«Музыка — прекрасный способ стирания мыслей, плохих и не очень, самый лучший и самый давний»
Ничто так не бодрит, как запах утреннего кофе. Горячий напиток разливается по всему телу и тут же пробуждает твой мозг работать. Тяжёлая ночь до сих пор не даёт забыть Чонгуку о прошедших событиях. Теперь выходя из дома, он проверяет процент заряда на своём телефоне и, пополнив свой рюкзак медицинским снаряжением, на всякий случай, разрешает себе выйти из дома полностью вооружённым. Переулки, закоулки и всякие подозрительные места обходит стороной на пути к автобусной остановки, хотя на улице день и ничего не предвещает беды. Приехавший автобус успевает отвлечь парня от страшных воспоминаний, которые уже подкрались в его мысли с самого утра. Любимое место в автобусе — то, что у окна на последнем ряду. Чонгук не любит чувствовать чужие взгляды своей спиной, поэтому старается отхватить самое дальнее место. При этом тебя никто не пинает сзади по спине, и можно погрузиться в короткий сон. Войдя наполовину заполненный автобус, он сразу ищет привычное место, которое к счастью оказывается свободным, как и весь конечный ряд, а затем Чонгук плюхается на сиденье, укладывая рюкзак рядом с собой. Теперь можно немножко вздремнуть, прислонив свою голову к спинке сиденья напротив, чтобы случайно не стучать ею во сне об окно. Мысли о том, что нужно возвращаться обратно домой после школы доводили до слёз, поэтому Чонгук прятался за спинками сидений от пассажиров, чтобы никто не видел их. Он любил находиться больше в школе, чем дома, хотя и там не давали забыться и расслабиться. В средней школе его часто дразнили. Всё это началось, когда мама провожала Чонгука в школу и забирала домой. «Подарки» отца для матери всегда были видны, сколько бы тональный крем не пытался скрыть их наличие. Для одноклассников Чонгука это всего лишь чужая проблема и новая причина для издёвки, чтобы весело развеять школьную скуку. Как и во всех других, в этой тоже была та самая компания парней, которая всегда находила себе тех, кто помогали им насладиться времен после учёбы. memories — Ой, извини, я целился в Кенжи — слой снежного шара прилетает в макушку Чонгука и, рассыпаясь, падает за шиворот одежды, заставляя съёжиться от холодного комка. Сдерживаясь от провокаций одноклассника, парень отряхивает оставшийся на волосах снег и продолжает идти, не обращая внимания на издёвки других парней, которые стоят рядом с главным из всей компании. Сегодня они не намерены отпускать Чонгука домой, когда шоу только началось, — что сын, что мать обоим похер, когда избивают, — обращаясь к остальным, продолжает парень, но украдкой следит за последующей реакцией Чонгука, убеждаясь в том, что он клюнет и остановится. — Заткнись, Динх! — выпаливает Чонгук, атакуя со спины, но тот быстро замечает и резко прижимает к стене. — Нет, это ты заткнись Чон. Приятно, что ты решил сегодня вместе с нами провести время. Обещаю, тебе понравится. Зимний ветер пробирает почти до самых костей через лёгкую белую рубашку, а голые пальцы уже, как полчаса не ощущают мороз на коже. Динх приказывает поднять Чонгука, но тот ели упирается босыми ногами в холодный и мокрый снег. — В живот сильнее бей! — подначивает со стороны один из парней, как шакал во время пиршества. Они только пробовали на вкус, чтобы самим убедиться в том, что добыча съедобна, и самое главное оставить вожаку, который самолично прикончит добытое всей стаей. — Слышал, что твой брат на врача собрался — обращается темноволосый, параллельно смеясь будто сказал шутку, — у вас прям личный доктор имеется, даже теорию учить не надо, небось завален практикой, — смеясь, продолжает парень — бедняжка. — На сегодня хватит — обрывает стоявший позади всех парней, выбрасывая окурок сигареты в снег. Всегда из тени, сидя на ветке, как гриф сжирал взглядом, пока другие хищники вокруг наслаждались всем пиром. — Хватит? Я лично только начал, — взяв чонгуков подбородок и ударив кулаком по лицу, отчего тот, не удерживаясь на ногах, сваливается на снег, откашливается, прижимает руки к лицу, а из носа начинает лить кровь. — Я сказал хватит! — чужая рука успевает остановить