***
Джек собрался достаточно быстро, и уже через 40 минут они вместе прошли к забронированному в дорогущем ресторане столику. Роскошь, присущая Блейзу, на минуту расслабила Гермиону, но недооценивать службы Министерства могло быть ошибкой. – Какой дурак стал бы бронировать такое место, надеясь быть успешным в конспирации? – недовольно пробурчал Джек, осматриваясь. К удивлению Уизли, ему совсем не нравилось здесь находиться. – Не хочу тебя расстраивать, но будь ты при памяти, то это вполне мог бы быть ты, – пошутила Гермиона, нервно оглядываясь в поисках второй стороны переговоров. Ресторан действительно был слишком вычурным, очевидно, всячески указывая интерьером и ценами на состоятельность своих гостей. Это место действительно было бы фаворитом у того, прежнего Малфоя. – Значит, если это не я, тогда кто-то, живущий подобной Малфою жизнью? Если вспомнить мое дело, то к таким относится Забини? – предположил Джек, и Гермиона очень хотела бы верить, что он прав. Худшим вариантом для них обоих могло стать Министерство, которым не было необходимости прятаться. Уизли лишь надеялась, что их с Роном разговор не мог так быстро дойти до его начальства, чтобы уже был разработан какой-то план в отношении Джека и ее участия в его жизни. – Ты все еще очень заметна в своей суете, – внезапно произнес женский голос за спинами Джека и Гермионы, побудив их обоих повернуться. – Панси! – одновременно воскликнули оба, и лишь их эмоции отличались друг от друга. Гермиона облегченно выдохнула, а вот Джек словно подавился воздухом, рассматривая гостью, которая продолжила стоять напротив, выжидая от Аддерли адекватной реакции. Усмешка на лице Панси была обращена к обоим, но Драко интересовал ее гораздо больше, чего она, конечно, не скрывала. – Ну, надо же! Я теряюсь в догадках! Или этот белобрысый хорек развел всех со своей потерей памяти, и я только что раскрыла его… или терапия Гермионы Грейнджер работает так хорошо, что… Договорить она не успела, потому что Джек, наконец, пришел в себя, просто констатировав: – Я помню тебя, Панс. – Успех, хотя звучит как укор. Ты как будто не рад, – также просто произнесла она и села за стол. – Однако сейчас не об этом. – Ты же отказалась, – не скрывая сомнений, начала Гермиона, помня о чудесах оборотного зелья. На это Паркинсон лишь махнула рукой, призвав к молчанию. – Я сделаю, что могу. Тебе решать, верить мне или нет. После нашей встречи я следила за тобой, Грейнджер, и наткнулась на Блейза. При условии невменяемости Драко, от кого я еще могла стребовать правду? Ты привела меня к источнику информации. А Малфой оказался рыцарем без доспехов, поэтому теперь, полагаю, моя очередь вернуть должок. Если уж Грейнджер, будучи твоим врагом в прошлом, ввязалась в это, рискуя всем, то почему я должна прятаться по кустам? Повторюсь, у меня не так много времени на сентиментальность, поэтому ближе к делу, – закончив, она достала из своего клатча маленький исписанный исток и протянула его Гермионе. – Что это? – спросила та, замечая небрежно записанный адрес, указывающий на окраину магического квартала, забытого даже Мерлином. – То, что поспособствует воссоединению семьи, – усмехнулась та, ожидая, когда все присутствующие осознают ее вклад в их детективную историю. – Неужели? – не скрывая удивления, переспросила Гермиона, на что Панси лишь снисходительно кивнула. – Ты подвергаешь себя опасности, – серьезно произнес Джек, обращая на себя внимание девушек. – Прости, но в большей заднице, чем я уже есть, или чем ты, я уже не буду. Если Министерство меня найдет, так хоть отдохну от этой тяжелой семейной жизни, – парировала Паркинсон, на что Джек абсолютно по-малфоевски закатил глаза. – Блейз должен был тебя обезопасить, – внезапно произнес Джек, чем мгновенно привлек внимание Гермионы. Он вспомнил гораздо больше, чем она предполагала. – Ты помнишь? – еле слышно произнесла она, на какой-то момент совершенно забыв о присутствии Панси. – Блейз обещал, – игнорируя вопрос, напряженно произнес Аддерли. Его голос и угрожающий взгляд в одну секунду перевоплотили его в истинного Малфоя, вызывая почти осязаемую тревогу в душе Уизли, которая почти всегда возникала при появлении слизеринца в коридоре Хогвартса. – Об этом поговорим, когда все будет кончено. Если