В пределах санитарного кордона

      — Как же ты мне надоела!       — Я тебе надоела?! Я?! Прекрасно! Тогда с завтрашнего дня ты готовишь, зарабатываешь и убираешь себе сам! Я пальцем не пошеведю ради тебя!       — Я зарабатываю!       — Ты живёшь на мои деньги! Всё в дом я покупаю, всё! Твой сын не видел от тебя подарков уже пять лет! Ты ему даже шоколадку не купишь, всё на свой алкоголь спускаешь!       — Не тебе осуждать то, как я общаюсь с сыном!       — Или скорее не общаешься?       Дрейк Ирвинг прижал ладони к ушам, и без того закрытым наушниками. Музыка в них играла на полную громкость, но даже так он слышал, как внизу, на первом этаже их слишком маленького дома, ссорились родители.       Дрейк давно уже не был маленьким ребёнком, но каждый раз, когда внизу что-то падало или разбивалось, он крупно вздрагивал и подрывался с кровати. Впрочем, тут же заставлял себя вернуться обратно и не лезть.       Когда он влезал в споры родителей, это заканчивалось плохо. Для него в особенности. Гнев отца, в такие моменты всегда пьяного, переходил на сына. А для хронического пьяницы, работающего грузчиком уже много лет, мужчина был поразительно силён. Или, может, на исходы их стычек влиял сыновий страх Дрейка перед отцом…       Парень интуитивно потер синяк на боку. В школе он объяснял их неудачными падениями на тренировках… Однако на самом деле каждый синяк был работой отца. Это было больно. Ещё больнее саднила задетая гордость. Да и… Там и маме доставалось нередко перед тем, как Дрейку хватало решимости хорошенько приложить отца и угомонить его.       Но до чего же больно было парню слушать это и ничего не делать! Он был школьной звездой, футболистом, популярным и любимым парнем, всесильным и всевластным — а дома превращался в зашуганую тень.       Дрейк заворочался на кровати, пытаясь перевернуться к стене, чтобы смотреть не в приоткрытую дверь с висящими на нём полотенцем и битой на всякий случай. Взгляд его случайно зацепился за лежащий у рабочего стола, ближе к изножью кровати и окну, футбольный мяч. Дрейк тут же сморщился. Давно пора было избавится от этой реликвии. Она напоминала не о том. Больше этому мячу здесь места не было.       Он был полезен давно, когда в доме Ираингов ещё царил покой. Но было это шесть лет назад, до смерти бабушки, матери отца. Дрейк так любил то волшебное время, когда папа выходил поиграть с ним и сёстрами в футбол на заднем дворе, а по выходным там же принимал гостей на барбекю…       Как жаль, что оно оборвалось вместе с жизнью бабушки. Как жаль, что его отец сломался. С тех пор не стало ни игр, ни барбекю, ни семейных просмотров фильмов. Остались лишь всё накаляющиеся скандалы.       И даже сестер, Бренды и Элис, здесь больше не было. В прошлом году они обе уехали в колледжи — одна в Гарвард, другая в MIT, но обе — в так любимый ими Бостон. Это было предметом гордости для их семьи. До тех пор, пока девочки решительно не отказались возвращаться домой даже на каникулы.       С тех пор Дрейк был наедине с этими скандалами. И ничего, совсем ничего не мог сделать.       Чувствовать себя беспомощным и бесполезным футболисту, крепкому и сильному парню, не приходилось никогда, кроме этих моментов.       Внизу вновь что-то звякнуло и крики родителей стали громче. Дрейк свернулся на кровати в позе эмбриона и зарылся поплотнее в тёплый синий плед, прижав к животу телефон. Взгляд его остановился на висящем на стене плакате с изображением Джерарда Уэя — его любимого музыканта. Только его музыка помогала хоть как-то справляться с этим бесконечным дерьмом вокруг. И звонки сестер, конечно же.       Однажды Дрейк хотел уехать к ним. Стать знаменитым футболистом, оставить позади этот маленький дом, в котором даже бойлер не давал тепла, а задний двор, некогда украшенный маминым садом и небольшим тентом для посиделок за пивом и мясом, теперь зарос сорняками и казался чудовищной тенью самого себя. Как и вся их семья.       — Ненавижу тебя! — надрывно закричала мама, почти плача.       — Что б ты сдохла! И щенок твой тоже!       — Он и твой сын тоже!       