ещё один удар разозлившегося Динха. — Уходим — парень рядом отбрасывает его от Чонгука. Каждый здесь сполна насладился пиршеством, лишь он с самого начало и до конца наблюдал нечитаемым взглядом на действия других, даже и бровью не дёрнул, хотя изредка отводил глаза, когда Чонгук ловил его на себе. Сжирал глазами жертву, пока другие хищники вкушали и развлекались ею. — … блять, ладно. Пошлите. — А с ним, что делать? — Ничего. Брось его. Только куртку и обувь захватите с собой, в следующий раз будет думать прежде, чем открывать рот, иначе и без языка останется в нём. Резкий удар в сторону прерывает очередной кошмарный сон, который опять был наполнен воспоминаниями из прошлого. В такие моменты Чонгук хочет, чтобы ему снились летающие лошади или всякая другая дичь, но только не прошлое, особенно, такое. Благодаря рюкзаку, который лежал на соседнем сиденье рядом, падание было мягкое. Потерев глаза пальцами, парень замечает свою остановку и мгновенно подбегает к дверям автобуса, которые почти закрылись, а водитель собирался продолжить путь дальше. Дорога в университет занимает от остановки каких-то десять минут. Знакомый голос перехватывает сонного Чонгука, который уже собирался перейти через дорогу напротив университета: — Бонжур, ты снова летал в облаках и чуть не проехал мимо? Выглядишь сонным. — Угу… Я немного вздремнул в автобусе, — зевая, отвечает Чонгук светловолосому парню в чёрных очках и, чувствуя резкий аромат духов, который прошибает нос и пытается перебить стойкий запах перегара — ты, что опять бухал? Если профессор Ли снова поймает, то может запретить участвовать в конкурсе. — Неужели так сильно пахнет? Блин, я вылил половину дорогущего флакона на себя утром, — выдыхая, ворчит парень, обнюхивая себя, — точно конкурс. Скажу, что мне нужна была муза для свежего глотка вдохновения, чтобы продолжить готовиться к нему с новым приливом сил. — Твою музу случайно не Гленфиддик зовут? — Случайно, да. Боже, восемнадцать лет выдержки дают о себе знать, — смеётся парень, массируя себе большим пальцем виски, а остальными — середину лба. — Профессору только не хвастайся о своём вдохновении. — Этого старикана зависть съест, узнав, что я это попробовал — с усмешкой говорит парень, поднимаясь по ступеням университета и идя спиной вперёд по коридору, — чёрт, я забыл, что пара первая с ним. Помолись за меня, Гук. — Поздно, — тихо оповещает парень, — твоя смерть прямо за спиной, и он походу уже злой, — слегка выглядывая из-за спины парня, пока тот достаёт тетради из сумки — не думаю, что поможет, профессор тебя понюху отыщет, где бы ты не был. Чёрт, он идёт прямо к нам. — Мне пи… — не успевает договорить светловолосый, как голос позади окликает его. — Пак Чимин, надеюсь вы не забыли, что сейчас у вас по расписанию урок со мной? — высокий мужчина лет сорока в строгой белой рубашке, заправленная в брюки и в чёрных лакированных туфлях, а в правой руке держа скрипку со смычком, подходит к студентам и замечает своего «любимчика» в чёрных очках, — в университете не положено ходить в чёрных очках, сколько раз я должен тебе об этом говорить? Ты в помещении, а не на улице. Где твоя скрипка и… — подойдя ближе к Чимину, который стоит боком к профессору и прикрывая своё лицо тетрадкой, начинает внюхиваться в воздух вокруг него, — что это за странный запах? — озадачено продолжает профессор, но сам понимает, чем попахивает на самом деле, и это явно не духи, а знакомыми висками, которые он изредка пьёт после работы. Но, в отличие от Чимина сдерживается и выпивает один стакан исключительно для крепкого сна. — Хочешь из конкурса вылететь? — Я только, что пришёл, а вы мне сто вопросов уже кинуть успели. На какой из них я должен вам отвечать, профессор? — убирая от лица тетрадь, выпаливает Чимин, у которого уже кипит внутри от выноса мозга нравоучениями, которого и так потрепало нехило. — Профессор Ли, мы как раз шли на ваш урок. Чимин немного встревожен из-за конкурса, поэтому хотел расслабиться. Он обязательно покажет вам, что вы не зря его включили в списки, — Чонгук, стоявший на границе огней, смело берёт на себя две военизированные силы и прерывает