будет. На этом я с вами прощаюсь. Доведи это дело до конца, Грейнджер. Верни его… и себе тоже, – загадочно улыбнувшись, бросила та фразу, чем мгновенно засмущала Гермиону. Девушка отвернулась, но от Драко это не скрылось, о чем он известил ее сразу, как Панси, обняв его на мгновение, исчезла в толпе новых посетителей ресторана. – Что это значит? – задал вопрос он, на что Гермиона предпочла сделать вид, что не поняла. – Что? Нам срочно нужно туда, – взмахнув листочком, ответила Уизли, поднимаясь со своего места. – Вернуть его себе? Что она имела в виду? – настойчиво продолжил парень, упрямясь все еще как вылитый Малфой. – Это твоя подруга. Наверное, вам виднее, – попыталась отшутиться Грейнджер, все больше краснея под пристальным взглядом Джека. – Мне догнать ее и спросить? – поднимаясь, уточнил тот, на что Уизли сразу же испуганно покачала головой. – Мы поговорим об этом позже, хорошо? Пожалуйста! Сейчас нам нужно спешить. Если кто-то следил за Паркинсон, то местоположение твоей матери могут запросто изменить, – попыталась уговорить парня Гермиона, и этот аргумент сработал. Помедлив всего несколько секунд, Аддерли все же согласился с тем, что этот разговор может и подождать. Пусть Паркинсон и Уизли говорили загадками, общая цель у них была одна на всех. Об этом парень думал всю дорогу до квартала, которую Гермиона и он провели практически в полном молчании. Гермиона напряженно думала о чем-то, сосредоточенно сжимая руль. Джек едва сдерживался, чтобы не начать задавать ей множество вопросов, которые буквально помешали бы ему спать ночью, но девушка первой нарушила молчание. – Ты вспомнил ее. Надо же! – вдруг воскликнула она, бросив едва заметный взгляд на Аддерли, выводя его из только что достигнутого равновесия. – Кого? – не сразу ухватив суть, переспросил парень, терзаемый совсем другими мыслями. – Панси. Тебе хватило одного взгляда на нее, и ты вспомнил, – пояснила Гермиона, возвращая даже слишком сосредоточенный взгляд на дорогу. – Разве это плохо? Это многое упрощает, – наивно произнес парень, не зная, как объяснить эту особенность его памяти. Воспоминания не спрашивали у него разрешения. Уизли лишь неопределенно хмыкнула. Спустя пару секунд на лице Джека появилась улыбка. Он вдруг осознал одну простую истину слов и поведения Гермионы. – Ты ревнуешь? – спросил он, но ответ, каким бы он ни был, парень уже знал. – Что? – слишком возмущенно воскликнула Уизли. – С чего такая глупость? – очень не естественно, по мнению Джека, добавила девушка. – Ты ревнуешь, – самодовольно констатировал Аддерли, отворачиваясь к окну. – В этом нет необходимости. Я замужем, если ты помнишь, – судорожно перебирая варианты, прошлась себе по больному Гермиона, только бы аргументированно опровергнуть эти странные теории. – И ты меня поцеловала, – еще более счастливо улыбаясь, «добивал» парень. – И ты за меня испугалась сегодня, – по-детски весело и счастливо продолжал он. – Я чуть не покалечила тебя! Конечно, испугалась! – ухватившись за последние предположения, ответила Уизли. – А что насчет первой части? Поцеловала ты меня не от испуга, – не преминув воспользоваться замешательством Гермионы, переспросил Джек. – Послушай, ты думаешь совершенно не о том, о чем нужно, – выдохнув, наконец, подытожила Уизли, не желая продолжать игру, даже если это считалось поражением в споре. – Подумай о том, что тебе предстоит встреча с мамой. И она немного не в себе. Это может быть сложно для тебя. Она сама может отреагировать не так, как было бы правильно или ожидаемо. – Я знаю. Но в ее случае есть объяснение. А вот тому, что ты делаешь со мной, объяснений нет. Вернее, ты о них молчишь, – продолжил давить Джек, испытав раздражение от постоянных увиливаний Гермионы. Она, в свою очередь, прекрасно понимала все: и его эмоции, и слова Панси, и даже поворот судьбы, который канатами тащил ее прочь от привычной жизни, полной обмана, к честной пропасти, полной абсолютной неизвестности, в виде Драко. – Мы поговорим обо всем позже, обещаю. Но сейчас мы как никогда близки к главному. Тебе необходимо сосредоточиться на предстоящей встрече. Это очень большой риск для всех, но это также должно помочь тебе. Я верю в это. Только… есть вероятность, что твоя мама считает тебя мертвым. Нам следует быть