Тепло твоего сердца

Пес, высунув язык, мчался рядом с ревущим байком. Мы скользили по заснеженной тропе ведущей в никуда. Земля царапала серое небо, своими острыми краями. Казалось вся тяжесть снеговых туч пала на мои плечи, но это была не их вина. В висках глухо стучало сердце, отдавая сухостью в горле. Вся одежда пропахла ее запахом, все мои мысли пропахли ей. Серые глаза, рыжие волосы, и я улетал куда-то в небытие, так, что казалось, теряю связь с реальностью. Если она свет, то я тень, если вода, то я путник. Выпущенная стрела в тот обычный день связала накрепко нас. Кровь, стекающая на холодный пол блеклой, бетонной коробки, пламя играющего костра. Обещание. Я сдержал слово. Я отвез ее в Хиллтоп, но сбежать оттуда не смог. Я словно верный пес возвращался вновь и вновь. Ища поводы, ища оправдание даже для самого себя, отбрасывая мысли о девушке, которая потеряла все еще до наступления этого вечного кошмара. Я пытался… У меня не вышло. Сперва это была страсть. Яркая и всепоглощающая. Кира была красивой женщиной. Четкий, женственный стан, черты лица, голос. Я хотел ее везде и при любых обстоятельствах. Чертовый стояк мешал мне жить даже, когда ее не было рядом. Затем мы переспали… Я получил желаемое, но мне было мало. С каждым разом хотел все больше. Это как, если ты попробовал вкусное блюдо, ты не можешь остановится до тех пор пока не лопнешь. А когда она угнала мой байк, в той беспросветной темноте, самой длинной ночи в моей жизни, я испугался. И этот страх все больше завоевывал свое место под коркой моего мозга. А когда человек боится, он всегда точно знает, чего именно. Слишком темно, слишком глубоко, громко… Неважно. Сотни ответов. Но мой ответ — я испугался ее потерять. Понял, что больше могу не увидеть ее сонное лицо, которое слегка морщится, а тело все ближе жмется к моему. Могу больше не увидеть селенитовых глаз, которые то и дело прикрываются линией пушистых, черных ресниц. А ее запах короткий период будет моим спутником на этой одежде, а затем исчезнет навсегда. Она не могла сыграть в такую жестокую игру. Сперва влюбить в себя, а затем растворится, словно утренний туман. Вот она есть. Вот ее нет. Я не верю в это. Или хочу не верить. Впервые за всю свою жизнь, я чувствовал такой трепет к человеку, которого знаю. Хочу коснуться просто коснуться ее. Тело Киры было вплоть усеяно шрамами. Еще больше, чем мое. Предплечья с внутренней стороны были обожжены, помимо этого, там еще красовались точки от прижженных сигарет. Вся спина была, как поле боя, порез на кости бедра и ноги. Если она поле боя. Я война. Ворота открываются и первое, что я вижу — это небольшой вольер для дрессировки лошадей. И серый, в яблоках конь гнет шею и встает на дыбы, не подпуская к себе экипированного всадника. Кордеро. Действительно, как ездила Кира, ни ездил никто. Она, словно была рождена в седле, на спине лошади или провела с ними всю свою жизнь, потому что предугадывала их действия, а едва оказывалась верхом, подчиняла себе. — Дэрил? — удивленно спрашивает Иезекииль, когда я вхожу в его «тронный зал». — Расскажи, что случилось. — сразу начал я, все еще чувствуя, как кружится голова. — В смысле? — король явно не понял вопрос или пытался сбить меня с толку. — Что случилось? Где Кира? — мой голос прозвучал очень громко, так что эхом отразился от стен. — В смысле? Так, она отправилась на переговоры, а потом ушла… — я сощурил глаза. Такое чувство, что лидер не врет, но в его слова поверить очень трудно. — Ушла куда? — Обратно в Хиллтоп. — Иезекиль начинает понимать, что произошло что-то, ради