***
Он резко проснулся, его чувства внезапно ожили и быстро зашептали, что в комнате был кто-то еще. Когда он обернулся, его глаза встретились с Брюсом, который виновато смотрел на него, сидя в кресле. — Извини, — быстро сказал он. — Я надеялся, что не разбужу тебя. Питер нахмурился, глядя на него еще мгновение, прежде чем обратить взгляд на окно. На улице было темно, а это означало, что он проспал большую часть дня. — Ты вырубился так быстро, — заметил Брюс. — Вот мы и решили дать тебе поспать. Сомневаюсь, что в последнее время у тебя было много времени на это. Питер глубоко вздохнул через нос и пошевелился, пока не сел. «Значит, все пока живы, — предположил он. — Но время идет». Несколько минут оба молчали: Брюс терпеливо ждал, когда Питер сделает первый шаг, а Питер твердо решил не произносить ни слова. Кроме того, что он мог сказать? К этому времени все уже знали обо всем, что произошло. Больше нечего было добавить. Однако Брюс явно был не согласен и, неловко кашлянув, заговорил: — Итак, — начал он, наклоняясь вперед и упираясь локтями в колени, — как ты себя чувствуешь? — Я в порядке, — пренебрежительно ответил Питер. Брюс немного подождал, ожидая, что Питер скажет что-то еще, но быстро стало ясно, что он этого не сделает. Старик вздохнул и откинулся назад, скрестив руки. — Ты ни о чем не хочешь поговорить? — настаивал он. Питер не ответил, и мужчина продолжил: — А как насчет того, что произошло сегодня на улице? Я слышал, это было нечто. Даже Тони был застигнут врасплох, и я должен сказать, что его не так уж и много что может застать его врасплох. — Да... ну, если мистер Старк уже рассказал вам, что произошло, то я не думаю, что вам нужно что-то слышать от меня, — слова были резкими и более злыми, чем Питер намеревался, но ему было трудно найти в себе волю к заботе о чужих чувствах. Брюс на мгновение замолчал, а затем снова продолжил: — Судя по тому, что я узнал за последние двенадцать часов, Питер, я не думаю, что Тони знает все ответы. На самом деле я бы сказал, что у него их меньше, чем у всех нас. После этого последовало долгое молчание, пока Питер, наконец, не заговорил, не отрывая глаз от окна. — Вы помните меня? — спросил он. Последовала пауза, затем Брюс все-таки ответил: — Нет. Не помню. Насколько я знаю, только Стив и Баки знают, кто ты. Мне очень жаль, Питер. Питер ожидал такого ответа, но почему-то ему стало больно, когда он услышал его. Немного, но достаточно для того, чтобы он вспомнил, почему вообще потерял надежду. Или, точнее, отказывался когда-либо иметь ее с самого начала. — Так... так ты можешь рассказать мне, что там произошло? — осторожно спросил Брюс. — Ты знаешь, что это за парень? Он сказал, что хотел от тебя, или... — Его зовут Сефтис, — перебил Питер. — Он появился два года назад, начал нападать на Нью-Йорк, бомбить здания и разрушать пирсы в гавани. Сначала я пошел за ним, а потом появился мистер Старк. К тому времени он убил больше семи человек, прежде чем мы смогли загнать его в угол. А потом... — Питер сглотнул. — А потом он поставил мне ультиматум. Сказал, что я могу либо позволить всем умереть, либо позволить ему забрать их воспоминания обо мне, и только тогда они смогут жить. Я не думаю, что трудно понять, какой вариант я выбрал. Но уговор заключался в том, чтобы вы, ребята, ничего не помнили обо мне. Я должен был держаться от вас подальше. Получается, что именно я позволял вам жить дальше. Но если я этого не сделаю, если вы когда-нибудь вспомните или даже услышите, что тогда произошло, он убьет вас всех, — Питер невесело усмехнулся. — И вот он появился. Как и обещал. И я знал, что он придет, поэтому и пытался уйти от вас. Я пытался оставить вас в покое, но... — Питер сглотнул. — Но, наверное, я был недостаточно хорош, чтобы сделать это, — Питер замолчал, и Брюс ответил не сразу. Они просто сидели несколько минут, не говоря ни слова. Брюс, наверное, решил, что он сошел с ума. Он, наверное, думал, что все это безумие. Питер уверен. Если бы он был на месте Беннера, он, вероятно, подумал бы, что окончательно сошел с ума. Он услышал, как мужчина пошевелился, и на мгновение Питеру показалось, что он собирается уходить. Он не стал бы винить его, если бы ему нужно было время, чтобы оправиться от общения с ребенком-шизиком. Если бы Питер сам мог уйти от всего этого, он бы это сделал, и... — Питер, я хотел спросить, могу ли я провести некоторые тесты на тебе. С твоего разрешения, конечно. Видишь ли, я не знаю, помнишь ли ты, но некоторое время назад я рассказывал тебе о... неизвестной энергии, которую я обнаружил в твоем теле, когда ты еще выздоравливал в медпункте. Ты помнишь это? Ну, во всяком случае, я хотел бы провести еще несколько тестов. Ты упомянул что-то о наличии двух душ. Я не совсем уверен, что ты имел в виду, но я подумал, что, возможно, если ты объяснишь это, и если я проведу некоторые тесты, мы могли бы попытаться выяснить, что это... — Брюс остановился, когда его глаза встретились с глазами Питера, который внезапно повернул голову и теперь смотрел на него, нахмурив брови. Брюс запнулся. — Ч-что такое, Питер? Питер уставился на него еще на мгновение, прежде чем спросить: — Вы действительно уделяете этому очень много внимания, не так ли? — Питер еще несколько секунд смотрел Брюсу в глаза, потом откинулся на подушки и отвернулся. — Но я не удивлен. Вы всегда были внимательны. Наверное, это ваша работа, — тень улыбки тронула его губы. — Знаете, когда-то я хотел быть таким же, как вы. Я написал так много эссе, используя ваши статьи или то, над чем вы работали. А потом, когда я встретил вас, вы были таким же, как я и предполагал, но более... более тихим, наверно. Но я больше общался с мистером Старком, потому что... ну, наверное, потому что он был громким, а я... — Питер подавился смехом, — и я был таким громким, я... я говорил без умолку, даже если никто не слушал. Часто я просто разговаривал сам с собой, и я... я говорил даже больше, чем мистер Старк. Я свел