***
Сколько бы он не пытался, согреть ладони не получалось. Дыхание выходило белоснежными клубками, губы неприятно сохли и трещали от холода. Казалось, замерзнуть могло все, что угодно, кроме разве что океана. Солнце село, но небо было чистым, черным и блестящим от звезд. Луна была ярким прожектором на беспокойной темной воде, такая же холодная, как и все вокруг. А Нил все смотрел на свои ладони, пытался что-то сообразить, как-то заставить кровь циркулировать, собрать тепло. Это должно было быть ему по силам, наверное, но он не знал, как можно было заставить это работать. Он дрожал, где-то внутри, посередине между ребрами. Это было похоже на зуд, только Нил никаким образом не мог до него добраться, чтобы прекратить, да и он не был чем-то материальным; скорее, это дребезжала древняя, неизвестная энергия, с которой он пытался наладить контакт. Он уже долго сидел на холоде и смотрел на океан. Он думал, что ему нужно одиночество, чтобы собраться, привести в порядок себя и свои мысли, только вот ничего из этого собираться не хотело. Его тело начинало напоминать о том, что оно смертно; кончики пальцев рук и ног онемели на морозе, в ушах звенело от ветра. Нил вдруг почувствовал себя самым, что ни на есть, простым человеком. Когда-то он мечтал об этом самоощущении, но сейчас оно приносило ему еще больше неуверенности в себе. Наверное, именно так и работает надежда — когда она появляется, ты боишься, что не оправдаешь ее, не справишься. Когда он шел сюда, то пытался бежать. Он хотел догнать ветер — у него не получилось. Он был готов к поражению, потому что это в какой-то мере соответствовало ожиданиям, было привычно. Только надежда шептала, что стоит попробовать, рисовала где-то далеко перспективы, о которых Нил боялся думать. Он не привык ожидать чего-то, мечтать, ведь единственным его ожиданием, всю его жизнь, был монстр, притаившийся в тенях за углом, в сумраке памяти или где-то в потемках самой его души. Даже если он захотел бы сбежать и у него каким-то образом это получилось бы, сбежать от самого себя он не мог. Нил думал об этом. И ужасался. Ему казалось, что весь этот вампирский мир засасывает его болотом, накладывает на него свои грязные, липкие отпечатки. Теперь было понятно и известно, что он всегда был частью него. Уже в первые секунды своего рождения он был связан с ним неразрывно, даже сама его природа, его сущность, как бы сильно он порой не желал от нее отгородиться, принадлежала их миру. Когда-то ему удавалось скрываться, пребывать, как это казалось теперь, в блаженном забвении. В перспективах у него были разные варианты смерти, и только одна дорожка, на которую он и собирался ступить, могла предложить хоть какую-то надежду. Эрик Клозе был его обратным билетом в тот мир. Нил был сильнее, чем раньше, но чувствовал себя гораздо более уязвимым. Наверное, в этом и была причина теперешнего застоя, неспособности сделать хоть что-то. Его мысли блуждали, как ветер над бескрайним океаном, впитывали в себя холод волн и безжизненный лунный свет. Нил прикрыл глаза. Медленно выдохнул. Он попытался снова почувствовать себя, вывести из онемения хотя бы кончики пальцев. Напряжение, спрятанное под солнечным сплетением, загудело, Нил мысленно потянулся к нему. Ему показалось, что он коснулся чего-то холодного, но пульсирующего, живого. Однако, оно не пускало его, не отзывалось, и Нил разозлился. Это была тупая, бессильная злость, отдающая горечью. Но он был так близок. Ему хотелось, чтобы кто-нибудь подсказал, что с этим делать. И насколько это было известно, не было никого похожего на него, не в этом веке. Наверное, стоило обратиться к Эрику, чтобы он помог найти информацию о таких, как Нил. Или хотя бы поделился тем, что хранилось в архивах Морияма и его отца. Он вспомнил слова Эрика, который сказал ему попросить о помощи других. Этими другими были одни вампиры. Только они могли ему помочь. И тогда, внезапная и пугающая, в его голове возникла идея. Глаза Нила распахнулись, но он тут же сощурился, потому что после долгих минут темноты лунный свет ослепил его. Сила, которая давала ему возможность двигаться неестественно быстро, видеть в темноте, которая наградила его острыми инстинктами и заставляла его тело восстанавливаться и производить кровь, принадлежала бессмертным. Все это время Нил учился закрываться от них, прятаться так, чтобы они не чувствовали его. Он никогда и думал о том, чтобы сделать наоборот. Но эта часть его сущности всегда была с ним, он ощущал ее, когда делился своей кровью или своими мыслями. Она была где-то на границе, за стенами, когда он чувствовал присутствие вампиров, и отвечала им. Нил попробовал сосредоточиться на этом осознании и снова закрыл глаза. И каково же было его удивление, когда открыться оказалось так легко. Внутри него зашевелилась темнота, густая, багровая, она была медлительной, но сильной. И она растягивалась. Нил почувствовал себя мишенью, но не совсем так, как раньше, гораздо глубже. Не открывая глаз, он потянулся куда-то, прочь от океана, сквозь лес и в сторону дома. Эта энергия поддавалась ему, позволяла собой управлять, и делать это оказалось легче, чем сдерживать ее. Его сердце забилось быстрее, он ничего не мог с этим поделать. Появилось и легкое головокружение, как будто то расстояние, которое пронеслось за ним, он преодолел на своих двоих. Он чувствовал их. Едва, почти приглушенно и сквозь километры, но чувствовал. Они были похожи на него, но в то же время были чем-то прямо противоположным. Вампиры были мерцающими сгустками энергии в темноте его сознания, а энергия Нила была похожа на зов. Это было так странно. Он все еще сидел у океана, так далеко от их дома, но как будто бы мог дотянуться до них. Пусть и не в прямом смысле, но он слышал их. Он знал, каким-то образом, что все еще был незаметен для них, и чтобы сохранить инкогнито от острого вампирского чутья, ему приходилось сдерживаться. Он никогда не делал ничего подобного, даже не думал, что способен на это. Он постарался запомнить то, что сделал, но не был уверен, что сможет повторить это потом. Одиночество вдруг ощутилось особенно остро, он захотел поделиться с ними своим открытием, но при этом не навредить им, не быть искушением. Потому что сейчас, он знал, если они почувствуют его, то захотят добраться до его крови, которая как будто этого и ждала. Он не хотел звать Эндрю. Для него это стало бы отвратительным испытанием, с которым он мог бы и не справиться. Этого не избежать в любом случае, но сейчас Нил не хотел этого делать. Пусть Эндрю останется в покое, насколько это возможно. Был еще только один человек, кроме Эндрю, с которым он хотел бы поделиться и который смог бы это вынести, понять в какой-то степени. Нил потянулся к Кевину. Он старался сделать свое присутствие как можно более легким, не давящим, он тихо позвал Кевина, просто выдохнув его имя, отправив ему одно лишь