***
С малыша Джерри все и началось. Они тогда только вернулись с лыжного курорта, где были все — и Клэр, и Лаки, и Бекки, и Закари, отметивший первую годовщину. Рождественские каникулы в канадском отеле слились в воспоминаниях Исли в сплошной карнавал из лыж и слалома, танцев в баре, подъемов по канатной дороге и — главное личное впечатление — джакузи среди снегов, куда они с Ригальдо повадились ходить каждый день. Как утверждал рекламный буклет, из нее открывался прекрасный вид на Скалистые горы — которым Исли почти не насладился, потому что в джакузи Ригальдо неутомимо запрыгивал на него и загораживал обзор. Исли возвратился в Сиэтл с легкой простудой и стертым членом, но все равно довольный жизнью, как сытый клещ, и оттого снисходительный к чужим выходкам. В офисе он безмятежно здоровался со всеми подряд, поэтому не удивился, когда из-за информационного стенда на него выскочил молодой человек. — Это вы! Мне как раз надо к вам! — Запишитесь у моего секретаря, — благожелательно сказал Исли. Ему надо было подготовиться к январскому совету акционеров, что, в общем-то, предполагало долгий кофеиновый вечер, и молодой человек, даже в очень хорошем костюме — Исли отметил, что галстук стоило бы завязать по-другому — в его планы никак не вписывался. — Меня зовут Джерри Стюарт, я… — Мистер Стюарт, это опять вы, — Люсиэла, неслышно подкравшись, решительно оттеснила его пластиковой папкой, как щитом. — Я же вам все сказала. Приходите через два дня. — Мисс… Сауз, — юноша ярко сверкнул зубами и склонил голову, как будто принимая вызов, и посмотрел на бейджик Люсиэлы. — У вас юбка лопнула. И я думаю, мистер Фёрст в состоянии решать за себя. Люсиэла, не ожидавшая нападения, захлопала ресницами, но тут же переложила папку из одной руки в другую и ринулась в бой. «Бедненький, — подумал Исли, поворачиваясь спиной к избиению младенцев. — Сейчас его съедят». Сзади доносились страшные звуки, которые мог бы издавать клубок потревоженных змей. У самого лифта его все-таки догнали. Молодой человек, ставший слегка пожеванным и лохматым, задыхаясь, сказал: — Пожалуйста, дайте мне три минуты. Я знаю, что вы плюете на правила… Я давно за вами слежу, вы очень крутой… Со спины на него наседала Люсиэла, жаждущая мщения. — Всего три минуты — и вы не узна́ете себя… — Ужасная перспектива, — задумчиво сказал Исли, разглядывая свое отражение. Боковым зрением он отметил, что мальчик весьма симпатичный. И выглядит даже моложе, чем Лаки сейчас. И, кажется, просунул в лифт ботинок, не давая дверцам закрыться. — Я сейчас позову охрану!.. — прошипела Люсиэла и точным ударом каблука заставила противника убрать ногу. Перед тем как створки сомкнулись, мальчик все-таки ухитрился сунуть Исли визитку. «Джерри Стюарт. Специалист по связям с общественностью». Исли выкинул ее в урну на своем этаже.***
Он благополучно забыл этот инцидент, но уже на следующий день мальчик снова попался ему на глаза. Тот наблюдал за ним издалека, но не решился подойти — Исли как раз выгуливал своих партнеров в оранжерее. После строительства «биосферы Амазон», трех куполов с растениями в самом центре Сиэтла, Даэ пришел в такой бурный восторг, что одновременно проспонсировал «Нордвуд» на создание собственной оранжереи. Теперь под нее отвели весь верхний этаж небоскреба, превратившийся в ярко-зеленую галерею с тропическими растениями. Внезапно она стала пользоваться популярностью как среди простых сотрудников, так и членов совета акционеров. Исли пытался себе доказать, что это не потому, что среди пальм и лиан Даэ любовно натыкал мескалиновые кактусы. Вот между араукарией, томатным деревом и теми самыми кактусами Исли и разглядел знакомый костюм и покачал головой. Закончив экскурсию подписанием проверенных юристами бумаг, он спустился на лифте к себе в кабинет — и там снова был атакован. — Мистер Фёрст, — молодой человек, материализовавшийся у него за спиной, деликатно потупился, когда Исли удивленно обернулся. — Я все-таки не отстану, пока вы не дадите мне шанс. Исли, собиравшийся на ланч, вскинул брови. — О, мистер Как-вас-там. Вы преследуете меня? Можно узнать, ради чего? — Только и исключительно из желания сделать хорошее еще лучше, — четко отрапортовал мальчик. — Ну, и еще немного из желания заработать. Он махнул в сторону двери. — Э-э-э… Вы позволите мне еще одну вольность?.. Исли понял, о чем он: в приемной как раз появилась Люсиэла. Она вплыла походкой королевы, осмотрелась по сторонам и, когда ее взгляд зацепился за кабинет шефа, моментально приняла стойку боевого крокодила. Ноздри раздулись, и Люсиэла поперла к дверям. На глазах у Исли юноша Как-его-там опередил ее, ловко заблокировав дверь в кабинет главы «Нордвуда» спинкой от гостевого кресла. Люсиэла дернула за ручку и сердито постучала по стеклу, а потом, возмущенно глядя на захватчика, сделала знак «Я вызываю охрану!» Исли успокаивающе махнул ей: не надо, я справлюсь с одним наглым щенком. На самом деле он даже не рассердился — ему было дико смешно. С такими оригинальными методами вести диалог он прежде сталкивался только в лице Ригальдо. Мальчик, немного запыхавшись, обернулся к нему. — Не знаю, помните ли вы меня, — он протянул руку. — Меня зовут Джерри, Джерри Стюарт. — Не помню, — с наслаждением сказал Исли, из любопытства пожимая его ладонь. Она была сухой — этот наглый кот даже не вспотел. — Я специалист по пиару, — гордо объявил тот. — И я могу вам помочь. Я — это именно то, чего вам не хватало! — Но у меня уже есть огромный пиар-отдел, — с жалостью сообщил Исли. — И если вы хотите в штат, вам нужен эйчар. Можете указать в резюме среди своих плюсов «настойчивый, как кусающий шины бульдог». Но должен сказать, что минусов я пока вижу больше. Он обошел стол и опустился в свое кресло. Ему было интересно, как будет мяться мальчишка, лишивший себя возможности сесть, но Стюарт быстренько сориентировался и просто выпрямился, заложив руки за спину. — Я знаю про тот отдел, — мальчик сдул челку со щеки. — Но ваши люди в основном занимаются холдингом и торговыми брендами. Я же могу продвигать лично вас. В качестве консультанта. Где-то на этом месте пришла пора его выставить. Ничуть не скрываясь, Исли посмотрел на часы. Тратить на мистера Стюарта время ланча он не собирался. Мальчик все правильно понял. Он перестал принимать красивые позы, полез в сумку и плюхнул перед Исли стопку листов. — Что это? — Ваше пресс-досье. Точнее, его часть. То, как оно выглядит сейчас. Как вам сказать, пресс-досье это… — Я знаю, что такое пресс-досье, — прервал его Исли. Вот теперь он был изрядно удивлен. — Вы прошерстили, что обо мне пишут СМИ и соцсети. И что, просто так, на голом энтузиазме? Он двумя пальцами листал страницы. Ну да, пресс-клиппинг как он есть — скриншоты веб-страниц, какие-то вырезки, заголовки… — А что так кисло? — спросил он. — Где аналитическая справка? — Она есть, — спокойно сказал Стюарт. — Это же просто пример. Чтобы вы посмотрели, что о вас пишут СМИ… — он вздохнул. И сокрушенно пробормотал: — Отстой всякий пишут. Но это можно исправить, если хорошо поработать. Вот тут Исли в первый раз за весь разговор присмотрелся к нему. А мистер Джерри Стюарт, почувствовав, что им заинтересовались, наконец-то занервничал, смутился и вдруг очаровательно покраснел под взглядом Исли. Он правда был совсем молодой, и у него была очень тонкая, в светлых веснушках, кожа, пухлые губы и влажные телячьи глаза с длинными загнутыми ресницами. Парикмахер безжалостно выстриг ему затылок и виски, но оставил длинную золотистую челку с одного бока, и она совершенно неприлично завивалась. Исли почему-то был уверен, что мистер Стюарт такой кудрявый от природы. Какой-то порнографический херувим от пиара. И этот херувим пытался донести до Исли очень простую мысль: его собирательный медийный образ в последние годы был… ну, не очень. Традиционно самые пики новостей случались после какой-то херни: мелких и крупных скандалов, Римуто, Присциллы, взрыва в торговом центре… Загладить их ежегодной благотворительностью не всегда получалось, и в какой-то момент Исли просто забил. Ну или СМИ о нем забыли. Живет с одним и тем же мужиком в своем лесном эскапизме, практически в бункере, светских новостей никаких… Вот разве что дочка появилась. Подперев щеку, Исли, уже не кривляясь, сказал: — Ладно, я все понял. Не то чтобы это было остроактуально сейчас, но, я считаю, всякий труд должен быть вознагражден. Сколько вы хотите за аналитику? Мальчик занервничал еще больше, по-видимому, уловив посыл: гони отчет и будь свободен, а дальше этим уже займутся взрослые люди. В стекло снова постучали: в приемной толпился какой-то народ. Люсиэла показала Исли на часы, потом потыкала пальцем в спину мистера Стюарта. Тот обернулся через плечо, посмотрел на нее и заторопился, зачастил: — Знаете, мистер Фёрст, это же безобразие, что у такого человека, как вы, «северного лесного короля», до сих пор нет нормального пресс-досье… Вы можете выставить меня и позвать ваш прекрасный отдел, я не сомневаюсь, что они большие спецы… По продвижению высокоэкологичного шпона и лиоцела… Я думаю, они неплохо продвинули бы и вас, если бы вы были бревном… Тут Исли совершенно неприлично заржал. Нет уж, спасибо, дома и так древесины хватает. — И что же вы хотите слепить из меня, Джерри? — спросил он, пристроив подбородок на пальцы. — И почему считаете, что меня это может заинтересовать? Мальчишка, когда он назвал его по имени, просветлел лицом. Почуял, стервец, что направление беседы сменилось. И тут же сузил глаза, разом став выглядеть старше: — Ну как же, — сказал он совершенно серьезно. — Любого нормального человека должен волновать его медиаобраз. Вдруг вы однажды, не знаю, рванете в политику? Столп экономики в своей области, опинион лидер, бизнесмен, не связанный с криминалом, демократ, законно женатый гей… Исли снова расхохотался. Нет, этот пиздюк начинал ему нравиться. — Да господи, принесите вы себе кресло, я не дам мисс Сауз вас съесть, — сжалился он, и мальчик рванул отпирать дверь. Исли указал ему, с какой стороны лучше сесть, а сам принялся листать досье, гоня от себя мысль, что слова сопляка с длинной челкой насчет политической карьеры ему польстили.***
— Что это завелось у тебя в кабинете? — спросил Ригальдо на выходных. — Люсиэла который день ходит и зло пыхтит. — Ей просто не нравится мое новое приобретение. Они сидели на диване, лениво щелкая фисташки. Ригальдо не отрывался от ноутбука, Исли рассеянно переключал каналы. На втором этаже грохотало, как будто там от стены до стены каталась живая топочущая волна, сметающая все на своем пути. Там резвились Бекки и двое детей из класса, которые пришли вроде как выбрать котенка из «полулысого» помета. В итоге котята разбежались, а дети громили дом. Исли уже несколько раз ожидающе посматривал на Ригальдо, но тот и бровью не вел, а вот теперь спросил про офис. — Это что, какой-то новый курьер? Или подставка под кофе? — Нет, дорогой, это личный консультант. Специалист по пиару. — О, — по лицу Ригальдо трудно было понять, что он подразумевает под этим «О». — А зачем он тебе? — Да так, — Исли поднял руки, затянул волосы узлом. — Оказывается, поизносился я с точки зрения общественности. Подрастерял харизму и привлекательность лидера. — Херня какая-то, — убежденно сказал Ригальдо. — Все знают, что ты лучший. — В чем, прости, лучший? И кто это знает? — Да все. От уборщицы до нашего мэра. По словам Клэр, даже Хелен считает, что ты огонь. — Хелен — это, конечно, аргумент. Но я вообще говорил об общественности в целом. Вот ты, например, знаешь, что пишут о тебе в соцсетях? — Я знаю, что пишут о тебе. Я когда-то погуглил. На меня высыпались «Форбс», всевозможные промышленные премии, модельки, выпрыгивающие из кожаных ремешков, и ты на красной ковровой дорожке. — Это когда было?! — Один раз. Еще до того, как мы стали жить вместе. — То есть, лет восемь назад, — заключил Исли. — Или больше?.. Ты в курсе, что жизнь не стоит на месте? — Не суть, — Ригальдо опустил крышку ноутбука, откинулся на спинку дивана. — Я знаю, что с тех пор ты только заматерел. Но если тебе хочется посветить где-то рожей, кто может тебе запретить. Он прикрыл глаза. Исли отложил пакет с фисташками и пододвинулся ближе, задумчиво разглядывая знакомый профиль. Крепко сжатый рот, ровный нос, сомкнутые веки, синеватые тени щетины на щеках. В черных волосах на виске Ригальдо что-то едва заметно серебрилось, и, наклонившись, Исли увидел несколько белых волос. И тут же выдернул их без колебаний. — Бля-а, ты что!.. — Тише ты, — шикнул Исли. — Услышат чужие дети, и больше их не отпустят к Бекки в гости. — Да?! — Ригальдо смотрел на него, потирая висок. — Вот знаешь, если бы не они, я бы тебя сейчас… Наверху что-то снова загрохотало. — Так, пошел вон отсюда. Давай, займись ими, займись! — Ригальдо. — Двигай, лидер-хуидер, — Ригальдо бесцеремонно выпер его с дивана. — Приручи сперва эти адские отродья. — Значит, ты не против, что я завел личного раба? — Конечно не против, — Ригальдо взглянул на него неожиданно серьезно. — Я вот сейчас подумал — спасибо, что берешь на себя это. Мне как-то и рынка с лихвой хватает. Если этот Джимми тебе хоть чем-то поможет, то почему нет. Если ты настолько уверен в нем, чтобы нанимать его лично. Исли не стал поправлять имя пиарщика или напоминать, что лучшую часть команды, весь свой «ближний круг», он всегда набирал сам. Ригальдо и так каждый раз огрызался, когда Исли напоминал ему про его первое собеседование. Вот кстати, можно будет смеха ради протестировать креативность мальчика Джерри на автомате с шоколадными батончиками.***
Проверку наглый Стюарт прошел на ура, о чем Исли умильно подумал, наблюдая, как тот изо всех сил пытается сорганизовать двух уборщиков перевернуть автомат, чтобы застрявший батончик сам выпал ему в руки. Кроме безоговорочного плюса в виде настойчивости, у мальчика обнаружился и существенный изъян, почти сразу выявленный службой безопасности. — Скажите, мистер Стюарт, — Исли закрыл подготовленный Галком отчет. — Кем вам приходится Рифул Вест? Уши у «специалиста по связям с общественностью» стали рубиновыми. — Сестра. Сводная. По отцу. — Джерри, — укоризненно сказал Исли, и мальчик, потеряв самообладание, застрекотал: — Да, я знаю, как это может выглядеть, мистер Фёрст. К вам ниоткуда сваливается нахал, и вдруг выясняется, что у него родственная связь с одной скандальной журналисткой… — Не просто журналисткой, — перебил его Исли. — Вашу сестру зовут королевой желтой прессы Сиэтла. У меня как-то не осталось вопросов, как и откуда вы получили всю актуальную информацию обо мне и почему вас заинтересовал именно «Нордвуд». Вы в курсе, что у нас с мисс Вест в прошлом уже были… трения? — В курсе, — буркнул мальчик. — А у кого их с ней не было-то. Это же Рифул. Повисло молчание. Исли постукивал пальцами по столешнице. Мальчик ежился. Увидев, что Исли не спешит его выкинуть, он приободрился: — На самом деле мы редко общаемся, ей не нужен никто, только ее дуболом. Тот жуткий мужик, который снимает ее репортажи. Просто какое-то время назад мы с ней встретились в баре… Там, слово за слово, шот за шотом, она просто перечисляла самые интересные репортажи. Ну и сказала, что ей ни разу не удалось получить у вас интервью, зато похвасталась тем самым роликом про каминг-аут, — он обворожительно улыбнулся. — Я его пересматривал раз тридцать, наверное. Должно быть, где-то тут был второй шанс безоговорочно выгнать молодое дарование к хуям, но Исли его упустил, решив уточнить: — Так вы, значит, решили помочь сестре, слить про меня что-нибудь интересное? Молодое дарование оскорбилось: — Мистер Фёрст! Если специалист по пиару позволит себе такие финты, то это быстро станет концом его карьеры. Тем более мы с вами будем связаны контрактом о неразглашении, — он вдруг задумался. — А хотите, я прямо сейчас разденусь, и вы убедитесь, что на мне нет жучков? — Бог с вами, — испугался Исли. — Нет уж, не хочу. Знаете, Джерри, если вам так неймется помочь, то я, пожалуй, дам вам такую возможность. Мне прямо интересно, какую еще пользу вы сможете причинить. И Джерри немедленно просиял, как тусклое английское солнце над вересковыми пустошами. — А вы классный, — весело сказал он. — Мы сработаемся. Исли пожал плечами, немного жалея про себя, что контракт не предусматривает для мистера Стюарта ношение кляпа в установленное работодателем время.***
