***
Что-то изменилось. Оно было неясным, отдаленным шепотом, смеющимся и наблюдающим со стороны. Где-то в лесу, между бугристых стволов и сырого настила из листьев и хвои, оно поджидало в тишине. Оно не было осязаемым в реальности, но начало появляться во снах. Оно было тенью, притаившейся среди других теней. Оно было предчувствием, поселившимся где-то на подкорке сознания, уверенно и настойчиво рассыпающимся уколами боли по коже. Оно перемещалось. В кленовой роще падали листья. Дорога до Фокс-Порта покрылась кровавым ковром, блестящим от частых горных изморосей и тумана. Кривые стволы темнели от холода по ночам, и в том месте, где они стояли друг к другу ближе всего, их ветви переплетались, спускались почти до земли и уберегали от лишних глаз холодное существо. Оно наблюдало, и Нил знал об этом. Это ощущение появилось несколько дней назад, и постепенно усиливалось с каждой новой ночью. Он мог идти по светлому коридору колледжа, читать у себя в комнате, выходить на пробежку с утра вместе с Элисон, и на затылке у него снова была мишень, кровавая метка, от которой невозможно было избавиться. По ночам ему казалось, что он слышит голоса. Или это был один голос, говоривший с ним с разной интонацией. Его слова были одинаковыми: Вы больше не одни. Он плохо спал последние три дня. Спокойствие предыдущих недель ушло, сменившись привычной тревогой и повышенной настороженностью. Ему все ещё ничего не снилось, но он знал, что кошмары вот-вот вернутся, и он снова будет просыпаться в холодном поту, не понимая, где заканчивался сон и начиналась реальность. Он решил поделиться своим предчувствием с Ваймаком. В конце концов, инстинкты еще ни разу не подводили его. Дэвид тихо выслушал его, и долгое время ничего не говорил. — Пока ты остаешься рядом с нами, ты в безопасности, — наконец, сказал он. — Мы будем осторожны. Небо тяжелело, набухало и раздувалось от замерзающей воды в тысячах метров над землей. До затяжных дождей и первого снега оставались считанные дни. Эбби так и сказала сегодня утром, перед тем как позвала Нила помочь ей с покупками. Это было всего лишь предлогом — вампиры прекрасно справлялись с задачей пополнения запасов как для себя, так и для людей. Эбби просто хотелось побыть с ним вдвоем, как в старые добрые времена. С самого момента их переезда к Ваймаку они с ней, наверное, еще ни разу не оставались наедине. Они ничего не обсуждали, перебрасывались лишь короткими общими фразами или же совсем немного говорили, например, о том, как прошел день у Нила, или просто о погоде. Но Нил не мог не заметить, что ее что-то тревожило. Или, быть может, она просто скучала по нему. — Давай прокатимся до Таргета, — сказала Эбби. — Поможешь мне с пакетами. Поездка была сырой и пасмурной. Доехав до Рэдхилла, Эбби, сидевшая за рулем, свернула на южное шоссе. Всю дорогу они просто слушали радио, иногда она подпевала своим любимым песням. Нил не решался спросить, что ее беспокоило. Идиллия поездки напоминала ему каждую пересеченную ими дорогу, а огромное одноэтажное здание местного Таргета ничем не отличалось от сотен точно таких же супермаркетов, в которых они бывали раньше. Парковка была почти пустой. Эбби легко припарковалась поближе ко входу и выключила двигатель. Нил не спешил выходить из машины. Эбби крепко сжимала руками руль. — Нил, — сказала она. — Я надеюсь, ты на меня не злишься? — За что я должен на тебя злиться? — спросил он. — Я… Мы сильно отдалились за последнее время. Как ты? — Нормально, — честно ответил Нил. — Можно сказать, что мы вроде как подружились со всеми. Поначалу было странно, но со временем я понял, почему ты им доверяешь. А ты сама как? Чем ты занимаешься все это время? — Ты еще слишком мал, чтобы знать, чем я занимаюсь, — улыбнулась Эбби. — Эб, я совершеннолетний. — И я часто об этом забываю, — сказала она тихо. — Забываю, что ты больше не тот мальчик, каким я забрала тебя из Балтимора. — Балтимор? — спросил Нил. Что-то внутри него зашевелилось, оно было слишком сильно похоже на тошноту. — Да, ты не помнишь, но сбежали мы именно оттуда. Теперь там нет ничего, кроме