Дикарка

      На следующее утро Лили Флинн готовила завтрак на кухне своего дома. Жареные яйца с кусками хлеба — «кусочки», если говорить проще, всегда нравились её папе. В добавку — бекон.       Клайд ещё не проснулся, сегодня ему в обеденную смену. Лили мыла посуду в кипятке, потому что хотя бы так могла почувствовать тепло от воды на своих холодных пальцах. От пара становилось жарко. Две порции на столе дожидались, пока Лили разбудит отца, чтобы завтракать, но та, выпав в осадок, задумчивость, совсем забыла, что из крана бежит горячая вода и долго держала руки под струёй до тех пор, пока не обожглась.       Неловко дёрнув рукой, пятиклассница выронила намыленную тарелку. Та вдребезги разбилась о пол. Множество острых осколков со звонким визгом разлетелись в разные стороны: под холодильник, мойку, стул, стулья, в коридор…       Девочка пришла в себя после витания в облаках, когда на кухню сонно, почти вальяжно вошёл её отец. Сладко зевнув, он сделал аккуратные шаги в тапочках, заглянул за кухонный стол и увидел тарелку.       — Прости, не хотела будить, — произнесла девочка, закрыв кран с кипятком. Мистер Флинн помог дочке собрать осколки с помощью веника.       — Ничего… Посуда бьётся на счастье. Ворон считала, когда тарелку уронила? — непривычными для Лили словосочетаниями спросил папа, выкинув с совка мусор.       Лили задумалась над советом дяди, когда застыла под горячим потоком воды:       «Если хочешь доказать себе что-то, выяви, на что он не способен. Доминируй в том, что ты делаешь лучше».       Что же она могла сделать? Как выявить, в чём Эдди был хуже?       Лили мысленно перебирала, в чём она лучше одноклассника, и ограничивалась поначалу только школой. Он тоже был отличником, очень умным, писал красивые стихи, в отличие от неё, писал рассказики и сочинения, участвовал в конкурсах чтецов в предыдущей школе и выигрывал, играл в сценках. Эдди был тихим, а это только повышало его достоинства.       Из-за принижения своих способностей (Ганнибал задумался над низкой самооценкой племянницы, когда проверял психологическое тестирование. Его предположения оказались правдивыми) Лили стала оскорблять себя, презирать за то, что в школе она хуже него. Однако, другая её часть, целеустремленная, борющаяся до последнего за победу, не могла просто так сдаться. Она принялась искать то, в чём Лили безукоризненно сильнее мальчика, и это оказалось ни катание на коньках, ни готовка.       Это была жестокость.       — Я не считала ворон, пап, — смущенно произнесла Лили, сев за стол. — Просто случайность.       — Ты сама это приготовила? — спросил Клайд, осмотрев превосходный, эстетичный на вид завтрак.       — Конечно, — Лили села рядом с папой после того, как налила обоим кружку воды. — Это легко, — она демонстративно поставила кружку рядом с тарелкой папы. — Нельзя ведь вечно бояться газовой плиты и огня… А ещё легко разбить тарелку, как ты уже понял, — девочка улыбнулась, но, увидев, что лицо Клайда почти не изменилось, поняла, что сказала какую-то чушь.       Ей часто было неловко говорить с папой, она не попадала с высказываниями, а после даже не старалась подбирать слова вновь.       Клайд прекрасно понимал, что у него и уже не совсем маленькой Лили разговор никак не клеится. Мужчина улыбнулся после того, как наколол на вилку кусок бекона. Попробовав прекрасный кусок, на этот раз, нечеловеческого мяса, Лили скрыла лёгкое разочарование. Для неё это было легко, ведь радость отца в то утро заставила сменить те чувства на смущенную улыбку, которая всегда появляется после похвалы, даже если её никто не произносил в слух. Мистер Флинн попробовал ещё раз, жадно разрезая вилкой (несмотря на то, что рядом лежал нож) кусок хлеба, вымоченным в яйце с молоком и зажаренной без корочки.       — Лили… Это очень вкусно! — девочка тихо хихикнула.       — Спасибо.       — Ммм! — Клайд, кажется, ускорялся с каждой секундой.       — Аккуратнее! — засмеялась пятиклашка, мягко прикоснувшись к руке папы. — Ты ведь вилку откусишь!       Флинн по-детски улыбнулся с набитым ртом и продолжил есть немного медленнее. Он закончил с завтраком гораздо быстрее, чем Лили, ведь она привыкла наслаждаться (хотя, если бы девочка сейчас завтракала у дяди, он бы сказал, что она очень торопится, и нужно есть медленнее). Клайд решил заварить кофе, пока машина работала, девчушка доела и положила посуду в раковину, включив воду.       — Я сам. С тебя завтрак, с меня посуда, — Клайд горько, но с любовью, скучая по своей жене, улыбнулся. — Это было наше с Мишей правило, — Лили понимающе кивнула и отошла от раковины. — Скажи, Лили. Что ты делаешь у своего дяди? Неужели тебе со мной… так не хочется общаться? — он произнес это после долгого подбирания слов. Ему, конечно же, было грустно и обидно, что его родная дочь в пятом классе почти не проводит время дома. Лили со слабой, любящей и сострадающей улыбкой осмотрела его профиль и почти сразу, без особых раздумий, придумала ложь.       — Дядя Ганнибал рассказывает мне о маме, о её детстве. Его истории каждый день всё интереснее и интереснее, от них невозможно оторваться. И, как ты полагаешь, он учит меня готовить.       — «Как ты полагаешь…», — пробурчал Клайд, намыливая тарелку. И он, и Ганнибал всегда относились друг к другу с презрением, злобой и отвращением, хотя, когда была жива Миша, пытались скрыть это. После её смерти они ненавидели друг друга внутренне, чтобы не смущать Лили, чтобы она не чувствовала, как будто разделяется между двумя полюсами одной планеты.       На самом же деле, это разделение проходит уже несколько лет, и, к сожалению отца девочки, не в его сторону. — Ты даже говоришь, как он.       Лили прекрасно услышала презрение и отвращение в голосе отца. Ей хотелось сказать что-то колкое, что-то обидное, ведь контроль мыслей не был в положительных качествах девочки. Точнее, свои мысли Лили никак не могла контролировать. Она, как помнил её папа, была хорошей и дружелюбной девочкой. Так пусть он и продолжает так о ней думать.       — Да, — тихо заметила Лили, голос её замечательно упал с высшей на более низшую ступеньку, давая понять, что она чем-то обеспокоена и расстроена. — Просто… Я его слушаю, и как-то подсознательно запоминаю, — Лили незаметно набрала дыхания в легкие, её глаза наполнились небольшими слезинками. Она перевела взгляд на отца, который внимательно наблюдал за ней.       — Я знаю, что вы не любите друг друга, папочка, но что же я сделаю, если я люблю вас обоих? Что мне делать? Говорить одному, что другой плохой, и так с каждым? Я так не смогу! — голос девочки дрожал, она была готова перейти на плач, но отец ловко подошёл и обнял её, нежно поцеловав в волосы.       — Лили, я совсем не это имел в виду, — он никогда не умел придумывать отговорки, Лили незаметно усмехнулась, актерски шмыгнув носом и прижавшись к рукаву кофты отца. — Просто… Я был бы очень рад, если бы ты чаще проводила время дома, — мужчина отстранился и вытер щечки дочки, хотя, слезинок не было — они мягко покрывали оболочку глаз.       Лили после похорон своей мамочки не разу не пролила ни одной слезинки, думая о ней. Внутреннее упорство и стыд, которые она перенесла в момент истерики на похоронах, не позволяли ей сделать этого, как бы она не хотела.       — Хорошо…- девочка ещё раз шмыгнула носом.       — Хотя бы два дня в недельку домой с ночевкой, хорошо? — Лили прикрыла глаза, делая вид, что успокаивается, и кивнула несколько раз. — Только не плачь…       — Не буду…       — Честно?       — Честно.       Клайд ласково улыбнулся и поцеловал в ушко дочку. Когда она была маленькой, то всегда смеялась от щекотки, когда её папа или мама целовали рядом с ушками. С годами это не изменилось. Лили неловко хихикнула, весёлые ямочки на уголках её губ заиграли на лице. Мистер Флинн продолжил мыть посуду, а Лили пошла в школу. Она прекрасно знала, что её папа будет чувствовать себя виноватым хотя бы несколько часов. Ему будет стыдно за то, что он «почти довёл» дочурку до слез. Ей было приятно думать об этом и, когда она ехала на велосипеде до своего одноклассника, только тогда легкая усмешка слетела с её лица.       — Ты учила? — спросил Карлос, активно крутя педали. У него в корзине было две энциклопедии, у Лили — одна. Двое объезжали немногих прохожих на тротуаре, проводя между собой испытание, кто до ворот ответит первым. Раньше всегда выигрывал Карлос, потому что его подруга с удовольствием проигрывала.       — Конечно, учила! Ещё пару книг прочла утром, вдруг, кто-то задаст вопрос.       — Хочешь опять всё провести на максимальный балл? Ты от этого не устала?       — Разве можно устать от идеала, — Лили неловко хихикнула, после чего завернула в следующий квартал, её друг немного отстал на повороте. — Ещё мифы Древней Греции почитала, вдруг, пригодятся. Гляну у Майи работу, может, найду недочеты, исправим, чтобы мистер Камски поставил ей пятерку.       — Почему ты помогаешь Майе? — непонимающе спросил Карлос, вспоминая тихую, молчаливую новенькую, которая часто косится на посторонних.       — Она милая, и очень красиво рисует. Один раз она нарисовала мой портрет по фотографии… Ты же видел! Это было очень круто!       — Я бы на твоём месте держался от неё подальше. Неизвестно, что скрывается за такими тихими и странными девочками, — произнес мальчик. Лили хмыкнула уголком губ, чтобы её одноклассник не увидел этого.       «Неизвестно, что скрывается за такими тихими и странными девочками…»       Первым урока математика, а вот вторым — история. Лили проверила работу Майи (с ней никто не захотел быть в паре, поэтому всю работу она выполняла одна), помогла расставить ударения в именах божеств, исправила несколько грамматических опечаток и начала повторять собственный проект.       У пятиклассницы, обычно, всё тело, мимика, жесты, были под контролем, но девочка, сама того не замечая, настойчиво почесывала тыльную сторону правой ладони вдоль линии между большим и указательным пальцем до покраснения и шелушения кожи. Она не заметила этого, потому что вчитывалась в каждое слово, чтобы абсолютно всё было на высшем уровне.       — Лили? — спросил Карлос взволнованным голосом, взяв подругу за локоть. — Всё хорошо? Лили? — девочка мягко перевела туманный взгляд, смутно осмотрев соседа по парте.       — Что?       — Успокойся, мы всё сдадим, не волнуйся! — он метнул взгляд на ладонь, после чего пятиклашка неловко потерла руку, спрятала её в рукав и отпустила под парту.       — Мы всё сдадим, — тихо повторила слова Карлоса девочка, мимолетно кивнув головой. — Конечно, мы всё сдадим…       Начали по нарастающей, от учеников с низкими баллами к ученикам с более высокими, отличникам, чтобы не занижать оценки из-за не оправданных ожиданий. С проектом Майи почти всё в порядке — девочка волновалась, волновалась, переступала с ноги на ногу, путалась в словах, абзацах, но мистер Карлос поставил ей «хорошо», ведь материал правда был таковым.       Далее шел черед Эдди и его друга Магнуса. Второй сидел за компьютером и иногда читал, потому что делал это он гораздо хуже Эдди Уокера. Несмотря на это, выступление прошло прекрасно, мистер Камски хвалил подобранный материал про древнюю Русь, их проект в виде сжигания Масленицы, которую они правда подожгли, но на улице, чтобы не сработала сигнализация. Лили с грустью и завистью надела на своё лицо улыбку и смотрела за всем представлением.       Она и Карлос были последними, поставили детализированную пирамиду на стол, за ней расставили три книги с красивыми обложками и познавательным содержанием, включили насыщенную картинками презентацию и начали своё выступление. Карлос читал очень хорошо, с выражением, расстановкой, Лили, несмотря на признаки волнения на перемене, не в первый раз смогла взять эмоции под свой контроль. Она читала громко, чётко, загадочным и интересным тембром так, что все одноклассники, даже те, кто обычно сидел в телефонах, с любопытством слушали. Когда, наконец, прозвучали слова: «Спасибо за внимание. Представление нашего проекта завершено. Если у аудитории есть какие-то вопросы, мы готовы на них ответить»; Лили смогла спокойно выдохнуть, успокоиться, но с этим она поспешила.       Поднялась одна рука. Это был Эдди.       Лили с легкостью натянула «искреннюю» улыбку и заинтересованность во взгляде, мягко спросила:       — Что, Эдди?       — У меня вопрос… Разве Тефнут — львиноголовая богиня росы и дождя, сестра и супруга Шу — первая богиня Древнего Египта?       — У меня тот же вопрос, — добавил мистер Камски, задумчиво осматривая завершающий слайд презентации.       — Просто, в учебнике написано, что Тефнут была первой богиней, сотворенной Ра, а не первой богиней вообще. «Нейт — одно из старейших божеств древнего Египта, которому поклонялись с раннего периода (приблизительно 6000-3150 гг. до н. э.) до династии Птолемеев (323-30 до н. э.). Нейт была богиней войны, материнства, погребального ритуала».       — Именно. Обычно, конечно же, мифология отличается в разных источниках, но не настолько. Ещё, пожалуйста, Карлос, верни несколько слайдов назад, — пятиклассник выполнил просьбу. — Здесь опечатка в слове и изображения не соответствуют богам. Нужно быть внимательнее, хорошо? Вы очень хорошо постарались, но, к сожалению, за этот проект вы получаете,. — он немного обдумал свои слова и решительно сказал. — Четыре обоим. Правда, есть ещё почти незаметные опечатки в презентации, смещения картинок. Складывается ощущение, что вы делали это просто, чтобы поскорее отвязаться с проектом, без наслаждения и интереса. Садитесь.       