В последующие дни Исли в самом деле стало казаться, что он прикупил личного раба. Мальчик Джерри был неутомимым и старательным и развел вокруг него бурную деятельность, результаты которой оказались довольно заметны. Ему пришлось повоевать с отделом связей с общественностью, и он вышел из этой схватки живым, хотя и потрепанным. Исли остался доволен, что мальчик оказался зубаст. Первым делом тот всерьез взялся за переделку пресс-досье и уже через день приволок посмотреть. Кроме того, он взялся за аккаунты в соцсетях, так как старые его не устроили. — Это что? — спросил он, показывая Исли смартфон. — Я полагаю, Инстаграм. — Выглядит так, будто вам плевать, что кто-то вас вообще читает. Вы, похоже, заходите в ленту раз в год? Исли пожал плечами. Мальчик угадал. — Последний пост был три месяца назад, и… Это что, какая-то часть кота? — Это его лучшая часть, — усмехнулся Исли. — Кстати, там неожиданно было до черта лайков, после этого мы завели отдельный симбограм. — О боже, — Джерри вздохнул. — Нет, в таком виде его нельзя продвигать, это не тянет на аккаунт успешного человека. — Само собой, — Исли заложил руки за голову. — По-хорошему, его вообще стоило бы снести, потому что мне некогда им заниматься. Он договорил — и тут же понял, что ничего не снесет. Там было немного снимков, но их было жаль. Те самые детские босоножки на мокрой веранде с впервые проставленным тегом «дочь». Северное сияние, снятое из палатки на леднике, и ноги Лаки и Клэр, торчащие из-под одеяла. Ригальдо с мишленовской звездой. — Ладно, — Джерри решительно погасил экран. — Если вы не возражаете, то я сам заведу вам парадную страницу. Сделаем ее интересной, так, чтобы было видно, какая вы… выпуклая личность. Чтобы хоть на переговоры в космос, хоть на выборы… хоть куда. — Попробуйте, — легкомысленно сказал Исли, пропустив выборы мимо ушей, и консультант просиял. В теории все выглядело мило: рабочая команда, семья, путешествия, снимки с производства и всяких мероприятий, фото с известными личностями. На практике это означало, что Джерри к нему прилип. Как самая настоящая рыба-прилипала. Ему было нужно окунуться в рабочую атмосферу, и он был неподалеку, чего-то записывал в айпад, снимал на смартфон. Пожимая руки партнерам, заказывая обед в ресторане, расплачиваясь в магазине, Исли временами чувствовал на себе его пристальный взгляд. В самый первый раз Исли забыл о своем консультанте, уехав в одиночку с мероприятия, как последний говнюк, но потом исправился и стал сажать с собой в «Брабус». — Нам нужна фотосессия, — объявил Джерри, в очередной раз заявляясь к нему в кабинет. — И не одна. — Мистер Стюарт, уймитесь. Вы и так постоянно меня снимаете. — Это не то. Нам нужны постановочные фотки. — Ну придумайте что-нибудь, — отозвался Исли, не отрываясь от монитора. — Мне сейчас некогда. — Ладно, — Джерри уселся в кресло, заложил ногу за ногу. Исли непроизвольно покосился, отметив про себя, как на нем смотрятся офисные брюки. Брюки смотрелись хорошо. — Сейчас — некогда. А когда будет можно? — Узнайте у Люсиэлы. — Она мне ничего не скажет. По каким-то причинам она хранит ваше расписание, как военные карты Пентагона. Вы с ней спите?.. — С Люсиэлой? — Исли занес руку над клавиатурой — и завис. — Нет, зачем?.. — А, — Джерри уставился в окно. — Если что, извините. Я так, подумал. — Если надо тащиться в студию, то не раньше, чем через три дня. — Три упущенных дня, — уточнил наглый мальчик. — Вы сами знаете, время — деньги. Хотите, я привезу фотографа прямо сюда? — И что тут снимать? — Исли обвел рукой кабинет — стеклянные стены и башни Даунтауна. — Это же не небоскреб мистера Грея. Джерри хмыкнул — и выразительно покусал губу. Исли моргнул. Показалось, наверное. — Да нет, не скажите, — Джерри спрыгнул с кресла, прошелся вдоль стола. — Это для вас ничего особенного, а для других — это как съемки хищника в естественной среде обитания. Вроде сто раз видел, как гепард догоняет зебру в саванне, а глаз не оторвать. — Я все время попадаю на кадры, где трахаются львы, — рассеянно сказал Исли, завороженный причудливым ассоциативным рядом своего консультанта. — Ладно, давайте завтра утром. Что от меня требуется? — Несколько разных костюмов, — быстро уточнил Джерри. — Все остальное я привезу. Тогда до завтра, не буду вам больше мешать. — До завтра, — пробормотал Исли, скользя глазами по строчкам.***
Фотограф, которого притащил Джерри, оказался фриком с дредами и несколькими впечатляющими премиями за портретную съемку, и за пять минут провонял все пространство вокруг себя жженой травой. Пока Джерри нервничал и поторапливал помощников, распаковывавших аппаратуру, он просто стоял и с прищуром взирал на Даунтаун. Потом он аккуратно обошел стол, дергая носом, на самого Исли обращая внимания не больше, чем на бонсай в углу, потом рассказал растаманскую притчу про Хайле Селассие, а после попросил воды, выплеснул ее на ладони, с силой потер лицо — и взялся за фотоаппарат. И дальше, совершенно внезапно для Исли, который с большим сомнением следил за этим камланием, началось какое-то деловитое волшебство. Фотограф вертел его, ставил, сажал в кресло, подводил к окну и к стене, чтобы снять в косых солнечных лучах, все время что-то неразборчиво и довольно ворча под нос. Зато малыш Джерри не стеснялся комментировать, тут же разглядывая свежие снимки: — Не так! Лицо в тени, не видно улыбки, что это за унылый консерватизм! Нам нужно передать больше спокойной уверенности, успешности и в то же время раскрепощающей смелости… Мистер Фёрст, подбородок сюда. Еще чуть сюда… — Блин, ты вперся в кадр, — фотограф опустил камеру. — Стюарт, уберись! Тот будто не слышал. Сидя за столом, Исли терпеливо улыбался, а Джерри, затаив дыхание, касался его висков кончиками пальцев, разворачивая его в три четверти к свету. При этом рот у него был сосредоточенно приоткрыт. Точно с таким же выражением лица Ригальдо несколько часов назад наблюдал, как Исли снимает кардиобраслет и надевает выбранные им часы. — Глаза будут офигенно смотреться, если радужку подсветить… Ох. Исли отстранился и потер веко большим пальцем. — Я так не могу, очень слепит. — Стюарт, отвали от него, — флегматично сказал фотограф. — Мистер и так выглядит как бог нового мира. Слушайте, а давайте я еще сниму ваше отражение в окнах, и чтобы оно накладывалось на город, как будто вы с ним одно целое. Будет неплохо, мне кажется. И можно попробовать менее строгий дресс-код… — Да! — оживая, вскинулся Джерри. — Можно распустить волосы! –…я вообще-то думал «без галстука»… — Нет, галстук можно оставить, но распустить «хвост»… Исли воспользовался их спором, чтобы размяться. Он отстегнул заколку, снял пиджак, перекинул его через плечо и сладко потянулся — так, что хрустнули кости. Повисло молчание. Фотограф, глядя в объектив, уверенно сказал: — Это почти порно. Исли усмехнулся и отвернулся к окну. Сзади зажужжал зуммер, а потом Джерри рявкнул: — Все не то! Сними его в контровом, а? Мистер Фёрст, а попробуйте небрежно опереться бедром на стол. Может, возьмете в правую руку чашку, а в левую телефон, и можете щелкать мышью… — Третьей рукой? — насмешливо спросил Исли. Он просто скрестил их на груди и прислонился к углу стола, чувствуя, как по лицу скользит свет отражателей. Фотограф замахал рукой: левее, нет, правее, нет… Джерри мгновенно оказался рядом: — Сейчас, я поставлю как надо! Его руки легли Исли на бедра, что, видимо, символизировало, что так он направляет объект, куда следует. Исли задумчиво ждал, чувствуя, как крепко пальцы Джерри сжимают его бока. — Стюарт, что ты там замер опять?.. Знаете анекдот: немолодая семейная пара отдыхает на Ямайке, и жена хочет купить мужу шлепанцы, а накуренный ямаец говорит, вам как бы шлепанцы или как бы шлепанцы для секса… — Заткнись, — пробормотал Джерри. — Мистер Фёрст, у вас на брючине кошачья шерсть. Минута, я очищу… –…ну это как бы вот надеваешь — и суперсила появляется, и любую подругу хочется много и долго, пока шлепанцы не слетят… Он ловко обогнул Исли, опустился на корточки и принялся скользящими движениями собирать с брюк невидимую шерсть. А потом поднял голову и посмотрел снизу вверх. Надо сказать, в таком ракурсе он и сам смотрелся неплохо — золотые веснушки, нежно-розовые уши, наглые зеленые глаза. Его пухлые губы разъехались в улыбке, и Исли подумал: вот засранец. — …ну, муж не впечатлился, а жене захотелось, муж сунул ногу примерить шлепанец — и прямо р-раз: глаза заблестели, мускулы заиграли, в плавках все так мощно налилось… Тут муж хватает продавца, срывает с него одежду и бросает животом на прилавок. Супруга в шоке, а ямаец голосит… Дверь распахнулась, из-за открытого окна по помещению прокатился сквозняк. Ригальдо вошел в кабинет, шлепнул бумаги на стол: — Все, я решил нашу проблему с банком. Обещали, что больше такого не повторится, но мне хватило. Нахуй пошли. — Слава богу, — сказал Исли. — Да сил нет, как достали. Ты скоро? Я есть хочу. — Мне еще грозили сетом на нашей крыше, — извинился Исли и посмотрел на фотографа. — Пустота, глубина, небо, металлические перекрытия… Я верно понял? Фотограф меланхолично кивнул. Группа ассистентов молча пялилась на Ригальдо. Движения Джерри, чистящего Исли брюки, стали механическими, как у плохо отлаженного робота. — И у машины его снимите, — раздался от дверей вкрадчивый голос Люсиэлы. — И в оранжерее под деревьями, правда, босс?.. — Жаль, — Ригальдо посмотрел на часы. — Тогда я поеду на ланч без тебя, а потом сразу к канадцам. На вот, здесь нужна твоя подпись. Он отщелкнул замки дипломата, протянул Исли клипборд и ручку прямо поверх головы сидящего на корточках Джерри. Исли все подписал и отдал обратно. Ригальдо кивнул ему и неторопливо вышел. Только после этого все отмерли и зашевелились. Ассистенты подняли фланги отражателей. Джерри выпрямил ноги — Исли поспорил бы, что они у него дрожали — но, прежде чем отойти в сторону, еще раз довольно дерзко взглянул Исли в глаза. Исли улыбнулся. Что поделать, ему всегда нравились наглые. Фотограф наконец начал снимать так, как ему хотелось. Они добили сет в кабинете и стали собираться, чтобы сделать несколько кадров на крыше. Тут в кабинет неслышной походкой вкралась Люсиэла и сладко-пресладко спросила: — Может кто-нибудь рассказать, чем закончилась история со шлепанцами? — Могу, — сказал Исли, надевая пиджак и вытаскивая из-под ворота волосы. — Клиент сношает продавца, а ямаец кричит: «Братан, не на ту ногу надел, не на ту ногу!» — Весьма поучительно, — промурлыкала Люсиэла.***
Фотографии получились что надо. Красивый немолодой сукин сын с серебрящейся шевелюрой располагающе улыбался в кадре, притягивал взгляд. Очень резкая ретушь в стиле «Эсквайра» не скрывала наметившихся морщин, зато придавала мужественность, а пронзительно-яркие глаза искрились смехом. Исли разглядывал с планшета снимки, которые отобрал Джерри, очень придирчиво, но не находил недостатков. — Вот эта особенно удалась, — Джерри ткнул пальцем в черной перчатке в фото, где не было ни пиджака, ни галстука, и неформально расстегнутый ворот рубашки приоткрывал шею. Исли никак не отреагировал, и палец убрался. Они сидели в машине, ждали отправления парома на остров Бейнбридж, где планировалась лесная конференция. Снаружи долгое время шел дождь, а когда прекратился, резко похолодало и пошел мелкий твердый снег. «Брабус» исправно поддерживал температуру в салоне, но Джерри все равно по уши замотался в шарф. От предложения подняться на верхнюю палубу с видом на залив Пьюджет он побледнел и заметно обрадовался, когда Исли не стал настаивать. — Еще нужно несколько снимков на заводе, среди этих жутких машин с бревнами… — В каске, что ли? Полагается по технике безопасности. — Ладно, пусть будет в каске. Ближе к людям получится. Еще хорошо бы в лесном хозяйстве, среди деревьев… И еще что-нибудь про хобби и отдых… Только для этого мне надо будет побывать у вас дома… — Посмотрим, — дипломатично сказал Исли, уже понимая, что визита не избежать. Сколько он видел этих самых прогонов — «Известный кто-то-там с детьми и собакой» — не счесть. Ригальдо, правда, не будет в восторге, это ясно. — У вас, случайно, нет еще и собаки? — деловито спросил Джерри, будто подслушав его мысли. Исли улыбнулся краешком губ: — Только кот. — Ладно, — Джерри что-то отметил у себя в планшете. — М-м… Мистер Фёрст, вы подумали насчет интервью? Исли понимал, почему он так подгоняет: мальчику позарез нужно было доказать свою полезность, и тот из кожи вон лез, чтобы показать результат. — Да что там думать, я согласен. Если, конечно, это никак не будет связано с вашей сестрой. Смотреть, как Джерри сердится, было даже забавно. — Нет, «Пьюджет-Бизнес-Саунд» никак не связаны с Рифул. Я работаю не первый день и оброс контактами, что мне до сестры и ее скандальной… — Ладно, Джерри, ладно, — Исли открыл термос, в котором зимой возил горячий безалкогольный глинтвейн, и предложил мальчишке достать из упаковки бумажные стаканы. — Посмотрим на ваши контакты… Пусть они пришлют список вопросов, я отвечу. Джерри разочарованно надул губы. — Мистер Фёрст, личная встреча предпочтительнее. Я даже выбил у этой венериной мухоловки из вашей приемной лазейку в расписании. Что-то не так? Я смотрел: вы сто раз участвовали в интервью и пресс-конференциях по работе, для вас это не должно быть ново… Пресс-конференции «Нордвуда», захотелось ответить Исли, даже самые рискованные, в трудные для бизнеса года, не сравнятся с личным интервью, на котором ему будут задавать щекотливые вопросы о приватной стороне жизни. Но когда это он боялся трудностей. Поэтому Исли сказал: — Хорошо. Паром наконец тронулся, небоскребы в зеркале заднего вида медленно отдалились; жаль, из-за высокого борта не было видно моря. Исли бы с удовольствием посмотрел, как снег посыпает высокие, пивного цвета волны, непрерывно идущие друг за другом наперерез парому. Стоило только упомянуть об этом, как Джерри позеленел. — Тебя укачивает? — Ерунда, пройдет, — консультант сглотнул