очередную начинающую войну, которая идёт уже долго в мыслях и молчание между ними отчего ещё страшнее. Мужчина отрывает взгляд от Чонгука, который его прервал и переводит на наручные часы: — Ступайте в зал, юноши, — оставляя тех, мужчина спешно уходит обратно. — Чтоб его… Не положено ходить в чёрных очках, — изображая профессора, язвит Чимин, направляясь дальше по бесконечному коридору университета. — Почему тебе он ничего не сказал? — указывая на пустые руки Чонгука. — Потому что я не его любимчик, — шутит Чонгук. — Когда он начал тебя обнюхивать, я чуть не заржал. Зачем ты его злишь? — указывая на очки Чимина, — я же знаю, что ты беспокоишься из-за конкурса, но будешь паясничать, он тебя точно исключит, — тёплая улыбка и слова друга останавливают злость, которая уже вышла наружу. — Ты лучше, чем та бутылочка виски. Но от тебя голова трещит не меньше, Гуки — Чимин слегка бьёт друга в плечо своим и улыбается в ответ. Чонгукова улыбка, действительно, способна остановить пожар или растопить многолетние ледники. А его глаза главное оружие; глаза, уговаривающие и такие светлые одновременно мрачные, но ты не можешь сопротивляться этому плену, как бы того не хотел. Никто и не пробовал сопротивляться. Коридор университета постепенно становиться меньше и парни, доходя до нужной двери, открывают её и входят в концертный зал, занимая два свободных места. Урок, на котором профессор Ли показывает свои выдающиеся способности, свой талант, своё очарование и губительное дарование, которое когда-то сокрушало всех конкурентов, а его возносило на первые почётные места престижных и даже мировых конкурсов. Человек, которого здесь уважает каждый присутствующий, потому что желает играть также, как он или превзойти его. Быть самым лучшим среди первых. Быть на вершине других и не уступать своё место. Всё это зависит от того, как сильно они желают победы, но быть первым не значит быть лучшим. На сцене в этот момент не только ты, но и твой инструмент, если не умеешь с ним быть в согласии, то и игра твоя будет соответствующей. Именно этому учит профессор Ли на своих уроках. Выучи хоть тысячу пьес, но первостепенное это понимание того, что у тебя в руках, и, как с этим работать. Чимин хоть и не любит профессора за его скрупулёзность и мелкие замечания в свою сторону, но он каждый раз, словно околдованный изучает и запоминает все жесты профессиональной игры, стремиться достичь такого же признания и уважения от других людей. Зал заполняется мелодией из пьесы «Последняя роза лета» Эрнеста и уносит тебя вместе с музыкой куда-то в прошлое. Красота и изящество утончённых движений смычком по таким же тонким струнам скрипки завораживает, а глаза не успевают уследить за быстрыми последующими движениями пальцев по гифу, вдоль которого они натянуты. Профессор для своих занятий выбирает только самые сложные и точно бьющие в цель произведения, которые смогут замотивировать студентов, чтобы они хотели сыграть её самостоятельно. Он прерывает игру и опускает инструмент на стул, кладя на него смычок. Игра окончена. Студенты, вновь потрясённые его игрой, дарят свои громкие аплодисменты и восторженные взгляды от восхищения. После каждой демонстративной игры профессор по традиции вызывает того, кто осмелится ответить ему и блеснуть своим умением перед классом, который уже будет не так заворожён музыкой. Это будут сдавливающие и завистливые взоры, хоть и товарищей, но таких же потенциальных конкурентов, либо усмешка от чрезмерной наглости, которая была неоправданна, вышедшего ответить профессору, но облегчённый тем, что тот хуже него. — Кто-нибудь желает выйти и сыграть нам? — профессор, оглядывая студентов и чеканя шаги по сцене, заставляет всех напрячься и высматривать добровольца в лице своего однокурсника, либо подождать, когда мужчина сам выберет того счастливчика — Лес рук. Господа, у вас конкурс через месяц, и никто не жаждет показать, чему научился на моих уроках? Вы сюда штаны приходите просиживать или учиться? Заставьте меня смотреть на вас также, как вы смотрели на меня ранее. — Помнишь тот спор, Гуки? — наклоняется Пак к уху Чонгука — Думаю пора вернуть должок, —тыкая