***
Эдди спешил как мог, но к тому моменту, как ноги наконец донесли парня до центра города, его уже охватило необычайное даже для спокойных времён оживление. Магазины проигнорировали требование военных. Несясь по узким тротуарам мимо рядов машин, Эдди краем глаза видел, как за стёклами витрин бродят продавцы, развешивая по манекенам и полкам плакаты. Вчитываться в них у Тёрнера времени не было, но он представлял себе, что разъяренные жители Хайден Лоуренс могли писать. Людей было слишком много для города, в котором объявили карантин. Они сидели в машинах, стояли у домов, беседовали в парках и, главное, провожали Эдди злыми взглядами. Тёрнер чувствовал напитавшее воздух напряжение, словно озоновый запах перед грозой. И понимал — хватит малейшей искры, чтобы всё охватил пожар бунта. А что самое страшное — военных в округе не наблюдалось. Не нужно было обладать особым интеллектом, чтобы понимать — все они, скорее всего, обеспечивали безопасность больницы. Однако… Вчера под покровом ночи в Хайден Лоуленде появились ещё люди в форме. Как много времени потребуется, чтобы они поняли, что их авантюра с карантином не сработала и вышли навстречу собирающейся толпе? Эдди рванул ещё быстрее. До автомастерской было рукой подать… Однако для того, чтобы добраться до неё раньше, нужно было прорваться через главную площадь. И лишь вывернув на нужную улочку Эдди понял — легко сделать это не получится. Жители города, наученные непростой жизнью на отшибе мира и не желающие уступать своей свободы, подошли к подготовке протеста основательно. Замерев и жадно глотая воздух ртом, Эдди успел увидеть ряды деревянных баррикад — всего лишь рекламных стендов, мусора и крышек от гробов, наверняка предоставленных Нокками или работниками лесопилки и гробовщиком города. Люди продолжали работать над ними. Кто-то скреплял гвоздями деревянные пластины, кто-то аэрозолями писал оскорбительные лозунги, а кто-то готовил плакаты. Всё это объединяла общая фраза, написанная на реющем над баррикадами флагом — не позволим обмануть себя. Эдди нервно одернул низ майки и прижался поближе к стене, чтобы обогнуть место скорого митинга. Нет, ему тоже не нравилась мысль сидеть дома черт знает сколько, но… Все они за этот месяц стали свидетелями странностей. Так или иначе все видели — спокойствие Хайден Лоуленда нарушено, и далеко не только военными. Это понимал даже Эдди, который обращал на внешний мир не так уж много внимания. Он видел это в глазах напуганного Отиса, родители которого хотели сбежать. Видел это в напряжении Келлера, переставшего вести страничку на Фейсбуке. Наконец, наблюдал за тем, как исчезают знакомые люди. Неужели митингующие не обращали на это внимания? Или просто настолько боялись того, что их привычный мир рушился, что готовы были отстаивать «обычное» даже тогда, когда было предельно ясно, что ему не дано уцелеть? Эдди, на самом деле, было без разницы. Лишь бы это не коснулось его и его семьи. Площадь он обошёл по касательной. На его счастье, никто из собирающегося у баррикад народа не обратил на него особого внимания. А вот сам Тёрнер, напротив, внимание проявил. И с огромным удивление заметил среди митингующих знакомые лица. Например, Винсента Нокка. Отец Терри, как того и требовал его статус достопочтенного жителя Хайден Лоуленда, стоял на небольшом возвышении и настраивал рупор. Явно собирался говорить от лица людей. Увидев его строгое лицо, подернутое первыми, но уже глубокими морщинами, Эдди кожей ощутил тяжёлый взгляд, зародивший в груди вязкое чувство тревоги. Тёрнер помнил Терри и его отца. И ничего хорошего о них сказать не мог. До сих пор даже беглый взгляд на Нокков пробуждал в Эдди стыд, страх и вину за то, каким наивным идиотом он был. Но что ещё страшнее, среди митингующих он увидел и Ирвингов. Родители Дрейка держались друг от друга на расстоянии, особо не выделялись, однако… Эдди почти вырос в их доме. Ел с ними за одним столом, любил объятия миссис Ирвинг и её ласку больше, чем пьяную заботу матери, а игры в футбол с мистером Ирвингом ценил больше, чем нелепые попытки обдолбанного отца наладить с сыновьями контакт через просмотр похабных комедий, от которых весело было только ему, и то потому, что марихуана хорошо давала в голову. Видеть их здесь было… Неловко. На таком расстоянии друг от друга — тяжело. Тёрнер