Тепло твоего сердца

— Вот, Энид. Этот грузовик забит до потолка. Я помогу тебе со всем разобраться. Еще я взяла пару карманных буклетов по педиатрии, ЭКГ и алгоритмы реанимации. Думаю, тебе пригодится. — девушка смотрит на меня ошеломленным взглядом, не в силах подобрать слова, пока я тараторю весь этот текст, словно заученный. — Парни все разгрузят, пойдем. Научу тебя пользоваться этой штукой. — я взмахнула рукой с пятнадцатикилограммовой коробкой. — Это дефибриллятор. С его помощью мы можем следить за ритмами сердца, сатурацией, давлением и можем реанимировать. Тут на самом деле много полезных функций. Итак, про кардиограмму, что- то знаешь? — Ну самую малость. Могу только отличить синусовый ритм и все… — я тяжело опускаю технику на стол. — Хорошо. Значит. Есть четыре главные электрода, которые крепятся на конечности в порядке светофора. Нам нужен подопытный… — я скольжу взглядом по проходящим мимо парням. — Пол, раздевайся, ложись! — Давай не надо! Прошлый раз, когда ты так сказала, ты чуть не сломала мне ребро. — шипит он и быстро ретируется за следующей партией, пока взгляд Энид переходит из удивленного в непонимающе-шокированный. — Может Дэрил поможет нам? — спрашивает она, когда мужчина проходит мимо. — Дэрил, пожалуйста… Диксон сдавленно рычит, но подходит: — Что нужно? — Раздевайся, ложись. — следопыт смотрит на нас с подозрением, обернувшись полу-боком, но все же делает, о чем его просят. Начиная медленно расстегивать куртку. — О! Половину в ЭКГ ты уже поняла. — легко поддеваю Энид локтем. — Главное парня покрасивее выбрать, а там дальше уже не так важно! — смотря на то, как Дэрил стягивает футболку, я ехидно улыбаюсь и облизываю нижнюю губу, увидев это мужчина быстро отвернул голову. — Ладно… Смотри, красный на правую руку, жёлтый на левую, зеленый на левую ногу и черный на правую. Все банально просто. — я зажимаю кнопку включения, и через мгновение аппарат отзывается тонким писком. Я невольно задерживаю дыхание, погружаясь в воспоминания: » — Быстрее! Ставь четверку. — кричит доктор, пока ребенок хрипит, теряя сознание. — Реанимировала когда-то детей? — Еще нет. — Все бывает в первый раз. Интубируй!» — Нажимаем на три отведения, чтобы сразу видеть всю картину на мониторе. — продолжаю я, отгоняя мысли. — Сатурацию тоже. — охотник внимательно следит за каждым моим движением. На что я, с легкой игривостью, качаю белым напальчником для измерения содержания кислорода в крови. Шатен, как кот водит глазами за прибором. — Дэрил, смотри, что у меня есть. — он сосредоточенно смотрит, когда я беру его руку в свою и надеваю на палец белый сенсор. — Сразу здесь можно увидеть, итак сатурация 100%, в норме она до 90%, так, что тут у нас все идеально. Пульс 89. Давай еще давление померим. Одевай манжетку. — девушка выполняет мою просьбу. — 149 на 90. — оповещает Энид, едва аппарат перестал мерить. — Ого. Повышенное немного… Дэрил, что такое? — ехидно улыбаюсь. — Клеем оставшиеся электроды, запишем одну кардиограмму, на примере тебе объясню. — Хорошо. Только подожди. Я на секундочку. Возьму