Иллюзия благополучия.

Они отправились в лес рано утром. Местные уже вылезали из своих домов и внимательно наблюдали за тем, как ведьмак крутится вокруг своей лошади. Пусть Лютик и заверил его, что здесь ходу меньше часа, а в темпе ведьмака и того меньше, к тому же они отправляются просто посмотреть, а потом уже думать, что делать, Геральт все равно выглядит так, будто хочет взять Плотву с собой. - Раздумываешь, как бы затащить ее в дом? – спросил его Лютик, готовый отправляться. - Она туда не влезет. - Ты серьезно думал об этом? Ведьмак сердито глянул на него. - Слушай, либо ты оставляешь ее здесь, либо я тоже еду на ней, потому что плестись за вами… Лютик не успел закончить, как Геральт перебил его. - Залезай, - уверенно сказал он, отвязывая лошадь. - Ты серьезно? – удивлённо посмотрел на него бард. - Второй раз предлагать не буду. И Лютик не спорил. Пытался не задумываться о том, насколько нереальным кажется это предложение. Как только проснулся, он решил для себя, что не будет делить все происходящее на реальность и иллюзии. Спокойно доберется до проклятой поляны и только там уже убедится, могло ли все быть частью этого выдуманного мира. На Плотве они действительно добрались быстрее. И Геральт был спокоен. А значит, начало было неплохое. Пусть Лютик пару раз и путал дорогу от того, что тропинок тут практически не было, а когда он отправлялся в это место в прошлый раз, то озабочен был вовсе не дорогой. Когда они вышли на поляну, то первое, что Лютик увидел - цветы. Те, что были поломаны под человеческим весом, не могли восстановиться за неделю. Те, что были сорваны, не могли заново вырасти за такой короткий срок. Но Лютик видел перед собой чистое цветочное поле, без единого намека на присутствие человека с того момента, как оно расцвело. Такое же, как когда он впервые его увидел. Для барда оно все еще было наполнено смехом, беззаботностью и смертью. Как предопределяющая грань между сном и явью. И у него не создавалось сомнений в том, что явью было именно последнее. Лютик не хотел делать поспешных выводов. Заведомо впадать в безумие. Он остался рядом с Плотвой у самого леса, пока Геральт пропал в поле, выискивая хоть какие-то следы. Когда Геральт вернулся к нему и отрицательно мотнул головой, слова Лютику уже были не нужны. - Здесь нет ни следов крови, ни рыхлости почвы, вокруг нет никаких меток, ничего. Это просто чистое поле, в котором давно никого не было. Вот только Лютик был. Бард отрешённо кивнул и прошел вглубь поля. Он присел на колени и опустил руку к почве. Надеялся, что поднимет ее, и она вновь будет в крови. Лютик не боялся, что все вновь погрузится во тьму. Не пугала перспектива того, если он случайно наткнется на тело. Потому что он больше не знал, чему верить. Реален ли Геральт, который каким-то чудом попал в это всеми забытое место? Реальна ли была его жизнь последний месяц? Он даже сомневался в том, жив ли он, но тягучая боль в груди подсказывала, что мертвецам такое неведомо. Что если он просто все ещё не открыл глаза? Может быть, он так же лежит среди этих тел в густом тумане и перед своим концом видит что-то хорошее. Потому что Геральт – это что-то определенно хорошее. - Лютик? – позвал его ведьмак, коснувшись плеча. Не давил как обычно, а просто легонько потряс. - Уходи. - Что с тобой? – Геральт присел на одно колено перед ним, но Лютик не мог поднять на него взгляд. Все смотрел на свои руки в ожидании, когда они покроются кровью. - Я не знаю, - совсем тихо ответил бард. – Всего этого нет. Тебя здесь нет, где я сам нахожусь – не знаю. Может быть, на этом самом месте, но в темноте. И я не знаю, как разорвать этот круг. Как выбраться. - Это… - Не смей говорить, что это реальность! – он хотел кричать, но голос не позволял. Жалко, должно быть, выглядело. – Это ничего мне не даст. - Тогда сам найди способ понять это. Сделай то, чего никогда бы не сделал, - Геральт не кричал на него, не обвинял, не оставил просто здесь, пока его истерика не закончится. Это уже не было чем-то настоящим. У Лютика было всего два варианта. Если это его видения перед смертью, то они должны идти так, как хочется ему. Потаённые желания. Учитывая, что Геральт здесь и помогает ему, даже непривычно заботится, значит, так