В пределах санитарного кордона

      Военный грузовик, громко тарахтя, замер у блокпоста. Несколько солдат в костюме химзащиты обливали его специальным раствором, стараясь смыть с машины возможные бактерии и следы вируса, а ещё пять юношей в таких же чуть смешных нарядах, делающих их похожими на пришельцев, опрашивали приехавших патрульных.       Сандра стояла на почтительном расстоянии и терпеливо выжидала. Женщина таилась за границей света прожекторов, поэтому ночные сумерки скрадывали её очертания, но не снижали зоркости.       Сандра видела всё. Однако наблюдала лишь за конкретной фигурой — одной из тех, что были одеты в костюмы химзащиты.       Наконец допрос закончился. Приехавшие с ночного обхода города солдаты отправились в отдельный барак, выделенный для тех, кого определили работать на прямых выездах в город, а осматривающие их — переодеваться. Для их смены это была последняя проверка. Через десять минут на пост заступит следующая. Приезжающих с ночного объезда встретит уже она. А пока…       Из раздевалки вышли проверяющие. И среди них — полковник Мэддисон. Сандра шагнула чуть вперёд, в луч света, чтобы он увидел её. А мужчина её и не пропустил. Женщина ясно представила, как он закатил глаза и даже усмехнулась этому. Впрочем, полковник не стал юлить и направился сразу к Сандре.       — Добрый вечер, мисс, — поприветствовал он её.       Голос мужчины звучал устало. Ожидаемо — он весь день стоял на ногах и не переставал работать с самого рассвета. Впрочем, как и сама Сандра. В эти дни работы было много…       — Добрый, полковник, — проявила ответную любезность Сандра. — Не хочу отрывать вас от заслуженного отдыха, однако нам с доктором Дареном нужна ваша помощь в обсуждении кое-какого вопроса.       — Это не может подождать до утра? — хмуро отозвался полковник, зачесав назад мокрые от пота волосы.       — Боюсь, что нет, — покачала головой Сандра. — Дело серьёзное. Утечка информации.       Полковник зло цыкнул языком, но не стал ничего говорить и просто направился в сторону главного штаба. Сандра последовала за ним.       На самом деле, в этот раз она даже не преувеличивала ради большего эффекта. Нечего было преувеличивать, ситуация действительно складывалась скверная.       С введением в городе карантина отдельный отряд, собранный лично Сандрой, постоянно мониторил просторы интернета. Во время технического прогресса он был главным источником информации для людей. В запертом городе это была возможность связаться с миром. Единственная и очень опасна. Местные жители не стеснялись пытаться выкладывать информацию о происходящем — особенно в связи с последними митингами. Личный отряд Сандры имел прямой доступ к информации и прекрасно знал, как удалить что угодно откуда угодно. Тем и занимались — опровергали информацию и создавали официальную повестку. Чтобы никто вне этого Богом забытого городка не узнал, как всё тяжело, как напряжённо, как неправильно…       Но сейчас информации стало значительно больше. Люди скооперировались и старались достучаться до внешнего мира. А некоторые даже звонили родне вне Хайден Лоуленда — благо, их успевали обрубать. Однако всё явно выходило из-под контроля. Им надо было решить, что делать дальше. Быстро. Пока правда не выплыла наружу и не создала ненужную панику.       Если хоть одна живая душа узнаёт о том, что происходит и как они заперли целый город на карантин… Это поставит крест не только на репутации всего руководства операции, но и на карантине. А ещё, возможно, на политической карьере пары принимающих решения чиновников… И это было не менее страшно, чем возможный прорыв карантина. Ведь если Сандра испортит какому-нибудь главе штата карьеру, то прикончит её далеко не вирус.       