Сладкий лукум

> Похоть считается пороком у тех, кто привык отказывать себе в удовольствии. Лале делает первое покачивание бёдрами. Ее руки взмывают в воздух, и я поражаюсь грации девушки. Она замирает на месте подобно белому лебедю, подчеркивая выпирающие ключицы и хрупкую шею. Юное тело, каждая клеточка которого кричит о своём желании почувствовать мужчину. Я медленно пробираюсь сквозь толпу, забыв о своей тревоге и мрачных мыслях. Голос только побуждает меня к действию, заставляя почувствовать своё всесилие. Когда я оказываюсь в первых рядах, представление уже начинается. Девушки слаженно двигаются по импровизированной сцене, позволяя зрителям насладиться танцем. Тихий лязг, который издают монетки на набедренной повязке Лале, полностью заполняет собой сознание, вытесняя музыку на второй план. Одна из танцовщиц подмигивает мне и играючи проходит мимо, не переставая покачивать бёдрами. Мой взгляд скользит по ней без особого интереса, скорее, как на элемент спектакля, а не на женщину. Лале же стоит в центре зала, представляя собой главное украшение этого вечера. В один момент она запрокидывает голову назад, и ее бёдра начинают с новой силой покачиваться в такт музыке. Ее руки становятся похожими на змей, так гармонично они смотрятся во время танца. Я сам не замечаю, как беру с подноса кубок с вином и осушаю его наполовину. Знакомое чувство возбуждения подкатывает к низу живота, и грязные мысли овладевают мной даже без влияния властного голоса. С приоткрытым ртом я смотрю на животик Лале и представляю, как мой язык скользит по ее телу и опускается ниже, изучая каждый сантиметр нежной кожи. Музыка становится громче, и движения танцовщиц более не напоминают человеческую природу. Они словно снизошли с небес, чтобы даровать миру дивную красоту, но мой взгляд по-прежнему прикован к Лале. Прекрасный цветок, чьи помыслы чисты и наивны, с присущей только ему грацией вскидывает руки кверху, знаменуя конец выступления. Звучат громкие аплодисменты, и я поспешно присоединяюсь к ним, пока ладони не начинают болеть от рвения быть услышанным. Лале кланяется и спешит раствориться в толпе, пока я, ведомый лишь будоражащим кровь хорошим предчувствием, следую за ней, прихватив с подноса два кубка и кувшин с вином. — Лале Хатун! — окликаю я девушку, и та сразу же оборачивается, не скрывая своего удивления, — Окажите мне честь. — Мехмед? — Лале краснеет при виде меня и смущенно заправляет прядь за ухо. — Не хотите прогуляться? — с надеждой в голосе спрашиваю я и киваю в сторону сада, — Подальше от шума и лицемерной знати? Девушка мнётся на месте и стыдливо озирается по сторонам. — Я не думаю, что нам положено, ещё и в таком виде… Снова неудача, Мехмед? Как долго ты будешь ещё терпеть ее выходки? Играет с тобой, как с незрелым мальчишкой. Раз сам не можешь, позволь помочь. Не успеваю я понять, что имел ввиду голос, как мою голову пронзает дикая боль, и я медленно оседаю на пол, пытаясь не уронить при этом хрупкую посуду. — Мехмед! — Лале тут же подхватывает меня под руки, — Помогите! Помогите кто-нибудь! Ее крик растворяется в пустых коридорах дворца, обитатели которого наслаждаются светской беседой где-то на улице. — Лекарство… в комнате, — только и выдавливаю из себя я. Лицо Лале выказывает беспокойство, она колеблется несколько секунд, взвешивая все за и против. И, поняв, что нельзя меня оставлять здесь одного, помогает встать на ноги. Приступ демонической боли сходит на нет по мере приближения к моим покоям, и я понимаю, чего от меня хотел голос. Переступив порог комнаты, я указываю пальцем на тумбочку у кровати и закрываю за собой дверь, бесшумно поворачивая в замочной скважине ключ. — Где же… — ее пальцы скользят по содержимому ящиков, в которых есть что угодно, но только не то, что она сейчас ищет. Головная боль окончательно перестаёт меня беспокоить, и я засовываю ключ в карман, задевая пальцами целебный порошок, который еще с утра мне дал лекарь. — Посмотрите получше, — я подхожу к Лале ближе и улавливаю знакомый до боли запах, — в нижнем ящике. Между нами не больше одного шага, и