Дикарка

      В старой школе Лили не осталось людей, с которыми она без умолку болтала по видео-чату, с удовольствием ездила в гости, гуляла, играла и веселилась…       Адам и Карлос мертвы.       Все, кто были в прошлом и никак не нужны в настоящем, остались в прошлом.       Общение с мамой и двумя друзьями у девушки происходило в свободные часы от школы, по вечерам, перед сном после того, как все уроки сделаны, и прошел очередной учебный день.       Как мисс Лектер и хотела, попала в одиннадцатый класс Броукской школы. В классе чуть меньше двадцати человек. Ребята довольно воспитанные, встретили Лили спокойно.       На первом уроке истории произошла первая размолвка с членом педагогического коллектива учреждения.       — Мисс Лектер, не вежливо поправлять учителя на уроке, — произнесла женщина, учительница истории, миссис Мёрфи.       — Неужели я забыла сказать «не за что» после того, как поправила вас? Все допускают ошибки, но заострять на этом внимание и делать ученика виноватым, как вы, не играет в вашу пользу.       Лили всего лишь поправила учительницу в одном историческом факте, связанном с мировой политике в начале двадцатого века. У неё не было цели поумничать, она просто хотела исправить оговорку, но той захотелось ухудшить ситуацию. Судя по тихим, изо всех сил скрываемым смешком одноклассников, девушка поняла, что эта учительница довольно ворчлива и немного надоедлива, и такая словесная перепалка не впервые происходит.       — Мисс Лектер, прошу, не забывайте, где вы и кто вы, — обе стояли, смотря друг на друга. Учительница опиралась на стол, Лили с миленькой улыбкой (конечно, натянутой, но выглядящей свежей и настоящей) осматривала миссис Мёрфи. Ну что ж, не удалось со всеми наладить контакт — небольшая проблема. Школа не очень волновала девушку и играла третьестепенную роль.       — Спасибо, что напомнили, что я — мисс Лектер, миссис Мёрфи. Я нахожусь на уроке истории в Броукской школе и уяснила, что поправлять учителя в глупейших оговорках в этом кабинете — грешно. Впрочем, а кто из нас не грешен? — спросила одиннадцатиклассница, без разрешения сев на место. Учительница почти сразу раскраснелась, заполыхала, пыталась подобрать слова, выставив в воздух «угрожающий» указательный палец, пока с Лили перешептывалась её соседка по парте:       — Зря ты так. Она задушит двойками, — произнес сидящий парень сзади, привстав со своего места.       — Меня не задушит, не волнуйся, — ответила мисс Лектер своему ближайшему окружению тихо, чтобы не расшатывать и так потрепанные нервы преподавательницы. Она вышла из кабинета.       — И часто она такая? — спросила девушка у новых одноклассников.       — С ней бывает. Сейчас пойдёт к директору, но ты не волнуйся, он нормальный. Да и она тоже зачастую ведёт себя адекватно. Просто, видимо, она очень рада новой ученице в школе…       — Весело… — произнесла девушка, взглянув на время.       «Веселье — это главное»       Она поближе познакомилась с одноклассниками: со старостой Филлипом, который попросил называть его Липом, с несколькими девушками. При общении с ребятами Лили ненадолго забывалась не во вред себе и своему дяде, конечно же. Девушка узнала на обеде, что тридцать первого октября будет проходить ежегодный маскарад, и старшеклассники будут его организовывать. Несколько раз в неделю будут проходить тренировки бальных танцев, создание декораций, украшений, ведь Хэллоуинский маскарад в этой школе — прекрасная возможность показать себя в хорошем свете.       — Ты бы хотела участвовать?       — В танцах? Я любительница в вальсе, потому не думаю, что у меня есть шансы. Вряд ли я конкурентоспособна, — ответила девушка, отодвинув от себя поднос с едой. — Да и вообще, не найдется тот, кто захочет со мной танцевать.       — Да не парься ты! В партнеры же можно брать не только одноклассников, если смущаешься тренироваться с кем-то из нас! — Лип оглядел своё окружение, мягко остановив взгляд на одной девушке. — Если подготовишь с дядей крутой танец, может, станешь Королевой маскарада.       