и уставился сквозь стекло на покрытый крупными градинами капот. Глаза у него ярко блестели. — Я съел «Драмимин» перед посадкой. Может быть, чем-нибудь отвлечемся, чтобы об этом не думать? Ну, например, порепетируем интервью. Я тут набросал некоторые возможные вопросы, могу погонять вас… — Да-а? — Исли развеселился. А мальчик не промах. — Да! — Джерри потупился. И началось. Первые вопросы были стандартными, о бизнесе, политических взглядах, свободном времени и увлечениях. Исли их щелкал, как семечки. Но когда он расслабился, откинулся на спинку кресла, лениво поглаживая руль, Джерри сцепил пальцы на колене и спросил: — Каково это — жить с человеком, который на вас работает? Исли не сразу понял, о ком это он, а когда сообразил, улыбнулся: — Вряд ли это корректная формулировка. Мы с супругом партнеры. Он владеет частью акций. — Но ведь так было не всегда, — Джерри наклонил голову к плечу. — Вы встречались со своим менеджером по продажам. Значит ли это, что вы допускаете смешивать работу и личную жизнь?.. — В разумных пределах, — осторожно сказал Исли. — Если одно не мешает другому. Джерри улыбнулся загадочно и довольно, как будто Исли пообещал ему шоколадный торт. Последовала еще пара нейтральных вопросов, после чего Исли услышал: — Как вы собираетесь растить девочку силами двоих мужчин? Исли чуть не поперхнулся глинтвейном: — Мистер Стюарт, в моей жизни был шестичасовой перекрестный допрос социальной службы. С того времени у меня аллергия на такие вопросы! — А зря, — Джерри безмятежно потыкал планшет. — Говорить о ребенке — благодатная тема, настраивает на позитивный лад. Кто в вашей семье строжит, а кто балует? — А вы как думаете?.. Джерри бросил на него быстрый взгляд. — Что вы — добрый папочка. Но давайте дальше. Бывают ли кризисы в отношениях? — Это еще какие? — Пожалуйста, отвечайте точнее. Исли задумался. Кризисы в отношениях? Ну вот когда Ригальдо месяц ему не давал после удочерения — это был кризис? Или когда он сам ревновал к охраннику-сталкеру? Или когда… Неважно. Делиться этим он не собирался. — Бывают, как и у всех людей, наверное, — пожал он плечами. — Мы решаем их вместе. — Скука, — фыркнул мальчик. — Как будто ваши формулировки писал личный психолог! Кстати, у вас есть психолог? — Нет. Ну-ка, спроси что-нибудь поживее! От твоих вопросов тянет в сон! — Ваше отношение к племяннице? Прошла, наверное, минута, прежде чем Исли, с трудом разжав челюсти, произнес: — Ты зарываешься. Джерри вспыхнул. Он наклонил голову вперед и упрямо сказал: — Можете не отвечать, воля ваша. Вас бесит то, что я про нее погуглил? Но неужели вы думаете, что настоящий журналист вас об этом не спросит?.. Он был прав, черт возьми, прав; умом Исли прекрасно это понимал. Присциллу всегда будут вытаскивать на свет и трясти ею, как грязной тряпкой, а ведь его ответы будут читать и Лаки, и Клэр, и Ригальдо. Эти вопросы всегда были как хождение по тонкому льду. — Присцилла больна, — ему все-таки удалось найти подходящий ответ. — И мне бесконечно жаль, что все так получилось. Джерри пометил что-то в своем планшете. Кивнул, будто бы отвечая своим мыслям. И спросил совсем другим тоном, так не похожим на его прежний игривый голос: — Вы ведь жертвуете на медицину, которая занимается ментальным здоровьем? — Да, — Исли прикрыл глаза. — Анонимно. — Надо не анонимно. Полезно для… — Мистер Стюарт. — Окей, — Джерри поднял ладонь. — Оставим пока эту тему. Давайте-ка что проще… И он задал еще несколько невинных вопросов про быт, привычки в семье. А потом снова перешел в наступление: — Все с вами ясно, вы всех балуете. А что ваш супруг умеет такого особенного? — Особенного? — сузил глаза Исли. — Ну да, — Джерри смотрел на него с еле заметной улыбкой. — Наши читательницы очень хотят знать, какими талантами должен обладать скромный менеджер по продажам, чтобы очаровать вас, мистер Фёрст. «Ах ты, паршивец», — подумал Исли и, прежде чем успел додумать, произнес: — Хотите знать, минет или бекон?.. Джерри заерзал на сидении. — Он может продать две тонны пеллет для растопки в субтропики, — весомо сказал Исли. — И у него серебряный кубок штата по стрельбе. Мальчик поджал губы, сосредоточенно покивал, будто поверил. И, не давая Исли передышки, выпалил: — Еще наших читателей очень волнует, после стольких лет… не хочется ли новизны? Исли даже завис от такой наглости. Пауза затянулась, и глаза Джерри вспыхнули. С опозданием Исли понял, что его молчание могло быть расценено не как ступор, а как… сомнение. Поэтому он помолчал еще немного и с каменным лицом произнес: — Хочется. Тогда мы начинаем ролевые игры. На День Труда я надеваю костюм лесоруба. Теперь уже онемел Джерри. Он приоткрыл рот, сглотнул и выдал: — Надеюсь, эта информация никогда не просочится в печать. — Точно, — серьезно сказал Исли и кивнул вперед: — А мы приплыли. Как ваша морская болезнь — кажется, вам стало лучше? Паром подходил к пристани, и поверх бортов уже виднелись лесистые берега острова Бейнбридж.***
Телефон под подушкой вякнул за пять минут до полуночи, потом еще пару раз. Исли нашарил его в темноте, прочитал сообщения, фыркнул и, натянув одеяло на голову, попытался уснуть. Не вышло — рядом зашевелился Ригальдо. — Что-то случилось? — сонно спросил он. — Кто пишет, Лаки? — Нет, это Стюарт, — прошептал Исли. — Он где-то в баре, подбил кого-то снять передачу о местной благотворительности. Не бери в голову; это наши с ним дела по раскрутке. Все было так, с одним маленьким нюансом, о котором он решил не думать прямо сейчас. — Выеби его. — Прости?! — Исли даже приподнялся на локте. — Выеби, чтобы не писал по ночам из бара, — сонно повторил Ригальдо, не открывая глаза. — Совсем охренел! — Да уж, — Исли перевернулся, перекинул руку ему через грудь. — Мальчик молодой, полный рвения. Не знает границ между работой и отдыхом! — Хочет доплату за сверхурочные, — буркнул Ригальдо. — Куда вы так рветесь, у вас там что, с кем-то соревнование за премию «самый любимый миллионер»? — Ты будешь смеяться, — хмыкнул Исли, — но такая премия существует. Но у нас пока более практичные цели. Они лежали в тишине. Из радионяни не доносилось ни звука; кот тоже сегодня предпочел спать у Бекки, а не у них. В глубине души Исли очень рассчитывал, что на этом разговоры о Стюарте и прекратятся, но Ригальдо ворочался, и чем больше ворочался, тем меньше шансов было, что он уснет. — Он тебе хоть реально помогает? — донеслось из темноты. — Как прошло интервью? Интервью — настоящее, а не милый треп на пароме — прошло замечательно. За ним последовали еще два. Джерри упорно гнул свою линию, и по промежуточным результатам мониторинга Исли уже видел, что о нем опять начали много писать в спектре от нейтрального до восторженного. Дай бог. — Помогает, — прошептал он и рассеянно погладил Ригальдо по колючей щеке. — Хотя это все несколько утомительно. Мистер Стюарт настойчивый, как бульдог. «Настойчивый» было немножко не то слово. Джерри неутомимо являлся к нему в кабинет, одетый с иголочки, сияющий и благоухающий парфюмом, отчитывался, заваливал его новыми идеями. Он даже начал приносить Исли кофе. Ригальдо знал об этом — все в офисе знали. Ригальдо перекатился на живот, сунул руки под подушку и вдруг задумчиво сказал: — Слушай, а может, он втюрился. Не «может», чуть не ответил Исли, но прикусил язык, потому что… Мир изменился? Это Ригальдо сейчас предположил? — Что-что? — уточнил он, справившись с дыханием. Прозвучало как-то растерянно даже. — Втюрился, — невозмутимо повторил его муж. — Втрескался в Люсиэлу. Потому и таскается к тебе в офис, как не в себе. — В Люсиэлу?! — перебил его Исли, приподнимаясь в постели. По-хорошему, стоило бы промолчать, но он не мог. — Конечно, блядь, в Люсиэлу!.. — Ну да, — безмятежно ответил Ригальдо. — А в кого еще?.. Исли с шумом выдохнул, шлепнулся на подушки, возмущенно пялясь в темный потолок над собой. Бревно бесчувственное, зомби-бобер, хотелось ему сказать, ты в зимней спячке проспишь даже апокалипсис. Вчера Джерри Стюарт приезжал на «фазенду» под предлогом того, что ему надо оценить потенциал интервью в домашних условиях и наснимать побольше всего для инстаграма. Исли ради него освободил позднее утро и впервые за много дней выспался, потому что даже в выходные по нему ни свет ни заря принимались топтаться ребенок и кот. Когда он наконец встал, оказалось, что Ригальдо давно уехал, прихватив Бекки с собой; в доме было непривычно тихо. Исли размялся на тренажерах, лениво принял душ и, замотав голову полотенцем, пил на втором этаже кофе. За окном ветер раскачивал мохнатые лапы сосен; ветки с длинными хвоинами чиркали по стеклу. Оно было мокрым, а небо над лесом серым — шел бесконечный утомительный зимний вашингтонский дождь. Джерри приехал на такси немного раньше, чем было назначено; предупрежденная о визите охрана пропустила его через КПП. Сквозь дождевые полосы на стекле было видно, как он идет через двор, пригибаясь под порывами ветра, поглядывая на огромные сосны и серое озеро. В коротком пальто ему, вероятно, было холодно, но он честно вытащил смартфон и начал снимать. Исли понаблюдал, как он, нахохлившись, упрямо щелкает лес, качели, детский домик и дом снаружи, сжалился и набрал его номер. — Мистер Стюарт, заканчивайте мокнуть, — дружелюбно сказал он, глядя, как Джерри во дворе сжимает смартфон синими пальцами. — Сделать вам кофе? — О боже, да вы святой, — пробормотал Джерри, стуча зубами. — Надо будет это запротоколировать. Позвоню в «Сиэтл Таймс», скажу, что видел своими глазами, как человек превратил дождевую воду в эспрессо. — Нет, — усмехнулся Исли. Было слышно, как Джерри хмыкнул. — Что — нет? Нет — в смысле «не святой»? — Не позвоните. Возиться с волосами было лень и некогда. Исли стащил тяжелое мокрое полотенце и решил, что высушится, пока Стюарт будет согреваться на кухне. Он вышел на лестницу как был — в обрезанных шортах, футболке «Экстерминейт!» и шлепанцах на босу ногу. Джерри внизу тщательно вытирал ботинки. Услышав шаги, он поднял голову и плотно сжал губы, и вдруг его глаза загорелись. Исли сбился с шага. Дежурная улыбка присохла к губам. Никто уже очень давно не смотрел на него так — жадно, по-волчьи, словно он был самым желанным куском пирога. Исли даже моргнул. Он привык к чужим взглядам — им всегда восхищались, но, о господи, малыш Джерри пялился на него, будто уже прикидывал, как бы влезть под футболку, и в его лице не было ничего забавного или смешливого, только мужской азарт и голодная похоть. Джерри его пожирал. Исли положил руку на перила, напомнил себе, что он, вообще-то, взрослый, зрелый мужик, видавший столько милых мальчиков и девочек, сколько Джерри не снилось. И хладнокровно сказал: — Можете оставить пальто внизу, только не вешайте справа. Туда сейчас повесит куртку Джоанна. — Джоанна?.. — переспросил мальчик, хмурясь. Исли кивнул ему за спину, пряча ухмылку. В ростовое окно было видно, как сквозь ворота въезжает пикап прислуги. Джоанна с появлением Бекки перестала справляться одна и давно уже привозила с собой родственницу Кармиллу; по будням они приезжали как раз в это время и мыли весь дом, громко и весело переговариваясь через комнаты. Какие бы планы ни строил малыш Джерри, присутствие горничных в них не вписывалось. Он посмотрел на Исли с укором, вздохнул и стащил верхнюю одежду. — У вас тут очень красивый и необычный дизайн, — сказал он, взяв себя в руки. — Вам подходит. Много пустого пространства и много дерева; очень стильно. Сколько здесь спален? — Четыре, но одна детская. — Очень хорошо, — Джерри тряхнул волосами и с вызовом посмотрел Исли в глаза. — Я хотел бы увидеть их все. Вы позволите?.. Черт знает, сколько еще Исли думал бы об их экскурсии по дому, если бы беспокойно ворочавшийся Ригальдо не перекатился в очередной раз на бок и не пробурчал: — Весь сон перебили. Теперь не заснем, пока… «Пока что?» — хотел спросить Исли, но тут его красноречиво сжали между ног, и вопросы стали излишни. Ригальдо нетерпеливо мял его член, а другой рукой стягивал с себя трусы. Исли прикрыл глаза, чувствуя, как рефлекторно усиливается навязанное возбуждение. На самом деле он не очень хотел. Не сейчас, когда во всем теле скопилась дневная усталость, а перед глазами маячило обращенное в его сторону лицо Джерри — ослепленное восхищением и раскрасневшееся от возбуждения. Подумав о Стюарте, он глухо зарычал и, перевернув Ригальдо на спину, навалился сверху и, уловив всем телом его ответную дрожь, впился губами в шею.***
— А где ваш новый паж? — как-то спросила Люсиэла. Исли не стал уточнять, про кого это она говорит. — Я его не вызывал. — Тоже мне, — Люсиэла фыркнула. — Как будто это его когда-нибудь останавливало. Он все равно каждый день тут ошивается. Скоро протрет своим задом дырку на диванах в кофе-пойнт. Исли оторвался от экрана и внимательно посмотрел на нее. Был вечер, и, как это часто получалось, на всем этаже, кроме них, уже никого не было. Исли задержался: чтобы запустить новую линию на производстве, требовалось одобрение инженерно-строительного департамента; нужные документы все никак не приходили, наконец уже в конце дня их доставил курьер. И когда Исли уже был готов выключить компьютер, Джерри скинул ему на почту свой отчет. Теперь Люсиэла читала его через плечо Исли, притворяясь, что подошла забрать пустое блюдце из-под снеков. — Вас что-то беспокоит? — Да боже упаси, — она демонстративно закатила глаза. — Мне-то что. Развлекайтесь! Исли стало смешно; так смешно, что он откинулся в кресле и в упор посмотрел на свою секретаршу. Та ответила ему таким же смелым взглядом. Ноздри Люсиэлы шевелились, как у хищницы на охоте, как будто она чуяла текущую по офисному покрытию кровь. Если бы у нее был хвост, вдруг подумал Исли, она бы стегала им себя по бокам в предвкушении скандала. Нет никаких сомнений — Люсиэла недолюбливала честолюбивого мальчика и раскусила все его журавлиные танцы вокруг Исли. И рано или поздно это выйдет боком или малышу Джерри, или самому Исли, потому что, при всей ее преданности «Нордвуду», не интриговать Люсиэла не могла — это было выше ее сил. И, повинуясь внезапному решению, Исли забрал из рук секретарши блюдце, подпер щеку и задушевно сказал: — Люсиэла, хотите пари?.. Ее глаза заблестели. — Слушаю вас. — Через сколько времени, по-вашему, мистер Сегундо заметит, что меня пытаются склеить? На мгновение Люсиэла казалась ошеломленной, но быстро пришла в себя. Кончик языка пробежался по губам, очерченным яркой помадой. Секретарша скрестила руки: — Зависит от того, собираетесь ли вы «склеиться». Вот так. Исли стало любопытно, и он рискнул: — А если бы вдруг да?.. — Тогда без меня, — отрезала Люсиэла. — Я вас всегда прикрою, конечно, это моя работа; но наблюдать за тем, как гиены приходят на место прайда, предпочитаю со стороны. Исли умилился. — Господи, Люсиэла!.. — Что? — она дернула плечом. — Я знаю, как это бывает! Сначала заводится один падальщик, потом другой, потом их будет целая стая, а потом раз — и Муфаса там лежит в пыли, совсем один… — Люсиэла. — Да, у меня была травма детства. Мы так плакали с Рафаэлой, ужас просто… Она и сейчас подозрительно часто захлопала ресницами. Исли, обалдев, протянул ей салфетку. — Не знаю, насколько