---
Папирус пролежал в постели ещё ближайшие несколько часов. Бросив работу, все это время Санс беспокойно хлопотал над ним, то проверяя температуру, то на минуту вызывая из груди душу, рассматривая шкалу уровня ОЗ. Подносил стакан воды и ставил его на тумбочку рядом с братской кроватью в виде гоночной машины, а не успевало пройти и получаса — как тут же спешил на кухню, чтобы сменить уже не свежую, застоявшуюся воду. Сейчас же скелет просто сидел на стуле, слегка подавшись вперёд и вцепившись в деревянную сидушку, перестукивая по ней костяными пальцами. То и дело на глаза просились непрерывные слезы, и скелет вытирал их, пытаясь принять максимально серьёзное, но в то же время заботливое выражение лица. Но никакое притворство не помогало скелету, и даже дураку было бы ясно, что парень вот-вот окажется на грани. Белёсые сузившиеся от страха зрачки в округленных глазницах беспокойно подрагивали, отражая старательно скрытые эмоции старшего. Даже той леди, за дверью, Санс не мог бы поведать о своём состоянии. Пусть это было не впервые в жизни, но сейчас особенно сильно он чувствовал, что такое может ощутить только он один из целого мира. Что никто не сможет разделить его беспокойство и ту панику, когда от мирного разговора сквозь дверь события резко перескочили к обмороку младшего и крикам по телефону с собственной начальницей. Ему на самом деле было плевать. Пусть хоть мир рухнет, но он должен убедиться, что с братом все в порядке. Не отходить ни на шаг… Разве что, в исключениях, когда нужно принести воды или вещи первой необходимости. Уже который раз за эти часы, которые длились словно долгие недели, Санс корил самого себя за чрезмерное беспокойство и заботу, что это попросту обычный обморок, и в этом ничего серьёзного и быть не может. Но… Как говорила Альфис… Души монстров слишком слабы, чтобы выдерживать большие нагрузки, а ведь низкорослый даже представить не мог, что могло случиться с братом, пока тот не находился у него на глазах. Однако… Уровень ОЗ был в норме, на броне не было заметно ни царапины, на белых, чисто вычищенных костях даже пылинку было углядеть трудно. Папирус выглядел таким же, как и всегда, но на этот раз он спал. Спал непробудным сном, и это начинало серьёзно пугать низкорослого скелета. Переведя взгляд на часы, он вздохнул, обнаружив, что сидит здесь очередные полчаса. Взяв с тумбочки нетронутый стакан, он угрюмо зашагал на кухню. Стоило ему пройти мимо входной двери, как раздался робкий стук. — Я не принимаю гостей, — фыркнул Санс, продолжая свой путь на кухню. Подойдя к одному из шкафчиков, скелет извлёк оттуда тару с чистой водой и обновил наполненный стакан. Не прошло и нескольких минут, как в дверь снова постучали, — я же сказал…! — незапланированный гость начинал напрягать монстра, и он уже зло уставился на запертую дверь, дожидаясь третьего стука, чтобы уже выйти и как следует вломить нарушителю покоя. Сейчас, когда оба брата были в не лучшем состоянии, Сансу всего лишь хотелось, чтобы его с Папирусом оставили наедине на долгие часы, а может быть, даже дни, в зависимости от того, пока младший не очнется. Санс был готов вечно сидеть у кровати брата, вечно смотреть на него и гладить по голове, готов был отказаться от работы и выходных пьянок, простых прогулок и обменов шутками с той леди за дверью… Всё же, мысли о том, что возможно, на время придётся расстаться с общением не только с братом без сознания, да и с окружающим миром, включая её… Санс уже был на все сто уверен, что он влюблен, и теперь он винил себя за то, что полюбил монстра, даже не зная её имени… А ведь он