***
Вскоре он вернулся в комнату тети Мэй, рассыпаясь в извинениях и делая все возможное, чтобы убедить ее, что с ним все в порядке, что он всего лишь вышел подышать свежим воздухом, что нет, он не чувствует себя больным или усталым, и да, он собирается съесть все, что ему дадут, когда придет время ужина. Они провели остаток четверга, играя в игры и смотря телевизор вместе, Мэй убедилась, что он съел свою тарелку спагетти с фрикадельками вместе со второй порцией. Ощущение полного желудка – на самом деле переполненного – было ему чуждо, и в течение следующего часа он гадал, не стошнит ли его. Но Мэй он, конечно же, об этом не сказал. Наконец наступила ночь, и Питер покинул Мэй, чтобы отправиться спать. Он вошел в свою комнату одновременно с тем, как начал зевать, и вместо того, чтобы включить телевизор или выглянуть в окно – он часто делал это в последние дни, когда был один – он направился прямо в постель. Однако, когда он забрался под одеяло – теплое, массивное, покрытое гусиным пухом, которое он никогда не смог бы найти ни в одном мусорном ведре, даже в удачный день – внезапно раздался тихий звон, и голос П.Я.Т.Н.И.Ц.ы последовал за ним. — Добрый вечер, Питер. Питер вздрогнул, пораженный – он никак не мог привыкнуть, что паучьи чувства не чувствуют входящих вызовов ИИ – прежде чем вздохнуть и откинуться на подушки. — Э-э, привет, — ответил он. — Босс хотел бы знать, все ли в порядке, и есть ли что-нибудь, что может улучшить ваше пребывание здесь. Питер моргнул, гадая, что, черт возьми, П.Я.Т.Н.И.Ц.А – или, скорее, Тони – имел в виду. За последние несколько дней он почти не видел ни Тони, ни других Мстителей, разве что мимоходом здоровался с ними или когда кто-нибудь из них видел его в кафетерии. Казалось, что они избегают его. И правда, чем больше Питер думал об этом, тем больше он убеждался, что они избегали его. И хотя тихий голосок в глубине его сознания шептал, что они не хотят его видеть, что на самом деле они не так счастливы, как утверждают – большая, более здравая часть его разума, настаивала, что они просто дают ему пространство, позволяя ему быть с тетей Мэй, чтобы они наверстали упущенное за последние два года. — Питер? Питер моргнул, понимая, что П.Я.Т.Н.И.Ц.А все еще ждет ответа. — Э-э-э, я... Я в порядке. Скажи мистеру Старку... П.Я.Т.Н.И.Ц.А перебила его: — Босс велел мне поправлять вас всякий раз, когда вы обращаетесь к нему «мистер Старк». Он просит, чтобы отныне вы называли его просто «Тони». Питер снова моргнул, затем нахмурился, слегка стиснув зубы, когда проглотил особенно острый ответ о том, что именно он думает о просьбе Тони, но, видя, что уже одиннадцать вечера и его мозг устал от всего происходящего, он оставил эти слова при себе. — Тогда передай Тони, — начал Питер, интонацией заостряя внимание на имени Тони – ладно, возможно, он не мог держать свои мысли при себе, — что со мной все в порядке. Все было хорошо, и я... Я в порядке. Я в порядке. Ладно, может быть, повторяться три раза и не было необходимости, но он не знал, как еще донести до Тони – до всех – что у него все хорошо. Он быстро исцелился, да – но он же исцелился. Не было никакой травмы, которую он скрывал от других, Сефтис не прятался в его шкафу, не происходило ничего плохого. — Хорошо, Питер, — ответила П.Я.Т.Н.И.Ц.А, ее голос был ровным и спокойным, как всегда. — Босс хотел бы сообщить вам, что ваши друзья прибудут завтра ровно в четыре часа дня. Босс лично доставит их из Нью-Йорка. Они будут ждать вас в конференц-зале на шестом этаже, вы не возражаете? Конференц-зал на шестом этаже представлял собой большую комнату с бильярдным столом и кучей стульев, место, где Питер бывал всего несколько раз – это была одна из самых обычных комнат базы – но он точно знал, где она находится. — Ага, — ответил он. — Да, это... это будет здорово. Четыре часа дня. По крайней мере, у него будут утренние и дневные часы, чтобы подготовиться. Не то чтобы ему нужно было готовиться. В конце концов, это были Нед и Эм-Джей. Не то чтобы он встречался с незнакомыми людьми. Но все же Питер поздно осознал, что его пальцы вцепились в одеяло, внезапно поняв, что он больше не чувствует такой усталости. — Босс встретит вас у входа в три сорок пять, — сообщила ему П.Я.Т.Н.И.Ц.А. — Спокойной ночи, Питер. — Спасибо, — машинально ответил Питер. — Спокойной ночи. В комнате воцарилась тишина. Питер не двигался в течение нескольких минут, его пальцы сжимались и разжимались, пока он смотрел в темное окно. В конце концов, он откинулся назад и натянул одеяло на грудь, тихо попросив выключить свет, после чего комната погрузилась в темноту. Некоторое время он лежал, ловя глазами слабый свет, пробивавшийся из-под двери и сквозь занавески, пока, наконец, не закрыл глаза и не заснул.***
Он стоял снаружи, переминаясь с ноги на ногу, надеясь, что не выглядит таким нервным, как он себя чувствовал. Много мыслей проносилось в его голове – неужели Нед и Эм-Джей действительно помнят его? Может быть, только Мэй и Мстители восстановили свои воспоминания, может быть, Нед и Эм-Джей понятия не имели, почему их пригласили именно на базу Мстителей, и они задавались вопросом, кто, черт возьми, этот парень Питер, и почему они пришли, чтобы встретиться с ним, и... — Питер? Питер посмотрел на Мэй и понял, что его пальцы впились в ладони. Мэй стояла рядом и с любопытством смотрела на него. — Ну? — спросила она. — Может, войдем? Его сердце колотилось быстрее, чем когда-либо, и контролировать дыхание было всем, что он мог сделать, чтобы успокоить себя. Будет ли Эм-Джей заботиться о нем больше? Вспомнит ли Нед, что они встречались однажды, в конце лета? Но, наконец, сделав глубокий вдох, он кивнул головой. Когда они вошли, комната была пуста. Вдоль стен стояли стулья, в одном конце – бильярдный стол, в другом – окно во всю стену, и свет снаружи заливал комнату до самых углов. Другая дверь находилась прямо напротив той, через которую вошли Питер и Мэй. Питер на мгновение задумался, куда все подевались, не ошиблись ли они комнатой, как вдруг его уши дернулись, и он услышал их. — ...а это комната, где вы встретитесь с Питером, — услышал он голос Тони, чьи шаги становились все громче и громче. Он прислушался, когда они остановились в нескольких футах от другой двери, и Тони снова заговорил. — Я знаю, что вы оба рады его видеть, но если бы вы могли... ну, знаете... умерить свой энтузиазм, он был бы вам очень признателен. И прежде, чем Питер успел сделать хоть что-то, дверь открылась, и Тони, Нед и Эм-Джей вошли внутрь. Первым, с кем он встретился взглядом, был Тони. Мужчина одарил его натянутой улыбкой, и Питер практически мог видеть, как он всем своим холодным и спокойным видом пытается скрыть нервозность и неуверенность. Он отошел в сторону и встал рядом с Мэй, а Нед и Эм-Джей последовали за ним. Питер встретился взглядом с Недом. Ни один из них не произнес ни слова, и Питеру потребовалось некоторое время, чтобы понять, что Нед выглядел... испуганным. Но он не мог быть таким. Нед никогда ничего не боялся – по-настоящему. И так напуган, что не может говорить? Он всегда говорил больше, чем Питер. Он никогда не терялся в словах. Сглотнув, Питер улыбнулся Неду так, как только мог, и, повернувшись к Эм-Джей, ответил ей тем же. Он ожидал, что Эм-Джей будет выглядеть так же, как и Нед – молчаливо и неподвижно, возможно, немного нервной, немного испугавшейся. И она выглядела именно так –но это же была Эм-Джей, в конце концов, она никогда не была склонна к большим вспышкам эмоций. Но чего Питер не ожидал увидеть, так это блеска в ее глазах и стиснутой челюсти. Если бы он не знал ее лучше, то сказал бы, что она едва сдерживает слезы. Понимая, что молчание и так затянулось, Питер наконец заговорил: — Гм... П-привет, ребята, — супер. Заикается на первом слове. Именно такое стойкое, сильное первое впечатление он и хотел произвести. — Как... как ваши дела? Сначала никто не ответил, и страх, что они его не знают, внезапно