знал, что в последние годы у них не ладились отношения. Дрейк никогда не акцентировал на этом внимания, но ему и не нужно было — хватало и того, что он перестал приглашать друзей к себе. Эдди не представлял, что привело этих мирных в общем-то людей, далеких от безрассудства, сюда. Ему, наверное, стоило отговорить их… Но Тёрнер смалодушничал. Он отвернулся и пошёл быстрее. Не потому, что не опасался за родителей Дрейка, а потому, что Сэм был для него куда важнее. Да и в конце концов, приходить или не приходить было их собственным выбором. Это Сэм не мог выбирать и отправился на работу из страха потерять доход, а они пришли на митинг сами. Нельзя помочь утопающему, если он топится сам, так ведь? Эдди знал, что нет. Но всё равно не стал пытаться. Время было драгоценно. Каждая секунда приближала их всех к прибытию военных. И Эдди хотел убраться отсюда до того, как они всё же явятся. Но… — Если успею забрать придурь свою до всего пиздеца, вас тоже прихвачу, клянусь, — шепнул он себе под нос, стараясь не смотреть в сторону людей, на какое-то время заменивших ему родителей. Автомастерская встретила его непривычной для этого места тишиной. Эдди ворвался в неё штормом, заставив стоящих у машин и курящих в открытые окна мужчин вздрогнуть и разом обернуться к нему. Тёрнер окинул их быстрым взглядом. Может, всё было ещё не так потеряно для этого города… Ведь в лицах этих усталых работяг, знакомых ему подчас получше соседей, он увидел не знакомую весёлость, а мрачность, которую никто из них никогда себе не позволял. Кажется, автомеханики понимали ситуацию получше тех менеджеров да продавцов, что собирались на бунт. Впрочем, у рабочего люда это было в крови — чувствовать перемены, готовиться к ним. Когда вся твоя жизнь состоит из череды внезапностей и неприятностей, единый удар которых может уничтожить всё, что строилось годами, ты учишься держать спину прямо, а нос по ветру, чтобы чувствовать приближение ненастья и готовиться к нему. Однако они всё равно были здесь. Эдди шумно сглотнул и открыл рот, собираясь спросить, где Сэм и почему они, эти работяги, ещё здесь, когда там такое зреет, но брат опередил его. Оторвавшись от ремонта какого-то побитого ржавчиной грузовика, он отбросил в сторону гаечный ключ и направился к младшему. — Эдди, что ты здесь делаешь? — шикнул он вместо приветствия. — Разве я не сказал, что сам со всем разберусь? — Ага. Но это было до того, как я новости глянуть успел, — нервно усмехнулся Тёрнер, зачесав потные светлые пряди чёлки ладонью. — Вы чего все здесь делаете? Не слышали, что у нас тут бунт? — Бунт? Ха, скажешь ещё, малец, — фыркнул старик Чемберс, восьмидесятилетний чернокожий механик и самый старый работник автомастерской по совместительству. — Вот в шестьдесят восьмом что было, это я понимаю… А тут — побузять и перестанут. Ну выставят пару плакатиков. Чичас вояки придут да и разгонят всех этих прохиндеев. — Чембс, дай мальцу высказаться, — одернул мужчину его старый товарищ, Кори Талас. Эдди только благодарно глянул на старика, внимательно следящего за ним из-под густых бровей. — Я не шучу. Вы же все видели эти баррикады на улице, а? Сэм, ты-то точно, — обратился к брату Тёрнер, глядя ему прямо в глаза. — Настроены серьёзно. Нокки их спонсируют. Там полгорода уже собралось. — Ай, эти Нокки… Где они, там всегда шебутня, — зашептались мужчины, недовольно возведя глаза к потолку. — Эдди, и всё равно. Я тебе сказал, приказ босса — работать до последнего. Так что давай, иди домой. Там точно безопасно будет. А мы здесь переждем. — Сэм… Без тебя не уйду, — мотнул головой Эдди. — Насрать на босса. Вы что, не понимаете? Военные скоро будут здесь. У них вчера подкрепление появилось. И что-то мне подсказывает, что довольны они не будут. — Да плевать на их недовольство, — шикнул Сэм, потерев переносицу. — Пусть с боссом и разговаривают. Всё, давай, хватит уже дурить и иди до… Словно в подтверждение слов Эдди где-то вдалеке раздался отчётливый треск. И не просто такой, какой могла бы издавать древесина. Нет, это точно были далёкие, но отчётливые звуки выстрелов. В ответ ему уже куда ближе раздался рёв толпы и громоподобный хлопок, который мог издавать только дробовик. Эдди крупно вздрогнул и обернулся. Конечно эти идиоты расчехлили оружие. Вот такое военные точно без внимания не оставят… — Твою