супругу дежурное сообщение с пожеланием легкой поездки, получив необходимые данные от своего ассистента, Уизли направилась выполнять намеченные планы, не без укола совести подмечая, как прекрасно жить одной и без какого-либо пассивного давления. Ее план был прост – найти для Аддерли оружие и начать обучение, чтобы хоть немного обезопасить его жизнь. Они и так спешили, но даже сегодня она считала, что Шон и Джек слишком форсируют события. Аддерли еще не успел осознать или воспринять всерьез, что волшебство – это не сказки для детей, а ему уже предстоит заниматься магией. Как делать что-то, во что не веришь? Гермиона не представляла себе, как все это пойдет, однако ее автомобиль уже остановился возле соседнего квартала, неподалеку от дома, где проживал Олливандер. Уизли все еще не исключала наблюдения за собой, потому решила прогуляться, чтобы немного запутать потенциальных детективов. Прогулка заняла, по меньшей мере, двадцать минут, так как Гермиона заскочила в магазин сладостей, чтобы не являться неожиданно и с пустыми руками к волшебнику, который мог быть ей полезен. Небольшой домик мастера волшебных палочек ничем не отличался от множества домов на небольшой улочке окраины Лондона. После войны уже не молодой волшебник решил провести старость спокойно, полностью отойдя от дел, и, поселившись в маггловском квартале. Его жизнь здесь среди простых людей в некотором роде также повлияла на саму Гермиону, когда она подыскивала себе и Рону новый дом, «гнездышко». Пусть ее супруг никак не вкладывался в их особняк, ни морально, ни физически, ни финансово, он, хоть и по принуждению семейного благополучия, разделял с Гермионой проживание среди магглов, и до последних событий ей казалось это достаточным проявлением сильнейшей возвышенной любви с его стороны. Увы, сейчас она понимала, что в этой истории не все так просто, но разбираться с этим бардаком в данный момент у нее не было никакого желания. Подойдя к двери, Гермиона учтиво постучала в дверь, оставаясь возле, чтобы дождаться приглашения хозяина, которое поступило незамедлительно. – Гермиона Грейнджер, какой приятнейший сюрприз! Проходите, дорогая, не стойте в дверях, – вежливо пропуская гостью внутрь, произнес мистер Олливандер. Да, время берет свое. Гаррик Олливандер сильно изменился, заметно постарел и уже не представлял своей жизни без трости, на которую опирался при ходьбе. Только блеск счастливых глаз, источающих тепло и интерес к жизни, оставался прежним. – Я поставлю чайник, – рукой приглашая Гермиону следом за собой на кухню, ответил волшебник, замечая в руках девушки коробки со сладостями. – Спасибо за Ваше гостеприимство, – зачем-то произнесла Уизли, оглядывая дом. Скромный уютный уголок для одинокого проживания. Здесь было все, что необходимо старику для счастливого существования, но так мало от жизни общества. Мистер Олливандер жил так, словно, как и Нарцисса Малфой, обрек себя на уединение и изоляцию. Даже его небольшой стол на кухне предусматривал только два стула. Гермиона без труда могла предположить, что второй стул был для Полумны Лавгуд, которая после времени, проведенного в плену Пожирателей, стала для старика сродни дочери. Она поддерживала его и часто навещала, не позволяя тому погружаться в одиночество. Однако за неимением Луны здесь в данный момент, Гермиона позволила себе опуститься на ее стул в ожидании хозяина и последующего разговора. Наконец, когда чашка чая была поставлена перед ней, а сам волшебник опустился на соседний стул, мужчина спросил: – Что привело Вас сюда? – казалось, он уже знал ответ, но желал услышать это от самой Гермионы. – Мне необходима Ваша профессиональная помощь, – издалека начала Уизли, не зная, как без раскрытия лишних подробностей донести главное. – Гермиона, Вы же понимаете, что я не могу помочь Вам, исходя из одной только просьбы. Если Вам требуется помощь при выборе палочки, мне нужно