Сладкий лукум

» Хуже глупости только притворство. Навязчивое желание отца привело меня в состояние уныния, и я решил сначала хорошенько выспаться перед тем как выйти на прогулку. Не снимая одежды я рухнул на свою кровать и закрыл глаза, пытаясь прогнать из головы неприятный мне облик напыщенной византийской девки, готовой раздвинуть ноги ради престола. За бесконечным потоком мыслей о собственном будущем я не замечаю, как проваливаюсь в сладкий сон, наполненный яркими цветами. Когда я открываю глаза, солнце уже успевает скрыться за горизонтом, оставляя после себя бархатную тьму, и мне приходится спуститься вниз, чтобы отдать дань уважения отцу и не пропустить последний на сегодня приём пищи. На ужине я веду себя тихо, не желая привлекать к себе внимания, тогда как сидящая рядом со мной Аида трещит без умолку как базарная девка. — …и больше мы его не видели. Султан Мурад громко смеётся над ее очередной безликой историей и подзывает к себе прислугу с кувшином вина, чтобы обновить содержимое кубка. — Ваш отец — безусловно мудрый и умный человек, — продолжает он, аккуратно пропитывая платком выступившие от смеха слёзы, — Это же нужно было такое придумать. Я тихо хмыкаю и продолжаю с безразличием размазывать содержимое тарелки по ее дну. Когда я поднимаю глаза, я замечаю на себе взгляд Лале, которая тут же смущенно приступает к трапезе. Она сидит прямо напротив меня и лишь изредка вступает в диалог, боясь сказать что-то лишнее. Святая невинность. Мои губы расходятся в кривой ухмылке, и я медленно делаю глоток вина из кубка, не спуская хищный взгляд с Лале. Что же происходит в твоей светлой головушке? Очернена ли она повседневным бытом? — … да что вы говорите. — Это полная правда, в моих словах нет лжи. До меня доносятся обрывки фраз, но я полностью погружён в свои фантазии. Я не могу избавиться от мыслей, в которых мои враги тонут в собственной крови. А лицо девушки напротив кажется прелестным до безобразия, интересно, каковы на вкус ее губы… Невольно я улыбаюсь и опускаю в свой рот кусочек мяса. — Мехмед? — Мм? — я бросаю мимолетный взгляд в сторону отца, а затем снова принимаюсь за трапезу. Что-то за секунду пробудило во мне зверский аппетит. — Не хочешь поучаствовать в диалоге? — Султан Мурад прочищает горло и отодвигает от себя тарелку, прислуга тут же убирает со стола грязную посуду, — Может, есть что — нибудь, что тебя интересует? Я равнодушно пожимаю плечами и едва заметно провожу языком по ножу, слизывая с него сок от мяса. Лале краснеет и снова отводит взгляд, вызывая во мне приятное волнение. — Здесь немного душновато, не находите? — я поправляю ворот кафтана и беру в руки уже опустевший кубок, поднимая его в воздух. Прислуга тут же наполняет его до краев, и я жадно впиваюсь в него губами, за несколько глотков осушая не меньше половины содержимого. На мое счастье, отец быстро отвлекается на диалог с Аидой, и мне больше не приходится вмешиваться в их идиллию. Алкоголь ударяет в голову, и я чувствую, как мое тело буквально горит под одеждой, отчаянно желая от неё избавиться. Я провожу одними пальцами по своим губам, четко ощущая на них жесткий металлический привкус. — … как интересно, расскажите ещё что-нибудь. Я убираю руку от лица и начинаю осматривать свои ладони, которые доверху заполняются бурой кровью прямо на глазах. — … ого, а когда почтит нас своим присутствием Ваш отец? Кровь стекает сквозь пальцы и льётся на белую скатерть, а затем начинает бурлить как будто под воздействием высокой температуры. — … с нетерпением будем ждать. Я торопливо облизываю пересохшие губы и молча наблюдаю за тем, как весь стол погружается в темно — красную жижу. — … ну прекратите, до Вашей библиотеки нам далеко. Я чувствую каждый свой мускул, каждую частичку кожи… Что же со мной такое? Демоны это или божье благословение? Внизу живота появляется довольно приятное ощущение, я медленно опускаю свой взгляд вниз и вижу, как рука Аиды едва касается внутренней поверхности моего бедра. Я поворачиваю к девушке свою голову и заворожённо смотрю на ее впалые иссиня — чёрные глазницы, из которых течёт кровь. Шея девушки разрезана в нескольких местах. — Мехмед? С Вами все хорошо? — живой труп передо мной улыбается и незаметно убирает ладонь с моего тела, оставляя после себя ноющую