Тепло твоего сердца

      За окном все погрузилось во тьму, и ветер, ставший вьюгой, ревя и плача, закидывал белые хлопья снега в комнату через разбитое окно. Мужчина больше не связывал меня, и я практически залезла в маленький костер, стоявший посередине комнаты, в попытках согреться. Несмотря на то, что стрела не задела артерию, она пронзила другие сосуды и капилляры, я потеряла достаточно крови. Кружилась голова, постоянно клонило в сон, я чувствовала слабость, и лишь усилием воли заставляла себя не спать и немного шевелится, что отзывалось дрожью в конечностях и болью в ране. Согреться никак не получалось, хоть я и куталась в толстенную куртку, слушая, как бешено стучит сердце в груди.       Мы молчали, и густую тишину прерывал лишь уютный треск огня, напоминающий о доме. Возможно не о моем доме, а о самой сути этого слова. Дом, где тебя любят, где тебя ждут и никогда не осудят. В этом доме всегда есть теплая еда и по вечерам до последнего горит свет в ожидании тебя.       Живот предательски заурчал, и желудок свело от голода, но в комнате я была не одна такая. Окинув пространство взглядом и не увидев рюкзака виновника моей хромоты, я подтянула свой.       — Ты хочешь есть?       — Нет. — соврал мужчина, о чем я поняла после протяжного стона его пустого желудка.       — Хорошо… — я достала из рюкзака три, найденных до стычки, просроченных, упаковки лапши быстрого приготовления, бутылку воды и стальную кружку.       Немного вскипятив воды над костром, придерживая кружку на весу с помощью арматуры, залила кипяток в пластиковую упаковку. Все это время незнакомец с интересом, боком повернувшись ко мне, наблюдал за каждым моим движением.       — Иди ешь.       — Я не буду, — безразличным тоном отозвался шатен.       — Знаю, что ты голоден. Поэтому не припирайся. — настаивала я, — Нам нужны калории. Если мы с тобой тут заперты ночью и непогодой, то хотя бы не откинься.       Мужчина, сдавшись, присел рядом, смотря дикими голубыми глазами, стараясь отыскать что-то в моем поведении, что могло бы убедить его не доверять.       — Ешь. — двигаю к нему лапшу, и тут же наполняю железную кружку еще раз, грея воду для себя.       Шатен жадно набрасывается на пищу, что лишь доказывает правоту моих слов.       — А говоришь не голоден… — усмешка срывается с уст. — Я Кира. — вытерев, на всякий случай, руку о более или менее чистую штанину, я протягиваю ее голубоглазому, который оторвавшись от трапезы, переводит взгляд с моего лица на руку.       — Дэрил. — наконец выдавливает он, откинув грязную челку.       — Вторая тоже для тебя. Мне хватает еды. — подталкиваю к нему еще одну порцию, когда Дэрил почти прикончил первую. Он с непониманием смотрит на меня, но все же на этот раз не спорит, что вызывает лишь на лице улыбку.       Жить мне было не так уж и сложно. Постоянно охотясь, стараясь не тратить припасы, вроде консервов и сухих пакетов, только в крайние случаи — мне хватало пропитания. И в целом… Я всегда была готова к такой жизни. Я была сама по себе, мне не за кого было переживать и в те дни, когда приходилось голодать, мне было спокойно.       Доев свою порцию и пододвинувшись ближе к костру, вытянула, дрожащие от холода и потери крови, руки.       — Извини. — повторил мой новоиспеченный знакомый, заметив, что я достаточно не хорошо себя чувствую, стараюсь унять головокружение и трясучку.       — Все хорошо. Сама бы так же сделала, но ты был быстрее… — впервые за все время он легко улыбается сказанному мной.       — Твой лагерь далеко от сюда? — как-то спокойно спрашивает мужчина.       — Да-да… Иди тебе все расскажи… — шуточно отмахиваюсь я.       — Наступит утро и… — чужак не успевает завершить мысль.       — И я умру, — абсолютно серьезно перебиваю его, — потому что бежать не смогу, а если столкнусь со стадом, то никак не скроюсь от них. Даже человеку отпор дать не смогу. Поэтому… — он хмурится. — Сам понимаешь. Да и не мне тебе рассказывать, как сейчас жизненно необходимы здоровые и крепкие ноги, как и все остальное.       Губы Дэрила сжимаются в тонкую полоску, понимая, что я права.       — Кем ты была до всего этого? — вопрос никак не связанный с данной ситуацией, выбивает из колеи.       — Что изменят мои слова? На ноги я встану быстрее? — мой голос не дрожит, он спокоен, но внезапно в голову стрельнуло тугое отчаяние.       Смотря правде в глаза… Раненный человек в этом мире не выживет. На утро наши пути с Дэрилом разойдутся, а это однозначно приблизит конец моей недолгой жизни. Я не могу бежать, не могу уворачиваться и полагаться на свои ноги, как раньше. Заживать все это будет не так быстро, в лучшем случае, если не начнется заражение. Тонкий брезент, раскинутый под открытым небом, окруженный парой ловушек для ходоков, меня никак не спасет.       Он шумно выдохнул:       — Я отвезу тебя в место, где будет безопасно.       — Как я могу тебе доверять?       — Я могу дать тебе только свое слово… — у нас больше ничего нет кроме обещаний, кроме слов, которые могут оказаться ложью, а могут и наоборот. Я смиренно выдохнула. У меня больше нет вариантов. Оставшись одна, в итоге я буду обречена на смерть.       В неярком свете пляшущего пламени, он протягивает руку вперед, обтерев о майку. На что, я, вытащив нож из кобуры, прочерчиваю линию на своей ладони, кожа в одно мгновение окрашивается красным. Дерил повторяет движение, и мы скрепляем руки в тесном рукопожатии. Липкая и горячая кровь крупными каплями падает на бетонный пол, пока мы не отрываясь смотрим другу другу в глаза. Видимо, надеясь увидеть там то, что не могли произнести вслух.       — Тебе нужно поспать. Я постою на карауле. — говорит он, наконец отпустив мою ладонь.       — Когда захочешь передохнуть, просто разбуди меня. Где-то… — я взглянула на часы, — Часа через три. — и, подложив рюкзак под раненое бедро, поплотнее закуталась в свою куртку.       — Хорошо. — мой несостоявшийся убийца встал, взяв арбалет и пошел к входу.       Состояние не позволило долго бороться со сном и, слепо доверившись незнакомцу Дерилу, я тут же отключилась, через мгновение, как отыскала удобное для себя положение.