тетрадь! — едва успев досказать, юная медик убегает в соседнюю комнату, откуда слышится невнятная ругань и шорох бумаг. — Да. Я пока электроды расклею. — разматываю провода, стоя прямо на против шатена и рассматривая его неприкрытым взглядом, — Ты красивый. — произношу я, начав клеить железки на его крепкую грудь. Я запрыгнула на стол, рядом с ним, свесив ноги вниз легко болтая ими. — Прости, что? — после длинной паузы спрашивает и без того напряженный лучник. — Дэрил. Ты красивый. — пульс подскочил уже до 99 ударов в минуту, и я злобно улыбнулась, прогладив ладонью по его торсу и груди. Сердцебиение увеличилось до 104. — Сейчас нужно последить за ручкой взглядом. Смотри на ее кончик. — я достала из кармана пишущее средство и нависла над Диксоном, смахнув прядь кофейный волос, спавшую на его глаза. Его зрачки внимательно скользили за инструментом, но затем взгляд резко остановился, и я поняла, что охотниц смотрит прямо мне в глаза. Заметил, что ручка была лишь отвлекающим маневром, благодаря которому все это время я изучала его лицо. Слегка пройдясь пальчиками по щеке, кинула быстрый взгляд на монитор — пульс продолжал расти. — Дэрил, ты что-то отчаянно пытаешься от меня скрыть, но я же не дурочка… Я вижу твое сердцебиение. Твое сердце стучит быстрее, когда я рядом. — мужчина злостно рычит, уже готовясь сесть, но моя рука на плече, задерживает шатена. Глаза, как у загнанного в угол зверя, рыщут по моему лицу. В этот момент что-то глубинное сподвигает меня — я осторожно беру его шероховатую руку и прислоняю ладонью к своей груди. Он с не понимаем смотрит на меня, но через мгновение улавливает стук за грудной клеткой и расслабляется. — Кира, у тебя случаем нет ручки? — кричит девушка из соседней комнаты. — Есть! — я отпускаю руку шатена, не меняя положения рядом с ним. — Сейчас дыши расслабленно, лежи не двигайся, запишем кардиограмку. — мужчина замирает, как вкопанный, и дефибриллятор начинает печатать его историю сердца. Наконец в комнате появляется Энид, немного растрепанная, но довольная. Она срывает ленту и смотрит на нее. — Дэрил, с тобой все хорошо? У тебя тахикардия. Как себя чувствуешь? — темноволосая не отрывая взгляда от бумаги, настороженно спрашивает, пока я, незаметно для нее, беру мужчину за руку, закрывая переплетенье наших пальцев своим бедром. — Это нормально. Что-то вроде синдрома белого халата — когда люди переживают на осмотре у врача. Такие случаи стоит рассматривать отдельно. — отвечаю, скрывая истинный факт повышенного пульса нашего временного пациента. Я осторожно поглаживаю большим пальчиком широкую ладонь. — Итак, доктор Энид! Что вы там видите? — Есть П зубцы, — она указывает на один из бугорков, — перед каждым комплексом, значит это синусовый ритм. — Молодец. Патологий там нет. Я принесла тебе учебник, там ты можешь со всем ознакомится сама. Если будут вопросы смело задавай. Сейчас нужно проверить неврологию. Знаешь как? — Давай я буду делать, а ты проверять? — Хорошо. — я спрыгнула с кушетки и пересела на другую, внимательно наблюдая за своей ученицей.