пустоту и предательское желание продолжить начатое. — Ммм… Я отворачиваюсь и крепко зажмуриваюсь, а когда открываю глаза, ощущаю на себе удивлённые взгляды. Мир вокруг снова стал существовать, и затопившая комнату кровь исчезла так быстро, будто ее и не было вовсе. — Пожалуй, мне нужно прогуляться, — я так резко встаю, что стул подо мной шатается, а затем громко падает под громкие крики господ и прислуги, — прошу простить меня. Наверное, я позволил себе лишнего. Я киваю на кубок и, не дождавшись разрешения Султана, спешу покинуть это место как можно быстрее. *** Прохладный вечерний воздух приводит в чувство и охлаждает мой пыл. Я сажусь на скамейку у фонтана и с облегчением облокачиваюсь о ее спинку. Что со мной происходит? Я не думал, что этап взросления дастся мне с таким трудом. Помедлив, я снимаю тюрбан и провожу рукой по голове, взъерошивая тёмные волосы. Журчание воды действует на меня умиротворяюще, с громким вздохом я закрываю глаза и запрокидываю назад голову, позволяя себе целиком и полностью воссоединиться с окружающей природой. — Мехмед? Тихий голосок возвращает меня к реальности, я открываю глаза и вижу перед собой в полумраке Лале Хатун, которая держится двумя руками за поднос. Но говорить мне совершенно не хочется. Даже с ней. — Султан Мурад волнуется за Вас, — девушка нерешительно подходит к скамейке и тянется к моему лбу, но я невольно пячусь назад, не желая ощутить прикосновение, — может быть, у Вас жар? — Не вижу смысла в его инициативе, со мной все нормально, — я хмыкаю и оценивающим взглядом пробегаюсь по девушке, — зачем пришла? — Ваш отец… Я пренебрежительно машу рукой и склоняю голову набок. Лале мнётся на месте и не знает куда себя деть, тогда как сложившаяся ситуация начинает меня забавлять. — Сядь. Она послушно делает то, что велено, поднос на коленках дрожит, а я моментально улавливаю едва ощутимый сладкий аромат, исходящий от ее юного тела. — Послушай, Лале, — я выдерживаю минутную паузу, убеждаясь, что вокруг больше никого нет, — ты девственна и чиста. Ты похожа на человека, которому я могу доверять. Даже в полумраке заметно, как щеки девушки начинают краснеть, она смотрит мне в рот, бережно запоминая каждое сказанное мной слово. — В последнее время я вижу… странные вещи, — я ухмыляюсь и провожу пальцами по своим губам, а затем резко наклоняюсь к Лале, отчего она тихо вздыхает, — я думаю, меня хотят отравить. Или уже… травят. Ох, не нравится мне все это. — Вы вели себя странно за ужином, — девушка поднимает на меня свой взгляд, ее руки не перестают дрожать, — Вы об этом говорите? Я молча киваю и продолжаю разглядывать ее лицо, которое находится в каких-то нескольких сантиметрах от моего. В голове проскакивает безумная мысль, а ведь сложившаяся ситуация как нельзя кстати может мне помочь разобраться с небольшой проблемой, мельтешащей под ногами. — Я не уверен, что тебе будет приятно об этом слышать, — я качаю головой и поджимаю губы, слегка отстраняясь от девушки, — но мне кажется, я знаю, кто намеревается лишить меня рассудка. — Кто же на это способен, Мехмед? — глаза Лале округляются от удивления, дрожащими руками она наполняет кубок водой из кувшина и протягивает мне, — Не томите. — Я не знаю его имени, но он постоянно крутится вокруг тебя. Такой… рыжий, — я делаю вид, что задумываюсь, а затем беру кубок у девушки из рук, на секунду наши пальцы соприкасаются. — Не может быть…- ее щеки краснеют, она отводит взгляд в сторону. — Кажется, я видел его сегодня, выходящего из винного погреба. — Но ведь почти все гости… Я показываю Лале указательный палец, тем самым заставляя ее замолчать, пока я пью воду. Полностью осушив кубок, я ставлю его на поднос и смахиваю со лба тёмные пряди волос. — Просто будьте с ним осторожнее, Лале Хатун, — я дотрагиваюсь рукой до ее щеки и чувствую, как кожа девушки буквально раскаляется от моего прикосновения, — не хочу, чтобы и с Вами произошло что-нибудь нехорошее. Я ухмыляюсь и нехотя убираю руку, силясь побороть нарастающее возбуждение. Какое-то время мы сидим молча и слушаем затихающее пение птиц, пока Лале, наконец, согласно не кивает головой, опуская свой взгляд книзу. По ее лицу проскальзывает тень сомнения, и этого вполне достаточно, чтобы превратиться за считанные секунды в непроглядную тьму.