***
Камин тихо потрескивал, в её чёрных зрачках отражался огонь. Пожар. Всё горело, пылало и не тлело. Гермиона в центре всего этого. Жар и боль от ожогов покрывали её с головы до ног, как теплый мягкий плед. Она охотно сильнее в него укутывалась и наблюдала, как языки пламени поглощали всё вокруг, частицу за частицей. Её тело разъедала агония и страшные мучения, она буквально видела, как кожа разрывалась нарывами, как ошмётками летела вниз. Жировая ткань каплями стекала, превращаясь в смалец. Мясо не спеша сползало с костей и падало вниз, образовывая гору. Всё, что осталось от Гермионы Джин Грейнджер — обугленный скелет и куча обгоревших органов, мяса и кожи. Она расплавилась в этой бурлящей пучине отчаяния, не прося о помощи. Гордо, превозмогая боль, выстояла всё на своём пути. Наблюдав за всем происходящим, пока её глазные яблоки не поджарились, как маршмеллоу на костре. Пока её глазницы не опустели, становясь приютом для вечной темноты. Жар покалывал в каждой частичке тела, она чувствовала себя, как при святой инквизиции. Невиновная, невыслушанная, обречённая и опустошенная. Поглотившая огонь изнутри. Сильная, храбрая, себе не изменяющая. Гордая. Гермиона Грейнджер. Что с тобой? — Привет, не помешаю? — старый потёртый кофейный диван предательски скрипнул под большим весом, который на него опустился. Девушка оторвалась от горящих поленьев в камине и перевела пустой взгляд на своего собеседника. Заметные яркие веснушки, которые россыпью покрыли уставшее лицо, честно пытались вернуть их обладателю прежний беззаботный вид, но у них ничего не получилось. Рыжие волосы будто потускнели на несколько оттенков, а боль мелкими прозрачными завитками покрыло его лицо. Джордж Уизли был разбит. Как и все здесь. Гермиона неловко улыбнулась и попыталась скрыть своё состояние. — Просто ты уже практически неделю в Норе, при этом тебя будто тут нет. Ты же знаешь, что это был, есть и будет всегда твоим домом, не так ли? Я хотел, чтобы ты точно была в этом уверена и никогда не сомневалась. Это твой дом, а ты — часть нашей семьи. Чтобы не случилось. Гермиона уже несколько дней находилась в Норе, они с Джинни сюда прибыли на следующий день после того, как оказались в штабе. Шеймус и Невилл чувствовали себя лучше, поэтому, несмотря на сердитые разгоряченные возгласы Джинни, как колдомедика, о том, что им всё ещё нужен покой, они с помощью каминной сети вернулись обратно на площадь Гриммо. Грейнджер подумала, что ей тоже нужно там побывать, если здешняя её версия была их стратегическим умом, то они в ней нуждались. Да и в отличие от этой Гермионы у неё не было проблем с памятью из-за проклятия. Она просто ничего не знала, если бы ей дали все необходимые знания, то приступила бы к «своим» обязанностям. Только вот её Уизли никуда не пустила, как бы Грейнджер не рвалась и практически не добралась к летучему пороху. В итоге они сошлись на том, что они вместе посетят Нору, а потом вернутся на Гриммо. Гермиона не смогла отказаться, потому что соскучилась по Уизли, даже из параллельной вселенной. К тому же, она подумала и решила, что они точно помогут ей восстановить ментальное здоровье. Это же Уизли. Они не унывают. — Да, конечно, Джордж, я знаю. И я безумно вам благодарна за всё это тепло, заботу и любовь. Вы тоже всегда были, есть и будете моей семьёй, — девушка сказала это с искренней теплотой в голосе, потому что действительно так считала. Глаза парня чуть посветлели и он раскрыл свои руки в неуклюжем размашистом жесте. Гермиона слегка поколебалась, но не хотела обижать друга, к тому же, это то, в чём она действительно нуждалась. В неловких медвежьих объятиях Уизли. Джордж своими руками её полностью укрыл, будто бронежилетом. Гермиона тихо выдохнула, ощущая приятное окутывающее чувство безопасности. Оно пахло семейством Уизли. Корицей, свежим воздухом, выпечкой, крепким чаем с лимоном и мёдом. Безопасность пахла домом. — Брось, ты мне и всем моим братьям — вторая младшая сестра. К сожалению, в этой войне нет проигравших и победителей, есть только пострадавшие. И так было всегда. Мы не выбираем сторону — она сама выбирает нас. И несмотря на все понесённые потери, я не сожалею о том, что я здесь. Я знаю за что я