намерение увидеться. И тут же почувствовал волнение чужого существа, дрожь, и хотя Нил не мог его видеть, он знал, что глаза Кевина широко распахнулись и вампир вскочил с места. Нил тут же вернулся к себе, в себя, хотя и продолжал оставаться открытым. Он тяжело дышал, горячие клубки пара тут же растворялись в холоде. А Нилу вдруг стало так тепло, даже жарко, холодный воздух врывался в его горячее нутро слишком контрастно; кончики пальцев оттаяли, щеки потеплели, а сердце все никак не унималось. Кевин появился из-за деревьев стремительной вспышкой, всего через пару минут после того, как Нил позвал его. Он остановился на расстоянии, Нил развернулся к нему и увидел, как блестели его глаза, каким шокированным он выглядел. Кевин не подходил ближе, все в его позе говорило, что он как будто боится пошевелиться, дрожит. — Что ты сделал? — прошептал Кевин. Нил увидел его клыки. — Я не совсем понял, но… — Не делай так больше, — выдохнул Кевин и тут же прикрыл рот и нос ладонью. — Я не мог сопротивляться, меня как будто потянуло к тебе, и то, что мне хочется сделать… Нил, что с тобой произошло? Ты можешь это прекратить? Нил неуверенно кивнул. Присутствие Кевина завораживало его, он как будто держал его на крючке, а опасность, исходящая от бессмертного, казалась ему привлекательной. Нил встряхнул головой, и постарался унять ту багровую темноту, которая начинала закипать. Он отключился от нее, как раньше. Сделать это оказалось не просто, но он все же смог вернуться в свои стены. Кевин выдохнул со значительным облегчением. Его тело, которое было напряжено до предела, расслабилось, он опустил плечи. Остались только клыки. — Я хотел показать тебе это, — тихо произнес Нил. — Я должен был… Прости, но ты был единственным, кто… — Ты прав, хорошо, что это был я, — Кевин, наконец, подошел к нему ближе. — Ты как будто стал другим, от твоей сущности невозможно оторваться. Но ты же сделал то намеренно, да? Остальные ничего не заметили. — Именно так. Я просто решил попробовать наоборот. Не прятаться. — У тебя получилось, но это было так сильно. Будь осторожен, хотя я и подозреваю, что это огромный шаг вперед, это очень опасно для тебя. Я не самый сильный вампир, и если это был бы кто-то другой… — Я должен научиться этим управлять. Это часть меня, которая дает мне все остальное — регенерацию, скорость, контроль. — Ты просто нечто, Нил, серьезно, — Кевин усмехнулся. Его лицо было живым, не таким закрытым, как раньше, а скорее похожим на лицо из воспоминаний Нила. Кевин был гордым, немного вспыльчивым, но справедливым подростком. Нил помнил его дружбу до того момента, когда Рико забрался Кевину в душу. — Признаюсь, мне стало очень страшно, больше всего за то, что мне захотелось укусить тебя так сильно, что… Как будто ты сам мне это предлагал, понимаешь? Но одновременно казалось, что ты меня держишь. Знаешь… Будь твое влияние сильнее, ты смог бы заставить меня сделать все, что ты захочешь, лишь бы я мог получить хоть каплю твоей крови… Это же просто… Невероятно! — Но, как ты и сказал, — Нил пожал плечами, в тайне очень радуясь такой реакции Кевина. — Скорее всего, это не сработает с кем-то более сильным и древним. С моим отцом, например. — Об этом еще пока очень рано говорить, — осторожно заметил Кевин. — Лучше сосредоточиться на том, что есть. — Я знаю, — просто ответил Нил. Он действительно это знал. — Как знаю и то, что когда его ладонь сожмет мне глотку, я ничего не смогу с этим сделать. — Нил… — Ладно, проехали. Пусть то, что сейчас случилось, пока что останется между нами. — Конечно, — Кевин кивнул, а затем сказал после недолгого молчания: — Может быть, Эрик действительно прав насчет тебя. — Не знаю, время покажет. Если, конечно, у него получится достать это время. Кстати, Эрик ведь сказал кое-что и насчет тебя, про твою способность. Ничего не поменялось? — Ничего. Только сейчас мне показалось, что если бы ты мне позволил, то я смог бы услышать твои мысли. — Кевин, а что если я правда могу тебе помочь? — Только не таким же способом. — Нет, есть другой, — сказал Нил и увидел, как Кевин заметно напрягся и нахмурился. — Моя кровь. — Что? — Кевин резко вскинул голову, с недоумением глядя на Нила. — Я мог бы дать тебе своей крови, ты ведь и сам знаешь, какой эффект она производит. Может, это позволит твоим способностям освободиться… Это предложение повисло между ними тяжестью искушения. Нил не мог точно признать, что говорил это всерьез, однако не стал бы отказываться от своих слов. Они оба знали, что Нил, скорее всего прав. Правда, это могло бы стоить им очень многого. — Нет, — Кевин отказался довольно решительно. — Во-первых, меня воротит от самой только мысли, чтобы сделать с тобой то же самое, что делали они в поместье… Как бы сильно мне этого не хотелось. — Но ты же кусаешь других, чтобы выжить. — Я говорю не о других, а конкретно о тебе. Возможно, если возникнет крайняя необходимость, я сделаю это, если ты этого захочешь. Но я предпочел бы этого избежать. И во-вторых, я хочу избавиться от влияния Рико самостоятельно. Я должен справиться с этим сам. — И это мне еще говорят, что я не способен просить о помощи и принимать ее? Кевин Дэй меня в этом превосходит. — У меня все запущено не так сильно, как у тебя, — Кевин вдруг застенчиво улыбнулся. Редчайшее зрелище. — Но все равно спасибо, что предложил. Эндрю это не нравится. — Я не принадлежу ему. — Это ему не нравится тоже, — сказал Кевин, закатив глаза. — Ему не нравится, что мы с тобой иногда общаемся так, будто нам есть, что скрывать от него. Эти наши ночные встречи не улучшат его настроения. — Но ведь это правда. Почему ты вдруг заговорил об Эндрю? — Перед тем, как ты позвал меня, мы говорили. Он хочет попробовать начать ваши тренировки. Я решил предупредить тебя, учитывая то, что ты открыл в себе. Так что будь готов, что он позовет тебя. Завтра. Завтра.***