Хэппи с ума. Я думаю, что его любимым словом для меня было «заткнись», ха-ха. Потому что я бы просто... Я бы просто говорил, говорил и говорил, и... и... Дрожь пробежала по телу Питера, и он втянул в себя воздух, пытаясь остановить накатывающуюся истерику. Он быстро взял себя в руки, подавляя эмоции, которые появились из ниоткуда и теперь яростно пытались вырваться из его груди. Брюс несколько мгновений наблюдал за ним, потом наклонился вперед. — Питер, я могу... я могу не знать, что случилось или что происходит сейчас, но я думаю... Я думаю, тебе нужно поговорить с кем-нибудь. Может быть, со Стивом или Баки. Они помнят тебя. Они знают, кто ты, и... — Не беспокойтесь, доктор Беннер, — прервал его Питер. — Какая разница, если я с кем-то поговорю, если вы все в конце концов умрете? — И это еще одна вещь, о которой я хотел с тобой поговорить, — ответил Брюс. Он снова наклонился вперед, потирая руки. — Ты... ты... ты все время говоришь, как мы – Мстители, я полагаю – все умрем, теперь, когда мы знаем о... обо всем этом. Стив и Баки сказали, что ты... что ты много говорил об этом. — Потому что это правда. Сефтис даже появился. Он сделал именно то, что обещал. Именно то, что я сказал, что он сделает. Он напал на мистера Старка и... — И я думаю, что это ключевое слово, Питер. Он попытался. Он попытался напасть на Тони, но у него ничего не вышло. Ты все время говоришь, что это ты потерпел неудачу, что мы все умрем, но... — Брюс поднял руки и покачал головой, — но, судя по тому, что я вижу, мы все еще здесь. И ты все еще здесь. А этот... этот Сефтис, он... он ушел. По крайней мере, сейчас. Если бы он действительно намеревался убить всех нас, разве он не был бы все еще здесь? Разве мы не сражались бы с ним прямо сейчас? Разве... разве мы не были бы мертвы? Питер старался не смотреть на Брюса; он решительно смотрел на белую стену перед собой, сжав пальцы в кулаки и не желая слушать то, что говорит Брюс. Потому что... потому что дело было в том, что слова, которые говорил мужчина, были теми же самыми словами, которые шептали в глубине его сознания с тех пор, как он встретил Тони на той крыше много месяцев назад. Слова, которые поднялись от шепота до громкого голоса с тех пор, как он впервые оказался на базе. И теперь громкий голос превратился в крик, когда Сефтис вернулся, произнес свои угрозы и обещания, но никто не умер. Никто даже не пострадал. Он не знал, что это значит. Если это вообще что-то значило. Потому что, в конце концов, это может быть просто мгновенный рецидив, случайный промах, и в следующий раз, когда он появится, Сефтис, наконец, попадет в цель, и... и... Но тихий голосок в глубине сознания Питера – тот, который остался даже спустя годы после того, как все остальные надежды ушли – продолжал настаивать, что, может быть – только может быть – Сефтис ошибался. Что, может быть, все это было ложью с самого начала. Кулаки Питера сжались сильнее, и он дернулся, переводя взгляд на окно и темноту снаружи. Нет. Нет, этого не может быть. Это не могло быть ложью. Угрозы Сефтиса должны были быть правдой, они все еще были правдой. Потому что если бы они не были... если бы после всего этого времени все это было... было ложью, тогда... тогда это означало бы... Питер сглотнул комок в горле, его уши едва слышали, когда Брюс снова заговорил. — Думаю, есть и другие важные вопросы. Например, поскольку Сефтис забрал все наши воспоминания, я думаю, что один из первых вопросов, который мы должны задать, это почему он не забрал твои? В самом деле, почему он выбрал тебя? Почему не Тони или Стива, или любого другого из нас? И, в конце концов, я думаю, что один из самых важных вопросов заключается в том, кто этот парень в первую очередь? Откуда он взялся? Он кто-то с Земли, или... В глубине души Питер понимал, почему его выделили. Он знал, почему его выбрали мишенью, а не кого-то другого. Хотя он не знал, почему его воспоминания остались, когда все остальные были забраны. Он часто жалел, что не забыл, кто он такой, как все остальные. Но он знал, что причина, по которой Сефтис вообще пошел за ним, была в Аскаре. Все дело было в этом чужеродном существе, которое решило поселиться в его теле и в процессе превратить всю его жизнь в ад. Брюс продолжал задавать вопросы, больше самому себе, чем Питеру, но ему было плевать. Он все равно почти не слушал. Кроме того, за последние два года у него никогда не возникало подобных вопросов. Но для Питера был только один вопрос, который действительно имел значение. Что же ему теперь делать? Сефтис вернулся. Как он всегда и боялся. Стив и Баки вспомнили, кто он такой, а все остальные либо уже знали, либо будут знать. Последние два года своей жизни он постоянно думал об угрозе Сефтиса. Каждый его выбор – сознательный или бессознательный – был сделан с полным осознанием того, что он должен держаться подальше от Мстителей. Все, что он делал, было для их безопасности. Чтобы сохранить им жизнь. Но он потерпел неудачу. И теперь, казалось, ничего другого не оставалось, кроме как ждать. Ждать неизбежного. Ждать последнего удара, который, наконец, убьет их. Но как бы он ни представлял себе их неминуемый конец, Питер не мог выбросить из головы слова Брюса. Сефтис не убил их, хотя должен был. Они все еще были здесь, хотя, судя по всему, не должны были. Итак, эта смерть, о которой все время твердил Питер – когда же она произойдет? Сегодня? Завтра? Через неделю? Месяц? ... никогда? В нем встрепенулись и другие вопросы. Более тихие, но не менее важные. И хотя он не хотел думать об этом, но был совершенно очевидный факт, что Сефтис пытался убить их или, по крайней мере, убить Тони. И Питер встал у него на пути, но когда он проснулся – когда он каким-то образом проснулся – Сефтиса уже не было, а Тони был все еще жив и совершенно невредим. Что привело его мысли обратно к Аскару. Существу, живущему в его груди, в его теле. Второй душе, которая жила в нем... как долго? Питер понятия не имел. Но существо