Закладки на солнечных страницах

Тео понимает, что что-то не так, как только вечером переходит порог дома. И даже не потому что он прислушивается и слышит три сердцебиения в доме вместо одного — Лиама, — а потому что в коридор из гостиной непонятным комом вываливается сам Лиам вместе с Алеком, и вид у них явно виноватый. Тео тихо усмехается себе под нос, бросает ключи от пикапа на тумбочку и наклоняется, чтобы стянуть ботинки. Эти двое выглядят как два нашкодивших щенка — в принципе, как и обычно. — Только не злись, — начинает Лиам, и начало интригующее. — Ты просто не видел его глаз, — добавляет Алек, и это еще интереснее. Тео вскидывает брови. Два этих предложения вместе, конечно, составляли в его уме очень занимательную картину, но все, что успокоило Тео — они как минимум никого не убили и, очевидно, не убились сами. Это уже прогресс. — Не видел кого... Почему весь пол в грязи? — Тео хмурится, ища чистое место, куда он может наступить, чтобы не запачкать свои прекрасные белые носки. Но потом он осознает, что пятна грязи — не просто пятна грязи, и глубоко вздыхает. — Это что, волчьи следы? Вы притащили оборотня? — Нет! — в два голоса отрицают эти двое, потом Лиам дергается в гостиную, а через секунду возвращается уже с тряпкой. Тео понимает, что они вытирали пол, видимо, уже раз двадцать, но едва ли это помогало. — Лиам, — предупреждающе говорит Тео, наблюдая, как тот ногой елозит тряпку по полу; стало, в общем-то, понятно, почему это не помогало. — Не злись, — повторяет Лиам, вскидывая обе ладони. — Лиам! — снова говорит Тео, уже куда напряженнее, потому что информативность этого диалога никак не хотела повышаться, а потом прямо по грязи быстро идет до гостиной, потому что ему не нравится запах, исходящий оттуда. Алек с Лиамом пытаются его остановить, закрыв дверной проем, но Тео протискивается мимо них после недолгой борьбы, а потом замирает прямо на пороге. — Вы двое притащили к нам домой сенбернара?! Тео сперва на секунду жмурится — чтобы уж точно понять, что ему не видится. Но он чувствует запах собачьей шерсти и щемящей сердце радости — и едва ли успевает прижаться спиной к косяку, чтобы огромная мохнатая туша, цокая когтями по ламинату, снесла с ног Лиама и Алека, по инерции вылетев в коридор. Тео наклоняет голову и трет тремя пальцами переносицу, интересуясь сам у себя, почему он до сих пор в этой стае, а не сопутствует Скотту в его парадоксальной охоте на охотников. Впрочем, он понимает, что ответ сейчас валяется на полу и вместе с Алеком сражается с радостным сенбернаром. Эти невероятно дружелюбные 70 кг веса так и пытаются встать лапами на грудь маленьких беззащитных оборотней и умыть их своим, несомненно, огромным языком. Тео еще минутку слушает пыхтения Лиама и Алека, наблюдает, как сенбернар разъезжается лапами по полу, оставляя царапины и грязные следы. Он собирается с духом и окидывает взглядом гостиную, и там все не менее плачевно. Очевидно, они догадались убрать повыше на шкаф все хрупкие и важные предметы (потому что Тео убил бы их, если бы пёс испортил его ноутбук или красивое, подаренное Лиамом специальное издание «Гарри Поттера»), но не додумались отнести хотя бы в спальню покрывало и подушки. Тео хвалит себя за предусмотрительность — когда Лиам хотел белый диван, Тео настоял на черном, потому что истекали кровью члены их маленькой стаи с незавидной периодичностью. Он окидывает взглядом выпотрошенные напрочь подушки, а точнее раскиданные по полу перья; вскидывает бровь, неосознанно считая пятна на светло-голубом пледе — Тео не досчитывает, но их точно больше тридцати, — и не сдерживает вздох, когда понимает, что небольшой ковер придется выкинуть. Тео снова смотрит на комок из тел и собаки, а потом