ему в плечо и указывая на сцену пальцем. — Чего? — чуть громче Чимина от неожиданности выкрикивает Гук и, пока тот отвлекается на профессора Ли, который услышал чей-то голос и глазами пытается найти желающего, светловолосый успевает поднять его руку. — Прекрасно, Чонгук. Поднимайся сюда — широко улыбается профессор, приглашая студента на сцену, — Что будешь играть? Бедный Чонгук, обходя своих однокурсников и кусая нижнюю губу, направляется к сцене и, заметно нервничаю, поднимается по ступенькам к профессору Ли. Ему нравиться играть на скрипке, но сам страх сцены всё ещё мешает свободно и спокойно раскрыть свой талант. А талант у Чонгука точно был. Особенно, когда на тебя смотрят презрительные взгляды, ожидающий твой провал тебя охватывает тяжесть внутри, которая не даёт нормально дышать. Хотя единственные глаза, которые не желают ему позора на сцене, имелись среди зрителей и то, сам Чонгук смотрел в эти уже, задумывая, как отомстить. — Вивальди. «Зима», — уткнувшись глазами в пустой пол, отвечает Чон, вставая в позицию по середине сцены вместе со своей скрипкой. — Чудесная композиция, можешь начать — говорит профессор и после уходит, занимая зрительское место в зале на первом ряду напротив стоящего Чонгука. Всё, о чём он мог думать — это чётко и правильно сыграть, не обращая внимания на посторонний шум людей. Звук скрипки всегда успокаивал и отвлекал ещё с детства. Первая композиция, которую услышал Чонгук — это «Гроза» и, не знавший не исполнителя, не даже, что за прекрасный инструмент мог воспроизвести эту мелодию, он всецело влюбился и покорился, а желание научиться этому стало образом жизни. Для пятилетнего мальчика было что-то неизведанное и странное для него на слух. С тех пор Антонио Вивальди стал тем, кого он слушал, пока всё остальное пространство было заполнено мамиными криками и звуками бьющихся вещей. Чимин, который сидел и не мог оторвать глаз и чуть с приоткрытым ртом смотрел на своего друга; другие студенты, которые будто загипнотизированные игрой на скрипке, сидели и не двигались, почти не моргали, а сам профессор от начала и до конца не отводил глаза от своего ученика на сцене и слегка улыбался. Вокруг воцарились тишина. Лишь спустя несколько минут Чонгук открывает глаза и, сглатывая ком внутри горла, опускает скрипку со смычком и облегчённо выдыхает. — Я закончил — делает поклон Чонгук и ждёт, когда профессор разрешит ему вернуться обратно на своё место. Тишина сменяется единственными аплодисментами из первого ряда, пока остальные слушатели оживлялись, но не реагировали никак, продолжая спокойно сидеть. — Что и ожидалось от моего ученика. Благодарю за эту великолепную игру, но есть над чем работать. Надеюсь в следующий раз ты сам выйдешь на сцену Чонгук, а не с помощью кого-то, — поднимаясь на сцену, говорит профессор и одаривает Чонгука своей благодарной улыбкой, которую ученик достойно заслужил. Как и ожидалось, парня провожают со сцены с оскалом и раздражением в глазах. Естественно. Сам профессор его похвалил и подарил ему аплодисменты, что является редкостью. Он и Чимин не уступают друг другу, поэтому считаются самыми сильными соперниками для других. До сих пор не понятно кто из двоих лучший, когда их победы в конкурсах чередуются между собой, оставляя другим бронзу и злость. Чимин смелый и дерзкий в своей игре, а Чонгук робкий и более мягкий. Полные противоположности, находясь на сцене. — Вивальди значит, зима… ты меня опередил — усмехается Чимин, даря ему тихие аплодисменты, — поделом мне. Тебе она больше подходит, чем мне. Чонгук коротко смеётся и молча садится рядом с ним на своё место. Урок продолжается показательными выступлениями других учеников на сцене, уровень игры которых оценивает профессор. Другие же в ожидание своей очереди следят за их ошибками, на которые указывает учитель. Урок заканчивается тем, что каждому индивидуально раздаётся задания для следующего зачётного урока, который решит кого можно отправить на конкурс. — Неплохо сыграл, Чон — с сарказмом хвалит его другой студент после окончания урока. — Завидуй молча, Ёнсу — Чимин кладёт левую ладонь на левое плечо Гука и обнимает — ещё