Распечатанные объявления, в которых говорилось о Хэллоуинском маскараде, были развешаны на шкафчики, доски по всей старшей Броукской школе. Лили до вечера была там, помогая придумывать идеи, эскизы украшений, фотозоны.       Когда настал черед оставлять заявление на конкурс, Лили внимательно прочла критерии и другие условия. Танцы могут быть различными: от личной хореографии, все современные направления, до смешанных бальных танцев. Мисс Лектер, конечно же, выбрала третий вариант и отметила его в бланке заявления на участие.       После долгого, насыщенного учебного дня Лили отправилась к дяде на работу. К тому же, ей хотелось раньше сдать книгу в библиотеку. Отгул Ганнибала закончился, а возвращение к работе часто сопровождалось легкой головной болью. Девушка прекрасно знала это и заехала в аптеку, купив дяде обезболивающее.       — Как прошёл первый день?       — Превосходно, — заметила Лили после того, как положила пачку лекарств на стол из темного дерева твердого кроя. Ганнибал благодарно улыбнулся, налив два стакана воды: один себе, другой — Лили. Она, отпив немного, поставила его на стеклянную столешницу рядом с креслом и устроилась поудобнее. — Очень повезло с одноклассниками. В школе, в целом, царит дружеская атмосфера.       — В целом? — спросил мужчина, выпив прохладной воды из прозрачного, чистого, длинного стакана. Заметив заинтересованный взгляд дяди, девушка, усмехнувшись, рассказала о том, что произошло на уроке истории, рассказала о директоре, об одноклассниках, и, конечно же, о конкурсе.       — Я надеюсь, ты не против нашего с тобой выступления. По крайней мере, сейчас я вполне подхожу по росту, — Лили улыбнулась, вспоминая дни рождения дяди, на которых она, будучи маленькой девочкой, вызывала лишь умиление в глазах гостей, чем восторг и некое «испанское» наслаждение. Лектер, вспоминая вальс с племянницей, не смог сдержать добрую усмешку на уголке губ и задумался. Лили, немного обеспокоенная таким молчанием, спросила. — Ты же не против?       — Конечно, я не против, — ответил Ганнибал, поднявшись с кресла и сделав несколько шагов в сторону выхода. — Я сейчас приду.       — Ты надолго?       — Надеюсь, что незаметно. За музыкой для нашего танца, Лили. Скоро буду, — девушка, тихо засмеявшись, проводила взглядом мужчину и, заострив внимание на закрывшейся двери, спустя время поднялась и подошла к столу, взяв для себя таблетку. Насыщенный школьный день дал о себе знать в немного смутном, туманном рассудке вечером. Усталость превратилась в ощущение пустоты и ватной обивки в голове.       Ганнибал вышел, чтобы заполучить новую пластинку, которую должны были привезти сегодня в антикварную лавочку в соседнем квартале. Путь бы занял около двадцати минут. За меньшее время Лили успела дочитать книгу, взятую вчера в библиотеке, положила её на столешницу, чтобы не забыть сдать.       Прогулявшись по кабинету, осмотрев книжные полки на втором этаже, девушка взяла одно очень старое коллекционное издание «Божественной комедии» с потёртым корешком. Сама обложка также была немножко истрепанной, выцветшей. Золотистые ветви обрамляли уголки и неровные поверхности лицевой стороны. Трогая полукруглыми кончиками холодных пальцев шершавую обложку, Лили вспомнила старую книгу, найденную в раннем детстве, в которой говорилось об умении автора излагать мысли так, чтобы читатель мог мгновенно представить в голове картину происходящего. Это называлось эскапизмом. Это значение слова, по мнению многих, глупость, а «правильный» вариант всегда скрывается в интернете: эскапизм — депрессивный уход из реальности, вызванный неудачами и бедами в жизни.       «Ложь», — подумала про себя та, заострив внимание на слове «депрессивный».       Поставив книжку на полку, Лили спустилась по лестнице и села в кресло, достав телефон из сумки. Её добавили в мессенджер, потому что после переезда девушка не сидела в социальных сетях, удалив все страницы.       Спустя время мисс Лектер услышала шаги и тихий стук.       Дверь приоткрылась, и в кабинет неловко шагнул Уилл Грэм, не дождавшись ответа и разрешения войти после стука. Ожидая увидеть дядю, Лили немного удивилась и приветственно улыбнулась.       — Здравствуйте.       — Здравствуй, Лили. А где доктор Лектер?       — Он уехал ненадолго, скоро должен вернуться. У вас скоро прием?       — Да, через десять минут.       — Приходите раньше… Вы очень пунктуальны!       — Лучше прийти на два часа раньше, чем опоздать на пятнадцать минут, — заметив чуть удивленное лицо Лили, мужчина улыбнулся и признался. — Я шучу. Я часто опаздываю.       — Однако, уже второй день приходите раньше.       — В этом суть вероятности. На следующий прием я обязательно опоздаю, — Лили, идя на поводу у добродушной улыбки пациента, тоже улыбнулась, опустив взгляд и одобрительно кивнув головой. Уилл повесил куртку на вешалку в углу и, подойдя ближе ко второму креслу, спросил, заметив школьную сумку. — Как твой первый день?       — Вполне неплохо!..       — Можно я присяду? — спросил мужчина, указав на кресло, стоящее перед девушкой.       — Конечно.       Не находя почвы для развития диалога, Уилл Грэм, как бы случайно впервые заметив книгу рядом с локтем правой руки девушки, спросил:       — Любишь читать?       — Когда как, но, вообще, люблю. В последние месяцы я вообще не читала из-за… — произнесла Лили, грустно опустив голову и переведя взгляд на книгу.       — Я знаю… Мне очень жаль, Лили. Прими мои соболезнования.       — Спасибо, — она слабо улыбнулась и взглянула на волосы пациента, которые под лучами света теперь казались тёмно-каштановыми, перевела взгляд на голубые глаза. — Вам дядя рассказал, да?       Уилл Грэм не умеет лгать. Он искренен с ней, в глубине души надеется, что дети не лгут, или лгут только в небольших шалостях. Лили тоже присущи шалости, жаль, что не небольшие.       — Да, но, прошу, не злись на него. Я сам задавал кучу вопросов.       — Спросите у меня, если хотите узнать что-то, — произнесла Лили. — Вопрос на вопрос. Вы мне — я вам, — Уилл усмехнулся, повторив телодвижения оппонента.       — Ганнибал говорил, что ты жизнерадостная, весёлая и общительная.       — А что плохого в играх и забавах? Они делают жизнь насыщенной и отвлекают, когда…когда происходит что-то плохое, — опечаленно опустив взгляд, чтобы излишне не драматизировать при новом человеке, Лили подняла грустные глаза и улыбнулась, чтобы скрыть тонкую пленку слез, покрывшую глаза. — Я начну первой. Где вы работаете?       — Я специальный агент ФБР, расследую убийства.       — Ничего себе… Я обожаю детективные истории! Ну, например, — Лили подняла рядом лежащую книгу, показав название, отпустила обратно. — Уверена, что в книжках всё не так, как в настоящей жизни. Почему вы ходите на приёмы к моему дяде? Чтобы справиться с ужасными воспоминаниями, связанными с убийствами?       — Два вопроса подряд. Это не по правилам. Теперь задаю я. Чем ты увлекаешься?       — Я, как уже говорила, читаю. Раньше любила участвовать в театральных постановках, ходила на плавание, на фехтование, хорошо катаюсь на коньках. Теперь ответьте на мой вопрос, пожалуйста.       — Да. Доктор Лектер помогает мне с расследованиями, составляет психологический портрет убийцы, если я не справляюсь. В каком классе ты учишься?       — В одиннадцатом, но некоторые говорят, что я выгляжу чуть старше своего возраста. А вам я показалась младше, ведь так?       — Откуда ты… — удивленно спросил мужчина, после чего сразу последовало замечание:       — Два вопроса подряд. Это не по правилам. Моя очередь. Сколько вам лет? — произнесла та, отстранившись от спинки кресла и слегка подавшись вперед. — Думаю, вам около тридцати лет, так? В меньшую сторону.       — В большую. Но спасибо за комплимент, который, к сожалению, не был искренним, — Лили усмехнулась, взглянув на брови мужчины. — Хотя, несколько знакомых настаивают, что я выгляжу моложе на пару лет.       — Это правда, — девушка спародировала мужчину, слабо усмехнувшись. — В этом случае это больше похоже на самый настоящий, искренний комплимент.       — Я задаю вопрос, — недолго думая над следующим, Уилл спросил. — Какое твоё любимое время года?       — Время года? Серьёзно? Следующий вопрос будет: «Какой твой любимый цвет?», да, мистер Грэм?       — Возможно. Можешь дать ответы на оба вопроса, я не против, — Уильям пожал плечами, светло улыбнувшись и поудобнее усевшись в кресло. Лили оценила, что пациент был остер на язык, хотя с подростком и пытался сдерживать себя. Ей это нравилось.       В момент их беседы на лицах обоих появлялась слабая после долгого дня, добрая улыбка, атмосфера была крайне свободной, и Лили было приятно общаться с Уиллом. Она с каждой минутой понимала, почему дяде стал интересен этот пациент. К её сожалению, она не могла сразу завалить его вопросами об его особенностях в работе на местах преступлениях.       — Ну, хорошо. Любимое время года… Я люблю осень несмотря на всё плохое, что в ней происходит, я очень люблю осень.       — Дай угадаю, потому что осенью твой день рождения? — Лили, искренне, почти незаметно удивившись, слабо сжала губы в усмешке и кивнула головой. — Твой день рождения в октябре?       — Нет, он прошел несколько недель назад. А мой любимый цвет, думаю, чёрный.       — Чёрный?       — Этот цвет со всеми сочетается. Чёрный с белым, чёрным с красным, чёрный с фиолетовым. Он универсальный. Казалось бы, он совсем не смотрится ни с чем, а на самом деле — выглядит замечательно и необычно, — Лили подумала про себя и слабо улыбнулась. Она — как чёрный цвет, но раньше боялась темноты, потому что была слаба. — Какое ваше любимое время года?       — У меня нет особых предпочтений, каждое время года по-своему нравится, у каждого есть свои недостатки. А если ты хотела узнать месяц моего дня рождения — июнь. К тому же, Лили, я уже говорил, называй меня на «ты», я совсем не против, к тому же, твоего дяди здесь нет.       — Я попытаюсь, — Лили хотела остро съязвить, но дверь в кабинет раскрылась, вошёл Ганнибал Лектер по-своему суровый, но, заметив разговор двоих, посветлел и повесил куртку на вешалку. Пластинки не оказалось, небольшой конфликт с владельцем и светофоры на обратной дороге заставили его задержаться. Улыбнувшись дяде, Лили посмотрела на время в телефоне, встала с кресла, собрала свои вещи и попрощалась с Уиллом. — У меня остался один вопрос на засыпку, к тому же, я найду ваш паспорт и узнаю точную дату дня рождения, — Уилл слабо усмехнулся и ответил:       — Девятнадцатого июня.       — Тогда только вопрос на следующую беседу. — Лили подошла к выходу, поравнялась с дядей и предупредила. — Не волнуйся, в автобусах и метро я разберусь по карте, зайду в библиотеку и поеду домой, хорошо?       — Конечно, Лили. Напиши, когда приедешь.       — Хорошо, — надев на себя куртку и шапку, мисс Лектер улыбнулась, вежливо кивнула головой, переведя взгляд на Уилла, и сказала. — До свидания.       Она сдала книгу, взяла новую, проделала час пути до дома, как и обещала, написала смс дяде. Лили закрыла дом изнутри, спустилась в подвал и занялась приятной для неё работой — создание крыльев для новой картины. Ганнибал Лектер на одной из старых-добрых ярмарок-барахолок далеко от города купил перья крупных птиц, которые предназначались для платьев на модельные конкурсы. Сначала Лили разделила перья по размерам, потом стала сшивать несколькими слоями, скрепляя всё на металлическом каркасе размеров около четырёх метров. Белые, серые, бело-серые и другие оттенки, включая градиент, тщательно отбирались девушкой, и почти каждый вечер она включала негромкую музыку и занималась своим хобби.       «Вот, чем я увлекаюсь…», — усмехнувшись, мысленно с опозданием ответив на вопрос Уилла Грэма, заданному в кабинете дяди.       Скрепляя, изгибая нитями, лесками разной толщины с помощью пассатижей и плоскогубцев, Лили доделала одну треть одного из крыльев, начатую несколько дней назад. Эта треть была самой маленькой. Девушка начала вторую треть, подбирая более крупные и более тёмные перья. Самые лучшие были те, у которых прослеживался явный градиент от серого до тёмно-серого на округлом окончании пера. Услышав шаги позади, мисс Лектер обернулась и увидела дядю. Он подошёл ближе, чтобы рассмотреть крылья, идея которых полностью принадлежала Лили. Он был очень доволен, что она могла творить собственные произведения.       — Какая тонкая и… крепкая работа, — Ганнибал проверил, дернув на себя несколько перьев. — Молодец, Лили. Ужинать будешь?       — Да, я сейчас, — Лили закрепила перо и, убрав инструменты и поставив на прежнее место коробы с расфасованными перьями, пошла за дядей, мягко приобнявшим за плечи племяшку, на кухню.       — Не против супа? — спросила девушка, стоя рядом с дядей возле открытого холодильника. — Домашний суп с белыми грибами, и… — Лили протянула руку к зелени. — Украшенный щепоткой розмарина и укропом.       — Можно попробовать.       Ганнибал Лектер поставил вариться вырезку, пока грибы размораживались. Лили очищала картофель и приготовила тонкую домашнюю лапшу с помощью машины, совсем недавно купленной дядей. Когда приготовление ужина было завершено, двое перешли в обеденный зал и насладились супом, которые, обычно, у двоих получались немного хуже остальных блюд, но оставались на хорошем уровне, и некоторым, даже казались особо вкусными.       — Гораздо лучше, чем прошлогодний рамен, — заметила Лили, слабо улыбнувшись.       — Тогда нам просто чуть не повезло, — Лектер вспомнил блюдо, которое, по его мнению, вышло самым отвратительным в жизни.       После, когда ежедневная тьма с улицы проникала в неосвещенный дом, семья Лектеров села в зале, и Лили предложила:       — Думаю, было бы хорошо, если бы мы составили танец не под классическую музыку. Пойми, не хочется выделяться в новой школе среди одноклассников.       — Хочешь сама выбрать композицию? — Ганнибал задумчиво осмотрел немного смущенное лицо племянницы, а после спокойно продолжил, держав в руках первый бокал красного вина за этот вечер. — Конечно! Как хочешь, я совсем не против. Только, прошу, выбери что-нибудь плавное, но с характером.       — Можешь положиться на меня. К тому же, я подслушала у ребят, что обычно все выбирают современную музыку. У меня уже есть несколько вариантов.       — Это хорошо. Есть планы на завтра?       — Нет, хотя, внизу ещё много работы.       — Мы будем занимать этим чуть позже, а с утра поедем в загородный дом. Я познакомлю тебя кое с кем.       –Актёром комедии? — усмехнулась Лили, отпив свой напиток. — Или же драмы?       — Скорее, драмы… Я заметил, что ты идёшь на контакт с мистером Грэмом, — Лили, задумавшись, широко улыбнувшись, спросила:       — Ты случайно опоздал на приём, так?       — Скажу честно — да случайно, но то, что Уилл пришёл раньше — приятное дополнение.       — О чём вы говорили с ним на сеансе? — спросила Лили, поставив стакан на подлокотник. Дядя отпил немного вина и повторил действия племянницы.       — Уилл рассказал о серийном убийце и его жертвах в нескольких штатах отсюда. По берегу пруда на открытой палаточной базе отдыха разложены тела черноволосых девушек, чьи внутренности были изъяты и наполнены землей и насекомыми. Убийца решил создать свою экосистему. Двенадцать девушек, шесть по обеим берегам, их тела скреплены, подобно бусам, у многих насквозь съедена соединительная ткань.       — Какая безвкусица, — вырвалось у Лили, после чего она немного отстранилась от дяди, прислонившись к спинке белоснежного дивана. — У тебя имеются фотографии?       — Да, есть, благодаря мистеру Кроуфорду, — заметив непонимающий взгляд, Ганнибал поднялся с дивана и, выходя из комнаты, дополнил. — Главный агент ФБР в отделении, на которого работает Уилл Грэм, — Ганнибал вышел в свою комнату, чтобы взять дипломат с документами и вернулся, продолжив. — Джек Кроуфорд использует способности Уилла, наивно полагая, что, попросив меня о помощи, окажется невиновным в психологическом помешательстве мистера Грэма. Джек с каждым разом раздвигает допустимые нормы в сознании Уилла, расширяя его…стрессоустойчивость, если можно это так назвать. Хотя, не стоит делать злодеем сего романа — он выполняет свою работу, чего бы это не стоило.       — И зачастую, как я полагаю, работу подкидываешь ему ты, — заметила девушка, слабо улыбнувшись. — Но назвать тебя злодеем романа я не смею, скорее, ты резонер, который ведет сюжет, — мужчина отвлекся на эти слова, благодарно кивнув и достав папку с документами. Он протянул все фотографии, содержащиеся внутри, своей племяннице. Она, внимательно и заинтересованно перелистывая скучный рапорт, дошла до фотографий и почти незаметно изменилась в лице.       — Как я и говорила, безвкусица, — достав из файла цветные фотографии с серыми, испачканными мокрой землей телами, небрежно зашитыми между собой. — Такое ощущение, что он их просто выкинул, как рисунок, над которым долго старался и который не получился. Он проделал двенадцать попыток создать свою экосистему, и все они оказались провальными, потому что ни у одной не выросло ни одно растение.       — Растение?       — А для чего же ещё создавать экосистему, если в ней участвуют только животные и их среда обитания? К тому же, видишь, у всех жертв приоткрыт рот и… их вскрывали?       — Да, в медзаключении, — вернувшись на несколько страниц, Лили прочитала медзаключение и рапорт, состоящие в сумме из двадцати страниц. Ганнибал сидел рядом и рассматривал фотографии, всё больше и больше соглашаясь с версией племянницы, чем с версией Джека, которую передал тому Уилл. У него к вечеру не образовалось никакой версии, он мысленно перебирал варианты, пытаясь максимально близко подобраться к портрету убийцы. — Да, вот, сказано, что землей были наполнены и носоглотка, и горло. Возможно, что это вентиляция для проветривания земли, но я всё равно думаю, что это лишь неудачные попытки. В заключение сказано, что были найдены химические элементы, удобрения, а зачем насаживать почву удобрениями, если ты не хочешь что-нибудь вырастить. Нецелесообразно. Помнишь, когда мы с тобой делали цветочную девушку? Мы использовали удобрения. Только мне непонятно, почему тела скреплены между собой, и, судя по рапорту, тела с разным периодом разложения. Он их соединял между собой каждый раз, когда появлялось новое, но почему? Почему он их разбросал на два берега? Среди этих двух групп должно быть что-то одинаковое, — Лили перелистнула обратно страницу, ища глазами о наличии и отсутствии веществ. — И там, и там присутствуют удобрения, они не делятся на группы. — Если семян не было, а были только насекомые, то должен был хотя бы появиться мох или лишайник какой-нибудь… А этот пруд большой?       — Я не знаю.       — Возможно, он оставил тела на будущее, чтобы потом развилась экосистема, и выросли растения. Он решил украсить пруд в бусы, правильно, как ты и сказал, но было крайне глупо начинать это с обоих берегов. Это даже не глупо, это странно и неудобно… Что-то связывает этого убийцу с тем местом…       — Вполне разумно, — заметил Ганнибал, взяв из рук племянницы папку, когда она задумалась. — Спасибо за твои идеи, Лили. Я подумаю перед сном. Можешь принести второй бокал и бутылку вина из холодильника?       — Конечно, — девушка оставила дядю одного на несколько минут. Когда возвращалась, взглянула на часы в коридоре и увидела время, после чего ей, как специально, захотелось зевнуть. Уже почти два часа ночи. Когда она принесла дяде бутылку, он налил в оба бокала напиток и протянул один из них Лили. Та приняла его и села рядом с мужчиной, отодвинув папку.       Ганнибал Лектер приподнял бокал, улыбаясь глазами Лили, и произнес:       — Хорошо, когда рядом есть человек, на которого можно положиться в любой момент.       — Взаимно, — Лили легким движением руки приблизилась к бокалу дяди и мягко сказала. — Я очень рада, что ты рядом со мной, — раздался пробежавшийся эхом звонкий звук слабого удара стекла бокалов, и мужчина ответил: — Я тоже, бусинка.       Двое незаметно улыбнулись и отпили красное вино, приятно обжигающее нутро после первых секунд испития. Лёгкая краска спустя время растеклась по телу обоих. Лили вновь зевнула, пожелала дяде спокойной ночи, оставив его наедине с документами. С бокалом вина она отправилась в спальню.       Никакие мысли, даже мысли о новом деле, не помешали ей уснуть, и она делала это крепко и сладко до тех пор, пока рано утром её не разбудил дядя.       Девушка продолжила спать в машине, сидя на переднем сидении, пока Ганнибал следил за дорогой. Спустя три часа, когда прошло самое тяжелое время в пути — время, когда ночь сменяется ранним утренним заревом где-то далеко на горизонте; мужчина включил радио на тихую громкость, чтобы не уснуть самому и не разбудить Лили. Впрочем, когда ярко-оранжевое солнце стало виднеться сквозь ветки осеннего леса, она проснулась самостоятельно.       