и правда не спросил. Беззаботный скелет был настолько увлечён каламбурами, а затем уже и обмороком брата, что совсем забыл спросить… Санс чуть не подорвался с места, чтобы двинуться к двери, а затем уже и далеко в лес, к той самой, чтобы поговорить хотя бы пару минут. Но только он сделал пару шагов, как снова раздался надоедливый деревянный стук. Помотав головой, разгоняя грустные мысли, он снова хмуро уставился на выход, — кого там ещё принесло… На секунду его рука застыла над дверной ручкой, в нерешительности. В голове все ещё гуляли мысли об игнорировании пришедшего, но… Это могло быть что-то важное. Наконец осмелившись, Санс зажмурился, открыл дверь, уже приготовясь кричать, но… — Санс! — чуть ли не в объятия к скелету кинулся Гриллби, сбросив на снег огненную шубу, спасающую его от переохлажения, отчего та громко зашипела и тут же угасла, — ты в порядке! — наконец осмелившись, Гриллбз рухнул на колени перед другом, сжав того где-то в районе нижних рёбер. Такого скелет точно не ожидал. От неподготовленности к такому приветствию, монстр опасно пошатнулся, но не упал, но стакан вылетел из его руки и только что налитая прохладная вода в полном своём объёме выплеснулась на оголенную заднюю часть шеи говорящего огня. В ту же секунду, Санс услышал исходящий от Гриллбза тихий всхлип от резкой боли и почувствовал, как друг ещё крепче сжал его. Обстановка становилась более, чем неловкой, и Санс как можно вежливее отодвинул друга от себя, стараясь улыбаться, чтобы тот не подумал плохого. — Ты… Все хорошо? — костяные брови сочувствующе изогнулись, из головы почти моментало вышли все мысли, при виде дорогого друга, — выглядишь, как будто сильно торопился… — Монстрёнок видел тебя в лесу, перед самой телепортацией, — обеспокоенно тараторил Гриллби, — видел тебя и Папируса, и эта информация через какое-то время дошла мне. Прости, что не пришёл раньше… Сам понимаешь, много работы, я сумел сорваться с места только через пару часов, и я… Я…, — не удержавшись, Гриллби снова крепко прижал к себе скелета, — я правда переживал за тебя… На щеках скелета появился непроизвольный румянец, всё же не часто он удостаивался объятий, если не считать родного брата. Неловко он похлопал друга по спине, нервно улыбнувшись, и через несколько секунд монстр отстранился от низкорослого, улыбаясь чуть ли не сквозь мужские скупые слёзы. — Ты… Можешь рассказать, что произошло? — Я не знаю, Гриллбз, — вздохнул Санс, и это было правдой. Он ни черта не понял из того, что наорала тогда начальница, да и сейчас, после стольких часов «мини-Дня Сурка», в силу безрезультатного повторения одних и тех же действий раз за разом, из головы парня напрочь вылетели все те слова, что наговорила ему рыба, — я был в лесу, разговаривал с… Новой подругой, — румянец возобновился и стал ещё ярче, — прибежал Папирус, и… Сразу же грохнулся в обморок. Я попытался помочь, но на его телефон позвонила Андайн и вдруг начала кричать что-то о лжи и невыполненном важном задании, даже не подозревая, в каком состоянии Папирус. И… — Санс сжал кулак в кармане, чтобы не дай Боже не разрыдаться прямо перед Гриллби, — он д-до сих пор не очнулся… Санс не почувствовал, как снова начал дрожать. Ощутил только, как на его плечо легла горячая, но не обжигающая ладонь, и Гриллбз присел на корточки, поравнявшись со скелетом. — Санс… Я не думаю, что это что-то серьёзное, — монстр пытался успокоить скелета, — уверен, он просто сильно устал. Поверь, от того, что ты просто сидишь рядом с ним, время тянется только медленнее. Дай ему отоспаться, и все будет хорошо, — заглянув в глаза