девушка явно начинает о чем-то догадываться. Она медленно выпрямляется, а тонкие пальцы сжимаются в кулачки, вызывая у меня умиление. Упс. — Отойдите, Мехмед, — ее голос дрожит, и Лале резко оборачивается, впиваясь своими глазами в мои, — Что Вы задумали? — Проведите со мной ночь, — на моих губах появляется улыбка, — я буду нежен с Вами, обещаю. Девушка открывает рот от возмущения, а ее грудь начинает быстро подниматься и опускаться как у загнанной в клетку птицы. Ее рука скользит по тумбочке и хватается за канделябр, но я успеваю схватить ее за запястье прежде, чем она им замахивается. — Похоже, мне придётся поучить Вас хорошим манерам, — цежу я сквозь зубы и с силой сжимаю пальцы, заставляя ее поставить подсвечник на место. Я надменно приподнимаю бровь, тогда как Лале вскрикивает и выставляет перед собой коленку, ударяя меня прямиком между ног. — Сука… — я сгибаюсь пополам от боли, и она вырывается, воспользовавшись удобным случаем. Я начинаю громко смеяться, когда до моих ушей доносятся ее безуспешные попытки открыть дверь. — Вы больны, Мехмед! — кричит Лале, и я сажусь на кровать, смешно при этом поморщив нос, — Вам нужна помощь! Я пожимаю плечами и извлекаю из кармана ключ, начиная демонстративно его рассматривать. — Отдайте его… — девушка бледнеет на глазах, ее руки тянутся ко мне почти в молящем жесте, — Прошу… — Заберите сами, — я широко улыбаюсь и прячу его обратно в кафтан, — осмелитесь? Лале мнётся на месте, и ее взгляд падает на балкон. Наши глаза на секунду встречаются, и мы подрываемся к нему почти в одно и то же время. В последний момент я хватаю девушку за запястье и притягиваю к себе, прежде чем она успевает что-либо предпринять. Я закрываю двери на ключ и поворачиваюсь к ней, не скрывая своей улыбки. — Чувствую себя как Султан. Погодите-ка, да я и есть Султан, — я поднимаю руку с ключами, — Отберёте у меня? Или же просто прекратите действовать мне на нервы и отдадитесь сразу? — Вы несчастный, избалованный мальчишка! — Закройте свой рот, Лале, — перед глазами появляется красная пелена, — лучше помолчите, Вам так идёт больше. Тишина в комнате режет уши, и я медленно убираю в карман связку ключей. — Знаете, чего я понять не могу? — с расстановкой говорю я и делаю шаг девушке навстречу. Она пятится назад ровно на такое же расстояние. Со стороны это походит на хорошо отрепетированный танец. — Что? — не своим от волнения голосом шепчет Лале, — Мехмед, Вы пугаете меня. Вам нужна помощь, позвольте… — Как Вы смеете считать меня больным! — я замахиваюсь рукой, но замираю на месте, не решаясь сделать то, на что был готов пойти секундой ранее. Чего ты ждёшь? Поставь девку на место. По моему плечу идёт дрожь, и я опускаю руку, не переставая в изумлении смотреть на испуганное лицо девушки. — Ах, моя бедная Лале. Простите меня, простите, — я обхватываю ее лицо ладонями и начинаю покрывать поцелуями щеки и губы, которые стали солеными на вкус от слез. — Мехм… Наши губы сливаются воедино, и я чуть ли не рву на себе кафтан, несколько пуговиц падают на пол и с задорным побрякиванием исчезают под кроватью. Мой поцелуй настолько настойчивый, что девушка пятится назад до тех пор, пока не падает спиной на жесткий матрас, и я заваливаюсь на нее сверху, особо не церемонясь. — Я хочу быть у Вас первым, — мои пальцы блуждают по юному телу пока не останавливаются на бретелях от топа. Ах, эта девственная плоть. — Я так много раз представлял это, но сейчас нахожусь в полнейшем замешательстве, — из моих губ доносится громкий смешок, приятное чувство контроля над ситуацией будоражит воображение, — может, у Вас есть какие-то предпочтения? Разделим их вместе? Я играючи тяну за бретельку, и поднимаю свой взгляд на Лале, лицо которой обременено страхом. — Лучше бы Вам сказать что-нибудь, иначе я буду делать только то, чего сам пожелаю, — моя ладонь сжимает ее грудь, — например, можете признаться в своих чувствах. Они ведь взаимны, не бойтесь. Мой монолог перерастает в страстный поцелуй, который не встречает сопротивления и приносит мне моральное удовлетворение. — Я люблю Вас, Лале, — шепчу я