его глаза светятся янтарным, глубоким золотом, и он скалится, обнажая клыки. По дому слышится негромкое, но весьма красноречивое рычание, и сенбернар от него успокаивается, отходит в сторону по коридору и ложится на пол на живот, опуская голову и пряча нос под лапами. Тео подумал, что если бы у него не было висячих ушей, он бы их поджал. — Ты, — указывает Тео на Алека; его глаза тухнут, и клыков уже нет. — Иди домой. Алек переворачивается на живот, скользит ладонями и коленками по грязному и слегка мокрому полу, пытаясь встать на ноги, а когда у него получается, то снова щенячьим взглядом смотрит на Тео; но его этим уже не взять. — Но Тео... — Алек, — он слегка повышает тон, — я звоню Нолану. Алек поднимает руки ладонями вверх, сдаваясь, потому что Нолан — это аргумент. Он кидает на Лиама извиняющийся взгляд; тот даже хватает чужую щиколотку, пытаясь уговорить остаться и не бросать его на гнев Тео; но Алек выпутывается и змейкой юркает за входную дверь. — Ты, — продолжает Тео, — поднимайся. — Но может... — начинает Лиам, но одного взгляда Тео хватает, чтобы он закрыл рот, клацнув человеческими зубами, и со вздохом начал подниматься. Тео закатывает глаза, а потом проходит вперед и садится на корточки перед сенбернаром. Пёс не открывает глаз и носа; видимо, Тео немного перестарался с успокоением. Он протягивает руку и аккуратно чешет короткую шерстку на лбу собаки. Неспешно пробирается дальше, мягко ероша шерстку на длинных ушах, а потом наоборот, возвращается и большим пальцем бережно проводит по вытянутой морде от глаз к носу и обратно. — Ну а ты, — ласково и успокаивающе говорит Тео, чтобы показать, что он тут не враг, — пойдешь сейчас купаться. Сенбернар открывает свои глаза, и Тео понимает, почему эти два недоразумения стаи Данбара притащили его к ним домой. На него карим взглядом смотрит совершенный ангел, и совсем неважно, что он мохнатый, грязный и весит под сотню. Тео слабо улыбается уголком губ, смотря на громадную, но невероятно милую собаку, и ненавязчиво треплет его по щеке. Он встает на ноги и рукой подталкивает пса сделать то же самое. Тео оборачивается, а потом закатывает глаза, потому что Лиам выглядит абсолютно умиленным, и пахнет примерно так же. — Иди и набирай ванную, — недовольно буркает Тео, чтобы убрать эту расплывшуюся улыбку с его лица, — и потом тебе еще драить гостиную, я не буду этим заниматься. Лиам морщится, но слушается и протискивается мимо них в тесном коридоре. Через час они уже втроем сидят в ванной комнате — сенбернар непосредственно в воде и пене, а Тео и Лиам на краях самой ванной соответственно. Тео мягкой мочалкой оттирает пятна с шеи пса, пока Лиам просто поглаживает его по уже отмытой спине и бокам. Сенбернар ведет себя хорошо — иногда плещет воду, размахивая массивным хвостом, но в целом сидит тихо и лишь наслаждается водными процедурами. — Нам нужно найти его хозяина, — впервые за все время помывки подает голос Тео. — Он слишком воспитанный для бездомного. Судя по запаху, Лиам весьма нервничает, но сейчас успокаивается — хоть он и знает, что Тео не умеет толком злиться за подобные повседневные вещи, все равно каждый раз готовит себя к худшему. — У него нет хозяина, — отвечает он, приглаживая пальцами мокрую шерсть. Он тянется вниз и открывает слив, чтобы уже третий раз спустить грязную воду. — Его бросили с запиской у ветеринарки. — Теперь хотя бы ясно, как вы его нашли и почему он такой грязный, — Тео тихо фыркает себе под нос, а потом переходит на лоб собаки и пальцами собирает пену, чтобы она не попала ей в глаза. Он откладывает мочалку и решает оттереть морду руками. — Кто знал, что собаки слушаются оборотней? — бурчит себе под нос Лиам, и Тео кидает на него взгляд, сперва мягко