***
Пахло океаном. Воздух был влажным и серым, как дымное облако над бесконечной водой. Скалы врезались в небо, но где-то совсем далеко, а сейчас вокруг него была лишь бесконечная мертвая степь. Сухие травы поднимались до самых ладоней, ближе к земле подгнивали от тумана. Свет рассеивался и мутнел перед глазами, выхватывал только четкие, искореженные стебли и ветки, растущие прямо из мягкой почвы, на которую ступали его босые ноги. Прикосновение было нежным и холодным, пощечины ветра, несущего с собой морскую жесткую соль, редкими хлесткими ударами оставляли следы на коже. Дышалось тяжело. Он знал, что не стоило туда идти. Но все равно шел, и его тело откликалось на зов погребального костра. Искры взлетали и угасали быстрее, чем он мог их заметить. Впереди его ждала только смерть. Пепел падал с небес. Он был снегом, пушистым и взмокшим от крови. Он пел песни на забытом языке, состоявшим из голосов бессмертных, наконец обретших свой покой. В их мелодичных криках Нил слышал, что они не хотели уходить. Зеленые глаза Кевина потухли. Его черные волосы медленно седели, исчезали, как сгорающая паутина, а на бледной, уже мертвой коже чернели пятна увядания. — Кевин, — произнес Нил, протянув руку к его лицу. Кевин не ответил, не повернул голову на его голос, не пошевелился. Ветер усилился, и тогда кожа на руках Кевина начала превращаться в пепел. Нил все смотрел и смотрел на то, как ветер съедал его тело кусочек за кусочком, а Кевин ничего не чувствовал. Потому что был уже мертв. Дым погребального костра взметался ввысь, прямо под самую синь сумеречного неба, а солнце все никак не заходило и белело позади, скрывалось за этим дымом. Вот так умирали вампиры. Прямо как и говорил Эндрю, от них не оставалось ничего, кроме сухого пепла. Нил не успел ничего сделать, а Кевин уже исчез. Он был единственным, кто мог понять, через что прошел Нил. Их разделял почти десяток лет, и это ничего не значило. Юная связь не оборвалась, сформировалась в другую, незаметную, но такую же крепкую. — Кевин! — крикнул Нил в пустоту, но никто не ответил ему. Только ветер, разнесший пепел. Тогда Нил пошел вперед, сгибая непослушные ноги. Воздух загустел, стало тяжело не только дышать, но и двигаться, как будто все его тело было против того, чтобы он шел. Интуиция же, наоборот, твердила ему, что он должен был это увидеть. Через три шага он понял, что снова был не один. Он услышал тяжелое, хриплое дыхание, которое могло принадлежать лишь чему-то большому и умирающему. Пахло сгоревшей шерстью и плотью. Чем дальше шел Нил, тем больше и темнее становилась фигура, лежащая на земле. Это был волк. От того, насколько он был грязен и изранен, не было видно цвета его шерсти. Когда Нил подошел ближе, то едва сдержал тошноту. Пасть волка была как будто вывернута, раскрыта слишком широко и сдернута на бок, зубы потемнели то ли от крови, то ли от грязи. Дыхание, которое вырывалось из него все тяжелее, пахло смертью. Волк умирал. — Нет, — прошептал Нил. — Нет, этого не может быть. Он, наверное, знал, что это сон. Однако чувство неизбежности сводило судорогой его пальцы, все казалось таким же, как во снах с воспоминаниями. Все это уже случилось. Нил знал, что это Джереми. Знал, что вампир, чье лицо было темным, а руки — крепкими, как камень, схватил его за пасть и разорвал ее. Тот вампир, пока еще безымянный, боролся с ним долго, сломал ему лапы, перебил шею. Нил закрыл глаза, сжал кулаки. Хриплое дыхание прекратилось. И тогда Нил побежал. Под ногами хлюпала влажная земля, это была кровь, сплошная кровь, откуда ее столько? Впервые в жизни кровь не принадлежала самому Нилу, и это было еще ужаснее. Он тонул в ее запахе, но продолжал бежать. Ступни скользили, по рукам и лицу били ветер с пеплом, Нил не хотел его вдыхать — слишком много праха. Ему хотелось вырвать себе легкие, но он не останавливался, одеревеневшие ноги работали, с трудом помогая ему пробираться сквозь вязкий сон. Он не мог открыть глаз. Он закричал, из горла не вырвалось ни звука. Нога зацепилась за что-то, и Нил споткнулся, упал на колени. Когда он открыл глаза, то увидел прямо перед собой другой взгляд, так близко, что лица можно было коснуться, только протяни руку. На том же уровне, что и он, а значит — на коленях. Чужие глаза были еще живыми, резкая, яркая боль и разочарование расплавленным золотом бились в них, борясь с темнотой. Нил никогда не видел у него такого взгляда, который ранил бы так сильно, обращаясь именно к Нилу, а не к кому-то другому. На бледном, по-настоящему мертвенно-бледном лице Эндрю застыла угловатая, презрительная ухмылка. — А, это ты, — тихо произнес Эндрю. Усмехнулся. Его улыбка стала шире, острее и еще болезненнее, когда показались зубы. Нил не мог пошевелиться. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как он видел Эндрю так отчетливо и так близко. Он скучал по нему, эта тоска по чему-то уже прошедшему, далекому, заполнила собой все его мысли. И даже глядя на эту ужасную улыбку, на это искривленное лицо, Нил вспомнил, что любит все это. Он не понимал, как можно было смотреть на что-то настоящее, но видеть прошлое, уже свершившееся. Где-то рядом звучали колокола. Гулкие, медленные удары замирали в свисте ветра, который разносил этот звук повсюду и в никуда. Эндрю не двигался. Как будто только его лицо и глаза были живыми, а все остальное замерло. Эндрю не дышал, и Нил заставил себя вспомнить, что ему и не нужно было дышать. Только вот неподвижность его груди вызывала страх, скручивала своей режущей пустотой. Нил опустил взгляд и увидел руки Эндрю, безжизненно опущенные вниз. На этих руках не было ни повязок, ни рукавов. Только глубокие порезы как вдоль, так и поперек. Так вот откуда на земле было столько крови. Порезы были свежими, но больше не кровоточили. Потому что больше ничего не осталось. И раны Эндрю не заживали. — Они не восстанавливаются, — прошептал Нил. — Да, — просто ответил Эндрю. — Кто это сделал? — спросил Нил. Он поднял