не раздумывал участвовать против нас? — Для меня Ты не соперник, Пак. А вот Чонгук… — облизывая губу и сканируя стоящего напротив Чонгука своим взглядом, как блюдо из ресторана — другое дело. Твоя же самоуверенность Чимин тебя же и погубит. Хотя печень раньше откажет — смеётся Ёнсу, смотря на своё отражение в чёрных очках Чимина. — Как приятно, что ты беспокоишься за её состояние — снимает очки Пак — я даже без неё выйду на сцену и буду играть до конца, — пристально сжигая чужие глаза своим взглядом, продолжает Чимин. — И сойдёт со сцены победителем — заканчивает Чонгук, закидывая свою правую руку на правое плечо друга. — Что ж… тогда я с нетерпением жду вашей игры через месяц, — махая листком, который ему раздал профессор и направляется к выходу из зала. — Хотел запугать, но сам обосрался — ярко улыбается Чимин — видал его лицо? Моя печень пробует только элитные алкогольные напитки, а не мочу разбавленную в дешёвых забегаловках с водой. — Поэтому я меньше всего беспокоюсь за неё, но меру знать тоже нужно. Ты на мизинцах пообещал, что не будешь так жёстко пить до конкурса, помнишь? Ещё нужно зачёт пройти, чтобы профессор утвердил участие. — Помню, помню мамочка. Пошли на следующий урок.***
Скучный день в университете постепенно перекатывается в поздний вечер. Чонгук настраивает свою гитару, пока Чимин выкуривает сигарету на улице. — Ты сегодня какой-то потерянный? Профессор Ли вас загонял? — улыбнувшись, интересуется парень, начищая до блеска свои барабанные палочки. — Нет. Я просто не выспался ночью… — отвечает Чонгук, заканчивая настройку гитары. — Что-то случилось? — смотрит на Чонгука и обеспокоенно обращается к нему парень — Ты вчера на звонки не отвечал весь вечер. — Телефон вырубился — сухо отвечает Чон, отводя взгляд на дверь репетиционной. Он не хочет рассказывать другу о том, что с ним приключилось и тем более ворошить в памяти. Звонка из больницы во время обеденного перерыва хватило Чонгуку, чтобы погрузиться в размышления на оставшийся день о парне из переулка. Хотелось увидеть его и лично убедиться в том, что он действительно в порядке, живой. Мысли о том, что почти сбежал и оставил его, не давали покоя и до сих пор мучают, кажется, что он не успел помочь и опоздал. Чонгук собирался посетить больницу после занятий, но медсестра сказала, что родственники забрали его на домашнее лечение. Раны оказались не серьёзными для жизни и позволяли продолжить реабилитацию дома. Даже имя его не знает и возможно никогда больше не встретит. Но всё остальное на фоне того, что ему сказали о его состояние становиться неважным. Достаточно знать, что его жизни больше ничего не угрожает. Это всё, что хотел Чонгук. Но почему-то в голове всё ещё звучало резонансом «не уходи… прошу», а внутри непонятное и незнакомое чувство, от которого было нехорошо. Неожиданно открывшиеся дверь комнаты помогает Чонгуку вернуться обратно. — Прошу пардона за моё опоздание — говорит Чимин, входя в комнату и сразу же берёт свою гитару, которая уже настроена благодаря Чону. — Ничего страшного. Сегодня без Хосока, поэтому репетиция всё равно не имеет значение, но продолжим приготовления — парень за барабанами выпрямляет спину до самого хруста. — Через неделю первый этап, а он прогуливает? — интересуется Чимин. — Сказал, что нужно остаться дома, он и в университет не ходил сегодня — задумчиво отвечает парень — решим пока, что будем играть и прочие детали. Он сказал, чтобы без него решали, — пожимая плечами, продолжает Киён. Чонгук и Чимин помимо своих талантов на классических инструментах ещё покорили и гитару. Чонгук является соло исполнителем, а Чимин — ритм. А также Хосок, который является бас гитаристом и главным среди всех. Четвёртым и последним в их группе является барабанщик — Киён, который вместе с Хосоком учится на юридическом факультете. Если с первыми двумя всё ясно, как их занесло в музыкальный кружок, то последние двое заставляют задуматься. Ещё с детства Хосок любил играть вместе с дедушкой на гитаре и продолжать учиться тонкостям игры, только усиливались с возрастом. Даже думал о поступление в музыкальный. Но, как и Киён ему пришлось идти туда, куда нарекли родители. Там, где есть связи и семейное дело, которое кто-то должен был продолжать развивать дальше. Любимое увлечение, так и осталось всего лишь хобби для них. То, что придаёт силы и успокаивает от каждодневной рутины в университете. Оба не знают смогу ли и в будущем играть на этом замечательном инструменте, но сейчас хотят наслаждаться им и забыть обо всём. Да и думают об этом неохотно.Неделю спустя.