осторожными. Мы не знаем, что ей сообщили о тебе. – Она ведь отправила меня за границу. Я видел вырезки из газет, – уточнил Джек, не совсем понимая всю цепочку событий. – Я тоже так считала, пока не встретила Джека Аддерли, консультанта без прошлого, – ответила Гермиона, разряжая обстановку. – Очевидно, все было совершенно по-другому. Только я об этом даже не догадывалась, – вспомнив разговор с Роном, добавила Уизли, надеясь, что ее интонации не были чересчур заметны. – Как и все, – между прочим, бросил Джек, напоминая, что, очевидно, так считали все, кто был в ее окружении. – Только я, – задумавшись, ответила Уизли, и этот момент откровения не ускользнул от Аддерли, только спросить об этом он не успел. – Приехали. – Где это мы? – рассматривая заброшенные здания, спросил Джек, выходя из машины. – Обратная сторона Лондона. Вход, – бросив Аддерли кофту с капюшоном, которую он оставил в машине, прокомментировала она. – Нельзя, чтобы тебя увидели. – Шон сказал, что для магического Лондона нужен какой-то переулок и котел, если я правильно помню, – вспоминая все разговоры с ассистентом Гермионы, рассуждал Джек, надеясь, что не выглядел при этом глупо и ничего не перепутал. – Правильно, но нам нельзя привлекать внимание, а магия шагнула вперед, поэтому есть еще несколько порталов. Через один из таких мы и зайдем. Там не многолюдно, что с одной стороны, что с другой. То, что нужно, – двигаясь вперед, по направлению к одному из зданий, вид которого оставлял желать лучшего, ответила Гермиона. Подойдя к полуразвалившейся стене, девушка провела рукой по нескольким кирпичам, а после, достав палочку, к которой теперь относилась более настороженно, что-то произнесла, прочертив в воздухе неизвестный Джеку символ. В следующий миг кирпичи в стене пришли в движение, освобождая путь в какую-то темную комнату. – Люмос! – произнес парень, как только стена за ними вновь сошлась, погружая их в полную темноту комнаты, пропахшей сыростью. Как только небольшой огонек на конце палочки позволил осмотреть помещение, Джек понял, что необходимости в его любопытстве не было. Комната была пуста и напоминала заброшенный подвал склада или хранилища, пришедший в негодность. – Где мы? – Старое здание когда-то закрытого магазина зелий. Забытое всеми место. Идеальное для портала, – продвигаясь к единственной в комнате двери, пояснила Гермиона. – Министерство ведь о нем не знает? – догадываясь, снова спросил Аддерли, на что Уизли лишь равнодушно пожала плечами, чем подтвердила его мысли. Это ее портал. – А сейчас послушай. Натяни на голову посильнее капюшон и следуй за мной, ничего не говоря. Не останавливайся и не оглядывайся по сторонам, – накидывая на себя мантию, которую на всякий случай всегда держала в машине, как Джек всегда брал с собой теплую кофту, выходя куда-то надолго, дала указания Гермиона. Последующие десять минут они пробирались по попеременно то пустым, то многолюдным мрачным улицам, пока Уизли не остановилась перед небольшим покосившимся домиком. – Видимо, пришли, – оглянувшись вокруг в поисках возможной охраны, бросила Гермиона. – Готов? – заметив неуверенность в движениях Джека, уточнила она. – Наверное. К этому можно быть готовым? – пожал плечами Аддерли, вернув Гермионе пристальный взгляд. – Мне не довелось это испытать, – на миг потеряв маску собственной уверенности, произнесла Гермиона, но, мгновенно собравшись, сделала несколько шагов к двери и постучала. Тишина в ответ при включенном свете, горящем в одном из окон, казалась странной. На всякий случай девушка достала из кармана палочку и протянула руку к двери, которая оказалась открытой. – Миссис Малфой? – осторожно окликнула она, когда холл также встретил гостей пустотой. Ни замков, ни охраны, ни людей. В какой-то момент Гермиона подумала, что они опоздали, и теперь это ловушка, но ее идеи разбились о внезапное появление женщины с ножом в руке. – Кто вы? – сжимая дрожащей рукой столовый прибор, спросила она. Гермиона не могла поверить, что эта женщина действительно была Нарциссой. Горе внесло коррективы в ее образ, буквально исчертив некогда прекрасное и ухоженное лицо десятками морщин и темными кругами под некогда ясными глазами. Волосы были растрепанными и тусклыми. От роскошных укладок не осталось и следа. Про