Дикарка

      Два близких друг друга сердца, две души наконец воссоединились.       Они сидели в гостином зале большого дома, обустроенного в каноне и по вкусам Ганнибала Лектера, который устроился в своём мягком кресле напротив племянницы.       Она чувствовала прилив сил с мыслью — она снова с ним, и проблемы позади, однако это не помешало её улыбнуться уставшей и нравственно избитой улыбкой, когда Лили долго смотрела в глаза дяди.       Он не смел торопить её повествование — это выглядело бы самодовольно, ведь она уже рядом с ним и, как он предполагал, её отец был мертв благодаря ей. Ганнибал был прав, но уважение и любовь к девушке, которая навсегда останется четырехлетней девочкой с впервые разбитой коленкой, останется милым, нежным, но столь опасным созданием; все эти чувства не допустили бы потехи со стороны мужчины насчет того, что он был прав. Лили знала об этом и, будучи полностью уверенной в своих прошлых намерениях, проанализировав всё, что произошло, она начала свой рассказ.       — Я убила своего отца, его любовницу и её дочь. Как ты и говорил мне всегда, дядя, я переросла Клайда, стала умнее и не смогла жить с ним, но всё это я поняла уже после того, как он однажды меня ударил. Это произошло в мой день рождения, иронично, ведь так? До того дня я всей душой пыталась спасти его от рук развратной, дьявольской женщины, поселившейся в нашем доме и в его душе, но не смогла. Было поздно, и он уже выбрал ту, которая была ему дороже, и ею оказалась не я. Если бы четыре года назад, в ту хэллоинскую ночь я бы не попросила об огромном одолжении — оставить меня на время, чтобы я воспитала в себе характер, я, вероятно, никогда не поняла бы всю отвратительную сущность отца. Пока человек сам не набьет себе шишек — не поймет, что лучше не падать на ровном месте, ведь так? — Лили на протяжении всего разговора смотрела дяде в глаза, отводя лишь в редких случаях, причем просто так. Его взгляд, его понимание, сменяющимся удивлением и настоящим, живым интересом, задававшим вопросы без слов управляли её повествованием — она отвечала на них даже тогда, когда они не были произнесены вслух. — Поэтому хочу быть честной и откровенной, ведь речь зашла о той ночи. Я могла бы сказать, что мои слова были пустыми и, честно говоря, я не помню то, что наговорила, но помню суть и смысл. Я могла бы сказать, что была не права и настрадалась от своей глупости и излишней скрытности, но — нет. Если бы той ночи не произошло, я бы не стала той, кто я сейчас. Я изменилась. В какую сторону — не решусь сказать, потому что сама не понимаю. Я стала добрее и злее одновременно. Мне было хорошо, когда я нанесла шесть ударов отцу, мне было плохо, когда я увидела его труп во второй раз. Я запуталась в масках и не уверена, какая из них моя, какая из них настоящая, и есть ли такая вообще, поэтому мне нужен небольшой отдых от людей… Не могли бы мы уехать куда-нибудь?.. Где жили бы только ты и я?.. Рядом с морем и без людей?..       — К сожалению, это невозможно, — ответил мужчина, немного приблизившись и по привычке сжав пальцы в замок. Лили задала немой вопрос: «Почему?», но, догадавшись самостоятельно, она понимающе кивнула головой, усмехнулась и слегка повернула голову набок, всматриваясь в черты лица Ганнибала.       — Ты ведёшь какую-то игру, дядя? — легкая игривость прозвучала в вопросе. Интерес в глазах с каждым мгновением возрастал до тех пор, пока мужчина не ответил:       — Да. Я был бы очень польщен, если бы ты приняла в ней участие, — Ганнибал повторил движения Лили, явно пытаясь расположить её к себе. Она часто замечала такие психологические штучки, который дядя раньше часто проворачивал.       — Я сделаю это с удовольствием, но факт остается фактом — я не смогу в ней участвовать, не отдохнув от людей хотя бы одну неделю.       — Это не проблематично, Лили, к тому же, и не к спеху. За это время я смогу подправить кое-что, — Ганнибал галантно улыбнулся. — Я восхищен тем, что ты здесь. Признаюсь, я никак не задет, или, более того, обижен, оскорблен или даже злюсь на тебя за тот вечер. Я понимал, что это время рано или поздно придет и, к моему счастью, оно пришло раньше. Было бы гораздо сложнее, если б ты хотела «свободы», жить без моей поддержки в более старшем возрасте. Ты проделала тяжёлый путь…       — Долгий путь с поддержкой, — заметила Лили, говоря не только про поддержку дяди.       — Большую часть пути проделала ты. Дорога возникает под ногами идущего… — вернувшись в первоначальное положение, доктор Лектер откинулся на мягкую спинку кресла.— Расскажи мне всё, что ты скрыла в ту ночь. Расскажи, конечно же, что произошло и после.       Она говорила обо всём в мельчайших подробностях, как и хотел Ганнибал Лектер, не забыв упомянуть и то, что была тогда влюблена в Адама Харрисона и получила отказ, рассказала, каким он был, рассказала, что она испытывала, рассказала, как пришла к убийству отца, рассказала, как ей было приятно наносить удар за ударом, оставляя непоправимые следы увечий на его лице, превратившееся в неузнаваемую кровавую кашу.       Она рассказала абсолютно всё.       — Я заявляю, что больше не хочу ничего от тебя скрывать, скрывать правду, как-то маскировать её и, более того, лгать. Сейчас я понимаю, что важнее тебя для меня нет никого, и врать тебе будет означить лгать самой себе. Если такое когда-нибудь произойдет, значит, я предала себя, значит, я изменилась. Сейчас, будучи уставшей, с пересохшим горлом, говорю честно, что больше не буду лгать тебе, утаивать правду.       — Никогда не говори «никогда», — произнес мужчина, выходя из кухни с кувшином прохладной воды и двумя стаканами через короткий промежуток времени.       — Я и не говорила, дядя, — Лили слабо улыбнулась, приняв стакан с водой. — Спасибо. Неизвестно, что будет в будущем, но сейчас я уверена, в обстоятельствах, в которых я солгу тебе, буду не настоящая — я буду чем-то смертельно подавлена, крайне уязвлена или изменена под корень, а пока, — девушка всё той же детской и изредка меланхоличной улыбкой просияла на лице и добавила. — Я лучше отрежу себе язык, чем скрою от тебя что-то.       Удивленный столь резкими словами Ганнибал понимающе улыбнулся уголком губ и кивнул, отпив один глоток прохладной воды.       — Солидарен.       Слова, произнесенные Лили, были взаимны, и их уговор никто не сможет разрушить. Ганнибал Лектер в те сутки не выходил из дома ни ногой. Когда во второй раз звонил один и тот же номер, Лили не на шутку заинтересовалась, какую же игру начал её дядя. Он с уверенностью, но ноткой сожаления ответил по телефону:       — Сегодня и, вероятно, завтра я не смогу принимать пациентов. До свидания, мистер Джексон.       Лили провела долгожданный вечер с дядей.       Они приготовили ужин, почти безостановочно говорили и, наконец, смогли спокойно, ни на что не отвлекаясь, погрузиться в глубины сознания, в воспоминания.       Мисс Флинн вычеркнула из них своего отца и, наслаждаясь присутствием мамы и дяди, провела весь вечер в памяти, грамотно выстраивая родные и важные для неё сюжеты.       Когда вечер клонился к ночи, и настало время идти спать после тяжелого пути, Лили не могла уснуть в новой комнате с мягким и чистым матрасом, перьевой подушкой и с порванным, найденном в чемодане мистером Стивенсом, которого заметила миссис Харрисон в мусорке. Женщина прекрасно запомнила о нём после разговора с девушкой о произошедшем, потому не могла не взять его с собой. Лили поставила ёжика на стол, неподалеку от кровати. Она твердо решила восстановить его завтра.       После этого долгие несколько часов её не оставляли ни на секунду мысли, преследовавшие подростка вновь и вновь, заставляя погружаться и «накручивать» себя всё больше и больше.       Она ворочалась, подходила к окну, проветривала, ложилась, зажмуривая глаза и повторяла всё это множество раз. Она не могла выбросить мысли об Адаме и Карлосе. Точнее, только о Карлосе. Безобидный и добрый парнишка ночью испугал Лили. Она выделила для себя четко и ясно, что он не сможет молчать, даже если о нем будет заботиться и за ним будет следить Адам.       Поэтому она решила разрешить эту проблему именно сегодня, именно этой ночью, заручившись помощью дяди.       