Музыка, действительно, помогает забыть обо всём, но иногда она помогает напомнить о чём-то плохом. У каждого человека происходит своя буря эмоций, когда он слушает песню или просто музыку без слов. Каждого уносит по-разному, хотя слышат одно и тоже. В этом и прелесть настоящей музыки. Там, где ложь сразу на поверхности. Во-первых, самому себе, а, во-вторых, твоему зрителю. На сцене всё внимание впереди сидящих приковано к тебе. Нельзя ошибаться или паниковать. Здесь страху нет места. Особенно, когда ещё три человека с тобой на этой сцене и от этого волнение ничуть не меньше. Зал постепенно наполняется людьми. Первый этап отбора новых групп проходит в клубе, который сегодня впускает не только отдохнуть гостей, но и выбрать лучшую из всех. Чимин, заметно нервничая, выкуривает вторую сигарету и решается выпить стаканчик виски для успокоения своих нервов. Хотя внешне и не скажешь, что он беспокоится о ситуации, но его действия тут же выдают об этом. — Ты мне сегодня нужен трезвым — отнимает стакан Чонгук и ставя обратно на барную стойку. — С одного стакана со мной ничего не будет — настойчиво возвращает Чимин и не успевая наконец выпить, чужая рука снова перехватывает его и на этот раз парень, стоявший позади сам, выпивает горький напиток — да, блять. — Сам же сказал, что с одного стакана ничего не будет вот и нечего себя дразнить, — ставя пустой стакан и кивая бровями, отвечает Чимину. — Я заплатил за него между прочем — Чимин хмурит брови и, отодвигая стул, встаёт напротив Хосока. — Тогда спасибо за твою щедрость, Чимин-и, — облизывая нижнюю губу, на которой ещё осталось приятная горечь, темноволосый делает шаг вперёд и шёпотом отвечает в чужое ухо. — Нам пора выползать. Пошлите — Чонгук, прерывая беседу этих двоих, быстро задвигает свой стул и зовёт их на сцену, поправляя свою белую джинсовую куртку. — Уверен, что вы уже заждались этих ребят. Они сегодня не в первый раз на нашей сцене. Встречаем «resonance» — ведущий у микрофона на сцене под бурные аплодисменты вызывает следующую группу для выступления. Чимин идёт впереди всех и встречает тёплую публику своей яркой улыбкой, Хосок, следуя за ним, желает удачи остальным парням, которые готовят инструменты. Чонгук, которому сегодня предстоит впервые взять роль ещё и певца, крепко обхватывает микрофон одной рукой, а другой настраивает нужную для себя высоту его крепления. — Покажем этим соплякам настоящую музыку? — напоследок ободряет Хосок, быстро пробегая взглядом по каждому. Публика замолкает, когда свет, направленный на главную площадку, постепенно меркнет. Чонгук наполняет свои лёгкие кислородом и, мельком смотря на людей впереди, закрывает глаза и выдыхает, готовясь начать петь. Кроме, своего сердцебиения Чонгук сейчас ничего не слышит. Люди стоят в ожидании, когда солист начнёт и задаст ритм всей группе. — Maybe I shouldn’t try to be perfect — мягкий голос разрушает длительную паузу, а последующие звуки гитар Чимина и Хосока соединяются в одно целое вместе с Чонгуком. Мощный удар напрочь разбивает, даже самые стойкие блоки, освобождая путь. Его голос проникает без всяких препятствий в сердце каждого и пробуждает либо, наоборот, отпускает мысли, которые затаились в тени. Одни покорённые звучанием, находясь около сцены и в такт покачиваясь танцуют, завороженно смотрят на исполнителей, которые также поглощены в неё. Другие же продолжают разговоры и веселье, не обращая внимания на музыку вокруг. Чонгук примерно на середине песни открывает глаза, он уже вкусил страх сцены, который медленно сменялся на удовольствие и с каждый секундой кайфовал от самого же себя. В глазах ясность и чёткость. А внутри полыхает страсть. Люди перед ним и рядом с ним наслаждаются моментом. Вот