пустых морских доков и пепелища на месте старого имения. Ты должен знать, что именно Бетси и Дэвид помогли нам. Доверяй им. — Хорошо, — ответил Нил. — Мы с Дэвидом долгое время наводили справки. И недавно узнали, что старый дом почти отстроили заново, — Эбби замолчала, а затем повернула голову к Нилу. — Они хотят вернуться туда. Это как пощечина мне и Дэвиду. Но ты… Мы не допустим, чтобы ты когда-либо туда вернулся. — Но что там, Эбби? — Твои кошмары, — ответила она. — Я думаю, что скоро они начнут действовать. Но мы будем готовы. Она протянула руку к Нилу и потрепала его по волосам. Когда Нил был еще ребенком, она часто так делала. — Я рада, что у тебя все хорошо, — сказала она и отстегнула ремень безопасности. — Идем, купим чего-нибудь вкусного. Со следующей недели обещают первые морозы и круглосуточный дождь со снегом, поэтому мы с Дэвидом решили завтра устроить посиделки на свежем воздухе, всей семьей. Если хочешь, можем даже пожарить мясо на гриле. — С радостью, — ответил Нил. Внутри супермаркет оказался меньше, чем выглядел снаружи. В проходах между стеллажами едва могли разъехаться две продуктовые тележки, а сами полки были до отказа набиты продуктами и опасно громоздились над головой. Эбби отправилась за тяжелой артиллерией — мясом и овощами, а Нил взял на себя выбор закусок. Он накидал в корзину пару пачек чипсов, попкорн, каких-то странных сырных снеков в ярких упаковках. Он не особенно увлекался количеством, потому что кроме них с Эбби все это некому было есть. Он думал взять пару бутылок легкого пива и поэтому пошел к отделу с напитками. Тогда-то он и заметил ее боковым зрением. Фигуру, темную и легкую, быструю, как ветер. Она мелькнула позади него и скрылась за поворотом между стеллажами, когда он резко обернулся. Это могла бы быть галлюцинация, обман зрения от нервозности и проблем со сном, но Нил знал лучше. За ними наблюдали. Он чувствовал холод над кожей, в спертом воздухе супермаркета слышался едва различимый запах гари и свежего мяса. Он ускорил шаг и пошел к овощному отделу, лишь бы застать Эбби целой и невредимой. Он не боялся, что на них могут напасть прямо здесь, но стоило предупредить ее. И быть предельно осторожными на парковке. Она как раз клала в корзину упаковку картофеля, когда Нил подлетел к ней. — Ты чего тут бегаешь? — спросила она. — Эб, за нами следят, — сказал он. — И это не человек. — Тогда, может это кто-то из… — Это не наши, — быстро перебил ее Нил. — Я знаю их всех, и это точно не кто-то из них. Это другой вампир, Эбби, я не встречался с ним раньше. — Хорошо, — медленно произнесла она. — Тогда без резких движений идем на кассу, главное вовремя сесть в машину. Им пришлось постоять в маленькой очереди чуть больше двух минут. Все это время Нилу казалось, что кто-то буквально дышит ему в спину, но не показывается, смеется над ними. Его невидимые руки тянулись к горлу Нила. Он оглядывался по сторонам, но не заметил никого, кроме нескольких тетушек в разноцветных коротких пуховиках, двух школьников, пытавшихся купить презервативы, и одинокого, на вид чудаковатого парня в темных очках и маске. Нил не видел его глаз и поэтому не мог наверняка сказать, был ли именно он источником опасности. На кассе Нил попросил дать ему две пачки красных Мальборо. Эбби удивленно посмотрела на него, но не стала комментировать — они находились не в той ситуации, чтобы обсуждать вред от курения. Они быстро закинули все покупки в два пакета и вышли из магазина. До машины было не больше десяти метров, но на парковке были только автомобили и ни одного свидетеля, так что эти десять метров могли стоить им жизней. Как только раздвижные двери супермаркета закрылись за ними, Нил ощутил небывалый прилив облегчения. Чувство опасности исчезло. Он замедлил шаг, прислушиваясь к окружению, но было тихо. Они были совершенно одни. — Он ушел, — сказал он, нагнав Эбби у машины. — Я больше его не чувствую. — Ты уверен? — сказала она, быстро закинув пакет на заднее сиденье. Из него вывалилась упаковка Принглс. — Да, — сказал Нил и сел в машину. Он захлопнул дверь, и Эбби завела двигатель. — И теперь я ничего не понимаю. — Давай подумаем после, — сказала Эбби. — А сейчас — валим отсюда. Она гнала машину по шоссе, совсем как раньше. Только теперь они не мчались в безликое место, не бежали от монстров. Они ехали им навстречу, домой.***