знать того, для кого она предназначается, – как будто прочитав мысли девушки, мягко произнес мистер Олливандер, вынуждая Гермиону открыть ему тайну. – То, что я скажу Вам, возможно, покажется странным и невозможным. Только я прошу Вас никому более не рассказывать об этом, как и о моем визите к Вам, – уточнила Уизли, напряженно ожидая сопротивления от волшебника, однако тот в ответ лишь кивнул, побуждая девушку начать рассказ. – Эта палочка будет принадлежать Драко Малфою, – осторожно добавила Гермиона, остановившись. – У меня есть основания полагать, что он жив. – Думаю, Вы уверены в этом, – покачав головой, заметил мужчина, ничем не выдавая изумление перед такой новостью. – Вы не удивлены? – зачем-то спросила Гермиона, смущаясь реакции волшебника. – Гермиона, несколько дней назад я был в своей лавке. Прогуливался и вдруг ощутил ностальгию, невероятное желание зайти туда. Как мало нужно старику для счастья, казалось бы, не так ли?! Всего лишь зайдя внутрь, ступив в окружение стеллажей с палочками, я почувствовал себя таким молодым и счастливым, словно жизнь только началась. Между тем, было еще что-то. Среди множества таких знакомых мне палочек я почувствовал одну, как будто бы лишнюю. Она кинулась мне в руки с полки, словно ожидая моего внимания. Я ощутил нечто неправильное. Эта палочка словно не соответствовала существующему укладу в мире волшебников. Она никому не подходила, и только тогда мне на ум пришел пропавший без вести волшебник, Драко Малфой. Мне известно, что его лишили его прежней палочки незадолго до исчезновения. – Кто лишил? Мне об этом ничего неизвестно, – удивилась Гермиона, не припоминая ни в одном документе или газетной статье такой подробности. – Дорогая, так ли Вам необходимо знать ответ на этот вопрос? – взволнованно поинтересовался мистер Олливандер, и в любой другой момент Уизли отказалась бы от мысли выяснить такую мелочь, но сейчас лицо старика было таких серьезным и напряженным, что даже такая деталь казалась неимоверно важной. – Да, сейчас необходимо узнать все. Прошу Вас, ответьте, – утвердительно ответила девушка, на что мужчина, еще немного подумав, все же решился. – Ваш друг Гарри Поттер, действующий как представитель аврората, и... – Что? Не может быть, – растерялась Гермиона, совсем не ожидая такого откровения. – Они ведь не имели к нему доступа. – Некоторое время мистер Малфой пребывал в Азкабане. Доступ туда у аврората имеется, – добавил Олливандер, но, заметив шок на лице девушки, решил поспешно перевести тему. – Но все же вернемся к палочке. По какой-то причине я чувствовал ее принадлежность к тому, кто, возможно, даже не был жив, однако есть еще одна странность. У этой палочки изменился состав. Когда мистер Малфой приобрел свою палочку, она была из боярышника, умеренной гибкости, а ее сердцевиной был волос единорога. Эта же палочка очень гибкая и состоит из виноградной лозы. Разве что сердцевина все та же. Такие перемены, с виду не самые значительные, тоже имеют свой смысл. – Моя палочка тоже из лозы, – прокомментировала Гермиона, продолжая чего-то ждать от волшебника. – Видимо, так должно было случиться. Палочка сама выбирает хозяина, – внезапно, улыбнувшись, ответил мужчина. – Оставьте мне адрес, куда необходимо ее доставить. – Да, конечно, – поспешно записывая на первой попавшейся салфетке адрес своего офиса, спохватилась Гермиона. Она все еще никак не могла «переварить» участие своего мужа в ее деле, а теперь предстояло еще и разобраться с изменениями в магических способностях Драко Малфоя, если даже его новая палочка претерпела существенные изменения. Посидев еще немного с волшебником, Гермиона все же собралась в путь, в очередной раз поблагодарив старика за прием и помощь, и, попросив сохранить конфиденциальность ее визита. Мистер Олливандер также поблагодарил девушку за ее приезд и заинтересованность в его специализации. На том и попрощались.***