вас это утешит, — сказал он, глядя, как Люсиэла аккуратно промокает тушь, — но с моей стороны мистеру Стюарту ловить нечего. Он не лукавил. Малыш Джерри, конечно, был очень привлекательным молодым человеком, но после ночного разговора с Ригальдо Исли гораздо сильнее занимало, до какой степени тот недооценивает его самого. Раньше ему казалось, что Ригальдо часто ревнует. Вот, даже Лаки он когда-то принял за снятого мальчика. Но время шло, и все как-то успокаивалось, сглаживалось. В тусовке, в которой Исли вращался, все знали, что он крепко женат. Никто не покушался на его честь бог знает сколько лет. И что теперь, по мнению Ригальдо, он уже не заслуживает ничьего внимания, что ли?.. Люсиэла мгновенно скомкала салфетку. — Ну, тогда… — протянула она совсем другим тоном. Небрежно расчистила угол стола Исли и села на освобожденное место в знак того, что разговор у них неформальный. — Тогда ставлю на то, что мистер Сегундо заметит, что вам что-то угрожает… Она сделала драматическую паузу: — Примерно никогда! Исли нахмурился. — Нет, ну должен же он хоть что-нибудь заподозрить… — Кто, мистер Сегундо? — Люсиэла непочтительно фыркнула. — Этот, простите, мохнатый дождевой самшит? Для этого надо иметь понимание человеческой породы, отличное от табуретки! — Из самшита не делают табуретки, — машинально поправил Исли. И задумался, потому что главную мысль Люсиэла озвучила верно. А та тем временем промурлыкала: — Хотите правду? — Валяйте, — легко согласился Исли. — Вообще-то, я думаю, один шанс у вас все-таки есть. Но только если вам удастся натянуть на Стюарта юбку. Исли представил. Лучше бы не представлял. — На женщин мистер Сегундо реагирует правильно, — продолжала рассуждать Люсиэла, — он сразу хватает вас и уводит как можно дальше. По отношению к мужчинам он ведет себя так, будто кроме вас и него в мире больше не существует ни геев, ни бисексуалов. Не знаю, чем может быть вызвана эта избирательная слепота. О да, подумал Исли, это феномен мистера Сегундо. Эмпатия табуретки и куриная слепота. — Давайте дадим ему шанс, — заметил он, растягивая губы в улыбке. — Есть же еще такой фактор, как чутье. И, Люсиэла, «никогда» — слишком долгое слово. — Тогда сократим пари до двух месяцев! — глаза Люсиэлы горели. — И, мистер Фёрст… — она сладко улыбнулась. — Мне кажется, вам надо дать мальчику больше свободы для маневров, не так ли? Иначе мистер Сегундо, боюсь, так и будет смотреть в документы… Исли улыбнулся в ответ. Почему бы и нет. — Как же хорошо, — Люсиэла энергично тряхнула волосами. — Я будто вернулась назад лет на десять. Помните, мы еще с вами спорили на ту вашу… — Помню. — И на ту, которая… — Тоже помню, — прервал ее Исли. «Какие же мы старые сволочи, — подумал он, ныряя в мини-бар за бутылкой скотча. — Но раз так получилось, что этот нахальный мальчик зачем-то свалился на «Нордвуд», почему бы его не использовать?» Если бы кто-то спросил, для чего он все это затеял, Исли нашел бы в себе честность сказать: потому что его одинаково сильно всколыхнул интерес Джерри и задело равнодушие Ригальдо. Но его ни о чем не спрашивали, и слава богу.***
Играть с Люсиэлой честно показалось ему излишней роскошью. Исли решил дать своему мужу шанс. Немного, совсем чуть-чуть подтолкнуть в нужную сторону. Привлечь его внимание. Для этого очень подходил благотворительный вечер, на который были приглашены они оба. Ригальдо уже давно притерпелся к необходимости выходить в свет и честно отстоял всю официальную часть плечом к плечу с Исли со своим фирменным видом хмурой королевы. Стюарт тоже присутствовал — Исли этому поспособствовал. Джерри кружил на периферии его зрения в пристойном смокинге, очень довольный, слегка раскрасневшийся от выпивки, и понемногу сужал круги. А вот Ригальдо наоборот — как только ведущая выступила с заключительной речью, он слился. Засел в баре, уткнулся в телефон и принялся цедить коктейли, вежливо буркая на попытки других гостей с ним поговорить. Исли пытался его выманить, но безуспешно, и в конце концов прямо сказал: «Я буду в бильярдной. Когда надоест бар, пожалуйста, приходи». А вот Джерри не подвел. Он нарисовался в бильярдной уже через минуту, а через две уже энергично мелил кий, так выразительно охаживая древко руками, что Исли закусил щеку изнутри. За следующие пять минут, к полному восторгу Исли, мальчик продемонстрировал ему весь набор: он небрежно стянул смокинг, небрежно обошел стол и небрежно нагнулся. Когда наконечник кия улегся между его пальцев, Джерри, низко склонившийся над сукном, поднял голову. Его зеленые глаза смотрели с поволокой, а пухлые губы сложились в улыбку. Наконечник несколько раз выразительно двинулся взад-вперед. Исли ответил паршивцу самым ласковым взглядом, приглашая не стесняться, и Джерри разбил треугольник неожиданно сильно, загнав полосатый шар в правую верхнюю лузу. — Я выбираю полосатые, — с гордостью сказал он. Исли умилился. Маленький нахал. Джерри красиво забил в лузу еще три шара. Увлеченный его игрой, Исли чуть было не оказался в ловушке — огибая стол, Джерри поравнялся с ним, оттер бедром и проворно прогнулся в пояснице так, что казалось — в нем вот-вот что-то хрустнет. Его обтянутые черными брюками ягодицы почти коснулись Исли. Примериваясь, Джерри снова поводил кием взад-вперед и вдруг обернулся через плечо. — Дадите смочить горло? — он бросил взгляд на виски со льдом в руках Исли и подался бедрами назад. Но безуспешно — Исли ускользнул от соприкосновения, разминувшись буквально на волос. — Минералка подойдет? — спросил он, отодвигаясь. Джерри буркнул что-то, явно разочарованный, и нанес удар. Ему и здесь не повезло — он промахнулся мимо своего полосатого. Выпрямился, разгоряченный, и повернулся к Исли лицом. — Мистер Фёрст, я… — Ваша минералка, — Исли вложил в его ладонь высокий бокал. — А теперь разрешите… Он успел забить три шара, один из высокого положения, два из низкого, смутно думая о том, где шляется Ригальдо. И еще о том, что мистер Джерри Стюарт вовсю пялится на его зад. Чтобы сделать третий удар, Исли пришлось опереться коленом на край стола. Мистер Стюарт позади него притих. Исли наклонился. И, задумавшись, крайне нелепо засадил по своему же шару. На стол перед ним упала высокая тень. — Лузер, — прокомментировала Ирена Квиксворд. — Юноша сделает тебя. Исли выпрямился. И сколько времени она тут наблюдает за его маленьким представлением? — Привет, Ирена. Рад тебя видеть. — Не верю. — Нет, правда рад, — искренне сказал Исли. — Мистер Стюарт, к сожалению, я должен прерваться. Лицо у Джерри вытянулось. Он надул губы и с вызовом бросил Ирене: — Вы будете играть? Та посмотрела на него с прохладным интересом. И подняла правую руку: — Нет. Джерри издал тихий, не поддающийся определению звук. До этого правый бок Ирены драпировал длинный свободный рукав асимметричной шелковой блузки, но когда она подняла руку, ткань соскользнула, обнажая бионический протез. Искусственные пальцы распрямились в приветственном жесте. — Ручаюсь, ты сейчас думаешь: «Я всегда знал, что она Терминатор», — сказала Ирена, повернув к Исли греческий профиль. Тот оперся на кий и, любуясь ею, с удовольствием кивнул: — Я окончательно догадался, когда услышал в новостях, что ты водишь машину с протезом. Не знаю никого другого, кто через месяц после аварии уже смог бы. Джерри молниеносно испарился. Ирена подошла к столу, коснулась сукна, понюхала пальцы, покатала левой ладонью биток, растерла мел. — Да что там сложного-то. Я родилась за рулем, в самом прозаическом смысле: моя мамаша-хиппи решила отогнать свой фургончик к больнице, уже когда схватки были раз в несколько минут. Наверное, я была единственной, кого акушерке пришлось доставать из пространства между тормозом и сцеплением, а не оттуда, откуда она привыкла доставать мокрых младенцев. Исли довольно кивнул. Когда-то он уже слышал эту историю от Терезы. Ирена была неподражаема. Он понимал, почему Ригальдо ее уважал. — Водить тачку с автоматической коробкой несложно — мне же не ногу оторвало, — она снова со вздохом покатала по столу шар. — А вот по всяким таким глупостям я немного скучаю. Прямо не знаю, что и делать: то ли срочно переучиваться играть второй рукой, то ли ждать, пока японцы проапгрейдят мою линейку протезов. — Ждать, — уверенно сказал Исли. — Есть еще вариант присмотреться к протезам Даэ. Я слышал, его фирма бионики весьма хороша. Ирена медленно кивнула. Он рискнул спросить: — Как Тереза? — Перекрасилась в черный и стрижется под ноль, — Ирена закатила глаза. — Нудит, что врачи запретили ей пить вино — только не с ее почками, — но в целом несравнимо веселее и спокойнее, чем раньше. Ее выход из шкафа наделал шуму, но уже через месяц об этом забыли: современный мир так быстро теряет ко всему интерес. А еще у нее, кажется, появился соулмейт. Ирена произнесла это все с той же задумчивой интонацией. Она взяла кий и начала сосредоточенно его мелить. Исли молчал, потому что не был уверен, что не ослышался, и не знал, как ему реагировать. — Она иногда ходит к нам в гости, вежливо пьет на диване «Эрл грей», а потом я слышу, как моя женщина цедит в гостиной: «Наш закл намного круче вашего, недоумки!» А та ей серьезно отвечает: «Ибо воистину. Давайте, валите его». Исли потребовалось минуты полторы, чтобы осознать. — Клэр!.. — Вот-вот. — Надеюсь, ты не ревнуешь к ней? Клэр, она вовсе не… — Ох, заткнись. Ты ничего не понимаешь в отношениях, которые строятся не на сексе. Дружба, дорогой — это оригинально и свежо. Доктор Фёрст очень многообещающая и целеустремленная девочка. Ее не портит даже наличие мужа, ребенка и тебя в родственниках. Для таких старых черствых сук, как мы, это прямо бесценное общение. — Надо же. Клэр ничего не говорила… — Само собой, — Ирена фыркнула. — Должен же быть у девочки отдых от вашей семьи. Исли задумчиво покачал головой. И тут второй раз за вечер на него расставили ловушку. Ирена ненароком произнесла: — А что это за кудрявое создание крутится вокруг вас с Сегундо весь вечер? Для вашего усыновленного дитяти мальчик вроде бы староват… Исли заливисто рассмеялся. Ну и дела. Пожалуй, кто угодно заметит романтические телодвижения Стюарта в его сторону — за исключением Ригальдо. Тот так и не пришел проверить, с кем тут Исли играет в бильярд. — Мое «усыновленное дитя» — девочка, и ты наверняка об этом знаешь. Нет, это Стюарт, специалист по связям с общественностью. Мой личный консультант. — А-а, — Ирена выглядела задумчивой. — Тогда понятно, чего он тут вьется. То-то мне показалось, что пресса частенько стала петь тебе дифирамбы, прямо как раньше. С чего это ты решил стереть пыль со своего светлого лика? В правительство, что ли, собрался?.. Он расхохотался. — Ох, нет! Как тебе такое в голову пришло! — А что такого? — Ирена невозмутимо пожала плечами. — Я всегда думала, что для тебя этим все и закончится. Еще когда ты был тридцатилетним красавчиком, подбивающим клинья к моей дорогой Терезе. Странно, что ты до сих пор не помыкаешь нашим законодательным собранием, с твоими-то амбициями и умением манипулировать. — Да?.. Чтобы наша с тобой вражда вышла на новый уровень? Ты будешь всячески поддерживать мою оппозицию?.. — Конечно, нет, — она обошла стол, взялась за его углы обеими руками и посмотрела на шар так сердито, что могла бы прожечь в нем дыру. — Ты, конечно, не раз вел себя как говно, но, уверена, ты бы обеими руками поддерживал либеральные ценности. Это в твоих интересах, как и в моих. Нам нужен какой-то такой избранник, решительный и прогрессивный. Исли перестал улыбаться. До него вдруг дошло, что, несмотря на свои вечные шпильки, Ирена говорит серьезно. Его внезапно захватила эта мысль. — Ты думаешь, мое место в совете штата? — Честно? Я удивлюсь, если через шесть лет ты не пролезешь в Конгресс. Либерал, демократ, в законном однополом браке, с приемным ребенком, жертва семейной трагедии, да еще и жертва теракта. Это немного приглушит то, что ты богатый белый мужик. Поверить не могу, что мне приходится объяснять это ртом. — Спасибо, — медленно сказал Исли. — Спасибо, Ирена. Не то чтобы я в самом деле примерял на себя такую роль, но… — Спорим? — она протянула правую руку. — Или тебе слабо? Исли прищурился, а потом молча пожал бионическую ладонь Ирены, внутренне вздрогнув от того, какая она жесткая, твердая, но легкая. Такое пари показалось ему интереснее того, которое он заключил с Люсиэлой. Гораздо интереснее. — Вот и славно, — Ирена отвернулась к столу, взяла кий в левую руку, уперев в сукно замечательные сегментированные пальцы правой. — Увидим через шесть лет, какая из меня пифия. Она томительно долго прицеливалась, плавно водя ладонью по древку. Наконечник двигался над механическими пальцами, и Исли все время казалось, что он вот-вот соскочит. Ирена резко нанесла удар. Биток ударил в полосатый оранжевый шар и загнал его в лузу. За спиной раздались аплодисменты. Исли обернулся — хлопал Ригальдо. Позади него осторожно мялся Джерри Стюарт. — Прости, я заговорился там с одним потенциальным клиентом, — признался Ригальдо. — Но я пришел, как только смог. Ирена выпрямилась, откинула за спину длинные светлые волосы. — Я настоятельно рекомендую разграничивать работу и развлечения, — усмехнулась она. — Ты пропустил все самое… — Ты ничего не пропустил, — перебил ее Исли. — Самое время присоединиться. Он совершенно не лукавил. С его точки зрения, все самое занимательное было впереди.***