Мистер Камски говорил сожалеющим голосом, ему было жаль, но он не мог лгать ученикам о том, что считает правильным. В отличие от Лили. Она несколько раз задумчиво и понимающе кивнула головой, взяла книжку (остальные за ней взял Карлос) и вернулась на своё место, прекрасно и реалистично делая вид, что ничего страшного не случилось. Однако, когда учебный день продолжился, она несколько раз зорко смотрела в сторону Эдди Уокера.       Карлос молча думал, что понимает чувства Лили, лишь иногда смотрел на неё и предлагал выйти на улицу или почитать вместе. Она отказывалась и выходила каждую перемену в туалет, закрывала кабинку, думала, нервно почесывая холодную ладонь своими ноготками.       В планах Эдди не было ничего плохого, он находил недочеты в каждой работе не со зла, а лишь потому, что считал это правильным, но Лили было всё равно. Ей было плевать, чем руководствовался этот мальчишка. Она была очень зла на него, но не знала, как эту злость выместить. Точнее, при каких обстоятельствах.       В столовой Лили взяла один сэндвич у Карлоса и уже шутила, и смеялась, и была всецело, как казалось её одноклассникам, вовлечена в обыденную школьную жизнь. Последним уроком был классный час, ребята обсуждали, что нужно сходить на долго ожидаемый пикник на этой неделе, до прихода холодов. Около половины класса согласились поехать в субботу, без родителей, но с классным руководителем. Решено было ехать в парк, который находится в шестнадцати километрах от городка, на велосипедах.       Там есть река, красивая природа и лесок, в котором трудно заблудиться.       Эдди тоже ехал, это было главное для Лили. Теперь она знала, что сделает там. Её не волновали обстоятельства, время, способы, но она знала, что она убьёт эту заразу, этого паразита, который заставляет чувствовать себя ничтожной.       Несколько следующих дней прошли вполне хорошо. Мисс Флинн прекрасно видела, что Эдди стал чаще исправлять её, но даже мысли допустить, что виновата её слепая злоба, она не могла. Она возненавидела его, а он, ведя себя, как пай-мальчик, только усугублял своё положение.       Ганнибал Лектер был рад повышению настроения своей племянницы, а Лили чувствовала, никак иначе, нежели счастье, предвкушение субботы. Лектер спрашивал, как она смогла доказать, что лучше своего одноклассника, девочка с улыбкой отвечала, что сильнее его по характеру. Это было правдой. Лили немножко недоговорила, что сила характера заключается в убийстве, потому что хотела, чтобы всё случилось, и только потом она порадовала бы дядю.       Он приготовил на пикник двенадцать сэндвичей со свежим мясом, которые точно понравятся пятиклассникам, собрал походный рюкзачок и написал руководителю, что Лили будет отсутствовать на катке. В рюкзачок девочка незаметно сунула толстые резиновые перчатки из подвала дяди, в котором они работали вечером в четверг. Спустя долгое ожидание Лили, наступила суббота. Все участники пикника проснулись в восемь утра, когда свет от солнца уже прекрасно освещал улицы, собрались во дворе школы со своими велосипедами. Каждому был выдан свисток.       Собралось, к счастью девочки, восемь учеников вместо десяти и один педагог. Чем меньше ребят, тем лучше, как думала она.       Шестнадцать километров — это немного, особенно учитывая маленькую группу, почти пустые дороги и скорость молодых, резвых пятиклашек, которых почти каждые десять минут урезонивала учительница, чтобы они ехали не очень быстро. Девять путешественников останавливались на небольшой привал, быстро перекусывали, отдыхали, фотографировались среди красот золотой осени, которая покрыла все деревья. Разве что, кроме елей, оставшихся единственными зелеными воинами, но даже они страдали от поражения, потому что желтая листва от других деревьев покрывала их иголки.       К обеду школьники доехали, разместили лагерь из четырех палаток, Лили сама захотела ночевать по соседствую с Майей, потому что знала, что другие откажутся, а видеть свою приятельницу расстроенной не очень хотелось, ведь день должен был ознаменоваться прекрасным событием.       