В общем, надо было что-то делать. А что — пока непонятно. У Сандры были соображения, но после парочки бессонных ночей и всех испытаний прошедшего месяца она уже ни в чем не была уверена. Особенно в правильности таких жизненно важных для них всех решений.       А ведь это была даже не самая главная их проблема…       В командном штабе жизнь бурлила и кипела. Час был поздний, но помощники Сандры и доктор Дарен активно обсуждали происходящее. На повышенных тонах. Они не остановились даже когда Сандра и полковник вошли в палатку, громко прошуршав брезентовым пологом.       — Как это могло произойти?! — рявкнул доктор Дарен, удивительно грозно хлопнув по столу кулаком.       Невероятно, как в таком по сути маленьком, немолодом уже мужчине вмещалось столько грозности, но факт оставался фактом — в гневе он был воплощением ужаса и укора. Сандра сразу поняла, о чем он говорит.       — Я лично приказывала поместить Брента под контроль. И мои помощники контролировали это, — вмешалась она в разговор. — Видно, кто-то из исполнителей ошибся.       При этих словах женщина сурово глянула на полковника. Тот никак не показал смущения и только спросил:       — Поясните?       — А что пояснять? У нас нарушение условий карантина, — выдохнул доктор Дарен, поправив очки. — На прошедшем митинге был заражённый. Ваши солдаты поймали его прямо в тот момент, когда он кашлял кровью и расчесывал заразные папулы.       — Черт. И кто это? — сморщился полковник, нервно одернув рукава чуть мятой куртки.       — Брат суперраспространителя, медбрата Стива, — опередила наставника с ответом Сандра. — И я отдельно просила обратить на него внимание, потому что, по свидетельствам его соседей, в неделю инкубации болезни тот заходил к сестре, чтобы попробовать помириться с ней после долгой ссоры, и ездил попрощаться с умирающим Стивом, хоть его туда и не пустили. А сестра в свою очередь была у второго брата когда он только начал заболевать. Думаю, вы помните это. А теперь вопрос — почему никто его не задержал?       — У нас не хватало мощностей в тот момент, мисс, — буркнул полковник, бледнея на глазах, но пытаясь скрыть страх за гневом. — Если вы позвали меня только для того, чтобы обвинить в этом, я, пожалуй, поспешу уйти и ещё поработать, чтобы больше не повторить подобного.       — Перестаньте быть таким поспешным и, может, узнаете чего нового, — огрызнулась Сандра. — Я же сказала, у нас большое обсуждение. Это только его начало. Прошу, доктор Дарен, продолжайте.       Полковник наконец замолчал, зло сопя и прожигая Сандру взглядом, а учитель благосклонно кивнул девушке, благодаря её за поддержку. Ни злости от первого, ни радости от второго она не почувствовала. Слишком сильно пекло глаза, слишком гудела голова, слишком мало осталось сил, чтобы тратить их на пустое проявление эмоций. Даже привычной спеси и гордыни уже не осталось — только глухая усталость и какая-то разочарованность в своих силах.       Доктор, наверное, испытывал то же самое, потому что, шумно выдохнув, заметно обмяк. В университете он, человек в целом не спортивной комплекции, казался лёгким, подвижным и сильным. А здесь заметно сдулся, нахохлился, словно сова в морозную ночь. Вот и сейчас он поправил очки, прокашлялся и хриплым голосом начал:       — Полковник, вы можете хотя бы приблизительно сказать, сколько людей вышло на митинг?       — Боюсь, точных подсчётов мы не вели, — неохотно выдал мужчина. — Но если на глаз — почти весь город. И это явно не конец. Народ здесь гордый, упрямый. Его даже пули не пугают. Ночь опустилась — они все снова вышли гулять. А взойдёт солнце, может, и ещё митинг соберут. Останавливаться они явно не собираются до тех пор, пока мы не снимем карантин.       — Так я и думал, — кивнул доктор Дарен. — В общем, можно уверенно сказать — первичные карантинные меры провалились.       