***
— Скажи, а засыпать больно? — Ты этого даже не почувствуешь.***
Йол отложила исчезающий доспех в сторону, продолжая наслаждаться одиночеством. Дурманила голова, растворяя мысли о прошедшем годе в этом мире. Насыщенный и тяжелый, он подарил ей новую жизнь, новых друзей, даже непонятные смешанные чувства имели место быть. Тогда почему так грустно. — А они такие же далекие, как в моём мире — почти не слышно шептала белокурая, наблюдая за мерцанием звезд. Тяжелый запах цветов отвлек от созерцания. Йол приподнялась, пытаясь определить загадочный источник, но тело притянуло обратно, лишая движения. — Что за… ? — и сознание провалилось в безудержную пустоту. Идя по пустым коридорам времени, ступая по черной тропе безысходности, Йол отчаянно пыталась найти выход. Тело трясло от озноба, ноги подкашивались. Время улетало далеко вперед, изматывая обреченную, не останавливаясь. На последнем издыхании, теряя надежду, дова увидела в дали бледный силуэт. Он манил её своим теплым свечением, даря долгожданную свободу, раскрывая руки. — Проснись милая, не время спать! — глухой шумящий голос волнами вгрызался в сознание, очищая мысли от дурмана. Вздох. Медленно просыпаясь, открывая заспанные глаза, девушка восстанавливала последние события. Новый мир, Темное братство, Ауриэль… — Мартин! — не в силах сдержать эмоции девушка крикнула. Но крик обрел две формы — отчаяние и боль от сжимающих её оков.***
— Ты не сердишься на меня? Темный эльф отрицательно покачал головой. — Тогда почему ты молчишь? Холодные губы нежно коснулись белокурой макушки, а рука обняла, накрывая полупрозрачным дымным плащом. — Я боюсь, что ты опять предашь меня, милая. Девушка вопросительно взглянула в пустые глазницы, но сдержанная улыбка на блеклом лице давала понять, что очередная ночная встреча закончена.***
Тяжелые кандалы на руках и ногах железной хваткой сковывали её движения, растягиваясь паутиной цепей в разные стороны. К стенам и потолку были прикреплены светящиеся шары, от которых становилось невыносимо жарко. — Где это я? Осматривая по сторонам свое пристанище, девушка разглядела среди пещерных сталактитов невзрачную фигуру, сокрытую туманной стеной. Силуэт приближался и становился четче, раскрывая красоту небесной дивы в полупрозрачных одеяниях. Взгляд попаданки опускался и поднимался с головы до ног прекрасной гостьи, не в силах остановиться, упиваясь блаженством от созерцания. — Кто ты? — проглатывая комок смущения от нахлынувших чувств, проговорила воительница. Расправив шелковистые медовые волосы, дива захихикала от нескромных взглядов. — Я Дибелла, милочка. Богиня красоты. Одна из девяти богов. — Аэдра? Помоги мне! Вытащи меня отсюда! Я должна помочь достать Амулет Королей! Звонкий смех разрушил тишину, отражаясь высокими нотами от стен древней пещеры. — Не могу милочка. Иначе ты всё испортишь. — Что испорчу? — Пророчество конечно! — Да о чем ты тут толкуешь, не пойму! Надо помочь одолеть Мерунеса Дагона и спасти Мартина! — Вот именно! Спасти! Но никому не позволено менять историю, написанную самим Всесоздателем! — Но Ауриэль… — Ауриэль, Ауриэль! Он всегда лез куда не следует. Любимец, чего с него взять. Но ты другое дело! Божество смешанной крови. Хех. Ты даже свое место выбрать не можешь, а уподобилась Ану! — Что значит выбрать место? — Ах, да…ты же ничего не помнишь! — Ну так расскажи? — Хм. Ну хорошо. В конце концов я могу выполнить просьбу будущего обитателя Каирна душ. Последние слова обеспокоили воительницу. Почему она должна отправиться в Каирн душ…может это и есть её место сна. Подойдя ближе, божество расположилась на созданном ложе, пригубила призрачного вина и начала свой рассказ. — Когда Ану создал смертных, населяющих Нирн, Ауриэль был первым, кто полюбил вас всей душой. Поэтому, когда нависла угроза уничтожения людей, он подарил свою кровь Алессии, вместе с Амулетом. Однако ему это показалось мало и Дракон времени пожелал поделиться своим даром. Ты никогда не думала, почему вы так похожи? — Он называет меня сестрой. Тело ломило от ноющей боли. Пропадало чувство присутствия и надежда на спасение уже не казалась такой реальной. Становиться невыносимо. — Ну… в каком то смысле. В тебе частичка его души. Вот только даря тебе великий дар, он не учел один момент… тебя принесли в жертву Ситису! Представляешь как Ауриэль удивился! — очередной смех, очередная доза сарказма. Никогда так не болела голова от перенасыщения