Кошмары могли приходить долго. Среди спасительного забвения сна, они накатывали волнами, как прибой. Они медленно, почти эстетично вплетались в пространство сновидений и постепенно захватывали его целиком. Нил никогда не мог ухватить тот момент, когда это случалось. На этот раз все произошло так же естественно. Он шел по солнечному лугу. Травы и цветы поднимались выше колен, он легонько касался пальцами их верхушек. Солнце над головой светило безмятежно, как это всегда бывает в конце июня, когда лето перестает быть маленьким и беспокойным ребенком, превращаясь в юношу с горящим сердцем. Он ступал на землю босыми ногами. Травинки холодили его кожу, они были чуть влажными. Стояло утро. Это поле было бескрайним, как и его мечты. В нем кипела жизнь, как и в нем самом, она расцветала и пела, не задумываясь о будущем. Он шел вперед, и с каждым шагом становился чуть ближе к земле. Он не заметил, когда начали появляться стены. Они были белыми, и солнечный свет, отражающийся от их поверхности, становился холодным и слепил глаза. Нил щурился, а стены постепенно окружали его, пока, наконец, его маленькие ступни не коснулись белого пола. Он оглянулся назад и вместо зелёного луга увидел сплошную белую стену. И только на ногах остались частички травы и земли. Он с интересом рассмотрел их, потому что они вдруг оказались такими маленькими, что могли принадлежать ребенку лет семи или даже шести. Он поднял ладони, покрутил их перед глазами. Пальцы были покрыты желтоватой пыльцой с макушек цветов, но он отметил, что они худые и бледные. И тоже маленькие. Он был ребенком. Окружение стало понемногу темнеть. Оказалось, что он стоял в небольшой комнате, пол был грязным и липковатым, по центру располагалось ржавое сливное отверстие. В противоположном от него конце комнаты он увидел темную дверь, которая была слегка приоткрыта. Он медленно подошёл к ней, отметив, что равновесие на тонких мальчиковых ногах удается держать с трудом. Из-за двери доносились голоса. — Ты уверен, что он не умрет? — произнес кто-то. — Уверен, — ответил второй голос. Этот голос Нил часто слышал в своих снах. А вот первый был ему незнаком. — Вы же слышите, что с каждой минутой его сердце бьется все ровнее и увереннее. Вы можете взять с собой столько, сколько посчитаете нужным. — Хорошо, давай навестим его. Нил понял, что говорили о нем, и поэтому резко отпрянул от двери. Его маленькое сердце забилось предательски быстро, оно выдавало его страх, но он ничего не мог с этим поделать. Дверь открылась, и в проходе появились в две разные фигуры. Одна была высокой и широкоплечей, вторая была пониже, но держалась с горделивой осанкой. И обе они были намного выше Нила. Он не мог различить их лиц, они были скрыты от него темной дымкой. — Сынок, — мягко произнес знакомый голос. Он принадлежал высокой фигуре. От этого звука Нил задрожал и попятился назад. Его душа заледенела от ядовитого, животного страха. Это существо было олицетворением его мучений, нескончаемой агонии. — У нас сегодня важные гости, поздоровайся. Нил попытался выдавить из себя хотя бы слово, хотя бы звук, но горло сжалось и ничего не вышло. Он знал, что если не выполнит приказ — а это был именно приказ — то его ждёт наказание. — Здравствуй, — сказал второй человек. Он подошёл к Нилу и присел перед ним на корточки. Он оказался так близко, но Нил все ещё не мог различить его лица. В руках он держал большую непрозрачную емкость, что-то среднее между банкой и бутылкой, с завинчивающейся крышкой. Она была почти черной, и только посередине был выгравирован красный ворон. — Натаниэль, поздоровайся с господином, — повторил отец. — Здравствуйте, — еле слышно произнес Нил. Его дыхание выходило из горла рваными, частыми выдохами. — Я пришел, чтобы взять часть того, что мне принадлежит, — сказал тот, кого отец