***

Я вышла на улицу, застывая на месте. День был долгим и насыщенным. Мы разобрали довольно много тем с Энид, и ближе к вечеру голова уже кипела. На улице давно стемнело, и повсюду были зажжены огоньки. Это был теплый свет, льющийся из домов. Свет уюта. Жены и дети ждали мужчин, пока те закончат свою работу. Сквозь окно напротив, я видела, как женщина не разрешала трогать еду со стола, пока отец семейства моет руки, а дети вертятся на стульях, пытаясь хоть что-то урвать до начала трапезы. — Спасибо еще раз. До завтра. — попрощалась Энид, выходя из лазарета. — Не за что. Всегда рада что-то объяснить и рассказать. Удачи. До завтра. — девушка скрылась за поворотом, махнув рукой на прощание, а я так и стояла на месте, стараясь не смотреть в то манящее окно. В моей жизни никогда такого не было… Разве, что в тот период, когда я жила с Ровиа, и как бы сильно я не считала его своей семьей, все же это другое. Когда я работала поваром в ресторане, отец считал меня позором семьи, и ложился спать задолго до моего прихода. Семейные вечера, наполненные любовью, заботой и теплом? Ему всегда было плевать на меня с этой точки зрения. Папу никогда не интересовали мои желания. Он был ярым эгоистом и идеалистом, глушащим алкоголь литрами. Считал, что всегда прав, хоть даже и думал, что сердце находится с левой стороны… Приготовить мне обед? Ну если что-то останется после того, как он поест. В доме всегда были продукты, но готовить мне пришлось научиться сразу после смерти моей любимой мамы. — Это было жестоко, Кира. — из темноты на свет вышел Дэрил, вырывая в реальность. — Зато хорошо. — я блаженно улыбаюсь, все же смотря в окно, за которым семья уже начала свой ужин. — Не справедливо… Я бы сказал. — Хочешь раздеть меня, уложить на стол и… — ехидно спрашиваю я. — Нет! — как-то смущенно восклицает лучник, не дав договорить. — А жаль… — тихо, одними губами произношу я. — Что? — неуверенно и так же тихо переспрашивает Дэрил. — Ничего. Все хорошо. — я поднимаю голову кверху, смотря на звезды, и мужчина следует моему примеру. Бесконечное иссиня-черное небо, усеянное миллиардами бусинок звезд, притягивало, манило своей необъятностью, своей неизведанностью. После того, как все началось, звезды стали ближе, а из-за мороза их, казалось, было еще больше. Возможно кто-то сейчас так же стоит на одной из этих планет и смотрит в эту бездну, думая о чем-то своем. Неважно, есть там кто-то или нет. Эти мысли всегда пугают и притягивают одинаково. — Почему ты не хочешь лечить? — вливаясь в эту ночную идиллию, спрашивает хриплый голос, — Ты же много всего знаешь. Ты сегодня, очень много рассказывала Энид. У тебя огромный опыт… — У меня умирало много людей на руках, Дэрил. Сейчас я не про войну. Про неотложку. Старики — это одно, взрослые — тоже другое. Однажды мы приехали на мотив «без сознания», уже трупное окоченение было и пятна. Мужчина тридцать восемь лет. На полу фотографии счастливых детей, жены, его… Но уже слишком поздно, рядом плачущая мать. Это была моя самая первая констатация и все бы ничего, если бы не эти фотографии, на которых он был по истине счастлив, а в моих глазах мертвым. Другой раз женщина, тридцать пять лет и двое шестилетних детей в квартире. Тоже констатация и два часа взаперти в квартире с ревущими и рвущимися к матери детьми, пока полиция в пути. Малыш, три года, подавился рвотными массами, пока мама грела молоко. Сейчас это кажется ерундой. Смерть? Плевать. Дайте мне нож, я пробью череп стоящему напротив меня человеку, беременной женщине, ребенку, если это угрожает мне, но, тогда все было по другому. Я не смогла откачать ребенка на море. Я была на отдыхе. Первый раз, когда за сто лет работы выбралась на море, и там реанимация… Я делала все, что могла, но у меня не вышло. И знаешь, я выгорела. Сгорела до тла… Если я не смогла спасти ребенка, которого можно было спасти, то