вернулся с удвоенной силой; но прежде чем Питер успел поджать хвост и убежать, Нед наконец заговорил. — Питер. Питер посмотрел на Неда, и его уши дернулись, когда он услышал шаги Тони и Мэй, выходящих из комнаты, дверь за ними закрылась с тихим щелчком. Питеру хотелось успокоиться, но почему-то он чувствовал себя загнанным в угол зверьком. Питер изо всех сил старался снова улыбнуться, его пальцы теперь больно впивались в бедро. — П-привет, Нед, — он снова посмотрел на Эм-Джей. — Привет, Эм... Эм-Джей... Давно не виделись. Нед нахмурился, и Питер задумался, что же такого он уже сделал, чтобы расстроить его. — Они... они рассказали нам, что произошло. По дороге сюда. Питер сглотнул, переместив пальцы с бедра за спину. Интересно, как много им рассказали? — Оу... да. Да, так оно и было... Это была сумасшедшая пара лет, последние... последние два года. Теперь Эм-Джей выглядела почти сердитой, и сердце Питера забилось быстрее, потому что все шло не так, как он думал. — Да, — согласился Нед. — Это было безумие. Снова воцарилась тишина, и через мгновение Нед подошел к окну, где солнце пыталось пробиться сквозь частично затянутое тучами небо, и из-за облаков выглядывали голубые отблески. Нед снова посмотрел на Питера, его глаза странно блестели. — Значит, ты все еще стажируешься у мистера Старка? Питер моргнул и нахмурился, после чего открыл рот, чтобы спросить, как много Нед на самом деле помнит, когда внезапно остановился. Верно. Эм-Джей все еще не знала, что он был Человеком-Пауком. И Нед хотел убедиться, что он все еще это помнит. Но что тогда думает обо всем этом Эм-Джей? Как много ей на самом деле сказали? — Д-да, — наконец выдавил Питер. Прошло так много времени с тех пор, как кто-то знал, кто такой Человек-Паук, тем более что ему приходилось активно держать это в секрете. — Да, я... Я вернулся в качестве его стажера, теперь, после... после всего, — Питер снова сглотнул, собираясь с духом, прежде чем, наконец, спросил: — Что вам сказал мистер Старк? Я имею в виду о том, что случилось. Нед посмотрел на Эм-Джей, потом снова на Питера. — Он сказал, что кто-то испортил наши воспоминания, что они... что они запутали память каждого, чтобы... чтобы они могли проникнуть к Мстителям и вызвать хаос и... и все такое, — Нед сделал короткую паузу, после чего быстро добавил: — Потому что ты был стажером мистера Старка, конечно, — он взглянул на Эм-Джей, которая молча наблюдала за ними, прежде чем снова посмотреть на Питера. — Ты стал мишенью, потому что был стажером мистера Старка. Это... это то, что сказал мистер Старк. Питер долго смотрел на Неда, не в силах отвернуться. Его грудь начала болеть, и он смутно осознавал, что сжимает челюсти. У него защипало глаза. Потому что Нед защищал его. Даже сейчас, когда они пробыли вместе не больше пяти минут после двух лет разлуки, он все еще пытался уберечь его, убедившись, что секрет Человека-Паука и его связь с Мстителями не будут раскрыты. После всего этого времени, после всего, что произошло, он все еще пытался защитить его. Сделав глубокий вдох, о котором он и не подозревал, Питер подавил жар в глазах и кивнул. — Д-да. Да, это... это то, что случилось. По какой-то причине... по какой-то причине этот парень, он... он думал, что сможет добраться до Мстителей – до Тони... эм, до мистера Старка – через меня, и... и поэтому он испортил всем память, и... и... — Питер остановился, понимая, что может своим неуверенным тоном голоса разрушить всю проделанную Недом работу. Последнее, что ему было нужно, это все испортить, потому что он не мог рассказать правду. Нед неуверенно улыбнулся, и Питеру было легче ответить тем же. Лед, если и не сломался, то начал таять. Снова воцарилась тишина, но уже не такая мучительная. — Так... итак, Эм-Джей, — начал Питер, все еще крепко держа руки за спиной. — Как... как ты поживаешь? Что-нибудь... что-нибудь интересное произошло за последние... последние несколько лет? Темные глаза Эм-Джей пристально смотрели на него, и на мгновение Питеру показалось, что она рассердилась. Хотя почему, он не был уверен. Но когда она заговорила, ее голос был спокойным и ровным. — Ничего особенного. То же самое, что мы делали последние десять лет. Школа и оценки. — Мы все еще в декаталоне, — заявил Нед, вступая в разговор. Питер не знал, ради него или ради Эм-Джей. Возможно, и то и другое. — Но я присоединился к техно-клубу, а Эм-Джей к художественному классу, и... — Я не вступала, — прервала его Эм-Джей, ее голос был лаконичным. — Я ходила на несколько занятий, но когда все захотели поделиться своими чувствами о каких-то вещах, я убралась оттуда к черту, — ее глаза встретились с глазами Питера, и она пристально смотрела на него какое-то время, после чего нахмурилась и отвела взгляд. — О, — тихо произнес Нед. — Я... я этого не знал. Я думаю... — Нед глубоко вздохнул и снова посмотрел на Питера. — На самом деле, Питер, правда в том, что... мы... не тусовались с тех пор, как... ну, наверное, с тех пор, как ты ушел. Я только сейчас вспомнил, что мы вместе приходили в школу примерно неделю назад, — Нед посмотрел на Эм-Джей и виновато улыбнулся. — Прости, Эм-Джей. — Не извиняйся, — быстро сказала Эм-Джей. Она все еще не сдвинулась ни на дюйм с того места, где остановилась, и ее руки все еще были сложены на груди, а спина была прямой, как стрела. — Я тоже не помнила, что ты существуешь. Я имею в виду, я видела тебя в коридорах, но никогда не помнила, чтобы мы с тобой тусовались. Между ними снова повисла тишина, но прежде чем она успела улечься, Нед быстро возобновил разговор. — Итак, Питер, теперь ты знаешь, что мы делали, а что... что делал ты? Ты работал на мистера Старка и ходил в другую школу? Если у тебя появились другие друзья, это круто. Я имею в виду, что рад, что ты не чувствовал себя плохо или что-то в этом роде. У меня тоже появились новые друзья. Есть один парень, Брэд – он супер атлетичный и может бегать вокруг меня, пока земля не износится, но он так же увлекается компьютерами, так что это круто. И есть еще одна девушка, Бетти, и она просто... вау. Она, типа, самый крутой человек на свете, и ты обязательно должен с ней познакомиться, и... Питер не мог сдержать улыбки, которая тронула его губы, пока Нед продолжал рассказывать ему обо всех новых классах, людях и событиях в его жизни; о том, как умерла его бабушка по отцовской линии, и как его мать взяла уроки кулинарии, и теперь они были на здоровом питании, и боже, теперь было так много вещей, о которых он думал, что им придется говорить часами! И говорить он умел – по крайней мере, в течение следующего часа. Питер никогда еще не был так благодарен Неду за то, что тот умел так быстро говорить, особенно когда нервничал. Время от времени он замедлялся ровно настолько, чтобы задать вопрос, а Питер или Эм-Джей могли добавить свои мысли и ответы, но когда они заканчивали, Нед быстро набирал обороты и снова продолжал говорить. И если Питер правда мог чувствовать, что чувствуют другие, то он был совершенно уверен, что Эм-Джей чувствовала такое же облегчение, как и он, от того, что ей не нужно было говорить. Зимний свет за окном вскоре начал тускнеть, и, к облегчению Питера – потому что на самом деле говорить уже было не о чем, даже Неду – он услышал шаги, приближающиеся к ним, пока, наконец, они не достигли двери, и через секунду она открылась. — М-мистер Старк! — заикаясь, пробормотал Нед, и было ясно, что он все так же поражен, как и в первый день их знакомства. — Привет, дети, — поздоровался Тони, когда они с Мэй вошли в комнату. Нед перевел взгляд на Мэй, и его лицо смягчилось от удивления. — Миссис Паркер! Мэй ответила ему лучезарной улыбкой. — Привет, Нед, — тепло сказала она, после чего повернулась к Эм-Джей: — Мишель. Рада видеть вас обоих. Они еще немного поговорили, обмениваясь небольшими любезностями, пока Тони, наконец, не вывел их из комнаты и не повел в кафетерий этажом ниже. Питер был более чем благодарен Тони и