ж… — цыкнул языком Сэм, схватив брата за запястье и оттянув подальше от входа в мастерскую. — Ладно, твоя правда, дело серьёзное. — А я о чем? — насупился Эдди. — Давай же, пойдём! Надо вернуться к Алисии. Время ещё есть. Мы успеем прорваться. — Поддерживаю мальца, — отозвался ещё один механик, Руперт Грин, который Эдди в отцы годился. — Женка моя с ума сойдёт, если я к ней не явлюсь. Её подружку и так вчера увезли эти вояки, а если и я тут останусь… Нет уж, пошёл босс к чёрту, на такое я точно не подписывался. — Никто из нас не подписывался, Руп, — пробормотал Сэм, устало потирая переносицу. — Я бы предложил тут остаться… — Но двери стеклянные, — проскрежетал Кори Талас. — И с кафе вход открытый. Когда совсем припрет укрыться, выломают, как пить дать. А там и нас под белы рученьки со всеми заберут. Как соучастников. Спорить со словами Кори смысла не было. Все в едином порыве глянули на двери, специально сделанные так, чтобы привлекать внимание. Если бы они были такими же, как дверь гаража — металлическими, крепкими, такими, что машиной сразу не протаранишь, — шансы остаться здесь в баррикадах были бы. Но дверь мастерской смотрела на мир большими стеклянными вставками, а деревянные перегородки между ними были такими хлипкими, что толпе или военным явно не составит труда разбить их в щепки. Паники, которая обязательно придёт за появлением военных, этим дверям не пережить. — Вы, ребят, как хотите, а я тут останусь, — отвлёк всех от созерцания двери Чемберс. — Кому-то ж надо за этими малышками следить. Ещё поди угонят, а ответственность нам потом нести. Да и боссу есль че скажу, что вы на баррикадах. Так свинине явно поприятнее будет. Эдди знал, это не было актом самопожертвования. Чемберс работал в автомастерской не от нечего делать, а просто потому, что дома его не ждало ничего, кроме тёмных комнат и воспоминаний о умершей пару лет назад жене и разъехавшихся детях, оставивших отца выживать как придётся. Не то чтобы старик был таким уж хорошим человеком, бутылку он любил. Но что любил ещё больше, так это автомастерскую, в которой работал ещё при отце нынешнего босса и которую не покидал даже на праздники. Чемберс был бесконечно предан единственному месту в мире, где мог найти что-то кроме тишины и знаний о собственной несостоятельности. А для них всех сейчас это был шанс уйти без чувства вины. По крайней мере, для Эдди, Сэма и Руперта, потому что Кори вместо того, чтобы кивнуть старому другу, насупился, бросил заляпанную машинным маслом кепку на капот ржавой Тойоты и произнёс: — Ну, тады и я останусь. Будет тебе компания, дружище. Поработаем ещё. А там, глядишь, всё утихнет и вместе разойдёмся по домам. Взгляд водянисто-голубых, подслеповатых уже глаз остановился на Эдди и напряжённо стоящем рядом Сэме, который всё не мог решиться на что-то. Улыбка тронула сухие губы. — Дите, молодёжь. В таких ситуациях лучшее, что вы могете — быть с семьёй. — Но Кори… — буркнул Сэм, неуверенно смяв карманы спецовки. — Никаких но, Тёрнер, — тут же отрезал Руперт. — Ишь ты, возомнил себя кем — начальником! Юн ещё для этого, не знаю, о чем босс думал. Давай, малец, иди домой, мы без тебя управимся. А то твой братец от страха того и гляди помрёт. Эдди покраснел, однако мысленно всё равно поблагодарил старика за грубоватые, но правильные слова. В конце концов, правда была за ним — сейчас Тернеру-младшему было так страшно, как никогда. Сэм медленно обвёл его внимательным взглядом и наконец кивнул. — Ладно… Пошли домой. Руперт, ты с нами? — Конечно! — отозвался второй мужчина, уже подхватив и куртку, и неизменную сумку с домашним обедом. — Парни, присмотрите за моей ласточкой, хорошо? Что-то мне подсказывает, что теперь мы даже по объездным не выедем. — Кнешно. Не боитесь, уж нам не в первой за машинами смотреть, — махнул рукой Кори. Сэм не стал ничего отвечать, только неохотно «угукнул» напарникам и наконец отдал всё внимание Эдди. Тот рвано кивнул ему и первым вывалился на улицу. Впрочем, тут же захотел вернуться обратно. Военных ещё не было, даже вдалеке не раздавался гул едущих по их души грузовиков, но народа стало до неприличия много. Вывалившиеся следом за Эдди мужчины даже ухнули от удивления, а Сэм тут же дёрнул брата к себе поближе, чтобы толпа не утянула его за собой. Руперт оказался прав, на машине отсюда выехать