В небольшом гараже не предполагалось отопления. Да и как гараж его не использовали; как только начал падать снег, большую часть машин согнали под землю, и наличие подземного паркинга стало для Нила сюрпризом. За все месяцы, проведенные здесь, никто и словом о нем ни обмолвился, а Нил и не замечал. Машины всегда стояли вокруг дома или сзади, под навесом, а по краям деревья и естественное укрытие из скал защищали их от дождей и прочего. Невольно пришлось задуматься о том, каких денег стоила прорубка паркинга среди твердой породы. Возможно, пространство было некогда пещерой, Нил не спрашивал, но было в любом случае невообразимо дорого. Небольшая наземная постройка была не больше шести метров в длину и ширину, внутри хранилась разная всячина, вроде сложенных столов для пинг понга, снаряжения для игр и кемпинга, ящиков с инструментами, и тому подобное. Было холодно, каменные стены и пол не нагревались даже летом, осенью и зимой заряжались морозным холодом и влажной моросью. Нил озяб сразу же, как вошел сюда сегодня утром. Вампиры вытащили из груды сложенных здесь вещей старенький обогреватель, и теперь он громко тарахтел где-то в углу, но ситуацию пока что не сильно спасал. Если честно, Нил совершенно не представлял, что будет делать, как это будет происходить. Эндрю действительно позвал его, как и сказал Кевин, вот только они не обсуждали ничего, кроме времени, поэтому Нил подумал, что у него был какой-то план. Как показала практика, плана никакого не было. Эндрю, как и всегда, выглядел холодно и безразлично, и эта его позиция внушала некоторую уверенность. Поначалу. — Нападай, — сказал Эндрю, как только они пришли. — Чего? — Нил и не думал скрывать своей полной неосведомленности в этом вопросе. Весь его опыт физического столкновения с вампирами состоял только из чистых инстинктов и потребности выжить, а если он и нападал — то только затем, чтобы обеспечить себе время для бегства. Конечно, были и другие моменты, как недавно, но тогда его тело действовало быстрее головы. Вчерашнее открытие Нила казалось каким-то далеким, как будто сном, потому что оказавшись в одном помещении с вампиром, особенно таким как Эндрю, Нил почему-то не мог позволить себе открыться. Это казалось опасным. — Попробуй атаковать меня, — сказал Эндрю, не без раздражения. — Но я не хочу? — сказал Нил. Уже тогда в его голову закралась мысль, что в таком ключе ничего не выйдет. — Но ты должен захотеть. — Как? — Представь, что я Рико? Мы примерно одного роста, — предложил Эндрю, выгнув бровь. Общее выражение лица его не поменялось. А Нил рассмеялся вдруг. — Ты сейчас что, пошутил? Реально, я не слышал от тебя шуток. Ты похож на Рико так же, как я похож на Элисон. Эндрю выглядел невозмутимо. Однако Нил безошибочно мог сказать, что ему было весело, и ему понравилось, что Нил это заметил. Дело было не в связи; она уже почти пропала, ведь с того момента, когда Эндрю пил его кровь, прошло время. Нил поймал себя на мысли, что может определить эти оттенки эмоций по его лицу, потому что знает его. Не полностью, безусловно, и даже не так много, но все же. Это немного кружило голову. — Будь серьезнее, — сказал Эндрю. Да уж, кто бы говорил. Нил ничего не сказал, просто попытался собраться, сосредоточиться, на чем бы то ни было. Он делал какой-то неловкий выпад вперед, приблизился к Эндрю, сделал попытку ударить его, хотя это было больше похоже на неуклюжий взмах рукой. Он даже же не до конца сжал ладонь в кулак. Конечно же, ничего не вышло. Эндрю просто увернулся от него и нахмурился. — Ты двигаешься даже медленнее, чем обычно, — прокомментировал он. — Знаю, — сказал Нил. — Но не представляю, что с этим делать. Эндрю оглядел его с ног до головы, от такого пристального, изучающего взгляда Нил поежился. Он выглядел посредственно, на нем были его старые треники, простое худи с капюшоном, да повязка на лбу, чтобы вихры с челки не сильно мешались. — Тогда представь, для чего мы здесь, — сказал Эндрю. — Если ты еще не успел об этом поразмыслить. Подумай. Нил попытался собраться, дотянуться мысленно до силы в мышцах, а еще высвободить гнев и обиды, которые всегда присутствовали в нем, где-то глубоко, как бы спокойно и хорошо он себя ни чувствовал. Они были его постоянными тайными спутниками последнее время и все чаще показывались наружу. В его голове не было совершенно никакой стратегии, да и что он мог сделать вековому вампиру, разве что убежать от него. Нил снова попробовал напасть, пригнулся и налетел на Эндрю, чтобы попробовать сбить его с ног. Эндрю легко увернулся, это не стоило ему совершенно никаких усилий. Нил сделал это еще раз и еще, старался дотянуться до него руками, хотя бы коснуться, хотя и сам прекрасно понимал, что у него не получалось подключить всю свою скорость. Как и вчера, до определенного момента. Нил постарался не думать об этом сейчас. — Ты издеваешься надо мной? — спросил Нил через некоторое время бессмысленной беготни, порядком запыхавшись. — Нет, — просто ответил Эндрю, — Издеваешься ты тут сам над собой. — Вот так значит… — Нил усмехнулся. Вот в таких подначиваниях и прошел следующий час. Раздражение копилось в нем, заставило, наконец, двигаться чуть быстрее, но Эндрю, черт бы его побрал, ничем ему не помогал. Когда Нилу удалось его коснуться, Эндрю не стал давать сдачи. Когда это получилось снова, и гораздо сильнее, ничего не произошло. И тогда до Нила вдруг дошло. Эндрю… Осторожничал с ним? Он двигался быстро, но позволял Нилу пытаться, а когда у Нила что-то получалось (хоть и очень неуклюже), то напрягался и как будто бы сдерживался. Нил замечал, как он хмурится, и все прямо указывало на то, что на самом деле ему было неловко. Если бы он не знал Эндрю, то подумал бы, что тот ленится, но как же удивило его осознание, что Эндрю тоже не имел представления о том, что ему делать с Нилом. Это придало ему сил. Он сделал два шага, достаточно быстрых, чтобы Эндрю с одобрением усмехнулся, затем быстро зашел ему за спину и сжал плечо. Эндрю схватил его за запястье, сильно, но не настолько, чтобы причинить боль, обернулся и вывернул Нилу руку, прижал ее к спине. — Слабовато, — сказал Эндрю. В его голосе слышалась неуверенность. Нил никогда не видел его таким, и это по-своему забавляло и смущало. — Это ты, кажется, боишься до меня дотронуться. Разве не должно быть наоборот? Это ты должен хотеть меня убить, а не я тебя, — Нил выжидающе посмотрел на него, повернув назад голову, отметил про себя задумчивость на его лице, а затем без предупреждения освободил руку резким рывком и попытался поставить Эндрю подножку. Это было все равно, что ударить камень, но Нил веселился, а Эндрю подыграл ему. Он сделал вид, что его ноги подогнулись, а затем быстро переместился, Нил почувствовал похожий удар по ногам и уже в следующее мгновение понял, что падает. От удара головой о бетонный пол его спасла только ладонь Эндрю, смягчившая падение. Однако спиной и мягким местом он все-таки приложился, и это выбило весь воздух из его груди. Ему понравилось. Эндрю оказался сверху, прижимая его тело к полу бедрами, а его руки с силой надавливали на плечи Нила, не давая ему ни малейшего шанса подняться. Близость оказалась внезапной и слишком приятной, чтобы Нил мог ее проигнорировать. Он почти бессознательно потянулся к Эндрю. — Что ты делаешь? — сказал Эндрю, нахмурившись снова. — Ничего, — невозмутимо произнес Нил. При этом он положил руки на бедра Эндрю. Он чувствовал слабые искры под пальцами. Такое происходило всегда, когда он касался вампира. — И это при свете дня… — Эндрю покачал головой. — Ты отвлекаешься, Нил Джостен. — Ну и что? Так мне больше нравится. Уж лучше, чем все это время до этого. Так мне хоть удалось тебя достать. — В таком случае, — сказал Эндрю, подхватив его снизу под поясницу. Их тела были плотно прижаты друг к другу. — Если хочешь действительно чему-то научиться, нужно выбрать кого-то другого. — Ты ничему и не учил