наряд Уизли не хотела даже говорить. Он походил на платье служанки из прошлых веков. – Миссис Малфой, меня зовут Гермиона Уизли. Грейнджер, – замявшись, добавила девушка, попятившись от ножа. Она надеялась, что девичья фамилия поможет Нарциссе вспомнить, но реакция оказалась ещё более неожиданной. – Грейнджер не знаю. Уизли! Уизли – враг. Враги. Поттер! Хуже лорда. Враги, – беспорядочно и бессвязно повторяла Нарцисса, все чаще опуская взгляд в пол, и, также же опуская руку с ножом. Она выглядела так, словно не могла выбрать одну из множества мыслей в голове, кружившихся в ней роем. – А меня ты помнишь? – подняв голову, и, опустив капюшон, произнес Джек. Он, как и Гермиона, не испытывал особого страха перед женщиной, размахивающей ножом. Скорее остерегался возможной неосторожной травмы, от чего и пытался закрыть собой Гермиону. – Да! – вскрикнула резко женщина, но не сделала ни шагу вперёд. – Нет. Не-е-ет! Нет-нет-нет. Мертвый! Тебя нет! Обман. Они убили тебя! Я не успела! Да! Не успела. Они забрали. Убили моего сына! – отбросив нож, начала шептать женщина, и в какой-то момент, направив взгляд на Гермиону, яростно прошипела, – Твои убили! Они убили. Моего сына! – Я жив. Меня никто не убивал! Мама, я здесь, – спокойно произнес парень, уверенно шагая навстречу к женщине. Нарцисса, заметив его приближение, попятилась назад, но когда путь ей преградила стена, замерла, сжимаясь от страха. – Мама, я жив. Я Драко Малфой, здесь, с тобой. Я живой, слышишь? – уговаривающе произнес Джек, силясь найти с женщиной зрительный контакт. – Это я, мама. – Сынок? Не надо, не мучай меня. Прости меня, – всхлипнув, еле слышно произнесла та, все ещё закрываясь руками от несуществующей угрозы. Джек осторожно опустился на колени перед женщиной, крепко взяв ее за руки, пытаясь их бережно развести в стороны. – Посмотри на меня. Я здесь. Я пришел к тебе. Нашел тебя, я здесь. Желание женщины закрыться ослабевало, и в какой-то момент она, окончательно потеряв силы, упала на колени в объятия Драко. – Я здесь, все хорошо, – крепко прижимая ее к себе, гладя по волосам, приговаривал Джек, успокаивая женщину, все ещё не осознающую до конца, что Драко действительно жив. Гермиона с комом в горле наблюдала за этой сценой, не решаясь даже пошевелиться. Она не знала, сколько прошло времени прежде, чем Джек, окончательно успокоив женщину, поднялся на ноги. Бережно подняв Нарциссу, он отнес ее на диван в маленькой гостиной и накрыл пледом, лежащим в кресле неподалеку. Уизли по лицу парня не могла определить, какие эмоции его одолевали, пока Нарцисса крепко сжимала его руку в полудреме, шепча еле слышное «сынок». Казалось, на лице Джека застыла маска абсолютного спокойствия. Он более ничего не говорил, просто продолжал сидеть на полу возле женщины, поглаживая ее свободной рукой по волосам. Гермиона не решалась нарушить эту тишину, хоть и было достаточно поздно. Она совсем не так представляла эту встречу. Ей даже в голову не приходила мысль, что Нарциссе сообщат о смерти ее сына, которого, как она думала, она надежно спрятала, отправив подальше в светлое будущее. Что теперь происходило в этой сломленной душе, было неизвестно никому. И могла ли Нарцисса принести пользу Драко в этом положении, также оставалось загадкой. Нарцисса казалась лишенной разума, живущей в своих собственных фантазиях, в которых у нее не было более никого. Должно быть, довольно тяжело сначала потерять мужа в Азкабане, не имея возможности даже проститься с телом, а после похоронить сына. Одному Мерлину известно, как морально истязали Нарциссу, но одно становилось очевидным: сторона добра также увязла в крови, и это все сложнее скрывать желающим. – Думаю, сегодня поговорить с ней не получится, – хрипло произнес Аддерли, поднимаясь с колен, когда хватка его ладони рукой матери ослабла. – Да, пожалуй. Нам нужно возвращаться, – подытожила Гермиона, согласившись. – Пойдем, – только и ответил Джек, стремительно покидая комнату.***