возможным не представлялось: кто-то особенно умный умудрился перегородить дорогу. А даже если бы легковушек не было, люди так плотно стояли между домов, что яблоку негде было упасть. Эдди никогда не думал, что в их городке, оказывается, живёт столько людей… Кожа, которой уже раз десять успели коснуться проходящие мимо, неприятно зазудела. Если вирус действительно существовал, где ему ещё было быть, как не здесь? Тёрнер шумно сглотнул. Вновь некстати вспомнился Келлер, бессильно бьющийся в двери кафе Макнамар… Его напуганное лицо, его бешеный взгляд, его крики вновь встали перед внутренним взором Эдди, заставив сжаться и ощериться, словно бы это могло защитить от невидимого врага. — Идём, — потянул растерявшегося Эдди за собой Сэм. — Я за вами, ребята, — пробормотал Руперт, ловко перестроившись и встав за спиной Сэма. Так они и побрели — гуськом, стараясь пробиться сквозь толпу, но в то же время не особо среди неё выделяясь. Идя в этом медленном потоке, Эдди успевал рассматривать лица проходящих мимо. Кто-то был так же напуган, как и он. Чьи-то глаза пылали гневом, а губы дрожали от невыраженного крика. Ну а кто-то слепо смотрел в никуда, сжимая в руках нелепые плакаты о свободе, открытости и борьбе. И над всем этим звучали усиленные рупором речи людей в самом центре баррикад. В такой толпе, сквозь гул и гам, их было почти не слышно, но обрывки слов и фраз всё равно ввинчивались в сознание Эдди шурупами. – … мы имеем право знать! — срывал голос некий мужчина. Толпа где-то вдалеке вторила ему, и её радостный гул долетал даже досюда. – … а коли не могут объяснить, так пусть валят отсюда! Это наша земля! На ней мы имеем право на свободу! — кричала в тон мужчине женщина. Её слова находили ещё больший отклик. Эдди же чувствовал лишь, как кожа его покрывается мурашками, а горло словно сжимает огромная рука. Дышать становилось тяжелее с каждой секундой. Тёрнер всегда старался казаться смелым, наглым, надменным… Таким, каким хотел быть — безразличным к жестокостями мира. Но на самом деле за его образом крылось больше эмоций, чем самому парню хотелось. И сейчас он понимал это особенно отчётливо. Сжимая ладонь идущего сзади Сэма, Эдди словно мантру повторял про себя «только не потеряйся». Боже, как же он боялся, что брат отпустит его… Что Эдди останется здесь один. Снова один… И теперь ему будет не добраться ни до Отиса, ни до Дрейка, потому что они далеко, а семья одного из друзей точно здесь, в таком же ненормальном воодушевлении протеста, как и все вокруг. Эдди надеялся, что это закончится быстро. Их троица почти добрела до поворота на менее запруженную улицу. Надо было только прошмыгнуть через переулок, по этой улице пройти до поворота к окраинам Хайден Лоуленда — и всё, они были бы спасены. Но в тот же момент, как троица подобралась к повороту, Эдди наконец услышал рокот моторов и топот. Странно, но впереди, там, где вещали свои проповеди самозваные лидеры. Люди закричали. Тёрнер удивлённо заморгал. Интересно, как военным удалось подъехать к баррикадами сквозь всю эту толпу? Неужели где-то была лазейка? — Идём, быстрее, — потянул брата за собой Сэм, не дав медлить. Руперт заторопился тоже. Втроём они нырнули в переулок… И в тот же момент от баррикад донёсся треск выстрелов. Дробный, ровный, высекающий звон, он пробрал Эдди до самых костей, наждачкой пройдясь по ним и заставив крупно вздрогнуть. Мгновение тишины, за которое Сэм ещё сильнее сжал его ладонь… А затем с визгом люди бросились от баррикад врассыпную. И вслед им полетело командное: — Так будет с каждым, кто посмеет нарушить карантин! Повторяю в последний раз — разойдитесь по домам! Это ради вашего же блага! — Бежим! — рявкнул Сэм. Эдди дважды повторять не пришлось. Ещё крепче сжав горячую ладонь брата, он побежал, чувствую себя при этом так, словно в погоню за ним отправилась свора бешеных псов. Возможно, это было не так далеко от правды. Потому что в такт шагам Эдди сзади застучали и сотни других. Люди тоже побежали в подворотни. И Сэма с Эдди в мгновение ока накрыла ревущая волна страха. Да так, что Тернер-младший едва не упал под её натиском. И только усилия Сэма помогли ему остаться на ногах. Руперт потерялся, сметенный толпой. Остались только братья. Эдди до боли стиснул зубы, пытаясь не закричать, когда масса горячих тел навалилась на него, толкая и