Всё должно быть идеально. Лили верила, что если судьба будет на её стороне, всё пройдёт превосходно, она добьётся всего, чего желает, а если судьба будет на её стороне, то девочке совсем нечего было бояться. Внутренняя неопытность Лили в таких делах поощряла убеждение в мысли, что точно будет случай, при котором будет случай, а если его и не будет, то девочка с легкостью создаст его.       Учительница развела костёр, в процессе рассказывая, что с огнём надо быть осторожнее. Ребята пожарили сосисок, решили подогреть сэндвичи, которые приготовил дядя Лили. Каждый, кроме Майи, вегетарианки, лопали за обе щеки. Мисс Флинн до мельчайших деталей запомнила их лица и была готова передать их наслаждение дяде.       После этого была проведена разведка по лесу. Учащиеся собирали грибы, учительница подготовила десять больших и лаконичных светоотражающих наклеек «Браво!», чтобы поощрить учеников, которые соберут больше всего съедобных грибов в корзинку.       Больше всего собрала Майя, также она помогла сделать это Лили. Две девочки первыми получили наклейки и сразу приклеили их к корпусу велосипедов. После мисс Флинн помогла найти Карлосу грибы, когда наступила его очередь. У него было три поганки, он спутал их с груздями.       Закончилось всё тем, что все получили наклейки, потому что те, кто набрал плохих грибов, ждало следующее задание — почистить хорошие. С этим справились все. Грибы поджарили на огне, некоторым они понравились, а некоторые вертели носом и почти что говорили: «Такое я не ем, я ведь не червяк и не козёл…» Однако, эти слова звучали безобидно, ведь говорили их добрые ребята в шутку.       Наконец, солнце перешло в зенит, и все решили поиграть на свежем воздухе.        — Может, в прятки? — спросил один из одноклассников Лили, который ещё в детском саду любил играть в эту игру и всё время выигрывал. Вот прекрасный случай, которого она ждала.       — Лес ведь не очень большой, зато мест, где можно спрятаться — умотаться! У всех свистки есть — никто не потеряется, телефоны тоже у каждого с собой, связь тут нормальная… Ну, пожалуйста, миссис Николсон, пожалуйста, пожалуйста!.. — многие ученики последовали примеру одноклассника и, сложив ладони в позе умоляющих, стали проситься поиграть в эту игру.       В конце концов, об этом просили все милые и детские глазки. Миссис Николсон не смогла отказать, а, впрочем, все аргументы, приведенные одноклассником Лили, были правдивыми — лес не огромный, ведь видно поле за метров двести с некоторых сторон, связь тут была и свистки очень звонкие и громкие — потеряться в лесу невозможно. Ребята пошли в палатки и забрали свистки из рюкзачков, Лили положила резиновые перчатки, взятые ранее у дяди, во внутренний карман ветровки с замочком, и перочинный ножик тогда, когда в палатке никого не было.       Первым водой выбрали по считалочке Карлоса, он должен был подождать, пока таймер на пять минут не закончит свой отсчет. Прислонившись к коре, пятиклассник запустил таймер и закрыл глаза. Все с хихиканьем разбежались в разные стороны, учительница тоже приняла участие в игре.       Лили не выпускала Эдди из своего поле зрения, но, чтобы избавиться от хвостов, сделала вид, что уже спряталась за немного колючими кустами. Они немного порезали кожу, тонкими полосками выступила кровь.       Благодаря пластике, выработанной за всё время на коньках, Лили почти бесшумно, в полусгибе, пробиралась к Уокеру. Он направился к краю леса, к реке.       Вот шанс Лили. Она была обязана воспользоваться таким подарком судьбы.       Она была внимательной, очень внимательной. Такой она никогда не была в жизни. Девочка озиралась по сторонам, смотрела под ноги, надела по пути перчатки и держала нож в кармашке штанов.       Только она и он.       Наконец, Эдди выбежал к озеру и осмотрелся по сторонам. Кустов, где можно было бы спрятаться от Карлоса, не было.       Для мальчишки это — всего лишь игра…       Его заинтересовала лягушка, которая выпрыгнула из травы рядом с самой водой. Эдди всегда отличался любопытством, оно очень помогло Лили. Пока он наблюдал за множеством головастиков в воде, которые забавно дергались в небольших пузырьках, девочка бесшумно сняла обувь, закатила штанины, достала ножичек и подошла к однокласснику со спины.       