Жизнь Шин соукоку

Ацуши Накаджима был очень ревнивый человеком. Это был как раз тот тип людей, о которых говорят «ревнует к каждому столбу». А что ещё остаётся, когда твой любимый человек настолько красивый всегда и везде, что делать, когда любой человек при желании может на него посмотреть, а может и заговорить? Хорошо хоть, что Акутагава не давал себя трогать, способностью отгонял о себя нежелательных, по его мнению, людей, все же парень был не особо социальным существом, отдавая предпочтение находиться в тишине и спокойствии, а не в шумной компании людей, что ему даже не знакомы. Но ведь Ацуши этого мало, есть же люди, что входят в круг «желательных». Что делать с ними? Хорошо, что к Гин Накаджима его не ревновал — ведь это его сестра, и ничего не случится, пусть они обнимаются и мило разговаривают. Ацуши рад за своего парня, искренне рад, что у него есть такая любящая и заботливая сестра, ведь сам тигр такой никогда не имел. Ревность к Гин возникала скорее не из-за того, что Аку так хорошо с ней общается, а из-за того, что Ацуши и сам хотел почувствовать братскую или сестринскую любовь. Признаться честно, в последнее время он начал её получать. Чем чаще парочка вместе появлялась у Гин, тем лучше та к нему относилась и вскоре вовсе начала воспринимать его как брата, больше с ним разговаривала, приветливее себя вела, даже обнимала иногда. Сказать, что Ацуши был рад, — ничего не сказать. По началу проблемой была Хигучи: девушка по уши влюблена в Акутагаву. А что если Рюноскэ поддастся ей и позволит себя поцеловать? Ацуши же такого не переживёт и погибнет на месте. Как только узнает об этом, конечно. Но со временем даже Ацуши понял, что все эти попытки девушки соблазнить или хотя бы привлечь внимание напарника были абсолютно бессмысленны и результата не имели никакого. С тех пор о такой причине ревности как Хигучи было забыто. Осталось два человека. А точнее, Дазай Осаму и Чуя Накахара. Если во втором мальчик-тигр был более чем уверен, ведь было сразу видно, что новый наставник Акутагавы даже не смотрел в его сторону в таком плане. Рюноскэ просто был не в его вкусе, просто наставник и ученик — ничего больше. И это было видно даже Ацуши. Всё-таки Ацуши мог здраво оценить ситуацию и понять, стоит ли ревновать. Здесь он в этом смысла не видел. А вот Дазай вызывал одни лишь опасения, и причин для ревности тут было воз и маленькая тележка. Во-первых, Осаму флиртовал буквально с каждым прохожим и даже не скрывал этого. Было бы не так страшно, если бы некоторые из его подкатов не оказывались действительно красивыми и способным заставить молодых людей, кому они были адресованы, покрыться лёгким румянцем и смущённо отвести взгляд. Во-вторых, Акутагава вечно шлялся за его признанием и ради похвалы бывшего учителя был готов буквально сделать всё, что ему скажут. И ведь он этим часто пользовался, заставляя брюнета выполнять разные глупые просьбы, так, смеха ради. Или чтобы отвлечь Рюноскэ, как он говорил: «…от ненужной работы в офисе, что явно не идёт тебе на пользу, Аку-кун. Ты становишься бледнее самой смерти. Не пойми неправильно, я, конечно, хочу её встретить, но уж точно не в твоем лице». В-третьих, если хорошенько смутить Акутагаву, то он будет уже не способен оттолкнуть или попытаться уйти, выразить свой протест — слишком сильно парень желал ласки, а когда получал, плавился словно лёд в жаркую погоду. Вот только в этом пункте Ацуши не учёл, что такое было только для него, и больше ни для единой души в этом мире, что это его личная привилегия. Ацуши Накаджима никогда не показывал своей ревности, прятал её за привычной всем улыбкой, а как только оставался наедине, долго и мокро целовал Акутагаву, крепко обнимая за талию и изредка покусывая его губы, слыша от этого тихое и немного недовольное мычание, чувствуя, как его сильнее обнимают за шею, прикрыв свои прекрасные глаза. Ацуши Накаджима всегда так доказывал себе, что Рюноскэ верен ему, что ревновать незачем. И ревность действительно стихала через несколько минут, становилось и впрямь намного легче, и парень наконец мог нормально мыслить, отстранялся от любимых губ, глупо улыбаясь, влюблённо смотря ему в глаза. Акутагава готов был