пихая в разные стороны. — Сэм, — заскулил он, стискивая влажную ладонь словно утопающий спасательный круг. — Я здесь, я здесь, — затараторил брат, упрямо подтягивая его к себе и не давая руке Эдди выскользнуть из хватки. — Давай же, идём, не стой… Эдди и не мог стоять, если честно. Если бы он позволил себе остановиться, толпа просто снесла бы его, словно картонную стену. Кое-как братьям всё же удалось вырваться из подворотни. Но если Эдди надеялся, что на этом мучения толкотней закончится, то очень горько ошибался. Потому что на открытом пространстве всё стало ещё хуже. Не только потому, что несколько потоков паникующих слились в один, ещё более хаотичный, но и потому, что кричащих людей с другой стороны улицы уже ждали военные. Сердце Эдди едва не замерло, когда он увидел в их руках оружие, блестящее в холодном свете зимнего солнца. Раздался хлопок выстрела — не то предупредительного, не то вполне целенаправленного. Толпа закричала хором. Ноги Эдди задрожали, словно бы его враз охватила лихорадка. И вновь только сила брата спасла парня от падения и смерти под стопами паникующих. Сэму тоже было страшно, это выдавала дрожь его стиснутых до побеления пальцев. Но он упрямо шёл вперед и даже успевал без конца произносить: — Идём же, идём, я тебя не оставлю, не брошу, только иди… Их крутило в этом водовороте, словно лодчонку в океане, однако даже так Сэм упрямо не сдавался. Если бы у Эдди были слова и силы, он бы прямо сейчас кинулся брату на шею со слезами и благодарностями. Но слов не было. Было только упрямое желание уйти отсюда, сбежать вместе домой, к Алисии, где всё будет тихо и спокойно. И даже в этом судьба не могла им помочь. Братья почти пробились к началу толпы, почти выбились из этого хаоса. Эдди ужасно устал. У него не было даже сил осматриваться, только плестись, чувствуя на себе взгляды военных и ожидая очередного выстрела, уже в свою сторону. Если бы только выстрела… Секунда, всего секунда — и Эдди резко утянуло в сторону, прямо за спину Сэма. Он гулко ухнул, едва не шлепнулся на землю, однако смог всё же не только удержаться, но и повернуться. Конечности тут же как будто сковало льдом, а разум с хлопком и свистом покинули все мысли. Перед ощерившимся Сэмом стоял мужчина. Низенький, нелепый, такой неуловимо знакомый, словно все те собутыльники родителей из детских кошмаров, он мог бы показаться таким жалким… Если бы по его лицу не текла кровь. Эдди невольно вспомнил всё, что говорил Отис — и холодок в его груди стал ещё более пробирающим. — Помогите мне… Кажется, меня ударили. Мне нужен врач, — проскулил мужчина, зажимая нос одной рукой, а второй пытаясь ухватить Сэма. — Иди куда шёл, — рыкнул старший Тёрнер, отступая и запихивая брата подальше за спину. Мужчина открыл рот — и в ту же секунду чихнул. Кровь брызнула во все стороны. Эдди сжался за спиной брата ещё крепче. Такой же напуганный, Сэм не придумал ничего лучше, кроме как наотмашь хлопнуть мужчину кулаком. С глухим стоном тот упал на землю — под ноги бегущим людям. Сэм же лишь нервно смахнул с разбитых костяшек кровь, повернулся к Эдди и ещё раз повторил: — Бежим. Не стой. Нельзя стоять. Но всё, на что мог смотреть Эдди — капли крови, россыпью алеющие на бледной до белизны коже брата. Всё его лицо словно было покрыто мелкими пятнышками краснухи… Как в трансе Тёрнер опустил взгляд на собственную руку. На его голой коже, белой и покрытой мурашками не то от ужаса, не то от холода, тоже блестели влажные красные капли. Они с Сэмом все были в крови. И Эдди не знал, от чего ему хуже — от того, что он вновь, как тогда, в тот ужасный день, в крови, или от мысли о вирусе, о котором так много рассказывал ему Отис. Кровь опасна, говорил он. Кровь источник заражения. К горлу Эдди подкатил вязкий ком. Он почти не почувствовал, как Сэм подхватил его и потащил дальше, теперь уже как ребёнка, почти закинув себе на плечо. Всё, о чем Тёрнер мог думать — о изумрудной траве и маленьком, изломанном теле Гарри Бёрнса в тошнотворно, нереалистично огромной луже заражённой крови. И всё-таки он отомстил им всем, этот маленький сукин сын. И всё-таки он вернул должок тем, кто помог ему сделать последний шаг.Сопротивляясь судьбе
13 марта 2022 г. в 14:54
Утром нового дня Эдди разбудил не будильник, а копошение в коридоре у его комнаты и тихие голоса брата и сестры.