Масла в огонь неожиданно подлил Патрик Келли. Через неделю после благотворительного вечера к ним приехала Сандра. Девочек выпустили во двор, и было видно, как они топчутся по жидкому снегу, ковыряя палками какую-то дрянь на земле. Над озером висел туман. От постоянной влаги и непрекращающихся дождей дом пропитался сыростью, и неожиданно отказал климат-контроль. Исли вызвал мастера, и пока они его ждали, Ригальдо топил камин сосновыми шишками, которых за осень набралось на несколько огромных мешков. Шишки смешно трещали, прыгали внутри топки, плевались искрами и давали адский жар. По дому плыл запах дыма. Было видно, что кот тащится от него. Патрик привез пиццу и ящик «Будвайзера». «Это чтобы вы не ущемляли мое эго своим бразильским поместьем», — честно сказал он, с грохотом опуская ящик на стол. Ригальдо внезапно обрадовался, как ребенок. И вот они втроем сосали пиво, время от времени выходя проверить детей. На третьей бутылке Патрик стал очень красноречивым. Видимо, вопросом «как работается» Ригальдо наступил ему на больную мозоль. — Сиэтл загибается! — горячо повторял он, почему-то балансируя задницей на подлокотнике кресла, как на жердочке, вместо того, чтобы усесться с комфортом. — Город тонет в грязи. Бездомные — это огромная, вонючая вич-положительная проблема, которую не решить этой вашей благотворительностью. По Даунтауну невозможно пройти даже днем, чтобы не увидеть, как человек гадит на асфальт или мастурбирует рядом с мусорным баком; возле кофеен спят обдолбыши; ненормальных полно — недавно один такой забил двух людей арматурой, просто подкрался и как начал махать. А что творится там, где палатки? Земли не видно под пластиком, в лагере его гребаные завалы!.. И больше того скажу: это дерьмо расползается, как щупальца! У нас не осталось ни одного парка, в котором не валяются эти вечные ломаные тележки и велосипеды бомжей. Мне некуда отвести дочь погулять, если я не хочу, чтобы она напоролась на шприц или бутылку. Ригальдо несколько раз порывался что-то сказать, но Патрик снова его перебивал. Его лицо раскраснелось: — Нет, молчи. Я знаю, что ты можешь сказать: куда смотрит полиция. Так вот, без вызова нам не рекомендовано соваться к бомжам. Иногда их сгоняют коммунальщики, но они просто переезжают куда-нибудь еще ближе к офисам и кафе. Ты думаешь, проблема только в том, что они воняют и срут под ноги? Проблема — в законах, которые теперь разрешают им все! Несколько лет назад произошла декриминализация многих статей, и на улицу выплеснулись толпы мудаков! Теперь они живут там, в палатках, и творят что хотят, а у нас нет полномочий, — он встретился взглядом с Исли и развел руками. — Ты их арестовываешь за нападения, домогательства, порчу имущества, вторжения в частную собственность, а судьи дают им смешные сроки и снова выпускают на улицу. — Прокуратура… — начал Исли. — Прокуратура и судьи вообще положили на это свой большой хуй. При большинстве арестов преступника выпускают уже на следующих день. Зачем патрульным рисковать жизнью, если завтра мудака снова выпустят? В ноябре я доставал из уличной урны говнюка в одних трусах, который во время прихода угнал велосипед, а потом разделся и плевал из урны в полицейских. И еще он кусался, ты представляешь, кусался! Он был обдолбан, ему было очень смешно. Через два месяца я опять увидел его на улице. Из ста процентов арестов бездомных половина просто не регистрируется. Большинство отпускают так, еще часть идет на сделки. Я верил нашей администрации, но в свете последних лет уже ни на что не надеюсь. Нам нужен понимающий человек там, у них, наверху, ведь исправить это можно только оттуда! Исли подпер щеку. — Что вы так смотрите? Политики здесь, на северо-западе, замалчивают связку наркотиков и бомжей. Так проще. Нужна политическая смелость, чтобы это признать. Мы, копы, не призываем ограничивать бомжей в правах, мы просто хотим иметь возможность работать по-человечески, — он отдышался и открыл следующую бутылку, вытер ее о футболку. — Простите, парни, я понимаю, что вы как бы на другом полюсе. Но ваша девочка ходит в государственную школу, а значит, не так уж вы от всего этого дерьма далеко. Ригальдо запротестовал, что он-то нормальный мужик, не селебрити какой-то, он знает жизнь и ездит на работу по тем же улицам, что и Патрик. Исли молча потянулся к своей бутылке. Горлышко было холодным и запотевшим, а пиво — вкусным. Он смотрел на пляску огня в камине, прислушиваясь к тому, как спорят Ригальдо и Патрик, когда с КПП позвонил встревоженный охранник. — Мистер Фёрст, на камере видно, что дети забрались в лодку и возятся с цепью. Едва услышав об этом, Патрик выплюнул пиво. — Твою мать!.. Из дома выскочили раздетые, прямо под мелкую ледяную морось. Под ногами противно чавкало, холодный воздух тут же пробрал до костей. Ригальдо понесся к озеру огромными скачками, Патрик ломился за ним через кусты, как бизон. Когда Исли подошел, Ригальдо уже извлекал девчонок из лодки и ужасно ругался. Сандра послушала его и пискнула: — Нас нельзя бить, потому что это нарушение прав ребенков! — Вот, что я говорил, — Патрик оперся руками о колени, выдохнул. Из его рта вырвался густой белый пар. — В этом городе каждая сопля чувствует себя безнаказанно! — За каким чертом вы туда полезли? — сердито спросил Ригальдо. Он поднял Бекки на руки и усадил к себе на локоть. — Ты знаешь, что к лодке приближаться нельзя! — Мы нашли мертвую птичку и хотели сделать ей водное погребение, — подсказала Сандра. — Как в «Викингах». Бекс, покажи! И тут, к изумлению Исли, Бекки полезла в карман желтого прорезиненного плаща и важно извлекла из него мятый комочек пестрых перьев, из которого торчали две скрюченные лапки. Ригальдо изменился в лице. Он тряхнул Бекки за руку. Комок перьев мягко плюхнулся в ледяную воду рядом с мостками. — Оху… — прокомментировал Патрик и захлопнул челюсти. — Девки, вы вообще, что ли, бесстрашные?! И кто показал вам «Викингов»?! — Это же орнитоз, — просипел Ригальдо. — Живо домой! И он помчался к дому, таща протестующую Бекки под мышкой. Исли остался стоять рядом с Патриком, вытирающим руки Сандры носовым платком. Он немного подумал, разглядывая озеро и мокрые ветви, с которых срывались тяжелые капли, и рискнул: — Значит, говоришь, горожанам нужен свой человек?.. В десять вечера Исли набрал Джерри Стюарта. Тот взял трубку с первого же гудка. — Да?.. — спросил мальчик, немного удивленный. — Мистер Стюарт, — Исли звонил ему из душа. Рядом для конспирации шипела вода. — Приезжайте в мой офис завтра. Я собираюсь немного расширить наше взаимодействие. Мне нужно выглядеть в СМИ таким хорошим гражданином страны, насколько это возможно, чтобы Господь прослезился и зарегистрировался на избирательном пункте. — Ого! — в голосе Джерри прорезались нотки ликования. — Я все понял! Знаете, я так рад, что мы переходим от аналитики к действиям! — он громко выдохнул и вдруг с подозрением спросил: — А что это так шумит, вы что, принимаете душ?.. — Спокойной ночи, мистер Стюарт.***
К февралю решимость Исли стала твердой, как алмаз, и он принялся осторожно подтягивать к себе сторонников. Джерри Стюарт тем временем продолжал полировать его паблисити, делая это даже активнее, чем раньше. «Да, очень активно», — думал Исли, наблюдая, как Джерри сосет чупа-чупс и пишет в айпаде. Палочка провокационно торчала из пухлых губ, покачиваясь то вправо, то влево. Иногда Джерри извлекал шарик и задумчиво проходился по нему языком, облизывая так, что карамель влажно блестела. Был вечер, но Исли не уходил — читал предложения по ценообразованию и ждал Ригальдо. — Аналитика, планирование и мероприятия, — рассуждал Джерри, не очень умело притворяясь, что не замечает взглядов Исли. — Три кита нашей пиар-компании. Вы видели ваш новый инстаграм? — Видел. Неплохой. — Неплохой? — мальчишка задохнулся. Вытащил чупа-чупс изо рта и наклонился вперед, сверкая глазами. Недавно он притащил в кабинет Исли лишнее кресло, поставил у окна и объявил, что это будет его персональное рабочее место. — Да он не хуже, чем у Джастина Трюдо! Из него так и пышет силой и энергией! Чего стоит один тот снимок, где вы в рабочей куртке на лесопосадке! И тот, где вы на экологической акции… И тот, где вы в горах на фоне снегов… Вы хоть заметили, как аккуратно я чередую их с теми, где вы в кабинете? Но нам нужно больше нормальных снимков с ребенком! Он помахал чупа-чупсом и снова яростно сунул его в рот. — Это пока не обсуждается, — возразил Исли. — Без этого никак! Или мне каждый раз так и красться по кустам, когда вы гуляете в парке втроем, а потом пытаться что-то нарезать из фоток, где полснимка — дерево, а еще пол — спина вашего мужа? Почему вы не хотите устроить фотосессию с маленькой принцессой? «Потому что Ригальдо за это скормит мне мои же яйца, — думал Исли, ставя для Галатеи пометки на полях. — Он и так, мягко говоря, не в восторге от перспектив окунуться в политику». Он не преувеличивал. Три дня назад он наконец признался Ригальдо в своих интересах. Тянуть дальше было бы просто немыслимо. Ригальдо уже обратил внимание на резко возросшее в последнее время число «рабочих» звонков и настороженно спрашивал — что за проблемы? У них состоялся тот самый разговор на пирсе. Три дня назад. Все эти три дня прошли в напряженном молчании. Вопреки опасениям Исли, Ригальдо не стал орать, но ощутимо отстранился. В первый же вечер после работы он забрал Бекки из дома и увез в ресторан. Вернул около полуночи, усталую и объевшуюся, пахнущую копченостями, с подарками от Анри и молодого подсобника. «Я помогала поварам мыть мидии и терла на терке сыр!» — призналась она, забравшись на руки Исли. Он уложил ее, дождался, пока уснет, и пошел к Ригальдо — все для того, чтобы обнаружить, что тот заперся от него в гостевой. Нет, было совершенно невозможно представить, чтобы он разрешил Бекки участвовать в фотосессии. Все это Исли не стал озвучивать мальчику. Того не касались их с Ригальдо половые и семейные трудности. Тем более что Исли пришла в голову благодатная мысль: — Что если позвать Заки? Это мой внук. Я могу пригласить его с родителями на склад, покатать на погрузчике… — И снять у вас на руках, — Джерри причмокнул чупа-чупсом. — Это хорошая идея. Только почему вы все время называете его «внук»? Мне кажется, это называется «внучатый племянник»! — Не знаю. Я так привык. — Ладно, в чем-то это даже хорошо. Типа преемственность поколений, вот это все. Внук — это даже интереснее, чем дочь. Сильный зрелый мужчина и совсем маленький ребенок в касках и сапогах, среди огромных грузовиков, мелкий трогает ручкой здоровенный спил бревен… Ребенок в кадре будет транслировать ваше спокойствие и уверенность. Эта патриархальная связка может понравиться даже республиканцам… Фоток наделаем побольше. За лососем с ним съездите, в горы, куда-нибудь, где еще не сошел снег; рыбу можно купить заранее, вдруг не поймаете. Снимем вас с чайником и в палатке… Я сам сниму… — У вас хорошие отношения с отцом? — перебил Исли, разглядывая его лицо. Стилус, порхающий в пальцах Джерри, замер над айпадом. — Он мудак. Мы не общаемся. Исли задумчиво кивнул. В досье на Стюарта, которое ему предоставил Галк, было написано, что отец ушел в семью Рифул, когда Джерри было восемь. Он посмотрел на часы на мониторе. Господи, куда подевался Ригальдо, он же просил его заглянуть. Исли сегодня даже на своей машине не поехал, рассчитывая, что они уедут вместе. — Вот только не надо так смотреть, — отрезал Джерри, отбросив всякое кокетство. Палочка чупа-чупса торчала у него из-за щеки. — Я представляю, что вы сейчас подумали насчет мальчика с отцовскими комплексами, и… Он вдруг замахал рукой. Вытащил изо рта палочку — без конфеты — и уставился на нее. Его лицо начало багроветь. — Джерри?.. Стюарт взглянул на него умоляюще и замычал. На его глаза навернулись слезы. «Допизделся», — подумал Исли, вскакивая из-за стола. Он рывком поднял Джерри на ноги, развернул спиной к себе и несколько раз надавил под грудью, выполняя прием Геймлиха. Никакого эффекта. Джерри скреб пальцами по горлу и мотал головой. И тогда Исли усадил его на подлокотник кресла и, заставив раскрыть рот, просто сунул пальцы так далеко, как это было возможно. Конфету — липкий леденец — Джерри судорожно выхаркнул с третьей попытки и протестующе замотал головой. Исли осторожно вытащил пальцы у него изо рта — все в слизи и слюне, пахнущие клубничной отдушкой. Джерри издал всхлип непритворного облегчения. Исли убедился, что он дышит, и отодвинулся. — Извини, не было времени мыть руки. — Спасибо, — невнятно пробормотал Джерри, утирая кулаком мокрые глаза. К вспотевшему лбу прилипли кудряшки. — Вся жизнь перед глазами пронеслась. Он поморщился, держась за горло. Исли в это время искал, чем бы вытереться. Джерри задержал взгляд на его пальцах и вдруг душно покраснел. На фалангах остались следы зубов — сопротивляясь, мальчишка довольно чувствительно тяпнул Исли. — Простите, — буркнул он, опуская глаза. — Обычно я так не делаю. Исли не сразу понял, о чем это он, а когда до него дошло, усмехнулся: — Надеюсь, обычно обходится без асфиксии. Джерри помотал головой, не глядя ему в глаза. — Вообще-то я не очень люблю глубоко. Мне кажется, это заводит только в порно. Исли вздохнул. Посмотрел на дверь, на пустую приемную за ней. Их разговор стал до странности интимным. «Отцовская фигура?.. Не смешите меня». — Джерри, ты знаешь, что у меня есть супруг, — без обиняков сказал он, протягивая салфетки. — Да, — Джерри вытер лицо. Он понемногу успокаивался, к нему возвращалась привычная самоуверенность. — Мистер Сегундо — очень красивый мужчина. — Тогда в чем дело? Мальчишка поднял на него глаза. Плавно оттолкнулся от ручек кресла, отпрянул на несколько шагов — о безопасности своей заботится, стервец, мало ли что, подумал Исли с восхищением — и сказал с невинной улыбкой и в то же время задиристо: — Я — моложе. И красивее. И он был прав, потому что даже сейчас — заплеванный, разгоряченный, с румяным лицом и съехавшим набок галстуке — он был очень хорош. В следующее мгновение мистер Стюарт похватал свои вещи и пальто и, посмотрев на часы, стал отступать к выходу. — Значит, до завтра, — тараторил он. — Узнайте насчет внука, фотки племянника и его жены тоже нам подойдут. Еще я постараюсь пробить по своим каналам статью в «Предпринимателе» о поддерживаемых вами стартапах… — Джерри! — Нет-нет, до завтра, — непререкаемо объявил тот. — Хорошего вечера. Оставшись один, Исли взъерошил волосы пятерней. Пари вдруг перестало казаться ему остроумной идеей. Он посмотрел, сколько времени — где Ригальдо, мать его? — и позвонил с рабочего телефона в вице-президентский кабинет. Ответом ему были бесконечно долгие гудки в трубке.***