Крепко зажав рот, чтобы Эдди не кричал, Лили сделала глубокий надрез сбоку на шее, повредив внутреннюю ярёмную вену. Небольшая струя крови хлыстнула на воду. Мягкая красная рябь, как от кровавого дождя, покрыла пространство перед подростками, растекаясь в ряби. Мальчик от испуга и жутчайшего шока не сумел устоять на ногах и плюхнулся в воду, Лили придержала его от громкого падения, продолжая зажимать рот. Опустив его голову на самое дно, девочка отошла на несколько шагов вглубь реки. Его тело полностью погрузилось в воду. Он брыкал ногами, руками, но совсем недолго и безрезультатно. Слабый мальчишка видит лицо своего убийцы.       Лили прекрасно знала это.       Она смотрела сквозь воду в глаза мальчика с дикой, кровожадной усмешкой на губах.       Рана на шее и потоки воды через нос удушили его. Эдди Уокер умер.       Лили загнула штанины выше, зашла в холодную воду и толкнула тело одноклассника дальше, чтобы его внутренние органы наполнились водой, и он утонул. Она знала, что многие тонут, а потом всплывают. Главное — вернуться в изначальное место, в колючие кусты.       Оказавшись вновь на береге, она осмотрелась по сторонам — никого не было. Её омерзительная усмешка постепенно исчезала.       Она наслаждалась от мысли, что судьба на её стороне.       Заметя следы на песке без обуви, положив нож в карман, сняв перчатки и убрав обратно в карман, Лили с легкостью надела кроссовки без шнурков и вернулась в лес, лишь однажды обернувшись к воде. Эдди Уокера не было.       Девочка вернулась в кусты. За всю дорогу она, конечно же, смотрела по сторонам, но, на самом деле, её абсолютно не интересовало, видели её или нет. Она была в счастливом возбуждении, дыхание участилось, глазки зорко глядели вокруг. Она убила… и ей это очень понравилось.       Ей было плевать, видели её или нет. Об этом она совсем не задумывалась. Впрочем, её никто не видел, к сожалению или счастью.       Это был подарок судьбы, настоящий азарт…       Её сердце билось чаще, с лица не слетала ни на секунду въедливая усмешка.       Вокруг неё не было никого — некоторые ребята прятались совсем в другой стороне от реки.       Лили, не слыша ни звука, села на крону дерева, перепроверила в кармашке складной окровавленный ножичек — на месте. Обе толстые длинные перчатки были в курточке, замарали внутренний карман, но внешних признаков не было. Девочка всё спрятала вновь, села на прохладную землю поудобней и посмотрела влево, откуда пришла, переведя улыбку в более миролюбивую и мягкую.       — БУУУ! — раздалось снизу, справа. Кто-то схватил Лили за кроссовок и дернул. Девочка испуганно вскрикнула, всплеснув руками и отскочив на колючий куст, подрав спину куртки. Это был Карлос. Он обошёл вокруг дерева и помог Лили выйти из-за кустов, придерживая колючки. — АЙ! Зачем ты вообще сюда забралась.       — Думала, будет невидно.       — Видно. Там твой кроссовок очень хорошо видно — с другой стороны, видишь? — Карлос показала подруге место, в котором и правда виднелись небольшие углубления, вмятины в земле из-за корней кустов.       — Вижу… Ты напугал меня! — возмущенно заметила Лили, мягко ударив друга.       — Прости…       — Я думала, выиграю, — опечаленно произнесла Лили, оглядевшись вокруг. — Скажи, что я последняя, пожалуйста…       — Не-а. Ещё Эдди и Мая. Спрятались, непонятно где… Ты разве моих свистков не слышала?       — Я чуть ли не уснула, пока ждала тебя… Конечно, я их не слышала, — перевела в шутку девчонка, искренне улыбнувшись.       — А ты видела кого-нибудь из тех двоих? — с надеждой спросил Карлос, обходя небольшой муравейник справа.       — Нет. Даже если бы и видела, то не сказала бы. Давай поищем их вместе, — предложила Лили. Карлос громко засвистел один раз в свисток в знак того, что ещё один игрок найден.       — Знаю я тебя, Лили, — произнес мальчишка, уверенно идя вперед. Лили слабо усмехнулась и продолжила внимать словам друга. — Говоришь «поищем вместе», а сама никогда не выдашь, если даже бы и увидела.       — В это смысл пряток, Карлос — прятаться, — девочка тихо засмеялась. Её друг в ответ обернулся и усмехнулся. Начались поиски.       Они побродили по лесу, но так и не сумели найти ни Майю, не удивительно для Лили, ни Эдди. Карлос пять раз подряд свистнул, говоря так, чтобы эти двое возвращались в лагерь — они победители, их не нашли.       Вернувшись в лагерь, пятиклассница первым делом вошла в палатку, пока её одноклассники и учительница, которая нашлась самой перво, пока разводили огонь вновь. Майя была снаружи, мисс Флинн достала пачку влажных салфеток и отчетливыми, точными, несуетливыми, но быстрыми движениями вытерла нож и перчатки, спрятала их вглубь рюкзачка.       