борюсь, знаю за что стою и буду стоять каменной глыбой до последнего вздоха. Я должен знать, должен быть уверен, что у следующего поколения жизнь будет лучше. Безопаснее, счастливее, равноправнее. Его голос слегка подрагивал, как если бы случайно задеть слишком натянутую струну, но всё равно оставался тихим и размеренным шёпотом. Такому шёпоту хотелось верить безоговорочно. Джордж пытался её успокоить, пытался помочь собраться, хотя от самого кусочки осыпались, как гранитная крошка. Возможно, это то, что помогало выживать им всем. Забота о ком-то другом, переключение внимания со своих проблем на чужие. Полное игнорирование медленного саморазрушения. Он как бомба замедленного действия с неисправной чекой, готовой взорваться в любой момент, но всё ещё держался. Поддерживал, обнимал, иногда шутил и держался. Все они пока ещё держались. — Да, естественно, что так и будет. Мы обязательно справимся, потому что правда на нашей стороне. Просто нужно не сдаваться, нужно верить и действовать. У нас всё получится, — она не знала, какие слова ответной поддержки найти, потому что всё было ложью. Каждая буква стекала по её губами тягучей вязкой светло-фиолетовой ложью. Гермиона будет бороться, но она не верит. Не тогда, когда всё видела собственными глазами. У неё просто нет другого выхода, как набраться сил и идти вперёд, потому что за её спиной догорал мост, приятно обдавая жаром. Ложь. Ложь. Ложь. Губы щипало и вязало, липкое чувство не переставало терзать их. Она чувствовала, как эта фиолетовая субстанция с примесью ложных звёзд продолжала стекать по уголкам её рта прямо на пол. Заливая собой всё пространство и поглощая её. Гермиона ощущала, как начала захлебываться и задыхаться от собственных слов. Девушка выпустила парня из объятий и неловко встала с дивана. Джинни обещала, что они тут ненадолго, потому что Луна одна в их лазарете не справится, Гермиона тогда согласно кивнула, ей самой не терпелось попасть на Гриммо. Но на следующее утро в Норе она проснулась одна, Молли по-матерински приобняла её за плечи и усадила завтракать. Миссис Уизли поведала, что Джинни срочно надо было вернуться, и она не стала будить Гермиону, Молли добавила ей в кофе молоко и заверила, что это к лучшему, потому что ей не повредит отдохнуть немного. Естественно, Гермиона поняла, что это было неслучайно, по крайней мере, ей так казалось. Все смотрели на неё с таким огромным сожалением в глазах, что она еле его выносила, чтобы никого не обидеть и не задеть. Они считают её больной, возможно, даже немного овощем из-за того, что «всё забывает». И это необычайно злило. Они оставили её здесь под присмотром миссис Уизли, как ребёнка. Ей нужно доказать в кратчайшие сроки, что в порядке или действительно сойдёт с ума. Гермиона тихим шагом вышла из гостиной, направишись на кухню, чтобы выйти на задний двор. Ей нужен свежий воздух, грудная клетка отказывалась его принимать, а резервный запас лёгких подходил к концу. Она задыхалась безопасностью. Ей нужен страх, ей нужна осторожность и осмотрительность. Нужно чувство реальности. Что с тобой?Глава вторая
9 декабря 2020 г. в 16:58
Гермиона рухнула на деревянный пол, больно ударяясь острыми коленями. Нервные окончания заставили взрываться тысячу мелких фейерверков в затылочной части головы, отдавая искрами боли в свежую рану. Девушка сжала челюсти так сильно, что скрежет зубов неприятно резанул острый слух. Грейнджер резко поднялась и тут же пошатнулась, расставляя руки в стороны, чтобы выровнять равновесие и не свалиться обратно.
Она быстро осмотрелась, узнавая в помещении один из штабов Ордена. Вернее, это просто старый дом, который Муди вынудил купить какого-то незнакомца, а потом стёр ему память, чтобы не было вообще никаких зацепок, которые могли связать членов Ордена с этим местом. Грейнджер кинула обеспокоенный взгляд на Невилла и Шеймуса, которые свалились рядом, а после бегом кинулась в соседнюю комнату, там по идее хранились медикаменты. Гермиона торопливо перебирала тонкими пальцами склянки, читая их название быстрее, чем натыкалась на них взглядом. Сердце быстро колотилось в груди, лишь бы успеть, она не готова снова терять близких даже во сне. Грейнджер не сможет пережить этого.