меня, — упрекнул его Нил. И Эндрю, к его удивлению, кивнул. — Думаю, что для меня это слишком естественно, как данность. Наверное, я в этом плане слишком похож на тебя, действую инстинктивно, и не могу объяснить другому, что делаю. В этом был смысл. Эндрю был идеальным механизмом, заточенным под убийство. Возможно, при жизни это не было его отличительной чертой, но смерть подарила ему это качество, запечатлела в самой его природе. Он давно перестал полагаться на навыки, поэтому естественно, что он не мог этого объяснить. Эндрю был хорош в другом: в охоте, в жажде, в преследовании. — Тогда что будем делать? — Поменяем партнера. — Ты серьезно? Так кого же мне попросить? Мэтта? — Он бесполезен, — ответил Эндрю, — Он не чувствует боли, в этом его преимущество, но он ничему тебя не научит. — Тогда, может быть, Дэн? — предложил Нил. — Она полагается не на технику, а на силу. Которой ты воспользоваться не сможешь. У меня есть кандидатура получше. — Только не говори, что это Ники, — Нил наигранно закатил глаза, хотя реально имел это ввиду — с Ники ничего не выйдет. — Нет, — просто ответил Эндрю. — Рене. И вот уже этой же ночью Нил снова оказался в холодном гараже. Помещение изменилось; на полу лежали плоские, невысокие маты, все лишние предметы отсутствовали, но самым главным отличием оказались новоприбывшие. — Ну как, готов? — сказала Рене. Она была одета иначе, чем обычно. Нил, наверное, впервые за все время видел ее фигуру и так много кожи; тонкие, но тренированные ноги в коротких, полностью облегающих бриджах, простой спортивный лиф, ниже которого открывалась полоса обнаженного живота (Нил не сомневался — каменного). Ее кожа казалась мраморной, бледной, все ее тело было худым, но почему-то сейчас она не казалась такой мягкой, как обычно. Она была орудием убийства. Рене завязывала волосы в маленький, тугой хвост на затылке, пока говорила. Нил поначалу даже ничего не смог ответить ей — так сильно его ошарашила эта другая Рене. — Нил? — переспросила Рене, улыбнувшись. — Ты выглядишь… Иначе, — ответил Нил. — Ах, это… Так сильно удивился? — Рене снова тепло улыбнулась. Как же сильно эта улыбка разилась с ощущением остроты заточенного лезвия, которое исходило от ее фигуры. — Я подумала, что так будет лучше. Чтобы ты запомнил, как движется именно тело, а не одежда. Нужно понимать механику. Иногда решающей может быть доля секунды, когда сначала тебя, например, касается одежда, и только потом уже рука. — Может, мне тоже нужно было так подготовиться? — Наоборот, ты должен выглядеть, как обычно. Потому что для тебя это будет преимуществом, наоборот, понимаешь? Лишний слой одежды, длина волос — этим ты сможешь выиграть для себя секундочку-другую. Нил медленно кивнул. В стороне стоял еще один гость, Кевин. Его присутствие было тихим. — Я тоже хочу кое в чем разобраться, — сказал Кевин, когда понял, что Нил заметил его. — Но участвовать не буду, только наблюдать. Нил не то чтобы был против, просто ему не нравилось находиться на всеобщем обозрении. Он был хорошо знаком со всеми присутствующими, но он не хотел бы показать себя полнейшим профаном — Ох, не беспокойся, — сказала Рене, наверняка почувствовав его смятение. — Кевин здесь для того, чтобы помочь мне. — Как это? — спросил Нил. Он не думал, что Кевин рассказал ей о вчерашнем, но все равно насторожился. — Он делится со мной памятью и ощущениями от Рико и членов главенствующей семьи, с которыми пересекался. Таким образом я могу подстроить свое поведение под них, потому что немного понимаю, что они из себя представляют. Не полностью конечно, все через призму восприятия Кевина. Я хотела позвать и Жана, но Эндрю был против него. — Я не доверяю ему, — сказал Эндрю. — И не хотел бы, чтобы он видел то, что мы собираемся сделать. Нил не мог не согласиться. Жан здорово помогал им, находился под покровительством оборотней, как бы странно это не звучало, но когда он говорил о Рико, то как будто бы притворялся. — Итак, Нил, можем потихонечку начинать. Я не хочу задерживаться до поздна, потому что у Эндрю есть на тебя планы на утро. — И меня, конечно же, в них не посвятили, — Нил закатил глаза. — Они появились совсем недавно, — безмятежно ответила Рене. — Наверное, я даже влезла раньше времени, сказав тебе это. Ты же не злишься, Эндрю? Эндрю просто дернул плечами, но сильного раздражения на его лице не присутствовало, так, самую малость. — Так, с чего начнем? — спросил Нил. — У меня есть кое-какая идея, — сказала Рене. — И для этого тебе придется открыться мне. Взамен я смогу допустить тебя к себе. — Я не совсем понял, — осторожно сказал Нил. Рене была слишком проницательной. Кевин никак не отреагировал на ее идею. — Я смогу чувствовать твою реакцию, и подсказывать, насколько она правильная, как ей воспользоваться. Чтобы помочь тебе, мне нужно как следует разобраться в твоих способностях. Даже в тех, про которые ты не подозреваешь, или которые развиты не должным образом. А тебя я хочу пустить в себя, чтобы ты тоже почувствовал, как работают реакции вампиров, когда они нападают. Может быть, это поможет тебе научиться самому настраиваться на них, без моей помощи в дальнейшем. Мне кажется, что ты и так это умеешь, просто почему-то не хочешь пользоваться… Нил почувствовал, как по его спине пробежала дрожь. Рене была безусловно права. Он чувствовал это, но не мог этим управлять, оно все как будто спало или просто не двигалось, и он не знал, каким образом заставить это работать по своей воле. Как и раньше. — Я постараюсь, — сказал Нил. Рене подошла к нему, улыбка исчезла с ее лица. Эндрю ушел и встал в стороне рядом с Кевином. Прикосновение пальцев Рене к его вискам оказалось знакомым, она проделывала это уже не один раз. Он почувствовал колючее тепло, затем холод, тонкими серебряными нитями тянущийся к его сознанию. Они касались его, но не проникали внутрь, словно наталкивались на невидимый барьер. Он не был твердым, скорее вязким, похожим на трясину или мокрый песок. — Ты первый, — сказала Рене, прикрыв глаза. — Пропусти меня. Она продолжала тянуться к нему. Ее пальцы казались невесомыми, но их продолжение было острым и тяжелым, Нил не знал, как помочь ей. Прикосновение нитей отталкивало, Нил неосознанно противился проникновению, хотя и понимал, что должно было быть наоборот. — Ты должен пустить меня, — напомнила Рене. — Чтобы моя идея сработала. Нил помнил те моменты, когда она делилась с ним своими воспоминаниями впервые, как легко это произошло. Как быстро она смогла проникнуть к нему и отдать то, что хотела. Тогда ее ничего не сдерживало, его прошлое было запечатано, как и его сущность. После этого Рене уже доводилось сталкиваться с преградой, которая все крепла с того момента. Нил вспомнил, как обратил это против нее, как зацепился и соприкоснулся с ней, как свободно нашел то, что нужно было ему. Он не испытывал враждебности к Рене, ох, только не к