Она понимала, что Карлос ставит под угрозу произошедшее, ставит под угрозу её и тем самым Ганнибала.       Она не могла найти иного выхода, кроме как встретиться с лучшим другом, другом детства сегодняшней ночью.       Это было последнее испытание. Это была завершающая ступень расставания с прошлой жизнью.       С Карлосом должен умереть и Адам, который не простит Лили гибель любимого человека. Он поклялся оберегать вечно веснушчатого, весёлого и доброго мальчишку, уговорил его сбежать от семьи и обещал, что они никогда не расстанутся…       Лили, осознав это, за несколько часов раздумий пролила достаточно слез, чтобы взять себя в руки, собраться с мыслями, обдумать всё трезво, рационально и пойти в комнату дяди.       — Мне нужна твоя помощь, — тихо произнесла девушка над кроватью дяди, который мирно спал.       — Что такое, Лили? — он, увидев племянницу, мягко улыбнулся. — Тебе не спится?       — Нет… Но… Мне нужно огнестрельное оружие, — Лили неловко скрестила руки на груди, слабо поёжившись. — Охотничье ружье, бензин или керосин?       Ганнибал спросонья несколько секунд безмолвно, не понимая, к чему такие расспросы, молчал. Вскоре мужчина ответил положительно.       Двое собрали вещи, завели машину и выехали на то место, где остановились Адам и Карлос. Харрисон после того, как Лили позвонила ему и спросила, где они находятся, объяснил, что они разбили палатку в соседнем штате.       Она сказала, что они нашли дом для них… Адам поверил в это, доверился девушке, рассказав правду.       — Я храню его на особый случай, Лили, — ответил Ганнибал на вопрос, как давно у него имеется охотничье ружье.       — На всякий случай… Каждая вещица в хозяйства пригодится, ведь так? — девушка мягко улыбнулась и посмотрела в глаза дяди. Увидев взаимную улыбку и добрые глаза, Лили поудобнее расположилась в кресле и устремила взгляд на дорогу.       На шоссе, двигаясь по особу маршруту без наличия камер, Ганнибал и Лили прибыли на место к рассвету. Лили последовала по сигналу GPS, который включил Адам после звонка подруги. Лектер показал, как заряжать обычное, двухствольное ружье, сам же он нес металлическую канистру с бензином и зажигалку в кармане.       Пройдя сквозь ветви деревьев почти в полной темноте, Лили нашла палатку, рядом с которой лежал включенный фонарь. Двое оставили, чтобы их подруга не споткнулась в лесу и нашла их без проблем…       Слабо выдохнув, девушка проворнее, тише прошла к месту, приготовив оружие.       Будучи возле входа, находясь в нескольких метрах она зарядила охотничье ружье двумя патронами.       Лектер любезно раскрыл молнию палатки, и Лили, набравшись воздуха, вошла внутрь.       Адам и Карлос спали после долгого и тяжелого пути.       Глаза бегали от одного лица к другому. Мисс Лектер замешкалась, не заметив, как дыхание и сердцебиение участились.       Находясь в неловком, полусогнутом положении, она почувствовала, что ледяные руки дрожали — вот-вот тяжёлое ружье вывалится.       Не время мешкать…       Она вцепилась крепкой, подобной дикому зверю хваткой и навела ружьё в сторону Карлоса. Своего лучшего друга с раннего детства. Самого близкого человека, который был среди обычных людей, серой массы.       Один вдох.       Один щелчок.       Курок спущен.       Выстрел пробудил глухим шумом ближайших жителей леса.       Оглушенная им, Лили не сразу заметила испуганного, до смерти бледного Адама, лежащего рядом с мёртвым, истекающим кровью молодым человеком. Его непонимающий, грустный, в конце концов, колкий ненавистью взгляд заставил девушку во второй раз прицелиться, подняв ружье на уровне груди.       Она тихо шептала. Дрожь полностью пробрала мисс Лектер, окатив всю спину, и вырвалась в последнем слове, услышанном молодым человеком: — Прости…       Вновь раздался выстрел…       Она, не боясь смотреть на совершенные деяния, увидела всё в мелких деталях. Простояв некоторое время, она, тяжело сглотнув, отвернула голову и вышла из палатки.       