Даже засыпая в своей постели, я представлял, как она спит, где-то там, далеко от меня. Я представлял и мне хотелось поправить ей одеяло. Или её мир, если он не в порядке.
11 число Второго зерна 4Е203, Солстхейм, Поместье Северин.
Время, оно как листья, срывается, улетает, оголяя вечно растущее древо жизни и ты не успеваешь оглянуться, как уже черви проедают твои глаза. Разрушает налаженный ритм, созданный, сформированный, но ты пытаешься жить, равномерно плывя по течению. Сегодня, она выпросила у Ситиса еще время, еще одну жизнь и возможность продолжать служить. Склонившись на бок, она, с легкой улыбкой, осматривала своего спасителя. Он крепко спал, прислонившись к краю кровати, застывая в неудобной позе, но даже искривленная спина не мешала ему провалиться в сон. Подсела рядом, легко коснулась его щеки, задержалась, прислушиваясь к неизменному сопению и нежно скользнула губами, оставляя холодный след на его виске. Рядом с ним она опять ощущала тепло, заботу, и мечтала укутаться в плед его могучих рук. Он невольно склонил голову, обретая опору, даже если сейчас это её плечо, он не замечает, только удобнее располагается. Но опять ворочается и в итоге сползает ниже, укладываясь на подставленные ноги. Подпихивает руки под бедра и утыкается между ними, согревая жарким дыханием. Тиа ухмыляется, аккуратно, чтобы не разбудить, проводит рукой по неуклюже подстриженному ирокезу, выбритым вискам и темно-серой коже. Вздернутые брови хмурятся, эмоции во сне так забавно, он поджимает губы и пытается изобразить серьезность, но это только умиляет. От его жара становится уютно и снова укрывает дрёма. — Ух…не раздавил? Неловко получилось. Он выпрямляется с вымышленной подушки и сконфуженно чешет затылок. Тиа не собирается подниматься с пола, и сама прислоняется к его плечу, накрывая каштаном своих волос. — Ты выбрал опасный путь, Телдрин. Моя жизнь — приносить смерть. И я не в праве выбирать, кто следующий. — Знаю. Он увлеченно смотрел куда-то в стену, собираясь силами или словами, ведомым только ему мыслям. Лелеять надежду так по-детски. — Мне всё равно. Наемник развернул бойчу к себе за худые плечи и обнял, сдавил в немыслимый круговорот, тиски, обреченных на одинокое существование двух сердец, которые вместе составили одно целое. «Не могу без тебя» — шептал он неуверенно, скомкано, ожидая отречение или ножа под ребро, но сжимал сильнее. И часы показались вечностью, когда дурман чувств все-таки захлестнул и тела сплелись в единый ствол страсти. Тиа опять их впустила, чувства, которых так долго опасалась. Сейчас, когда новые силы, вырванные с корнем у драконьего жреца, заполняли её для новых сражений, когда драконы подчинялись её голосу, неся непоправимый урон противникам, она смогла быть так уязвима! — Я должна вернуться к семье. — Семья… Я мог бы стать твоей семьей. Она провела рукой по его лицу, ощущая равновесие между жесткой щетиной и мягкими губами, так жарко овладевшими ею только что. — Только не ты. —Эй! Я что настолько плох? — Нет, скорее наоборот.***
20 число Восхода Солнца, 4Е201, Фредас, Скайрим, Болота Хьялмарка.
— Да откуда же они берутся! Рычала босмерка, рассекая очередную ожившую мумию. Сегодня опять не случиться поспать в постели. " Очередное испытание — Рог Юргена! ". Путь, тернистый, тяжелый, доступный только избранным, но она его выбрала. «Драконоборец!» — слишком громко для одной мерки. Пробираясь через огненные ловушки, опаливая кожу, уворачиваясь от летящих стрел, пропитанных тысячелетним ядом, облитая внутренностями морозных пауков, она пробиралась через закоулки гробницы, познавая свою силу и укрепляя веру. Веру, что без неё Тамриэль падет под гнётом воскресших драконов. — Что за!!!??? Записка! Да вы издеваетесь! Встретиться с другом! АХР!!!***
5 число Заката Солнца, 4Е202, Фредас, Скайрим, Храм Небесной гавани.
— Рада, что ты приняла мое предложение, Дельфина. — Ты же знаешь, Драконья стража всегда на твоей стороне, в жизни и в бою. Куда бы путь не привёл. — Тогда действуем по плану. — Да помогут нам Боги, Тиа!***
20 число Второго зерна 4Е203, Скайрим, Вайтран.