Время пути чуть превысило шесть часов, когда двое прибыли на место назначения. Вдалеке от шоссе, по довольно избитой лесной дороге, с обрывами и колеями вокруг, сквозь хвойный лес; находился довольно большой двухэтажный дом с чердачком, подвалом и, как полагало по традиции некоторых застройщиков, с небольшим бункером площадью до десяти метров квадратных. Подобные дома находятся в том же лесу на расстоянии десяти километров, отделенных забором — территории охотничьих владений строго охраняются. Строение вдалеке от больших городов Лектер приобрел для черноволосой девушки, которая возвращалась с оленьей тушей, таща ту за ноги, держа охотничье ружье за спиной. Девушка остановилась, когда машина впервые появилась среди деревьев.       Лили, вглядываясь в особу, прикрыла дверь автомобиля, когда Ганнибал обнял неизвестную и помог ей перенести мясо в дом. Охотница так же внимательно рассматривала мисс Лектер до тех пор, пока вторая не сделала несколько шагов навстречу и не протянула руку.       — Меня зовут Лили.       Другая, помедлив принятие рукопожатия, неловко улыбнулась и, грациозно и с девичьей нежностью махнув рукой в воздухе, обнажив красные ладони, произнесла:       — У меня руки в крови…       — Не проблема, у меня тоже, — помолчав, девушка протянула руку в ответ и слабо, символически сжала, представившись:       — Меня зовут Эбигейл.       — Очень приятно.       Ганнибал развел камин, пока в светлом, по-домашнему обустроенном, уютном доме Эбигейл на кухне разделывала тушу малыша оленя.       — Я не думала, что вы приедете, — в оправдание сказала она.       — Ничего. В машине лежит холодная закуска, сможем пообедать.       Шкуру отложили в сторону. Эбигейл начала отделять мясо от костей, вырезая плоть животного охотничьим ножом и топориком. Юная мисс Хоббс чувствовала неловкость при новом, неизвестном, но взаимно наслышанном друг о друге лице. Ганнибал рассказывал девушке о племяннице, а вот обратное почти не упоминалось в последнюю неделю, поэтому мужчина решил исправить это, самостоятельно занявшись мясом и дав девочкам время познакомиться.       Они прошли на обустроенный чердак — теплый, безопасный уголок, где можно остаться наедине со своими мыслями. Впрочем, весь дом — это теплый, безопасный, современный и просторный уголок во многих километрах от людей.       Сев на мягкую подушку, Эбигейл включила разноцветную гирлянду. Огоньки ненавязчиво помигивали на стенах. Лили села напротив и решила уступить вступление разговора оппоненту, потому что у того было больше карт на руках, ведь Эбигейл знала о племяннице Ганнибала больше, чем она об мисс Хоббс.       — Твой дядя много рассказывал о тебе.       — Думаю, многие вещи он приукрасил, — слабо улыбнувшись, Лили смущенно поправила волосы. Сейчас стоял на кону выбор — играть с Эбигейл или нет.       Мисс Лектер неловко повернула голову, вглядываясь в её глаза. Тон, с которым она произнесла эти слова, был иронически ненастоящий, поддельный, никто лучше Лили не разбирается в поддельных эмоциях.       — Надеюсь, я оправдаю твои ожидания, но, заранее прошу, не стоит мной манипулировать, Эбигейл.       — Странно слышать такие слова от манипулятора.       — Предпочитаю нарекание «актрисой», потому что манипулирую я только собой, а всё остальное — игра, — чтобы разрядить обстановку, мисс Лектер допустила искреннюю улыбку и решила пока не подделывать эмоции. Эбигейл смотрела на Лили с интересом, неким удивлением, немыми вопросами, на которые тотчас же находила ответы. — Я хочу подружиться с тобой, Эбигейл, потому что ты знаешь моего дядю. Я хочу поиграть с тобой, а не тобой, хорошо?       — А кем ты собираешься играть?       — Я думаю, тебе это прекрасно известно, но давай не будем о нём. Давай не будем говорить так, как говорим со взрослыми, хорошо? Думаю, ты давно не общалась на простом языке, без последствий и манипуляций, ведь так? Я в одиннадцатом классе, поэтому, поверь, со сверстниками умею общаться. Ты ведь лишь на пару лет старше, да? — Лили говорила так живо, даже немного быстро, отчего девушка не смогла не улыбнуться и, несколько раз кивнув головой, немножко прищурив большие голубые глаза, ответила:       — Да, немного старше.       — Ты охотишься? Сама?! Долго того олененка выслеживала?       — Недолго. В мою часть леса они прибывают через дорогу. Иногда я выхожу на охоту, когда заканчиваются продукты или когда…       — Просто хочется свежего, приготовленного мяса, знаю. А грибы здесь растут? — указав пальцем на окошко слева, Лили с настоящим интересом расспрашивала Эбигейл об охоте, о лесе, о ней, её увлечениях, стараясь избегать тем, касающихся Уилла Грэма. Даже тема о родителях никак не испортила разговор — мисс Лектер открылась собеседнице, рассказав об отце. Другая в ответ рассказала о том, как отец убил её мать и пытался убить её.       — Как же это ужасно… — с грустью заметила Лили, взяв в свои холодные ладони руки расстроенной воспоминаниями Эбигейл. Та немного дернулась, испугавшись холода. — Прости, у меня всю жизнь так, говорят, генетика… Твой папа любил маму, любил тебя, но он был напуган в тот день. Страх — болезнь всех людей. Просто кто-то скрывает его, а кто-то нет, кто-то поддается, а кто-то борется с ним. Твой отец поддался, а мой его подавил и заместил. Это была его ошибкой…       — Ты убила своего отца?       — Да, — Лили слабо улыбнулась, вспоминая эмоции того дня. — Мы с тобой, как две стороны одной монеты. Нас много что связывает, но мы по разные стороны и смотрим на многие вещи под разным углом.       — Почему ты убила своего отца? — девушка не спешила отвечать на вопрос. Лили долго обдумывала искренний ответ, чтобы не лгать Эбигейл.       — Я тоже поддалась страху. Клайд предал меня. Я убила его любовницу, а потом его. К сожалению, на следующий день я запуталась в игре, мне было плохо, я страдала из-за него, но это прошло. Я убила его, потому что боялась, а оттого ненавидела свою наивность свой страх. Я думаю, всё, что с нами происходит, случается именно тогда, когда нужно.       — Веришь в судьбу?       — Да, верю. Нужно же во что-то верить, кроме себя и близких.       — В Бога?       — У каждого свой Бог. Мой созвучен с Судьбой, — Эбигейл слабо улыбнулась и, вытащив из-за дощечки в стене небольшую жестяную коробочку, открыла её. Внутри лежали несколько пачек с конфетками из автоматов. Конечно, они портят зубы, у многих появляется аллергия из-за сладкого, но Лили была ужасной сладкоежкой, поэтому, когда она увидела маленькие, блестящие от сахара, разноцветные монпансье, в её глазах загорелась детская радость, скрывать которой и мысли не было.       Подчистую съев всю пачку, обе девушки продолжили разговор только на позитивных нотах. Эбигейл рассказала, как в одиннадцатом классе произошла история на танцах, пожар в школе, сигнализация, шумиха, паника, а после оказалось, что это была ложная тревога — дело рук двух парней из параллельного класса, которые очень хотели провести время со своими девушками в подвале школы. После они раскололись.       Они смеялись, веселились, совсем не заметив, как прошло несколько часов. Дом наполнился приятным ароматом жаркого. Ганнибал постучал и позвал девушек на ужин.       Бывает, что планируется обед, а в конце концов получаешь ужин. Это ничем не хуже, просто, забавно, какая стоимость у зарождающейся дружбы — время.       Лили и Эбигейл спустились вниз. Он был доволен, что обе девушки поладили между собой. Он молча наблюдал за ними, когда те вновь и вновь пытались по-детски переспорить друг друга.       Ужин занял очень много времени, потому что сопровождался хорошей беседой, в которую с удовольствием был вплетен Ганнибал, вставлявший остроумные комментарии.       — Благодарю за такую оживленную компанию, но с дороги я устал и вынужден пойти спать, — произнес Ганнибал, убрав вымытую за собой посуду.       — Я покажу спальню, — предложила Эбигейл, поднявшись из-за стола.       — Не переживай, я найду. Уберите после себя со стола, хорошо?       — Хорошо, дядя. Спокойной ночи.       — Спокойной ночи.       — Спокойной, — Лектер прошёл в спальню.       Две девушки убрали всё со стола, положили еду в небольшой холодильник. Поболтав до полуночи, Эби (так её называла Лили) показала ей комнату и ушла в собственную.