Гермиона чувствовала себя птицей, к которой привязали булыжник. Ей так хотелось взлететь от того, как благополучно и постепенно все же разрешается ситуация, но она не могла осилить тяжесть в виде новых подробностей, где снова очернялось имя ее супруга. – Шон, есть работа. Пока я еду в офис, во что бы то ни стало узнай информацию о местонахождении Блейза Забини. У меня есть к нему несколько вопросов. Мне нужны его контакты, – силясь охватить невозможное, Гермиона старательно вымещала из своей головы мысли о причастности мужа к тому, что случилось с Драко. Она сама от себя пряталась за словом "второстепенно". Этот вопрос действительно мог подождать для Драко, но совсем не мог для самой Уизли. Это просто добивало и уничтожало ее жалкие попытки и мысли о сохранении семьи. Она снова чувствовала, будто строит карточный домик вопреки беспощадным порывам ветра. Между тем, ее все ещё волновали и все лица, приближенные к Драко. К своему удивлению, она только сейчас поняла, как удивительно бесследно исчез тогда, во время судебных процессов, Блейз Забини, и по какой-то причине его никто не искал и не признавал пропавшим. Более того, на него не было заведено ни одного дела при его абсолютно равной Драко причастности к темным делам. Малфой, Паркинсон, другие дети пожирателей, - все, так или иначе, побывали на первых страницах Пророка. Кроме Забини. По возвращению в свой офис, Гермиона ожидаемо уже нашла на своем столе материал на Блейза Забини. Убедившись, что в ближайшие несколько часов у нее нет важных визитов и встреч, она опустилась в свое кресло и погрузилась в чтение, не лишённое удивительных подробностей личной жизни некогда одного из лучших друзей Драко Малфоя. Чтение не заняло столько времени, сколько занял анализ необходимости назначения встречи. Был риск, что Забини, как и Панси, не захочет излишне мелькать рядом с нарушительницей магического пространства, вроде Гермионы, которая сейчас осознанно шла против всего Аврората и Министра Магии. Между тем, любопытство превысило все домыслы, и Гермиона, в очередной раз пробежав взглядом, и, набрав цифры телефонного номера, принялась считать гудки в ожидании ответа. Трубку подняла неизвестная девушка, представившаяся секретарем мистера Забини по имени Димель. Узнав о том, что к ним позвонила Гермиона Грейнджер, секретарь мгновенно сообщила информацию своему боссу, даже не интересуясь целью звонка, и так же быстро соединила волшебницу с Блейзом. - Гермиона Джин Грейнджер-Уизли, удивительная проницательность! – восторженно произнес Блейз вместо приветствия, не дожидаясь, пока девушка произнесет хоть слово. – Здравствуй, Блейз, – вежливо ответила Гермиона, пропуская мимо ушей довольный возглас бывшего слизеринца. – Даже не удивлен, что ты нашла меня первой, – прокомментировал тот, вновь игнорируя приветствие. – Сочту за комплимент, если позволишь, – парировала Уизли, дожидаясь, когда Забини станет, наконец, адекватным для нее собеседником. – Разумеется. И какое совпадение, что я сейчас в Лондоне, о чем ты, полагаю, уже знаешь, – продолжил Блейз, подводя девушку к сути ее звонка. – Называй адрес и время, – четко произнесла она, не желая тратить последнее на пустые слова. Все формальности были улажены сиюминутно, и у Гермионы времени хватало только на то, чтобы добраться до обозначенного ресторана.***