глаза, снова к его лицу, и замер. Кожа Эндрю на щеке темнела, хлесткий ветер отрывал ее и развеивал в пепел. Он исчезал так же, как и Кевин. Эндрю больше не улыбался. — Ты. Это сделал ты. — Но… Почему? — только и смог спросить Нил. Он догадывался, каким будет ответ. — Потому что ты родился, только и всего, — ответил Эндрю. — Я этого не хотел. — Я знаю, — сказал Эндрю. Его взгляд угасал. Нил знал, что это был последний момент, когда он видит его, и так же знал, что не мог этого предотвратить. Когда темнота поглотила все вокруг, Нил открыл глаза. Он лежал в своей постели, безоблачная ночь была единственным светом в его комнате, а простыни — ледяными. Это был первый сон, который он помнил, не про его прошлое, не про отца. Он видел много смертей, но сейчас впервые понял, что значит бояться потерять кого-то. Это чувство было почти таким же сильным, как и то, которое он испытал, когда потерял жизнь Эбби. Нил поднялся с кровати резко, голова немного закружилась. Он все еще чувствовал запах костра и океана из сна, видел бескрайние просторы мертвой зелени, слышал свист ветра и звон колоколов. Наверное, точно так же звучали колокола в той маленькой церкви с кладбищем, когда оплакивали мертвецов, которые остались в земле, и тех, которые все еще по ней ходили. В доме было тихо и сонно. Ники наверняка спал, как и Мэтт с Дэн, которые тоже не желали расставаться с этой бессмысленной теперь, но такой приятной смертной привычкой. Рене и Элисон должны были находиться рядом с колледжем, так как были быстрыми. Аарон не отходил далеко от оборотней и настолько притерся в их компанию, что те, с горем пополам игнорируя его сущность, стали пользоваться его помощью. Нил постарался прислушаться к себе, к своим инстинктам, но они молчали, как будто их и не было вовсе, он не смог определить, куда ему нужно было идти. Именно поэтому он пошел туда, где мог бы почувствовать себя в безопасности и проветрить голову, хотя бы на некоторое время. Раньше он не часто задумывался о времени. Оно шло то быстро, то медленно, своим чередом и в нужной тональности, Нил не обращал на него внимания, оно не было ценным. Время было средством выживания, и те редкие его отрезки, где оно становилось наслаждением, моментом, который не хочется заканчивать, можно было пересчитать по пальцам. Теперь время обрело смысл, наполнилось любопытством и вопросами, но не о том, что есть сейчас, а том, что можно было бы делать там — дальше. Дверь в будущее, что была плотно закрыта и недосягаема, приоткрылась, всего лишь на маленькую щелку, за которой могло быть что угодно — как смерть, так и нечто, стоящее того, чтобы его прожить. Если бы Нил мог зацепиться за это нечто, если бы понял, как его схватить — он бы сделал это, не раздумывая. Его шаги по лестнице на крышу были бесшумными, а сердце — громким. Когда он открыл дверь, в лицо ударил сильный ветер, и он отвернулся, боясь снова вдохнуть пепел. Но был только свежий воздух ноябрьской ночи, колкий и чистый. Нил принял его в свои легкие с облегчением. На небольшой площадке стояли двое. Те самые, к которым было больше всего вопросов и меньше всего ответов. Кевин кутался в серое пальто, хотя не должен был реагировать на холод, скорее он делал это в силу привычки, еще не исчезнувшей после обращения. Все-таки он был совсем еще юным вампиром по сравнению с остальными. Эндрю, ниже его на голову, курил и подставлял лицо холодному ветру, словно приятному бризу, не закрываясь от него, как Кевин. Нил усмехнулся про себя, отметив тот факт, что вампиры могут быть мерзлявыми. Он подошел к ним как можно тише. — Не спится? — спросил Кевин. — Наоборот, — ответил Нил. Он вышел в пижамных штанах и футболке, ледяных и влажных от пота после сна, мороз вцепился в них сразу же, как только Нил закрыл за собой дверь. Вампиры могли бы помочь ему с теплом, если бы захотели. — Слишком яркие сны. Я не помешал? — Нет, — сказал Кевин. — Мы просто стоим здесь минут двадцать и курим. Ты… — Кевин вдруг запнулся. — Твои сны действительно слишком яркие. — Прости, — сказал Нил. По правде говоря, он был рад, что Кевин мог частично слышать его мысли. Ведь в таком случае не нужно было говорить. — Еще одно воспоминание? — спросил Эндрю, затягиваясь. — Нет, — ответил Нил. — …Нет. Кевин должен был знать, что Нил имел в виду. Точнее, Нил позволял ему это видеть. Кевин должен был понимать и это. Эндрю выбросил тлеющую сигарету вниз и тут же зажег вторую. — Завтра я пойду с вами, — сказал Нил. — Но остальные решили иначе, — заметил Кевин. — Ты не будешь возражать? — Я считаю, что так будет даже лучше, — Кевин опустил взгляд. — Не знаю, как объяснить, но да. — Спасибо. — Не за что благодарить меня, это твое решение. Я просто с ним согласен. Эндрю молчал, наблюдая за ними. Он не был лишним здесь, наоборот, был неотъемлемой частью, и наверное, знал больше, чем Нилу хотелось бы ему рассказать. Колокола замолчали. Тишина вернулась знакомой и родной, Нил позволил ночи укутать их молчанием, как старых друзей. Возможно, именно ими они и были. Кевин, который сейчас мог считывать намерения Нила и его мысли, сделал шаг вперед. Его объятия были холоднее этого ноября, и ладони, опустившиеся на спину, казались ледяными. Нил обнял его в ответ, на короткий миг ужаснувшись разницей между прежним Кевином и нынешним. Кевин подросток был горячим и высокомерным, он слышал только свои собственные мысли и верил в свое превосходство. Тот Кевин знал, кто такой Рико, и прощал ему все, потому что боготворил его. Четырнадцатилетний Кевин Дэй дышал, его кожа была теплой, а сам он был единственным другом для Нила, которым тот действительно дорожил. У Кевина нынешнего не билось сердце. Нил сжал руки покрепче, чтобы хоть что-то почувствовать, но ни под ребрами, ни под лопатками, не было ничего, кроме тишины. Но этот Кевин Дэй, несмотря на молчание, казался ему ближе прежнего. Он был силен, разве что прошлое не позволяло ему пользоваться это силой, и в этом они были слишком похожи с