Ганнибал Лектер, взглянув на забрызганное кровью лицо девушки, опустил глаза, потянувшись вниз, чтобы раскрыть канистру, стоявшую на земле. Он, сдерживая довольную ухмылку на губах, залил палатку бензином и вытащил из кармана пиджака зажигалку.       Ещё один щелчок, протягивавший огонь Лили.       Она, всматриваясь в тела друзей, видневшихся через раскрытый замок, думала.       Это было первое убийство, совершенное не на почти злости, не на почве зависти…       Оно было совершено из-за страха и слабости, которая исчезла вместе с людьми, когда-то развивших эти качества.       Она убила Карлоса первым, потому что не смогла бы видеть пропитанный болью взгляд веснушчатого друга детства после гибели Адама, любимого, единственного и по-настоящему родного человека. Такого взгляда она бы не выдержала. Взгляд, безмолвного крика, разочарования и слёз, ибо ненависти в глазах Карлоса она никогда не видела и, уверена, никогда не увидела бы, несмотря ни на что.       После гибели двух друзей бесчувственная дикарка потеряла ту нить, заставившую убить первым друга детства, чтобы не причинять тому нравственные страдания.       Эта нить оборвалась, оставив комья множества не распутанных мыслей в сознании Лили.       Один легкий бросок зажигалки, взятой из рук Ганнибала Лектера, и вся палатка разгорелась ярким пламенем.       Девушка, не задерживаясь, последовала примеру дяди и вернулась в машину, вытирая салфеткой окровавленное лицо.       Путь домой сопровождался долгожданным крепким сном на переднем сидении. Она потеряла частичку, делавшую её самым обыкновенным человеком — друзья.       Ганнибал, следя за дорогой ранним утром, иногда вглядывался в лицо племянницы.       Первую неделю, как и обещал Лектер, девушка была вплетена в игру. Он взял небольшой отпуск, предупредив пациентов о том, что не будет присутствовать в городе. Он избегал тех людей, с которыми Лили было бы необходимо быть вежливой и мило улыбаться — он видел, как она была истощена.       За семь дней доктор Лектер смог убедить полицию города в том, что она сейчас не в стабильном состоянии, и любое напоминание о родственниках может полностью сломать её психическое благосостояние.       Ганнибал, питаясь искренним желанием полностью оградить племянницу от воспоминаний об отце, приехал в ближайший юридический пункт с ней, чтобы удочерить и вследствие поменять её фамилию. Приведя все доказательства (свидетельство о смерти отца, свидетельство о смерти матери, разговор с глазу на глаз с подростком), и, когда юрист получил всё, что было необходимо, оставил заявку на замену фамилии в паспорте.       Спустя несколько дней Лили расписалась во всех документах. Они ехали из города, и мужчина, явно довольный случившимся, перевел свой взгляд на девушку и произнес:       — Лили Лектер… Тебе подходит.       — Знаю, спасибо, — мягко произнесла девушка, ответив на улыбку дяди.       Лили Лектер…       Ей и вправду шла эта фамилия, звучащая с точной расстановкой пауз.       Находясь целую неделю в огромном доме дяди и не раз помогая ему ночью с телами, готовкой, Лили хорошо отдохнула. Ей совсем не нужно было играть, будучи рядом с ним.       Лили даже соскучилась по той старой-доброй незаметной напряженности, когда примеряла ту или иную маску в разговоре с незнакомцами. И, к счастью, повторная возможность представилась мисс Лектер спустя полторы недели на новом месте.       Ганнибал высадил девушку возле здания, в котором принимал пациентов, сам же отправился по делу, связанному с дальнейшим обучением племянницы в одиннадцатом классе новой школы. После бессонной ночи и долгой поездки по магазинам Лектер была вымотана и не смогла отправиться с ним, чтобы решить вопросы по заявлению. К тому же, за длительную дорогу Лили немного укачало.       Поднявшись по лестнице, она вошла в безлюдное помещение, наполненное множеством интересных и удивительных, ещё непрочитанных книг, спокойно спрятавшись на втором этаже, путь к которому проходил через деревянную лестницу на колесиках.       