Дрейк до боли прикусил губу. Его мать тоже не была идеальной женщиной. После того, как папа начал выпивать, она и сама серьёзно подсела на вино, перестала замечать сына, всё больше времени проводила на работе и у подруг, позволяла себе в адрес Дрейка очень обидные высказывания… Но он всё равно не мог перестать любить её больше жизни.       Впрочем, отца он тоже любил. И даже ненависть к нему пьяному не стирала этого убивающего чувства — любви к тому, кому эта любовь не нужна.       Не в силах больше терпеть этого, Дрейк подхватил телефон. В Фейсбуке было с десяток сообщений.       Открыв их, парень позволил себе усмешку. Все сообщения пришли от Андреа — его девушки на протяжении вот уже четырёх лет. Это были простые, милые гифки и видео с животными. Ничего особенно, но на мгновения эти милые картинки отвлекли Дрейка от хаоса внизу.       «Третья похожа на тебя» — дрожащими пальцами написал парень про гифку с милой кошкой в рождественской шапке.       Ни слова про то, что он не в настроения, что ему плохо или тяжело.       Ответ пришёл сразу же.       «Я так про тебя подумала, но потом нашла кое-что получше».       А затем Андреа прислала ещё одну гифку, на этот раз — с огромным догом и сидящим у его лап белым котёнком. Пёс, больше похожий на откромленную машину для убийств, прижимал котёнка к себе, а когда снимающий тянулся к белому комочку рукой, сразу же прикрывал его мордой и смотрел в камеру крайне недовольно.       Дрейк отправил улыбающийся смайлик. А на деле — горько усмехнулся. Вот кем Андреа его видела? Наверное, было похоже. Она, миниатюрная и с виду хрупкая, на фоне огромного, плечистого Дрейка действительно казалась котёнком. Особенно когда заплетала светлые волосы в хвостики.       Вот только его Андреа всегда была пробивной девушкой — состояла в школьном клубе журналистов, носилась по всему городу в поисках новых новостей, влипала в одну неприятность за другой… А он? Что он? Защищал ее, когда всё доходило до совсем уж неприятных ситуаций, да. Но сам по себе Дрейк всегда был слабее.       Просто Андреа этого не знала.       У Дрейка уже давно было лишь трое настоящих друзей — Эдди, Андреа и Отис. И первым двум он не хотел рассказывать о проблемах в семье. Друзья должны были видеть его сильным, крепким, довольным, и показывать им свою боль Дрейку было страшнее, чем сидеть в комнате под крики родителей и думать, вмешаться или нет. А вот Отис…       Ему Дрейк верил, как самому себе. Потому и написал именно ему.       «Можно я приду к тебе?»       Дрейк любил всех своих друзей. Эдди был его якорем, показывал, насколько темна может быть жизнь и как светел может быть человек после всех испытаний. Андреа была единственной девушкой, заставившей сердце Дрейка биться быстрее, а его самого верить в любовь после того, как в семье его не стало покоя. Но Отис… Он был особенным. Он был с Дрейком всегда, с самого раннего возраста. Он знал его семью в горе и в радости.       Только ему Дрейк мог довериться в такой момент.       Отис никогда его не разочаровывал.       «Конечно, приходи».       Отис не спрашивал почему. Знал. Спасибо ему и на том.       Подорвавшись с кровати, Дрейк подошёл к рабочему столу напротив кровати. Хорошо, что он успел сделать уроки… Отис наверняка не отказался бы помочь, но напрягать его ещё больше было стыдно, несмотря на годы дружбы и почти братское единение. Выдохнув, Дрейк быстро сложил в рюкзак зарядку для телефона, снотворное, без которого не мог уснуть, и ключи от дома. В шкафу рядом с кроватью он взял пижаму — майку и штаны. В семье Отиса не принято было спать в одних трусах и Дрейк это уважал.       Рюкзак, как и обычно, оказался лёгким. Дрейк накинул поверх футболки спортивную куртку футбольной команды школы и вытащил из-под кровати верёвку. Перед тем, как спустить её из окна, парень глянул на стол… Но тут же отвернулся.       Он не хотел предупреждать родителей, куда идёт. Если им будет интересно, они позвонять. Может, поволнуются о нём хоть раз за последние годы.       Хотя… Кого Дрейк обманывал?       Им обоим было плевать.       По верёвке Дрейк ловко спустился со второго этажа во двор, мысленно поблагодарив тренера за то, что он заставлял всех своих игроков лазать по канатам в рамках развития ловкости. Дрейку это очень пригождалось.       