она настоящая музыка. То, что заставляет тебя чувствовать живым и свободным. Кажется, что кислорода не хватит для лёгких, чтобы дышать и продолжить петь, Чонгук успевает закончить песню последней строчкой: — Hush, baby. А после выдыхает, и даёт парням закончить песню. Чонгук, уткнувшись в микрофон лбом, пытается перевести дыхание, но не успевает, когда Чимин и Хосок его радостно обнимают, а Киён, спешно почти подскакивая с места, подлетает к ним со своими объятиями. Для них это не первое выступление на сцене, но первое, как полноценной группы. До этого они играли без Чонгука, выступали редко и не решительно. Чимин был тем, кто привёл его и дал группе вторую жизнь. Давняя мечта для Чонгука быть на сцене, как гитарист сегодня сбылась, а остальные парни наконец-то почувствовали ту самую музыку, к которой шли. — Вижу у вас новичок в команде. Как тебя зовут? — норовит сразу же парень, вбегая на сцену. — Чонгук… Меня зовут Чонгук — робко отвечает он ведущему. Публика оживлённо провожает парней со сцены. Особенно, Чонгука, который здесь появился в первый раз, вызвав у многих любопытство и заинтересованность. В ожидании оглашения результатов ему не давали проходу, и спрашивали буквально всё. На вопрос «А есть ли у тебя девушка?» он с отрицанием качал головой. На вопрос «А парень?» уж тем более качал головой. — Мистер популярность, можно ваш автограф? — улыбаясь, спрашивает Хосок, держа в правой руке бокал. — Они, как дикие. Что за вопросы такие про личную жизнь? Номер зачем-то спрашивали. Я, естественно, не дал и быстро умотал сюда — растерянный Чонгук вопросительно смотрит на парней и садится за столик, подзывая официанта. — А ты, как думаешь для чего им твой номер телефона? — указывая взглядом на девушек позади Чонгука, которые с интересом поглядывают на него, любопытничает Чимин. — Не знаю — недоумевающе отвечает Чонгук — Но давать номер незнакомым людям точно не стоит. Мне тоже самое, что и у него — продолжает парень и параллельно указывая на бокал Хосока. Чимин уже не в силах сдерживать серьёзное лицо, начинает громко смеяться, а Хосок толкает его за плечо, чтобы тот прекратил и пододвигает свой стул ближе к Чонгуку. — Дружище, они хотели познакомиться с тобой. А номер спрашивали, чтобы написать потом в личку, — наклоняясь к Чонгуку, разъясняет Хосок, кладя свою ладонь на его плечо. — Познакомиться? — будто с отвращением переспрашивает Чонгук, смотря прямо в глаза Хосока, который тоже вот-вот начнёт смеяться. Чонгук совсем неопытный в этих делах. Ни разу не влюблялся. Ни разу не встречался. Отношения для него тёмный лес, в который он не желает заходить и уж тем более гулять по нему. Вся эта чушь про вечную любовь и сказки навсегда, навсегда давно стёрлись. А что ещё он мог видеть, кроме примера отношений в своей семье, держащиеся на терпение матери и на крепком кулаке отца? — В смысле, цветочки и поцелуи, — выдыхая от смеха, продолжает за Хосока Чимин. — Этой хернёй пусть другие довольствуются, а мне и одному хорошо — отвечает Чонгук, выпивая прибывший бокал до дна. — Ты просто не нашёл ещё своего человека, поэтому так и утверждаешь — мягко указывает Хосок — Но соглашусь, что штука эта не одна из самых приятных — подхватывает парень, поднимая свой бокал над столом — За тех, кто любит одиночество. Немного поговорив о личной жизни Чонгука и обсуждая выступления других групп, пришло время подвести итоги. Наряду с другими новичками эти были несравнимы. Почти единогласно они победили и прошли во второй этап. Пару бокалов алкоголя от празднования маленькой победы и прохождения в следующий этап дают о себе знать. Чонгука, упираясь одной рукой об стену, шатаясь, идёт к туалету, как внезапно он врезается в чью-то грудь. Поднимая голову, он видит перед собой незнакомого парня. — Я видел твоё выступление. Ты был очень хорош, особенно твой голос. Тебя же Чонгук зовут, верно? — интересуясь, спрашивает незнакомец. — Извини, но можно я пройду? — Чонгук не обращая внимания на слова парня, пытается пройти мимо, но тот, будто стеной встал, не оставляя шанса сбежать. — Я бы хотел с тобой познакомиться. Поближе, — обхватывая ладонью запястье