Пузырёк с ярким контрастным чёрным названием «экстракт бадьяна» буквально сам кинулся ей в руки. Девушка поспешила, слыша тихие болезненные стоны, с одной стороны страшно, а с другой — они живы. Уже не мертвы и ещё не мертвы. Гермиона рухнула около Невилла, царапая кожу на посиневших коленях. Руки без всякого стеснения разорвали на парне рубашку, а губы девушки тихо стали бормотать очищающее заклинание. Громкий хлопок отвлёк её, и Лонгботтом слегка зашипел от боли.
— Мерлин, что произошло?! — резкий и громкий голос Джинни разнёсся по комнате, отталкиваясь от стен и ударяя по черепной коробке.
Гермиона не ответила, потому что нужно было закончить очищение, чтобы использовать бадьян. Младшая Уизли не стала дальше требовать объяснений и тоже рухнула рядом с Шеймусом. У него из глаза продолжала течь чёрная слизь, тянув за собой влагу из глаза, заставляя глазницу пересыхать. Уизли тихо сказала Финнигану, чтобы он мужался, потому что будет больно, и тоже использовала очищающее заклинание.
Пока Грейнджер аккуратно наносила капли разведённого бадьяна пипеткой на края огромной раны на животе Невилла, услышала, как Джинни зашептала неизвестное ей заклинание, которое помогло вернуть глазу Шеймуса прежний вид. Гермиона смотрела, как ужасный порез затягивается, и держала парня за руку, потому что излечение бадьяном очень болезненное.
— Ну вот, вы в порядке. Вы все в порядке. Всё в порядке, — тихо лепетала Гермиона, пропуская через пальцы влажные волосы Невилла, убирая их с потного лба парня.
Приступ тошноты от практически распоротого живота друга перестал её мучать, но она продолжала чувствовать, как судорожно сжимался её желудок. Руки до сих пор подрагивали, а на глаза наворачивались слёзы из-за нервного перенапряжения.
— Сейчас перенесём вас на кровати, и вы немного отдохнёте. Всё будет в порядке. Мобиликорпус, — дрожащими руками Грейнджер указала кончиком волшебной палочки на парней, и они аккуратно поднялись в воздух, после чего медленно «поплыли» вслед за ней на второй этаж.
Гермиона уложила их на соседние односпальные кровати и капнула им в приоткрытые губы несколько капель сонного зелья, которое захватила с собой наверх. Переводя дыхание, она прикрыла дверь одной из спален и спустилась вниз.
Джиневра уже убрала беспорядок в общей комнате и пригласила её молчаливым жестом на кухню. У Грейнджер не нашлось сил на ответ, поэтому, не нарушая тишины, последовала за ней, еле перебирая ногами. Она уронила своё тело, которое, казалось, налилось свинцом на стул и облегчённо выдохнула, откидывая голову на ледяную поверхность стены. Из глаз моментально полетели искры вперемешку со слезами, а всё тело пронзило болезненной дрожью, Гермиона глухо вскрикнула, сжимая руки в кулаки. Джинни удивлённо на неё посмотрела, развернувшись на месте с двумя стаканами и бутылкой огневиски, а после заметила позади Гермионы на стене пятно крови.
— Повернись, я посмотрю, — девушка со слабым грохотом поставила стаканы и бутылку на стол и подошла ближе к подруге, осматривая рану на затылке.
Волосы присохли к ране, запечённая кровь подействовала как клей. Джиневра слегка сморщилась, когда приблизилась и заметила не только занозы, но и видневшуюся часть черепной кости. Она перевела дыхание и сжала плечо Грейнджер левой рукой, так как правой держала палочку и проговаривала заклинание очищения, а после пошла за бадьяном, чтобы затянуть рану.
— Будет слишком больно, возьми меня за руку.
Гермиона не успела коснуться тёплой приоткрытой руки, как рана зашипела, будто ей на голову вылили бензин, а потом подожгли его. Голова горела и пульсировала настолько сильно, что от давления чуть не полопались глазные яблоки. После того, как рана затянулась, Уизли прошептала заклинание охлаждения и кожу приятно обдало холодом, по рукам и спине Гермионы побежали мурашки. Грейнджер выдохнула, перестав сводить зубы от боли, и отпустила руку подруги.