назвал господином. — Натаниэль с радостью поделится с вами, — сказал отец, а затем в его ладони, мгновенно, как у фокусника, появился маленький серебряный нож. Лезвие было тонким, изящным и бесконечно острым, Нил знал это слишком хорошо. Он отступил назад, его глаза лихорадочно перемещались с одной фигуры на другую, а маленький, детский мозг обдумывал несбыточные планы побега, тысячи вариантов развитий событий за секунду. Или так ему казалось. — Стой на месте, — чуть строже приказал отец. Нил замотал головой и продолжил медленно отступать. — Нет, — бормотал он, его голос становился влажным от подступающих слез. — Пожалуйста, не надо, папа… — Кажется, Натаниэль сегодня не в настроении, — сказал его отец и поклонился господину, который все ещё сидел на корточках. — Могу я попросить вашу руку? Это облегчит задачу. — Конечно, — ответил тот. — Можешь помочь мне встать, Натан. Он подал руку Натану, и в этот момент Нил понял, что произошло нечто ужасное, как будто сам воздух вокруг переменился. Мужчины выпрямились. — Встань прямо, сынок, — сказал отец. Его голос был мягок, даже нежен. В нем можно было различить лишь легкую просьбу, как если бы он попросил подать ему газету. Но тело Нила перестало его слушаться. Ноги, которые дрожали и подгибались, вдруг выпрямились. Он попробовал сделать шаг, но его будто парализовало. Ноги стояли прямо, а когда он попробовал повертеть корпусом или замахать руками, то ничего, совершенно ничего не произошло. Он с ужасом посмотрел на отца. Ему и раньше приказывали, но у него всегда был выбор — выполнить или нет. Одно дело, что ослушаться он не мог, потому что это заканчивалось всегда мучительно больно, но он никогда не терял контроля над телом. — Молодец, — похвалил Натан. — А теперь вытяни вперед правую руку, ладонью вверх. И снова тело Нила беспрекословно выполнило приказ. Его бледная худая рука поднялась вверх сама по себе и застыла. Его прошибло дрожью. Рука заходила ходуном, но он все равно не мог опустить ее. Отец подошел к нему, обхватил одной ладонью запястье, чтобы оно не тряслось так сильно, а вторую, в которой держал нож, поднес в изгибу локтя мальчика. — Нет, нет, пожалуйста нет, — сбивчиво затараторил Нил. — Только не снова, папа, я сделаю что угодно… — Но мне нужно только это, — сказал Натан и снисходительно посмотрел на сына. — Это единственная цель, ради которой ты живешь. — Нет, нет, нет… Нет! — Нил замотал головой, а затем закричал, когда отец надавил на кожу и острый кончик ножа, с легкостью, как в мягкий кусок масла, вонзился в плоть и вошёл в нее на пару сантиметров. Нил продолжал вопить. — Ни к чему кричать, — мягко произнес Натан. — Кричать будешь потом, когда я накажу тебя за то, что ты плохо слушаешься меня и позоришь перед господином. А теперь — замолчи. Рот Нила захлопнулся с характерным звуком стукнувшихся друг о друга зубов. Он больше не мог издать ни звука, только тихое, отчаянное мычание, звучащее где-то глубоко в горле. — Вот и хорошо, — отец одобрительно кивнул. Он наклонил руку мальчика немного вниз. — Господин, поднесите тару. Второй мужчина открутил крышку темной емкости и поставил ее вниз, прямо под руку Нила. Тогда Натан, без лишних слов, не вынимая ножа, потянул лезвие на себя. Он делал это уверенно, с присущим ему профессионализмом и грацией. А Нил тем временем молча кричал от боли и наблюдал за тем, как белая кожа на его руке, вслед за движением ножа, расползается в разные стороны. Просто и легко, как молния на его дорогой зимней куртке. Он смотрел на то, как в глубокой ране вскипает кровь, наполняет ее и течет вниз. Как открывается вид на нутро его руки, темно-розовое и горячее, как лопаются вены, вдруг ставшие не синими, а красными, и как стремительно кровь выплескивается из них с бульканьем и хрустом. Он чувствовал боль от каждого разрезанного нерва, от каждой поврежденной клеточки, но не мог даже закричать. Отец был милосердным — он не задевал кости. Нил взмолился о том, чтобы потерять сознание, отключиться от ужаса, но этого не происходило. Одна маленькая, набухшая вена лопнула от давления ножа, она