Уизли удивилась бы, если бы Забини не выбрал пафосный и максимально привлекающий внимание ресторан: самый центр Лондона, вершина небоскреба, своеобразный контингент. Абсолютно "непримечательное" заведение. В духе слизеринца, разбрасывающегося сначала деньгами родителей, а после тем, что от них осталось, или, при наличии мозгов, утроенным теперь уже собственным состоянием. Девушке стоило только зайти внутрь, как ее сразу же, можно сказать, под белые рученьки подвели к необходимому столу, за которым уже сидел Забини, вальяжно развалившись на диване, лениво пробегая взглядом по залу. – Ты предсказуем, Блейз, – воровато осмотревшись, произнесла Гермиона вместо приветствия, присаживаясь на стул, любезно подставленный официантом. – Ты слишком осторожна. Министерская и аврорская зарплаты все ещё не дотягивают до уровня свободной ежедневной покупки даже самого элементарного ланча здесь. Впрочем, ты должна меня понять. – Что ж, уровень твоего дохода мы примерно знаем, однако есть вопрос поважнее. Зачем тебе делиться им с Драко Малфоем? – парировала Гермиона, даже не взглянув на меню. Ее не волновали стоимость или разнообразие блюд. Ее интересовали цели Блейза. Самого же Забини, кажется, не тревожили людские проблемы вообще. Одетый в брендовые шмотки, поблескивая дорогущими часами на руке, он неспешно озвучивал заказ, словно не замечая нетерпеливой собеседницы напротив. – Я не привык делиться, мисс Грейнджер. Прошу прощения, миссис Уизли, – задумчиво протянул он, вернув Гермионе пристальный взгляд, стоило официанту удалиться и оставить их наедине. – Эти средства принадлежат исключительно Драко. – Это огромная сумма, и кроме того, его оставили ни с чем ещё тогда, когда не был вынесен приговор. – Малфой был хитрее и гораздо предусмотрительнее, чем ты думаешь, – усмехнулся Блейз, довольный изумлением, застывшим на лице Гермионы. – И что это значит? – переспросила та, все еще не понимая, какие игры вели слизеринцы. – Это значит, что пока вы сражались, стараясь определиться, что же победит: добро или зло, я тайно проходил обучение, так сказать, получал дополнительное образование, и стал адвокатом, чем не мог не воспользоваться Малфой. Он прикрывал меня, не называл моего имени там, где оно могло бы звучать, но взамен у него было условие: вывести его деньги со счетов и скрыть это от всех до лучших времён. Он знал, что с ним могут сделать и рассчитал все наперед. Такие перспективы не смог бы нарисовать себе даже такой, как Поттер. Никто не догадался. – Как тебя допустили до Драко? К нему не пускали вообще никого, кроме тех, кто расследовал причастность к Пожирателям. Тем более, ты был неопытным адвокатом, даже если обучался, – возмутилась Гермиона, недоумевая о возможности стольких упущений в министерской системе. – Ох, наивная Гермиона Грейнджер. Это твоя самая бесполезная черта, ты знаешь? Когда у тебя есть деньги, а они, пусть и официально у матери, но были и моими тоже… Кроме того, с Министром, желавшим усидеть на нескольких стульях сразу, жадным до чужого состояния, можно было договориться практически по-товарищески. Он за щедрые чеки несколько раз допустил адвокатскую контору в решетчатые мрачные покои Малфоя. Нам только это и нужно было, – откровенно рассказывал Блейз, не скрывая удовольствия от того, какое выражение принимало лицо Гермионы от каждого произнесенного им слова. – В таком случае, почему ты не довел дело до конца? Почему не остался защищать Малфоя? – недоуменно добавила Уизли, все еще не понимая своего отношения к сидящему напротив Забини. Он был трусом, однако его хитрость уравновешивала, нейтрализуя этот недостаток. Также он был другом, однако не самым преданным, видимо?! – Во времена триумфа Гарри Поттера? Он выбрал путь аврора, вел все эти дела, уверенно поднимаясь по карьерной лестнице. Малфой был лишь одним из тех, по чьей голове твой друг-герой должен был гордо пройти. Очередная ступенька. Общественное внимание не позволило бы утаить подобное. Поттер непременно должен оставаться героем, живым доказательством справедливости и правосудия. Мне же нельзя было проигрывать в делах, я только начинал карьеру. Поэтому я, посовещавшись с Драко, отказался. Тем более, я выполнил все, что он хотел. Я обезопасил его дальнейшую жизнь, и вот сейчас завершил свою миссию, переведя состояние тебе. – Лучшие времена настали? – язвительно бросила Гермиона, впервые разозлившись, что Блейз был настолько зациклен на материальном. – Разумеется. В