Розово-красные салфетки убрала в кулёк, завязала, сунула в правый, очень глубокий кармашек, в котором должна находиться бутылка с водой. Однако, эти кармашки у школьников служили мусоркой. Кто-то складывал туда фантики, потому что учительница запретила засорять окружающую среду. Когда девочка вышла, ей и Карлосу обработали небольшие царапины на ладонях от колючек, наклеили пластыри.       — А где Эдди? — спросил Магнус, друг мальчишки, подойдя ко всей группе.       — Разве он не пришёл?       — Нет.       — Позвони ему, вдруг, свисток не услышал.       — Я звонил — телефон недоступен.       Молчание повисло в воздухе.       Миссис Николсон, начиная паниковать, пересчитала детей. Все на месте, кроме Эдди. Она, недолго думая, решила, что всем нужно объединиться и выдвигаться на поиски. Ведь, если бы Эдди слушал музыку в наушниках и оттого не услышал свистки, взял бы телефон, когда Магнус ему звонил. Плеера у него не было, потому что вся музыка у него была в телефоне, как объяснял взволнованный пятиклассник.       Учащиеся прошлись вдоль леса, мимо реки. Лили мельком оглядела поверхность воды — тела не было.       Подобно другим, она скорчила мину волнующегося и паникующего человека. Поиски продолжались на протяжении часа, Эдди нигде не было. Миссис Николсон вызвала полицию.       Ребята волновались за своего одноклассника, кто-то нервно смотрел в разные стороны, кто-то не мог усидеть на месте в лагере, кто-то незамедлительно говорил, что нужно самим продолжить поиски, но в конце концов все остались дожидаться полиции, потому что так было велено в службе спасения.       Спустя какое-то время солнце почти село. Костёр освещал лица уставших и раздраженных нервами и переживаниями детей. Учительница старалась развеять своих подопечных, хотя сама до ужаса боялась за Эдди и за ответственность, которую ей придется вести. Она зажарила на костре сосиски, разогрела оставшиеся сэндвичи, и уверяла детей, что с Эдди всё хорошо. Может быть, он заблудился, вышел на дорогу, запутался и вошёл в другой лес. Она успокаивала, говорила, что всё будет хорошо. Лили осознала, что, если бы сама не лгала, как дышала, не меняла маски эмоций, то поверила бы учительнице — у неё есть неплохой задаток к внушению.       Когда приехало несколько машин, участок оцепили, поговорили с миссис Николсон, а после отвезли детей домой, потому что они не имеют право опрашивать/допрашивать в ночное время суток. Лили ехала с Карлосом в одном автомобиле, наблюдая из окна на вечернюю темноту осени. Тяжело выдохнув, девочка легла на плечо своего друга и прикрыла глаза, чтобы немного отдохнуть. Только сейчас она поняла, что за день долго и тщательно претворялась обеспокоенной, волнующейся, и что очень вымоталась. Пятиклассник посмотрел на Лили, положил ей свою шапку под голову, чтобы было помягче, и тоже попытался уснуть.       Школьников развезли по адресам, отдали их велосипеды, которые перевозились в багажниках. Работники полиции поговорили с родителями о том, чтобы завтра, в разное назначенное каждому время, они пришли в участок с детьми.       Лили привезли к дяде.       Там ожидали взволнованные Клайд и Ганнибал, потому что у малютки сел телефон. Доктор Лектер сдержанно удивился тому, что полиция привезла его племянницу. Сердце почувствовало что-то недоброе, но холодный рассудок был сильнее. Пока Клайд, Ганнибал и сотрудники говорили между собой в коридоре, Лили сидела на кухне и ужинала порцией супа. Он приятно грел нутро Лили, а свежий, мягкий хлеб был прекрасным дополнением, но её наслаждение прервал мистер Флинн, который уверенными шагами, с волнением на лице крепко обнял дочурку. Она поняла, что сейчас стоит давить на жалость, но умеренно, чтобы не вызвать особых подозрений у отца.        — Милая моя… бедненькая, — шептал он, целуя дочку в макушку. Лили зашмыгала носом, уткнувшись в плечо отца. На секунду подняв свой взгляд, она увидела задумчивого дядю и почти незаметно посмеялась глазами. Ямка на щеке слабо дернулась. Ганнибал всё понял. Девочка уткнулась в плечо, выдавила из себя несколько слезинок. — Я так волновался…       — А… А что с Эдди? Они ведь найдут его, правда? Найдут?       — Конечно найдут, Лили, конечно! Мне сказали, что он просто заблудился и его ищут.       