ней. Казалось, что даже попытайся она убить его, это случилось бы осознанно тепло. Дело было не в этом. Рене не отпускала, продолжала искать, Нил чувствовал, что она делала это прямо, не пытаясь проникнуть в какие-нибудь лазейки, слабые места. Он должен был ей всецело доверять, и когда он попытался сосредоточиться на этом, его обдало холодом смерти. В его закрытые двери стучался вампир, то существо, что желало вкусить его плоти, его энергии. Пути Рене, проникающие в него, были живыми, когда он позволял им двигаться дальше, он мог ощутить их в своей душе. Они были древними, серебряными змеями, от соприкосновения с их скользкими чешуйками его сущность разъедало ядом. И Нил позволил им двигаться глубже. Они натыкались на препятствия, барьеры и темные, заглушенные его собственными страхами болота, через которые Нил постарался провести их. Это все происходило где-то внутри него, в голове, или в крови, было трудно понять. Так же трудно, как и ощутить время. Они схватили его за сердце. Это не было физическим ощущением, но он буквально чувствовал, как набежала кровь, как потяжелели вены. Он не контролировал свое тело в тот момент. Где-то в далеке маячило осознание, что он мог бы это сделать. Он запомнил его, оставил на потом, потому сейчас Рене просила его о другом. Нил открыл глаза. Он и не подозревал, что закрывал их, словно всего себя. Выпрямился и выдохнул. Он позволил ей почувствовать свою кровь. Он боялся, что получится слишком сильно, боялся, что другие почувствуют его и нападут. Рене напряглась, схватила его покрепче, как будто тоже это поняла. И не дала ему выйти за рамки их объединенного восприятия. — Попытайся запомнить этот путь. Все вампиры такие же, как и я, — тихо произнесла Рене. — Запомни и количество замков, которые ты открыл для меня. Ты должен различать их и научиться открывать другим только то, что хочешь. А пока что, я буду помогать тебе. Когда она опустила руки, связь стала слабее, но осталась. Она звенела только между ними, была невесомой, но прочной нитью паутины. Рене не позволяла ей распространяться дальше, и то, каких усилий ей это стоило, отражалось в потемневших глазах и испарине, вступившей на висках. — Все в порядке? — спросил Нил. — Я остановлюсь, если что-то будет не так, — ответила Рене. — А теперь можем начать, незачем терять время. Она налетела на него слишком быстро, без предупреждения, даже не моргнула, ее тело двинулось буквально за мгновение до того, как она договорила фразу. Холодный воздух последовал за ней, ударив Нила по щекам. Он не успел ничего сделать, а его сердце забилось быстрее, но не от того, что он испугался, а потому, что он видел ее движения, понимал их, и если бы он был более сосредоточен в тот момент, то нападение не застало бы его врасплох. Рене не коснулась его, просто пронеслась в миллиметре, а ее пальцы намекнули на захват в районе локтя. — Ух ты, — не удержался Нил. — Не зевай, Нил Джостен, — Рене подмигнула. — Я не буду тебя жалеть. Будем учиться эффекту неожиданности. Знаешь… И она снова сделала это, без единого намека, но Нил как будто бы оказался готов. Он почувствовал разряд адреналина, свист скорости и работу ее мышц. Увернуться не получилось, но он почти с удовольствием посмотрел, как холодная ладонь Рене сомкнулась на его запястье, резко потянула его и вывернула. Это было головокружительное ощущение, и Нил едва удержался на ногах, однако, не упал. Рене действительно не жалела его. Она была быстрой и острой, с каждым разом она меняла положение тела и направление, заходила сзади или со стороны, и уже через пару минут такой беготни Нил запыхался. Это очень сильно отличалось от их предыдущей попытки с Эндрю. Благодаря связи, установленной между ним и Рене, он чувствовал, что все делает правильно, что начинает замечать. А затем он упал на спину. Его встретила мягкая поверхность мата, а не каменный пол. Он тут же прочитал заботу в намерениях Рене, которая постелила эти маты заранее. Нога, по которой пришелся удар Рене, отозвалась болью. — Об успехах подумаешь потом, — почти сердито произнесла Рене, но улыбка выдавала ее. — А теперь тебе придется много падать. — Спасибо за маты, — выдохнул Нил, когда оказался на полу во второй раз. — Хотя бы не сломаю спину.– Сломаешь, если я захочу, — ответила Рене. Она больше не улыбалась. И как же сильно это вдруг начало нравится Нилу, потому что с каждой прошедшей минутой, с каждой каплей пота и каждым падением, которые становились все болезненнее, он начинал понимать. Рене посылала ему сигналы, иногда комментировала или одобрительно качала головой, когда Нил двигался в нужную сторону. Он потерял счет времени. Двое других вампиров превратились в молчаливых, отстраненных зрителей, в то время как все его внимание было обращено на Рене. Со временем он понял, что неосознанно копирует ее шаги. Да, он был не настолько быстрым, не настолько ловким, но так или иначе, он делал это. Все остановилось только после того, как Рене снова сделала выпад, а он шагнул в сторону с нужной скоростью и развернулся так, что ей не удалось достать до него. У него получилось. — Отлично, Нил, — довольно отозвалась Рене. — Сможешь повторить? Только на этот раз я попытаюсь сломать тебе руку. Или ногу, я еще не решила. Нил усмехнулся, но тут же приготовился. Он уже понял принцип, и теперь сознательно потянулся к ней через связь, проник в ее присутствие, стараясь считать малейшее намерение. Он не увидел, но почувствовал, как двинулись ее мышцы, и на этот раз она показалась ему медленнее. Что-то изменилось. Он уловил реальное намерение покалечить его, и ужас коснулся его, когда он понял, что Рене не совсем это контролировала. Его сердце подскочило, холодная хватка на предплечье ощутилась иначе, и ему пришлось применить все свои силы, чтобы избавиться от нее. — Рене? — позвал он, но она его не услышала. Воздух наполнился тяжелой жаждой, именно такой она казалось Рене. Она давала ему возможность увидеть и это. Она зашла ему за спину, схватила за шею так сильно, что Нил не смог больше вздохнуть. Он все еще не боялся ее. Он дернулся в сторону уверенно, немного пригнулся, переместил вес ее тела себе на спину, и, не заботясь об осторожности, позволил себе схватить ее за волосы одной рукой, а второй разжал ее пальцы на шее. Все произошло очень быстро, краем глаза он увидел Кевина и Эндрю, которые тоже поняли, что что-то пошло не так. Когда Нил избавился от ее хватки, Рене отошла в сторону, немного пошатнувшись. — Это замечательно, Нил, — выдохнула она. — У нас может получиться, ты молодец. Но только в следующий раз, на сегодня придется остановиться. — Ты в порядке? — спросил он. Рене резко разорвала их связь, отключилась от эмпатии. — Да, но кажется, мне нужно поесть, — сказала она спокойно. А затем обратилась к Эндрю. — Мне нужно еще пару дней, тебе придется подождать со своей идеей. Эндрю пожал плечами как будто бы недовольно, но все же кивнул. — Отлично поработали, Нил, — сказала Рене. — С тобой оказалось сложнее справиться, чем я думала. Но я подготовлюсь, так что завтра ты снова со мной, хорошо? — Конечно. Нил слишком хорошо знал, что имела в виду Рене, когда сказала, что с ним оказалось сложнее. Речь точно шла не о его физических навыках. Он почувствовал дрожь под кожей, не имевшей ничего общего с усталостью мышц.***