Нилом. — Я убью Рико, если будет шанс, — тихо сказал Кевин, куда-то в шею Нилу. — Я все еще не уверен, что смогу, но я хочу этого. — Я сделаю это за тебя, если ты не сможешь, — ответил Нил, отпуская Кевина и отходя на шаг назад. — Если будет шанс. — Только смотри не сдохни по пути, — сказал Эндрю. Нил повернулся к нему. Та скошенная улыбка и порванные вены снова вернулись в голову, как и тоска. Эндрю из сна умирал на его глазах, но настоящий Эндрю был уже мертв. Он был сущностью, состоявшей из смерти и озлобленной, отчаянной жажды, которую можно было бы спутать с жизнью. А Нил был тем самым глупцом, который путал, при этом наслаждаясь своей ошибкой. Нил не хотел знать наверняка, что творилось в голове Эндрю, потому что боялся увидеть там пустоту. Ему оставалось лишь хвататься за то живое, что было в нем самом. — А ты, — сказал Нил, шагнув к Эндрю. — Я хочу поцеловать тебя. Можно? Эндрю замер, казалось, он должен был бы вздохнуть, но этого не произошло. Его выдало только резкое движение, с которым он потянулся к сигаретам. Бесполезные палочки с никотином, которого было маловато для вампира. И все же, Эндрю находил в них свое собственное очарование, не зря же выкуривал так много. Он затянулся, смотря на Нила. Его взгляд был совсем не похож на тот, из сна. — Что? — спросил Кевин. Он должен был только догадываться, потому что ту часть мыслей, в которой присутствовал Эндрю, Нил пытался скрывать. — Ты можешь попробовать, — ответил Эндрю, стряхнув пепел. Нил не помнил, чтобы с таким осознанием делал это первым. От Эндрю пахло дымом, его кожа было холодной, а сам он — жестким. Присутствие Кевина должно было сделать это более реальным, но Нил пока что решил забыть про него. А ведь сначала это было чувством опасности, которая не ушла и со временем. Затем к ней добавилась неприязнь, взаимная антипатия, граничащая с искушением с одной стороны и отвращением — с другой. Они были противоположными отражениями страхов и желаний друг друга, хотя Нил не мог говорить за Эндрю. Об этом говорила связь, что возникала в те моменты, когда он делился с ним своей кровью. Или когда они целовались. Нил слышал отголоски чужих чувств, но ему так и не удалось напрямую коснуться их, понять их. Там было слишком много всего намешано. Эндрю не хотел этим делиться так же сильно, как Нил не хотел этого признавать. Они успели разделить большое количество воспоминаний, каждое из них приближало Нила к падению. Эндрю всегда был бездной, и сейчас Нил, наконец-то, осознал, насколько глубоко он успел провалиться в нее. И он собирался падать в нее до самого конца. Нил вспомнил каждую деталь. Свое собственное недоумение в тот момент, когда он почувствовал себя в безопасности рядом с монстром. Тот безумный трепет от его зубов и звона крови в ушах. Каждый момент, когда он ходил по самому краю смерти, но Эндрю сохранял ему жизнь. Их поцелуи, каждый раз разные и по-своему безумные, даже в своей нежности, потому что с Эндрю не могло быть иначе; те самые яркие и неоднозначные взрывы звезд в сознании, когда Эндрю касался его. И, конечно же, те двери, которые Эндрю приоткрывал для него, нехотя и с опаской. Нил подозревал, что у них не будет счастливого конца. Слишком уж сумасшедшим было их настоящее и прошлое, но Нил принял еще одно решение для себя, в тот самый момент, когда поднимался по лестнице. Он решил доверять и верить в будущее, каким бы ужасным оно не было. Даже если его вообще не было. Нил поцеловал его, медленно прижавшись к холодным губам. Ладонью он осторожно коснулся скулы, затем щеки. Эндрю не двигался, только прикрыл глаза. Ночь молчала, и только где-то на заднем плане охнул Кевин, ставший свидетелем. Нил не блокировал свои мысли. Ненадолго отстранившись, Нил приблизился снова, поцеловал сильнее, чем в первый раз. И он уже успел узнать Эндрю достаточно, чтобы понять, насколько тот был ошарашен. Чтобы принять это, потребовался трепетный вдох, теплый выдох в губы и опущенный взгляд. — Ты просто… — прошептал Эндрю. — Невыносимый. — Я рад, что ты это понимаешь, — тихо ответил Нил, шагнув назад. Глаза Кевина были широко раскрыты. — А ты хорош, — Кевин сглотнул. — Я даже не догадывался, то есть… А тут такое… У тебя огромный потенциал, мне кажется даже больше, чем в детстве. — О чем ты? — спросил Эндрю, прищурившись. — Это наша с Кевином дружеская тайна, — ответил за него Нил.***
Элисон с нетерпением постукивала пальцами по капоту машины. Нил курил и поглядывал на Ники, который то и дело проверял свой мобильный. Они остановились в километре от колледжа, слишком близко, по мнению Ваймака, но слишком далеко, по мнению оборотней. Элисон не любила ждать, и уж тем более полагаться на каких-то там собак, как она выразилась часом ранее, когда они только приехали. Занятия уже начались, и отсутствие на них Нила должно было быть заметным. Беспокойство начинало закрадываться под ребра. — Может позвонить ему? — спросила Элисон у Ники. — Нет, — сказал он. — Мы не должны их отвлекать. — Прошла половина от первой пары, и если они ещё там не появились, то мы в огромной заднице, — сказал Нил. — Их гораздо меньше, чем нас, — сказал Ники. — Им удавалось дурачить оборотней всю неделю, так что не думаю, что количество играет роль, — угрюмо заметила Элисон. — Какой у тебя позитивный настрой, — усмехнулся Ники. — Настрой был бы лучше, если бы вот этот рыжий оставался где-нибудь подальше. Нил не отреагировал на ее недовольство. Он слушал это на протяжении всего утра, и не собирался снова начинать споры. Он принял решение. Это был долгий разговор, долгие объяснения, тяжело дававшиеся доводы. Почти все были не согласны, и только на чистой упертости и доверии Нил смог избежать того, что его бы попросту схватили под руки и заперли в комнате как минимум пятеро вампиров. Элисон молча дулась еще около пяти минут, когда телефон Ники наконец разродился сообщением от Эндрю: Они здесь. Элисон тут же села за руль и дала по газам. Их задачей было появиться в колледже как можно