Вайтран — Великий город у Белой Реки, некогда заложенный войнами Исграмора. Гордый монумент крылатой птицы, возвышавшийся на вершине холма, созданный еще до первых эльфов, всегда манил своей красотой и совершенством. Тиа по долгу любила сидеть в дали от стен и созерцать его величие, где глаза и пасть извергали огонь, который в последствии закалил сталь первого её клинка из Небесной Кузницы. Сейчас, она также села вдали, вдыхая равнинный воздух. Запах травы и цветов, теплых камней и деревьев. Запах прошлых дней и навеянных воспоминаний. Запах костра, разведенного на скорую руку, запах родной и далекий. Растянувшись на всё ещё теплой траве, через ветви спящего дерева, она заглянула в Небесное дно и провалилось, не обращая внимания на подсевшего к огню путника. Он рядом припал на траву, слегка задевая своей косматой гривой. — Ты вернулась? Она отрицательно покачала головой, не открывая глаз. — Тогда зачем ты здесь? Вайтран теперь под властью Медведя. Он схватит тебя, если прознает. — Скажи мне, Соратник, что для тебя истина? Быть защитником или быть нордом? Косматый повернулся на бок и подставил руку под голову. — Ты же знаешь, Тиа, я за правду. Она приняла его взгляд на себя и улыбнулась. Всё такой же неуклюжий, растрепанный горе-романтик. Он всегда выражал эмоции откровенно, без скрытого смысла и уж тем более без предательства. Она провела рукой по его черным волосам, медленно, аккуратно, поглаживая каждый локон. Как же давно это было, первая проверка нового рекрута, первая кровь, первое открытие его сущности, первое не отвеченное признание. " Просто поверь ". Он открыт перед её словом, действием и всегда был, истинный норд, её могучий защитник. — Я должна встретиться с Предвестником, Фаркас. — Тогда, лучше пройти через Пещеру, чтобы стража тебя не увидела. Молча шагая по мощеной дороге, приближаясь к городу, путники свернули в сторону гор, где камень сливался со стеной, образуя нарост. Там скрывался вход в Нижнюю кузницу, тайное место Круга, где темнота Нирна сливается с магией даэдра. — Я помню когда ты первый раз обратилась. Подняла на уши весь город. Ярл Балгруф снарядил на тебя охоту. — Ага, из Соратников! — Хах, смешно, действительно. Подушечки пальцев проводили по теплым каменным стенам, порой раскалившимся от немыслимых температур горна Небесной кузницы, что располагалась сверху. — Все так же жарко. — Так же. Когда-то, в этом самом месте, её кровь смешалась с даром Хирсина и она ощутила её мощь, силу, обрела самообладание и возможность в дополнительной поддержки тела. Оно крепло, раны затягивались, кости срастались, выбитые в боях зубы вырастали заново, заостряясь оскалом. Первое перевоплощение, как первый глоток воздуха — незабываемое чувство свободы. «Предвестник!» Он влетел в сокрытую камнем дверь и излил бурю эмоций, накрывая излишне жаркими объятиями. Он знал о победе, о смертельных ранах, о воскрешении, и о том зачем она здесь, но не мог отстраниться. Тяжелое бремя, проклятый дар и дар Спасения, и это далеко не всё, что носили её хрупкие плечи, он понимал, что ей нужна поддержка, опора и надежда, что его слова будут верны. — Если бы я тебя не знал Тиа, то отказал бы без раздумий. — Но вы меня знаете, Предвестник! Лучше всех знаете! Вы видели, как я сражалась за свободу Империи, Скайрима! За каждую жизнь, и не важно, был ли это норд или мер. Вы же тоже считаете, что Ульфрик губит свой народ, разжигая ненависть между своими же собратьями! Власть затуманила его голову, а вместе с ней и его сердце. В темной пещере разожгли огонь, который выдувался через дыры выпавших камней, покачивая горячие перья. Кодлак смотрел на него настороженно и печально, размышляя о предложении его названной дочери. Очередная война, смерть и кровь, голод и хаос! «Чего стоит свобода?» Когда-то его предки уже завоёвывали Скайрим, истребляя эльфов, теперь предстоит ему возглавить поход. — Я помню как ты смотрела не него, идущего вперед… жаль что те времена давно прошли. Он встал с выступа, подошел ближе к бойчи, положил тяжелую руку на плечо, ловя яркий взгляд янтаря и улыбнулся. — Только ты можешь достучаться до него. — Сейчас он уже мне не поверит. — Поверит. Наверное. Я верю. Они оба были разбиты, выпотрошены, озадачены, мир между мирным населением летел в Обливион на немыслимых скоростях, разрушая сплоченность общей силы против Талмора и нужно было действовать. — Когда меня пытали в Посольстве, эмиссар Рулиндил вел дневник. Он записывал имена, связанные с имперским городом, спрашивал мои знания, выведывал скрытые подходы. Думаю, Ульфрик сдался. — С чего ты взяла? — Ну... город захватили, а он жив и изменил свои принципам. — Ах, девочка, как же ты иногда проницательна. Кодлак поглаживал серебро своих волос, разглаживал усы и бороду, он всегда немного мычал, погружаясь в думы. — В Маркарте у меня есть старый знакомый. Ну как знакомый, скорее альтмер, который не откажет. — Еще один знакомый альмер? — Да. Надеюсь он не забыл её.