улыбаясь от такого недовольного обиженного лица, а потом тихо смеясь. — Я знал, — отвечает он, с улыбкой вскинув брови, а потом снова обращает все свое внимание к собаке; от нервозности в запахе Лиама не осталось и следа, и тот открывает теплую воду, чтобы наконец закончить. — Нужно было позвонить сразу, спасли бы подушки. — Я не хотел тебя отвлекать, — Лиам берет в руки смеситель и начинает понемногу споласкивать шерсть собаки, вымывая все остатки шампуня. Тео протягивает ладонь, и Лиам направляет воду на нее, чтобы он мог аккуратно смыть пену с морды пса. — Ты и так знаешь, что я не возьму трубку, если занят, — Тео аккуратно льет воду на лоб сенбернара, на что тот фыркает; Лиам слабо улыбается и мягко треплет пса по шее. — Купим новые подушки? — примирительно спрашивает он, исподлобья поглядывая на Тео. Тот вскидывает брови, взглянув на своего альфу, и потом последний раз проводит ладонями по морде сенбернара, убеждаясь, что они закончили. Тео тянется и сам выключает воду, забирает смеситель из рук Лиама и кладет его в ванную, а потом берет чужие ладони в свои. — Только не перьевые, — Тео слабо кивает. — И нужно придумать ему имя. Он не может сдержать слабую улыбку, когда видит, насколько от этих простых фраз светится лицо Лиама. Тот выпутывает свои ладони, кладет их на щеки Тео и притягивает к себе, чтобы коротко, но крепко поцеловать чужие губы. Тео сам двигается поближе на скользком краю ванной; Лиам отстраняется, но только чтобы обнять его, обхватив руками за поясницу и уткнувшись носом куда-то в шею. Тео сперва с улыбкой морщится, потому что ему щекотно от чужого дыхания, но через секунду сам прижимает Лиама к себе, положив ладонь на его лопатки. Он трется щекой о чужие волосы, чуть ероша, и прикрывает глаза. Тео устал, и понимает он это только сейчас — расслабившись в руках Лиама. — Еще нужно будет в зоомагазин, — тихо замечает он. Лиам поглаживает его напряженную поясницу, и медленно, но верно, Тео обмякает в его объятиях. — Поводок, миски, корм... — Я сделаю список, — с готовностью отзывается Лиам, и Тео кожей может чувствовать его улыбку. — Завтра этим займемся. Тео успевает оставить невесомый поцелуй на чужой макушке, а потом они оба подскакивают, размыкая объятия, потому что сенбернар решил энергичными движениями отряхнуть свою шкуру от воды. — Его наверняка зовут Стайлз, — комментирует Тео, разведя руками и смотря на полностью сырую левую половину всей одежды выше бедра. — Или он твой тезка, — не сдерживается Лиам и только невинно улыбается на невпечатленный ответный взгляд. Он стягивает свою футболку, но Тео вскидывает ладонь: — О, нет, — он указывает на пресс Лиама, а потом снова смотрит исключительно на его лицо. — По одному. Сейчас я медленно выйду отсюда, а ты переоденешься. Лиам прекрасно понимает, что имеет в виду Тео, и поэтому довольно, невообразимо мерзко улыбается. Он комкает футболку и бросает ее на стиральную машинку, а потом складывает руки на груди; и это запрещенный прием. — И не стыдно при ребенке? — интересуется он, показательно кивнув в сторону стоящего в ванной сенбернара. — Вот именно, не дефилируй голышом перед неокрепшим умом, — парирует Тео. Он идет вперед, но останавливается у выхода, невинно улыбается, смотрит на пса и начинает наигранно нежным тоном: — Кто такой хороший мальчик? Это кто теперь такой чистый? Кому теперь можно прыгнуть на Лиама? Конечно, сенбернар едва ли понял слова, но точно понял тон — а Лиам понял задумку слишком поздно. Тео закрывает за собой дверь, едва ли огромная мокрая мохнатая туша выпрыгивает из ванной, оставляя Лиама на съедение милой и ласковой собаке. — Ты мудак! — в сердцах кричит из ванной Лиам. Тео в коридоре довольно усмехается. — Тоже мне, новости.