Мэй за то, что они повели их есть. Только когда Нед безостановочно болтал в конференц-зале, Питер понял, насколько он на самом деле растерян. То есть он знал, что не сможет говорить с ним, как раньше, но он не понимал, насколько почти невозможно было ворваться в бред Неда – то, с чем у него не было никаких проблем раньше. И Питер даже немного жалел, что потерял эту способность. Однако Тони и Мэй, казалось, без проблем разговаривали в промежутках между тем, как Нед успевал перевести дух, и это было хорошо, потому что Нед, кажется, уже устал говорить. В общих чертах ужин прошел хорошо – Питер почти мог сказать, что он наслаждался им. Не почти – он именно наслаждался. Он правда наслаждался этим. Как бы он ни нервничал, увидев Неда и Эм-Джей снова, теперь, когда лед был сломан, Питер почти мог признать, что он был взволнован их появлением. Хотя большую часть разговора вел Нед, Мэй удалось заставить Эм-Джей открыться, и мало-помалу Питер узнал, что происходило в жизни его старых друзей за последние два года. В какой-то момент к ним присоединилась Пеппер, добавив в разговор свежий голос и кого-то нового для Неда. На самом деле разговор перешел через край, когда появились Стив и Клинт, чуть не заставив Неда упасть от сердечного приступа, и даже Эм-Джей не смогла скрыть своего шока и благоговения. Питер почувствовал облегчение – чем больше людей появлялось, тем больше он мог отойти на задний план и просто наслаждаться моментом. Питер почти прикончил свою первую тарелку и несколько секунд рассматривал меню на экранах кафетерия, когда разговор внезапно перешел на школу и университет. — Итак, Нед, — начал Тони, откусывая большой кусок хорошо прожаренного бифштекса. — Ты уже подал заявление в какой-нибудь колледж или университет? Чем ты планируешь заниматься? — Э-э, я... Эм... я планирую заняться компьютерными науками, сэр, — пробормотал Нед, его язык и мозг боролись за то, как ответить, когда Тони Старк задал вопрос. — И я подал документы в несколько университетов, но надеюсь поступить в Карнеги или... или даже в Стэнфорд, если меня возьмут... — Эм-Джей? — спросила Мэй, глядя через стол на девушку. — А как же ты? Эм-Джей откусила кусочек картофеля и некоторое время жевала, прежде чем ответить: — Наверное, где-нибудь за пределами штата. Гарвард, или Калифорнийский университет, или Массачусетский. С хорошей художественной программой. Питер медленно ел, пока не проглотил свой кусок. Так что и Нед, и Эм-Джей планировали ходить в школы за пределами штата. Это было прекрасно. Это было очень хорошо. Хорошо для них. Они увидят больше мира и смогут пустить корни где-нибудь еще, кроме большого города. Как раз то, чего всегда хотел Питер. Это было здорово. Он был счастлив за них. — Эй, Питер, — неожиданно окликнул его Нед, широко улыбаясь. — Куда ты собираешься пойти после окончания школы? У тебя есть какой-нибудь университет на примете? Держу пари, ты бы поступил в Гарвард или Йель, если бы захотел. Ты всегда был самым умным из всех в классе. Все взгляды внезапно обратились к нему, и Питер моргнул. — Верно, Питер, — сказала Мэй бодрым голосом. — В этом году ты выпускаешься! Улыбка Неда стала еще шире. — Эй, да! Бьюсь об заклад, если бы ты захотел, то мог бы вернуться в нашу школу на последние несколько месяцев и окончить ее вместе с нами! Это было бы так здорово! Ты должен это сделать, Питер! Ты просто обязан это сделать! Все разом заговорили о том, куда Питеру следует поступить, в какой университет лучше поступить и как далеко уехать из города, чтобы не отказываться от стажировки под руководством Тони. Питер моргнул, потом снова опустил глаза и легонько постучал вилкой по почти пустой тарелке. Ему действительно нужно больше есть, или хотя бы отложить на потом. У него было идеальное место для хранения на чердаке – если бы только у него было где спрятать – хранить – еду, здесь. Никогда не знаешь, когда эта лафа закончится. Он зачерпнул вилкой рис со сливовым соусом и сунул в рот. — Питер? Питер поднял глаза и увидел, что почти все смотрят на него. Он моргнул, вспоминая, что они обсуждали, пока он жевал. — Не думаю, что я куда-нибудь поеду, — рассеянно сказал Питер, возвращаясь к еде и зачерпывая еще на вилку. Он заговорил как раз перед тем, как сунуть ее в рот. — Я почти уверен, что для окончания учебы мне нужны все школьные баллы, а у меня нет ничего за последние два года. Поэтому я не могу окончить школу, — он продолжал жевать, поглядывая на экран меню, чтобы определить, какую кухню выбрать следующей. За столом воцарилась тишина, и только когда паучьи чувства Питера затрепетали, шепча, что все взгляды устремлены на него, он повернулся к ним. — Что? — спросила Эм-Джей, хмуро глядя на него. — Что значит, что у тебя нет последних двух лет? Я думала, ты еще в школе. — Да, — согласился Нед, нахмурив брови в таком же замешательстве. — Что значит, ты не можешь окончить школу? Мы учимся в одном классе, мы все заканчиваем школу всего через несколько месяцев! Верно? Остальные смотрели на него с каким-то озарением, как будто все они на мгновение забыли, что Питер не ходил в школу последние два года. Питер уставился на них, не зная, что сказать и какую историю выдать. Он не мог рассказать правду, потому что если бы они знали, где он был последние два года, если бы они знали, что он спал в заброшенном здании, которое собирались сносить, и что он ел из мусорных контейнеров, то они... они бы... Затылок Питера внезапно потеплел, а ладони стали гореть. Они не должны были знать. Они просто не должны были знать. Одно дело, когда Тони и другие Мстители знали об этом, да даже Мэй – но чтобы об этом узнали его друзья? Чтобы его друзья знали, что последние два года он вытаскивал старые одеяла из мусорного контейнера, стирал их в реке и умолял людей дать ему еду на улицах, что ж... он не мог, просто не мог... — Парень, который пришел за нами, стер Питера не только со всех наших воспоминаний, но и со всех компьютерных систем, — внезапно вмешался Тони. — Он не мог ходить в школу, потому что формально его не существовало. Это была чистая правда, и Питер вздохнул с облегчением. — Да, — согласился он, стараясь, чтобы его голос не звучал слишком нетерпеливо, чтобы поддержать заявление Тони. — Я не... Я больше не хожу в школу. Так что поступление в университет на самом деле не имеет значения. Наступило долгое молчание, и Питер на мгновение задумался, почему все вдруг стали такими тихими. Не то чтобы это было так уж важно. За последние два года у него было много других забот, из-за которых школа и хорошие оценки казались сущими пустяками. Жалкие гроши в более грандиозной схеме вещей. Потому что, когда вы сталкивались с бесконечным голодом и постоянной угрозой жизни вашей семьи и друзей, поддержание среднего балла 4.0 для того, чтобы поступить в хороший университет, казалось, больше не имело значения. Пеппер была единственной, кто нарушил молчание: ее телефон зазвонил, и она сказала, что Хэппи не может найти их. Это привело к некоторому подтруниванию со стороны Тони, чему способствовал Клинт, с небольшой попыткой защиты со стороны Стива, и вскоре стол снова вернулся в более легкий ритм. Но Питер все еще чувствовал на себе чей-то взгляд, и когда он поднял глаза, то с удивлением увидел, что Нед пристально смотрит на него из-под слегка нахмуренных бровей.***