Домой Исли добрался почти ночью, на такси, отстояв гигантскую пробку — на шоссе снова случилась авария. Голодный, раздраженный и с раскалывающейся головой — ванильный ароматизатор перед его носом смердел так, что в конце концов Исли его оборвал и выкинул, опустив боковое стекло, прямо в ночную темноту, наполненную гудками машин и концентрированной вонью выхлопов. Внизу он прошел сразу в кухню, чтобы выпить таблетку, и углядел стикер на микроволновке. Исли открыл дверцу — и все раздражение засохло на корню. Внутри сиротливо ждали остывшие тако с говяжьими языками, пожаренные на гриле, с кинзой и зеленым соусом. Пока они медленно крутились за стеклом, Исли смотрел на них, как загипнотизированный, и думал о том, что такие тако продаются только на Харбор-Авеню, а значит, Ригальдо специально после «Нордвуда» ехал туда ради Исли — потому что у них дома эти тако любил только он один. Поужинав — жадно, едва ли не пристанывая от удовольствия — Исли поднялся наверх, постоял при свете ночника в детской, наблюдая, как Бекки спит. Она лежала на спине, повернув голову на бок и прикрыв ладонью лицо, а Симба свернулся мохнатым клубком у нее в ногах. Исли почесал его между ушами — кот не проснулся, только дернул ноздрями, принюхиваясь к молекулам запаха жареного мяса, идущего от хозяйских рук. У себя он принял быстрый душ, натянул пижаму и, ни на что не надеясь, вернулся в коридор и поскребся в комнату для гостей. И обнаружил, что дверь не заперта. Ригальдо читал в кресле, тоже одетый в пижаму, и Исли вспомнил, как они еле слышно шипели друг на друга через дверь три дня назад, когда он дергал за ручку, как дурак, целую минуту, прежде чем понял, что его там не ждут. «Детка, — с укором сказал Исли двери, — это не выход. — Ты не можешь запираться, когда хочешь меня наказать» — «Но ты запирался» — «Да, я помню. Но у нас была ситуация…» — «Это у нас сейчас ситуация», — перебил его Ригальдо, распахивая дверь и загораживая собой проход. — Исли, извини. Я слишком зол, чтобы ложиться с тобой в кровать». Сейчас Ригальдо даже не повернул головы в его сторону, но Исли все равно понадеялся, что ему дали шанс. — Поговорим? — спросил он, опускаясь на край кровати. — Если о твоей активной гражданской позиции, то нет. — Ладно, — Исли помолчал. — Ты уехал один. — Глупо вышло, — Ригальдо по-прежнему смотрел в книгу. — Решил, тебе будет полезно вспомнить, как себя чувствуешь, когда кто-то целенаправленно делает хуйню. Забыл, что ты не на машине. Ты нашел еду? Исли вздохнул. — Нашел. Слушай, я… — Ни слова о выборах. Ладно, покорно подумал Исли и завалился на кровать. Некоторое время он так лежал, раскинув руки — пальцами левой касаясь колена Ригальдо; Исли несколько раз поскреб его, привлекая к себе внимание. — Мне скучно. — Я заметил, — Ригальдо нахмурился. — Пока тебе было весело, ты не… Он не договорил, махнул рукой, как будто убедившись в полной безнадежности своего табу. Исли перекатился на живот, пристроил подбородок на руки, поизучал лицо Ригальдо — тень от волос, сдвинутые брови, упрямый подбородок. И сказал: — Всегда есть шанс, что я просто продую, и все станет как раньше. Ригальдо резко захлопнул книгу: — Нет, это невозможно! Исли, ты… Ты вообще себя слышишь? Как это — ты и продуешь? — Не знаю, — Исли зевнул. — Как вариант, никто не захочет голосовать. Или найдутся шустрые конкуренты, наловят компромат… — Наловят обязательно, если не сотрешь наконец то видео, где ты пялишь себя своим белым эротическим другом. — Я давно его стер. — Вот и молодец, — Ригальдо заложил ногу на ногу. — Исли, послушай. Я так понял, ты собираешься разыгрывать карту «делец с золотым сердцем». Так вот, я тебе заранее скажу: у тебя все выйдет, ты получишь все, к чему протянешь руку. Как только ты баллотируешься, за тобой побегут, роняя трусы. Исли приподнялся, взволнованный его словами, но Ригальдо еще не закончил: -…но я все равно считаю, что это поворот не туда, — он помолчал. — Господи, я чувствую себя девочкой, которая в каждом слэшере говорит: «Ребят, а может, не надо?». Он передразнил так похоже, что Исли не удержался от улыбки, хотя Ригальдо совсем не веселился, да и ему самому тоже уже было не слишком смешно. «Вот и поговорили», — подумал Исли. А вслух сказал: — Нам все равно не выжить в слэшере, потому что мы не девственница и ботаник. Ригальдо долгое не отвечал, а потом веско произнес: — Если ты спизданешь какую-нибудь такую шутку на дебатах, я заберу Бекки и поселюсь в Скалистых горах. — Я понял, — Исли вздохнул. — Но прямо сейчас я могу рассчитывать на обнимашки? Ригальдо пристально посмотрел на него — и вдруг, поднявшись из кресла, выключил свет и полез на кровать. Лег на спину, сложив на груди руки, и приказал: — Обнимай. И Исли еще неизвестно сколько времени смирно лежал рядом, дыша ему в шею, прежде чем отважился запустить руку под пижамные штаны.***
Лаки отреагировал на новости заливистым ржанием. — Что, правда? — постоянно повторял он. — Ты не шутишь? У тебя будет свой штаб, все эти сумасшедшие люди: юристы, политологи… — Политтехнологи, — терпеливо поправил Исли. — Журналисты, агитаторы, секретари, фотографы, пиарщики, распространители агитационных материалов… — Охуеть, — отсмеявшись, Лаки вытер слезы. — А Ригальдо тебя не выпорет? — Ригальдо, — сказал Исли, любуясь бликующей водой на заливе, — считает, что лучше бы я купил себе золотую корону. Или запустил ракету на Марс. — Ну ты бы ему объяснил, что борешься за что-то полезное, — посочувствовал Лаки. — Кстати, за что ты борешься-то? — Первое, что я сделаю, если у меня что-то выгорит, — Исли разглядывал дома на противоположной стороне бухты, кажущиеся голубыми сквозь дымку, — добьюсь, чтобы любой человек в нашем штате мог стать донором крови, не зависимо от его ориентации. Если, конечно, по анализам он чист. Меня задевает эта дискриминация. Лаки тяжело хлопнул его по плечу. — Это круто, чувак. Честно говоря, я удивлен, что ты не двинулся по этой дорожке раньше, — безмятежно объявил он, натягивая перчатки для мусора. — Ну, клево. Мы с Клэр будем за тебя болеть. — Ох, Лаки… — пробормотал Исли, пораженный его бесхитростной верой. — Спасибо, мой дорогой мальчик. — Да что там, — «мальчик» пожал огромными плечами. — Давай, бери эту штуку. Раз, два… понесли! Они вдвоем ухватились за проржавевший бак, поднатужились и потащили к грузовику. Шла большая акция по сбору и сортировке мусора в бухте. По пирсу ходили люди с сачками, вылавливали прибитую к берегу дрянь, как безобидную, так и не очень — пакеты, бутылки, трубочки для стаканчиков, шприцы и резинки. С погодой неожиданно повезло: был первый день без дождя, и солнце ярко светило, несмотря на то что все небо покрыли кудрявые прозрачные облака. Исли рискнул пригласить Лаки и Клэр, и они с легкостью присоединились. Даже привели Заки, который, конечно, ничего не вылавливал, а просто бегал по пирсу, пугая чаек, или с удовольствием хлопал по воде детским сачком. И Джерри, конечно, был тут как тут. Джерри ничего не собирал, зато таскался вокруг семьи Исли в своем пижонском пальтишке и фотографировал их вместе и порознь. Перчатки на нем были черные, сидящие как вторая кожа, а не какие-нибудь желтые резиновые говнокраги по локоть, как на всех остальных. Он очень выразительно стаскивал их зубами, когда ему было нужно провести по экрану телефона, при этом, как правило, смело глядя Исли в глаза. — Эй, парень, осторожнее, — донесся до Исли его голос. Он посмотрел из-под руки: Стюарт тянул его внука от края пирса, двумя пальцами ухватив за помпон на шапке, и озирался, как человек, не очень-то умеющий обращаться с детьми. Заки пыхтел и вырывался. — Эй, кто-нибудь. Я боюсь, он может свалиться! — Спасибо, мистер Стюарт, — спокойно сказала Клэр, подходя к нему с огромной коробкой в руках. Она поставила коробку на урну и стянула перчатки: — Пойдем, бандит. — Я не хотю! Я хотю де! — Заки выкрутился из ее рук. — Де! Ыбка! Хотю ыбку! — Дохлая. Плавает кверху пузом, — поморщился Джерри, подходя ближе. — Почему детей так привлекает смерть, — вздохнул Исли. Он сел и раскрыл объятия: — Ну, залетай, разбойник! Заки ворвался в кольцо его рук. От него пахло рыбой и тиной — он весь вымазался, лапая свой сачок. Исли поцеловал его в мокрый нос. Кто-то закрыл солнце так, что на них с Заки упала тень. Сразу раздался голос Джерри: — Не заслоняйте его, пожалуйста. Ага, большое спасибо. Мистер Фёрст, вот так и сидите, — он снова поднял телефон. Отодвинутый им Лаки фыркнул, посмотрел на Стюарта сверху вниз, но промолчал. От его глаз разбежались смешливые морщинки и, дождавшись, пока Исли встанет на ноги, он спросил, внешне невинно: — Мистер Стюарт, а из чего складывается имидж политика? Джерри нахмурился. — Ну… это сложно. Надо учитывать мотивационный анализ, выразительность самопрезентации, коммуникативную установку… — То есть, я больше не смогу его покатать на тележке, как раньше?.. — А?.. — Джерри открыл рот. — В каком смысле? И тогда Лаки с ревом схватил Исли поперек туловища, поднатужился и поволок к стоящим поодаль магазинным тележкам: — Да вот как-то та-а-ак!.. Он пер вперед, как медведь, а Исли, болтающийся у него на плече, смеялся так, что чуть не прикусил себе язык, и думал, что хорошенько должен запомнить все это, всю эту дурацкую сумасшедшую легкость — прыгающий горизонт, первое зимнее солнце, искристую воду залива и сборщиков мусора, бродящих внаклонку, как ловцы крабов в отлив, смеющуюся в ладонь Клэр, изумленного Джерри. Что бы потом ни случилось, куда бы ни привела его карьера, он не должен этого забывать. — Слабоумие и отвага! Фёрстам не слабо! — проорал Лаки, с немалой осторожностью, впрочем, ставя Исли на асфальт. Тому пришлось ухватиться за его куртку, потому что его слегка укачало: — Фёрстам не слабо, но покатай-ка ты лучше Заки. Будет неловко, если тележка развалится подо мной. Его счастливое настроение поугасло, только когда позвонила Люсиэла и деловито спросила: — Я так поняла, мусорный сбор вас надолго задержит? Отменить ланч с мистером Сегундо? — Нет, — нахмурился Исли. — Ты что, я приеду к нему. — Хм, — секретарша там, в трубке, позвенела ключами. — Смотрите. У вас был бы шанс, чтобы он немного занервничал. А если бы я сказала, что вы перекусываете со Стюартом, он бы наверняка… — Люсиэла, — прервал ее Исли. — Давайте вы не будете мне подыгрывать в нашем споре, да еще так топорно? Он сбросил вызов, постоял, прислушиваясь к крикам чаек и гудкам машин. Джерри пришел к нему, лучась улыбкой, держа в каждой руке по стаканчику. — Очень хороший день. Мне понравилось, как вы общаетесь с семьей. Исли кивнул. — Я подумал, что у воды зябко, и добыл кофе. А потом можно перекусить в одном морском ресторане, тут недалеко. Мне очень нравится, там в эти часы подают их спецпредложение — огромную гору первосортных моллюсков на льду, со сливочным маслом и розовым вином… Я рискнул забронировать столик… — Джерри, — со вздохом оборвал его Исли. Он смотрел из-под ладони: Лаки уже вел свою семью к пикапу. Вот он поднял руку, помахал Исли и открыл дверь перед Заки и Клэр. — Я стараюсь по будням есть вместе с Ригальдо. То есть не всегда, конечно — у него или у меня бывают встречи, поездки, которые нельзя отменить… Но если обстоятельства позволяют, мы встречаемся днем. Сидим, разговариваем. Все это знают. — Оу, — Джерри насмешливо округлил рот. — Традиционные семейные ценности зрелых людей. Понимаю. Это, конечно, не то, что хрустеть моллюсками где-то на набережной… Исли мгновенно представил, как Джерри ест омара руками, хватает его за хвост и рывком отдирает от панциря, или грызет и высасывает раздробленный щиток краба, или с влажным чмокающим звуком втягивает в себя устрицу, и на его губах блестит соленый сок. А следом он подумал о Ригальдо — каким тот был, когда они только поженились: строгий и неприступный, чинно поглощающий у всех на виду свой спартанский обед, сердито озирающийся, когда Исли, по его мнению, позволял себе лишнего, и, тем не менее, не убирающий руку, если Исли накрывал его кисть своей. Обычно после этого Исли лез ладонью под скатерть и незаметно трогал его коленку. Мальчику Джерри даже в голову не могло прийти, что для них значил этот самый ланч. Вот, даже Лаки и Клэр уехали домой, потому что знали, что он потащится к Ригальдо, огибая пробки. — Куда вас подбросить? — примирительно спросил Исли. Джерри пихнул ему в руки оба стакана: — Встретимся после перерыва. Я от вас так просто не отстану, мистер Фёрст. Глядя ему в спину, на то, как он идет, независимо сунув руки в карман брюк, Исли подумал, не переоценил ли себя. Мальчик Джерри вполне был способен высосать ему мозг, взломав черепную коробку, как панцирь моллюска.***
Четырнадцатого февраля Исли полетел на международную выставку стартапов в Калгари, которая обещала быть до чертиков любопытной. Было так странно окунуться в солнечную морозную тишину местного даунтауна, в котором днем на улицах не было никого, как в лучшем постапокалипсисе. Вся жизнь текла внутри надземных переходов Скайвок. В полдень Исли стоял со своим чемоданом, выдыхая пар изо рта, и снимал для Ригальдо безлюдные перекрестки, одинокие светофоры и синие тени от небоскребов на придорожных сугробах. За несколько дней до отъезда все чуть было не отменилось: Бекки вдруг заболела, безо всяких причин. Она три дня высоко температурила, потом наступило затишье, после чего ее лицо и руки покрылись розовой сыпью. Пока она лихорадила, Ригальдо на стены лез. Исли приходилось удерживать его, чтобы не дергал постоянно лечащего врача, не звонил Клэр и в 9-1-1. «Это всего лишь розеола, — терпеливо повторял он. — Я ее помню, у Лаки такая была, его лечили только тайленолом», — но на Ригальдо его утешения не действовали. Исли колебался, как их таких оставить вдвоем, но внезапно Ригальдо пришел в себя и решительно выпер его в дорогу. «Иди работай, — рявкнул он, сам вынося его чемодан к такси. — Я справлюсь, не маленький». И, убедившись, что Бекки больше не лихорадит, Исли действительно улетел. Может, Ригальдо соскучится по нему и по возвращении примет более благосклонно. Чего Исли совершенно не ожидал, что в первый же день в Калгари, когда он, отдохнувший в номере отеля, спустится в холл, из кресла навстречу ему поднимется Джерри Стюарт. Весь безупречный от красиво уложенных русых кудрей до теплых зимних ботинок и пышущий энергией юности. В лучах золотого света, льющегося через панорамные окна, Джерри тонко улыбался, будто говоря: ну, вот я здесь, и что ты мне сделаешь. При виде него Исли стоило определенных трудов сохранить лицо. — Мне кажется, это уже тянет на преследование, — заметил он. Джерри солнечно рассмеялся: — Что вы, мистер Фёрст. Я всегда смогу доказать полиции, что приехал в Канаду навестить друзей. У меня даже был повод — день святого Валентина. Ах да, день святого Валентина. Исли улыбнулся: совсем старый стал. Не обратил внимания на «красные плюшевые задницы» в интерьере. — К возлюбленному приехали? — невинно спросил он и тут же поморщился: кто его за язык тянул. Ригальдо был прав: он не умеет вовремя закрывать рот. Джерри ответил ему смелым взглядом: — Может быть. Этот раунд Исли ему явно проигрывал. Мальчик подготовился к встрече, в отличие от него. Подумав об этом, Исли перестал улыбаться. — А как вы меня выследили? — Ой, да я сам не помню, откуда у меня что, — Джерри пожал плечами. — Где-то добыл информацию, в каком именно отеле вы остановитесь. Как будто это тайна. При этом он так затрепетал ресницами, что Исли подумал: врет, да к тому же небрежно. Ему кто-то все подсказал, от номера рейса до названия отеля; назвал даже время, к которому он обычно спускался из номера, чтобы сесть в такси. Исли сжал зубы. «Я убью Люсиэлу». На что бы там его секретарша ни ставила в споре, она явно вела собственную игру. — Я не могу взять вас на выставку, — резко сказал он. — Вопросы моей корпорации вас не касаются. — Мне-то что, — мальчишка совершенно не расстроился. — Я не горю желанием целый день таскаться по моллу и любоваться вашей спиной. Я буду ждать вас вечером на этом самом месте. — Не много ли вы на себя берете? — Я не привык мелочиться, мистер Фёрст; сегодня Валентинов день, в городе будет фейерверк. Рассчитывайте на праздничный концерт и приличный ужин. Я вас как следует… выгуляю. — Да-а? — Да. Вы раньше здесь бывали? — Разумеется, — не удержался Исли. — С Ригальдо. Мы очень любим здешние национальные парки. Особенно стеклянную смотровую площадку на леднике. — Я понимаю, — Джерри сдул упавший на глаз локон. — Вы, без сомнения, опытный ходок по… ледникам. И разным прочим диким местам. Но я вас уверяю, что на прогулке со мной вас ждут такие подъемы и спуски, которых вы представить себе не можете. Я буду ждать вас вечером, уверен, нам будет интересно друг с другом. Он был такой обворожительно наглый, что Исли доставляло огромное удовольствие дразниться, кидая ему уступки, как мячик щенку. К тому же он так смотрел, бесстыже и в то же время просительно, что Исли чувствовал, как под ложечкой разливается приятное тепло. Нет, он не назвал бы это бабочками в животе. Скорее, удовлетворением наглаженного эго. Давно с ним так бесстыдно не заигрывали. Нахальства у мистера Стюарта явно было не меньше, чем у его сводной сестрицы. Пожалуй, только мысль о Рифул заставила его вырваться из этого солнечного кокона. — Меня ждет такси, — сказал он, пытаясь собраться с мыслями. Кокетничать со Стюартом было, безусловно, приятно, но он притащился в Канаду не за этим. — Продолжим