Недалеко от скалистого побережья, у самых окраин Рэдхилла, возвышались тонкие, отсыревшие стены заброшенных складов. Люди, построившие их годах в семидесятых, непонятно на что надеялись; такие помещения оказались попросту не нужны здесь, так что с годами на металлических каркасах поселилась ржавчина, разъевшая дыры, а птицы свили гнезда под крышами. Эти помещения могли использоваться под нужды транспортных служб, потому что потолки были высокими, полы забетонированными; можно было свозить сюда и продовольствие, или же отдать их под распоряжение отелей, предлагающих спокойный, санаторный отдых. Но ничего не вышло, раскиданные по скалистым берегам, отели не окупались и пустели, потому что их было слишком много. Город не рос, как это предполагалось, хотя и не чахнул, здесь все шло в том же ритме и пропорции, как и десятки лет назад. Пасмурная романтика привлекала извне немногих, поэтому выжила только парочка коттеджных структур. Склады пустовали. Нил никогда не узнал бы об их существовании, если бы не насущная необходимость. Зато о них знали вампиры. Первым испытанием для него стал сам путь. Они с Эндрю вышли, когда солнце начало медленно садиться, предвещая холодные сумерки. Нилу не нужно было много времени, чтобы подготовиться, сказывался опыт лет, проведенных в постоянном бегстве, приучивший его собираться за пару минут. Они двинулись на северо-запад, когда солнце только-только опустилось к горизонту, где-то позади тяжелой серой облачности, как обычно не пропускавшей ни единого луча прямого света. Холодная земля была мокрой, кое-где оставался снег, скалы почернели от влажного воздуха. Они не шли по дорогам, которые несомненно, были сюда проведены, хоть и порядком заброшены. Это было его тренировкой. Эндрю заставлял его двигаться наравне с собой. Нил был медленнее, но они старались прощупать пределы его выносливости. Это были бесконечные подъемы по скалистым тропинкам, покрытым уже подгнивающей листвой и хвоей, скорость и тихий сумрак у земли, пахнущей чем-то естественно умирающим, но перетекающим в другую жизнь. Эндрю был молчалив, но сегодняшнее молчание отличалось, оно было тяжелым и ожидающим. С ним что-то происходило, но Нил пока что не мог определить, что именно. Он чувствовал слабый звон под кожей, и одного этого было достаточно, чтобы его кожа покрывалась мурашками, как только он оказывался к нему чуть ближе. Холод был здесь ни при чем. Они остановились у обрыва, рядом стояло здание склада, проржавевшее, постанывающее под порывами океанского ветра. Асфальтированный подъезд к нему, ограждения и камни, крошащиеся бетонные блоки. — Сосредоточься, — сказал Эндрю. Он стоял неподвижно, не дышал, все его тело было напряжено, хоть и выглядело расслабленным. Нил мысленно похвалил себя за это наблюдение. Это было его задачей, тренировкой, которая должна была помочь ему перестать быть бесполезным. — На том, что ты чувствуешь, видишь и слышишь. Нил сосредоточился. Это вдруг оказалось так легко сделать. Пыль и остывшие стены, холодный воздух, свежий и звонкий от таявшего где-то глубоко в лесу снега, Нил ощущал это. Но сильнее всего он слышал дрожь в венах, покалывание на коже и запах смерти, тревожный адреналин, бегущий по венам; он чувствовал это давящее присутствие, заставляющее его инстинкты кричать и умолять о побеге. Было и другое, где-то позади всего этого. Его кровь реагировала, тянулась к чему-то, отзывалась и предлагала. Та часть его сущности, что располагала к себе вампиров, тоже была живой. Он пытался игнорировать ее. После нескольких дней, проведенных вместе с Рене в гараже у дома Ваймака, Нил научился определять оттенки того темного и горячего, что билось внутри него. Эндрю откладывал этот поход, потому что Рене попросила его об этом. Что за этой просьбой стояло и в чем состояла идея, Нил не знал до сих пор, и поэтому сейчас, оказавшись так далеко от любого существа, живого или мертвого, вдруг почувствовал волнение, которое было отнюдь не приятным. — Что ты собираешься сделать? — спросил Нил. — Узнаешь чуть позже, — коротко ответил Эндрю. Он отвернулся и пошел в сторону склада, не сомневаясь, что Нил пойдет за ним. Нил так и сделал. Дверь из листа металла заскрипела, когда Эндрю открыл ее. Помещение внутри было большим и темным, словно нутро огромного животного. Слабый свет проникал сквозь щели в стенах и маленькие зарешеченные окошки где-то под потолком. Было пыльно, застарелая грязь покрывала различный мусор и неизвестного назначения конструкции; в углу Нил различил темный каркас автомобиля, без окон и колес. Наверное, когда-то здесь было что-то вроде мастерской. Нил прошел вперед, оглядываясь по сторонам, пока его глаза привыкали к сумраку. Позади раздался скрежет, а затем звон, стало еще темнее. Нил обернулся, увидев, как Эндрю запер дверь, переместил задвижку и замотал ее цепью. — Боишься, что кто-нибудь зайдет? — усмехнулся Нил, в тишине его голос прозвучал почему-то неуверенно, немного дрожал на гласных. Ему не понравилось это. Молчание, которое было привычным спутником Эндрю, снова окутывало его, только не было спокойным. Нил сделал шаг назад. Он хорошо различал фигуру Эндрю в полутьме, видел его бледную кожу, тяжелый взгляд. И абсолютную, мертвую неподвижность. — Если ты решил напугать меня, то у тебя не получается, — Нил вновь попытался завязать разговор. Он не понимал, что происходит. — Что ты задумал? Эндрю медленно шагнул вперед. Он непринужденно засунул руки в карманы и бросил на Нила изучающий, неприятный взгляд. — Ты неплохо справляешься, — сказал Эндрю. На его лице появилась кривая улыбка. Нил вдруг понял, что давненько не видел ее, и как будто бы даже скучал. По этой ухмылке маньяка. — Мы здесь, чтобы обсудить это? Хочешь мне оценку поставить или что? — Нет, — Эндрю мотнул головой, и улыбнулся шире. С клыками. — Я хочу научить тебя перестать быть глупым. — Очень интересно, как же, — Нил фыркнул, однако внутри него собирался холод. Или жар, смотря на что обращать внимание. — Я оказываю тебе услугу, ты должен это понять. Недавно я сделал вывод, очевидный, что твои инстинкты всегда срабатывают лучше, если ты находишься в реальной опасности. Чтобы ты хоть что-то сделал, тебе нужно реально сломать руку, а не просто угрожать. — Ты слишком много говоришь, — тихо произнес Нил. Он хмурился, с трудом сдерживая естественное желание сделать шаг назад. — А ты слишком расслабился, Нил. Знаешь… Что, если бы я был тем, кто хотел тебя использовать? Тем, на кого намекнул