Ужин закончился, и они продолжали болтать еще пару часов, пока, наконец, Эм-Джей не объявила, что ей пора домой. Питер был застигнут врасплох. — Но я думал, Тони сказал, что ты останешься до завтра? — растерянно спросил он. Эм-Джей пристально посмотрела на него, прежде чем ответить. — Мои родители хотят, чтобы я вернулась к вечеру. Они не поверили мне, когда я сказала, что еду на базу Мстителей. Они думают, что я тусуюсь с друзьями и хотят, чтобы я вернулась до полуночи. Они наверняка будут удивлены, когда я покажу им фотографии. Пальцы Питера сжались от ее слов, хотя он и не был уверен, почему. Это не было похоже на то, чтобы они прощались навсегда, и теперь, когда она вспомнила, кто он, они могли даже переписываться время от времени. Но все же, когда Эм-Джей собрала свои вещи и направилась по коридору к самолету, Питер не мог избавиться от странной боли в груди, которую никак не мог понять. — Питер, — вдруг окликнула его Эм-Джей, прежде чем толкнуть дверь перед посадочной полосой. — Я не... я не знаю, что происходит. Я не знаю, почему ты здесь, у Мстителей, или почему я не видела тебя два года, но... — Это потому, что я здесь стажируюсь, — быстро ответил Питер. Он уже говорил ей об этом, почему она сомневается в этом сейчас? — Я вновь подал заявление после того, как все... после того, как все забыли обо мне, и я снова получил здесь работу, и... Эм-Джей подняла руку. — Я знаю, — перебила она. — Я знаю, ты говорил, что все просто волшебным образом забыли тебя, и что ты был здесь все это время, но... — она замолчала, слегка поджав губы, прежде чем покачать головой. — Не бери в голову. Это не имеет значения. Просто... просто позвони мне, если захочешь. Мы можем... мы можем как-нибудь поболтать. Если ты хочешь. Сердце Питера екнуло, и он попытался проглотить внезапно появившийся из-за нервов комок. — У меня нет... у меня нет телефона, — сказал он и, увидев недоверчивое лицо Эм-Джей, быстро поправился: — Я имею в виду, что у меня нет... у меня сейчас нет с собой телефона. Но я... если хочешь, можешь дать мне свой номер, и... и да. Мы могли бы переписываться или поговорить, или... или что-то в этом роде, или... — боже, когда это его способность говорить вдруг дала сбой и сгорела в огне? Эм-Джей прикусила нижнюю губу, как будто сдерживая улыбку – но это было смешно, они не виделись два года, с чего бы ей улыбаться прямо сейчас – и вытащила из сумочки ручку. Она огляделась вокруг в поисках чего-то, прежде чем, наконец – хотя и неуверенно – взяла Питера за руку и написала свой номер на его ладони. — Вот, — сказала она, убирая ручку обратно в сумочку. Она снова посмотрела на Питера и слегка улыбнулась. Питер удивлялся, когда эти когда-то редкие улыбки стали так свободно появляться на ее лице. — Тогда... увидимся позже, — она отступила назад, положив руку на дверную ручку, прежде чем добавить: — Не забудь написать мне, хорошо? — если бы Питер не знал ее лучше, он бы сказал, что ее голос звучал почти сдавленно. Но этого не могло быть. Но все же он не смог удержаться, чтобы не сказать: — Не забуду, — и, после того, как он улыбнулся ей, Эм-Джей направилась к самолету. Питер смотрел, как она садится на свое место, как закрываются двери и самолет начинает взлетать. Он не сводил с него глаз, пока он не превратился в маленькую точку в холодном черном небе.***
Они сидели в одной из игровых комнат, потому что оказалось, что после того, как дети Клинта научили его играть в видеоигры, Клинт научил играть других, и теперь они иногда устраивали турниры по Марио-картингу, когда Земле не угрожала опасность. Питер и Нед сыграли несколько раундов вышеупомянутой игры – той, в которой Питер с треском проиграл, но он предпочитал винить в этом то, что он всегда был ужасен в играх, а не то, что он не прикасался к игровой приставке более двух лет – пока не наступила почти полночь. Вскоре после того, как часы пробили двенадцать, они наконец остановились и откинулись на спинки сидений. — Итак... — начал Нед. Питер немного подождал, пока друг продолжит, гадая, что он собирается сказать. Обычно у него не было проблем с речью, когда они были вдвоем. Наконец Нед кашлянул и продолжил: — Мне было интересно... Я имею в виду, я знаю, что ты еще ничего не говорил об этом, и никто больше ничего не говорил, и я ничего не видел за последние два года, ну, во всяком случае, не могу этого вспомнить, и... — Нед, — перебил его Питер. — Выкладывай. Нед глубоко вздохнул и наконец сказал: — Я хотел бы знать, что случилось с Человеком-Пауком. Я имею в виду, как у тебя... за последние два года, с тех пор как все это... с тех пор как все это началось, ты... ты вообще появлялся? Бил ли ты плохих парней, или помогал старушкам переходить улицу, или... — он замолчал, глядя на Питера в ожидании ответа. С тех пор как Эм-Джей уехала, они не затронули ни одной действительно важной темы, и Питер пнул себя за то, что позволил себе поддаться ложному чувству безопасности, думая, что эта тема никогда не будет затронута. Не то чтобы это имело какое-то значение. Это был Нед, ради всего святого. С чего бы ему чувствовать себя в ложной безопасности рядом с Недом? Они были лучшими друзьями в течение многих лет. Раньше они все друг другу рассказывали. Они вместе ходили на все фильмы, смотрели и читали в Интернете все теории «Звездных войн», какие только могли найти, тусовались у Дельмара после школы. Это был Нед. — Питер? Питер поднял глаза и встретился взглядом с Недом, который смотрел на него, слегка нахмурив брови, и Питер понял, что тот ждет ответа. Они всегда ждали ответа. — Нет, — наконец ответил Питер. — Нет, я... — он сглотнул, потом перевел дыхание. — После... после Сеф... того парня, после того, как он... после того, как он забрал у всех воспоминания, я... у меня не было шанса снова надеть костюм. Костюм исчез вместе со всем, что принадлежало Питеру. Но даже если бы он был у него, это не имело бы значения, потому что он никогда бы не надел его снова. Он бы выбросил его в реку или оставил в пустом мусорном баке в переулке и ушел. Но ему не нужно было говорить об этом Неду. — Оу, — выдал Нед почти разочарованно. — Оу, это... это отстой. Извини, чувак. Питер моргнул, на мгновение озадаченный, затем покачал головой. — Я... все в порядке. Мне... Во всяком случае, мне было не до этого. Нед слегка улыбнулся. — Да. Думаю, после того, как все забыли, кем ты был, было бы довольно трудно снова стать Человеком-Пауком. Я имею в виду, что даже Флэш – твой фанат, а Флэш как... анти-ты, ха-ха. — Я просто хочу сказать, что если единственная причина, по которой ты стал супергероем, была в признании и славе, то я не думаю, что это очень хорошая причина, чтобы быть с нами. Спасение людей – это нечто большее. И если от славы и признания было уже слишком трудно отказаться, то, может быть, и хорошо, что ты повесил костюм. Питер моргнул, его мышцы внезапно напряглись. Улыбка, которая была на его лице, исчезла, и ему вдруг захотелось только одного – забраться в постель и заснуть. — Я не был Человеком-Пауком из-за славы, — сказал Питер, и его слова прозвучали более резко, чем он хотел. — Дело было вовсе не в славе, — и это именно так – с самого первого дня. С тех пор, как он увидел, как его дядя Бен умер у него на руках – его дядя Бен, который сказал ему, что с большой силой приходит большая ответственность – и разве он не пошел и не облажался по-королевски, и... — Я знаю это, Питер, — сказал Нед, и он снова озабоченно нахмурился. — Я знаю это. Ты слишком хорош для этого. Ты один из лучших людей, которых я знаю. Но это было не так. Потому что последние два года он избегал Человека-Паука, как чумы, избегал помогать людям, как чумы. Он игнорировал их крики о помощи, игнорировал мольбы женщин, когда их насиловали, игнорировал мужчин, которые лежали в луже собственной крови после ограбления. Он не обращал внимания на полицейские машины, мчавшихся по улицам, не обращал внимания на людей, звавших на помощь из горящего здания. Он игнорировал все. Несколько минут они сидели молча, пока Питер, наконец, не сказал: — Я просто... Я просто очень устал, и... и это был долгий день, и... — Да, — перебил его Нед. — Сегодня было круто. Хорошо, что я останусь здесь до завтра. Мы сможем потусоваться утром, верно? Питер слегка улыбнулся и кивнул. — Да. Да, мы вполне можем потусоваться утром. У Тони... ой, я имею в виду, у мистера Старка... у него очень классный домашний кинотеатр... Мы могли бы... если хочешь, мы можем проверить его. Нед усмехнулся. — Чувак, это звучит потрясающе! Мы просто обязаны это сделать! Улыбка Питера немного смягчилась, и они оба встали и направились в холл. Питер велел П.