другу, Гриллбз улыбнулся, — давай, сходим, выпьем, может быть, ещё попадёшь к своей подруге, — глазницы Санса расширились, при одном только упоминании любительницы каламбуров, — он очнется через время, дружище… Что-то внутри вдруг перемкнуло. Как бы не хотелось Сансу сейчас пойти вместе с Гриллби, снова поговорить с леди, заняться чем-то более интересным, чем дожидаться пробуждения брата… Но в глубине души он чувствовал, что не сможет оставить его… В голове все опустело. Санс поднял глаза на широко улыбающегося друга и внезапно взгляд скелета из уставшего перелился в ненавидящий, и теперь он исподлобья глядел на недоумевающего монстра. Грубым рывком он стряхнул с плеча руку друга и отошёл на пару метров назад, вынув руки из карманов и сжав их в кулаки. — Я останусь здесь, Гриллбз, — твёрдо произнёс он, — я никуда с тобой не пойду. Ты… Не знаешь, что я чувствую. Как сильно я переживаю! У тебя нет родственников! — срываясь на крик, Санс отходил всё дальше, и в итоге упёрся спиной в стену, но все равно продолжал грести пятками по полу, — т-ты хочешь снова споить меня! Чтобы я остался с тобой! А что если с Папсом что-то случится?! — в порыве эмоций, Санс начал нести откровенный бред, как какой-то шизофреник, подозревающий всё и вся, — ты… Хочешь… Меня. Думаешь, я не замечаю твоё «специфическое» отношение? Ты ненормальный! Быть таким — ненормально! — скелет не понимал, на каких основаниях он сейчас говорит, — убирайся! Я ненавижу тебя, Гриллбз! Последние слова отпечатались в голове монстра живой болью, как смертельный приговор. Он так и застыл, с протянутыми руками, зазывающими в объятия, но только теперь уже трясся, но не от холода, а от всего того, что Санс только что наговорил. Обвиняя друга в нездоровой влюблённости в самого себя, Санс скалился, разъярённо глядя на Гриллби, выпучив глаза. Он не считал скелета ненормальным. Ему попросту было жалко… Оставлять Санса в таком состоянии… Было просто невыносимо для переживающего друга. — Хорошо, я уйду, — выпрямившись во весь рост, Гриллби вынес приговор, — если не хочешь меня видеть, не надо, — круто развернувшись, монстр шагнул за порог, и тут же на глаза навернулись слезы. В последний раз он обернулся, и теперь уже из его груди вырвался отчаянный крик, наполненный болью, — И В БАР БОЛЬШЕ НИ НОГОЙ! — И НЕ ПОДУМАЮ!---
Еще несколько минут Санс стоял в одной позе, глядя на недавно с силой захлопнутую Гриллбзом дверь. Постепенно до него доходило всё то, что он сказал. Из глазниц внезапно хлынули потоки слёз, и скелет тяжело сполз на пол, содрогаясь и тихо всхлипывая. Точно так же прямо сейчас, сидел на полу у себя в баре Гриллби, его горячие слезы капали на пол с тихим шипением, а сам монстр никак не мог совладать с собой. Точно так же, как и Санс… Через какое-то время скелет услышал на втором этаже какое-то шуршание. С трудом поднявшись на трясущиеся ноги, он шёл к комнате брата, с глазами, полными слез и надежды. Опасливо заглянув к Папирусу, зрачки в глазах старшего расширились до неузнаваемости, а даже после сильного плача на лицо запросилась широкая улыбка. Папирус очнулся. — Бро! — сорвавшись с места, Санс ринулся к брату и буквально влетел к нему в объятия, поливая слезами одеяло, — ты в порядке! Папирус не произнёс ни слова. Лишь тепло улыбнувшись, не помня, что происходило до всего этого, он обнял брата в ответ. Сквозь слезы, Санс активировал магию и теперь видел душу брата… Тут же старший испуганно отстранился, шокированным взглядом уставившись на душу младшего. По всей её ширине, ровно пополам, проходила неглубокая, но все же устрашающая трещина.