Эрик. Ты так часто раньше упоминал то, что я хотел до тебя добраться. Убить. Неужели ты перестал задумываться о том, что я не отказался от этой мысли? Что я до сих пор хочу этого. — Я знаю, что хочешь, — ответил Нил. Он знал, что это правда. — Я хочу сделать это сейчас, — голос Эндрю опустился до шепота. Нил никогда не слышал его таким, слишком мертвым и наполненным странным, притягивающим приказом. Глаза Нила широко распахнулись: Эндрю использовал свою способность. Нил быстро обвел взглядом помещение. Единственный выход, известный ему, был заперт. Можно было не сомневаться в том, что Эндрю замотал цепь тщательно и крепко. Окна были слишком высоко, чтобы выбраться через них. — Вокруг нет никого, кто мог бы тебе помочь, — сказал Эндрю, не убирая этой шелковистой магии из голоса. Нил вздрогнул. — Ты сам добровольно пришел сюда. И остался со мной один на один. С монстром. — Ты спятил, — сказал Нил, и теперь не удержался, начал отступать. Поверхность под ногами была неровной, каменистой, он помнил кучу обломков, которые должны были быть сзади. — Как и любой вампир, который уже давно не питался нормально, — Эндрю тоже медленно шагал вперед. — Сколько уже прошло времени? Те короткие подачки не считаются. А сил я потратил гораздо, гораздо больше, чем восполнил. Би помогала мне эти дни, но сегодня… Ее помощь закончилась. На твоем месте, я бы начал бежать. — Но ты запер дверь, — тихо произнес Нил. Он все еще не верил в происходящее, отказывался верить. Его сердце стучало как бешеное. Он не боялся Эндрю. Но то существо, которое сейчас двигалось к нему, было чем-то иным. — Запер, — согласился Эндрю. — Эндрю, серьезно, что ты делаешь? — Охочусь. Нил уже не раз сталкивался с подобным ощущением зверья, обнажившего клыки от жажды, готовое сойти с ума, сделать что угодно, лишь бы добраться до него. Он знал это ощущение рядом с Эндрю, но так было раньше; видимо, он действительно успел привыкнуть, что было глупо с его стороны. Волки никогда не становятся ручными собачками. Не было ни единого шанса на то, что Эндрю блефует. Нил доверял ему, но сейчас чутье кричало о реальной опасности, и не укладывалось в голове, что все это происходило по-настоящему. Эндрю никогда не пользовался своей силой такой степени, чтобы подчинить его. По пути сюда Нил ожидал чего угодно, но только не этого. Не тяжелого удара спиной о бетон, не звона в ушах и сошедшего с ума пульса в таком смысле. Не думал, что с такой силой и ловкостью оттолкнет от себя каменное тело, после того как клыки буквально клацнули у него над ухом. Он не стал думать ни о причинах Эндрю, ни о том, говорил ли он правду про себя; не важно было, зачем все это, потому что сейчас он понимал, что нужно бороться. Это была совсем другая жажда, совсем другой настрой. Эндрю был голоден и теперь он выпустил этот голод наружу, он был так силен, что даже Нил давился им. И все вокруг понеслось стремительно, время рассыпалось на фрагменты, выдернутые на скорости из темноты. Нил перекатился на живот, быстро поднялся и сделал несколько шагов, не разгибая ног, по пути подобрал какую-то железку кинул ее в лицо Эндрю. Тот с легкостью увернулся, но Нил не останавливался. Его сознание лихорадочно пыталось найти выход. Свет, проникающий сквозь щели и дыры в стенах, успел потемнеть и порозоветь. Нил побежал к противоположному краю склада, петляя между грудами оборудования, и чувствовал себя кроликом, чье сердце стучит так часто, что заглушает тишину, затмевает все остальное. Эндрю буквально наступал на пятки. Нил надеялся, что у склада был запасной выход. Но увидел он только проеденную ржавчиной и сыростью металлическую стену. Думать было некогда, он собрал все свои силы и поднял что-то тяжелое — то ли двигатель, то ли ящик с инструментами — запустил им в Эндрю достаточно сильно, чтобы это сбило его с ног. По громкому звуку тела, ударившего обо что-то, и лязгу, Нил понял, что его задумка удалась. А затем, снова со всей мощи, одним боком ударил в стену, в то место, где скрепляющие швы болты развалились, а полоска света была самой широкой. Ему не удалось выломать ее с первого раза, и он приложился еще раз. У него была всего пара секунд на бегство. Свежий воздух ударил ему в лицо, когда он выкатился наружу. Он чувствовал адреналиновую дрожь, а затем, когда всего лишь на мгновение остановился, чтобы перевести дух, понял, что снова произошло нечто непоправимое. Потому что даже если до этого все было игрой, она кончилась в тот момент, когда ржавый острый металл царапнул его бедро, порвал джинсы и проник под кожу. Не слишком сильно, но достаточно больно и глубоко, чтобы выступила кровь. Нил зашипел от боли, но быстро поднялся на ноги. Он знал, что не стоит оборачиваться, потому что все его мысли заволокла красная пелена из чужой жажды и силы. Теперь ему казалось, что он уже очень хорошо с ней знаком. Его разрывало на две части: одна хотела бежать, а вторая неумолимо тянулась к этой силе, к ее зову, хотела ответить ему. Запах крови, позволивший Эндрю зацепиться за его след еще сильнее, только усугубил ее. Нужно было что-то придумать, пока Нил лишь смутно понимал, что вопреки всему, он снова поддался сильнейшему первому инстинкту — бежать. Бегство давало ему некоторое время на то, чтобы обыграть его. Не здесь, не на открытом пространстве. Он пустился со всех ног, прочь от океана и обрыва, судорожно припоминая дорогу. Камни, скользкая мертвая листва на земле, стены… Стены заброшенных домов. Он побежал туда. Иногда ему казалось, что его ноги сдаются, тело уступает зову, но он начал к нему привыкать. Голова закружилась еще больше, но видение прояснилось. Ему нужно было добраться до укрытия. Иногда Эндрю хватал его, Нилу удавалось высвободиться. Пришлось пожертвовать курткой, а затем столкнуть Эндрю с высокого подъема; Нил даже не думал о том, что может сделать ему больно. Нужное строение показалось грудой темного кирпича в сгущающихся сумерках. Между ним и Эндрю было метров сорок расстояния, когда Нил одним рывком сорвал с петель заколоченную дверь и быстро побежал по старой лестнице. Вниз сыпались мелкие камешки и куски перил, узкий коридор второго этажа утопал в кромешной тьме, так что Нил зашел в первую попавшуюся комнату. Дыра в полу указывала на всю шаткость заброшенной конструкции, но вроде бы опора под ногами была устойчивой. Нил воспользовался секундами передышки. В комнате было одно окно, стекла торчали из рамы острыми мутными краями. Нил остановился посередине, между этим последним источником уходящего света и диваном. Он сделал глубокий вдох. Как там говорил Эндрю? Сосредоточься, почувствуй то, что окружает тебя. Что находится снаружи, а что внутри. Где-то на периферии послышались тяжелые шаги. Монстр поднимался по лестнице. Он не дышал, был холоден, но внутри него все горело. Нил прикрыл глаза. Не важно, задумал ли Эндрю это заранее, Нил собирался использовать этот шанс. И