Я.Т.Н.И.Ц.е отвести их в гостевую комнату Неда, где они пожелали друг другу спокойной ночи. Питер повернулся, чтобы уйти – его комната находилась в другом конце коридора – как вдруг Нед шагнул вперед и заключил его в объятия. Питер застыл на мгновение, ошеломленный, не зная, что делать, но через мгновение его мышцы расслабились, и он нежно обнял Неда в ответ. Когда Нед отстранился, его глаза были красными. — Я... я рад снова видеть тебя, Питер, — сказал он и тихо рассмеялся. — Я очень, очень рад снова видеть тебя. Когда я... когда я вспомнил, кто ты, когда я... когда я вспомнил тебя, я... Я просто испугался, и клянусь, я думаю, что мои родители думают, что я сумасшедший, но они тоже помнят тебя, так что можешь не волноваться. Я уверен, что они будут рады принять тебя в любое время, когда ты захочешь, и... — Нед, — прервал его Питер, отстраняясь с легкой улыбкой. — Не беспокойся об этом. Я тоже рад тебя видеть. Просто... спокойной ночи. Теперь ты можешь похвастаться, что ночевал на базе Мстителей, верно? Нед усмехнулся в ответ. — Да, да, это... это очень круто. Мне придется сделать сотню снимков, чтобы хоть кто-то мне поверил. Они попрощались, и Питер повернулся и ушел, пока не добрался до своей спальни. Войдя в комнату, он сразу же направился к кровати, снял одежду, забрался под теплое одеяло и велел П.Я.Т.Н.И.Ц.е выключить свет. Он закрыл глаза и с сердцем, чуть более легким, чем накануне, заснул.***
На следующее утро Питер тусовался с Недом, играя в видеоигры и устраивая ему экскурсию по базе, после чего они пошли смотреть фильм в домашнем кинотеатре Тони. Нед больше не поднимал тему Человека-Паука, и Питер ловко обходил любые вопросы о том, чем он занимался последние два года. Часть его ненавидела то, что он лгал своему другу, но другая, большая его часть, боялась сказать ему правду. Не то чтобы он никогда ему не расскажет. Потому что так и будет. Только не сейчас. Не сейчас. Наконец наступил полдень, и после обеда Нед собрал свои вещи – в том числе несколько сувениров, которые Питер умудрился стащить из гостевых спален – и они вместе направились к взлетной полосе. Мэй была с ними, когда они с Недом прощались, и вернулась в здание, когда Нед повернулся, чтобы направиться к самолету. Помахав напоследок рукой, Питер последовал за ней. Он уже почти дошел до двери, протягивая руку к ручке, как вдруг услышал голос Неда. — Это был ты, не так ли? Его голос звучал тише, чем раньше, и намек на серьезность, повисший на его грани, заставил Питера остановиться. С минуту он стоял молча, потом обернулся. Нед все еще стоял там, где остановился, не сдвинувшись ни на дюйм. Питер встретился с ним взглядом и стиснул зубы. — Что? О чем ты говоришь? — спросил он. Во всяком случае, попробовать стоило. Хотя он уже знал, что скажет Нед. — В конце лета. В начале учебного года. Это ведь с тобой я столкнулся, не так ли? Бездомный парень, стоящий на улице. По крайней мере... по крайней мере, ты выглядел бездомным. Ты не был похож на школьника. В конце этого предложения стоял невысказанный вопрос, открывающий Питеру возможность согласиться, признать, что да, это он столкнулся с ним, но нет, он не бездомный уличный бродяга, уставившийся на школу, в которую когда-то ходил, но в которую больше не мог войти; что он пробрался в кабинет Тони за его костюмом или делал что-то, что имело какое-то правдоподобное объяснение, что-то, что не имело ничего общего с жизнью на улице и воспоминаниями о прошлом, которое никогда не могло повториться. Питер сглотнул, затем открыл рот, собираясь сказать Неду именно то, что тот хотел услышать, сказать ему, что он, конечно же, работал на Тони, на мистера Старка, что это имеет отношение к Мстителям, а не к тому, чтобы быть бездомной, отвратительной, грязной уличной крысой. Его рот был открыт и готов рассказать Неду все. Но ничего не вышло. Несколько мгновений они стояли молча, прежде чем рот Питера наконец закрылся. Они с Недом еще несколько мгновений смотрели друг на друга, пока Нед не одарил его полуулыбкой. — Может быть... может быть, я ошибся, — сказал он, крепче сжимая сумку. — Должно быть, это был кто-то другой, — его полуулыбка стала полной, и он слегка помахал Питеру. — Дай мне знать, когда вернешься в Нью-Йорк, хорошо? Нам нужно сходить за пиццей или к мистеру Дельмару. Питер сглотнул, во рту у него внезапно пересохло, и он изо всех сил постарался улыбнуться в ответ. — Ага, — ответил он. — Да, мы... мы должны будем это сделать. Определенно. Нед сделал несколько шагов назад. — И ты разберешься со своими школьными делами, верно? Ты не можешь пропустить выпускной. Ты определенно сможешь наверстать упущенное за два года до весны, верно? Я знаю, что сможешь. Ты самый умный ребенок в классе! Питер продолжал улыбаться и кивнул. — Д-да. Да, я уверен, что смогу. Без проблем. Нед задержал взгляд на Питере еще на несколько мгновений, прежде чем наконец повернулся и пошел к самолету, поднимаясь по ступенькам, пока его не посадили внутрь. Питер подождал, пока Нед сядет, и они оба в последний раз помахали друг другу через окно, пока, наконец, самолет не начал катиться по взлетно-посадочной полосе и не поднялся в воздух.***
В воскресенье исполнилась почти неделя пребывания Мэй на базе, и Питер знал, что рано или поздно этот вопрос возникнет. На самом деле, он был удивлен, что этот вопрос не задали раньше. Но от этого слушать было не легче. — Питер, мне было интересно... Я знаю, что ты все еще поправляешься, что они все еще хотят убедиться, что с тобой все в порядке, но мне было интересно... как думаешь, может быть, пора домой? Не то чтобы это было нелегко. Конечно, Мэй хотела бы знать, когда Питер будет готов вернуться домой, к ней домой – или, скорее, к ним домой. Дом, который они делили с тех пор, как Питер переехал к ним, с тех пор, как его родители умерли, а дядя и тетя стали его новыми родителями. Дом, который принадлежал Мэй и Эндрю в течение последних двух лет, но который, как утверждала Мэй, все еще принадлежал Питеру. Что, конечно же, было правдой. Конечно, он все еще принадлежал ему. Мэй сказала, что это так, и так оно и было – верно? Верно. Верно. — Питер? Питер моргнул и подумал, что в последнее время он часто так делает. Задумывается. Он часто стал позволять своим мыслям блуждать, пока кто-то ждал от него ответа. Ему действительно нужно было прекратить это. — Эм, д-да. Да, Мэй, это звучит... звучит неплохо. Нервная улыбка Мэй ослабла, а взгляд смягчился. — Хорошо, это хорошо. Я рада. Как ты думаешь, завтра сможешь? В понедельник? Ты будешь готов к тому времени? Просто я знаю, что Тони может замолвить за меня словечко на работе, но мне все равно нужно вернуться туда, чтобы помочь присмотреть за всем. Я не... я не хочу, чтобы они думали, что я не справлюсь с повышением, или что меня должны понизить в должности, или... — Мэй, — перебил ее Питер. — Они бы так с тобой не поступили. Ты была там целую вечность, и они только что повысили тебя, так что они определенно хотят оставить тебя. И ты права – мистер Старк непременно замолвит за тебя словечко. Он не позволит, чтобы тебя уволили, только не из-за... только не из-за этого. Мэй нервно улыбнулась, протянула руку и сжала ладонь Питера. — Спасибо, Питер. И знаешь, я хочу вернуться в Нью-Йорк не только из-за работы. Я бы отдала все, включая работу, ради тебя – ты ведь это знаешь, верно? Я просто... я просто хочу, чтобы ты вернулся домой. Вернулся в свою комнату. Снова увидел свои вещи, свою постель. Я уверена, что тебе не терпится снова заснуть на своей кровати, верно? Питер нахмурился, слова слетели с его языка прежде, чем он смог их остановить. — Мэй, все мои вещи пропали. Они исчезли, когда все обо мне забыли, помнишь? Ты превратила мою комнату в свой кабинет. Настала очередь Мэй моргнуть, и она с недоумением уставилась на Питера, прежде чем на ее лице отразилось понимание. — Ох. Ох, это... верно. Ты прав. Я... я думаю, что