Парень устало отлепил голову от компьютерного стола и потер болящие глаза. Локоть случайно дёрнул мышку. Старенький компьютер — блок, ещё с нулевых, — затарахтел и загудел, перекрывая голоса. Эдди тихо цыкнул языком.
На его счастье, родня не отреагировала на внезапный звук. Это позволило Эдди подкрасться к двери и прислушаться.
— В смысле ты сегодня не выходной? — возмущалась Алисия надорванным голосом.
Эдди от её слов, впрочем, тоже тут же стало не до шуток и не до испорченного сна. Забыв обо всём, даже накинуть футболку на голую грудь, он распахнул дверь.
— В смысле ты не выходной? — повторил он вопрос сестры, осоловело глядя на старшего брата.
Сэм одарил его тяжёлым взглядом и кашлянул.
— И ты туда же… — пробормотал он, неловко потирая затылок. — Ну, вот так. Я работаю.
— Какой работать, чел? Ты слышал, что в городе творится?
Эдди слышал. До поздней ночи он сидел за старым компьютером, купленном родителями на барахолке ещё в его лет десять как подарок на первое Рождество без дружков и мета, и смотрел новости. Преимущественно, конечно же, городские. В группе Хайден Лоуленда было официально вывешено объявление о закрытии города для туристов на неопределённый срок — без уточнений причин, конечно же, но само закрытие было более чем показательным знаком того, что вчера военные не шутили. Общие чаты, в которых Эдди состоял — школьный, классный, районный, где он отслеживал новости вместо родителей — гудели, словно потревоженный улей. До глубокой ночи из всех концов Хайден Лоуленда поступали новости, от которых волосы дыбом вставали.
Под покровом вечера, часов в десять, в город въехала ещё одна колонна военных машин. Одноклассники писали, что на этот раз кроме грузовиков в Хайден Лоуленде появился танк. Один, однако и его хватило бы, чтобы залпом снести добрую половину города. Ясно дело, его привезли для устрашения. А вместе с ним, как говорили очевидцы, наблюдавшие за процессией из окон, появилось и другое оружие. И люди. Много людей с пушками, которые они, похоже, были готовы пустить в ход.
Обстановка накалилась за считанные часы. Напуганные горожане говорили о переполненных больницах, оцепленых военными домах друзей, закрытой на карантин кофейне Макнамар… Из последнего места кто-то даже видео выложил — на нём Аллан пытался прорваться к двери, а военные в химзащите отпихивали его не просто руками, но дулами винтовок. Эдди всегда ненавидел Келлера, всей душой презирал его за игнор, за грубости, за стыд перед ним и ему подобными, но в тот момент, видя искаженное ужасом лицо и понимая, что значит карантин в кафе, боялся вместе с Алланом — сильно, до трясучки.
Горожане боялись тоже. Когда Эдди сморил сон — это было во втором или даже третьем часу ночи, — накал страстей был особенно силён, но конкретных выводов никто ещё не сделал. Впрочем, хватало и того, что Эдди знал и так — горожане не собирались подчиняться без боя.
Брат понимал это тоже, Тёрнер видел. Но вместо того, чтобы сказать что-то внятное, как делал обычно, он как-то до боли растерянно мотнул головой.
— Босс сказал прийти, — буркнул он, повернувшись в сторону кухни. — Автомастерская не закрывается. Не собираюсь закрываться и я. Нам нужны деньги, и терять рабочие дни — не в моих интересах.