утверждало, что именно из-за него Сефтис не мог убить их, что Сефтис не мог убить Питера. Хотя то, как существо могло умереть один раз в теле, но не второй раз в духе, было выше его понимания. И в данный момент он был слишком измотан, чтобы беспокоиться об этом. — Питер? Питер моргнул и посмотрел на Брюса, который смотрел на него нежным взглядом. — Питер, я думаю, тебе лучше остаться здесь на ночь. Тебе, очевидно, нужно больше отдыхать, уже почти десять. Я думаю, что мы все тоже скоро отправимся спать. Питер открыл рот, чтобы возразить, заявить, что он просто проспал большую часть дня, но прежде, чем он успел что-либо сказать, до его ушей донеслись звуки шагов, и через несколько секунд дверь открылась. Стив и Баки вошли внутрь. Глаза Роджерса встретились с глазами Питера, и Питер отвел взгляд. Признание, которое они отражали, потрясло его, и он все еще не был уверен, как принять все это. — Питер, — начал Стив, делая шаг вперед, пока не добрался до изножья кровати. — Как ты? — Я в порядке, — машинально ответил Питер. Он наблюдал, как мужчина взглянул на Баки, прежде чем снова посмотреть на него. — Это он там был? — спросил он. — Тот, кто все это начал? Питер на мгновение задержал взгляд на Стиве, прежде чем ответить: — Да. Роджерс отвернулся, кивая самому себе. — Прекрасно. Окей, отлично. Хорошо. Это хорошо. По крайней мере, мы знаем, что он все еще здесь. Теперь нам просто нужно придумать, как снова его выманить, — он сел в одно из кресел, а Баки остался стоять. Он снова встретился взглядом с Питером. — Ты помнишь, что вы делали до того, как он появился? Он что-нибудь сказал? Мы спросили Тони, но он понятия не имеет, что произошло. Он слышал все, что было сказано, но не понимал... — Конечно он не понимал, — перебил его Питер. Он еще сильнее откинулся на подушки. — Зачем ему это? Он понятия не имеет, что происходит, он не знает, кто такой Сефтис, он даже... — Питер вовремя прикусил язык, внутренне ругая себя. Прошло уже два года, и он смирился с тем, что его давно никто не помнит. Так почему же... Стив долго смотрел на Питера с таким выражением в глазах, что Питеру даже не хотелось в нем разбираться. — Питер, — наконец сказал он, — мы все исправим. Я обещаю. Все вернут свои воспоминания, включая Тони. Нам просто нужно набраться терпения. Нам просто нужно сделать шаг назад, разобраться во всем этом и... — Терпение? — повторил Питер. Его брови были подняты, а глаза широко раскрыты: он не мог поверить в то, что только что услышал. — Терпение?! Ты хочешь, чтобы я набрался терпения?! — он наклонился вперед, хватая одеяло и срывая его с себя. — Прошло уже два года! Два года! А теперь ты говоришь мне, что я должен быть терпеливым, что мы собираемся «исправить» это, что все вернут свои воспоминания? — он спустил ногу с кровати и ступил на пол. — Ну что ж, Капитан, у меня есть для тебя новость – мне плевать! Мне плевать, помнит меня кто-нибудь или нет. Мне не нужно терпение, потому что я ничего не жду! Я давным-давно махнул рукой на любые перемены! И теперь ты думаешь, что мне вдруг снова не все равно? Ты думаешь, мне вдруг понадобился мистер Старк, чтобы вспомнить, кто я? Или он нужен мне для того, чтобы защитить меня?! Ну, если ты не понял, Капитан – мне восемнадцать. И мне не нужна твоя помощь, мне не нужна помощь мистера Старка, мне вообще никто не нужен... — слова Питера оборвались, когда он встал на холодный кафель и его ноги тут же подкосились. Он громко плюхнулся на пол. — Питер! — Питер, ты в порядке? Питер прикусил губу, стараясь не обращать внимания на боль в том месте, где его колени ударились о плитку. — Черт побери, — выругался он вслух. «Почему я так слаб?! Я думал, что просто устал, что мне нужно еще немного поспать, но мои руки и ноги вдруг стали как вата, и теперь я не могу даже думать о том, чтобы встать на ноги, не говоря уже о том, чтобы уйти». Руки Стива внезапно оказались у него под мышками, и не успел он и глазом моргнуть, как снова оказался на кровати, поспешно укрытый одеялом. — Питер, — тихо начал Стив. — Что там произошло? Питер долго-долго смотрел на мужчину, а затем... Он рассказал ему все. Ну, почти все. Все, что Брюс уже знал. Часть об Аскаре – о том, что внутри него была чья-то чужая душа – по какой-то причине он не смог заставить себя упомянуть об этом. Он сам почти ничего не знал об этом, ему все еще нужно было время, чтобы понять это, принять это. И после двух лет одиночества потребность думать и решать все самостоятельно стала более естественной, стала более важной, чем он даже осознавал. Так что нет. Он сохранит Аскара и его... его новые способности, если их вообще можно было назвать таковыми, при себе. Как только он закончил объяснять, что произошло, Стив замолчал. Наконец, спустя, казалось, целую вечность, он поднялся на ноги. — Поспи немного, Питер, — сказал он рассеянно, и Питер знал, что, хотя он казался спокойным и расслабленным, его разум бежал со скоростью мили в минуту, пытаясь понять все, что Питер только что сказал ему; пытаясь понять, откуда им стоит начать. Стив направился к двери и вышел в коридор. Коротко взглянув и быстро кивнув, Баки последовал за ним. — Я попрошу кого-нибудь принести тебе поесть, — сказал Брюс, вставая. — Ты, должно быть, умираешь с голоду. При одном упоминании о еде у Питера заболел живот, и он не мог не порадоваться острому наблюдению Брюса. — Увидимся утром, Пит. С этими словами Брюс ушел, и Питер снова остался один. На самом деле, впервые с тех пор, как Баки его вспомнил, он почувствовал, что может дышать. Питер откинулся на подушки, позволив своим мыслям, наконец, блуждать в ожидании позднего ужина. Его грудь была теплой, и он рассеянно потер ее рукой. Он был измотан и морально, и физически, так что даже при том, что он не хотел ложиться спать – хотя он знал, что сейчас не время для сна – он с нетерпением ждал те несколько часов, которые позволят ему абсолютно ни о чем не думать. С конца коридора тихий голос Стива достиг ушей Питера. — Он... другой. Он совсем не такой, как раньше. До всего этого он был... он был таким энергичным, таким... живым. Он был самым счастливым ребенком из всех, кого я знал. Я не думал, что что-то может его сломить. А теперь... теперь он... Двери лифта закрылись, а вместе с ними и голос Стива, и любой ответ, который Баки или Брюс собирались дать. Питер закрыл глаза и глубоко вздохнул.***