была слишком тонкой, и кровь из нее брызнула с резвой силой, запачкав лицо отца, его руки и одежду. Нила накажут и за это, позже. В его ушах стоял отвратительный звук рассекаемой плоти. Когда лезвие добралось до запястья, отец остановился. По щекам Нила градом лились слезы, он беззвучно плакал навзрыд, парализованный и сломанный. Это случилось далеко не в первый раз, бывало намного хуже, однако боль была все такой же сильной, а крови не становилось меньше. Его маленькое тело искрилось жизнью и восстанавливалось после каждой новой пытки, какой бы изощренной она не была. Краешком сознания, еще не сошедшего с ума от всего этого, мальчик подумал, что лучше бы они его кусали. Та боль, от укусов, была совсем другой. По сравнению с этой болью она ему даже нравилась. Особенно, если сделать это аккуратно. Густые потоки его крови стекали вниз, как полноводные реки. Отец наклонил его руку так, чтобы все это сливалось в тару того безымянного господина. Он видел, как шевелились губы отца, который тихо хвалил Нила, как менялось его лицо и как голубые глаза светились при виде его крови. Только сейчас Нил понял, что теперь мог видеть его лицо. Запах крови дурманом заполнил все помещение, а Нил задыхался от него. Рука онемела, он почти перестал чувствовать ее, осталась только боль. Он думал, что кошмар скоро кончится, что сталось немного, надо только дотерпеть, когда они возьмут столько, сколько им было нужно. Голос отца донесся до него, словно из-под воды. — Вторую руку, Натаниэль. Голос вырвался из горла Нила с хрипом. Он вдруг почувствовал, что его тело снова может двигаться, и попытался вырваться. Но отец держал его крепко. — Видите, господин, — сказал отец, посреди криков Нила и его слабых попыток освободиться. — Мальчик талантлив. Он унаследовал это от меня и может сопротивляться даже вашей силе. — Это похвально, — сказал второй мужчина и улыбнулся. Нил видел только его рот и его зубы. — Но опасно. — Я научу его, — покорно ответил отец. — Я сказал, вторую руку, Натаниэль. И стой смирно, — повторил он тверже. Вторая рука мальчика начала подниматься, против его воли. Тело сопротивлялось, но ослушаться было все ещё очень сложно. Он думал, что нашел лазейку, когда закричал, однако приказ снова сковал его. Натан поднес окровавленный нож к изгибу второй руки. Он кричал и кричал, бесконечные «нет» выскакивали изо рта, сливались в единую мантру и вырывались на поверхность. Картинка перед его глазами расплывалась и темнела, фигуры растворялись, а их лица уходили в небытие. Что-то тянуло его вверх, прочь из того места, но он продолжал кричать. Ему было безумно больно, раны на руках горели, его собственная кровь была жгучим кипятком. Все тело тряслось, а откуда-то извне стал слышаться другой голос, зовущий его по имени. — Нил! Он чувствовал на себе грубое и твердое прикосновение чужих рук, они трясли его. Он пытался стряхнуть их, освободиться, но они не отпускали. Эти руки были холодными и причиняли еще больше боли. — Нил, твою же мать, проснись! Нил распахнул глаза, услышал, что громко кричит, вокруг было темно. А прямо перед собой он увидел лицо монстра, бледное и разъяренное. Золотистые глаза хорошо различались в темноте. Нил резко сел, ему было нечем дышать. Он понял, что этот монстр держал его за плечи. Реальность кружилась, он не мог найти опоры, и первым инстинктом, проснувшимся вместе в ним, стала борьба. — Нет! — крикнул Нил. С благодарностью он понял, что его тело снова принадлежит ему. Тогда он резко схватил монстра одной рукой за ворот футболки, а второй замахнулся и со всей доступной ему сейчас силой ударил его кулаком по лицу. Послышался хруст, и державшее его существо отлетело назад, накрыв ладонями нос. Нил тяжело дышал. Все его тело было мокрым от пота. Он взглянул на свои руки и не увидел там ничего, только чистую кожу, без единого шрама. Крови не было. Предметы вокруг постепенно начали приобретать очертание, а воспаленное сознание, наконец, приходило в себя. Он был в своей комнате, в их новом доме. Сердце стучало в ушах. Нил резко поднял голову и увидел перед собой Эндрю, который