ему всё на свете простить за этот взгляд. Ацуши в спокойные дни часто дремал на работе. У них в офисе было несколько маленьких кожаных диванчиков. Они, конечно, все были не удобными, но он выбрал лучший из них и часто дремал на нём в обеденный перерыв, когда в здании офиса не было так много людей, как в обычное рабочее время агентства. Тогда в офисе было так тихо, что сон казался самым правильным решением, а утром Ацуши редко себе в нём отказывал. То ли его способность так на него влияла, то ли он по ночам не высыпался, но днём, особенно в обед, спать Накаджима очень даже любил. Признаться честно, сильнее этого он любил только спать на коленях Акутагавы, который всегда гладил его по голове, перебирал волосы, немного запутывая их, словно Ацуши действительно был самым настоящим домашним котом. Именно в это время к Ацуши пришёл Акутагава, но увидев, что тот спит, не стал его будить и тихо стоял рядом, молча наблюдая за сном своего возлюбленного. Да, всё же ему нравилось смотреть на то, как Накаджима безмятежно спит, такой милый, словно котёнок. Безумно хочется погладить его по голове и немного взъерошить и без того непослушные волосы. Но он знает насколько этот сон легко разрушить и ни за что делать этого не станет, пусть парень отдохнёт от работы. Он острожно садится рядом с Ацуши на кресло, продолжая уже с этого места рассматривать его. Через несколько минут в офис заходит огорчённый и обиженный на весь мир Осаму, у которого, верно, вновь не получилось умереть, и весь день прошел насмарку. Взгляд коньячно-карих глаз падает на Ацуши, недолго осматривая его, а после переходит на парня рядом, что уже успел быстро встать со своего места, кланяясь мужчине в знак приветствия. Между ними происходит небольшой диалог, во время которого в голове Осаму появляется мысль немного повеселиться и предложить своему бывшему ученику двойной экстремальный сплав по реке, перед этим одарив его несколькими комплиментами, которые, в общем-то, проигнорировали, прекрасно понимая, что это всего лишь лесть, хоть и очень красивая. — Аку-тян, я никогда не говорил тебе, что твои глаза не только серые, но и завораживающие, о Боже, кажется, я сейчас утону в них… — приложив тыльную сторону ладони к своему лбу, воодушевлённо шептал Дазай, внимательно следя за реакцией Аку. — Ваши глаза ничем не хуже моих, — вдруг решил подыграть парень, сам не особо понимая почему ответил на его комплимент. Наверное, ему было слишком скучно и одиноко здесь сидеть и он решил продолжить диалог с единственным встретившимся собеседником. Хоть этот разговор и казался ему довольно странным. Слава Богу, Ацуши спит, а то начал бы ревновать. Всё же скрывать это у него не получалось, как бы он ни хотел, был словно чистый лист, но говорить о своём знании Аку не стал: Ацуши непременно расстроится, когда помёт, что его раскрыли. Пусть это будет его маленьким секретом, Рюноскэ не прочь подыграть ему. — Правда? Какой ты милый порой бываешь, я прямо не узнаю тебя. — Тихо смеётся и берёт его тонкую руку в свою, целуя тыльную сторону. — Как насчёт двойного суицида со своим любимым наставником? — Он до сих пор прекрасно знает, что парень ему откажет, но не сказать свою коронную фразу просто не мог. В этом и был весь смысл начатого диалога. Повезло же Ацуши полностью проснуться именно в этот момент, когда щёки Рюноскэ тронул легкий румянец от мягкого касания губ. Он отнял руку, сунув её в карман плаща, пока Ацуши немедленно поднялся со своего уютного дивана, резко подхватывая на руки своего парня. — Спасибо за предложение, но он, пожалуй, откажется, — уверенно ответив за Акутагаву, он выносит брюнета на руках из здания офиса и направляется домой, слушая его возмущённый бубнёж на тему того, что он и сам может ходить, что нельзя его на руках носить по улицам города, что Акутагава вообще-то один из сильнейших мафиози, а Ацуши делает из него принцессу. Кроме того, ни у кого из них ещё не окончен рабочий день. Лишь когда они уже приблизятся к дому, Рюноскэ осторожно положит голову ему на плечо, расслабленно прикрыв глаза, и тихо попросит больше не ревновать его к Дазаю, а Ацуши немного покраснеет и усмерит свой пыл, тяжело выдыхая, все же его раскрыли.