быстрее, хотя в любом случае надежда на бескровный исход всего этого была крайне мала. Кто-то умрет в любом случае, Нил в этом даже не сомневался. И то, с каким жестким спокойствием он осознавал этот факт, ужасало. Нил запретил себе испытывать страх. На парковке перед знакомым зданием из темного-красного кирпича было много машин, как обычно. Словно и не было этой ужасной недели с кучей трупов, словно никто не боялся. А впрочем, это было в природе людей — закрывать глаза на ужас, пока он не коснется их самих. Студенты будут обсуждать это, перешептываться, снимать видео и зарабатывать себе просмотры в соцсетях, испытывая при этом либо равнодушие, либо приятное волнение. У дверей колледжа их ждали близнецы. Они поприветствовали их без слов короткими кивками, удивительно непохожими друг на друга. — Что происходит? — тихо спросил Нил, когда они зашли внутрь. Охранник, сонно подперев рукой голову, смотрел утреннее шоу на телефоне. В холле первого этажа почти не было студентов, только тишина. Нил чувствовал, как грузно бьется его собственное сердце. — Они разделились, — ответил Эндрю. — Пришлось разделиться и нам. — Мы так и предполагали, — кивнула Элисон, хотя заметно напряглась. — Это было ожидаемо. — Кто остался здесь? — спросил Ники. — Жан и Кевин, — сказал Аарон. Казалось, Нил уже очень давно не слышал его голоса. — И никого из оборотней? — Кевин держится достаточно близко, чтобы слышать их. А оборотни слишком заметные. Братья повели их дальше, к западному крылу и спортзалу главного корпуса. Чем ближе они подходили, тем сильнее Нил ощущал тревожное волнение, по коже шепотом пробегал знакомый импульс, и хотя ему все еще сложно было сказать, сколько их было, он точно знал, что эти вампиры были другими. Кевин стоял у входа в спортзал, Жан держался у другой стороны. Дверь была немного приоткрыта, оттуда доносились звуки ударов мячей об пол и стены, звонкие голоса и крики преподавателя, замещающего Ваймака. — Они здесь? — спросил Нил. Кевин не успел ответить. Сначала где-то с потолка раздался приглушенный треск динамиков, затем прокатился протяжный, громкий вой пожарной сирены. Внимание, всем покинуть помещение. В здании возгорание. — Какого хрена… — произнес Ники, оглядываясь по сторонам. Нельзя было сказать, была ли тревога ложной, но спустя несколько секунд из зала и аудиторий начали торопливо выбегать студенты. Нил еле успел отойти от дверей и прижаться к стене, чтобы его не захватило потоком людей. — Они не двигаются, — сказал Кевин. Он хмурился, на лбу залегла морщина — ему было тяжело сосредотачиваться на ком-то конкретном. — Ты хорошо слышишь их? — просил Нил. — Нет, — с раздражением ответил Кевин. — Но различаю намерения. Его сила была, безусловно, очень полезной, но крайне нестабильной. Он так и не научился контролировать ее, развивать. Последние недели прогресс Кевина в этом плане то ускорялся, то как будто оборачивался вспять, до той степени, что он вообще ничего не слышал. Тень Рико все еще сидела в его мыслях, его невидимая рука иногда дотягивалась до горла Кевина и сжимала его, вызывая панику. Кевин хорошо притворялся, что этого не происходило, и это помогало ему справляться. Кевин, как и Нил, тоже принял свое решение. — Эй вы! — крикнул кто-то из преподавателей. Сирена не унималась. — Чего стоите, немедленно покинуть помещение! Кабинет химии горит. — Реально? — удивился Ники. — Нет, виртуально, — огрызнулся преподаватель. — Одна криворукая разлила спирт, а другие криворукие ничего не смогли сделать. Бегом отсюда! Не дай боже что-нибудь рванет. Он попытался увести их, схватил Аарона за руку, толкнул Ники в спину. Ему не удалось сдвинуть их с места. Преподаватель замер. — Уходи, — тихо произнес Эндрю, пристально глядя на мужчину. Атмосфера изменилась, вдруг превратившись в тяжелую, острую. Нил тоже был смертным, поэтому чувствовал ее — хищную угрозу, исходящую от каждого взгляда и каждого неподвижного тела. В них была сила, которая по желанию ее обладателей могла обратить в бегство любого человека. Преподаватель побледнел, задергался, нервно оглядев всю их компанию. — Ну и к черту вас, — прошептал он испуганно и убежал. Коридоры и аудитории опустели довольно быстро. Где-то сверху, со второго этажа, слышались хлопки и звон лопающегося стекла. Все это было декорациями, приготовленными специально для них. В спортивном зале все еще пахло потом и дезодорантом, оставшимися в воздухе после игры. Густое напряжение протягивалось вдоль всего помещения, оно ударило по нервным окончаниям сразу же, как только Нил переступил порог. Элисон осталась у дверей, как самая быстрая, если придется бежать за помощью. И судя по тому, как сильно забился пульс, эта помощь могла им действительно понадобиться. Нил с усилием старался не думать о том, что добровольно пришел в ловушку. Он должен был верить в то, что они были сильнее того, что ожидало их в одной из больших, хорошо обустроенных раздевалок. Их ждали именно там. — О чем они думают, Кевин? — спросил Нил. — Им весело, — ответил Кевин, снова поморщившись. Нил заметил, как тряслись его ладони, дрожали губы. — Мне кажется, я знаю одного из них. — Он из свиты Рико? — Нет, — ответил Кевин. Все внутри Нила похолодело, он не хотел слышать продолжения. — Я не знаю, как сейчас, но раньше… Раньше он был одним из людей твоего отца. Нил выдохнул. Заставил себя продолжать идти. Он попытался зацепиться за мысль о том, что если бы за всем происходящим действительно стоял его отец, то все было бы гораздо хуже. Возможно, он снова сидел бы в камере, а все его друзья уже были бы мертвы. Как в его сне. Сейчас было что-то другое, и их задачей было выяснить — что. Дверь в раздевалку была распахнута. Близнецы зашли первыми, за ними Ники и Нил, и в самом конце — Кевин и Жан. Нил впервые за последнее время ощутил такое сильное, ядовитое присутствие существа, гораздо более древнего и мертвого. Оно могло быть старше Ваймака. Что-то похожее Нил различал в своих воспоминаниях. На