Сандра невольно вжала голову в плечи. Сил жалеть себя не осталось, но стыд всё равно ворочался в груди, словно колючий ёж. Это её вина. Будь она внимательнее, расторопнее, умнее — всё бы пошло по другому. Да уж, первое задание она очевидно провалила… Но, право слово, думала уже не о том, как вернуться в Центр по контролю заболеваемости с позором, а как вообще в него вернуться теперь, когда всё пошло наперекосяк настолько, насколько могло.       — Болезнь вышла из-под контроля. Теперь уже нельзя разделить людей на больных и здоровых, — продолжил доктор Дарен, не заметив смущения ученицы и печали её стажеров. — Поэтому пора приступать к следующим мерам. Нельзя допустить, чтобы люди прорвались из города. И нельзя допустить, чтобы их знакомые приехали сюда. А они приедут, когда меры станут жёстче, когда болезнь разгуляется, когда люди поймут, что надо прорываться сквозь кордоны. Раз первая стадия пошла прахом, теперь нужно приступить ко второй — глобальному закрытию.       — К чему вы ведёте? — потер переносицу полковник.       — Надо лишить людей связи с внешним миром, — спокойно ответила Сандра. — Желательно не разорвав пока внутренние связи.       — Сандра, — вздохнул доктор, глянув на неё. — На самом деле, это лишь один способ решения проблемы. Есть и второй — рассказать людям, с чем мы имеем дело. Показать им, что болезнь есть, что она опасна, что её нельзя выпустить в мир. Когда я работал с Эболой в две тысячи четырнадцатом, это не сильно помогало, но… И народ в Сьерра-Леоне и Гвинее, скажем честно, не настолько просвящен в биологии и вирусологии, как наш.       — Проблема в том, что мы не можем решить, что будет лучше, — добавила Сандра. — С одной стороны, неплохо бы было совместить оба способа. С другой… Если мы расскажем о болезни и это хоть как-то просочиться в мир — нам всем конец. Но и если мы просто поставим заглушки, проблему митингов это не решит.       — Нам нужно экспертное мнение главного руководителя живой силой, — выдохнул доктор Дарен. — Скажите, полковник, вы и ваши люди сможете обеспечить полную секретность за пределами города?       Мэддисон явно не готовился к таким вопросам. Нахмурившись, он потер заросший щетиной подбородок. Помолчал немного, обдумывая ответ. Никто его не торопил — в конце концов, и сами они ещё не до конца решили вопрос дальнейших действий теперь, когда все их усилия оказались пущены по миру спонтанным митингом. Но в итоге полковник что-то да надумал.       — Думаю, сможем, — сказал он. — Я переведу ещё отряд парней в технический отдел. Они обрадуются. И мощности отслеживания информации нарастим.       — Отрадно слышать, полковник Мэддисон, — улыбнулся старый учёный. — Напомню, глушилки будут ограничивать только внешнюю связь. Возможность переписываться в городе пока необходимо сохранить.       — Мы сумеем поставить пару портативных вышек сотовой связи, — кивнул полковник. — А что с информационным оповещением?       — Я лично планирую провести большую демонстрацию того, что происходит в карантинном отделении, — выдохнула Сандра, чуть ослабив резинку, скрепляющую хвост её волос. — У меня как раз есть несколько сложных пациентов… Это будет жестоко, но, думаю, действенно. А чтобы информация дошла до всех, я планирую пустить её по местному каналу и дополнительно провести анонс вещания через сеть оповещения города. Никто не пропустит.       — Надейтесь, — фыркнул полковник Мэддисон. — Люди в этом городке удивительно упрямы, когда дело касается их мнения и необходимости его менять.       — Им придётся решиться на изменения, — решительно отчеканила Сандра. — Иначе все мы здесь и останемся. Хладными трупами.       — Ну-ну, Сандра, это самый худший, но не единственный вариант, — успокаивающе прожурчал доктор Дарен, вновь склоняясь над документацией. — Нашими усилиями, дорогая моя ученица, эта опасность минует, как минует любая другая.       