Зарисовки по мушкетерам

Джулио был во дворце не слишком долгое время, но уже сыскал славу любопытного святоши. Ни один слух не проходил мимо его ушей, ни одна дама не могла скрыть тревоги при его появлении. Возможно, именно поэтому он так внезапно пропал по пути из Франции в Ватикан. Многие говорили, что виной тому был его интерес по поводу печали первого министра. Джулио действительно был слишком любопытен, за это он поплатился ещё в Ватикане, уличив двух высокопоставленных лиц в не слишком-то праведном поведении, зато добился повышения. С тех пор он почти не показывался, и Париж стал для него глотком свежего воздуха, где можно было окунуться в водоворот сплетен, но ни в коем случае не интересоваться верхушкой. Однако он всё же не утерпел, увидев, как грустит его, пожалуй, лучший друг. – Что-то случилось? – спросил он, подходя к Арману во время молитвы. – Кто здесь? А, это вы, – кардинал заметно расслабился. – Вы о чём? – Ходите как в воду опущенный. Даже во время войны вы были жизнерадостнее. – Вам показалось, мсье Мазарини. Арман называл так итальянца, только когда очень злился, и Джулио стоило бы извиниться и смиренно опустить голову, но природное любопытство пересилило. – Я не верю вам, мсье. Я ваш друг, мне можно доверять. – Не суйте нос не в своё дело. Джулио вздрогнул от резкости слов, сказанных кардиналом, и вышел из церкви, понурив голову. Милая Мария также не дала ответа, и итальянцу пришлось идти на крайние меры – шпионить. Джулио не слишком любил этот метод, но был вынужден прибегать к нему чаще, чем хотелось бы. Сначала он собирался подкупить кого-то из гвардейцев, но, вспомнив, как Его Высокопреосвященство относится к своей безопасности, понял, что эта затея обречена на провал. Всё остальное окружение также было исключено, да и что бы он сказал? Что хочет узнать, почему первому министру Франции грустно? Это звучало смешно даже в его собственных мыслях. Именно поэтому он и крался по дворцовым коридорам за фигурой в красном, будто какая-то горничная, желающая выяснить секреты своей госпожи. На самом деле ему лишь нужно было выяснить направление: тайные проходы Мазарини знал как свои пять пальцев и с их помощью с лёгкостью мог услышать разговор короля и его министра, чтобы узнать наконец, что же так гложет последнего. Но к его удивлению, Арман неожиданно повернул в сторону королевских и гостевых спален. – Неужели король опять заболел? – пробормотал себе под нос Джулио, находя нужный проход. Итальянец проклинал себя за то, что забыл свечу, но вскоре он услышал голоса и пошёл по направлению к ним. – Это всё неправильно, – кажется, это говорил кардинал, – мы должны прекратить. – Я король, и мне можно всё, Арман. В том числе и проводить досуг, как я и захочу. – Ради Бога, Ваше Величество, но при чём тут я? – А при том, что я хочу проводить свой досуг с вами. Тем более что вам, кажется, некуда деваться, – Луи погладил Армана по левой щеке. Джулио, ставший невольным свидетелем, так и не понял, была ли это случайность или тонкая насмешка. – Это жестоко. – Королям порой нужно быть жестокими. Кажется, вы мне это как-то и говорили. – Ваше Величество... – Сомневаюсь, что вашей племяннице будет легче, если вам отрубят голову. Да и тот молодой итальянец... – Как долго вы планируете это продолжать? – Джулио не поверил своим глазам, увидев, как Арман начал расстёгивать пуговицы королевского камзола. – Бесконечно. – Я для вас староват. – Позвольте мне самому решать. Джулио больше не мог за этим наблюдать и, развернувшись, стремительно направился к выходу. Итальянец выглядел отчаявшимся, когда Мария видела его в последний раз. Он ничего не сказал и ушёл в свою комнату, где целую ночь что-то писал, а затем собрал вещи и уехал. Его письмо нашёл утром её дядя, но почти сразу же оно оказалось в руках короля. С тех пор юного, подающего надежды итальянца не видели ни во Франции, ни в Ватикане. Впрочем, никого, кроме одного кардинала, это особенно не расстраивало.