оно и работает. И его отчаянный шаг должен кончиться так, как самому было бы хорошо. Но если это реальность, то Лютику придется разгребать последствия. Возможно, на этом заказе его путь с ведьмаком и прекратится навсегда. Сейчас это волновало его меньше всего. Даже если Геральт растопчет его, когда все это кончится, Лютик найдет в себе силы подняться и идти дальше, уверенный в том, что он принадлежит самому себе. Этого ему будет достаточно. - Я люблю тебя, - сказал он совсем тихо. Обычный человек не услышал бы этого, но ведьмак, особенно внимательно следивший за его действиями, должен был. Это не было той романтикой, о которой он пел. Лютик ничего не вкладывал в эти слова, это его акт отчаяния, простая констатация факта. Не потому что хочет признаться, его устраивало и все до этого. А потому что он должен понять здесь и сейчас, может ли вообще верить в существование Геральта. Геральт помрачнел. Его обеспокоенность быстро сменилась жестокой непроницаемостью. Лютик не смотрел на него. Просто ждал, когда свершится то, что должно. Между реальностью и вымыслом у Геральта всего два пути. И когда его щеку обожгло от удара, то Лютик не смог сдержать разочарованного смешка. Он ожидал этого, но ведьмак даже ударил его как слабака. Возможно, от удара Геральта в полную силу он как минимум мог потерять сознание. Но так…Так он просто унизил его. Настолько ничтожным ведьмак его считал, что даже нормально врезать не постарался, сука. Но ничего лучше не привело бы его в себя. По крайней мере, Геральт реален. С остальным они разберутся потом. - Она здесь, - сказал Лютик, когда его рука, все ещё сжимающая почву, пропиталась чем-то влажным. Ему даже смотреть не нужно было, чтобы понять, что это. Над поляной вновь сгущались темнота и туман. Цветы высохли и осыпались, почва оголилась. Крупные корни деревьев торчали из-под земли, и лес вокруг стал голым, темным, будто бы мертвым. Ведьмак выругался и поднялся на ноги, осматриваясь вокруг. А Лютик просто смотрел туда, где начинается лес. Она вновь стояла среди деревьев и в этот раз он смог разглядеть ее. Бард мог бы сказать, что она красивая для того состояния, в котором находится. Белая кожа ярко контрастировала с черной одеждой и выглядела по-своему экзотически. Разве что, такая бледнота смертью веяла, но и на жутких женщин бывает спрос. Ведьма неотрывно смотрела на ведьмака с нескрываемой злобой, а потом переводила взгляд на Лютика и смягчалась. На него она смотрела с грустью. У барда было странное щекочущее ощущение в голове. Словно кто-то пытается пробраться, но не может. И видимо от этого ведьма становилась только злее, но направляла это все только в сторону Геральта. Эти двое смотрели так друг на друга около минуты. Лютик понимал, что ведьмак ее слышит. У них свой внутренний диалог, на который его не приглашали, но он здесь и именно он ей, вроде как, нужен. Бард видел Геральта только со спины, и потому ему оставалось следить разве что за эмоциями ведьмы. Но у той злоба сменилась показушной самоуверенностью и превосходством. Даже когда ведьмак обнажил меч, то она и бровью не повела. А потом все кончилось так же внезапно, как и началось. Лютик не знал, пришли ли они к какому-нибудь консенсусу, но ведьма исчезла в густом облаке тумана, и сквозь тьму пробивалось утреннее солнце. Цветы не появлялись просто так. Свет проявлялся резко, но все остальное за несколько секунд прорастало заново. И Лютик чувствовал, как они зарождались под его рукой, но не находили выхода. Ему стало интересно, смогут ли стебли прорасти через него, но заметил, что они восходят по бокам и опутывают его. Может быть, это иллюзия. Он не был бы удивлен. Потому что цветы казались ему ядовитыми. Чем выше они становились, тем явственнее он чувствовал, что его легкие чем-то заполняются и появляется невыносимая сонливость. Это пугало сильнее, чем темнота. Это было ожидаемо - умереть в темноте. Умирать при свете солнца на цветочной поляне в тот момент, когда он только осознал, чему может верить - не хотелось совсем. Когда ведьмак обернулся, то сперва даже не понял, куда бард мог подеваться. Геральт не слышал шагов, не видел ничего, кроме поля, усеянного цветами. И только потом нашел среди поля его бессознательное тело.