— Но Сэм… — протянула Алисия, сжав ладони в замок на груди, как делала всегда, когда не знала, куда деть беспокойные руки. — Это же правда опасно! Вчера весь день только и говорили про эту болезнь… Я же говорила, миссис Эрин высадили на карантин! Потому что к ним всего лишь пришла её сестра. Мисс Эрин говорит, что ничего страшного, но остальные пишут, что у их домов дежурят военные… Я не пущу тебя!
Этот жалобный крик был полон страха. Эдди увидел, как в уголках глаз сестры блеснули слезы. Сэм замер — напряжённая, прямая спина, сжатые кулаки, подрагивающая нога, выдающая неровный перестук… Пытаясь хоть как-то успокоить Алисию, Эдди приобнял её за плечо и сказал:
— Я с ней, Сэм. Не надо сейчас выходить. Хотя бы пару дней, пока всё не прояснится.
— А что прояснится? Всё и так ясно как день, — выдохнул сквозь стиснутые зубы брат. — Они запрут нас здесь. Не знаю, зачем. Может, реально вирус, а может ещё что. Но в любом случае, нам нужны деньги. Не будет их — сдохнем с голоду.
— Нам не привыкать экономить… — шепнула Алисия.
— Я про вообще, Алисия, — продолжил Сэм. — Если не приду на работу, босс меня уволит. Он ясно всем сказал, что в этот бред с болезнью не верит, а кто верит, может идти на все четыре стороны, подальше от его мастерской. Где меня ещё возьмут без образования?
Эдди стиснул зубы до скрежета. Вот же гнида… Роджер Бастер всегда был таким — типичным жирным боссом, у которого брюхо смотрело дальше его носа, а мозг словно закопался в складки жира. Он давал Тернерам работу, когда никто не давал, за это Эдд его уважал. Но он же был худшей частью автомастерской — тираном без капли здравого смысла, мнящим себя единственно значимым. И за это Эдди его ненавидел. И работать на него, когда он прогуливался по мастерской — тоже. Сэм был лояльнее. Терпеливее.
В любом случае, оставлять брата одного Эдди не собирался.
— Тогда я пойду с тобой, — сказал он, неуверенно сжав тонкие плечи сестры.
— Что? — пискнула она, подняв на Эдди возмущённый взгляд. — И ты туда же?! Не глупите, оба!
— Она права, Эд. Оставайся дома, — усталым голосом произнёс брат. — Моя задача зарабатывать деньги. Твоя и Алисии — заботиться о доме и друг друге, пока меня нет. Вроде, так мы условились, когда родители уезжали, если помнишь.
— С обещания чертова куча времени прошла. Я уже не маленький, Сэм. Могу помочь тебе, — неуверенно произнёс Эдди.
Он не хотел оставлять брата, но Алисия… Она так крепко вцепилась в его запястье, так испуганно посмотрела своими большими голубыми глазами, что Тёрнер не смог даже представить, как оставит её одну в пустом, одиноком доме.
— Я не оспариваю твою взрослость, Эд, — почувствовав его слабину продолжил Сэм, глянув на брата через плечо. — Просто ты единственный, кто в моё отсутствие может позаботиться об Алисии. Так останься и сделай это. Ничего со мной не случится. Сгоняю на работу и приду, как обычно. И вирус этот — ерунда. Всё будет в порядке.
Эдди хотел бы кивнуть, улыбнуться, но губы словно свело. Перед глазами вновь встало лицо Аллана с того видео. Таким напуганным, растерянным и потерянным Тёрнер видел их звёздного бейсболиста только два раза — когда вся школа подхватила пущенную Терри клику про ненависть к педикам, и тогда, когда это привело к…
Плечи Эдди крупно вздрогнули, когда в воспоминания ворвался зелёный газон у дорожки к школе, окропленный кровью, и серые глаза, молящие о помощи.
То, что произошло тогда, было ошибкой. Больше ошибаться Эдди не хотел. По крайней мере, не тогда, когда дело касалось его семьи.
Однако Сэм больше ни о чем не спрашивал ни его, ни Алисию. Приняв молчание брата за ответ, он юркнул в кухню. Короткий грохот, скрип стула — и Сэм вновь появился в коридоре, уже с сумкой, но только за тем, чтобы, не прощаясь выскользнуть за дверь. Хлопок — и старший Тёрнер был таков. В доме остались только стойкий запах яичницы — того немного, что Сэм варганил себе на завтрак, — и напряжение, которое Эдди и Алисия разделили на двоих.
Голубые глаза Алисии остановились на лице брата. Она словно старалась заглянуть ему в душу, чтобы уговорить пойти за Сэмом. И Эдди наверняка сдался бы, если бы не услышал рёв мотора пикапа брата, который означал лишь одно — они опаздали.