во всем этом волнении я просто... я просто забыла, — она на несколько мгновений отвела взгляд, потом глубоко вздохнула и снова повернулась к Питеру. — Ну, думаю, нам просто придется купить тебе новые вещи. Ты составишь список всего, что у тебя было, и мы... и мы пойдем и купим их. Все будет так, как будто ничего не изменилось, обещаю. Что думаешь? Питер уставился на Мэй, нахмурив брови и закусив нижнюю губу, но прежде чем он успел открыть рот, чтобы заговорить, голос Тони внезапно прорвался через всю комнату. — Эй, как у вас тут дела? Я подумывал о том, чтобы заказать нью-йоркскую пиццу, свежую, прямо из печи. Я подсчитываю, чего хотят люди – вы согласны с ананасовой пиццей, верно? Питер оглянулся и нахмурился, когда Тони неторопливо направился к ним, засунув руки в карманы и улыбаясь. — Да ладно тебе, мистер Старк, — саркастично фыркнул Питер. — Я знаю, что ты богат, но летать за пиццей – это слишком экстравагантно, даже для тебя. — Хорошо, что у меня уже есть профессиональные повара, не так ли? — Тони ухмыльнулся, поравнявшись с Питером и слегка толкнув его плечом. Питер понимал, что это, скорее всего, неумышленно, но все равно не мог сдержать легкой улыбки, которая тронула его губы. — Тони, — начала Мэй, — Питер согласился. Так что, если... если бы вы могли организовать наше возвращение в Нью-Йорк завтра, я была бы вам очень признательна. Его не удивило, что Мэй уже рассказала о своем плане Тони, но все же Питер почувствовал странное беспокойство от этого заявления. Но на самом деле его это, конечно, не беспокоило. Мэй все время строила планы без его ведома. Она впустила Тони Старка в их квартиру и практически согласилась на стажировку для него без его ведома, ради всего святого! Она была его опекуном – конечно, она строила планы без его ведома. Конечно, она это делала. — Оу, — удивленно протянул Тони. Неужели он действительно думал, что Питер откажется? — Тогда все в порядке. Я попрошу Хэппи организовать вылет самолета завтра в полдень. Было здорово, что ты почти жил тут. Тебе придется приехать снова, и... Что за глупость ты говоришь. Это не было здорово, что Мэй была здесь, это не было здорово, что кто-то из них был здесь. Особенно он. Все это было хаосом с самого начала, и если бы он просто держал свой проклятый рот на замке, если бы он никогда не приближался к Клинту и той женщине, то он бы... Но нет. Нет, это было неправильно. Именно потому, что он помог Клинту и той женщине, он смог найти Сефтиса, он смог узнать, что Сефтис солгал ему; он смог узнать, что эти последние два года были построены на лжи – на лжи, которая должна была заставить его совершить самоубийство, что это почти удалось, но ни Тони, ни Мэй, ни кто-либо еще не знали об этом, и Питер хотел держать это при себе, потому что это было в прошлом и больше не имело значения, и все это больше не имело значения... — ...у тебя все еще есть телефон, который я тебе дал, верно? Питер моргнул, очнувшись от своих мыслей, когда понял, что Тони смотрит на него, приподняв бровь и ожидая ответа. О чем он спрашивал? Что-то насчет телефона, и... верно. — Д-да, — ответил Питер, стараясь, чтобы его голос не звучал так, будто он не обращал внимания. — Да, я... я все еще храню его, — он привык не носить с собой телефон, куда бы он ни шел, живя на улице. Ему придется снова привыкать держать его при себе. Но действительно ли он этого хотел? Потому что, честно говоря, идея о том, что каждый может связаться с ним и найти его, когда захочет, звучала... — Хорошо, — сказал Тони, улыбнувшись Питеру. — Я напишу тебе. Просто чтобы убедиться, что все в порядке. Нам ведь не нужно, чтобы ты рухнул из-за чего-то, что мы могли бы исправить, правда? Питер сделал все возможное, чтобы улыбнуться в ответ, и, к счастью, Тони принял его улыбку без вопросов. Они еще немного поговорили о Неде и Эм-Джей и о том, как прошел их визит – все прошло хорошо, он был рад их видеть, и да, он будет рад снова увидеть их, когда вернется домой – пока Тони не попрощался и не сказал, что обязательно встретится с ними перед отъездом на следующий день. Питер удивился, что его так легко отпустили; он не рассказал Тони всего, что произошло, на самом деле это было далеко не так. Он был уверен, что Брюс все еще хочет разобраться с его ДНК, понять, почему он исцелился быстрее суперсолдат, от ран, которые убили бы любого другого человека. Но он не собирался спорить и требовать, чтобы его задержали подольше – серьезно, зачем ему это? – итак, Питер оставил все как есть и сосредоточился на том, чтобы собрать то немногое, что у него было, и подготовиться к отъезду на следующий день.***
Мэй уже села в самолет, и Питер собирался последовать за ней, когда Тони потянул его за куртку и остановил. Питер оглянулся и вопросительно поднял бровь. — Ты в порядке, пацан? — спросил Тони. Улыбка, которая, казалось, навсегда приклеилась к его лицу на прошлой неделе, внезапно исчезла, сменившись знакомым вопросительно-хмурым взглядом, который Питер знал слишком хорошо. — Ну да, — ответил Питер, не понимая, к чему клонит Тони. — Я в порядке. У меня есть тетя, друзья, и я возвращаюсь в свою старую квартиру – лучше и быть не может. Но почему-то Тони это не убедило. — Ты же знаешь, что вернешься сюда. Как только все... уладится, — Питер нахмурился и хотел было возразить, что он не ребенок, которого можно передавать от одного родителя к другому, но Тони продолжил: — Но я думаю, что сейчас будет лучше, если ты сначала побудешь с тетей. И друзьями. Но как только все утихнет, тогда мы... мы должны поговорить. Ладно? Питер хотел сказать, что он уже все рассказал Тони, и что все, что он не сказал, будет рассказано позже, но вместо этого Питер поймал себя на том, что слегка улыбается Тони, сжав губы, и коротко кивает головой в знак согласия. — Хорошо, — сказал Тони, слегка шлепнув Питера по руке. — Это... это хорошо, — он еще мгновение смотрел на Питера, прежде чем, наконец, еще раз шлепнул его и отошел. — Хорошо, тогда счастливого полета. И дай мне знать, когда вернешься домой, ладно? Хэппи будет волноваться, если не узнает. Питер не смог сдержать легкую улыбку, и, в последний раз кивнув и помахав на прощание рукой, сел в самолет.***
Все проходило мимо, как в тумане. По дороге из аэропорта в квартиру Мэй постоянно болтала, рассказывая Питеру обо всех вещах, которые они купят, чтобы его комната снова стала родной, пытаясь вспомнить все, что у него когда-то было, и заявляя, что сегодня вечером она приготовит спагетти с фрикадельками, которые Питер так любил, с салатом, чесночными тостами и прочим. Питер вынужден был признать, что это звучит неплохо. Когда они подъехали к дому и вошли внутрь, Питер испытал странное ощущение дежавю. Что само по себе было странно, потому что он не знал, почему это было знакомо. Но все же, поднимаясь по старой лестнице, проходя по старым коридорам и вставляя старый ключ в старую дверь, это было так... это было странно знакомо. Это было похоже на посещение старого сна, который снился ему тысячи раз. Только это было реально. Это было действительно реально. Мэй открыла дверь, и они вошли внутрь. Мэй бросила сумку на пол и закрыла за ними дверь, прежде чем пробормотать что-то о туалетах в самолетах и исчезнуть в коридоре. Питер, однако, остался на месте, его сумка, набитая одеждой и зубной щеткой, любезно предоставленной «Старк Индастриз», все еще была крепко зажата в руке. Он оглядел квартиру, его глаза блуждали по грязному кухонному столу, заваленному бумагами, тарелками и напитками – это было определенно знакомо – к почти чистым стойкам и маленькому растению, которое стояло на подоконнике. Мэй никогда не была человеком-растением. То ли она привязалась к ним за последние два года, то ли это осталось от... Питер покачал головой, отказываясь следовать за этой мыслью. Он шел по коридору, стараясь не замечать, но не в силах игнорировать любые перемены, которые сопровождали его по пути в кабинет Мэй. Его старую спальню. Когда