ей в губы и начинаю срывать с себя оставшуюся одежду, — а Вы меня любите? Девушка вскрикивает, когда одним только резким движением я снимаю с неё топ. Она стыдливо прикрывает ладонями обнаженную грудь, и смотрит на меня умоляющим взглядом. — Мехмед… — Вы меня любите, Лале? — я провожу языком по ее нижней губе, — Я хочу услышать это от Вас. — Лю…люблю… — ее голос, такой тихий и заманчивый. — Повторяйте это почаще, — я стягиваю с неё низ танцевального костюма, и в следующую секунду он оказывается на полу, — когда наши тела соединятся в единое целое. За дверью слышится шорох, и Лале широко открывает рот, чтобы закричать. Моя ладонь властно накрывает ее губы, не давая этого сделать. — Обманывать нехорошо, — шепчу я девушке на ухо и зарываюсь лицом в ее густые волосы, жадно вдыхая ноздрями сладкий аромат. Шаги за тонкой стеной становятся громче, но я не собираюсь останавливаться на достигнутом. Я слишком долго к этому стремился, и это только подогревает мой интерес. — Когда-нибудь и Вы полюбите меня, Лале, — не убирая руку от ее лица, я раздвигаю девушке ноги и спешу воссоединиться с юной красавицей, которая так и манит своей непорочностью и чистотой. Сдавленный стон раздаётся из моих губ, и Лале вздрагивает подо мной, выгибаясь всем телом. — Потише, мы же не хотим, чтобы нас услышали, — я сам не замечаю, как снова начинаю улыбаться, — мы не хотим… Я запрокидываю голову назад и закатываю глаза от наслаждения, меня переполняет целая гамма эмоций, и все они — невероятные. — Это даже лучше, чем я представлял, — судорожно шепчу я и наклоняюсь к девушке, — ах… Лале что-то неразборчиво мычит в руку и начинает царапать мою спину, что приводит меня в восторг. Наши взгляды встречаются, и я делаю несколько уверенных толчков, от чего кровать начинает скрипеть. — Ммм… — я прикусываю нижнюю губу и вслушиваюсь в шум за дверью, который становится тише, — Если я уберу ладонь, то только для того, чтобы Вы мне сказали нужные слова. Закричите — будет хуже, Вам понятно? Девушка кивает, и я медленно убираю руку от ее лица. — Я очень нежен с Вами, разве Вам не нравится? — мои бёдра поднимаются и опускаются в такт дыханию, — Я люблю Вас, Лале, а Вы меня любите? Она не отвечает на вопрос, только проводит по спине подушечками пальцев и перестаёт сопротивляться, обмякая в моих руках как тряпичная кукла. — Вы меня любите? — я развожу ее запястья в стороны, открывая взору упругую грудь, и прижимаю их к кровати с двух сторон от ее головы, — Уже можете говорить. Девушка томно смотрит на меня через приоткрытые глаза, в которых застыли слёзы. — Л…люблю… Я накрываю ее губы своими, и мои движения становятся более уверенными. Наше дыхание сливается в унисон. — Как хорошо, что мы есть у друга друга, — я схожу с ума от возбуждения и ловлю ртом ее стоны, мои руки отпускают тонкие запястья и с трепетом ласкают тело девушки, особое внимание уделяя чувствительным ареолам, — Вы тоже так считаете? Одной моей ладони достаточно, чтобы обхватить шею девушки сзади. Я прижимаю ее к себе ближе, и Лале утыкается носом в мое плечо, не переставая всхлипывать. — Мой нежный Тюльпан, — я зарываюсь лицом в ее волосы и с силой закусываю нижнюю губу, чтобы сдержать животное естество, которое отчаянно рвется наружу. Свободная рука опускается на бедро девушки и запрокидывает ногу на поясницу, от чего расстояние между нами становится ещё меньше. Я прокладываю дорожку из поцелуев к затвердевшей от вожделения груди и касаюсь кончиком языка ареола, заставляя девушку выгнуться мне навстречу. — Хха… — я поднимаю свой взгляд на Лале, и мои бедра начинают двигаться быстрее от увиденного. Ее лицо покрывается сладкой истомой, и мои пальцы сами по себе тянутся к чувственным приоткрытым губам. Одного касания хватает, чтобы возбуждение достигло своего пика. Я только успеваю отстраниться от груди девушки, как пальцы ног сводит приятная судорога. Наши взгляды с Лале встречаются, и я изливаюсь в нее до последней капли, не переставая тихо причитать ее имя и прижимать к груди хрупкое женское тело. Теперь я чувствую свою власть, теперь я настоящий Султан.