Оборачиваться парень не стал. В окно за его спиной можно было увидеть тени спорящих родителей, но Дрейку этого не хотелось. Он просто перемахнул через забор на участок семьи Рейнеров.       Отис встретил его на крыльце у выхода из дома на задний двор. Он сидел прямо на бетонной ступеньке и что-то смотрел в телефоне. Услышав, как Дрейк с тихим стуком спрыгнул на его стороне забора, парень поднял голову и ободряюще улыбнулся.       — На ужин сегодня стейки.       — Моё любимое, — улыбнулся Дрейк, поправив рюкзак.       — Папа с мамой как знали.       Может, и вправду знали. Мать Отиса была старой подругой матери Дрейка. Они часто общались, даже несмотря на образовавшуюся между ними за последние годы пропасть. А всем узнанным женщина делилась с мужем. Впрочем, даже если Рейнеры и не знали, Дрейк был более чем им благодарен. Они всё ещё принимала его у себя, кормили и любили, как собственного сына.       Поддерживалт даже тогда, когда собственная мать предпочитала забыться в алкоголе.       Без лишних слов Отис и Дрейк вошли в кухню — маленькую, уютную комнату, где пахло специями, мясом, булочками и парфюмом отца Отиса, а не алкоголем. Дрейк полной грудью вдохнул этот запах, запомнил его. Сидя завтра на своей кухне, он воскресит его в памяти, чтобы было не так одиноко и тоскливо.       — Мам, к нам Дрейк пришёл! — крикнул Отис, остановившись у шкафчика с посудой и достав оттуда тарелку.       — Хорошо! — раздался из гостиной мягкий, мелодичный голос мисс Рейнер. — Привет, Дрейк! Проходите, садитесь, будем ужинать!       — Здравствуйте, тётушка Джена! — отозвался Дрейк и принял у Отиса тарелку и набор столовых приборов. — Всё точно в порядке?       — Абсолютно. Ты же знаешь, папа любит наготовить. Его стейки мы и до послезавтра не съедим, — фыркнул Отис, поправив очки и поманив друга в гостиную.       Да, Дрейк знал. Отец Отиса, мистер Фред Рейнер, обожал готовить даже больше, чем свою работу в полицейском участке. И у него прекрасно получалось. Настолько, что он полностью выместил с кухни жену, которая с радостью уступила ему место главного по тарелочкам.       Когда Дрейк и Отис вышли в гостиную, обнаружилось, что вся семья Рейнеров уже расположилась за столом. Мисс Рейнер, женщина крупная во всех смыслах, с короткими чёрными волосами, заплетенными в низкий хвост, встретила юношей широкой улыбкой. Мистер Рейнер, человек не менее крупный, чем его жена, но светловолосый и спортивно сложенный, как то и подобало искренне любящему своё дело полицейскому, взмахнул щипцами, в которых было зажато мясо и произнёс:       — Привет, Дрейк! Ты как раз вовремя, сегодня у нас день экспериментов.       — Папа запек мясо в меду, имбире и специях. Не знаю, что из этого выйдет, но моё мнение — что-то опасное, — хихикнул младший брат Отиса, двенадцатилетний Колин.       — И это тот мой сын, что так на меня похож?! Ах, это удар в спину! — возмутился мистер Рейнер, плюхнув самый большой кусок мяса на тарелку Колина.       — Пап, это месть такая? Я столько не съем, отдай Дрейку, он у нас спортсмен!       — А я и не против, — улыбнулся Дрейк, опустившись на стул между Колином и Отисом.       — Колин, не хочешь, не ешь, — усмехнулся Отис, тоже сев и первым делом положив себе картофельного салата. — Только не жалуйся потом в ночи, что тебе есть хочется.       — У меня теперь всегда есть запас чипсов, так что голодать не буду, — усмехнулся мальчик.       — Никаких чипсов, Колин, — нахмурилась мисс Рейнер. — Если хочешь, я тебе салат приготовлю. Или куплю полезной еды. Только без этой гадости. Не хочу лечить тебя от язвы.       — Блин… Отис, это всё из-за тебя, — шутливо пихнул брата в бок Колин, прищурив голубые глаза.       — Просто кому-то нужно держать язык за зубами, — усмехнулся Отис, забрав за ухо чёрную кучерявую прядку.       — Мальчики, не ссорьтесь, за едой нужно общаться, а не драться, — примирительно постучав вилкой по тарелке произнёс мистер Рейнер. — Вон, Дрейк аж смутился.       На самом деле Дрейк, конечно же, не смутился. Он просто с умилением наблюдал за тем, как общалась семья Рейнеров. Давно он не видел этого дома… И успел соскучиться по чему-то такому — милому, уютному, так, как и должно быть в семье и как не было у него самого.       — Всё в порядке, мистер Рейнер, — улыбнулся Дрейк подставив тарелку под щипцы. — Я просто немного проголодался и хочу опробовать ваш эксперимент.       — Вот, хоть кто-то в этой семьё поддерживает меня! — пошутил мужчина, положив Дрейку чуть ли не самый большой стейк, от которого аппетитно пахло имбирём.       Никто не поправил его, не вспомнил, что Дрейк, вообще-то, ему не сын. И это порадовало парня только больше. Вот здесь было его место. Не в мрачном доме наедине с потерявшими всякие чувства родителями, а… У Рейнеров. Где ему действительно были рады и где он мог расслабиться, а не вечно ожидать удара.       Ужин оказался восхитительным. Несмотря на недоверие Колина, мясо вышло вкусным, а атмосфера — уютной. Дрейк готов был сидеть за этим столом до ночи. Не за едой, но за общением — несерьёзным, о всяких мелочах с работы четы Рейнеров или учёбы его и Отиса. О чем-то милом и успокаивающем.       Но после ужина Отис потянул друга наверх. Нужно было устроить ему спальное место. Раньше парни спокойно спали в одной кровати, но с тех пор, как Дрейк вытянулся и окреп два года назад, приходилось укладывать его на пол. Ирвинг не был против. Единственное, что его расстраивало — необходимость тратить на обустройство время, но и это не было совсем уж большой проблемой.       По крайней мере, на фоне звонка Эдди, который Дрейк услышал прямо в тот момент, когда укладывал на матрас наволочку. Не поднять трубку было бы неправильно… Поэтому Дрейк жестом попросил Отиса молчать и ответил.       — Хэй, привет, Эд! — произнёс он, постаравшись погромче пошуршать пододеяльником.       — Привет-привет. Давай, рассказывай, что случилось? — сразу взял быка за рога Эд.       На фоне Дрейк услышал шум воды и голоса Алисии и Сэма. Они смеялись… До отъезда старших в реабилитационный центр услышать смех в доме Тернеров можно было не часто. Дрейк всё ещё не мог привыкнуть к нему. В хорошем смысле. Наверное, ему бы стоило завидовать тому, что в доме друга всё наладилось, а в его становилось только хуже, но Дрейк вообще никогда не был завистливым. А в случае с Эдди исключительно разделял его счастье.       — А что случилось? — придал голосу смешливости Дрейк, отойдя от матраса к рабочему столу Отиса, заваленому исписанными математическими формулами листками и кучей мятых бумажек с рисунками.       — Я вот у тебя и спрашиваю, — хохотнул Эдди. — Я тебе уже с десяток мемов прислал. Обычно ты мне сразу отвечаешь, а тут молчишь уже минут тридцать. Такое бывает только если с тобой что-то случилось.       — Не понимаю, о чем ты, — усмехнулся Дрейк. — Я просто пошёл ужинать, а телефон оставил в комнате. Вот и всё.       Врать Эдди было неприятно. Тот всегда говорил Дрейку правду. Но признаваться в том, что что-то действительно произошло, было ещё неприятнее. Особенно когда произошло такое — его семья рухнула, а то, что от неё осталось, каждый день рассыпалось лишь сильнее.       Поэтому парень решил продолжить врать, как бы ложь не жгла язык и не заставляла скрестись в груди стыд.       — Дрейк, ты ж знаешь, если что, я всегда могу помочь, — произнёс Эд, на этот раз куда серьёзнее. — Дом у нас скромный, но мы не против принять тебя у себя, если понадобится. Всё точно хорошо?       Тёрнер говорил так искренне, так доверительно… На мгновение Дрейку ужасно захотелось признаться ему во всём. Сказать, что семья у него давно уже не благополучная, что сам он не герой, а жуткий трус, который не может даже дать отпор зарвавшемуся отцу и высказать недовольства утонувшей в себе матери. Но вновь задумался о прошлом Эда и о том, насколько собственные несчастья были несущественны на фоне его, и произнёс совсем другое:       — Всё хорошо. Правда.       — Ладно, как скажешь, — не заподозрил подвоха Эд.       Смех Алисии стал ближе, а затем Дрейк услышал её голос в трубке:       — Эдди, идём! Я испекла пирог! Сэм говорит, что он вкусный, но я хочу и твоё мнение знать.       — Лиси, тише, я с Дрейком говорю, — хохотнул Эдди, закопошившись. — Скажи ему привет.       — Привет, Дрейк!       — Привет, Алисия, — улыбнулся Ирвинг. — Эдди, иди. Всё в порядке. Напиши мне потом, как пирог.       — Хорошо. Хорошего вечера, дружище! — И Эд тут же отключился.       Дрейк шумно выдохнул и тяжело оперся ладонями на стол. Бумаги зашуршали под его руками, ручки и карандаши покатились во все стороны. Некоторые даже с громким стуком упали. Парень дёрнулся.       — Прости, Отис, — пробормотал он и нагнулся, чтобы поднять упавшее.       — Ничего, — выдохнул Отис, присев рядом и тоже начав собирать канцелярию. — Дрейк, пора перестать скрывать это. Тебе нечего стыдиться. Эдди и Андреа тебя поймут. Помогут, как и я.       — Я… Знаю, — сморщился Дрейк, положив ручки и карандаши на стол. — Но мне так неловко… Мои проблемы меньше, чем проблемы Эда, но он не ноет о них каждому. А Андреа… Ох, Андреа. Я не хочу, чтобы она видела меня слабым. Ей нужен кто-то сильный. Кто-то, достойный её.       — Ты её достоин, — решительно произнёс Отис, нахмурившись. — И она сама это подтвердит. Кто ещё смог бы согласиться побыть её оператором и пойти с ней в трущобы спрашивать у наркоманов, как они живут?       — Многие, — выдохнул Дрейк. — Мне стыдно, Отис. Стыдно, что моя жизнь, моя семья, стала такой.       — Это не твоя вина. И никогда не будет твоей, — тихо, еле слышно произнёс Отис.       Взгляд его прожигал насквозь, был солью, высыпанной на рану. Отис всегда был его лучшим другом, его надеждой, его поддержкой во всём… Но такие его взгляды были совершенно невыносимы.       — Хочу пить. Схожу на кухню, — пробормотал Дрейк.       Отис не стал его останавливать, только тихо буркнул что-то вслед. Он всегда был таким — тактичным. Дрейку редко хотелось побыть одному, он предпочитал компанию, но если ему нужна была тишина, что ж, Отис единственный понимал его в этом желании.       Ирвинг правда хотел спуститься на кухню. Но, проходя мимо комнаты Колина, услышал клацанье мышки и клавиатуры. Эти звуки он узнал сразу — Колин играл в видеоигру. Дрейк удивлённо остановился у приоткрытой двери мальчика. Чего это Колин играет? Была среда. Миссис Рейнер не разрешала сыну заигрываться, если ему на следующий день нужно было идти в школу. Да и сам мальчик этого обычно не делал, потому что после игр ему было трудно уснуть. Так почему он в вечер среды сидел у компьютера?       — Колин? — позвал Дрейк, тактично постучав по двери.       — А? Что, Дрейк? — отозвался паренёк.       Ирвинг открыл дверь и замер на пороге. Колин действительно обратил на него внимание — приспустил наушники и поставил игру на паузу.       — Ты чего играешь? Тебе разве завтра не в школу? — спросил Дрейк. — Не сочти за грубость, просто интересуюсь. Если что, мы с Отисом прикроем перед твоей мамой.       — Не, все в порядке, — махнул рукой Колин и широко улыбнулся. — У нас занятий неделю не будет. В школе карантин.       — Карантин? — нахмурился Дрейк.       — Ну да. Слышал про ту вспышку краснухи? Так вот, тем, кто её и притащил, снова стало плохо. Ну и… Нас на фоне этого закрыли.       Колин звучал очень радостным. И Дрейк его прекрасно понимал — в его возрасте он тоже обожал не ходить в школу и сидеть дома.       Наверное, ему стоило бы заволноваться. Ирвинг слышал и про краснуха, и про то, что ею заболело порядком детей. Для их маленького городка точно. Но ему на это было почти полностью плевать. Младших братьев и сестёр у Дрейка не было, из его близких никто не болел, да и вообще… Ему хватало проблем кроме этого.       Не заволновался он и сейчас. Просто пожал плечами и произнес:       — Поздравляю, Колин. Хорошей ночи.       — Тебе тоже! Если что, стучись ко мне — поделюсь чипсами.       — Спасибо, Колин, но я, пожалуй, не буду сдавать тебя Отису.       — Ха-ха, правильно, не надо, он всё маме расскажет, — хихикнул мальчик, снова вернувшись к игре.       Дрейк ещё немного понаблюдал за тем, как Колин играл, а затем развернулся и всё же побрёл на кухню.       Карантин… Везучими же были ученики средней школы. Дрейк слабо усмехнулся. Интересно, их на карантин не запрут? Дрейку не хотелось бы. Тогда придётся либо сбежать к друзьям, либо засесть дома… И ни то, ни другое не казалось ему хорошим вариантом.