он открыл дверь, его встретила та же сцена, что и в конце лета, когда он нарушил свою клятву держаться подальше от Мэй и вошел в квартиру. А потом, конечно, его быстро обнаружили, как идиота, коим он и являлся. По крайней мере, они не кричали на него, и Эндрю не пытался драться. Маленькие приятности. Он поставил сумку на пол у двери, оглядывая комнату в поисках чего-нибудь, что хотя бы отдаленно напоминало его старую спальню. Там, конечно, не было ничего, кроме потолка и стен. Но это было нормально. Это было совершенно нормально. Он слышал, как Мэй подошла к нему сзади и вошла в комнату. — Мы найдем тебе кровать, как только сможем, обещаю. Завтра. Завтра мы пойдем по магазинам за кроватью. Ты можешь выбрать самую удобную, какую только найдешь. Как тебе? «А до тех пор я буду спать на диване», — предположил Питер. Не то чтобы он возражал, вообще-то нет. Диван был просто раем по сравнению со старым комковатым матрасом, на котором он спал последние два года. По крайней мере, он так думал. Он должен был попробовать, чтобы быть уверенным в этом. — Звучит неплохо, Мэй, — на этот раз быстро ответил Питер. Мэй улыбнулась и погладила его по руке. — Как хорошо, что ты дома, Питер. Ты... ты даже не представляешь, как это здорово. Питер улыбнулся в ответ, повернулся лицом к Мэй и обнял ее. — Спасибо, Мэй, — сказал он, крепко обнимая ее. — Спасибо за все. Мэй обняла его в ответ, и на короткое мгновение, даже без содержимого его комнаты, он почувствовал себя почти как дома.***
На следующий день Мэй работала в двенадцатичасовую смену. Питер знал, что к тому времени, как она вернется домой, она будет совершенно измотана, поэтому он позаботился о том, чтобы ужин был готов и ждал ее прихода. Он провел весь день за уборкой, не зная, стоит ли выходить из квартиры, но и не зная, что еще делать. Мэй была так благодарна, когда увидела все это, и она никак не могла перестать улыбаться, пока смотрела на него, и Питер не мог не улыбнуться в ответ. На вторую ночь начались кошмары. Питер резко проснулся, дернувшись вперед, его дыхание было тяжелым, глаза широко раскрыты, а волосы на затылке встали дыбом. Ему снился Сефтис. Сефтис, и как он появился и сказал ему, что он все еще жив, что он никогда не исчезал, и что теперь, когда Питер нарушил свою клятву держаться подальше от своей семьи и друзей, они все умрут. Он разжал руку, оттуда вырвалось пламя, и Питер закричал. Питер провел руками по волосам, пряди прилипли к вискам, слиплись от пота; через несколько мгновений, отдышавшись, он решил встать с кровати и пройтись. Мэй. Он должен проверить Мэй, просто чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Не повредит проверить, как она. Просто чтобы убедиться. Питер легко ступал по освещенному луной полу, пробираясь через всю квартиру, пока не добрался до закрытой двери комнаты Мэй. Увидев, что она, оказывается, приоткрыта, он слегка толкнул ее вперед, заглядывая внутрь, пока не нашел ее кровать. Лунный свет из окна лился на белые простыни и красное одеяло ее знакомой кровати, в которой Питер спал по ночам, когда его мучили кошмары иного рода. Его глаза блуждали, пока не нашли ее тело, лежащее посреди кровати. Ее руки были широко раскинуты и согнуты в локтях, как у парящего орла. Ее пустые глаза уставились в потолок, содержимое желудка выплеснулось на одеяло, а кровь растеклась по полу. Питер на мгновение застыл, просто ошеломленный, прежде чем его глаза расширились, и он рванулся вперед, пытаясь увидеть, дышит ли она еще, может ли он остановить кровь, может ли он сделать хоть что-нибудь... Когда он подошел к кровати, его босые ноги заскользили в ее крови, и Мэй внезапно моргнула, повернув голову и встретившись с ним взглядом. — Тебе не следовало возвращаться, Питер, — тихо сказала она. — Теперь мы мертвы из-за тебя. Тебе не следовало возвращаться. Сердце Питера бешено колотилось в груди, и ему хотелось кричать, вопить, но ничего не выходило. Вместо этого он поймал себя на том, что поворачивается, пытаясь убежать как можно дальше от Мэй, но когда он добрался до двери спальни и открыл ее, то внезапно увидел страдальческое лицо Бена. — Питер, — сказал он, правой рукой зажимая кровоточащую пулевую рану в груди, а другой протягивая руку к племяннику. — Питер, я... я... — Бен! — крикнул Питер и потянулся к нему, но как только его руки коснулись тела дяди, его пальцы вспыхнули пламенем, и Бен начал гореть, крича и вопя, пока не превратился в пепел и не исчез в воздухе. — Тебе не следовало возвращаться, Питер, — как змея, прошипел Сефтис, и Питер вздрогнул от его голоса, начиная крутить головой туда-сюда, потому что он был здесь, Сефтис был здесь, и Питер должен был найти его, он должен был остановить его, он должен был... — Может, я и мертв, Питер, но никогда не уйду. Я буду с тобой всегда. Ты ведь знаешь это, не так ли? Питер обернулся, ища, но он не мог... Тони – Железный Человек – завис за окном балкона, и Питер бросился к нему, зная, что сейчас произойдет, но все еще не в силах остановить его. Через несколько секунд костюм Железного Человека был разорван, оставив только тело Тони. На мгновение Тони встретился с ним взглядом, и Питер потянулся к нему, умоляя не падать. — Т-Тони, Тони, пожалуйста... пожалуйста, не... Но в следующую секунду Тони начал падать. Питер спрыгнул с балкона вслед за ним, пытаясь схватить его, закутать в свою паутину, сделать все, что угодно, чтобы спасти его, прежде чем он упадет на землю. Его паутина достигла руки Тони и схватила его, и на мгновение Питеру показалось, что ему это удалось. Но вдруг паутина вспыхнула пламенем, и огонь стремительно побежал по паутине к телу Тони, пока не добрался до его спины и не объял его. Тони закричал, и Питер с грохотом ударился о балкон, наблюдая, как Тони сгорает. — Это еще не конец, ты же знаешь, — раздался вокруг голос Сефтиса. — И ты знаешь кое-что еще, не так ли? Пламя, которое появляется в твоих руках, которое горит в твоих ладонях, когда ты сердишься или расстроен... ты же знаешь, что это ненормально. Ты же знаешь, что пауки не могут создавать пламя. — Заткнись! — крикнул Питер, зажимая уши руками и зажмурив глаза. — Заткнись, заткнись! — Ты уже не тот, — сказал Сефтис. — Уже нет. Ты отличаешься от других больше, чем можешь себе представить. Но ты ведь уже знаешь это, не так ли? Питер вскрикнул и открыл глаза.***
Он зажмурился от солнечных лучей, льющихся в окно гостиной, и снова заморгал, пока глаза привыкали к свету. Не так ли? Питер не двигался несколько минут, возвращаясь к реальности. Через некоторое время он наконец-то встал и направился на кухню. Мэй ушла, оставив на столе записку, написанную ее размашистым почерком, в которой она напоминала ему о еде в холодильнике и желала ему хорошего дня, и чтобы он не волновался – она проверит его в перерыв. Его телефон лежал рядом, и Питер взял его. Открыв, он увидел шесть непрочитанных сообщений от Мэй, два от Неда – как тот получил его номер телефона, он понятия не имел – и одно от Тони. Все спрашивали, как он и что делает. С тихим вздохом Питер провел рукой по волосам и начал отвечать.***