Прошел день, потом два, потом три. Стив и Баки приходили и проводили с Питером столько времени, сколько могли, пока их не заставляли заниматься другими делами или пока Питер не велел им уйти. Когда Сефтис ушел, и ничего необычного не происходило, большую часть времени они тратили на то, чтобы исследовать как можно больше о том, кем мог бы быть Сефтис. Они никогда не просили Питера помочь им, но было ясно, что приглашение присоединиться действовало всегда. Но как бы он ни старался помочь им, Питер понял, что просто не может пойти с ними. Вместо этого он обнаружил, что все чаще и чаще начал прогуливаться на улице среди деревьев, и эти прогулки начинались с двадцати минут за раз, но к четвертому дню стали длиться больше часа. Не раз за ним гнались Баки, Стив или даже кто-нибудь из охраны, чтобы убедиться, что он не сбежит. Несмотря на раздражение, он не мог их винить; судя по его прошлому поведению, он определенно заслужил поводок на шее. Каждый день он ждал возвращения Сефтиса. Каждое утро он просыпался, размышляя, не наступит ли сегодня тот день, когда он, наконец, вернется и убьет их всех. И каждый вечер, ложась спать, он закрывал глаза, гадая, будут ли они все еще живы утром. Он никогда намерено об этом не думал, но эти мысли всегда были сами по себе, и эти факты оставляли его со странной пустотой, которая казалась очень чуждой. Как он мог жить, если каждый день ждал смерти? Как он мог жить, зная, что ожидаемая смерть никогда не наступит? Но нет. И все же, Питер не хотел с этим мириться. Ещё нет. Он мог поверить, что Сефтис занят, что он выздоравливает – если он вообще когда-либо был ранен – но мысль о том, что все это было ложью с самого начала, что то, во что Питер верил в течение последних двух лет, было ложью с самого начала, причиняло боль, которую он не ожидал; заставляло его чувствовать, как будто все его тело разрывается надвое, и поэтому, пока он мог, он продолжал верить, что Сефтис придет за ними. Потому что он не знал, как он мог бы действовать иначе. Он не видел Тони с того случая четыре дня назад. Насколько ему сказали, он заперся в своей мастерской и с тех пор почти не появлялся снаружи. Пеппер уехала в командировку в Европу, и Питер понятия не имел, когда она вернется. А это означало, что Стив – как обычно, похоже – остался временным лидером во всем этом хаотичном беспорядке. Но, конечно, лидерство было для него естественным, поэтому он, казалось, не беспокоился об этом. На самом деле, он, вероятно, был счастлив, что ему не пришлось бороться с Тони за эту роль. Но это также означало, что он должен попытаться сказать Тони, что делать, или, по крайней мере, подтолкнуть его в том направлении, в котором он хотел, чтобы тот пошел; что, конечно, никогда не заканчивалось хорошо – независимо от ситуации. Сосновая шишка хрустнула под его ногой, когда Питер перешагнул через поваленное дерево. Он слышал шум бегущей воды и знал, что река где-то рядом. Через несколько минут он добрался до места и, заметив дерево с особенно длинными ветвями, начал взбираться на него, пока, глубоко вздохнув, наконец не сел. Какое-то мгновение не было слышно ничего, кроме пения птиц, нежного шепота ветра и журчания реки. Прислонившись головой к стволу, Питер закрыл глаза и позволил своим мыслям исчезнуть. Его разбудил хруст снега. Как и в медпункте, он быстро сел, как подстреленный, широко раскрыв глаза и насторожив уши, глядя во все стороны, пытаясь найти источник шума. Он услышал натужное «ух», за которым последовал треск коры, и посмотрел вниз, чтобы увидеть, как кто-то медленно поднимается вверх по дереву. Клинт. Питер ничего не сказал, пока лучник следующие несколько минут продвигался все выше и выше, и, наконец, с глухим стуком и глубоким вздохом сел с другой стороны ствола рядом с Питером. — Неужели я становлюсь слишком старым для этого? — проворчал он. Мужчина шевелился, пока его ноги не свесились с ветки, а потом вздохнул. — Нет, кого я обманываю? Я уже слишком стар для этого. Я никогда не узнаю, как ты добрался сюда, даже не запыхавшись. Питер долго смотрел на Клинта, потом отвернулся и снова посмотрел на реку. Он не видел старика больше полутора недель; он даже не знал, покинул ли тот базу или нет. Он вообразил, что это так. Его жена и дети были слишком важны для него, чтобы он пропустил хоть один день, когда мог бы быть с ними. Питер проигнорировал неприятное скручивание в животе. — Итак, Пит, — начал Клинт, — я уехал всего на несколько дней, и тут начинается настоящий ад. Ребята рассказали мне, что случилось, так что я даже спрашивать не буду. Облегчение нахлынуло на Питера, и он был благодарен, что ему не придется рассказывать о том, что произошло, в третий раз, а потом Питер снова вспомнил, почему ему всегда нравился Клинт Бартон. Они сидели вместе в тишине; звуки реки и ветра наполняли их уши. На мгновение Питеру показалось, что Клинт пришел только для того, чтобы составить ему компанию, быть лишним – если не заботливым – бдительным глазом. Но через несколько минут мужчина, наконец, заговорил. — Я вернулся на ферму, если тебе интересно, где я был. Ему было интересно, но Питер уже предполагал, что именно туда Бартон и отправился. И Питер не мог винить его за это; если бы у него все еще было безопасное убежище на чердаке, то он бы тоже убежал туда, если бы мог. — Но ты, вероятно, уже знал об этом. Я уверен, что ты знаешь обо мне много интересного. Брови Питера дернулись, и он повернулся к Клинту. Он... не может быть... мог ли он вспомнить... — Я тебя не помню, — прервал его размышления Клинт. — Если ты об этом. Внезапное