скамейке перед шкафчиками сидели четверо. Один был светловолосым мужчиной в районе сорока, но точно сказать было нельзя, с безразличным, даже скучающим взглядом. Его лицо было простым, незапоминающимся, так что даже смерть не сильно изменила его. Второй, сидящий с краю, оказался симпатичным молодым на вид парнем, с темными короткими волосами и широкими плечами. Даже сидя он выглядел высоким. Нил точно мог сказать, что никогда раньше не встречал его. Угроза исходила не от него. Тот, что сидел между ними, приобнимая за плечи девушку, чье лицо было опущено и скрыто за волосами, именно он должен был быть тем древним существом. — Приветствую вас, друзья, — произнес самый старший. Даже его голос звучал иначе. Девушка рядом с ним не двигалась. — Простите, что встречи пришлось ждать так долго. Он говорил вежливо, его голос был бархатистым и громким и что-то задевал внутри, как незримый, гипнотический приказ. Его фигура выглядела изящной, но ни в коем случае не хрупкой, дело было лишь в его манере держать себя. Его узкое, почти белое лицо и темные губы были похожи на то самое типичное изображение классических вампиров, которое так нравилось людям. Инстинкты Нила кричали о том, что ни при каких обстоятельствах нельзя смотреть ему в глаза. Нил проигнорировал их. Он сделал шаг вперед, но не смог пройти дальше, потому что наткнулся на замеревшую спину Ники. — Это невозможно, — произнес Ники. Он смотрел вперед, почти не моргая. Когда Нил обошел его, то увидел на его лице испуг, удивление или даже шок. — Ты… Губы Ники задрожали. Его взгляд, широкий и блестящий, был направлен не на того, самого старшего, а на высокого парня слева от него, ближе к краю скамейки. — Здравствуй, Николас, — сказал тот вампир. Он не смотрел на Ники, просто сидел прямо, как статуя. Услышав его голос, Ники содрогнулся. Что-то шло не так, Нил видел это, только не мог понять, что именно. — Этого не может быть, — снова произнес Ники. Его голос дрожал. — Эрик? Это действительно ты? — Да, — ответил Эрик. — Давно не виделись. Ты совсем не изменился. — Семьдесят лет, — сказал Ники. — Ты должен быть либо столетним стариком, либо… — Либо мертвым? Как видишь, так и есть. — Но почему ты… — Тот же вопрос я могу задать и тебе. Почему ты все еще ходишь и говоришь? И живешь, после пяти пуль напрямую с пятнадцати метров. Мой ответ такой же. — Это все очень трогательно, — произнес самый старший, поднимаясь на ноги. Девушку он потянул за собой, и она поддалась, словно тряпичная кукла. — Но мы здесь собрались не ради воссоединения старых друзей. Остальные ведь еще не знакомы. Меня зовут Джексон Планк, моих дражайших друзей — Эрик Клозе и Мартин Смит. А нашу смертную подругу — Хлоя. Прости, малышка, я не запомнил твою фамилию. Ты же не злишься? Джексон приподнял лицо девушки, и только тогда Нил узнал ее. Взгляд Хлои не фокусировался ни на чем, бессмысленно блуждал по окружению, ничего вокруг себя не замечая. Джексон нежно погладил ее по голове, и Хлоя послушно прильнула к его ладони. Она улыбалась. — Собственно, я организовал эту встречу, — продолжил Джексон. Его рука переместилась на горло девушки. — Чтобы кое-что выяснить. Давайте я расскажу предысторию. Знаете ли, совсем недавно, еще и десяти лет не прошло, из дома одного замечательного человека Веснински сбежал не менее замечательный его отпрыск. А может, он и умер, как все считают. Но так уж случилось, что ты, — Джексон указал пальцем на Нила. — Похож на него. Так что… Все просто. — Но я не Веснински, — сказал Нил. — Что тогда вы будете делать? — Ох, мы знаем, как это проверить, не переживай. — А если я откажусь? — Тогда… — Джексон замолчал. Он повернул голову к Хлое, наклонился к ее шее. Девушка не сопротивлялась, когда его рот оказался над ее кожей, и лишь тихо выдохнула, когда его клыки вонзились в нее. Джексон сделал глоток, так просто, как любой человек выпил бы кофе из трубочки. Затем он поднес ладонь к ее горлу и провел ногтями, что с виду казалось нежным жестом, а на деле вышло острым, ранящим порезом, словно лезвие. Кровь потекла из тонкой, длинной линии на бледной коже. Девушка не кричала и не сопротивлялась. — Вы тут все такие благородные, — произнес Джексон, слизывая кровь. — И такие голодные. Не слишком, чтобы сойти с ума, но достаточно, чтобы это имело значение. Правда, Жан? Система оповещения все еще не унималась. Она выла на разных тональностях, вызывая головную боль. Нил медленно обернулся. Все вампиры должны были почувствовать запах крови, увидеть ее. Их жажда была под контролем, правда, достаточно шатким, учитывая ритм последних дней. Несмотря на все это, запах крови в любом случае стал бы для них искушением. Жан Моро стоял у самых дверей. Он был незаметной фигурой все это время, остававшейся где-то позади. Нил не доверял ему, но со временем его присутствие слилось со всеми остальными. Сегодня Жан был очень тихим. — Знаешь, Джек, — сказал Жан. — Я уж думал, что ты меня не припомнишь. — Я ненавижу, когда меня так называют, — улыбнулся Джексон, показывая клыки. Улыбка не подходила его лицу, делала его кровожадным. — Так и что будешь делать? Рико беспокоится о тебе, скучает. Жан поморщился. — Ты знаешь, что это ложь, — тихо произнес Кевин. — По тебе он тоже скучает, Кевин, — кивнул самому себе Джексон. Он снова приложился к шее девушки. Кровь от ран запачкала ворот ее светлого джемпера. — Моро, ты не ответил. Сейчас самое лучшее время, чтобы вернуться. Достаточно просто твоего желания, и твои новые друзья станут монстрами. А молодой господин простит тебя. Жан опустил голову, а затем обернулся, как будто ожидал увидеть кого-то за своей спиной. Но там никого не было. Когда он снова повернулся к Джексону, то улыбался, а его взгляд стал темным и тяжелым. — Знаешь, Джек, — сказал Жан. — Мне понравилось не сидеть у Рико на поводке, так что я, пожалуй, хочу еще побегать на свободе, понимаешь? — Тогда у меня плохие новости для тебя, для всех вас, — Джексон широким жестом обвел рукой