— Спасибо. Откуда ты знаешь так много колдомедицинских заклинаний? Что было с Шеймусом? Да и вообще, где все?
Гермиона забралась на стул вместе с ногами и поднесла к губам стакан с плескающейся на дне янтарной жидкостью. Слегка смочив алкоголем губы, она их облизнула и почувствовала, как они начали жечь и пылать огнём. Очередная пульсация обдала её тело жаром.
Джинни молчала несколько долгих секунд, а потом разом опрокинула в себя содержимое своего стакана и потянулась за ещё одной порцией. Даже не поморщилась, когда и второй стакан огневиски был опустошен. Джин грустно усмехнулась, забравшись на противоположный стул от Гермионы, и протёрла красные глаза, которые уже начали стекленеть.
Грейнджер только сейчас заметила, как выглядела подруга. Её яркая и пышная шевелюра была собрана в тугой пучок, который она не могла терпеть. Красивая, слегка плотная комплекция тела изменилась худощавостью. Нездоровой и болезненной. Мёртвой. Под глазами у неё залегли огромные тёмные, практически фиолетово-чёрные круги. Такое чувство, что она не спит больше часа в неделю.
Стакан, который она держала, дрожал ещё сильнее, чем её руки. Джиневра выглядела вымотанной и обессиленной, но держалась. Держалась и не позволяла себе сломаться. Что с ней случилось? Что случилось с милой маленькой Джинни? Её заменила взрослая, повидавшая жизнь во всех её дрянных проявлениях, женщина. Она выглядела постаревшей вблизи, будто из неё кто-то выкачал десяток лет жизни.
— Гермиона, что ты последнее помнишь? Я говорила, что будут проблемы из-за неизвестного заклятия, которое в тебя угодило на прошлой неделе. А также советовала тебе начать вести дневник, потому что твоя память начнёт играть с тобой в игры, которые ты с лёгкостью можешь проиграть.
Очередной глоток обжёг её гортань.
— В Шеймуса попало заклинание, которое вытягивает всю жидкость из глазницы, заставляя таким образом потерять зрение. Глаза просто-напросто ссыхаются, если вовремя не произнести контрзаклятие, что я и сделала. Знаю так много, потому что последние три года являюсь для Ордена колдомедиком, так как Рон и Гарри не пустили меня на поле боя, переживая за мою безопасность, но они даже не подумали, что с этой стороны война ещё хуже.
Гермиона заметила, как нервно она стала водить пальцами по стакану, будто заглушая неприятные мысли. Попытка сохранить потерянный контроль.
— Я вижу её цену без красочных слов, которыми пытаются поднять боевой дух. Всё, что у меня перед глазами от боя к бою — это боль, агония, увечья и смерть. Но я смирилась, если я могу помочь, то буду делать то, что мне доверили. Невилла поразили проклятием «Самурая», оно в точности повторяет ритуал «Харакири» и вспарывает брюшную полость, будто мечом.
Девушка налила себе ещё один стакан, но алкоголь словно не действовал на неё. Так отчаянно пыталась забыться, но ей специально не позволяли. Нервные импульсы перестали доходить до мозга, чувства притупились, и она была похожа на персонажа, которому забыли прописать эмоции. А после продолжила:
— Тебя тоже пытались заставить стать колдомедиком, но ты воспротивилась настолько, что никто не смог тебе пойти в противовес. Поэтому ты стала стратегом, который помогал Кингсли и Аластору разрабатывать планы нападения и самообороны, принимая в этом всём непосредственное участие. Неделю назад на очередной вылазке Долохов решил испробовать своё новое проклятие.
Джинни поморщилась, её взгляд с некой долей сочувствия и вины въедался в Гермиону.
— К сожалению, эти упыри слишком сильно из-за него продвинулись, он использует какие-то русские записи, которые помогают ему придумывать изощрённые пытки. Ты провела в коме четыре дня, и мы боялись, что ты из неё не выйдешь. Я провела диагностику, и выяснилось, что это проклятие поражает память. Оно уничтожает любую информацию, которую ты посчитаешь важной. Скорее всего, это было сделано для того, чтобы ты не могла больше разрабатывать стратегию, да и вообще быть полезной в плане умственного труда. Теперь у меня вопрос. Где вы трое были, и что произошло? Что с тобой?
Что с тобой?
Что с тобой, Гермиона?