По щеке Лили потекли ещё слезинки, папа заботливо вытер их. Доктор Лектер отвел его в сторону, настаивал на том, что для Лили сегодняшний день — тяжелый стресс, и что только он может помочь справится с ним как минимум потому, что он психолог. Клайд нехотя согласился и вернулся домой, потому что ему нужно через полчаса быть на работе в ночную смену. Когда он попрощался с Лили и пообещал, что завтра вечером они сделают дома вместе сахарную вату, дверь в доме Ганнибала Лектера наглухо затворилась.       Внутри остались только он и Лили. Напрямую смотря в глаза девочки, он заинтересованно и задумчиво сел в кресло, сомкнув пальцы в замок и ожидая развязки всей это комедии.       — Я убила его, — сказала Лили, скрывая гордость и наслаждение за настойчивостью и открытостью. Ганнибалу явно не нравилось это. Он сдержался от обреченного выдоха. — Я доказала себе, что могу гораздо больше. Я могу то, чего он никогда не смог бы.       — Как ты убила его? Расскажи мне…       Лили села поудобнее, повторила позу дяди, немного подавшись вперед, потому что ей было трудно усидеть на месте от того, что она долгое время сдерживала эту похвалу у себя в сердце. Наконец, она могла поделиться.       — Мы играли в прятки. Я незаметно бежала за ним, заметила неприглядные кусты, чтобы можно было спрятаться после всего. Я надела твои толстые перчатки, взяла нож, — девочка достала из рюкзачка орудия убийств и положила на столик рядом. — Я была тихой, он меня не слышал, потому что отвлекся на речку. Я подкралась сзади, надрезала ему шею, он стал падать. Потом я утопила его и толкнула глубже в воду. Он не всплыл.       — Я вынужден заметить, что это было безрассудно, глупо и незрело, — произнёс Ганнибал Лектер, явно огорченный словами своей племянницы. Тяжело выдохнув и протерев глаза, он откинулся на спинку кресла и смотрел на непонимающее лицо Лили безмолвно. Он не мог ни говорить, ни думать, потому что волнение немного захлестнуло его. Спустя какое-то время мужчина собрался с мыслями и сурово, сухим голосом выпалил. — Я разочарован, Лили.       — Почему? — громко возмутилась она, незаметно подпрыгнув на кресле от нахлынувших эмоций. — Я закатала штанины, вышла из воды сухой, не забыла забрать орудие убийства с места преступления, всё, как ты рассказывал. Что я сделала не так???       — Это было очень опасно.       — А когда ты убиваешь — это не опасно? — с почти незаметной усмешкой и укором спросила девочка. Она ждала, точнее, неимоверно жаждала, что дядя будет рад за неё.       — Я руководствуюсь многолетним опытом, нахожу одиноких людей, изучаю их, слежу за ними, забираю тела. А что же решила проделать ты? Нападать на открытой местности это неразумно, это… это необъяснимо. А что, если бы тебя увидели?       — Меня никто не в… — девочка не успела договорить — её дядя выставил руку вперед и напирающим, повелительным тоном сказал ей наперерез, не в силах сдержать свои небезосновательные переживания:       — Не перебивай. Если бы ты не смогла убить его? Если бы он смог отбиться и убежать? Он рассказал бы другим.       –«Не убежал бы…» — грустно подумала Лили, нервно сжимая оборочку кофточки, когда дядя говорил с ней.       Она, совсем не ожидавшая такой развязки, опустила взгляд, поникла головой и замолчала, прикрыв глаза. Доктор Лектер, оставшись без зрительного контакта со своей племяшкой, тоже замолчал и, собрав в себе ласку и любовь, поборов легкое отцовское возмущение, медленно и мягко произнес:       — Бусинка… Будь осмотрительнее… Это всё, чего я хочу… — Лили ничего не ответила: не подняла головы, ничего не сказала, даже носом не шмыгнула. Она молчала, крепко зажмурив глаза и пытаясь сдержать свой плач.       Никогда, никогда из-за дяди ей не хотелось плакать. Она только теперь осознала, что она — глупая-глупая девчонка, и дядя прав. Её ведь могли увидеть, просто она этого не заметила!       Устало наклонив голову, Ганнибал поднялся, оперевшись руками на подлокотники кресла, подошёл к ней. Он присел рядом на корточки и взялся за подбородок её лица. Лили, нехотя открыв слегка покрасневшие глаза, посмотрела на дядю. Он слабо улыбнулся.       Его улыбка всегда делала её счастливой. Это всегда было взаимно, потому она улыбнулась в ответ. Дядя крепко обнял её, сев на кресло и посадив племяшку на колени.       — Ты молодец, Лили, — сказал он, гладя малютку по голове. — Ты всему научишься… Я помогу тебе… Помнишь, мы обещали, что всегда будем честны друг с другом? — Лили слабо кивнула. — Больше ничего не скрывай от меня… Я хочу, чтобы было как лучше и всегда помогу тебе. Девочка очень пожалела, что не рассказала своему дяде об убийстве Эдди. В ту секунду она возненавидела себя за это.