Сандре хотелось в это верить. Но каждый день в карантинном блоке больницы людей прибавлялось. Даже с учётом того, что первые заболевшие уже давно покинули их. Наблюдая за испуганными лицами людей, с каждым днём чувствующих себя всё хуже, и общаясь со стремительно теряющими надежду докторами, Сандра и сама чувствовала, что падает. Глубоко-глубоко, в самую пропасть.       Она старалась не привязываться, как и учил доктор Дарен. Не смотреть в глаза, не общаться больше положенного, не пытаться успокоить. Она пыталась быть лишь доктором. Машиной для выявления болезни и поисков её лечения. Но душа всё равно болела каждый раз, когда ей с подручными приходилось входить в очередной бокс, запаковывать очередное тело в чёрный мешок и вывозить его в местный крематорий.       Они не имели возможности даже похоронить этих пациентов… Вирус продолжал вызревать в трупе ещё с неделю в поисках нового носителя. Его убивал только огонь.       Сандра устала. Но вместе с тем преисполнилась ещё большей уверенности.       Они должны были решить эту проблему. Чтобы она никогда не оказалась вне Хайден Лоуленда. Чтобы никто больше не познал того горя, что и Анна, и семья медбрата Стива… И сотни жителей этого города, вышедших на митинг, но встретивших свою смерть.       — Так что, когда готовиться ко всему? — продолжил разговор Мэддисон.       — Через полторы-две недели, — ответила Сандра. — Мы согласуем всё с внешним миром. Может, они смогут определить нам и знатоков этой техники.       — Если особенно повезёт, — фыркнул доктор Дарен. — Но я бы не надеялся.       — Да, — кивнула Сандра, остановив пристальный взгляд на лице полковника. — Поэтому, Мэддисон… На вас как можно более активное патрулирование города. Новые очаги заражения нам не нужны.       — Понял, — кивнул мужчина.       Отсалютовав, он направился прочь без лишних прощаний. Однако Сандра не осталась рядом с учителем продумывать дальнейшую стратегию, а скользнула за ним.       — Полковник, — тихо окликнула она его, остановившись в слабом свете висящего над палаткой фонарика.       — Что-то еще, мисс Галанд? — остановился мужчина.       Его прямая спина и взмокшие волосы — вот всё, что осталось видеть Сандре. Раньше это задело бы её. Сейчас девушка только закатила глаза и заговорщеским тоном произнесла:       — Моя личная просьба. Доктор Дарен с этим не согласен, поэтому помалкивайте, чтобы нам обоим голову не снесли. Внимательно следите за домами организаторов митинга. Те, кто больше всего там шумели — угроза для этого города. Главная, большая даже, чем вирус. Поэтому, если заметите в их домах какую-то активность — пресекайте её.       — А если не получится? — спокойно, словно издеваясь над ней, спросил Мэддисон.       — Любой ценой, полковник. Даже если придётся их устранить, — решительно, без тени сомнения ответила Сандра.       На мгновение между ними протянулась тишина. Сандра не надеялась услышать ничего, кроме формального «принял», однако полковник вместо этого повернулся к ней. Лицо его осталось всё таким же мрачным, покрытым, словно налётом, маской грубой усталости. Но в глазах, кажется, что-то сверкнуло. Гордость. Принятие.       Сандра ощутила, как по позвоночнику словно бы пальцы пробежались. В полной холодной тоски груди вспыхнул огонь. И он полыхнул пожаром, когда мужчина растянул губы в грубоватой, больше похожей на оскал улыбке и произнёс:       — Вы становитесь умнее, Сандра. Начинаете понимать, что к чему. Вот теперь мы с вами сработаемся.       — Надеюсь, хоть теперь вы будете меня слушать, — неловко съязвила она, отводя взгляд.       — Может и буду. Теперь точно, — хохотнул мужчина. — Доброго вечера.       И с этими словами он направился к баракам. А Сандра осталась у палатки. И только щеки её удивительно горели от смущения.       И почему слова этого грубого мужлана так её порадовали? Большой вопрос, но неоспоримый факт.