На этот раз, поднявшись на второй этаж и сев в уже излюбленное место в уголке рядом с шкафом, за которым лежал MP3-плеер и наушники, она включила плейлист с любимыми песнями и решила немного вздремнуть, восстановить силы.       Приятная, плавная, тихая мелодия усыпляла, уводила сознание далеко, в безопасное место, где можно спокойно выдохнуть и насладиться миром.       Время текло плавно.       Одна песня сменялась другой до тех пор, пока все не закончились, и музыка не остановилась. Лили, забывшая поставить на круговое воспроизведение композиций, не успела заснуть, витая в облаках. Она раскрыла глаза и заметила через окно, что немного темнеет.       Спустя немного времени листания одной книжки, внимание Лили привлек мужской голос, незнакомый, раздавшийся с первого этажа.       Загорелся свет.       Она, отложив в сторону плеер, наушники и потрепанный временем роман, на коленях подползла к перилам, чтобы увидеть гостя.       Это был мужчина с вьющимися, на затылке даже кудрявыми чёрными, как показалось Лили из-за преломления света, волосами. На его согнутом локте лежало пальто. Незнакомец подошел к креслу, будучи спиной к девушке. Когда он обернулся, мисс Лектер разглядела лицо, покрытое лёгкой щетиной на выразительном подбородке и недорогую, фланелевую рубашку в клетку. Она долго смотрела на его черты, изучая и, когда осознала это, почувствовала себя очень неловко. Молчание прервал вошедший:       — С вами всё хорошо? — тембр голоса показался девушке приятным.       — Да, — произнесла та, осознав, что было не очень красиво с её стороны так долго пялиться на взрослого мужчину. Положив плеер в карманы брюк, поднявшись с пола, она направилась к лестнице. Незнакомец обошел кресло и встал рядом с рабочим столом дяди.       Мисс Лектер, стараясь больше не встречаться взглядом с ним, не отходила от лестницы. Впечатление от первых слов мужчины заставило Лили надеть маску бедной и беззащитной девочки, потому что заботливый вопрос, искренность и заинтересованность дали понять, что он — добрый в общеморальном значении слова.       — Что вы тут делаете? — он вновь и вновь задавал вопросы, мысленно предполагая и отгоняя странные идеи о присутствии подростка в пустом кабинете доктора Лектера. — Вы хорошо себя чувствуете?       — Да, да, что вы… — она смущенно улыбнулась, на короткую секунду взглянув на него. — А что вы тут делаете?       — У меня назначен приём в шесть часов вечера, — посмотрев на ручные часы, добавил. — Который начнется через пятнадцать минут. У вас тоже был приём, но доктор Лектер на время оставил вас?       Он казался хорошим. К тому же, она не выглядела старше своего возраста, и, заметив, что ни на той, ни на другой руке не было обручального кольца, мисс Лектер только лишь предполагала, почему гость так волнуется о девочке-подростке. Либо у него есть внебрачные дети, о которых он заботится, либо младшая сестренка, либо просто очень сопереживающий, добрый человек. В любом случае, для Лили играть молчаливую недотрогу было привычным занятием, потому она и делала это, чтобы узнать незнакомца поближе, ради интереса после небольшой передышки от актерских игр.       — Нет, у меня не было приёма. Не волнуйтесь, со мной всё хорошо, — заметила та, приподняв подбородок. — Я уверена, что доктор Лектер скоро придет сюда, — Лили сделала несколько шагов в сторону от пациента в сторону выхода. Дяди не было уже около сорока пяти минут. Неужели школа, в которую будет ходить Лили, так далеко от его работы? Либо, всё дело в пробках. Либо у него появилось очень важное дело. Пятнадцать минут, не так уж и много. Дядя никогда не опаздывал на собственные приёмы, особенно, если они проходили в рабочие дни, обговорены и назначены.       — Извините, но что вы тогда здесь делали? Где ваши родители? — продолжал он, выбрав один из самых неподходящих вопросов для Лили. Она не чувствовала необходимости лгать пациенту, поэтому решила проигнорировать его и спустя около трех секунд оказалась рядом с выходом. Он молча смотрел ей в след, оставленный в недоумении, непонимании и любопытстве. Выйдя в коридор и открыв вторую дверь, ведущую в общий коридор здания, Лили встретилась с дядей. Послав многозначный, слегка искристый и веселый взгляд, мисс Лектер тихо произнесла, чтобы пациент в кабинете не услышал:       — Хорошо, что ты не опоздал, тебя уже ждут, — он достал из кармана пальто ключи и приветливо прикоснулся к плечу девушки.       — Иди в машину. Там, на переднем сидении, лежат бюллетени двух школ города, ознакомься и дай мне знать, какая тебе больше понравилась, когда я вернусь. Если я задержусь более, чем на полчаса, закрой машину и иди в соседнее крыло здания, там библиотека. Я зайду за тобой, хорошо, бусинка?       — Кто это? — Лили задала вопрос после того, как кивнула головой в ответ.       — Я тебе расскажу вечером, договорились? Ты что-нибудь говорила ему?       — Он спрашивал, я промолчала. Хотя, сказала, что не твой пациент. Полагаю, он — важная шестеренка в игре?       — Ты права, — Ганнибал улыбнулся, прикоснувшись теплой ладонью к щеке племянницы, немного, нежно и аккуратно погладив. Лили наклонила голову слегка в бок, поддавшись столь дорогим прикосновениям. — Жди меня.       Понимающе кивнув на прощание дяди, мисс Лектер, взяла ветровку и направилась к машине. Подождав несколько минут снаружи, Ганнибал вошёл в кабинет и как бы случайно встретился взглядом с Уиллом Грэмом, сидящим в кресле.       — Добрый вечер, Уилл. Извините, если заставил ждать. Я не успел оповестить вас о переносе нашего сеанса. Я хотел бы взять ещё небольшой отпуск, но, раз вы тут, значит, случилось что-то серьёзное? — он снял с себя пальто и сел напротив мужчины, приготовившись слушать.       — Нет, то есть… да…то есть — нет. Ничего плохого не случилось… — мельком взглянув на угол второго этажа, где впервые увидел Лили, спросил. — Вы видели девушку, которая вышла из вашего кабинета? Худенькая, с замаскированными синяками под глазами, в серой, теплой кофте, волосы в хвостике? Вы должны были встретиться.       — Видел, Уилл. Не волнуйтесь. Я знаю о том, что она была здесь. Меня больше интересует то, что заставило вас прийти сегодня.       — Почему вы берёте отпуск? Это как-то связано с ней?       — Не волнуйся, Уилл. Меня более волнуют твои проблемы на данный момент.       Их разговор, как и предполагал Ганнибал, продлился больше, чем полчаса.       Лили сидела в машине, не следя за временем, знакомясь с двумя школами. Выбрав ту, которая ей больше понравилась по специфике дополнительных занятий и по отзывам, найденным в интернете, она вскоре закрыла машину и прошла в библиотеку, зарегистрировалась как читатель и взяла первую книгу после приятного и довольно долгого разговора с сорокалетней библиотекаршей миссис Толбот. Библиотека закрывалась в восемь. Лили выбрала удобное место в читальном зале, открыв книгу Никласа Натт-о-Дага «1793. История одного убийства».       Страница за страницей, вновь и вновь.       Мисс Лектер была единственным посетителем, и её ничего не отвлекало.       Интересная, нехронологическая история втягивала в легкий для восприятия сюжет, написанный простыми словами. Атмосферная история, которая подойдет не всем. Впрочем, Лили Лектер не была среднестатистическим подростком.       Не заметив, как пролетел целый час, девушка услышала знакомый голос дяди, который пришел за ней. Добродушно попрощавшись с библиотекаршей, Лили пообещала, что вернет книгу в скором времени и возьмет новую.       — Заводишь новые знакомства? — спросил мужчина, идя по лестнице. Когда он открыл дверь на улицу, пропустив свою племянницу, она поблагодарила кивком и коротким словом и заметила рядом с машиной пациента, от чьих вопросов недавно довольно неловко ускользнула, как она определилась во время чтения. — Знакомься. Уилл Грэм, — он показал на мужчину, переведя взгляд на племянницу. — Лили.       — Очень приятно, — заметил тот, будучи в более благоприятном для общения так же, как и Лили, расположении духа. Уилл протянул руку для рукопожатия, мисс Лектер, слабо улыбнувшись, ответила взаимностью и символически пожала руку, пока дядя открывал машину.       — Я тоже рада. Извините, что, возможно, показалась грубой. Поймите, вы немного испугали меня, потому что пришли внезапно.       — Я стучал, — мистер Грэм миловидно улыбнулся, открыв дверь машины на переднее место. Со слабой усмешкой переместив взгляд на дядю, Лили села на заднее сиденье, где почти никогда, будучи в машине дяди, не ездила. Лектер, заметив такой по-детски возмущенный взгляд, улыбнулся и сел за руль.       Он довез Уильяма до дома, так как у него сломана машина, и Грэм ехал на прием в общественном транспорте.       Лили могла молчать всю дорогу, потому что не знала, что дядя рассказал о ней. Можно было догадаться, что он явно не стал настаивать, что Лили — его пациент, то есть оболгать слова девушки, произнесенные совсем недавно. Так же можно было предполагать это, потому что Уилл встретил Лили любезно. Он не был расстроен или возмущен при встрече, потому что дядя не изменял слов племяшки.       Однако, когда Ганнибал завел машину и выехал на проезжую часть, внутри воцарилась неловкая тишина, которую прервал виноватый голос Уилла. Поэтому Лили решилась предположить, что дядя рассказал её «предысторию» — смерть родителей.       — Наше знакомство произошло неловко, и я виноват, что выгнал вас из кабинета.       — Вы меня не выгоняли, я вышла сама. Ничего, мистер Грэм, всё хорошо. Просто, вы застали меня врасплох тогда, когда я решила немного вздремнуть.       Уилл Грэм знал о том, что Лили — племянница Ганнибала. В конце приема тот перешел на личную беседу и рассказал то, что она предполагала. Мистер Грэм заметил, как Лили любезничает с ним, говорит довольно необычным для подростка языком и не сумел не улыбнуться, выдав тихую усмешку. И Лили, и доктор Лектер заметили её и, переглянувшись в зеркале заднего вида, первой вопрос задала девушка.       — Что-то не так?       — Нет, ничего. Просто… примите это за комплимент, но вы с вашим дядей очень похожи, — после этих слов улыбку не смог сдержать и Ганнибал. Она, мягко повернув голову, поблагодарила за такой комплимент и предложила:       — Вы меня старше, прошу, обращайтесь ко мне на «ты», а то мне очень неловко.       — Тогда и вы обращайтесь ко мне на «ты», хорошо?       — Это вряд ли, — мисс Лектер откинулась на спинку сиденья и устроилась поудобнее, прикрыв глаза. Она умела острить, и даже из такой простой фразы своим голосом, своей манерой поведения Лили Лектер могла заставить другого улыбнуться, и Уилл Грэм сделал это. Она попросту не станет обращаться к взрослому незнакомому человеку на «ты», особенно при дяде.       Лектер довез Уилла до дома и, заметив, что Лили крепко уснула, вышел из машины и договорился о завтрашнем приеме, обсудив детали сегодняшнего сеанса, главный вопрос которого, на огромное удовольствие, даже наслаждение Ганнибала, составлялся из любопытства и переживаний Грэма. Она сыграла неплохое впечатление.       После возвращения домой двое, как всегда, начали готовить ужин.       — Ты выбрала школу? — спросил Ганнибал, входя на кухню, держа несколько упаковок мяса.       — Да, — Лили резала морковь. — Думаю, Броукская школа мне подойдёт больше. Я прочла отзывы, пишут, там неплохо. Да и мероприятия проходят чаще, чем в Стэнфилдской. Атмосфера лучше, активность выше.       — Хорошо. Завтра подадим окончательное заявление на обработку. Не думаю, что нам придется долго ждать. Вероятно, первый день обучения начнется в понедельник.       — Бедная девочка-недотрога, пережившая трагедию, — обменявшись с дядей ироничным взглядом и легкой усмешкой, двое продолжили готовить ужин.       В десять часов вечера, когда трапеза была завершена, Ганнибал выполнил просьбу Лили и рассказал ей об Уилле Грэме. Первый вопрос, который задала Лили, сидя на мягком белоснежном диване в главном зале, по звучанию мог сойти за риторический.       — Он эмпат?       — Всё верно, — ответил Ганнибал, удовлетворившись психоанализом племянницы. — Уровень его сочувствия к любым людям гораздо выше, чем у всех окружающих. Тем более выше, чем у меня и у тебя.       — Настолько высокий, что он мог бы сопереживать убийце?.. Иначе, причем здесь он и твоя игра?       — Верно, Лили.       — Он, конечно же, не знает, кто ты такой. Главная цель — проверить предположение, не так ли?       — Почему ты решила, что он не знает, кто я? Почему решила, что я уже не проверил это предположение?       — Вы оба до сих пор здесь. К тому же, он не кажется убийцей. Он добрый, чуткий, вероятно, ходит к тебе из-за повышенной чувствительности и частым депрессивным настроем. У него были попытки к самоубийству? — Лили игриво улыбнулась, поудобнее устроившись между подушками. Мужчина ответил отрицательно, немного огорчив племянницу. Та, слабо усмехнувшись, слушала правильный ответ этой викторины, немного подавшись вперед и сжав холодные пальцы в замок.       — Его эмпатия связана с глубоким, повышенным, пространственным воображением. Такие характеристики ценятся в ФБР.       — Он спецагент ФБР?       — Педагог и профайлер, но, да.       — Хм, — выдала Лили, на секунду задумавшись. — Видимо, всё-таки, он в большей степени эмпат и педагог, чем профайлер. Ложь распознавать у него не очень хорошо получается.       — У профессии несколько значений. Уилл Грэм использует своё воображение и сочувствует жертве, чтобы составить психологический портрет убийцы, зачастую для того, чтобы восстановить последовательность произошедшего убийства.       — Он сочувствует жертве, но сопереживает убийце? — увидев на лице дяди благосклонную улыбку, Лили раскрыла глаза от удивления и радостно улыбнулась. — Невероятно! — подождав немного, раздумывая, она продолжила говорить. — Как я полагаю, его воображение оказалось сильнее контроля, ведь так?       — Всё верно, Лили. Однако, ты немного ошиблась. Уиллу Грэму пришлось однажды убить. Та жертва убила восемь девушек, используя каждую часть тела в своих потребностях: в еде, в вещах и, как оказалось позже, в некоторых элементах интерьера дома. После он убил жену и пытался убить свою восемнадцатилетнюю дочь.       — Она жива?       — Да. Впрочем, это никому не должно быть известно.       — Я поняла, — ответила она, после чего продолжила задавать вопросы, чье количество с каждым ответом всё уменьшалось и уменьшалось. — Что ты поведал Уиллу Грэму обо мне?       — Я рассказал, что ты моя племянница, недавно потерявшая отца и в детстве потерявшая маму — мою сестру. Сказал, что ты проводишь со мной много времени, хотя и не догадываешься, что это психологические приёмы, восстановительная терапия. Было очень уместно, что ты показалась Уиллу тихой, скромной, безобидной и замкнутой.       — Я пыталась сделать это…       — Думаю, ты справилась замечательно, потому что после нашей беседы он довольно долгое время расспрашивал меня о тебе.       — Неудивительно. Эмпат, встретивший одинокую девочку в пустом темном кабинете. Конечно, у него возникло много вопросов, потому что я избежала ответа на их, — промолчав и нащупывая в голове ещё одну мысль, Лили спросила. — Как долго длится твоё увлечение Уиллом Грэмом и этой игрой?       — Несколько месяцев.       — То есть, он при мне чувствует себя неловко и обращается на «вы».       — Он тебя не знает.       — Тебя, впрочем говоря, тоже. Мне нужно наладить с ним контакт, — немного подавшись вперед и приблизившись лицом к племяннице, Ганнибал, недолго думая, почти сразу ответил:       — У тебя будет множество шансов и, поверь мне, у него превосходно развит отцовский инстинкт. Он сам будет не прочь с тобой подружиться. Ты заинтересовала его.       — Это взаимно.       Лили и Ганнибал завершили разговор взаимным, уважающим взглядом. Каждый был рад, что рядом с ним — близкий, дорогой и родной человек.       На дворе уже стояла ночь. Девушка поднялась на второй этаж, сходила в душ и вернулась в комнату, вещи в которой всё так же лежали в одном чемодане, спрятанным под штору в углу. Решившись разобрать его полностью, Лили достала шкатулку. Она почувствовала то, что дано понять людям, думающим, что потеряли вещь, но спустя какое-то время находили его и с облегчением выдыхали.       Она раскрыла шкатулку и увидела мамину заколку в виде бабочки. Тихо выдохнув, девушка подняла взгляд на звездное небо в окне и наконец смогла принять произошедшие события последних суток.