в другой раз. — Вечером, — постановил Джерри, делая шаг назад и пропуская каких-то людей к стойке ресепшен. — Я буду сидеть в этом кресле, пока вы не спуститесь. И Исли вдруг понял, что чувствует себя осажденной крепостью. На выставке он несколько раз мельком думал о хитром мальчишке; Джерри мерещился ему за стендами и в толпе. Оказывается, Исли незаметно привык к его присутствию рядом с собой, к тому, что он крутится неподалеку, снимает, советует и комментирует все его действия. Паршивец как-то умудрился влезть в его личное пространство. Надо же. Потом Исли пригласили на «круглый стол» для инвесторов, и сделалось не до Джерри. А после был фуршет где, бездумно хлопнув шампанского, Исли вдруг почувствовал, что готов из чистого ребячества прогуляться с мальчиком под руку по вечернему городу. В темноте, расцвеченной огнями, среди «красных жоп», пурпурных воздушных шаров и сугробов. «Это игра, — сказал он себе. — Просто типичная офисная игра; такая же, как ритуальная демонстрация Люсиэлой глубоких вырезов или привычка О’Гвардиена делать стойку на любое хорошенькое лицо. Я все контролирую, а Стюарт все понимает». Ну не дурачок же он, чтобы не понимать? Такси привезло его в отель уже к восьми вечера, порядком уставшего от этих мыслей и разгоряченного шампанским. Исли пересек холл и подошел к лифтам, на ходу отметив, что в кресле никого нет. Он еще даже не понял, что чувствует по этому поводу, облегчение или разочарование, когда поймал отражение в зеркальной стене. Джерри неподвижно смотрел на него с лестницы — красивый, как принцесса. Исли отвел взгляд, чувствуя, как воздух между ними электризуется, и поднялся к себе. Сообщение пришло, как только он вошел в лифт. «Буду ждать, когда вы переоденетесь и спуститесь». «И примете душ», — автоматом подумал Исли, а потом одернул себя. Какой, на хер, душ? В номере он тяжело опустился на кровать и потер лицо. В темноте за окном расцветали бутоны фейерверков. «Я все контролирую», — напомнил он себе, а потом позвонил Ригальдо. Тот ответил сразу. — Привет, — поздоровался Исли и расстегнул пуговицы на рукавах. Ослабил галстук. Гулять с Джерри, если он, конечно, пойдет, требовалось в чем-то демократичном. Он раскрыл чемодан и наугад вытащил свитер. — Ну как вы, как Бекки? — Лучше, — хрипло, как будто со сна, пробормотал Ригальдо. Исли даже посмотрел на часы — по его прикидкам, тот не должен был спать. — Температуры больше не было, и сыпь побледнела. — Слава богу, — Исли стащил туфли, хваля себя за идею взять лыжные ботинки. И нет, в ресторан они не пойдут. — Я рад, что у вас все хорошо. Он ожидал, что Ригальдо спросит: как выставка, но тот молчал. Исли задал еще пару вопросов, получил такие же вялые ответы и насторожился. — У тебя все в порядке?.. — Нет, — после долгой паузы ответил Ригальдо. — Не совсем. Исли запрыгнул на кровать. — Детка, не заставляй меня тянуть из тебя клещами… Вместо слов Ригальдо подключил видео-чат. Исли взглянул на экран и выронил свитер. — О боже! — и повторил с жалостью: — Боже мой. Так ты не болел этим в детстве?.. — Не болел, — прохрипел Ригальдо и откинулся на подушки. Он лежал на большой кровати, завернувшись в одеяло, и лицо его было измученным и несчастным, глаза блестели от температуры, а на щеках проступали ярко-розовые пятна. Свернувшаяся калачиком у него под боком Бекки радостно помахала Исли ладошкой. У нее на животе лежала книжка про Мадикен. Исли, забыв про все на свете, поставил телефон на покрывало и встревоженно всмотрелся в лицо Ригальдо. — Давно температуришь? Ригальдо повернулся к Бекки и велел: — Сходи по-маленькому. — Но я не хочу! Я хочу говорить с папой! — Сходи, я сказал, — и, когда она вышла, простонал: — Исли, это пиздец. У меня все одновременно: сыпь, лихорадка, и еще в паху вздулись какие-то шишки… — Здесь время коронной шутки про «что-то венерическое», — грустно улыбнулся Исли. — Может быть, стоит позвать к тебе Клэр? — Зачем? — перебил его Ригальдо. — У нее маленький ребенок, ты же не хочешь, чтобы он поймал эту дрянь? Это все та же розеола, просто я болею, как взрослый. Он перевел дыхание и устало прикрыл глаза. Исли негромко спросил: — Давай, я приеду? Ригальдо уставился с потолок. — Сбежишь со второго дня выставки? — Ага. — Нет, Исли. Нет. Мы, черт возьми, возлагали на это сборище определенные планы. Выдои из этих многообещающих «деток» все, что можешь, — он тяжело вздохнул. — Я скоро буду в порядке. Скорее бы только лечь спать. Бекки вернулась из ванной и на мгновение попала в камеру. Исли подумал, подумал — и попросил Ригальдо: — Дай ей телефон. — Зачем? — Я ей почитаю. А ты пока отдохнешь. — Как ты собираешься ей читать?! — Да очень просто, — Исли опрокинулся на спину и подтянул к себе ноутбук. — Сейчас все сделаем. — Разве ты никуда не собирался? — Ригальдо сделал вид, что надевает галстук, видимо, намекая на общий растрепанный вид Исли. Он покачал головой: — Ну что ты, детка. Я только пришел. Идти мне некуда, — и позвал Бекки: — Какой рассказ ты хочешь, чтобы я прочитал? И он подключил wi-fi и исправно начал читать с ноутбука, поглядывая на свою семью — Ригальдо вырубился мгновенно, и Бекки заснула через четверть часа, разметавшись на половине кровати Исли, и перестала отвечать. Только тогда он замолчал. Нужно было позвонить Джерри и извиниться, но Исли не хотел даже прикасаться к телефону. На душе было неспокойно из-за едкого привкуса непонятной вины.***
Семья поправилась, и дни полетели незаметно. В начале марта Исли сделал в прессе объявление об открытии нового завода, который создаст четыреста рабочих мест. «Мы с нетерпением ждем возможности внести очередной вклад в экономическое благополучие штата Вашингтон». Когда он уже прощался, кто-то из журналистов поднял руку: — Мистер Фёрст, нам стало известно, что группа активистов собирается провести вечер памяти жертв прошлогоднего теракта. Вы будете в этом участвовать? У него перехватило дыхание. — Конечно, — справившись с собой, сказал он. — Мы не должны забывать то, что случилось. Я готов поддержать семьи тех, кому не повезло в тот день так, как мне. Расставшись с журналистами, он, внешне спокойный, вернулся в офис, но на самом деле еще долго чувствовал холодок на спине, там, где Клэр когда-то вскрыла ему гематому. Надо же, год прошел. Он солгал журналистам: он бы хотел как можно реже вспоминать ту парковку, охранника и рухнувшую стену. И думать о том, что только из-за того, что Том и Лиз приехали в тот день на распродажу, в его доме живет самая лучшая в мире девочка. Наверное, из-за этих мыслей он и потерял бдительность. Исли мыл руки перед большим зеркалом в туалете, когда сзади мягко хлопнула дверь. Он поднял глаза на вошедшего. Исли принципиально ходил в тот же самый сортир, что и все, и не только из демократических соображений. В кабинке можно было услышать много офисных сплетен, а как еще узнаешь коллектив, если не изнутри. Джерри Стюарт у него за спиной перекинул пиджак через плечо, будто говоря: «Не торопитесь, я тоже никуда не спешу». Его веселенькая зеленая жилетка очень шла к цвету глаз, хотя смотрел он не слишком весело. На щеках алели два ярких пятна. Исли и удивился, и обрадовался. После возвращения из Канады они не виделись — мальчик скидывал ему всю информацию на почту и в мессенджер, а в «Нордвуд» не заезжал. За свой не слишком вежливый поступок Исли извинился на следующий же день. Кажется, Джерри ответил ему что-то по работе. Исли уже подумывал, что его скосил грипп. Весной в офисе многие болели. — Как ваши дела, Джерри? — спросил он, отрывая бумажное полотенце. — Я уже начал скучать. — Благодарю вас, все хорошо, — ответил тот чопорно. На Исли он не смотрел — казалось, его взгляд лениво шарит по стенам. А потом Джерри оттолкнулся лопатками от стены и перешел в наступление — стремительно, как молодой леопард. Все произошло молниеносно. Он врезался Исли в грудь, сгреб его за отвороты пиджака и просто внес в пустую кабинку. Втиснулся следом, с размаху хлопнул ладонью по вращающейся задвижке. Исли, стукнувшийся о бачок, оказался впечатан в узкое пространство между унитазом и боковой перегородкой, и тут же Джерри без колебаний зажал ему рот. Горячая шершавая ладонь совсем не нежно смяла Исли губы. Исли уперся одной рукой в стену, другой в перегородку, напрягся всем телом, и тогда Джерри решительно вжался в него, приперев к задней стене. — Я же сказал — я не мелочусь, — просвистел мальчик, глядя на него жадно и зло. — И меня нельзя кинуть и извиниться по эсэмэске. «Котик мой, — подумал Исли, скорее ошарашенный, чем разозленный. — Так нельзя. Ты совсем до ручки дошел». Похоже, он все это время недооценивал заинтересованность Джерри. Нужно было пинком выкинуть из кабинки этого бесстыжего кота, но Исли не успел: в помещение туалета уже кто-то входил. Хлопнула дверь, Исли услышал негромкие голоса. Они с Джерри застыли. Мужики за стеной перекинулись парой слов, засмеялись какой-то шутке и надолго замолчали. Слух Исли обострился, он отчетливо слышал журчание струй, бьющих в писсуары, харканье и плевки. В кабинке резко пахло моющим средством — хлоркой и манго, спасибо, что не ванилью. Дышать с зажатым ртом было тяжело, Исли покрутил головой, пытаясь сбросить чужую ладонь. В ответ Джерри только навалился сильнее. Зашарил по телу Исли свободной рукой. Очень умело зашарил. Его глаза горели зеленым огнем. Мальчик покачал головой: сопротивление бесполезно. Он находился совсем рядом, Исли видел коричневые крапинки на радужке, редкие рыжие веснушки на носу и длинные, золотые, изогнутые, как у девчонки, ресницы. Джерри плотно сжимал губы. На его порозовевшем лбу выступил пот. Исли внезапно почувствовал, что ему тоже очень жарко в костюме. Он снова напряг мышцы, пытаясь максимально дистанцироваться, соблюдая тишину. И тогда рука Джерри скользнула ему между ног. Сжатые губы разошлись в улыбке, между ними мелькнул розовый язык, и Исли наконец понял, что игры закончились, и все это всерьез: прямо сейчас, в режиме реального времени, Джерри Стюарт ломает ему брак и карьеру. Скорее всего, и то и то. Он отодрал руку Джерри, зажимавшую ему рот, смял ему пальцы, крепко стиснул. Наверное, сделал больно. Тот колюче прищурился, ухватился за полы пиджака и вдруг подался вперед и положил голову ему на плечо. Исли опешил и сразу же отпустил его, потому что стоять вот так, обжигающе близко, было невыносимо. Мужики в туалете не торопились вернуться к своим рабочим местам; Исли не знал их, но уже ненавидел всем сердцем. Один рассказал бородатый анекдот, второй с готовностью поржал. Загудели сушилки для рук, но Исли рано обрадовался: в туалет зашел кто-то еще, поздоровался и зажурчал. Снова распахнулась наружная дверь, впустив гул офиса. Последовали новые приветствия, сразу два. Суки, да что же они ходят в сортир парами, как подружки, думал Исли, изнемогая от глупости ситуации; почему никто не работает. Он чувствовал, что в нем вот-вот проснется самодур, готовый ввести посекундный тайминг для отлучек из опен-спейса. Потом стало еще хуже: зазвонил телефон. Какой-то дурак радостно принялся болтать, меряя шагами кафель, потом расстегнул штаны. Чтоб ты себе член прищемил, устало пожелал ему Исли. Кто-то подергал их кабинку, с недовольным возгласом отошел. Исли возблагодарил проектировщиков за то, что они поставили двери до самого пола, хотя служба безопасности была против. Мальчик Джерри беззвучно рассмеялся, наблюдая за его лицом. Его теплое дыхание согревало щеку и ухо. И, глядя Исли в глаза, Джерри потянул вниз язычок молнии и сунул руку ему в брюки. Шах и мат. Этого просто не могло быть, но это было: его щупал наглый щенок лет на двадцать моложе, а он ничего не мог сделать, ничего. Ладонь Джерри мягко скользила по члену через ткань трусов, пальцы осторожно сжимали ствол. И, разумеется, случилось неизбежное — от этих вороватых прикосновений у него встал. Возбуждение было навязанным, механическим, но вполне ощутимым. Болтовня за стеной понемногу сходила на нет. Вот-вот должен был убраться последний посетитель, а Исли стоял, глядя сверху на переносицу Джерри, и обреченно думал, что ему прилетело за всех мальчиков и девочек, которых он когда-либо соблазнял. За фокус с зажигалкой. За выжитого с его территории охранника Тони. И за Ригальдо, которого он сам себе подарил в тридцать шесть лет, и с тех пор у него ни разу не было секса еще с кем-то. Подумав об этом, Исли лягнул дверь — так, что вертушка-засов соскочила, и вывалился из кабинки. Оторвал от себя Джерри, отбросил в сторону. Оперся о умывальник, растрепанный и с эрекцией, дыша, как бегун. Включил холодную воду и плеснул в красное лицо, опасаясь даже смотреть в сторону Джерри. Кроме них двоих, в помещении никого не было. — Почему?! — прозвучало сбоку. Голос Джерри дал петуха. Исли все-таки скосил глаза: мальчик выглядел плохо — его трясло, ноздри раздувались, а тонкая кожа на лице то покрывалась пятнами, то бледнела. — Что «почему», моя прелесть? — хрипло спросил Исли, застегивая ширинку. И подумал, что нахер уволит любого, кто зайдет прямо сейчас. Или нет, сначала убьет, а потом уволит. — Почему вы ломаетесь, вам же этого хочется, — рявкнул Джерри. Он выглядел подобравшимся и снова готовым к прыжку. Исли откинул назад мокрые волосы. Сейчас или никогда. — Потому, — сказал он со вздохом, — что мне нужен специалист по пиару, а не протеже. Это раз. Вы хороший специалист, Джерри, вам не обязательно укреплять карьеру через отсос. Если вы без этого не можете, значит, вам не хватает уверенности. Джерри вздрогнул и заморгал, как будто Исли врезал ему. А Исли безжалостно продолжал: — Поймите, на любой серьезной работе вас будут проверять. У вас и так есть отягчающее — сестра, и если службе безопасности покажется, что вы провокатор, вас никогда больше не наймет приличная компания. Подумайте, кем вы хотите стать — интрижкой или ценным рабочим кадром. Это два. Джерри раздул ноздри и ожесточенно повторил: — Проверка? Все это была проверка? Да не смешите меня! Исли не стал закрывать глаза, когда Джерри шатнулся ему навстречу и потянулся с желанием поцеловать. Он ничего не делал — не отстранялся, не дергался, не пытался придержать дверь. Так и стоял, барабаня пальцами по раковине. И Джерри отступил. Вытер запястьем рот и бросил в попытке сохранить лицо: — И все-таки у вас встал! — Встал, — равнодушно кивнул он, слушая, как в раковину плещет вода. — Я живой человек. Но у меня и так есть все, что нужно. Грохот, с которым Джерри захлопнул дверь, наверное, был слышен даже в Канаде. Исли медленно развернулся к зеркалу и закрутил кран. Сердце стучало, как ненормальное, пульсометр верещал. Рубашка под пиджаком пропиталась потом. Просто удивительно, как Джерри не понял, что Исли вовсе не одержал верх. Сейчас — точно нет. Кажется, он проебался с этим пари по-крупному везде, где только мог. Ригальдо ему не простит, когда узнает про этот сортир. Такие вещи никогда не остаются в секрете. Исли еще немного постоял, любуясь на залитый водой кафель, и все для себя решил. Позвонил секретарше Ригальдо, выяснил, где тот есть, и потащился сдаваться.***