собирался быть сильнее монстра. Эндрю был прав, когда сказал, что в реальных условиях Нил справляется лучше. Кровь шипела. Живая, она стремилась помочь своему давнему другу — мертвому. Она не знает причин, не знает историй и оттенков — она первородная, самая настоящая и неистовая в своем желании. Она тянется к мертвому, чтобы оживить его. Мертвое тянется, к ней, чтобы убить ее. Это естественное, черное и белое, самое простое и понятное. Абсолютное, существующее задолго до людей и им подобных. Задолго до вампиров, солнечных магов и лесных оборотней. Кровь заряжена солнцем, его частицами, своей энергией, способной создавать вселенные. Это простое знание, которое всегда было ему доступно, стоило лишь потянуться к нему и воспользоваться. Нил настроился на него так же, как совсем недавно тянулся к Кевину. И едва устоял на ногах. На него обрушился шквал гнева, голода, желания и того, что было слишком живым, чтобы быть правдой. С сущностью Эндрю стоило считаться, она была черной дырой, и стоило осторожно держаться на ее краю, чтобы не провалиться. — Больше не бежишь? — спросил Эндрю с порога. — Я давно понял, что в этом нет смысла, — ответил Нил. — Мне просто нужно было время. — Я хочу разорвать тебя на части, — Эндрю как будто приготовился к чему-то. — Посмотрим, кто кого, — Нил улыбнулся, вдруг почувствовав странное воодушевление, пусть напряженное, но придающее уверенности. Он не знал, кому из них двоих оно принадлежало. А затем его накрыло реальным желанием убийства. Какова же была самовыдержка у Эндрю, если он жил с таким грузом буквально каждый день. Нил вдруг понял, что сможет сделать это. Движение монстра было молниеносным, но оказавшись прямо перед Нилом, он не смог его коснуться. Эндрю замер в какой-то неестественной позе, одной рукой потянувшись к шее Нила, пока его пальцы дрожали, а сквозь сжатые зубы раздалось приглушенное шипение. Сдерживать его было сложно, слишком, почти невыносимо, но когда Эндрю остановился, Нил осознал, что это успех. Он тяжело дышал, боль в ноге вдруг снова напомнила о себе, как и множество других ушибов и ран, полученных во время этой охоты. Только вот кто был теперь охотником, а кто — жертвой, Нил не стал бы утверждать. Нил коснулся Эндрю первым. Сжал его запястья и заглянул в его лицо, искривленное странной гримасой из ярости и чего-то, похожего на восхищение. Нил толкнул его на пол, и быстро опустился вниз, придавив его корпус коленом. Тело вампира было слишком сильным, чтобы он долго мог сдерживать его в физическом смысле. Нил наклонился над ним, наблюдая, как на губках Эндрю снова появляется искривленная ухмылка. — Если бы у меня было оружие, ты был бы уже мертв, — тихо произнес Нил. — Я не буду мертв, пока ты не научишься вырывать мне сердце голыми руками, — ответил Эндрю. Его голос казался запыхавшимся, немного хриплым. Эндрю все еще был голоден, и ни на секунду не продолжал воздействовать на Нила. — Быстро и без лишней болтовни. — Не думаю, что мне нужно ломать тебе ребра, чтобы его взять, — Нил сжал горло Эндрю. — Мне вообще не нужно брать то, что уже и так мое. Эндрю скинул с себя его руки, со злостью зарычав, но Нил не хотел его отпускать. Жажда обладания в его душе была настолько же сильной, как голод Эндрю. Ему нравилось ощущать это превосходство, пусть и дававшееся с таким трудом. — Это не ты меня догнал, это я сам позволил себя догнать, — Нил потянул Эндрю вверх за ворот, сам он все еще сидел на его коленях. — А сейчас я хочу, чтобы ты меня укусил. Нил посмотрел ему в глаза. Это был темный, долгий взгляд, который мог рассказать многое если бы не был настолько молчалив. Эндрю больше не улыбался. Он выглядел поглощенным, зачарованным. Когда-то Нил учился не смотреть вампирам в глаза, учился считать до семи и бежать. Кажется теперь он понимал, почему. Семь секунд грозили превратиться в вечность, и ничто не могло этого исправить. Уже ничем нельзя было помочь, ни ему, ни Эндрю. Через несколько вздохов Эндрю пришел в себя, если так можно назвать исчезнувшие из его взгляда остатки разумности. Гнев тоже исчез, но на смену ему пришло благоговение. Нил обнял его за шею, сжал волосы на затылке и притянул к своей шее, задержав дыхание. Он ведь хотел этого не меньше. Острые зубы стали новой порцией боли, такой согревающей и приятной, как и вкус крови. Нил покачнулся, как и весь его мир, задрожал, увлекаемый уходящим адреналином. Он старался контролировать себя и процесс, но уже слишком устал, чтобы влиять на это полностью. Главное, что он держался за осознание: у него получилось и он делает это осознанно. Правда, осознанности поубавилось, когда Эндрю сделал глубокий глоток, а его ладони прошлись вверх по бедрам Нила. Их связь обновилась с силой иного уровня, учитывая то, что Нил больше от нее не прятался, как раньше. Он был открыт, но не уязвим, это чувство тоже было для него новым. Когда Эндрю взял достаточно крови, чтобы ненадолго остановиться, Нил приподнял пальцами его лицо за подбородок. Он смотрел на золотистые глаза в фиолетовой дымке, на светлые ресницы и скулы, на рот, выпачканный в крови. Нил наклонился и поцеловал эти губы, ощутил вкус своей собственной крови на языке и потерялся. Он провел языком по клыкам, услышал тихий звук, где-то во рту Эндрю, который нетерпеливо притянул его поближе. Он позволил ему укусить себя еще раз, и пить столько, сколько он хочет, чтобы насытиться. Комната погрузилась в темноту, а Нилу все было мало, недостаточно, хотя кровь была повсюду. На его лице и во рту, на его одежде и под ней, там, где теплые ладони Эндрю касались его. Это могло бы затянуться на долгие часы, если бы Нил того захотел. А он хотел, ох, как же он хотел. Но он знал, что должен остановиться. — Я выиграл, — сказал Нил, разрывая очередной кровавый поцелуй. — Теперь я знаю, как этим пользоваться. — А я не знаю, кто ты, — ответил Эндрю. — Что ты за существо. — И это не мешает тебе меня хотеть. Эндрю усмехнулся и лег на пол. Нил опустился рядом с ним. — Нужно сжечь это место, — сказал Эндрю после нескольких минут молчания. — Зачем? — Оно насквозь пропиталось твоей кровью. Нужно уничтожить следы, на всякий случай. — Ты прав… Кстати, к чему вообще был весь этот спектакль? Знаешь, я ведь поверил тебе. — А это был не спектакль. Ты же знаешь, я не умею врать. Нил молчал. Эндрю был слишком честным. Он помог ему снова столкнуться с реальностью, в которой он оказывался один на один с чудовищем. Не в комфорте и под присмотром. Он показал ему, как Нил будет действовать, если за ним будут охотиться реально. Когда Эндрю сказал ему, что все еще хочет разорвать его на части, он не шутил. — Ты настоящий псих, — сказал Нил. — А ты не знал? — Эндрю повернулся к нему. — Знал, — Нил улыбнулся. — Просто начал забывать. Напоминай мне время от времени, чтобы я не расслаблялся. — Иногда мне кажется, что ты еще больший псих, чем я, — сказал Эндрю, согласно кивнув.