Они снова ехали в полном молчании. Уизли бросала в сторону Джека взволнованные взгляды, которые тот не замечал или предпочел не замечать, уставившись в окно. Не выдержав этой напряженной тишины, Гермиона все же спросила: – Ты в порядке? Аддерли вздрогнул от неожиданности, до этого думая о чем-то своем, но ответить предпочел честно. – Не знаю. Не понял пока еще. – Извини. Я не хотела, чтобы все вышло так, – чувствуя вину, произнесла Гермиона, хоть и понимала, что от нее ничего не зависело. – Отец ведь мертв, да? – внезапно спросил Джек, чем немало удивил девушку. В деле была информация об этом, хоть они действительно ни разу не уделяли этому серьезного внимания в разговорах. Джек понял ее недоумение, пояснив, – я игнорировал статьи и информацию о нем в деле. – Почему? – только и смогла спросить девушка. – Из-за прозвища, которое я дал тебе из-за него, – все еще избегая взгляда на Уизли, ответил Аддерли. Грязнокровка. Гермиона сразу поняла, о чем говорил Джек. Она вспомнила все моменты упоминания об этом, но не испытала привычного зла. Аддерли был разбит, и она совсем не хотела возвращаться к тому, что, по-видимому, также причиняло ему боль. – Это сейчас ни к чему, Джек. Все в прошлом, – закончила она, некстати вспомнив еще и о том, сколько всего ему и его семье причинили близкие ей люди. – Почему? – не понял парень, вспоминая, как остро на это реагировала Уизли. – Что изменилось? – Баланс сил, – с горькой улыбкой ответила та, не оборачиваясь, хотя именно сейчас Аддерли пристально смотрел на нее. – Ты выглядишь даже больше расстроенной, чем я. Что-то еще случилось? – продолжил расспрашивать Джек, переключаясь со своих проблем на то, что было важно для Гермионы. – Много чего. Слишком много, – не отвлекаясь от дороги, сказала Гермиона, надеясь, что ее увлеченность дорогой остудит пыл парня. – Например? – не унимался тот, понимая, что просто обязан вытащить из девушки этот груз, который она старательно прятала в себе. – Я развожусь с мужем, – спустя некоторое молчание, за которое Аддерли уже смирился, что не получит ответ, вдруг произнесла Гермиона. – Что? – не поверив своим ушам, переспросил Джек. – Ты слышал, – бросила Уизли, не желая повторять или заострять на этом внимание, пока не смирится внутри себя с этим. – Прости, – в пустоту извинился Аддерли, но Гермиона была слишком погружена в свои мысли. Каждый день истощал ее новыми новостями и событиями. Новые открытия планомерно рушили ее жизнь откровенностью, при этом зарождая что-то новое, к чему сама Гермиона, кажется, не была готова. – Высади меня здесь, – вдруг донеслось до нее, едва на миг она вернулась к реальности, притормозив на светофоре. – Что? – Я сам дойду. Ты хочешь побыть одна, – просто пояснил Аддерли, видя непонимание на лице Уизли, но она продолжала хранить молчание, и Джек даже подумал, что погорячился с предположением, – но если не хочешь, ты ведь можешь остаться у меня. – Нет. Ты прав, да. Я хочу побыть одна. По всем важным делам мы уже не успеем, поэтому да, если позволишь, – собралась Гермиона, вдруг вспомнив о том, сколько всего они не успели, и сколько всего еще нужно «переварить» каждому из них. – Хорошо. Тогда спокойной ночи, Гермиона… Грейнджер, – выдержав небольшую паузу, с улыбкой пожелал Джек, захлопывая дверь машины. – Спокойной ночи, Драко Малфой, – ответно улыбнувшись, произнесла Гермиона, срываясь с места. Ей действительно необходимо, просто чертовски необходимо побыть наедине с собой. Наплевав на все последующие светофоры и правила движения, она летела по пустым дорогам домой, искренне надеясь, что ее там никто не ждет. Она была права. Войдя в дом, Гермиона столкнулась с небывалой тишиной, полной спокойствия и уюта. Так, словно она всегда жила здесь одна. Это был полностью ее дом, созданный ей самой, с ее духом, ее атмосферой, без лишних деталей. Даже если этой «деталью» считался муж. Будущий бывший муж. Хватит. Они наворотили столько всего, что этот брак должен был треснуть. Пожалуй, после сегодня это было единственное логичное стечение обстоятельств, не требующее дополнительных аргументов. Решив более не заботиться о статусе «разведенки» и отпустить хотя бы эту ситуацию, Гермиона направилась на кухню, где за множеством различных баночек на полке в шкафу, извлекла одну заветную и как нельзя более желанную бутылку вина. Этот вечер должен был стать островком спокойствия на пути предстоящей войны Гермионы с некогда близкими людьми, собственными противоречиями, стандартами и даже целым будущим, которое по-прежнему «колебалось», не желая становиться союзником ее жизни.