комнату. — Мне нужен только рыжий, а если вы отказываетесь его отдавать, что ж… Тут неподалеку, в красивом лесу — природа тут конечно высший класс — мы поймали парочку ваших собачек. И парочку знакомых рыжего. Так что если хотите, чтобы они все еще ходили к концу вечера… — Где Джереми? — резко спросил Жан. — Развлекает вторую часть нашей компании, — ответил Джексон. — Я думаю, нам тоже следует туда отправиться. — Хрена с два ты отсюда выйдешь, — прошипел Жан. — А ты попробуй, догони, — прошептал Джексон, одним движением закинув девушку себе на плечо. И в этот момент Нил понял, что они все сильно ошиблись. В каждой раздевалке было по два выхода. Вампиры вместе с ничего не соображающей игрушкой с кровоточащей шеей исчезли так быстро, что Нил едва мог уследить за их движениями. Жан даже не стал думать — он просто погнался за ними. Остальные быстро переглянулись, ведь с такой скоростью у них было не больше пары секунд, чтобы решиться и не потерять след окончательно. — Я буду вас тормозить, — сказал Нил. — Тогда постарайся бежать быстрее, — сказал Эндрю. — Мы потеряем их… — У них с собой смертная с открытой раной, отследить их по запаху будет просто. Нил понимал, что тянуть дальше было нельзя. — Хорошо, — кивнул он. Второй выход из раздевалки вел по пожарным коридорам сразу на улицу. Нил двигался так быстро как мог, ведь каждая секунда его промедления могла снова обернуться потерями. Он ненавидел все это. Они играли по чужим правилам на чужом поле, но это было единственной опцией. Нил устал уже через пару минут, ему не хватало дыхания, ноги несли его вперед почти наравне с остальными, кроме Элисон, которая была быстрее всех. Погоня уходила в лес за колледжем, петляла в разные стороны, как будто ее целью было замедлить Нила, что дало бы время приготовиться к чему-то, о чем Нил не позволял себе думать. Он начинал задыхаться то ли от бега на пределе своих возможностей, то ли от страха. Они остановились резко. Среди деревьев виднелось открытое пространство, не больше пятидесяти метров в диаметре. С другого конца от них стояли шестеро или семеро вампиров, в том числе и троица, с которой они успели познакомиться. У ног Джексона лежала Хлоя. Она была жива, но видимо потеряла сознание от скорости. Поляна была открытой, но не совсем чистой. Кое-где из земли торчали корни и мертвые остатки сломанных деревьев, это было слишком похоже на место, которое Нил уже где-то видел. Он тяжело дышал, когда остановился, легкие горели, а взгляд судорожно искал что-то, и к ужасу Нила, нашел. Рядом с группой вампиров лежал волк. Нил пригляделся к нему, заметил рваную рану на боку и темную, почти черную шерсть. Волк умирал. Но это был не Джереми. Джексон блефовал, а это место отличалось от сна. Джексон вышел вперед, переступив через тело девушки. Он выглядел карикатурным ведущим шоу, намеревающимся хорошенько повеселиться. Нил никогда еще не испытывал настолько сильного желания ударить кого-то и выбить ему зубы. — Где оборотни? — тихо спросил Нил у остановившегося рядом с ним Эндрю. — Вокруг, — ответил он. Аарон, молчаливо следовавший за ними, оглядывался по сторонам. Волков не было видно из-за деревьев. — Как вы знаете, — начал Джексон. — Вампиров из древних, элитных семей отличает как качество крови, которой они питаются, и сама магия, текущая в их жилах. Я не хочу, чтобы вы, ребята, вдруг решили обмануть себя и решить, что раз вас больше, то вы сможете с нами справиться. К сожалению, это не так. Самый младший в нашей компании — Эрик, но даже он взращивался на чистой, сильной крови. Если вы думаете, что отличаетесь от нас в лучшую сторону, то вынужден вас огорчить — вы ошибаетесь. — Ты всегда так много болтаешь? — подала голос Элисон. — Что тебе вообще нужно? — Мне нужно, — громогласно ответил Джексон. — Чтобы вы знали свое место. И чтобы он, — Джексон указал пальцем на Нила. — Вернулся на свое. — Ты не знаешь наверняка, что тебе нужен именно он. — Это легко проверить, и если вы его не отдадите, то мы возьмем сами. Что скажете? — Да пошел ты на хер, — сказал Жан. Джексон усмехнулся. — Хорошо. Все пришло в движение слишком быстро. Джексон наклонился к Хлое, схватил ее за горло, приподнял и сжал. Это не стоило ему совершенно никаких усилий, шея хрустнула с характерным звуком. Джексон откинул ее тело в сторону как мусор, а затем двинулся вперед. По пути он наступил на грудную клетку еще дышащего волка. От удара тот коротко заскулил и сразу же замолк. Отовсюду послышалось рычание, и волки выбежали из-за деревьев. Аарон побежал в их сторону, вместе с двумя вампирами из свиты Джексона. Среди оборотней Нил смог узнать Джереми, большого, твердо стоящего на массивных лапах. Было видно, что стая была не в полном составе Трое вампиров занялись оборотнями, но Джексон даже не смотрел на них и двинулся на Нила. Реагировать нужно было моментально, а Нил опаздывал на доли секунд. Рука Джексона промелькнула в сантиметрах от горла, послышался удар — Нил уклонился, а Джексон получил в челюсть от Эндрю. Начался хаос из тел и движений, рядом с Нилом, помимо Эндрю, появились Элисон и Кевин. Их скорости и сил едва хватало, чтобы сдерживать Джексона, который мелькал между ними и наносил удары, не прекращая смотреть на Нила. Жан блокировал Мартина, того не примечательного вампира, который тоже оказался быстрым и сильным. Они переговаривались, в основном — нецензурными выражениями, но Нил не различал смысла, потому что ему приходилось уворачиваться в те моменты, когда Джексону удавалось обойти защиту. Что-то не складывалось. Нил обернулся. Ники отошел назад, на его лице все еще читались отголоски того странного отчаяния и неверия, с каким он стоял в раздевалке. Эрик Клозе, такой же высокий, как и Ники, очутился напротив него. Быстрый, точный удар, который с виду мог бы сломать Ники пополам, пришелся под ребра, и это тоже показалось странным. Таким приемом нельзя было ни обездвижить вампира, ни убить его. Кулак Эрика задержался дольше, чем нужно. Ники, сначала