предвкушение, возникшее в его груди, быстро рассеялось, и Питер снова повернулся к реке, одновременно благодарный и ненавидящий прямолинейность Клинта. Снова воцарилась тишина, и Питер не мог не задаться вопросом, когда же мужчина уйдет. Если компания – это единственное, что он собирается ему дать, то он предпочел бы обойтись без нее. — Знаешь, — начал Бартон, нарушая молчание, — я хотел кое-что спросить – и ты можешь сказать «нет», если не хочешь мне отвечать, это полностью зависит от тебя – но я подумал, что, если хочешь, ты можешь как-нибудь приехать на ферму. Ты понравишься детям, я уже это знаю. Лила, вероятно, влюбится в тебя, но я позабочусь о том, чтобы она оставила тебя в покое. И конечно, если ты подойдешь к ней слишком близко, мне придется свернуть тебе шею, — он улыбнулся Питеру. — Ничего личного, конечно. Просто выполняю свой отцовский долг. Питер не хотел, чтобы легкая улыбка коснулась его губ, но все равно это произошло. Дело в том, что раньше он ездил на ферму Клинта, где познакомился с его женой и детьми. Мальчикам он очень понравился, а Лила – хоть ей тогда было всего одиннадцать – вела себя так, словно он был Тором, спустившимся на землю. Он вспомнил досаду Клинта, когда его дочь без конца смотрела на него широко раскрытыми глазами, полными звезд, и его ворчания жене – когда он думал, что Питер слишком далеко, чтобы слышать – что Лила слишком молода, чтобы думать о мальчиках. Лора на это только рассмеялась. Он и не заметил, что улыбка на его лице стала шире, пока Клинт внезапно не фыркнул от раздражения. — Прекрасно, — сказал он. — Дай угадаю – ты уже был там, а Лила заявила тебе о своей бессмертной любви. Черт, я знал, что должен был запереть ее, когда она стала подростком. Питер смутился. Почему Клинт ведет себя так, будто знает его, когда сам сказал, что не помнит его? Почему он так дружелюбен, когда Питер еще не сказал ни слова? — Почему вы им верите? — наконец спросил Питер, оглядывая Клинта с ног до головы, наблюдая за его движениями, изучая его лицо и удивляясь, почему он вообще здесь. — Откуда вы знаете, что они не лгут вам, что я не обманул их, что все это не какая-то... уловка Осборна или кого-то еще, чтобы попытаться пролезть в «Старк Индастриз», пролезть в «Мстители»... — Тебя зовут Питер Бенджамин Паркер, — перебил его Клинт. — Ты вырос в Квинсе с мамой и папой – Мэри и Ричардом – пока они не умерли, когда тебе было восемь. Потом ты жил с тетей и дядей – Мэй и Беном Паркерами. Ты поступил в Среднюю техническую школу, получил самые высокие оценки за год, должен был закончить школу на год раньше, получив несколько стипендий. Тебе было четырнадцать, когда ты вышел из строя. Просто... исчез. Нет никаких записей о каких-либо заявлениях о пропавших без вести. Школа, в которой ты учился, никогда не сообщала о твоем отсутствии. На самом деле, когда про тебя спрашивали, никто из учителей, которые были там в течение того времени, что ты учился, даже не вспомнили, кто ты. А когда я разговаривал с твоей тетей, она утверждала, что у нее даже нет племянника, тем более такого, который жил с ней. Клинт внезапно замолчал, уставившись в даль перед собой, и Питер было подумал, что тот закончил, но мужчина, необычайно широко зевнув, продолжил свой монолог: — Так что да, я тебе верю. И даже если бы я не знал всего этого, я все равно подумал бы, что ты говоришь правду. Я работал со Щ.И.Т.ом, а теперь и со Старком, достаточно долго, чтобы знать, что там происходят какие-то сумасшедшие вещи. Многое из того, что я когда-то считал невозможным. И кроме того, я наблюдал за тобой. Я знаю, как выглядит тот, кто пытается манипулировать другими; я знаю, как выглядит лжец. Это моя работа. А ты, Питер, никто из них. Ты всего лишь ребенок, увязший в куче дерьма, которое никогда не должно было прийти тебе на ум. Мужчина наклонился вперед, упершись ногой в ближайшую ветку и глядя на заснеженный лес, и был более расслабленным, чем Питер когда-либо видел. — И ты знал имена моих детей. Моя семья – самая важная вещь для меня во всем мире; одним из условий, которые я поставил, когда начал работать на Щ.И.Т и на Старка, было то, что моя семья должна быть в безопасности, что никто не должен даже знать об их существовании. Их файлы хранятся под замком, и даже те едва говорят, кто они. Итак, если ты не умеешь читать мысли – что, я полагаю, в наши дни не исключено – или действительно хорошо умеешь взламывать компьютеры и мэйнфреймы, о существовании которых ты даже не должен знать, то что еще я могу предположить, кроме того, что ты говоришь правду? И ты прав – ни один из мальчиков не хотел бы отказаться от своих кроватей в обмен на диван или пол. Они могут быть жадными маленькими парнями, надо отдать им должное. Мы с Лорой работаем над этим. Питер уставился на Клинта, не в силах вымолвить ни слова. Наконец он откинулся назад и погрузился в молчание. Спустя долгое время, предыдущие слова Клинта, наконец, дошли до него, и он снова посмотрел на него, а его глаза расширились. — Подождите, вы... вы сказали, что видели мою тетю? — прошептал он. — Ага. Очень милая женщина, только смотрела на меня, как на сумасшедшего, пока я не объяснил, что ошибся местом, а потом практически пригласила на ужин, — последовала пауза. — Как и Эндрю, ее муж, или... — Эндрю ее парень, — быстро поправил Питер, и в его голосе прозвучала неожиданная язвительность. Он помолчал немного, потом сказал: — Ну, насколько я знаю, он мог бы быть и ее мужем. Черт возьми, она даже может быть беременна. Они могли усыновить или... — Питер оборвал себя, переводя дыхание. — Но это не имеет значения. Мне уже восемнадцать, и я не смогу жить с ней снова, даже если она меня вспомнит. Он даже не заметил, что пару недель назад у него был день рождения; на самом деле, только через неделю после этого он понял, что его день рождение пришел и ушел, и что знак взрослости, который был такой важной вехой для многих, пришел и ушел вместе с ним; прошел совершенно незамеченным. Он