Прошло две недели, и каждый день был похож на предыдущий. Мэй работала, а Питер оставался дома, убирая и готовя, сколько мог, и проводя остаток дня либо спя на диване – однообразие, по крайней мере, было ему знакомо – либо отвечая на бесконечный поток сообщений от Мэй, Неда и Мстителей. Взглянув на дату на телефоне, Питер увидел, что сегодня вторник. Он посмотрел в окно, глядя на небо и здания. Обычно по вторникам он был на пирсе. Вторник стал для него выходным днем. Он брал немного еды, старую бутылку с немного пресной водой и садился на крышу старого кирпичного здания, которое когда-то было банком. Он наблюдал, как корабли заходили в доки, как матросы и капитаны сходили с борта, унося с собой сумки и товары. Он слушал, как волны бьются о причал, как чайки каркают в воздухе. Запах соленой воды был так силен в его носу, что он почти ощущал его вкус, а в теплые дни, когда ветер дул с прохладным бризом, он мог почти поклясться, что жизнь не может быть лучше, чем эт... Его телефон внезапно завибрировал, и Питер открыл глаза. Он опустил взгляд, увидев на экране имя звонившего. Мэй. Мэй звонила три раза в день каждый день, когда работала, и даже когда не работала. Те несколько раз, когда Питер выходил на прогулку – просто чтобы размять ноги – через двадцать минут ему непременно звонили и спрашивали, все ли с ним в порядке и когда он вернется домой. Питер отвечал тете со всей любезностью, на какую был способен, потому что знал, что она чувствует, насколько напугана и неуверена в себе, так что ему оставалось только заверять ее, что с ним все в порядке, и отправиться домой, даже если он совсем не собирался этого делать. Но все же Питеру хотелось, чтобы она оставила его в покое, хотя бы на этот раз. С тихим вздохом Питер открыл телефон и ответил на звонок.***
Все еще снились кошмары, и часто они были теми же самыми. Мэй умирает, Тони умирает, его друзья умирают. И чаще всего они умирали от его рук, обожженные пламенем, вырвавшимся из его ладоней и кончиков пальцев. Сефтис всегда был рядом, а иногда и Аскар, напоминая ему, каким великим он однажды станет и как все умрут из-за него. Иногда он не понимал, кто что говорит. Но он пытался. Несмотря на кошмары, несмотря на то, что он все еще был не в духе и нервничал, он отказывался прекращать попытки. Он должен был продолжать улыбаться, он должен был продолжать уверять Мэй, что с ним все в порядке, потому что все меньшее было бы неприемлемо. Он не хотел, чтобы это воссоединение было чем-то меньшим, чем он всегда себе представлял, в те дни, когда он позволял себе верить, что это может произойти на самом деле. Потому что это случилось именно сейчас, и он не хотел, чтобы Мэй перестала улыбаться. Он не хотел, чтобы она перестала улыбаться. В тот вечер он устроился на диване – им еще предстояла покупка кровати, хотя Мэй сказала, чтобы на следующий день у нее был выходной – и закрыл глаза, пытаясь заснуть. Но затем его уши дернулись, когда звук голоса Мэй – который казался странно напряженным – достиг его ушей, сопровождаемый сдавленным рыданием. Питер замер. — Я просто... я просто не знаю, что делать, — тихо сказала она, и Питер понял, что она старается не быть услышанной. — Я просто... я пытаюсь, каждый день пытаюсь, но он... он просто... — еще один сдавленный всхлип, и Питер почувствовал, как напряглись его мышцы. Он услышал голос на другом конце провода и рассеянно понял, что это голос Пеппер. «— Просто дай ему время, Мэй. Просто дай ему еще немного времени, и все наладится. Я обещаю, что так и будет». Еще один прерывистый вздох, еще один сдавленный всхлип. — Он просто... он никогда... он больше не улыбается. Он всегда... он всегда улыбался. Я не знала, умеет ли он что-нибудь делать, кроме как улыбаться. Но теперь... теперь каждый день приходится бороться за то, чтобы заставить его улыбнуться, а тем более смеяться. Я не... Кажется, я не слышала, чтобы он смеялся... Кажется, я не слышала его смеха с тех пор, как он вернулся, и я... я просто не могу... Питер уставился в темное окно, не шевельнув ни единым мускулом. Он сглотнул, внезапно почувствовав тепло в затылке. «— Просто дай ему еще несколько дней. Я попрошу Тони поговорить с ним. Он вернется к нормальной жизни, обещаю. Такие вещи, как это... им просто нужно время. Он вернется, я знаю, что вернется». Брови Питера дернулись, а пальцы под одеялом слегка сжались. Но он вернулся. Он уже вернулся. Разве не этого они хотели? — Я знаю, — ответила Мэй, но ее голос говорил об обратном. — Он просто... просто он совсем не такой, каким был раньше. Раньше он был таким счастливым, жизнерадостным и оптимистичным, а теперь он такой серьезный. Он так серьезно ко всему относится. Он убирает дом каждый день и всегда готовит еду, и я имею в виду, что он делал это и раньше, он помогал и раньше, но... но не так. Так не помогал никогда, — рыдание вырвалось из ее горла, и Мэй продолжила: — Я просто хочу вернуть прежнего Питера. Я просто хочу, чтобы все вернулось на круги своя... У Питера перехватило дыхание, и ему вдруг стало трудно дышать. Прежний он? О чем говорила Мэй? Неужели она говорит о прежнем нем – о том, который прыгал вокруг в красно-синем костюме, который почти умолял плохих парней и злодеев прийти за ним? Который умолял о внимании Мстителей, как слишком возбужденный щенок, который не хотел ничего больше, чем быть героем, как они? Тот, который сиял, как маяк, ожидая, что кто-то вроде Сефтиса придет и будет угрожать его семье, его друзьям и разрушит всю его жизнь? Этот прежний он? Хорошо, что прежний он ушел. Он ушел и никогда не вернется. И если Мэй думала, что он вернется, тогда... тогда он не знал... — А теперь Эндрю хочет навестить нас, — неожиданно продолжила Мэй, и все, что осталось в легких Питера, испарилось. — Я сказала, что он может прийти, я тоже хочу с ним поговорить, но Пеппер... Он ничего не знает о Питере. Он знает Питера только как бездомного мальчика, который ворвался в нашу квартиру. Я не... Я не знаю, как я ему это объясню, как я ему все объясню... Питер больше не хотел слушать этот разговор. Голоса Мэй и Пеппер отошли на задний план, когда Питер сел, уставившись в пустоту перед собой в течение нескольких секунд, прежде чем, наконец, сдвинул ноги с края дивана, и его босые стопы коснулись прохладного линолеума. Через несколько минут он снял с ног одеяло и отодвинул его в сторону. Он провел несколько минут, складывая зеленое одеяло, прежде чем аккуратно положить его на край дивана. Мэй была права. Он не вернулся. Питер Паркер, которого она знала и любила, умер два года назад, и тот, кем он теперь стал, был жалкой насмешкой. Плохой имитацией. Он не имел права находиться здесь. Он не имел права притворяться, что может просто вернуться на место старого Питера и стать любящим и счастливым племянником, в котором так нуждалась Мэй. Он не имел права находиться здесь – больше не имел. Он поднялся на ноги и оглянулся, бросив последний взгляд на комнату Мэй. Он постоял несколько долгих мгновений, ее тихие рыдания все еще звучали из-за закрытой двери, прежде чем он направился по коридору, никогда так не благодарный своим бесшумным ногам, как сейчас. Он вошел в кабинет Мэй и бесшумно закрыл за собой дверь, не сводя глаз с того, что лежало перед ним. Лунный свет освещал комнату, позволяя легко найти сумку, все еще наполненную одеждой и в которой теперь было несколько кусочков фруктов и бутербродов. Это была старая привычка, от которой Питер никак не мог избавиться. По крайней мере, теперь это было оправдано. Питер схватил черный облегающий пиджак, который дал ему Тони, и засунул руки в рукава, застегивая молнию до подбородка. Затем он поднял сумку, перекинул ремень через грудь и направился к окну. Он схватился за оконное стекло, колеблясь лишь мгновение, прежде чем поднять его одним сильным толчком. К счастью, шум был минимальным, и он знал, что Мэй, находясь на другом конце квартиры, не услышит. Свежий воздух был словно новым дыханием в легких Питера, и он вдыхал его, как человек, изголодавшийся по кислороду. Он закрыл глаза, чувствуя кожей холодный зимний ночной ветерок, и через несколько мгновений, наконец, поднял ногу и ступил на подоконник. Он присел на корточки, держась одной рукой за оконное стекло, а другой – за сумку. Он оглянулся на комнату – свою старую комнату, в своей старой квартире – и смотрел всего несколько секунд, прежде чем вылезти наружу. Прижав пальцы к запястью, Питер сплел несколько паутин вокруг сумки, пока она не оказалась плотно прижатой к его спине. Затем он медленно опустил оконное стекло, пока оно полностью не закрылось. Оглянувшись на ясное ночное небо, Питер уставился на полную луну, которая ярко сияла над ним, заливая лунным светом здания и улицы вокруг. С улыбкой, которая медленно расширялась с каждой секундой, он спрыгнул со стены и исчез в ночи.