широко раскрывший глаза от боли, отлетел назад, согнувшись пополам. Он не напал в ответ сразу, не смотрел на Эрика. И только после того, как прокашлялся, переместился вперед, склонив голову. Его лицо было скрыто за волосами, обычно подвижный рот был сжат в тонкую полосу. А затем, Ники кивнул. Нил не ожидал этого. Джексон был в паре шагов, а тут вдруг Эрик оказался рядом, совсем близко, и Нил не успел среагировать. На его плечо опустилась тяжелая ладонь, сжавшая кости до хруста. — Не дай им ранить тебя, — послышалось где-то в голове. Это не было похоже на голос, скорее, напоминало его собственную мысль, сказанную кем-то другим. Нил вывернулся, приложив все свои усилия, но Эрик достал его снова. Он схватил его за волосы одной рукой, а вторую прижал к спине. — Им не нужен ты, только твоя кровь в качестве доказательства, — снова чужое сообщение в голове. – Сделай вид, что можешь одолеть меня, я поддамся. Нил замер на мгновение, а затем сжал руку Эрика и вывернул ее, перевернулся всем телом и ударил его в лицо. Он совершенно точно не прикладывал всей силы, которую мог бы использовать, но Эрик очень правдоподобно отскочил назад после удара. — А ты силен для обычного человека, — послышался высокий, растянутый голос Джексона. — Может, этого будет достаточно для молодого господина, и он с радостью… — Джексон не договорил, его челюсть с хрустом сломалась, а уже в следующее мгновение кулак Эндрю пробил ему грудную клетку, без сомнений целясь в сердце. Джексон зарычал, его лицо скривилось от боли, и он схватил Эндрю за запястье, выдернул из своей груди и сломал, повернул так, что казалось, еще секунда, и он оторвет его. Эндрю не закричал, даже не поморщился, и точным ударом ноги сломал ему ребра с другой стороны. Джексон восстанавливался быстро, но из-за ран потерял значительную часть своей скорости и реакции, поэтому у Эндрю был отличный шанс добить его, несмотря на сломанную руку. И он сделал бы это, если бы не появившийся со спины другой вампир, Нил не узнал его. Зато увидел, как тот занес руку, в которой держал что-то острое, похожее то ли на нож, то ли на небольшой кол. Нил перестал дышать, в какой-то момент все перед его глазами потемнело, а тело двинулось само по себе, он не думал, мыслей вообще не было. Осталась только скорость, с которой он подбежал к ним, оттолкнув от себя Эрика. В его ушах бешеным страхом стучал пульс, отбивающим слова: только бы успеть. Он влетел в того вампира, но ему не удалось даже сбить его с ног, тот просто покачнулся, лезвие — это все-таки оказался нож — полоснуло Эндрю где-то под ребрами. Все начинало приобретать довольно уродливые обороты: слишком много сломанных конечностей, которые не успевали заживать, кровь, и боль, от которой не был защищен ни один вампир, кроме Мэтта. Но его здесь не было, потому что они действовали слишком быстро, чтобы позвать их на помощь. Нилу некогда было об этом думать. Вампир, сразу почувствовавший близость Нила, улыбнулся. Не дай им ранить тебя, звучали в голове те странные слова с голосом Эрика. И, кажется, Нил был то ли слишком самонадеян, то ли слишком глуп, чтобы к ним прислушаться. И теперь, когда он столкнулся напрямую с фактом своей беспомощности, он жалел, что не умел защищать себя физически. Ему были дарованы превосходная скорость, реакция и даже сила, как таковая, однако он толком не знал, как этим всем пользоваться. Он умел лишь бежать и бежать, путаясь в собственных ногах. Каким-то невероятным усилием воли Нил успел вовремя уклониться, и этого оказалась достаточно, чтобы на помощь ему подоспели Элисон и Кевин. Вдвоем они свернули безымянному вампиру шею, так что тот больше не мог двигаться. Элисон выхватила нож из его ладони и вонзила ему меж ребер. Эрик больше не нападал. Запахи волчьей, человеческой и вампирской крови смешались, загустели под тусклым дневным светом. В руке Эндрю сверкнуло лезвие, небольшое, но длинное, Нил не заметил, откуда он достал его. Джексон все еще был ослаблен, ведь реальность вокруг двигалась слишком быстро по сравнению с привычным течением времени. Одним точным движением Эндрю проткнул ему висок, и Джексон больше не имел возможности свободно двигаться. Это не могло убить его, но зато могло надолго обезвредить. Мартин и Эрик заметили это. Если Эрик со спокойной настороженностью наблюдал за падением их предводителя, то Мартин, который все это время пытался калечить оборотней и Жана, не сразу заметил это. Его здорово потрепали. Остальные вампиры были убиты. Нил вдруг осознал, что все замедлилось и затихло. Мартин переместился ко все еще неподвижному телу Джексона, неуклюже поднял его одной рукой, потому что вторая отсутствовала у него по локоть. – Если бы вы были на нашем месте, — сухо произнесла Элисон. — Вы бы нас добили. — Как хорошо, что вы не мы, — тихо произнес Эрик. — Передайте Рико, что Натаниэля здесь больше нет, — сказал Кевин. — А если бы и был, то никто бы его не отдал. Они все прекрасно понимали, что Рико в это не поверит. У него все еще не было никаких доказательств. — Так и отпустим их? — спросил Эндрю, усмехнувшись. Он не смотрел на вампиров; он смотрел на Аарона, который стоял у края поляны, с трудом держась за дерево, чтобы не падать. — Нил? А Нил хотел бы их всех разорвать на части, вырвать сердца голыми руками и сжечь. Особенно Джексона. Возможно, он оставил бы в живых Эрика, потому что не мог не заметить взгляды Ники, направленные в его сторону. Но этот вопрос он решил оставить на потом. — Да, — ответил Нил. — Они вернутся, и ты пожалеешь о своем решении. — Возможно, — Нил пожал плечами. — Но теперь мы хотя бы знаем, что они из себя представляют. Он быстро мотнул головой в сторону Мартина, и тот, уловив намек, развернулся и убежал с телом Джексона. Нил позлорадствовал про себя, что вампиры — не ящеры, и рука у него хотя бы не отрастет. Эрик замедлился. Он бросил короткий, полный смятения взгляд на Ники, как будто не хотел уходить отсюда. От него не чувствовалось угрозы, как