Ты не знаешь. Ты ни черта не знаешь.
А он, кажется, знал.
Чтостобойчтостобойчтостобой
Гермиона зависла со стаканом в руках, который она собиралась поднести ко рту, и посмотрела на подругу, что ей сказать? То, что весь их мир нереальный? Что их не существует, и это всё её сон? Осознанный, слишком реалистичный, сон. Или, может, то, что она тут из-за своего природного бараньего упорства и упрямства? Что ей, Мерлин дери, сказать? То, что свихнулась, и такой выход для неё единственный? Она не справлялась, дементор возьми. Не справлялась. Ни с собой, ни с жизнью, ни с окружением, ни с чем вообще. Гермиона Грейнджер не справлялась.
— Я не знаю, честно. Я пошла собрать некоторые травы для отваров и зелий, судя по всему, но оказалась пойманной Малфоем. Невилл с Шеймусом, видимо, решили проверить меня, так как прошло достаточное количество времени.
Настала очередь Гермионы морщиться от неприятных воспоминаний.
— Я услышала борьбу, и это позволило мне убежать от Малфоя, когда я выбежала на звуки, то застала парней уже в таком состоянии. Их окружили трое, двоих я оглушила, а третий пошёл на меня, повернувшись спиной к Невиллу, который смог его оглушить. Дальше стали появляться другие Пожиратели, поэтому нам пришлось аппарировать. Последнее, что я помню — я подожгла мантию Малфоя, — девушка облизнула губы, в трещинках которых остался алкоголь, приятно покалывая и согревая своей крепостью.
Джинни отстранённо на неё посмотрела, но было заметно, что она её изучала. Тонко, ненавязчиво, практически прозрачно. Джин прикрыла глаза и помассировала их огрубевшими подушечками пальцев.
— Ну, а дальше ты видела. Джинни, ты кажешься очень уставшей, и видимо давно не спала. Иди отдохни, я дала Шеймусу и Невиллу сонное зелье, они будут спать ещё часов десять. Приляг и ты, если что-то произойдет, то я разбужу тебя, обещаю.
Уизли с громким выдохом поставила стакан на стол, она колебалась над этим решением. Ей нужен сон и, кажется, что для неё он тоже служил своего рода спасением. Джиневра тихо поднялась на ноги и попыталась ободряюще кивнуть, ничего не вышло, но Гермиона не стала её в этом винить. Джинни исчезла в темноте и тишине дома, а Грейнджер осталась наедине со своими мыслями.
Они словно иголки — забирались под ногти, принося собой нестерпимую боль. Гермиона всё-таки опрокинула в себя свою пригубленную порцию огневиски и закашлялась, как только Джинни его спокойно пила? Горечь и лава прокатились по глотке прямо в пищевод, нежно перекликаясь друг с другом. Она сглотнула и уронила голову на колени, которые подтянула к себе.
Что же её тут держит, вернее, что она должна увидеть или понять, если собственное подсознание её сюда отправило? Как долго ей нужно будет притворяться другим человеком, другой Гермионой? Что произошло в лесу, что вообще тут происходит? Шла война и уже три года. То есть, это её страх? Мир, в котором Гарри Поттеру так долго не удавалась победа и удастся ли вообще? В этом есть логика, скорее всего так и есть. Ей просто нужно это пережить, сыграть отведённую роль. Она не привыкла идти по лёгкому пути. Ещё и Малфой остался Пожирателем, то есть, решающим фактором была только победа одной из сторон, к которой в итоге он примкнет.
Привыкание. Примыкание, Пресмыкание. Малфой. Это настолько ясно и привычно, что уже неудивительно. Гермиона вспомнила, как загорелся рукав его мантии, быстро поглощая тёмную ткань. Как его губы сложились в тонкую полосу, и нацеленный взгляд ледяных глаз устремился прямо на неё. Ледяные, пустые, плоские. Он будто не чувствовал, что загорелся. Она даже не знала, что чувствовала по этому поводу, но надеялась, что он не умер.
Не потому что ей его настолько жаль, а потому, что уже и так вся в крови. Она впиталась в микроэлементы кожи. И никакое очищающее заклинание не смогло её убрать. Гермиона с головы до ног покрыта чужой кровью. Затхлой, гниющей, пастообразной, масляной, смрадной. Она не могла дышать, не могла пошевелиться, будто покрыта воском. И ей придётся с этим жить.
Что с тобой?