Царев любовник

Шёл Федор домой в смятении и думал, как быть с предложением царя. Зашедши в дом, он сразу привлёк внимание отца своего. ― Что безрадостный такой, Федька? Аль государь сказал тебе чего? ― обеспокоенно спросил мужчина. ― Да, батюшка, но не знаю, что ответить ему. ― Что же он тебе такого сказал? ― все с большим интересом расспрашивал Алексей Данилович. ― Полюбился я государю, батюшка. Предлагает полюбовником его сделаться. ― А люб тебе государь, Федька? ― Люб. ― Что же ты в таком разе с ответом ломаешься? Раз сказал Иван Васильевич — значит так тому и быть! Подавляя свою радость, новый Царёв любовник смиренно кивнул и опустил глаза в пол. ― Давай, спать иди. Завтра к государю пойдёшь, уж не оплошай, ― наставлял отец. ― Покойной ночи, батенька. Покойной ночи-то Федька пожелал, но сам все заснуть не мог. Ворочался с одного бока на другой, переворачивался, а все без толку. Думал он о визите к государю, как себя вести и нарядиться. Успокоился молодец ближе к утру и был сморен блаженной дремой. Но не успев поспать и часу, вскочил Федя, оделся, прихорошился и в прекрасном расположении духа вошёл в сердце Александровской слободы. Там его ждал Борис Фёдорович. ― Здравствуй, Федька! ― Годунов крепко пожал руку юноше. ― Здравствуй, Борис. Царь вчера просил, когда я приду… ― Знаю, постой пока здесь, ― перебил его мужчина, ― я доложу о твоём прибытии. Остался Федор один. Теребя сережки, кафтан и волосы, он изнывал от нетерпения — так волнительна и желанна была предстоящая встреча. Борис остановился перед дубовой дверью, стукнул два раза, а позже ещё один и зашёл в покои. Дверь за советчиком закрылась, слышны были только приглушённые голоса: — Государь, челом бьет тебе Басманов. Если бы Федька находился внутри, то увидел бы, что лик Иоанна просветлел, сохраняя однако же остатки жестокости и стали. Но все, что он услышал, стоя на улице, это глухое «Пусть заходит». Борис распахнул дверь, и Иван увидел его, этого наглого, чертовски привлекательного юношу. Лишь завидев царя, ожидающе сидящего на софе, Фёдор распрямился, и глаза его заблестели, аки алмазы. — Борис Фёдорович, ты свободен. Годунов поклонился царю, кивнул Фёдору и покорно удалился. — Ну что, Феденька, каково твоё решение? — Да, государь! Да, да, да! — запальчиво крикнул парень. Голос его разнесся по всем покоям. Потеряв остатки самообладания, Грозный вскочил с софы и, подошедши к Феде, притянув его к себе, обнял, положив руки на тонкую талию. Тот в свою очередь нисколько не возражал, а лишь прильнул ещё ближе. И оба они стояли как вкопанные: Фёдор уткнулся носом в широкую мужскую грудь, а Иоанн гладил по волосам полюбовника своего. Наконец царь отстранился и вкрадчиво промолвил: — Феденька, уж раз ты согласился, я бы хотел, чтобы ты сейчас и приступил к своей работе.