так долго ждал этого, годами отсчитывал в уме дни, пока, наконец, не достигнет возраста, когда сможет покинуть Нью-Йорк и начать новую жизнь далеко-далеко. Но деньги, которые он скопил на это дело, теперь исчезли, сгорели дотла, и у него не осталось ничего, кроме его одежды на нем. И он застрял на базе Мстителей – он не должен забывать об этом. Застрял в ожидании смерти, которая, казалось, никогда не наступит, как бы сильно он этого ни желал. Именно тогда до Питера, наконец, дошли остальные слова, и он повернулся к мужчине, вопросительно нахмурив брови. — Подождите, а откуда вы вообще все это знаете? Вы действительно... — Взломал правительственные файлы? — закончил Клинт. — Ага. Честно говоря, я даже не был уверен, что найду тебя. Но ИИ Старка сверхъестественно приспособлены для совершения невозможного. Или на грани нелегального. Не то, чтобы я когда-либо сомневался в твоем существовании – конечно же очевидно, что ты существуешь. Но поскольку у всех стерлась память, я решил, что и у компьютеров тоже. Но я не нашел никакой информации о тебе после твоих четырнадцати лет. Как думаешь, почему? Теперь, когда Питер подумал об этом, полицейские в полицейском участке тоже не смогли найти про него ничего старше четырнадцати лет. Все еще пребывая тогда в замешательстве и панике и обнаружив, что все забыли его, и что теперь он остался один, он не задерживался на этом вопросе так долго и вскоре забыл про него. Но теперь, когда Клинт заговорил об этом, Питер тоже не мог не задуматься. Зачем Сефтису понадобилось стирать его со всех цифровых записей, но только после четырнадцати лет? А как насчет того возраста, который сделал его таким особенным? И тут, словно молния пронзила его, Питер понял, почему. Укус. Именно в этом возрасте его укусил паук. Возраст, в котором он набирался сил и мог соперничать только с самим Капитаном Америка. В этом возрасте он приобрел обостренные чувства и мог буквально взбираться по стенам кончиками пальцев. В этом возрасте он стал Человеком-Пауком. Клинт продолжал смотреть, а Питер облизнул губы. — Это был... э-э... это был тот возраст... когда меня укусил.... паук. Клинт, казалось, был ошеломлен на мгновение, прежде чем его осенило. — Значит, Сефтис оставил достаточно следов, чтобы люди ничего не заподозрили, но он удалил все следы, которые связывали тебя с твоими силами и Мстителями, — фыркнул Клинт. — Парень, конечно, сволочь, но он довольно дотошный, надо отдать ему должное. — Мистер Бартон, не то чтобы я... — Клинт, малыш. Зови меня Клинт. — Кл... Клинт. Послушай, дело не в том, что я не ценю твою компанию или не узнаю все новые способы, которыми меня обманули, но... что именно ты здесь делаешь? Разве ты не должен быть... я не знаю, на задании или что-то в этом роде? Клинт усмехнулся. — Нет, я на какое-то время в отпуске, если только в этом нет крайней необходимости. Вообще-то я жду друга. Ты, наверное, знаешь ее – Черную Вдову? На его лице появилась легкая улыбка, и Питер отвел взгляд. Наташа. Да, Питер знал ее. Сначала он был совершенно ошеломлен и испуган ею. Но после Германии и возвращения домой она заставила Питера говорить с ней как с разумным человеком, и Питер быстро понял, что под внешностью убийцы скрывается невероятно доброе сердце. Еще один более мягкий и понимающий человек, чем он имел право быть, особенно с Питером, который все еще так плохо знаком с Мстителями и миром супергероев. — Тогда я приму это как «да», — ответил за него Клинт. — Ну, она как раз сейчас возвращается с задания. Должна прибыть с минуты на минуту. После того, как она отчитается, я зайду к ней на этаж и поздороваюсь, — он помолчал немного, а затем спросил: — Ты хорошо знал ее раньше? Питер помедлил с ответом, но когда ответил, то был честен. — Вроде того. Я воевал с ней в Германии, против... — Питер остановился и перевел дух. — В любом случае, после... после инцидента, во время моего школьного выпускного, она пообещала, что научит меня правильно драться. Ну, знаешь, как... как вы. Она учила меня, когда могла. Но нам удалось провести немного уроков, прежде чем... — он сглотнул, — случилось все это. Клинт уставился на него, сжав губы; мужчина смотрел на Питера так, что он не мог понять, что это был за взгляд. Наконец, через несколько минут, он осторожно постучал рукой по ветке, на которой сидел, прежде чем протянуть руку и схватить ветку над собой. — Ну что ж, тогда пойдем к ней! Посмотрим, сможет ли она снова начать тебя тренировать. Зная Нат, я уверен, что она воспользуется любой возможностью, чтобы сказать кому-то, когда они делают что-то не так, — он поднялся с ветки, и прежде, чем Питер понял, что происходит, мужчина практически сбежал с дерева на землю. И в этот момент Питер подумал, что он тоже своего рода паук. Но, несмотря на все еще очень проворные способности Клинта, Питер не мог позволить ему уйти так быстро. — Мистер Бар... Клинт, — сказал он раздраженно. — Нет... нет смысла с ней разговаривать. Если ты говорил с мистером Роджерсом или... или с мистером Барнсом, тогда ты знаешь, что, как только Сефтис вернется, вы все... — Питер снова сглотнул. — Будет лучше, если вы все просто оставите меня в покое. Нет смысла пытаться вести себя как друзья, или... или... — Малыш, — перебил Клинт, глядя на него снизу вверх. — Как я понимаю, то, что мы забыли, кем ты был раньше, не означает, что мы должны забыть, кто ты сейчас. Нравится тебе это или нет, но теперь мы знаем тебя, и это не изменится. Так что тащи свою задницу сюда и пойдем со мной обратно на базу. Я уже сказал Нат, что мы встретимся с ней там, так что тебе не отвертеться. Извини, но не совсем. Питер долго и молча смотрел на Клинта. Он не знал, что думать и что говорить, если вообще что-то нужно говорить. Но Бартон не собирался давать ему времени на раздумья. — Давай, малыш, — сказал он, собираясь уходить. — Если ты однажды попал в хороший список Нат, я знаю, что ты сможешь сделать это снова. Но поторопись – как только она примет душ, то откажется что-либо делать до конца дня. Пошли! Питер смотрел, как Клинт идет между деревьями в лес. Наконец, как только он начал исчезать, Питер сполз с дерева и последовал за ним.***