Чонгука, который стоит напротив него. Чонгук, моментально приходя в себя и стараясь понять, что происходит, параллельно сдерживая нужду, собирается оттолкнуть парня в сторону. Если в начале было совершенно всё равно, то сейчас он конкретно напрягся особенно, когда в глазах парня читалось явно не простое дружеское знакомство. — Блять, ты же не воздух. Уйди, нахуй — грубый мужской голос раздаётся позади незнакомого парня, а после его самого швыряет к стенке, в которой остался отпечаток его похотливых мыслей. Парень ослабевает хватку и отпускает руку Чонгука, который следом за ним чуть не ударяется о стену. Чонгук после такого уже и думать забыл зачем шёл в туалет, потому что сейчас он не против уйти отсюда и как можно быстрее. Мотая головой, парень около стены старается прийти в сознание, а после спешно уходит, чтобы ещё чего-нибудь не отхватить. Видимо и он тоже сразу забыл, зачем сюда пришёл. Чонгук, немедля, берёт с него пример и собирается сбежать, но увидев знакомое лицо, останавливается и удивлённо смотрит в тёмные глаза, которые смотрят на экран телефона, разрывающиеся от сообщений. Перед ним стоял парень полностью в чёрном, лишь аккуратно уложенные тёмно-кофейные волосы и тёмно-карие глаза выделялись из сплошной черноты. А наручные часы на правой руке, пару браслетов на левой, пару колец на обеих и проколотый хрящ в правом ухе сверкали от подсветки потолка, будто солнечные зайчики игрались от одного изделия к другому. — Это он… — думает Чонгук, но действия опережают его мысли. Буквально пару минут назад его самого останавливали стеной и не давали пройти, а сейчас он также стоит напротив парня и выкрикивает вслух, указывая на него пальцем: — Это ты. Тот парень из переулка. — Из переулка? — задумчиво переспрашивает тот, качая головой, делая вид, что пытается вспомнить. — Чонгук-а, ты там утонул что ли? — перебивая разговор двоих, возмущенно зовёт идущий Хосок, но потом удивлённо переключается на парня, который поворачивается к нему лицом на чужой голос из-за спины. — А ты откуда здесь? — Решил развеяться, — пожимая плечами, спокойно отвечает парень, снова смотрит в телефон и отвечает на сообщения. Чонгук всё это время стоит и слушает их разговор одновременно, удостоверяясь правда ли это тот самый парень, которого он спас. Но забыть его он точно не мог, поэтому рассматривать его лицо точно не нужно было. Пока бежал до больницы под ливнем, Чонгук пристально вглядывался в черты лица и вовремя вспоминал отводить свои глаз на дорогу. Однако он не понимал, что в нём было странное. Взгляд и голос, которые сейчас кажутся не такими, как тогда в переулке заставляли его снова вспоминать тот день. Хосок, возмущённо выдыхая, трёт лоб и не сразу вспоминает за кем собственно пришёл. — Извини, это мой брат. На него кто-то в переулке напал, и он потерял много крови, — обращаясь к Чонгуку, говорит парень и раздраженно добавляя — поэтому должен быть сейчас дома и отдыхать. — А ещё не дышать, не вдыхать и вообще сидеть, не шевелясь в одной позе, — с насмешкой и передразнивая, бурчит темноволосый — я же не маленький, не будь занудой, Хо, — быстро тыкая указательным пальцем в щеку брата и переводя свой взгляд на Чонгука, которому уже неловко находиться здесь и не спешно делает к нему шаги в то время, как Хосок отвлекается на срочный звонок и отходит от парней, чтобы ответить. — Меня зовут Тэхён, — отрывая внимания от стены на себя, становясь близко и наклонив свою голову в бок, чтобы смотреть прямо в глаза Чонгука, которые не успевают реагировать на посторонний объект перед собой, поэтому фокусирует своё зрение на первом, что видят — чужие губы, разливающиеся в лёгкой и заигрывающей улыбке. Поднимая свой взгляд от пухлых губ, Чонгук вглядывается в тёмно-карие глаза, похожие на чёрную дыру, которая медленно затягивает тебя туда, но не позволяет сразу упасть, он не громко произносит: — Чонгук, — оставляя на его губах, которые были неприступно близкими, своё тёплое имя, но для Тэхёна оно далеко не тёплое, даже не обжигающее, а холодное, почти ледяное и сбивающие насмерть. — Чонгук, — мягко повторяет парень — запомни этот взгляд. Он принадлежит только мне.