медленно выпрямлялся, прикрывая ладонью нос и губы. С его подбородка капала кровь. Они молча смотрели друг на друга, и только хриплое частое дыхание Нила разрезало тишину. Взгляд Эндрю был странным. Помимо привычной злости в нем отчетливо проступала новая эмоция. Отчасти там было непонимание и немного боли. Но в основном… Это был страх. Нил заметил у входа в комнату и другие фигуры. Он различил Ники, обеспокоенного и испуганного. Рядом с ним стоял Кевин, сжимающий руки в кулаки. — Блядь, — тихо выругался Эндрю. Тогда все присутствующие вышли из оцепенения. — Нил, ты в порядке? — сказал Ники и сделал несколько шагов вперед. — Не смей приближаться, — прошипел Нил, выставив вперед руку. Ники отпрянул. — Вы все… Вы… Его разум все еще искрился отголосками боли. Красивое, безумное лицо отца стояло перед глазами. Он знал, что это был не просто сон. Это было воспоминание. Где-то далеко в его голове всплывали и другие картинки, они догоняли его, наваливались и душили. — Нил, — тихо произнес Ники. — Успокойся. Мы не тронем тебя— — Заткнись, — выпалил Нил. — Не смей подходить ко мне! Вы такие же, как и он… Вы… — Кевин, приведи Бетси, — сказал Эндрю. Кевин не шелохнулся. — Блядь, ну давай же! Кевин исчез. В комнате повисло молчание. Ники смотрел на Нила с болью и ужасным, мягким сочувствием. Эндрю выпрямился и убрал ладони с лица. Его нос был сломан, но кровь уже успела остановиться. Нил знал, что он восстановится полностью уже через пару минут, кости срастутся, как будто ничего и не было, но где-то глубоко внутри, какой-то отвратительной частью себя он ощущал удовлетворение от того, что смог сделать ему больно. Эта была лишь маленькая часть того, что он мог вернуть всем этим монстрам за то, что ему когда-то пришлось испытать. Через пару секунд появились и остальные. Бетси Добсон, в халате и тапочках, решительно прошагала в комнату. Она подошла к Нилу и посмотрела на него, так мягко и по-доброму, что это буквально выбило его из колеи. Ярость, застилавшая глаза, отступила. — Нил, — тихо произнесла она и опустилась на колени перед его кроватью. — Ты в безопасности. Ты не один, мы не причиним тебе вреда. Ее голос бархатистыми, мягкими волнами ласкал его сознание. Сердце успокоилось, перестало так часто и тяжело стучать. Он понимал, что на этот раз она не спросила разрешения и просто использовала свою силу, но он позволил ей это сделать. — Это был мой отец, — тихо произнес Нил. — И кто-то еще. Они делали… — его голос надломился. — Ужасное… — Я знаю, — сказала Бетси. Ее голос приносил облегчение. Нилу хотелось раствориться в нем, исчезнуть в этом приятном теплом облаке, растянувшемся в голове. Ему хотелось, чтобы она продолжала говорить. — Но сейчас ты здесь, кошмар закончился. Я могу помочь тебе. — Но как? Они вернутся за мной. Они уже нашли меня. — Я могу помочь тебе справиться с этим, — ответила Бетси. Она протянула руку к его лицу, и Нил устало прильнул к прикосновению. — Хотя бы сейчас, на время. Я поставила блок на твои воспоминания, но он становится все тоньше и тоньше. Я не смогла бы сделать это без твоей помощи. Он будет продолжать рушиться. Но сейчас я могу снова заглушить их. Они не исчезнут, но потеряют ясность. Ты не забудешь этот эпизод, но все будет казаться лишь неприятным сном. Ты хочешь, чтобы я это сделала? Нил закрыл глаза. Он не хотел, чтобы его страх и ненависть коснулись их всех, как это случилось сейчас. Они были ни в чем не виноваты. — Да, сделай это, — выдохнул он и открыл глаза. Он заметил, что в комнате остались только они с Бетси и Ники. Кевина с Эндрю не было. Он виновато посмотрел на Ники, стоявшего у двери. В ответ тот лишь покачал головой и улыбнулся. — Ты же понимаешь, что только что сломал Эндрю нос? — сказал он. В его голосе не слышалось обиды. — Этого ты точно забыть не должен. Ты можешь так сделать, Би? — Я же сказала, что не смогу стереть все полностью, — улыбнулась Бетси. — А теперь, — она приблизилась к Нилу и коснулась губами его лба. — Засыпай. Нил покачнулся, а затем провалился в приятное забытье, в котором не было ни кошмаров, ни боли.