— Нат, ты наконец-то вернулась! Я думал, что мне придется отправиться на поиски твоей задницы и вернуть тебя самому. Они находились в гостиной на втором этаже; Клинт и Питер сидели на роскошных диванах, пока, наконец, не появилась Наташа. Она улыбнулась. — Если бы ты это сделал, мне снова пришлось бы тратить время на твое спасение. И ты знаешь, как ярость связана с эффективностью и обрезанием концов, которые не имеют значения. — Ах, ты ранишь меня. Улыбка Наташи росла, пока она не перевела взгляд с Клинта на Питера. Женщина моргнула, ее улыбка теперь твердо застыла на ее лице. — Кто это? — спросила она, мельком взглянув на Клинта, прежде чем снова повернуться к Питеру. — Это Питер, — ответил Клинт, указывая на молодого человека. — Он... ну, скажем так, он сложный. — Я не первый день живу, Бартон, — сказала Наташа. — В свое время я слышала много запутанных историй. — Ну, тогда ладно, — Клинт обнял Питера и с улыбкой толкнул его. — Питер – Мститель. Он работал с нами на миссиях, пару раз помогал спасать мир. Он даже помог нам с Таносом, не так ли, Пит? Питер широко раскрыл глаза, не зная, что сказать. — Эм... Бартон снова повернулся к Наташе, и его улыбка стала настолько длинной, что почти достигла глаз. — Ты даже учила его некоторым своим приемам, Нат. Что, должен сказать, отчасти несправедливо. В последний раз ты делилась со мной своими приемами лет семь-восемь назад. Почему ты отказываешься рассказывать мне свои секреты, а ему все выложила? Наташа приподняла бровь, с любопытством глядя на Клинта и Питера, но в остальном ничего не сказала. — Как бы то ни было, — продолжал Клинт, — оказывается, на нас напали два года назад. Тот парень появился и удалил наши воспоминания, а Питера вышвырнули на обочину, и мы ничего не узнали, — он ухмыльнулся. — Как тебе такой разбор, а? Бровь Наташи все еще оставалась приподнятой, но в остальном Питер ничего не мог понять из того, что творилось у нее в голове. Наконец она сказала: — Ну, может быть, я ошибалась, Бартон. Оказывается, есть несколько сложных историй, которые я не слышала. Питер ожидал, что она уйдет, проигнорирует его или, по крайней мере, спросит Клинта об абсурдной истории, которая только что выплеснулась у него изо рта. Но вместо этого, к его удивлению, Наташа повернулась к нему и протянула руку. — Я Наташа Романофф, — сказала она. — Приятно познакомиться. Не зная, что еще предпринять, Питер пожал ей руку в ответ. — Эм, П-Питер. Питер Паркер. Странное выражение промелькнуло на лице Наташи, и Клинт открыл было рот, чтобы заговорить, но в этот момент в коридоре послышались шаги. Питер обернулся и увидел, что Стив только что вышел из-за угла и направляется к ним; его губы были плотно сжаты, а глаза смотрели жестко и серьезно. — Привет, Кэп, — поздоровался Клинт. Его тон был легким, но Питер понял по изменению его позы, что он тоже что-то задумал. — Привет, — ответил Стив, останавливаясь перед ними. Он кивнул Наташе и Клинту, прежде чем его взгляд остановился на Питере. — Привет, Питер. Питер слабо улыбнулся в ответ, но прежде, чем Капитан успел сказать что-то еще, Клинт спросил: — Что привело тебя на второй этаж? Я не думал, что ты знаешь о существовании других этажей, кроме своего и девятого. Это была тихая попытка сделать вид, что все в порядке, в то же время ясно понимая, что Стив пришел сюда не просто так. — Кто-нибудь из вас видел Тони в последнее время? — спросил Стив. — Его нет в мастерской, и П.Я.Т.Н.И.Ц.А не говорит мне, где он. Он надел на нее что-то вроде намордника и сказал, что хочет, чтобы его оставили на некоторое время в покое, и... — Извини, Кэп, — перебил его Клинт. — Я не видел Старка уже четыре дня. А Нат только что сошла с самолета. Стив перевел взгляд на Питера, и тот быстро покачал головой. Потом он вздохнул и стиснул зубы. — Просто нам нужно кое о чем с ним поговорить, и я подумал, что он, возможно, вернулся в Нью-Йорк, но я не уверен, и... — Стив! Все четверо посмотрели в сторону, откуда донесся голос, и увидели не кого иного, как Пеппер Поттс, целеустремленно идущую по коридор; ее туфли на высоких каблуках эхом отдавались от стен. — Пеппер, — удивленно сказал Стив. — Ты вернулась. Когда ты приехала? Я... — Я вернулась тридцать минут назад. Что происходит? Стив моргнул. — Прости? — Я получила последние новости от П.Я.Т.Н.И.Ц.ы, и она сказала, что Тони заперся в своей мастерской на три дня подряд и вышел только сегодня, потому что у него была встреча в Нью-Йорке. Он запирается там только тогда, когда случается невероятное дерьмо. Так что же, черт возьми, произошло?! — Он... там был... — Стив запнулся, а после вздохнул. — Многое произошло с тех пор, как ты уехала, — сказал он наконец. — И, ну... это долгая история, и, скажем так, Тони воспринял ее не очень хорошо. Что-то в Питере дрогнуло при этих словах, вспышка гнева пробежала по его телу, но он быстро подавил ее, сказав себе, что сейчас есть гораздо более важные вещи, на которые нужно обратить внимание, чем ненависть Тони к нему. — Ну, я думаю, мне следует услышать это сейчас, до того, как вернется Тони. У него встреча с Оскорпом, и я сомневаюсь, что это займет много времени, так что чем скорее я узнаю, что происходит, тем лучше, и... — Погоди, ты сказала... Ты сказала «Оскорп»? Пеппер посмотрела на Питера, приподняв брови, и он вдруг понял, что это сказал именно он. — Да, — сухо ответила Пеппер. — Я так и сказала. А кто вы, позвольте спросить? Питер вдруг точно вспомнил, почему Пеппер была генеральным директором и почему он поклялся никогда не вставать у нее на пути. — Это Питер Паркер, — вмешался Стив, встав между ними, прежде чем можно было продолжить разговор. — Он... он тот парень, который спас Клинта в Нью-Йорке. Ему негде было остановиться, поэтому я... я привез его сюда. Глаза Пеппер теперь