таковой, хотя он, безусловно, был сильным. Прежде чем уйти, Эрик в одно мгновение переместился к Нилу и коснулся плеча. Нил снова почувствовал это — голос, раздающийся в голове. — Ники расскажет вам, скоро увидимся, — услышал Нил. Эрик ушел вслед за Мартином. Все стихло. Нил вдруг осознал, что у него не было времени отдышаться, не было возможности понять, как сильно он был напряжен — до такой степени, что грудная клетка как будто смерзлась, а мышцы окаменели. Он медленно огляделся по сторонам; они потеряли сегодня только молодого волка и девушку, которую вампиры подчинили своей воле. Наверное, старшие, древние владели этой пугающей способностью зачаровывать смертных. Благодаря реакции его друзей и, наверное, чистой воды удаче, Нил вышел из этого хаоса без единой царапины. Ни одного открытого повреждения, только синяки. Эрик сказал, что им достаточно было хотя бы капли его крови. Что ж, еще только предстояло узнать, можно ли было верить этим призрачным, непроизнесенным словам незнакомца. Ники расскажет. Нил сделал глубокий вдох и выдохнул через рот, согнувшись пополам. — Ты как? — спросил Кевин. — Я в порядке, — ответил Нил. — Позвоните Ваймаку. Нужно позаботиться о телах. Мертвый оборотень превратился в мальчишку, неподвижно лежащего в траве. Хлоя, наверное, не успела еще остыть. Эти смерти тоже были на руках Нила. Возвращались они медленно. Оборотни ушли в другую сторону, Жан вместе с ними, так что у них не было времени, да и сил, поговорить. Им нужно было восстановиться. Нил с горечью подумал, что его присутствие только сильнее давит на них, ведь после таких затрат энергии их жажда должна была обостриться еще больше. Нил как будто впервые снова мог дышать и думать. Его восприятие, его мысли вдруг стали такими яркими и отчетливыми. Пелена из вины и измученности предыдущих недель спала. Засыпающий перед зимой лес, свежий, влажный воздух и серая пасмурная высь над головой. Нил открыл глаза и видел действительность такой, какая она есть. Было ли дело в близости смерти сегодня, либо в зашкаливающем адреналине, Нил не знал. Он остановился. Теперь он хорошо понял три вещи. Во-первых, он оброс связями. Теми самыми связями, которых он избегал, но не потому, что боялся, а потому, что они были бесполезными. Он же был любопытным, он пытался, пусть и скрывал это, но ничего не трогало его, не проникало сквозь толщину его границ. Во-вторых, эти новые, прочные связи были противоречивыми. У Нила никогда не было проблем с моралью, но теперь он знал, что ему придется над этим подумать, столкнуться лицом к лицу и, возможно, в какой-то момент даже принять сторону. Ему предстояло увидеть свои амбиции и понять, чего они будут ему стоить. Ну а в-третьих, он был слаб. Точнее, не настолько силен, как было нужно. Он просто-напросто никогда и не боролся, по-настоящему, а после того, как он оказался в гуще как физических сил, так и сверхъестественных, он осознал, каково это. Он был благодарен тому, как это отрезвило. И показало направление. — Чего встал? — спросил Эндрю, обернувшись к нему. — Я должен научиться защищать себя, — ответил Нил. Эндрю смотрел на него, не моргая. — Теперь я знаю, что могу. И чего хочу. Но я как будто… Знаешь, это как иметь здоровые глаза и уши, но ничего не видеть и не слышать. — И что же ты собираешься делать? — Собираюсь попросить тебя о помощи, — ответил Нил, и Эндрю с интересом приподнял бровь. Нилу понравилась эта живая реакция на его лице. — Научи меня бить так, чтобы попадать в сердце. И сворачивать шею. Уворачиваться от зубов, чтобы у них, блять, не было и шанса добраться до моей крови. — Какая свирепость, — усмехнулся Эндрю. — Так чего же ты отпустил их, когда была возможность? — Наверное, я не хотел быть таким же монстром, как они. — Но ты просишь такого же о помощи. — Никто, кроме монстра, не может знать лучше, — сказал Нил. Эндрю пожал плечами. Нил знал, что это было согласием. А все, что произошло сегодня, было только началом.***
Жан плелся позади стаи. Он не хотел ни с кем из них говорить, да и они тоже. На самом деле, все молчали. Смерть одного из них была тяжелым ударом для всех. Но Жан не думал об этом. Можно было сказать, что ему было плевать, но это было не совсем правдой. Ему просто было не до этого. Он знал, что все это не пройдет просто так. С Джексоном он был знаком давно, еще с тех пор, когда был смертным мальчишкой. И знал, что в сегодняшнем цирковом представлении ему, Жану, была отведена роль. Он собирался ее сыграть. Сообщение пришло, когда первые дома поселения уже начали виднеться впереди. Он сделал вид, что просто проверяет время. Номер не определялся, но не нужно было быть ясновидящим, чтобы понять, кому он принадлежал. Жан мог узнать Рико с первого слова. — Нашел себе новых четвероногих друзей? — Да, — написал в ответ Жан. — Они настолько хорошо тебя имеют, что ты решил им помочь? — Я сделал это, чтобы втереться к ним в доверие, Мой Господин, — ответил Жан. — Так будет больнее и полезнее, в дальнейшем. — Хороший мальчик. — Я собираюсь удалить все сообщения, и послать вас. И показать это собакам. — Лучший мальчик. Ок. Пальцы Жана дрожали. Он быстро удалил всю переписку, кроме первого сообщения Рико. А затем написал, большими буквами, ДА ПОШЕЛ ТЫ, и все его существо было против такого неуважительного обращения. Джереми заметил, что Жан замедлился. Он поравнялся с ним, прихрамывая. — Что-то случилось? — спросил Джереми. У Жана болело сердце. — Рико написал мне, — сказал он, криво улыбнувшись. Он молился о том, чтобы Джереми прекратил так смотреть на него. — Что? И? — И… Я послал его, — сказал Жан и показал Джереми экран телефона с короткой, лаконичной перепиской. На лице Джереми расползалась улыбка. Она настолько сильно отличалась от кривой гримасы Жана своей простотой и искренностью, что это было просто невозможно. Джереми приобнял его за плечи своей теплой рукой, и Жан вздрогнул, как от холода. — Это хорошее начало, — сказал Джереми. Жан обнял его в ответ.