его жизни появилась заносчивая Грейнджер, которая вернет ему всю жизнь и даже дорисует будущее, если надо, – съязвил Блейз, и Гермиона, к своему удивлению, мгновенно успокоилась. – По какой причине ты мне так доверяешь? Может, я обдеру его до нитки и исчезну, воспользовавшись его положением? – предположила Гермиона, на что Блейз усмехнулся, и в этой усмешке проскользнуло что-то угрожающее, но тут же исчезло, стоило девушке насторожиться. – Скажем так, я верю в твою совестливость. Из всей вашей троицы ты наименее лицемерна, – на удивленный взгляд Уизли Забини пришлось объясниться, – долгие наблюдения со стороны. – Если ты принимаешь такое активное участие в жизни Драко, то почему тебя не коснулись угрозы, которые дошли до Панси? – Потому что тот, кто присылал ей угрозы, не может угрожать самому себе, – просто произнес Блейз, и Гермиона, если бы могла, уже бы поднимала челюсть со стола. – Что? Это ты угрожал ей? Но зачем? – воскликнула Гермиона, снова и снова превознося до небес самомнение Забини. – Это был дополнительный пункт наших договоренностей. Друзья, которые не были в состоянии уцелеть в его обществе, должны держаться на расстоянии. Таким образом, и я, и Драко обезопасили Паркинсон, которая, представь себе, очень предана друзьям. Твоя противоположность, но такая же в отношении тех, кто ей дорог. – Ты хоть представляешь, что она прожила за это время? – в очередной раз возмутилась Гермиона, но Блейз оставался спокоен. – Жизнь? Какой бы она у нее ни была, самой Панси уже могло бы и не быть, если бы она геройствовала. Все, что она имеет сейчас, лучше, чем иной исход, – ответил Блейз, пристально наблюдая за своей собеседницей. – Хорошо, но в таком случае Министерству все равно на Малфоя? – Нет. Он и его память ключи к разоблачению очень многих политических авторитетов нашего общества. И защитники тоже падут перед его откровениями. – Что же такого Драко может вспомнить? – Ты будешь первой, кто это узнает. – Ты сказал о защитниках. Авроры? – продолжала уточнять Гермиона, но на ее последний вопрос Блейз лишь задумчиво кивнул. – И это также то, что позволяет мне контролировать тебя, –добавил вдруг Блейз, и его лицо, на секунду став обеспокоенным, снова засияло. – Что это значит? Гарри? Рон? – Блейз не ответил, но его несколько озлобленная улыбка сказала все за него. – Что ты знаешь? – Знаю, что ты заблуждаешься во многом. Остальное раскроется позже, когда придет время. Сейчас тебе следует заняться Драко. Ты единственная преграда, главная причина того, что Министерство не может добраться до Малфоя теперь. В то же время, ты их безопасность, и удивительно, что методы манипуляции тобой у меня с министерским мусором одинаковы, – бросил Блейз, и весь его вид выражал готовность завершить разговор. Ведя такую откровенную беседу, Забини не мог в полной мере насладиться своей роскошной жизнью, а стол, между тем, уже был заполнен изысканными аппетитными блюдами, которые ждали своего часа. – Полагаю, ты более не можешь быть мне полезен, так? – уловив настроение Блейза, уточнила Гермиона, поднимаясь из-за стола. – Зато ты можешь быть полезна для Драко. Не подводи нас. Ты вернешь его, и волшебный мир перевернется, – внезапно серьезно ответил Блейз и небрежно махнул рукой, прощаясь. Гермиона не нашлась с тем, что бы еще сказать, при этом не надеясь получить ответ, а потому, кивнув Блейзу, отправилась прочь из ресторана. Она чувствовала смущение и зудящее негодование от того, что ей управляли. Гермиона словно попала в кукольный театр, став одной из кукол, которую дергали за веревочки, изредка ослабляя тягу, предоставляя ей ощущение мнимой свободы. Вместе с тем злость толкала ее к решительным действиям. Теперь у нее была не одна цель. Она должна была не только вернуть Драко его жизнь, но и с его помощью докопаться до истины. Теперь Гермиона должна была выяснить всё, и главное… В чем она так заблуждалась?