я ничтожество. Да, я много, что знаю, но, когда мать кричала и била меня в грудь, когда приехавшая бригада парамедиков констатировала, что ребенку не помочь. Хотя я ей сдуру пообещала, что все будет хорошо… Нет. Спасибо. Я не хочу. Я не хочу отвечать за чужие жизни. Проще убивать… Он долго смотрит на меня, а затем слегка подкашливает, что заставляет меня опустить вновь голову, и уставится на него с улыбкой. В момент отшельник смущается, убирая руки в карманы, и подергивая плечами. Его аквамариновые глаза ускользают от моих. — Ты хочешь что-то сказать? — спрашиваю, даже не пытаясь стереть изгиб губ. — Нет. — тихим голосом говорит он, вновь кашлянув, будто специально привлекая внимание. — Дэрил, почему мне кажется, что ты мне врешь? — я щурю глаза, стараясь разузнать его мысли. — Э… — лишь мямлит лучник. — Тогда я правильно понимаю? Неважно? — Может пройдемся? — спрашивает шатен настолько быстро, что мое сердце на мгновение замирает. — Но я… — Ты занята сейчас? — Дерил Диксон, Вы приглашаете меня на свидание? — ехидничаю я, не дав времени ответить мужчине, подхожу вплотную, когда шатен в смятении ищет место, куда убрать взгляд. — Пошли. Мы разворачиваемся и идем вперед, хотя мест для прогулок тут не много. — Я часто думаю, чтобы со мной стало если бы не началась эта ерунда. — продолжила я тему прежнего разговора, — И знаешь… Без понятия. Я оформляла документы на увольнение. Закончила бы универ. А дальше что? Я же не стала бы работать по специальности. Пошла бы вновь на кухню? — Мне кажется меня вообще все это спасло. — признался охотник, — Отец алкоголик, брат военный, который сидел за то, что дал в морду какому-то сержанту. Кем бы я стал? Продавцом? Электриком? Сантехником? — я засмеялась, представив его в выше перечисленных ролях. — Ох, мистер Дэрил, прочистите мои трубы! — наигранным голосом, я парадировала его возможную клиентку, преклонного возраста. — Что ты смеешься?! — спросил лучник, но самого выдавала улыбка. — Ох, мистер Дэрил, что у вас под прилавком? — Ну тебя! — Да, господин Дэрил! — я спародировала стоны. — Ах ты! — мужчина резко наклоняется и швыряет в меня горсть снега. — Давайте, мистер Дэрил, ломайте меня полностью! — я попыталась убежать, но мужчина догоняет, роняя вновь в сугроб и наваливаясь сверху, — Ох, да! — Ты — мелкий рыжий дьявол! — я дергаю его за куртку, и мы меняемся местами, теперь я сижу на его бедрах, пропихивая ледяные руки под куртку. Мужчина дергается и извивается в попытке скинуть меня, но я слишком долго езжу верхом, чтобы поддаться на такие глупые попытки. Стальные мышцы напрягаются, под холодом моих ладошек. Я чувствую рельеф его тела, проглаживая вплоть до кромки штанов, и мужчина в момент замирает, больше не пытаясь сопротивляться. Руки ложатся на мою талию, крепко сжимая ее, а голубые глаза внимательно изучают мою реакцию. Сердце начинает биться быстрее, а время словно замедляется, пока мы пытаемся прочитать во взгляде другого то, что не можем сказать вслух. В свете чьего-то окна, я вижу, что охотник улыбается, и сама не могу сдержать улыбку. Мы просто застыли, как статуи, в непонимании, видимо стараясь наслаждаться мгновением, который никто не решался разорвать, подсознательно опасаясь, что кто-то из нас против. Мужская рука прошлась вниз по моему бедру, и вновь на талию. Грудь быстро вздымалась, словно он едва дышал. — Пес! — засмеялся мужчина, когда к нам подбежала собака и начала лизать его лицо. — Вставай. Простудишься. — освободив Дэрила из-под своего веса, протягиваю руку, которую лучник принимает. Щенок бегает вокруг, прося поиграться с ним. Тогда я хватаю небольшую веточку с земли и показав, кидаю вдаль, собака тут же подрывается с места, уносясь в след своей цели. Мы на мгновение ловим взгляды, теперь всматриваясь в лица друг друга с опаской. Я улыбаюсь первой, через миг Дэрил вторит мне, облегченно выдохнув.