информацией. Аэдра, даэдра, Всесоздатели со своим даром, как же надоело. Когда всё закончится. Богиня Красоты поднялась со своего трона, поправляя смятые ткани. — Дибелла, а мой сон, что это? — Ах, милочка. Это твое наказание за светлые мысли. Темное дитя с выбором стороны никогда не устраивало Ситиса… Да кстати, не пытайся звать на помощь, это мой план и мои правила, тебя никто не услышит. Перед тем как уйти, Дибелла показала настоящее. Трещина в стене раскрыла окно в Нирн. Пробиваясь через стену дыма, невидимый взор проникал все глубже в мир смертных, приближая страшную картину. Имперский город, охваченный огнем и кровью, сдавался под натиском полчищ даэдра. Из Великих врат, выступая смертоносным шагом, появлялся сам принц Разрушения, разнося очередную помеху на его пути. Вот войны стягивают ему ноги, пытаясь повалить, но он раскидывает их впечатывая в стены не оставляя ни малейшего шанса на победу над ним. — Видишь, милочка. Даже твое присутствие не повлияло на ход событий. Не стоит недооценивать аэдра. Легкие ткани скользнули по каменному полу, когда богиня Красоты покинула последнее пристанище обреченной, оставляя, наедине со своими скомканными мыслями, лицезреть исполнение пророчества. — Не успела — девушка выдохнула последние буквы надежды и погрузилась в вечную тишину.***
Тишина… Всегда боялась, что меня поглотит тишина. Всегда заботливая и такая опасная. Многие лишились разума, поддавшись ласки ее холодных рук… Но только безмолвие тишины способно заглушить боль, укрывая тканью пустоты.
***
— Я надеялся не так скоро увидеть тебя, дочь моя. — Громогласный, пронизывающий до костей голос, загудел в голове драконорожденной. Темный тронный зал уже не казался таким обреченным, наоборот, Йол чувствовала себя как дома. Усевшись на мраморный пол, обнимая себя за плечи, девушка уставилась в ледяной сумрак. В голове дул ветер, раскидывая хорошие и плохие воспоминания в разные стороны. Благословенная тишина наконец обрела форму и девушка упоительно вздохнула. Черный эльф сел рядом, давая возможность на него облокотиться и, еле касаясь мертвой рукой, провел по растрепанным локонам. — Спасибо, что забрал меня отец. Я больше не могу слышать крики мертвых. Спокойствие исходило от таких объятий. Теперь она знала, что ждет детей Ситиса в вечной тьме. Чувствовала его заботу, его настоящего. — Не люблю аэдра. Они такие надменные… — утешал Темный эльф свое блудное дитя. — Но доля правды в словах Дибеллы была. Человеку не подвластна сила, которая загонит Дагона обратно в свой план. Белокурая подняла заплаканные глаза на Всесоздателя. — Но я больше не хочу туда. — она отрицательно помотала головой. — Не хочу спасать этот грязный Нирн, который только губит меня и… и истязает мои чувства. — Хм…чувства. Я думал, они единственные не дали тебе сдаться сразу. И именно твои чувства давали мне надежду на обретения истинной тебя. — Что это значит? — вытирая слезы лепетала Йол. — Душа ищет родственную душу, а сердце — оно своенравно. Уничтожая одно, раскрываешь другое. Обрывая свою жизнь по собственному желанию, ты отдала свою душу мне, вместе с частью души Акатоша. Поэтому ты по праву Темное дитя. Моё дитя. — Теперь ты не будешь запирать меня во сне? — Не буду. — эльф легко улыбнулся. — Я так же не буду мешать, если пожелаешь стать даэдра. — Даэдра?! — Да…ты доказала свою преданность и чистоту крови… Кстати, я бы посмотрел, как Мерунес Дагон поперхнется своим же величием. — Обнажая, в несвойственной ему открытой манере, свои острые зубы, Отец Ужаса растянул на лице кровавую улыбку.***
Позабытые стынут колодцы, Выцвел вереск на мили окрест, И смотрю я, как катится солнце По холодному склону небес, теряя остатки тепла. Цвета ночи гранитные склоны, Цвета крови сухая земля, И янтарные очи дракона Отражает кусок хрусталя — я сторожу этот клад. Проклинаю заклятое злато, За предательский отблеск тепла, Вспоминаю о той, что когда-то, Что когда-то крылатой была — она давно умерла. А за горами, за морями, далеко, Где люди не видят, и боги не верят. Там тот последний в моем племени легко Расправит крылья — железные перья. И чешуею нарисованный узор Разгонит ненастье воплощением страсти, Взмывая в облака судьбе наперекор, Безмерно опасен, безумно прекрасен. И это лучшее на свете колдовство, Ликует солнце на лезвии гребня, И это все, и больше нету ничего — Есть только небо, вечное небо.
(прекрасная тематическая песня, прекрасной фолк-рок группы «Мельница»)