— Да ладно тебе, Лиси, — постарался взять себя в руки Эдди. — Сэмми прав, всё с ним будет в порядке. Тернеры и не с таким справлялись.
— И всё равно… Я волнуюсь, — пробормотала девочка, опустив голову и коснувшись пальцами сжавшей её плечо ладони брата. — Братец, можешь посмотреть новости? Может, это всё ошибка?
— Хорошо, — кивнул Эдди, не став спорить с девочкой.
Рассеянно кивнув, она выпуталась из его рук и направилась в кухню — наверняка мыть посуду и подготавливать обед. Выглядела совершенно потерянной. Эдди вздохнул. Он понимал, что сейчас с сестрой происходило. Она ушла в себя, как делала всегда, когда тревоги окружающего мира сдавливали её настолько, что разум ещё совсем маленькой девочки с ними не справлялся. Это был её способ защитить себя, который Лиси выработала ещё в младенчестве, когда на её плач либо не реагировал никто, либо откликались неумелые братья.
Тёрнер потер макушку, растрепав чуть отросшие светлые волосы. Вот тебе и доброе утро…
Весь месяц он усиленно игнорировал происходящее в городе. Как и Дрейк с Оттисом. Но если те хотя бы немного замечали происходящее, то Эдди, словно обезьянка с картинок, закрывал уши, силясь ничего не слышать, и глаза, чтобы ничего не видеть. Но теперь действительность уже не просто стучалась в его дверь, как вчера — она выламывала её топором, и вполне успешно.
Чтобы не слышать этого стука и дальше, Эдди мотнул головой, отгоняя тревогу, и пошёл в комнату, заниматься просьбой сестры. Хотя бы глаза он открыл. Это уже было большим достижением для Эдди Тёрнера, состредоточенного исключительно на семье, но никак не на мире.
Компьютер всё так же гудел и всё так же отображал вчерашний форум, который Эдди смотрел перед тем, как вырубиться. Парень плюхнулся на стул и уже собрался крутануть колесико мышки вниз, чтобы прочитать сначала ранние новости, но взгляд невольно зацепился за большие буквы, отражённые в последнем посте в городской группе Хайден Лоуленда.
«Мы американцы! Мы не позволим дурачить себя, не позволим лишать себя свободы без всяких на то причин! Соседи, сограждане, призываю вас — завтра, в 12 часов, пока эти засранцы точно здесь, давайте все дружно выйдем к мэрии и потребуем то, чего заслуживаем по праву рождения — свободы и правды! Берите все, что можете, не только транспаранты. И пусть эти проклятущие вояки валят в свою Атланту!»
Судя по тому, сколько под этим постом было ответов, горожане на призыв откликнулись охотно… Эдди шумно сглотнул. Глянул на часы. Сейчас было одиннадцать — видно, босс Сэма долго решал, открыться или нет до того момента, как в голову ему пришла чудесная идея пахать до последнего.
Только этого им не хватало. Не важно, существовала или нет угроза болезни, но в любом случае, митинг против военных — занятие не самое разумное. Особенно с такими нервными, какие ходили по улицам Хайден Лоуленд. Особенно после вчерашнего, когда они весь день вылавливали на улицах больных и запирали без конца тех, кто входил в контакт с заражёнными…
Но что ещё страшнее — Сэм. Автомастерская была почти в центре города. Если что-то случится, его заденет тоже. Ну уж нет, этого Эдди точно не собирался допускать!
— Алисия! — крикнул парень, выскочив из комнаты, на ходу натягивая майку и куртку поверх. — У нас бунт! Я за Сэмом!
— Что? — пискнула девочка, высунувшись с кухни.
— Да горожане у нас придурки! — решил не вдаваться в подробности парень. — Я пойду в мастерскую, уведу Сэма. Пошёл Фэтджер нахер. И Сэм со своим мнением тоже. Я его заберу и точка.
— Эдди, постой!
Но парень сестру уже не услышал. Телефон в его кармане зазвонил, однако и на него он не ответил. Кое-как запахнув куртку, чтобы холодный ветер не так сильно пробирал морозом кожу, Эдди рванул по хлюпающей под ногами слякоти к мастерской.
Пешком идти до неё было не близко. Но Эдди на это наплевал.
Сэм был его старшим братом, любимым и единственным. И Эдди собирался защитить его, как когда-то тот защищал младшенького от жестокого мира вне стен их дома и от ещё более жестокого — в них.