были широко раскрыты от недоверия. — Ты привел его сюда, — повторила она. — Ты привез бездомного ребенка сюда, в сверхсекретное учреждение, в нескольких часах езды от Нью-Йорка, потому что... потому что хотел поблагодарить его? Я правильно поняла? — прежде чем Стив успел хотя бы кивнуть, она продолжила: — И ты не мог просто дать ему немного денег или поселить его в квартире, потому что... Глаза Стива внезапно сузились, взгляд стал жестким. — Потому что я так хотел, мисс Поттс. И я думаю, что после всего, что я сделал для этого... учреждения, мне должно быть позволено помогать тем, кому я хочу и когда я хочу. Я не думаю, что это слишком много, чтобы просить об этом, не так ли? Пеппер пристально посмотрела на Стива, несколько мгновений между ними шла молчаливая битва, прежде чем Пеппер, наконец, уступила. — Хорошо, — сказала она. — Прости, Стив, ты прав. Ты волен помогать тому, кому хочешь. Но в будущем, могу ли я попросить, чтобы ты, по крайней мере, проявил некоторую осмотрительность, выбирая, кого привести на базу? — Да, — сурово ответил Стив. — На самом деле, я не думаю, что кто-то другой так же заслуживает того, чтобы войти в эти двери, как Питер. И если бы ты его помнила, ты бы тоже это знала. Разочарование, от которого глаза Пеппер сузились, сменилось замешательством, и она перевела взгляд с Питера на Стива. — И что это, черт возьми, должно озна... Питер хотел позволить им продолжать, смотреть, как два Альфы сражаются друг с другом, но слова Пеппер все еще горели в его голове, как огонь, и Питеру нужно было знать, правда ли то, что она сказала. — Мисс Поттс, — перебил он и постарался не дрогнуть, когда взгляд Пеппер снова остановился на нем. — Мисс Поттс, где, вы сказали, был мистер Старк? Я думал, вы сказали, что он встречается с кем-то из Оскорпа, и ... — Да, я так сказала, — заявила Пеппер односложно. — «Оскорп» и «Старк Индастриз» сотрудничают с некоторыми из своих исследовательских отделов, и Тони только что подписал пару последних документов и проработал последние детали, прежде чем слияние начнется в понедельник. Питер сглотнул, его сердце внезапно громко забилось в груди. — А с кем... с кем он встречается? Он встречается с кем-то из руководства или... — Он встречается с самим Осборном. Нормана не было последние несколько недель, так что нам нужно поговорить с ним в последний раз, прежде чем мы продолжим. Почему ты спрашиваешь? — она перевела взгляд на Стива. — Что-то происходит прямо сейчас? Вам... вам нужен Железный Человек или... Но Питер уже не слушал. Потому что в хаосе этой последней недели, увидев возвращение Сефтиса, он совершенно забыл, что Осборн все еще там, что он все еще пытается захватить компанию Тони, и... и... Теперь осознание пришло и к Стиву, его глаза на мгновение расширились, а затем снова сузились, на этот раз решительные. — Мы должны вытащить его оттуда, — быстро сказал он. — Что? — удивленно спросила Пеппер. — Почему? — Потому что он в опасности. Норман Осборн это Зеленый Гоблин – парень, который бомбил здания в Нью-Йорке. Он охотится за компанией Тони. Мы пытались сказать Тони, думали, он нам поверил, но... То, что она даже не подвергала сомнению объяснение Стива, было свидетельством веры и понимания Пеппер и, вероятно, ее длительного опыта работы с Тони и Мстителями. — О Боже, — прошептала она. Стив снова заговорил, чтобы объяснить дальше, но Пеппер уже вытащила свой сотовый телефон и бешено стучала по нему пальцами, прежде чем поднести его к уху. Они все ждали, и Питер мог слышать гудки. И гудки. И снова гудки. Наконец Пеппер опустила телефон, написала сообщение и велела П.Я.Т.Н.И.Ц.е связаться с Тони, как только сможет. Прошло несколько отчаянных минут, пока реальность ситуации, наконец, не стала очевидной. — Он не берет трубку, — сказала Пеппер, продолжая стучать по телефону. — Он не... этот чертов идиот не берет трубку, он не отвечает ни на сообщения, ни... В ее голосе явно слышался страх, а на лицах всех читалось беспокойство, когда они поняли, что это значит. Последовала пауза, мгновенная тишина, прежде чем Стив заговорил. — Тогда ладно, — начал он, выпрямляя спину. — Думаю, мы едем в Нью-Йорк. Питер наблюдал, как все – Стив, Клинт, Наташа и даже Пеппер – двигались как один, и тихая решимость легла на их плечи, когда они повернулись и направились к лифту. Питер остался на месте. Когда группа начала входить в лифт, Стив, наконец, понял, что Питер не присоединился к ним, и оглянулся; их глаза встретились. Роджерс отступил назад и направился к нему, двери лифта закрылись, когда он вышел. — Питер, — тихо начал он, останавливаясь перед ним, — тебе не обязательно идти с нами. Команда и я более чем способны справиться с этим. Мы просто пойдем туда, возьмем Тони и приведем его обратно, хорошо? Так что просто... просто оставайся здесь. Здесь ты будешь в безопасности. Мы вернемся максимум через несколько часов. Ладно? Питер уставился на Стива, не зная, что сказать. Часть его инстинктивно хотела пойти, нет – побежать – за Тони, спасти его от Гоблина, но другая половина знала, что спасать людей больше не его дело, особенно сейчас. И кроме того, Стив был прав – он и другие были более чем способны справиться с этим. Да, Гоблин опасен, но он ничто по сравнению с Капитаном Америка, Зимним Солдатом, Соколиным Глазом и Черной Вдовой, и... Руки Стива внезапно оказались на его плечах, теплые пальцы ободряюще сжали его. Он слегка улыбнулся Питеру. — Все будет хорошо, обещаю. Так что оставайся здесь, ладно? Питер еще мгновение смотрел на мужчину широко раскрытыми глазами, его сердце бешено колотилось. Наконец он неуверенно кивнул. Улыбка Стива стала шире, и он кивнул в ответ, прежде чем, наконец, отпустить Питера. Не говоря больше ни слова, он направился к лифту, нажал кнопку и вошел внутрь. Питер смотрел ему вслед, наблюдая, как Стив в последний раз улыбнулся ему, прежде чем двери закрылись и он исчез. Питер несколько мгновений стоял на месте, ничего не говоря. Он был один.