Он увел Ригальдо посреди жаркого спора с юристами, просто взял его за руку и вывел из кабинета, к изумлению присутствующих. И потащил к себе, мимо стеклянных стен, лестниц и лифтов, мимо сотрудников и гостей, держа так крепко, точно боялся, что если упустит его, произойдет что-то ужасное. Весь путь до кабинета Ригальдо молчал, и только когда Исли усадил его за свой стол, в кресло президента компании, поднял голову и спросил: — Что случилось? Не отвечая, Исли обошел его, бдительно запирая дверь и выдергивая из розетки шнуры телефонов, чтобы им не мешали звонки. Вернулся обратно, уселся на край стола и честно ответил: — Случилось, что я дурак. И выложил: про мальчика Джерри и про пари, про будущие выборы и про то, к чему привели их развлечения с Люсиэлой. Он говорил, сцепив на колене руки, по возможности не скрывая ничего. И только сцену в туалете максимально смягчил, сильно сократив, поскольку не был уверен, что иначе Ригальдо не выкинет всех ее участников в окно. Солнце светило через огромный кабинет наискось, лежало квадратами света на противоположной стене, по полу от стола и кресла протянулись длинные тени. Лучи падали на лицо Ригальдо, молча сидящего в кресле, искрили на браслете часов и тонких блестящих нитях в ткани галстука. В черных волосах на виске опять серебрилась такая же нитка, но сейчас у Исли не хватило бы духу выдернуть ее. Глаза Ригальдо, светлые и холодные, смотрели угрюмо. Он молчал, потом взял со стола ручку и стал крутить ее в руках. Исли заметил, что он плотно сжал губы; на лице резче обозначились скулы. По этому лицу никак нельзя было понять, насколько Ригальдо разочарован, и Исли договаривал свою исповедь, уже чувствуя, как под ногами разверзается яма, водоворот, куда его вот-вот затянет вместе с грязной водой залива, со всеми лодками, баржами, катерами и рыбными заводами. Но, сохраняя самообладание, он все-таки договорил: — И вот теперь я не знаю, что мне со всем этим делать, — он сделал глубокий вдох. — Но я подумал, что ты должен знать. Вот честно, как ты скажешь, так все и… — Исли, — перебил его Ригальдо, щелкая ручкой. — Заткнись и слушай. У меня к тебе нет ни капли сочувствия. Исли заткнулся. А что ему оставалось? — Вы с Люсиэлой повели себя безобразно, — хмуро продолжил его муж, глядя в окно. — Как два гавиала. Но к ней у меня вопросов почти нет, я всегда знал, что она из себя представляет. Правда, я думал, что ты уже перерос того мудака, который приперся в спортзал со своими токсичными орхидеями. И Исли снова промолчал. — Мистеру Стюарту мне есть, что сказать, — продолжил Ригальдо, глядя в окно. — Но у него козыри: ты его провоцировал. А насчет выборов… Ну, я знал, что ты превратишь нашу жизнь в ад. Ты уж определись, политик ты или плейбой. Иначе к тебе постоянно будут кого-то подкладывать: девочек, мальчиков… Он умолк и совсем отвернулся от Исли, разглядывая снующие по бухте катера. Небо в той стороне казалось густым и почти черным, а солнечные лучи, пробившиеся сквозь тучи, золотом вычерчивали фасады ближайших зданий, которые ослепительными прямоугольниками выделялись на фоне неба. Ригальдо смотрел на небоскребы, щурясь от света, будто кроме них его ничто не интересовало. Исли ждал продолжения, но ничего не происходило, и он решился: — Ригальдо, пожалуйста. Не молчи. Ригальдо задумчиво пощелкал ручкой. И спросил не совсем то, что Исли ожидал услышать: — Этот Стюарт, он вообще хорошо справляется?.. — Да, вполне, — ответил Исли, не понимая, к чему тот клонит. — Он отряхнул с меня пыль и здорово проапгрейдил в СМИ. Маховик запущен, мне прямо жалко, что все так… — И ты не оставил свои планы насчет легислатуры? Исли вздохнул и уставился поверх кресла в окно. — Не оставил, — признался он как на духу. — Понимаешь, чем ближе я к этому подбираюсь, тем больше чувствую, что это мое. — Ну тогда пусть он и дальше работает, — Ригальдо поднял на него глаза, кажущиеся на свету совсем прозрачными, как весенняя вода. — Что непонятного? Во рту у Исли стало сухо, а сердце ускорило ритм. Он молча покачал головой в знак того, что такой ответ его не устраивает. — Исли, — Ригальдо смотрел на него устало и спокойно. — Мы давно вместе. Не думаю, чтобы ты в самом деле хотел меня предать. Он не задумываясь произнес это жутко старомодное «предать», вот так естественно и серьезно. Исли бросило в жар, сердце застучало. Он покачнулся, вцепился в край стола и позвал: — Ригальдо. — Да боже мой, занимайтесь своим пиаром и дальше, — сказал его муж, закатив глаза. — Нельзя же уволить всех, у кого при виде тебя встал. Если это так нужно, эта политика, это сраное законодательство… почему бы и нет, — он немного помолчал и добавил: — Конечно, если Стюарт теперь захочет остаться. Я бы на его месте не остался. Еще бы и в зубы тебе дал. Вынести это было никак невозможно. Исли наклонился вперед, пытаясь клюнуть Ригальдо в щеку губами, но тот предусмотрительно отклонился и отодвинулся от стола вместе с креслом: — Отстань. Не надо вот этого. Его голос, при всем спокойствии, звучал немного расстроенно. Исли заметил, что Ригальдо отводит глаза. Сам же он, наоборот, пялился, как будто первый раз видел все это: узкие сильные руки, манжеты, гладкую ткань пиджака, глубокую вертикальную складку на переносице, завешанный челкой лоб и хмурые глаза. Он и понятия не имел, какие мысли скрывает этот лоб, какими-такими средневековыми понятиями набита голова Ригальдо. «Предать», надо же. — Детка, — позвал он, задыхаясь от скручивающей в узел нежности. — Пожалуйста, не бери сегодня никакую работу на дом. — Почему? — У меня на тебя… планы. — Иди в жопу, — отрезал его муж. — Или куда ты там собирался… в Сенат. И тогда Исли решил действовать по интуиции. Нажал на пульте кнопку, опускающую жалюзи, и со всей дури бухнулся коленями на пол. — Там весь офис, за стенами, — успел сказать Ригальдо, ошарашенно глядя на него. — Ты спятил!.. Он пихнул Исли ботинком и, кажется, хотел встать, но Исли надавил ему на бедра и придвинулся ближе, наплевав на то, как потом будут выглядеть его смявшиеся брюки. Он вклинился между колен Ригальдо и серьезно сказал: — Да пусть хоть весь Сиэтл сюда прибежит. Рука Ригальдо с силой дернула его за волосы на макушке, вынуждая подняться. Исли зажмурился — на глаза навернулись слезы — но даже не попытался отстраниться. Ригальдо мог выдрать ему хоть все волосы — это его не остановило бы, как не останавливало то, что в разгаре был рабочий день и за стеклянными стенами звонили телефоны и ходили люди. Значение имел только сам Ригальдо, его прищуренные глаза, раздувающиеся ноздри, бледное лицо в пятне света, резкий аромат одеколона, маскирующий слабый запах мужского пота, который всегда появлялся во второй половине дня. Исли почти уткнулся лицом в молнию на черных брюках, втягивая этот запах и еще более тонкий мускус, и почувствовал, как Ригальдо едва заметно расставил ноги. Ладонь на затылке дрогнула, и Исли понял, что это молчаливое разрешение: хочешь сосать прощения — соси. Галстук на груди у Ригальдо указывал вниз широкой темно-синей стрелкой, но Исли не чувствовал под рукой никакого возбуждения, хотя это легко можно было исправить. Он нащупал зубами собачку молнии и потянул ее вниз, действуя без помощи рук; наружу вылезла заправленная под ремень рубашка, и Исли нетерпеливо отогнул ее подбородком, прижался ртом к мягкой выпуклости, обозначившейся под трусами, поводил вдоль, прихватывая губами, плотно надавливая языком на ствол. Нащупав головку, он обхватил ее ртом прямо через трусы, подышал, согревая дыханием, и почувствовал, как наливается ствол. Ригальдо не выдержал — вмешался с шипением «Что ты возишься?!», и оттянул вниз резинку. Его распрямившийся член ударил Исли по лицу, и тот, облизнув пересохшие губы, подумал: сейчас ты узнаешь, как я вожусь. Он положил вспотевшие ладони на бедра Ригальдо, почувствовав, как напряглись мышцы под тканью брюк. Поймал ртом упругую гладкую головку, пососал ее, плотно сжимая губы, втягивая ноздрями острый запах чужого возбуждения, качнул головой и насадился на стояк резко, до упора, так, что слезы снова навернулись на глаза. Ригальдо над его головой ахнул. Он стек вниз по креслу, но Исли удерживал его своими руками, а сам как заведенный продолжал насаживаться ртом на член. Он то вбирал его до конца, расслабляя горло, то снова соскальзывал и засасывал, сильно втягивая щеки. Член заполнял его рот, он был возбуждающе горячий и твердый, и языком Исли все время чувствовал, как к слюне примешивается солоноватый и скользкий сок. Рука Ригальдо расслабленно лежала у Исли на затылке, лишь иногда несильно нажимая, направляя голову к паху, и тогда Исли упирался лбом в брючный ремень, игнорируя царапающий острый кожаный край. В рот лезли собственные мокрые волосы; Исли сплевывал их и размазывал по горячему вздрагивающему стволу смазку и слюну. По полу шел холод, и Исли отстраненно представлял под собой перекрытия и уходящие вниз бесчисленные этажи. Коробки из бетона, стекла и металла, и в них — люди, печатающие на клавиатурах, отправляющие факсы, говорящие по телефонам и переходящие из коробки в коробку. Офисы, лифты, эскалаторы, переговорные комнаты, технические помещения, серверные. Он содрогнулся, чувствуя, что вот-вот — и сам кончит, только лишь от того, что его заводит все это копошение, в то время как он отсасывает Ригальдо здесь, в президентском кабинете, выше которого только зеленая оранжерея — и небо. За этими мыслями он упустил контроль: Ригальдо, растекшийся по креслу, вдруг резко выпрямился. До Исли дошло: у них обоих звонили телефоны; он хоть и вырубил кабинетную технику, про мобильные забыл. Должно быть, их уже потеряли. Он сомкнул пальцы у основания члена, напоминая о том, что сейчас действительно важно. В ответ Ригальдо оперся на подлокотники кресла, приподнял бедра, агрессивно толкаясь навстречу. Член запульсировал; Исли почувствовал на языке горький вкус и попытался расслабить горло, но все равно закашлялся, судорожно глотая слюну и сперму и давясь воздухом. Ригальдо обхватил его одной рукой за голову, резким движением вжал в пах, не давая отстраниться, и застонал, забывшись, еле слышно и отчаянно. Чувствуя, как темнеет в глазах, а сердце прыгает где-то в пищеводе, Исли на ощупь рванул молнию на собственных брюках, вытащил член и с первого же движения рукой кончил. Прямо на блестящий начищенный ботинок Ригальдо. И с облегчением уткнулся лицом в колени своего мужа. Потом они торопливо приводили себя в порядок; Исли искал и не мог найти салфетки, и Ригальдо молча оттер все, что можно, своим платком. Он выглядел лучше, чем Исли, брюки которого словно бы кто-то пожевал, однако на бледных щеках до сих пор горели красные пятна, а глаза лихорадочно блестели. В кабинете витал характерный конский дух ебли, и Ригальдо открыл окно, чтобы проветрить. Исли умылся в закутке «гардеробной», все-таки отыскал бумажные полотенца и сделал Ригальдо знак, что можно открыть замок. Дверь распахнулась, как только тот ее отпер. Как будто стоявшие за ней только и ждали, когда это случится. — Мистер Сегундо. — Мистер Стюарт. — ...а-а-а, вот и мистер Фёрст. Я же говорила, что он там! — пропела Люсиэла, просочившись боком в кабинет, элегантно обогнув застывшего на пороге Джерри. — Мистер Фёрст, к вам ваш пиар-менеджер. Вы же его вызывали? Нет?.. Неужели мне показалось?! «Стерва, — с восхищением и яростью подумал Исли. — Ну какая же стерва. Увидела, что мы с Ригальдо заперлись в кабинете, просекла, что разговор будет нелегким, и тут же вызвала мальчишку, чтобы столкнуть нас лбами. Вот змея!» По лицу мистера Стюарта было видно, что он приготовился к увольнению и, может быть, к унижениям и разборкам. Он стоял, наклонив голову вперед, как бычок, идущий на бойню, и смотрел на носки своих туфель. Вдруг он шмыгнул носом, посмотрел на окно, на легкий кавардак на столе, на замершего мятого Исли, вытирающего руки, и до корней волос залился краской. На Ригальдо, который стоял совсем близко, он смотреть избегал. Даже не поворачивал головы в ту сторону, в то время как Ригальдо изучал его в упор. Люсиэла, повертевшись посреди кабинета, тоже вдруг замерла и приняла стойку гончей. «Спалила», — подумал Исли и сжал зубы. На лице секретарши отразился первобытный восторг. Она вертела головой, разглядывая композицию, и наконец рискнула: — Так мистеру Стюарту остаться или… — Мисс Сауз, будьте любезны дожидаться в приемной, — вдруг сухо сказал Ригальдо. — А вы, мистер Стюарт, проходите, очень хорошо, что вы уже здесь. И в тишине, наполненной шелестом бумаг, переворачиваемых сырым мартовским ветром, ворвавшимся через окно, он вернулся к столу и небрежно опустился в президентское кресло. Стюарт, хмурый и взъерошенный, потопал к креслу для посетителей. Люсиэла замерла, бросила вопросительный взгляд на Исли. Он ответил ей безмятежной улыбкой. Он проиграл с потрохами и сдался своему мужу — и теперь у того был карт-бланш, как поступить со всей их компанией интриганов. Люсиэле стоило бы предвидеть такой расклад. По ее лицу было видно, что такая мысль ей не понравилась. Она наградила Исли возмущенным взглядом и выскользнула в приемную, прикрыв за собой дверь. В кабинете стемнело и стало заметно холоднее — солнце скрылось за тучами. Исли закрыл окно, в последний раз с удовольствием вдохнув сырой воздух. Неизвестно, чего Стюарт ждал, но Ригальдо начал с работы. Он задал несколько вопросов по делу, интересуясь, как продвигается рекламная кампания. Джерри сидел, напряженный и настороженный, отвечал лаконично, но через некоторое время разошелся и стал болтать. — Значит, вы считаете свою работу успешной? — спросил Ригальдо, как бы невзначай. — Да, — не задумываясь, выпалил Джерри. — Я горжусь тем, чего мы достигли! — Очень хорошо, — Ригальдо закрыл какую-то папку, которую держал в руках. — Мистер Фёрст, мне кажется, что вам все-таки стоит решить все вопросы с юристами прямо сейчас. Джерри тут же обернулся, посмотрел на Исли взглядом связанной жертвы. — Мистер Фёрст, — повторил Ригальдо. — Будьте любезны. И Исли развел руками и капитулировал, выставленный своим вице-президентом из собственного кабинета. Но ни к каким юристам он не пошел, а на всякий случай уселся на диване в приемной. Люсиэла была здесь же — демонстративно что-то печатала и молчала. Ригальдо хватило пяти минут. Джерри выскочил из кабинета неожиданно веселый и красный. — Мистер Сегундо просит вас на секунду зайти. Люсиэла, к которой он обращался, поджала губы, кинула в сторону Исли испепеляющий взгляд и зашагала к Ригальдо, хлопнув дверью. Джерри промокнул лоб платком. Исли думал, что после сцены внизу им будет неловко находиться рядом друг с другом, но мистер Стюарт снова его удивил. — Он сказал, что я могу продолжить на вас работать; это правда? И то, что вы будете расширять свой личный штат, набирать предвыборную команду… Исли кивнул. — Это здорово, — просто сказал Джерри. И улыбнулся с прежним очарованием: — А еще он сказал, что макнет головой в унитаз любого, кто протянет к вам руки. Потому что вы — только его, а он слишком жаден, чтобы делиться своим. Исли пожал плечами, решив это не комментировать. Но тут Джерри мечтательно протянул: — Почему вы ни разу не намекнули, что из вас двоих он доминирует?.. И Исли, не выдержав, расхохотался, вспугнув какой-то сунувшийся в приемную планктон.