чего я стою напротив него и испепеляю взглядом. — Пешком? — не сдержал я раздражения. — А? — Пешком? Снаружи стоит ее лошадь. — Э… — с недопониманием протянул король, но его спасает женщина, следом за мной вошедшая в помещение. — Привет, Дэрил. Да, она ушла пешком. Сказала, что лошадь лучше оставить тут. — говорит Кэрол. Я перевожу взгляд с нее на ее мужчину. — Почему? — действия Киры порой были неподвластны логике, но тут была какая-то не состыковка фактов. Зачем ей бросать коня? Она любила лошадей. Погодные условия, отсутствие еды. Даже если ушла. Животное она бы не оставила. — Это же Кира. Ее сложно понять. — говорит Пелетье с легким смешком. Я знаю ее уже давно, и вижу, что она врет, поэтому не отступаю. — Она не вернулась назад. — говорю я. — Может ходячие… — цедит Плетье, но в ее голосе я не слышу сочувствия. — В холод они менее активны. Вспомни, что она перебила стольких. — напрягся даже Иезекииль. — Ну, может стадо. — почему она думает, что медик мертва? Это странно. — Кира следопыт, как и я. — Ну, не знаю тогда… — я с подозрением смотрю на знакомую, а та заметно нервничает. Вернее, так. Чувствую это на клеточном уровне. Там явно что-то произошло, и Кэрол сто процентов знает что. — Мы снарядим поисковый отряд. — говорит встревоженный Иезекииль. — Не нужно. Я хотел бы поговорить с тобой, Кэрол. — она выдавливает удивление, но после все же идет за мной. — Я знаю, что ты врешь. — начинаю я достаточно грубо. — Что? О чем ты? — она старается играть искреннее непонимание, но выходит криво. Если так она может обдурить короля, но явно не меня. — Ты знаешь где она. — женщина закатывает глаза. — Без понятия. Я не знаю, что у этой шизоидной на уме… — она хотела сказать еще что-то, но остановилась. Мои нервы начинают сдавать, и я едва ли держусь, чтобы не замахнуться на старую приятельницу. — Ты можешь не вертеться, а лучше скажи всю правду, пока я не… — Что? — Пока я не пересек грань… — я крепко сжал кулаки, а женщина закатила глаза. — Дэрил. Она просто ушла. — Кэрол. — я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Я все сказала. — Тогда я пошел. — Куда? — Искать Киру. — Она не хотела, чтобы ее нашли. Понимаешь. Иначе бы она так не ушла. Понимаешь? Она бы не оставила Хиллтоп. Не оставила бы тебя. Она этого всего не хотела. — слова больно бьют мне под дых апперкотом, но я не реагирую. — Мне плевать. Я не знаю с чего ты, так уверена, если знаешь ее не больше часов пяти. Я просто должен. — Стой. — на какой-то нотке ее голос дрогнул. — Я никогда не перестану искать. Чего бы мне это не стоило… Я никогда не остановлюсь. Даже если пройдет вся моя жизнь! — Дэрил… — цедит женщина смотря в мои глаза. — Так нельзя. — Не трогай меня. — я отмахивается от ее рук, которые тянутся в попытке остановить. — Пес, ко мне! Пошли! Мотор байка зарычал диким зверем: «У меня тоже раньше был такой, еще до всего этого. Он продержался достаточно долго, когда начался апокалипсис. К сожалению, я ни черта не понимаю в их устройстве и потом пришлось оставить его.» Сердце отдавалось глухим стуком, где-то в висках, а душе была надежда. Ни одного следа, лишь догадки. Собака жалобно повизгивала, словно понимая, что что-то не так. Все же Пес был привязан к своей первой хозяйке, наверное, даже больше, чем ко мне. В тот вечер, когда я впервые привез щенка в свой лагерь, я не мог его угомонить. Можно даже сказать, что нас даже это пыталось свести вместе. Тот город, моя стрела, Иисус, овчарка… Я должен с чего-то начать. Надо обыскать прилежащую территорию. Прошло много времени, но может хоть что-то…